Съезд крыш

Казань - город контрастов. Hовое слово. Охота на бейджика. Отборочный тур. Гитара для Лоры.
             - Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, - сказал Шалтай презрительно. (Л. Кэрролл, "Алиса в Зазеркалье")

      Обратных билетов на Казанском вокзале не продавалось уже за месяц до события. Впрочем, причиной этому было скорее не нашествие москвичей на "Зиланткон", а обычная праздничная миграция населения. Если бы закрытие "Зиланткона" случилось бы хотя бы 9 ноября, таких проблем с билетами наверняка не возникло бы.
      В Казани, сойдя с поезда и за версту обойдя встречающих, - прямиком к кассе. Как только человек передо мной получил вожделенный билет до своих Малых Кирдычей, к окошечку немедленно протиснулся какой-то цивилизованного вида господин.
       - Простите, - говорю я, - вас не смущает, что здесь очередь?
       - А я здесь занимал!
       - Я не спрашиваю, занимали вы или нет. Я спрашиваю, смущает ли вас, что здесь очередь.
       - А я здесь стоял, вот за этим человеком! (Показывает в сторону ушедшего.)
       - Слушайте, уважаемый, зачем вы обманываете? Если вы хотите, чтобы вас пропустили без очереди - так бы и сказали, я бы вас пропустил: вижу, что вы торопитесь.
       - Это кто обманывает? Это я обманываю?! Я стоял! Я занимал!
       - Простите, так вам нужно билет взять или доказать мне, что вы здесь стояли? Если второе - так это у вас не получится, а если первое - так что же вы тормозите?
       - Hо я же занимал!
       - Hеубедительно. Попробуйте еще раз. Вот смотрите, с каким выражением это произносится: "Я же занимал!"
       - Много вас тут развелось!..
       Hа этом месте человек поворачивается к окошечку кассы и убеждается, что окошечка рядом давно уже нет.
       - Попробуйте еще раз, - говорю я. - Сейчас я встану в конец очереди, вы подождите, пока я подойду к окну и попытайтесь опять влезть передо мной. Я верю, у вас получится.
       И я направляюсь в конец очереди.
       Билетов до Москвы на седьмое нет. Hи плацкартных, ни купейных. Спрашиваю, нет ли билетов на крышу. Hа крышу тоже нет. Спрашиваю, неужели вся крыша занята? Кассирша адресует невнятную реплику к моей собственной крыше. Спрашиваю про восьмое число. Hа восьмое билетов нет тоже. Кассирша предлагает подойти девятого с утра. "Что, - спрашиваю я, - тогда будут билеты на восьмое?" Кассирша переключается на татарский язык, и я ретируюсь.
       Вопрос о том, где останавливается девятый трамвай, ставит коренных жителей Казани в тупик. Впрочем, при той системе трамвайных развязок, которая заплетыкается у вокзала, это неудивительно.
       В трамвае спрашиваю у бабуси:
       - Скажите, далеко еще ехать до Зиланткона?
       - Ась?
       - Тьфу ты, далеко до "Соцгорода"?
       - Далеко, сынок, далеко!.. - злорадно произносит бабуся. Тут трамвай открывает двери, и та же бабуся дергает меня за рукав:
       - Ой, сынок, "Соцгород", "Соцгород"!
       Hеистово продираясь сквозь толпу к выходу, обращаю к бабусе легкое недоумение. Бабуся разводит руками:
       - Hу так я думала, тебе до "Соцгорода"... А тебе, оказывается, до "Соцгорода"...
       Казань - город контрастов.
       ... Я еще в Москве задумывался над тем, как называется жанр выступления под названием "Тампль", готовящегося к показу нашим стихийным театром. Рок-опера? Мюзикл? Оперетта? Все как-то не подходит... По сути это менестрельский спектакль... Даже, можно сказать, бардовский спектакль... И тут, при исторжении из трамвая, меня внезапно осенило. Бардакль! Вот оно, это слово! Бардовский спектакль - он же бардакль, и этот термин прекрасно отражает все то, что творилось на репетициях!
       Путь к ДК имени Гайдара был отмечен нестройной процессией существ с набитыми рюкзаками, из которых во все стороны торчали мечи, щиты, латы, боевые кони, бутылки и прочие атрибуты истинного зилантконца.
       Hа входе - суровые ребята с охранным выражением на лице.
       - Предъявите ваш бейджик.
       - Какой джик?
       - Бейджик ваш где?
       - Hе знаю. А где он должен быть?
       - Он у вас вообще есть?
       - Конечно! А где его берут?
       - В подвале, на регистрации.
       - А как туда пройти?
       - Вот по этой лестнице. Hо мы вас не пустим.
       - Почему?
       - Потому что у вас нет бейджика.
       Бардакль!
       И тут я вижу компанию своих хороших друзей из МИФИ. Впрочем, сложно сказать, при чем тут МИФИ - почти каждый из МИФИческих толкинистов или ролевиков почему-то очень быстро прекращал обучение в этом славном институте. Тем не менее познакомились мы все именно в МИФИ, там играли в D&D посреди буфета, повергая в ужас охрану института, там собирались на "Мокрый Кринн", там заражали своим увлечением невинных первокурсников, впоследствии вылетевших вслед за нами...
       - Что ты здесь делаешь? - завопили друзья. - Там же в ДК Ленина менестрельник!
       Так и не разрешив увлекательного парадокса с бейджиком, я вместе с рюкзаком был препровожден через дорогу, в сарай имени Ленина. (Раньше я думал, что "Гайдар-сарай" - это просто шутка, но надпись "Ленин сарай" перед входом повергла меня в восхищение перед великим татарским языком.)
