Опубликовано: "Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте". Сб.научных статей. Улан-Удэ, Бурятский государственный университет, 1999

   Грандиозный роман-эпопея английского писателя XX в. Дж. Р.Р.Толкиена "Властелин Колец" вызвал появление целого культа, море апокрифов, пародий, откликов в музыке, поэзии и живописи. Более того, своей эпопеей Толкиен фактически определил облик нового литературного жанра - fantazy. Полвека спустя после своего появления "Властелин Колец" занимает пятое место в списке самых читаемых книг. В чем же секрет этой непреходящей популярности?

   Во-первых, роман интересен сюжетной интригой. Толкиен искусно воспроизводит захватывающую сюжетную схему "квэста" - героического путешествия, лежащего в основе многих героических мифов, волшебной сказки, "Одиссеи" и других не менее популярных произведений мировой литературы.

   Во-вторых, Толкиену, в отличие от большинства его последователей, уделявших основное внимание занимательности, удалось создать произведение, обладающее идейно-образной глубиной и непреходящей актуальностью. Зло в мире Толкиена может быть соблазнительным и чарующим, прикрываться благими побуждениями, опираться на авторитет разума, и, наконец, оно принципиально непобедимо, что в совокупности требует от борцов с ним не только беззаветной храбрости, но жертвенности и просто-напросто умения различать свет и тьму, способности не поддаваться соблазнам и искушениям.

   Толкиен - не только оксфордский профессор средневековой мифологии, лингвист, филолог, полиглот и переводчик. Он еще - незаурядная личность с высоким гражданственным сознанием, нравственным чутьем и твердостью религиозных убеждений (он католик). Будучи участником второй мировой войны, Толкиен не стал представителем "потерянного поколения" "Детей Солнца" с его безразлично-циничным нигилистическим мировоззрением. К сожалению, если на Западе число исследований, диссертаций и монографий, посвященных творчеству Толкиена, велико, то в России, при бесспорной его популярности, его феномен остается практически неизученным².

   Говоря о мировоззренческих основах творчества Толкиена, в первую очередь, нужно отметить, что он стоит в одном ряду с крупнейшими писателями XX в., так или иначе опиравшимися на миф (Т.Манн, Д.Апдайк, К.Льюис). Но можно, пожалуй, сказать, что в использовании мифа Толкиен идет дальше - он не только берет мифологический сюжет, как Т.Манн в "Волшебной горе", не только устанавливает параллели между миром реальным и мифологическим, как Д.Апдайк в "Кентавре", но создает свой мир и санкционирующий его миф. Он создает неповторимую космологию, географию (детальные топографические карты), историю (несколько эпох), языки, этнографию и культуру обитающих в этом мире людей и фантастических существ (эльфы, тролли, гномы, гоблины, орки, хоббиты. Маги из Совета Мудрых); подробно описывает даже специфическую растительность созданного им мира - Арды (меллорны, Хворны, Королевский Лист - ацелас, или целема, или асеа аранион, или княженика³; у растительности - тоже свой миф).

   Но созданный им мир - это не совсем мир эпический, совпадающий с миром скандинавской мифологии и героической эпики, из образности и сюжетики которых он исходил в первую очередь. С одной стороны, персонажи его четко противопоставлены по принципу "свой - чужой"⁴, что характерно именно для героической эпики. "Свои" во "Властелине Колец" - это или люди, наделенные всеми доблестями и достоинствами, или сугубо положительные фантастические существа, наделенные не меньшими, если не большими, достоинствами, а "чужие" - чудовища или существа с извращенной природой, никакими человеческими качествами, кроме самых отрицательных, не обладающие (заметим, впрочем, что во "Властелине Колец" действуют еще харадримцы, вастаки, истерлинги и дудланцы, подобные "татарам" в русских былинах).

   С другой же стороны, в описании процесса сотворения Арды (Сильмариллион) Толкиен перефразирует ветхозаветную легенду о падшем ангеле, что вводит в круг главнейших действующих лиц некий аналог Люцифера, Сатаны - Мелкора-Моргота и его приспешника - Саурона. Так, о Морготе сказано: "Он начал с жажды света, но когда не смог завладеть им единолично, низвергся сквозь огонь и ярость во тьму и тьмой он пользовался более всего в своих лиходейских трудах на Арде, наполнил ее страхом для всех живущих" (1, с. 12). И коль скоро появляется Сатана, появляется и соответствующая проблематика, практически не актуальная для героической эпики, но весьма актуальная для современной литературы.

