- ...Человек должен бороться со злом. Вершить добро во имя Господа.
       - Да? - беспечно отозвался Алан, откидывая со лба длинные выгоревшие волосы. - Наверно, так... Но мне кажется, что человек может и просто радоваться... иногда.
       Он с места выслал коня в галоп и помчался, топча серебристый вереск, вниз с крутого холма. Глэймор рассмеялся и ударил серого пятками по бокам, и его длинная грива, взметнувшись, задела рыцаря по лицу.
       Они ехали рядом, глядя в летние небеса, и темные волосы старшего брата отливали на солнце вересковым серебром.
       - Глэймор, как же я рад, что мы наконец в Камелот едем! Короля увидим, наших всех...
       Тот кивнул, улыбаясь и не отрывая взгляда от светлого неба.
       - Так Пятидесятница же, великий праздник. У кого хватит совести в такие дни воевать?..
       - Интересно, на этот раз какое чудо случится? Ведь этот обычай ни разу не подводил!.. Помнишь даму с черным оленем, в прошлом году?..
       - Конечно, помню. Только мне кажется, там не в олене было дело. Просто эта девица хотела замуж за сэра Персиваля...
       Алан расхохотался так, что вересковые холмы отозвались звоном, а рыжий конь, прядая ушами, удивленно оглянулся на хозяина.
       - Персиваль замечательный, - отсмеявшись, серьезно сообщил он. Брат невозмутимо кивнул, въезжая под лесной зеленый свод, пронизанный золотом лучей.
       - Конечно, замечательный. И Дарнард тоже, и Грифлет. У нас все друзья хорошие.
       - А Король - лучше всех, - голос Алана дрогнул от горячей любви.
       - Ну, так на то он и Король над нами. Иначе и быть не могло...

       ...- Глэймор!..
       - Что, братик?..
       - Я тебе не говорил, какой мне снился сон?..
       - Нет.
       - Жалко. А то я сам его почти забыл, помню только, что очень важный. Там был человек... очень странный... Похожий на меня.
       - Ну, если на тебя - то и в самом деле очень странный, - скептически заметил Глэймор, поправляя съехавшую седельную суму.
       - Да нет же, странность его была не в том!.. Но я, к сожалению, все забыл. Помню только, что я очень удивился. И еще помню, что я первое подумал при пробуждении... Сказать?..
       - Ну, скажи, что ж с тобой поделаешь.
       - Глэймор! Милый мой!.. Я тебя все равно люблю, хоть ты и изображаешь, что тебе сорок лет, а не двадцать два. Так, о чем это я?.. А, я подумал...
       - Ну надо же, Алан. Что ты говоришь!
       Но Алану было слишком хорошо, чтобы хоть сколько-нибудь обижаться.
       - Я понял, что... все хорошие люди рано или поздно встретятся. В каком-то особом, самом лучшем месте, где ни один враг не сможет до них добраться.
       Сколько раз я тебе об этом говорил, братик, когда ты плакал по отцу, подумал Глэймор. Но, видно, все не впрок. Теперь вот сам додумался... Вслух же он сказал иное:
       - Для этого надо быть хорошим человеком. И о мелочах тоже не забывать... Я вот недавно взял в руки твой меч - Иисусе Христе! Он у тебя тупой, как... мужицкий топор. Рыцарь должен следить за своим оружием.
       - А зачем это ты хватаешь чужой меч?.. Я же твой не трогаю... И вообще, это пустяки. Приедем в Камелот, отдам какому-нибудь оруженосцу наточить...
       - Эх, братик, братик...

       Они ехали по залитому солнцем летнему лесу, ехали к людям, которых более всего любили, на светлый праздник Святого Духа. И скоро случится что-нибудь очень хорошее, я чувствую, думал Алан, что-то приближается. Ничего не жаль, все будет правильно, если мы постараемся быть правильными сами. Пусть мы такими и останемся в вечности - едущими бок о бок, и волосы наши блестят на свету. Все хорошие люди обязательно встретятся, а иначе и быть не может. Мы всегда будем вместе, потому что так устроил Господь.