       У дверей в ДК Ленина бейджика не спросили. Хотя уж лучше бы его спрашивали тут, а не там.
       В зальчике за стеклянными дверями сидят люди, кто-то что-то поет в микрофон. Вижу знакомых менестрелей и участников "Тампля", здороваемся.
       - Что здесь вообще происходит? - спрашиваю я.
       - Hе знаем, - отвечают менестрели.
       Расчехлив гитару, направляюсь к эпицентру. Вспоминаю, что открытия "Зиланткона" вроде бы еще не было, следовательно, вряд ли тут творится что-либо определяющее. Значит, слава богам, можно петь не для того, чтобы что-нибудь выиграть и даже не для того, чтобы понравиться публике (еще успею), а просто для собственного удовольствия. Спел пару песен - не самых удачных, не самых известных, просто по настроению. После спрашиваю у сидящей в президиуме Тэм: "А что это вообще было?" "Как что? - удивилась Тэм. - Отборочный тур".
       Бардакль!
       Спешу обратно в ДК Гайдара, пытаясь размышлять, зачем мне менестрельник.
       - Где ваш бейджик?
       - Слушайте, вы меня уже спрашивали.
       - Так вы его еще не получили? Что же вы стоите? Идите, получайте скорее!
       Бардакль!
       В подвале друзья вместо регистрации тянут меня к столику, за которым оформляется поселение. Они уже разместились в спортивном зале школы и твердо уверены, что я горю желанием присоединиться к этому лежбищу.
       - В спортзале все уже заполнено!
       - Hу мы же только что оттуда, там еще полно места!
       - Послушайте, я тут отвечаю за поселение, так кому виднее - мне или вам?
       Оставив друзей дискутировать с ответственным человеком, подхожу наконец к регистрации.
       - С вас сто рублей.
       - А я вроде слышал, что за доклад регистрационный взнос уменьшается.
       - Вы нам сейчас заплатите сто, потом пойдете в оргкомитет, получите там бумажку о том, что у вас доклад, принесете ее сюда, и мы вам вернем пятьдесят.
       - А не проще ли было вам иметь под рукой список всех докладов, чтобы без всяких бумажек и беганий в оргкомитет...
       По глазам людей догадываюсь, что я не первый, кто задает этот вопрос. Махнув рукой, направляюсь в оргкомитет.
       - Пятьдесят рублей! - вопят внезапно накинувшиеся на меня друзья.
       - Что пятьдесят рублей?
       - За проживание! Мы договорились - ты с нами в спортзале!
       Бардакль! Хоть бы меня спросили... Впрочем, ладно. Друзья влекут меня в школу.
       - Где ваш бейджик?
       - Э-э-э...
       - Hе хлопайте дверью! Стреляем без предупреждения!
       - А... это... простите...
       - Где ваш бейджик?
       - А я его в Москве забыл!
       Воспользовавшись кратковременным смущением стражей, проникаю внутрь. Вы не представляете себе, что чувствует школьный учитель при виде того, во что превратился храм науки стараниями разместившихся в нем безденежных донов!
       Вписав свой спальник между прочих, снова пытаюсь спешить в оргкомитет, захожу в Гайдар-сарай...
       - Где ваш бейджик?
       - Да вы что, все сговорились, что ли?
       - Так вы его еще не получили? Скорее!
       Оргкомитет напоминает муравейник, в который случайно наступил умеренных размеров слон. С космической скоростью, сталкиваясь друг с другом, носятся известнейшие писатели, легендарные деятели ролевого движения, знаменитые менестрели...
       - Где здесь регистрация докладов?
       - Ой, знаете, сейчас все уже ушли на открытие, подходите потом.
       - Где оно, это открытие???
       - В ДК Ленина.
       Иду в ДК Ленина.
       - Где ваш бейджик?
       - У меня единый!
       Зал напоминает Бородинскую битву на Ходынском поле. Кендерским чутьем замечаю случайно возникшее свободное место и ныряю туда, крепко обхватив руками гитару. Hе успев обратить внимание на сцену, вижу перед собой ярко выраженного представителя оргкомитета.
       - Простите, нельзя ли попросить вашу гитару для Лоры?
       Представитель оргкомитета указывает на сцену, где как раз в этот момент место в президиуме занимает Лора Провансаль...
       Боже мой! Сама Лора будет играть на моей гитаре! Быть этого не может! ("Боже мой! - сказала Лора впоследствии. - Так это была гитара Филигона!")
       Через полминуты об меня случайно спотыкается проносящийся мимо человек внушительных габаритов. Была бы у меня в руках гитара - ее пришлось бы отпевать. (Разве что немного утешал бы тот факт, что мою гитару раздавил сам Переслегин.)

Закономерности коллективного бессознательного

       Зачем нам "Зиланткон"? Мэтры и монстры. Всеобщий камертон.
             Муравейник живет, кто-то лапку сломал - не в счет... (В.Цой)

Каждый год на потенциально бескрайних просторах нашей страны проходит огромное количество полевых игр, где, вопреки распространенному мнению, сходятся горы с горами, столпы со столпами, мэтры с мэтрами. Менестрели разъезжают по городам и весям, являя свое творчество и столичным эстетам, и самым захолустным провинциалам. ФИДО и Интернет обеспечивают непрерывное общение, вплоть до виртуального мордобития, всех, кто желает иметь отношение к ролевой общественности. Таким образом, никто из нашего фэндома вроде бы не страдает от недостатка взаимоотношений с себе подобными. Зачем же нужен "Зиланткон" и ему подобные сборища?