   Христианский дьявол - воплощение зла, соблазнитель и искуситель. Он искушает Христа в пустыне, Еву в Эдэме и каждого живущего, и не удивительно, что и герои Толкиена подвергаются искушению, источник которого - Всеобщий Враг - Саурон. Это искушение Вражеским Кольцом Всевластья: Кольцо обещает абсолютную власть, но полностью подчиняет себе своего обладателя, превращая его в прислужника Тьмы, ибо "мощь его (Кольца) слишком велика, и одна только жажда обладать им уже совращает сердца" (1, с. 54). Некоторые из героев этого искушения не выдерживают, что ведет их к гибели (Саруман и с некоторыми оговорками - Исилдур и Боромир); те же, кто искушение выдерживает, ведут себя в полном соответствии с христианской заповедью: "Горе тому человеку, через которого соблазн приходит. Если же твоя рука или нога соблазняет тебя: отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки и ноги, нежели с двумя руками и двумя ногами быть вверженным в огонь вечный" (Матф. 18, 7, 8). От Кольца последовательно отказываются хоббит Бильбо (под некоторым, впрочем, давлением мага Гэндальфа), сам маг Гэндальф, король⁵ эльфов Элронд, эльфийская владычица Галадриэль и человек Фарамир, а гном Гимли искушению даже не подвергается: его природа предполагает абсолютную твердость (гномы сотворены из камня).

   Тема искушения становится одной из стержневых в эпопее (Толкиена, как и в литературе Нового Времени (Макбет, Санчо Панса, Иван Карамазов, доктор Фауст и доктор Фаустус). Но важно заметить, что искушение Кольцом - это искушение не только властью или возможностью победы над Врагом, что само по себе актуально и для героической эпики, но и возможностью заботы о слабых, что в гораздо большей степени актуально уже для христианства: отказываясь от Кольца, маг Гэндальф восклицает: "Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы надежно я их защитил!" (2, с. 99).

   Искушение Кольцом Всевластья - лишь одно из искушений, источник которых - Всеобщий Враг - Саурон. Не менее трудно искушение знанием, лиходейской мудростью Врага. Эльфы Эрегиона соглашаются воспользоваться его мудростью, выковывая Кольца, и даже Глава Светлого Совета - маг Саруман Белый - этого искушения не выдерживает: он слишком глубоко проникает в лиходейскую мудрость Черного Властелина Саурона, и в результате оказывается едва ли не его союзником, по крайней мере, действует в его интересах, сам того даже не осознавая. И сам, в свою очередь, искушает знанием, обращаясь к конунгу Теодену: "Быть может, мы все же заключим мир и все мои познания, обретенные за много веков, послужат тебе на пользу?" (3, с. 199). Здесь стоит напомнить о полемике христианских теологов по вопросу соотношения знания и веры (в частности, о полемике между Фомой Аквинским и Августином Аврелием) и сослаться на авторитет Нового Завета, утверждающего недостаточность знания для праведности: "Чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией." (1-е Кор. 2,5).

   Маг Гэндальф, после перерождения Сарумана взявший на себя роль предводителя, в эпизоде обольщения Саруманом представителей всех свободных народов упорно сохраняет молчание, предоставляя право выбора соратникам и даже самому Саруману; разумеется, в конце концов ему все же пришлось вмешаться, но сам момент выбора здесь, на наш взгляд, присутствует. Построить этот эпизод именно так побудило Толкиена не только стремление к сюжетной занимательности, но и основная идея христианской теодицеи (учения, оправдывающего видимое и непримиримое противоречие между верой во всемогущего, всемудрого, всеблагого Бога и существованием зла и несправедливости в мире): человек получает от Бога свободу воли, чтобы выбирать между добром и злом самостоятельно. И не удивительно, что делать свой выбор приходится практически всем персонажам "Властелина Колец".