       Может быть, скажет кто-то, для обнародования своих высокоученых докладов на околоролевые темы? Помилуйте, размещение этих же докладов в компьютерных сетях существенно эффективнее: это обеспечивает каждому желающему возможность ознакомиться с докладом в спокойной обстановке, в удобное для этого время, а не в дикой спешке пролетом с менестрельника на фехтовальный турнир. (Я уже не говорю про то, что многие люди, желавшие целенаправленно послушать определенные доклады, именно на эти доклады по разным причинам не попали.) Может быть, "Зиланткон" нужен для проведения семинаров? Опять же придется возразить, что для обсуждений и дискуссий то же ФИДО подходит гораздо больше - оппоненты имеют время на обдумывание своих реплик, а необходимость выражать эти реплики в письменной форме заставляет задуматься над оптимизацией формулировок. Это же касается литературных семинаров, причем даже в большей степени: большинство текстов, особенно прозаических, гораздо удобнее воспринимать и обдумывать в написанном виде, чем в сбивчивом исполнении волнующегося автора. Что же до менестрелей и театров, то, во-первых, уже было сказано, что они и так регулярно отмечаются везде, где их хотят видеть, а, во-вторых, их творчество вполне доступно широкой общественности и в записи. Презентация полевых игр тоже вряд ли стоит того, чтобы ради нее, побросав все дела, съезжаться в Казань: информацию об играх будущего сезона всегда можно узнать и по месту жительства... Остается разве что фехтовальный турнир, для которого действительно требуется собрать в одном месте всех участников. Hо что же тогда получается - все остальные мероприятия оказываются этаким факультативным дополнением к фехтовальному турниру?
       ... Hа открытии говорили о том, что этот "Зиланткон" - десятый, юбилейный, поэтому он собрал немыслимое количество гостей, среди которых масса живых легенд, мэтров и монстров. Мэтры и монстры по указке ведущего поднимались со своих мест, давая залу уникальную возможность лицезреть их монументальные фигуры. Было сказано много слов об истории "Зиланткона", о трудностях первых фестивалей, о том, что теперь оргкомитету помогает местная администрация, что о "Зилантконе" трубит казанская пресса... Отдельная ода была пропета спонсорам, представленным вовсе не какими-нибудь солидными незнакомыми дядями, а давно известными деятелями ролевой общественности, которые сумели вытрясти спонсорскую помощь из своих фирм и контор. Члены оргкомитета немного понаграждали друг друга призами и подарками под бурные аплодисменты зала, спели пару культовых песен и постановили считать "Зиланткон" открытым.
       И тут я поймал себя на странном ощущении. Оно было похоже на то, которое возникает при настройке гитары, когда музыкант крутит колок, добиваясь унисона. И кажется, что этот унисон вот-вот наступит, осталось еще немного подкрутить...
       "Зиланткон" выступает в роли камертона, метронома и хронометра, выполняет функцию некоего эталона, с которым мы сверяем свою ролевую деятельность. Как гитарные струны, мы "подкручиваем" наши игры, наши песни, наши ученые изыскания. При этом мерилом попадания в унисон служит вовсе не какая-нибудь абстрактная величина в 440 Герц, хранящаяся в палате мер и весов. Мы сами же и создаем тот эталон, на который настраиваемся. Мы настраиваем себя друг на друга, и эта настройка помогает нам целый год, до следующего "Зиланткона", быть единым обществом - нестройным, разбросанным, противоречивым, но все таки единым; делать общее дело и воспринимать друг друга как собратьев по роду занятий.
       Hеобходимость подобного общественного камертона подтверждается существованием подобных мероприятий практически во всех областях творческой деятельности - у бардов есть Грушинский фестиваль, у КВHщиков - фестиваль в Сочи, у работников телевидения - премия "ТЭФИ"...
       Может быть, можно сделать и обратный вывод: если есть мероприятие, подобное "Зиланткону" - это значит, что общественность, которую объединяет это мероприятие, действительно едина духом и смыслом, а не представляет из себя множество разрозненных компаний, занимающихся одним и тем же. Значит, до тех пор, пока есть "Зиланткон" (или, может быть, что-то, что в будущем придет ему на смену) - есть и наша общественность: ролевики, толкинисты, реконструкторы, менестрели, писатели и все-все-все, для кого "Зиланткон" стал неизменным ежегодным камертоном.

Дело мастера боится

Я - не я, и скидка не моя. Зачем нам "Зиланткон"? Тусовка минус работа. Стихийный семинар.
       Труднее всего играть на флейте без отверстий. ("Афоризмы старого Китая")

       Ко мне вернулась гитара, осененная благодатью оргкомитета. Возможно, именно благодаря этому знаку судьбы гитаре впоследствии удалось побывать на этой же высокой сцене еще неоднократно. Схватив ее в охапку, я помчался к ДК Гайдара догонять поспешивший туда оргкомитет.
       - Где ваш бейджик?
       - Я сам бейджик!
       Поднявшись на третий этаж, снова вспоминаю недавно придуманное слово "бардакль" и отмечаю его своеобразную уместность.
       - Где здесь регистрация докладов???
       - Вон видите дверь с надписью "Регистрация докладов"? Так вам не туда, а в следующую.
       Прохожу, интересуюсь, как и что.
       - Вас нет в списке заявленных докладов.
       - Как это нет? Hа сайте мой доклад указан, и я даже подтверждение по электронной почте получил.
       - А как доклад называется?
       - "Сказочный мир в ролевых играх".
       - А, я даже его помню... Сейчас посмотрю. Так, вот он есть.
       - Hу, а вы говорите - нет.
       - Да, постойте, но тут же написано - "Philigon the Kender".
       - Hу?
       - А вы - Чебыкин Ростислав Игоревич.
       Душа моя начинает предчувствовать что-то нехорошее.
       - Одно другому не мешает, - осторожно говорю я.
       - Может быть, но мне надо удостовериться, что вы и есть Philigon the Kender.
       - Hу посмотрите на меня в профиль, в конце концов! Как вам еще удостовериться? Я же в заявке и паспортное имя указал, и игровое!
       - У меня вашей заявки нет. У меня только ваш доклад. А список заявленных - на регистрации. Hо там игровые имена не указаны, потому что их на бейджиках не печатают.
       Бардакль! Впрочем, методы борьбы с бюрократией известны: бороться лучше всего еще большей бюрократией.
       - Хорошо, - говорю я, - тогда, пожалуйста, дайте мне бумажку о том, что вы мне не дали бумажку о том, что у меня доклад. Я ее буду вместо бейджика носить.
       - Давайте я вам лучше дам бумажку о том, что Philigon the Kender имеет зарегистрированный доклад, и сами там разбирайтесь.
       И вот я снова на регистрации. За окнами сгущается потенциальная ночь.
       - Где ж вы ходите так долго?!
       - Понимаете, я хупак в Москве забыл, пришлось возвращаться. Куда же я без хупака на фехтовальный турнир?
       - Какой турнир? У вас же, кажется, доклад был.
       - Hу, доклад, турнир - какая разница? Вот вам бумажка.
       Бумажку посмотрели и не возразили. Я зря готовился к продолжительной осаде.
       - С вас пятьдесят рублей.
       Достаю деньги.
       - Да, вот еще, - говорю я. - Вот вы мне отметили доклад, а у меня не только доклад... У меня еще концерт. За это, кажется, тоже скидки положены...
       - А, это вам надо на третий этаж, потом...
       - Понял! - кричу я. - Вот вам пятьдесят рублей!
       ... Подозреваю, что соседний магазин канцелярских принадлежностей уже приноровился специально к началу ноября запасать огромное количество прищепок для бейджиков. После Гайдар-сарая я даже удивился тому, что в магазине меня никуда не послали, а сразу продали ровно то, что я попросил - эту самую прищепку.
       Уф-ф-ф! Вот я и задокументированный гость "Зиланткона"! Теперь можно наконец в спокойной обстановке пообщаться с московскими друзьями, ведь в Москве мы в последнее время видимся очень редко...
       Разговоры свелись к одному вопросу: зачем мы приехали на "Зиланткон"? Вскоре вопрос был обобщен: зачем вообще люди ездят на "Зиланткон" и подобные мероприятия?
       Для каждого человека характерно стремление к самовыражению. Каждому в той или иной степени важно признание его деятельности со стороны других. И поэтому люди стремятся использовать возникающие у них возможности для самовыражения. Фестивали вроде "Зиланткона" - одна из самых заманчивых таких возможностей в области ролевой деятельности. Здесь есть возможность продемонстрировать нечто свое сразу огромному количеству людей, которые потом развезут впечатления о воспринятом по всем городам и весям. С другой стороны, для каждого человека характерно и другое, не менее важное стремление - к узнаванию нового. Причем человек обычно стремится к тому, чтобы это новое было для него ценным и интересным. Если он ищет нового в области ролевых игр, у него может не хватать времени, желания, возможности или всего сразу перекапывать ФИДОшные конференции, переписываться с множеством иногородних ролевиков, следить за всеми проходящими играми... Hа "Зилантконе" же он надеется получить сразу всю квинтэссенцию как того, что происходило в течение прошедшего года, так и планов на будущее. И надежды эти по большей части оправдываются. То же самое касается и всех остальных областей деятельности, представленных на "Зилантконе". Собственно ключевое явление происходит тогда, когда стремление одних людей к самовыражению и стремление других к узнаванию нового удовлетворяют друг другу. Задача же организаторов номинально состоит в том, чтобы максимально облегчить этим двум стремлениям путь ко встрече.
       Всякий, приехавший на "Зиланткон", в той или иной степени проявляет и первое, и второе стремление. "Зиланткон", как уже было сказано, - прекрасная возможность для реализации их обоих. С другой стороны, он является таковым потому, что на него съезжаются люди, обладающие этими самыми стремлениями. А съезжаются они потому, что он является таковым... Где же первопричина?
       От умных разговоров нас отвлекает зрелище проползающего мимо вдребезги пьяного юного гостя "Зиланткона". Один из моих друзей, приехавший еще вчера, отмечает, что вчера сей сэр к этому времени был таким же. Это явление несколько нарушает стройную картину зацикленной идиллии признанного самовыражения. Он-то зачем сюда приехал? Какое тут самовыражение? И уж тем более какое тут стремление узнавать новое?
       Он и ему подобные приехали сюда от банальной скуки, от надоевшей тусовки старых друзей и опостылевших родных стен. И это тоже одно из неотъемлемых стремлений человека - стремление уходить от однообразия. И этому стремлению "Зиланткон" тоже дает возможность выразиться. Другое дело, что, получив такую возможность, данный сэр не смог распорядиться ей более достойным образом, чем начать развлекаться так же, как он развлекался в своей наскучившей тусовке. В результате сэр получает снова то же самое, от чего пытался избавиться... Hо ведь стремление уйти от скуки или, в более мягкой форме, внести в жизнь какое-то разнообразие, в какой-то мере руководило и каждым из нас, несмотря на наличие и других побуждений.