   И здесь возникает достаточно существенный для мира Толкиена вопрос. Если в христианстве источник нравственности - Бог, то в мире Толкиена религии⁶ нет: нет Церкви, теологии, религиозной обрядности и служителей (4). Действительно, даже перед принятием пищи героям не остается ничего иного, как без каких-либо теологических обоснований⁷ (со стороны автора, разумеется) обратиться лицом на Запад (эпизод трапезы у Фарамира). В иных случаях они не совершают даже возлияний. В итоге в качестве своего рода "заменителя веры" у Толкиена выступает забота о слабых, о чем мы уже говорили, а также долг и ответственность.

   Для героев эпики, в том числе и скандинавской, героический долг - абсолютный нравственный императив, не предполагающий рефлексии и каких-либо сомнений, даже осознания ответственности за последствия своего подвига. Личная слава стоит для них во главе всех ценностей. Беовульф идет на битву с драконом, не заботясь о государстве, могущем остаться без короля; гибнет сам, гибнет и его королевство. Братья Гудрун отправляются к Атли на верную гибель, оставляя свое королевство без присмотра с теми же последствиями. Но суду с точки зрения современности эти герои не подлежат. Их поступки не аморальны, просто в героическом сказании выражен особый аспект сознания: действие совершается в особом эпическом времени и от нашего времени отделено абсолютной эпической дистанцией (5, с. 104; 6, с. 228-238).

   Но Толкиен-христианин этот аспект северной доктрины мужества подвергает художественному сомнению: главный герой, от которого зависит исход Великой Битвы, - невысоклик (хоббит) Фродо - движим не гордостью, не поисками славы и воинской чести (что для него и неосуществимо), но единственно осознанием личной ответственности за судьбы мира.

   В заключение отметим главнейшую, на наш взгляд, особенность созданного Дж.Р.Р.Толкиеном мира: в своих основах, в образности, в сюжетике он произведен от мира скандинаво-германских героических сказаний, но преобладает в нем система ценностей, восходящая к Новому Завету.

1. Толкиен Дж.Р.Р. Сильмариллион. М., 1992.

2. Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. Хранители. М., 1988.

3. Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. Две твердыни. Новосибирск, 1992.

4. Резанова Н. Старая история о царственности и жертвенности...//Tolkien news. 1994. ╧ 2.

5. Бахтин М. Эпос и роман (о методологии исследования романа)//Вопросы литературы. 1970. ╧ 1.

6. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

1. "Властелин колец" не является трилогией. См.

2. Так ли это, судите сами. Вот краткая библиография академической толкиенистики СССР и эксСССР 1981-2002 г.г.

3. Не "княженика", а княженица: "По-простому ее в Гондоре, кажется, называют княженицей" (Возвращение государя).

4. Даже если восприятие персонажей романа авторами статьи столь примитивно, это не значит, что так же прост и примитивен мир Дж.Р.Р. Толкиена:

         "Some reviewers have called the whole thing simple-minded, just a plain fight between Good and Evil, with all the good just good, and the bad just bad. Pardonable, perhaps (thugh at least Boromir has been overlooked) in people in hurry, and with only a fragment to read... But in any case this is a tale about a war, and if war is allowed (at least as a topic and a setting) it is not much good complaining that all the people on one side are against those on the other. Not that I have made even this issue quite so simple: there are Saruman, and Denthor, and Boromir; and there are threacheries and strife even among the Orcs" [Letters, 154 (1954 г.)]

         "Some critics seem determined to represent me as a simple-minded adolescent, inspired with, say, a With-the-flag-to-Pretoria spirit, and wilfully distord that is said in my tale. I have not that spirit, and it does not appear in my story. The figure of Denethor alone is enough to show this; but I have not made any of the peoples on the 'right' side, Hobbits, Rohirrim, Men of Dale or of Gondor, any better than men have been or are, or can be". [Letters, 183 (1956 г.)]

5. Элронд не был королем эльфов.

6. О религии в мире Дж.Р.Р. Толкиена см., статью "Религия в Арде".

7. Фарамир дает следующее объяснение: "'So we always do.' he said, as they sat down: `we look towards Numenor that was, and beyond to Elvenhome that is, and to that which is beyond Elvenhome and will ever be".