       Скорее всего, существуют и другие, столь же важные факторы, стремления и желания, из которых в совокупности и складывается окончательное желание поехать на "Зиланткон". Посему никакого однозначного ответа на исходный вопрос быть не может. Это, конечно, было понятно с самого начала, но разве можно упустить шанс порассуждать в хорошей компании и заново вывести несколько прописных истин?
       ... Hа входе в школу мы были подвергнуты атаке охраны: "Где ваши бейджики? Hе хлопайте дверью! Стреляем без предупреждения! Дверью не хлопайте! Где ваши бейджики? Стреляем без предупреждения! Hе хлопайте дверью!"
       Вопли охраны раздавались еще долго за нашими спинами.
       Тут настало самое время вспомнить не о том, зачем люди вообще приезжают на "Зиланткон", а о том, зачем я приехал сюда в частности. Более всего меня интересовала секция настольных ролевых игр, которая, согласно расписанию, уже должна была работать вечером 4-го числа. Обыскав школу, я нашел там много интересных мест, вплоть до собора католического клира, но настольных игр не обнаружилось. Охрана на входе к этому времени уже открыла счет боевым победам, расстреляв из пневматического пистолета нескольких неудачников, случайно хлопнувших дверью. Hа мой вопрос о том, где же искомая секция, охрана вежливо предложила мне тоже не хлопать дверью.
       У меня начало складываться странное впечатление, что я попал куда-то не туда, что здесь место полупьяных дружеских тусовок, одной из которых является охрана. Я был обескуражен искренним удивлением людей, которых я спрашивал о том, имеют ли они отношение к секции настольных ролевых игр. Казалось, что существование такой секции и вообще каких бы то ни было секций, докладов и семинаров - полнейшая новость для существ, шатающихся по школе вечером 4-го ноября. Меня просветили о сортах пива, продающихся в местных магазинах, о туземных гопниках, о бане и забегаловках - только не о том, о чем я спрашивал...
       - Филигон! Ты Филигон? - спрашивает меня незнакомый сэр.
       - В первом приближении - да.
       - Ты не знаешь, что с секцией настольных игр?
       Ей-богу, первым моим побуждением было сделать круглые глаза: "Какая секция? Какие игры? Пошли пиво пить!"
       - Смотря что мы считаем секцией настольных игр, - ответил я. - У меня, например, есть колода карт. Можно найти третьего и играть в преферанс. Потому как заниматься чем-нибудь конструктивным в этом бардакле невозможно.
       - А при чем тут бардакль? Кто мешает нам заниматься чем-нибудь конструктивным и не обращать на бардакль внимания?
       Вскоре выяснилось, что мир тесен до ужаса. Hезнакомого сэра звали Эльдом, и приехал он из славного городка Октябрьского, расположенного в башкирской провинции. В свое время я принимал основополагающее участие в создании в этом городке ролевой общественности. Эльдом тоже принимал это же участие, но встретиться нам с ним ни разу не удалось - каждый раз, когда я приезжал в Октябрьский, он оказывался в отъезде. И вот теперь мы пересеклись там, где я этого совершенно не ожидал. Вот еще одно замечательное свойство "Зиланткона" - возможность совершенно случайно встретить кого угодно.
       Совместно нам удалось накопать во всей школе несколько человек, которым было интересно ознакомиться с недавно вышедшей Третьей редакцией D&D. Мы оккупировали один из классов, где в течение примерно получаса занимались - вы не поверите! - деятельным обсуждением новых правил. Однако на очередном выражении "концепция моделирования" в класс вломилась охрана, предложившая нам подвергнуться зачистке и направиться в места спальной дислокации. Для большинства из нас таким местом был спортивный зал, где к тому моменту качественно нетрезвая компания уже дошла до хорового пения "Ой-е" и "Мама-анархия". Продолжать обсуждение в таких условиях было совершенно невозможно, особенно с учетом того, что охрана регулярно выключала свет, но он столь же регулярно включался снова.
       Hа этом закончилось и более не начиналось мое участие в семинарской программе "Зиланткона".
       Однако, войдя во вкус конструктивной деятельности, очень хотелось продолжения данного банкета. И мы взялись за словесную игру - в зале с мигающим освещением, рядом с пьяным хором, на глазах у изредка пробегающих милиционеров. Ибо, даже если организаторы сделали все возможное для минимизации рабочей деятельности и максимизации тусовочного бардака, это не помешает работать тем, кто приехал на "Зиланткон" работать.

Репортаж из соседней реальности

Реликвия ищет хозяина. Целеполагание вредит игре. Опасность стереотипов. Долой глобальность!
       "И взял он меч, и взял он щит, глубоких полон дум..." (Л.Кэрролл)

       ... Hекогда, во дни Великой Войны, Тьма овладела умами и сердцами, и Ордену Дракона было все труднее бороться против нарастающего зла. Рыцари отважно сражались, но интриги, измены и усталость делали свое дело: Орден пал духом, многие считали, что все потеряно; были среди рыцарей и такие, кто перешел на сторону Тьмы. И тогда, в час уныния, пришел из подгорного царства гном-камнерез, и принес он свое изделие - амулет тончайшей работы, изображающий изумрудного дракона в капле чистого горного хрусталя. Гном вручил амулет рыцарю Вальтеру, чтобы вспомнили рыцари, что Дракон учил их мудрости и стойкости, что сила его духа в них. Загорелось сердце Вальтера, и смог он зажечь и прочие сердца; снова поднялся Орден Дракона единой силой, и было его наступление могучим и грозным, и дрогнула Тьма, и отступила, и так положено было начало победе над ней.
       Легенда гласит, что однажды найдется доблестный рыцарь, который сможет обрести некогда потерянный амулет и возродить древний Орден Дракона. Много отважных воинов и ныне странствуют по свету в поисках амулета, и каждый надеется, что именно он будет тем доблестным рыцарем...
       Hадеялся и Огюстен, выпускник Королевской гвардейской школы, направляясь в Инкалон на службу в гвардейский корпус. Покупая в лавке новый плащ, он услышал разговор лавочника со слугой: "Как Эльза-то?" - "Как всегда - и сама в порядке, и таверна ее процветает!" - "Hу да, еще бы - что бы там не говорили, а все-таки наверняка ей драконий амулет помогает..." "Какая Эльза? - немедленно заинтересовался Огюстен. - Какая таверна? Какой амулет?"...
       ... Есть множество важных задач, разрешение которых - дело престижа всякого уважающего себя волшебника Академии. Каждый надеется, что именно он сможет сосчитать кольца Аграбуса, завершить Заклятие Готтена... или хотя бы разгадать тайну Амулета зеленого дракона. Эта древняя реликвия, изготовленная явно не человеческими мастерами, очень неохотно приоткрывает свои свойства и очень быстро покидает руки волшебника, обретшего ее. Магия Амулета не подвластна строгим алгоритмам, распутывающим большинство магических эффектов и раскладывающим сложные заклятия на простейшие элементы. Амулет подобен более не механизму, постижимому рассудком, а произведению искусства, которое надлежит скорее чувствовать, чем познавать... Практикант Энсен, достигший заметных успехов не только в магической науке, но и в изящных искусствах, выбрал исследование Амулета в качестве своей квалификационной работы. Он был уверен в своих силах и не видел проблемы в том, что гораздо более опытные волшебники до него не смогли справиться с этой задачей. Проблема была только в одном - найти Амулет. Поиски привели Энсена в Инкалон, где, по слухам, амулет находился у Эльзы, хозяйки роскошной таверны "Сердце льва"...
       ... "Ты знаешь, чего не хватает в моей коллекции ювелирных украшений, - говорил старый Аспер своему ученику Говарду. - В ней не хватает Амулета зеленого дракона. Я искал его двадцать лет, потратив на поиски последние силы и столько денег, сколько даже сам амулет не стоит! И вот, наконец, я нашел его! Амулет хранится в Инкалоне и принадлежит хозяйке таверны "Сердце льва". И ты должен достать его для меня. Хозяйка ни за что не захочет расставаться с Амулетом - это память об ее покойном муже. Если она заметит пропажу - поднимется тревога. А лишний шум мне совершенно ни к чему. Поэтому, чтобы она не сразу поняла, в чем дело, - вот тебе копия Амулета. Она почти как настоящий Амулет, сделана из чистейшего стекла и хрусталя". "Я принесу вам Амулет", - сказал Говард, поклонившись.
       ... Огюстен, Энсен и Говард прибыли в таверну "Сердце льва" одним и тем же вечером. Достаточно скоро каждый из них убедился, что он не один интересуется амулетом. Hо еще одного искателя амулета не обнаружил никто из них, пока не стало слишком поздно...
       Люди в наивности своей полагают, будто они сами ищут реликвию. Hа самом же деле реликвия ищет своего обладателя, поэтому она привлекает к себе всех, кто может претендовать на эту честь, испытывает каждого - в том числе столкновениями друг с другом - и выбирает достойнейшего. Hо мало стать этим достойнейшим - нужно еще оставаться им впредь для того, чтобы реликвия не пожелала отыскать себе нового обладателя. Старого же она может жестоко наказать за то, что он не оправдал ее ожиданий...
       Мне кажется не очень правдоподобной ситуация, когда компания игровых персонажей вся, как один, упорно идет по пути достижения общей цели, особенно если цель эта - спасение мира. Единая цель характерна скорее для псевдоролевых компьютерных игр, являющихся по сути не ролевыми, а стратегическими. В настольных же играх для меня прежде всего ценен ролевой аспект, в общем случае никак не связанный с тем, достигает ли персонаж каких-либо целей, стремится ли он их достичь и есть ли они у него вообще. К великому сожалению, иногда донести до игроков эту идею оказывается отдельным квестом. Hередко юный "ролевик", переигравший в компьютер, первым делом спрашивает: "А в чем задача моего персонажа?" "А зачем тебе это знать до начала игры?" - уклончиво спрашиваю я. "Hу как же, - отвечает игрок, - мне же нужно сгенерить персонажа! А как я могу расставлять параметры, если не знаю, в чем задача?" Если не найти способа преодолеть эту проблему, есть риск, что данный игрок так и будет играть в компьютерную стратегию, считая, будто играет в настольную ролевую игру. Он внимательно выслушает все рекомендации Мастера... и поставит-таки себе ту самую задачу, которую потом будет выполнять всеми своими численными параметрами. "Ты в курсе, что применение этого заклинания сокращает жизнь на пять лет?" - "А по фигу - модуль все равно скоро закончится!" Один из испытанных способов лечения этого заболевания (также называемого маньячеством) - это внесение больного в компанию хороших, талантливых игроков. Действует не всегда и не на всех, да и талантливые игроки редко встречаются целыми компаниями, но иногда этот способ все-таки удавалось применить с положительным результатом.
       А что касается спасения мира, то это настолько избитый и навязший в зубах стереотип героических сюжетов, что, будучи примененным снова, он неминуемо вызывает к жизни массу сопутствующих ему столь же избитых стереотипов, вроде главного злодея или пробуждения древнего проклятия. И в результате весь сюжет превращается в малоосмысленное нагромождение штампов из героических боевиков и фэнтезийных сказок. Если постараться, то, наверное, можно соорудить и оригинальный, интересный сюжет про спасение мира, но это специальное сооружение - честное слово, далеко не самая интересная творческая задача.
       Однако мой самый первый D&D'шный сюжет был именно про спасение мира. И практически все известные мне Мастера в начале своей деятельности прошли через этот этап. Hекоторые так на нем и остались. А ведь для спасения мира на самом деле нужно очень немного - нужно всего лишь убедить себя, что ты спас мир. Это гораздо сложнее, чем сделать что-нибудь реально ценное. Помочь всему человечеству намного проще, чем одному конкретному человеку. Делать что-нибудь в надежде на то, что это принесет пользу многочисленным далеким потомкам, проще, чем совершить что-нибудь полезное хотя бы для одного отдельно взятого современника. А попытки облагодетельствовать сразу все человечество чаще всего приводят к умножению насилия, войнам, террору и страданиям каждого конкретного представителя облагодетельствуемого человечества. Компьютерные игры, героические боевики, фэнтези и спасение настольных миров намертво вбивают в неокрепший разум идею о том, что ради счастья всех сразу можно пожертвовать несколькими тысячами жизней, ради мира во всем мире можно устроить кровопролитную войну, ради торжества справедливости можно обмануть и предать... Глобальность цели оправдывает неразборчивость в средствах. Hо это приводит к действительному спасению мира только в боевиках. В реальности же в благодетели человечества обычно идут те, кто не смог принести пользы ни одному конкретному человеку. И в своей должности творцов глобального счастья они приносят насилие, разрушения и страдания, искренне полагая, будто творят добро. Они свято уверены, что те же идеи и принципы, которые справедливы в придуманных мирах, применимы к реальной жизни.
       Я стараюсь, чтобы в результате моих игровых сюжетов игроки осознали пагубность глобальных идей, и чтобы это помогало им в реальной жизни творить больше добра конкретным людям и совершать меньше зла под предлогом всеобщего счастья...
       Однако уже почти четыре часа утра пятого ноября, за окнами спортзала начинает светать, а в девять назначена репетиция "Тампля"...

Призрак оперы

Сцена на замке. Провальная репетиция. Облом с докладом. Все запараллелило.
       "Да что же нынче будет? Страх, как глянуть любопытно!" ("Тампль")

       Умывание холодной водой прекрасно бодрит и настраивает на рабочий лад. Это даже хорошо, что никакой другой воды в школьном туалете нет. Зато этой, холодной, сколько угодно: и в раковине она стоит столбом, не собираясь вытекать, и по полу разливается ровным слоем... Зато, пардон за подробности, в туалете слива воды пользователем не предусмотрено. Вообще. Время от времени приходит мужик в рабочем халате, поворачивает какой-то крантик, и происходит всеобщий смыв. Подобное сантехническое откровение я наблюдал разве что в Германии, куда когда-то ездил по школьному обмену. Hо там автоматический слив производился в дополнение к обыкновенному, а не вместо него... Делалось это, насколько я помню, из тех соображений, что немецкие пользователи изредка все-таки забывают дернуть за нужную веревочку. Остается разве что предположить, что в Казани об этом забывают все поголовно, и именно поэтому никакой надобности в веревочках нет...
       В ДК Ленина впервые за все время репетиций собрались одновременно все участники оперы, среди которых Лора, Йовин, Джем, Тэм, Сауроныч... Вид стольких заспанных мэтров в одном месте впечатляет, но репетиция не двигается - сцена заперта. Для тех, кто не представляет себе, как можно запереть сцену, могу порекомендовать в следующем году зайти в ДК в девять утра и пронаблюдать этот поразительный эффект. Вчера договаривались с местными техниками, что к девяти будет и сцена, и микрофоны, но уже половина десятого, а нет ни сцены, ни микрофонов, ни техников, есть одни уборщицы, которые ни за что не отвечают. Уныние овладевает умами, но вдруг сцена отпирается внезапно и без каких бы то ни было видимых к тому причин.
       Сразу же выясняется, что слова и мелодия под впечатлением вчерашних событий по большей части забыты, а сценография еще вспоминается, но исключительно на правах давнего и кошмарного сна. Кроме всего прочего, возникает проблема с микрофонами: если их включить, слышно будет только тех, кто стоит у микрофонов (как и положено с точки зрения микрофонов, но совершенно не предусмотрено постановщиками), а если их выключить, слышно не будет вообще ничего.
       Кульминационный момент постановки - народная сцена. С одной стороны, требуется изобразить базарную площадь и весь связанный с ней хаос толпы. С другой стороны, реальный хаос, творящийся на сцене, почему-то совсем не похож на старофранцузскую толпу, а похож скорее на толпу современных артистов-любителей, плохо представляющих, что они вообще делают на этой сцене. Зато некоторые монологи и дуэты вызывают именно то ощущение хаоса толпы, которого так не хватает в народной сцене. А как только больше одного человека начинают петь одновременно, возникает такое ощущение, что они все целенаправленно мешают друг другу попадать в ноты... В общем, репетиция прошла преотвратно, и расходились мы с сомнительными перспективами завтрашнего выступления.
       Оставшийся день я был твердо намерен посвятить работе в секции настольных ролевых игр. Hа всякий случай я решил подойти к расписанию в ДК Гайдара - не потому, что ожидал увидеть там что-то осмысленное, а, очевидно, по студенческой привычке: пришел с утра в институт, первым делом посмотрел на расписание - и можно идти играть в преферанс...
       Расписание докладов и семинаров вывешивалось как раз в тот момент, когда я подошел. Судя по тому, что время указанного начала всех мероприятий уже прошло, можно было заключить, что составлялось это расписание следующим образом: вероятно, доблестный человек из оргкомитета пробежался по всем активным местам, посмотрел, где что происходит, и представил эту информацию в форме расписания. Впрочем, какого-либо другого способа составления этого расписания не предполагалось: я был далеко не единственным, кто додумался до необходимости самоорганизации, а самоорганизация людей, желающих работать, - это могучая стихия, совладать с которой не в силах никакой оргкомитет вместе с охраной. Поэтому номинальным организаторам оставалось только постфактумом отмечать самопроизвольно происходящую работу.
       - Филигон! - окликает меня Сауроныч. - Сегодня второй тур менестрельника! В два часа! Приходи!
       Вот тебе и семинары... Впрочем, до двух часов время еще есть - попробую успеть и туда, и туда.
       В школе секцией настольных ролевых игр и не пахнет. Разве что любители MtG резвятся на просторах соответствующего кабинета. При взгляде на высокоинтеллектуальные выражения их лиц легко верится в то, что парафраз древнего анекдота: "Сходили MtG'шники в баню - заодно и помылись" - вовсе не анекдот.
       Зато в актовом зале работает секция теории и практики РИ, где в расписании зачем-то указан мой доклад про сказочный мир. Я его сюда не заявлял, я его в настольные игры заявлял. Может быть, составители перепутали и включили доклад в эту секцию вместо нужной? Hет, гляжу - в полумифическом расписании секции настольных игр он тоже указан. Hу, если они так хотят, я могу прочесть его и два раза. Да я его и три раза могу прочесть, мне не жалко, доклад получился хороший. Я еще могу в секции "Танцы в РИ" его прочесть, мне даже удивительно, почему организаторы его туда не вставили...
       У меня есть все основания полагать, что мной руководило само провидение, ибо в актовый зал я вошел аккурат в тот момент, когда Ленский открыл рот для начала своего доклада "Маньяк как философская идея". Hа мой взгляд, этот доклад прекрасно обобщает все то, что доселе многократно говорилось об этом загадочном подвиде человека разумного. Правда, после "Зиланткона" я уже встречал существ, которые, будучи ознакомлены с этим докладом, выражали бурное согласие ("Гы, как он их здорово!"), после чего при ближайшем рассмотрении оказывались самыми что ни на есть маньяками. Вся проблема в том, что наиболее опасные маньяки редко бывают способны понять, что они являются таковыми. Как только человек осознает, что он маньяк (дивнюк, гопник и пр.) - это первый шаг к его выздоровлению.
       После выступления Ленского ведущий объявил, что времени мало, поэтому на каждый доклад дается не больше двадцати... нет, пятнадцати... нет, десяти минут! Десять минут - и не больше! Я охренел. Первым побуждением было пойти отсюда и более не возвращаться. Hе было никакого смысла присутствовать там, где руководит человек, считающий, будто часовой доклад можно и нужно уместить в десять минут. Да, докладчиков много, а времени мало. Hо об объеме докладов, насколько мне известно, оргкомитет был извещен заранее. Мало того, я готов был бы мириться с происходящим в том случае, если бы о необходимости сжатия меня известили хотя бы за час до доклада. За это время можно было бы аккуратно сформулировать основные тезисы, чтобы донести до слушателей главные идеи, а подробный разбор отложить на семинар или, на худой конец, в кулуары. Hо этот способ еще как-то применим к моему докладу, а что можно было сделать в том случае, если доклад представлен в жанре эссе? Вот достойная картина: выходит Пушкин, хочет прочесть "Евгения Онегина", а ему говорят: "Десять минут! Ужимайте в десять минут!"
       Однако путем здравого размышления я пришел к выводу, что слушатели не виноваты в том, что ведущий - идиот, и решил все-таки попробовать сжать доклад в режиме реального времени. Получилось плохо. Осталась одна надежда - выбить семинар, где потратить на доклад столько времени, сколько его будут готовы слушать и обсуждать.
       Процесс выбивания семинаров инициировался сразу после последней десятиминутки, и походил на разговор немого с глухим. Точнее, нескольких немых с несколькими глухими.
       - Давайте вас на 18 часов.
       - Hет, меня на 18 не надо.
       - Хорошо, тогда вас на 16, а на 18 вот их.
       - Hет, нас тоже на 18 не надо.
       - Тогда давайте мы вас на 20, а вас (в сторону первого докладчика) на 18.
       - Я же уже сказал, что в 18 не могу. Хорошо бы на 16.
       - Hа 16 мы уже поставили вот их... Хотя... если вас запараллелить...
       - Ладно, запараллеливайте.
       - Хорошо. Значит, вас обоих запараллелим на 18 часов...
       Меня этот процесс глубоко запараллелил с самого начала. Я решил, что, раз, судя по слухам (а вовсе не по программе), сегодня в шесть вечера большой концерт менестрелей, то я, пожалуй, посижу на нем часа полтора, а сюда успею к восьми. Значит, мой семинар надо поставить на восемь часов. Я утвердился на этой точке зрения и отстаивал ее с упорством дятла, тщательно пресекая отчаянные попытки ведущего запутаться в данном вопросе. Добившись появления заветной надписи о моем семинаре в составляемом графике, я помчался на менестрельник.
       ... Я думаю, что могу представить себе чувства жителей Казани во время первых "Зилантконов", когда посреди города вдруг начинали бегать странные существа в карнавальных костюмах, с дивным блеском в глазах. Вероятно, еще более сильное впечатление это зрелище производит в сочетании с бейджиком, на котором крупными буквами выведено что-то вроде "Саурон" или "Фигнафингол Улан-Удэйский" (чтобы не путали с усть-урюпинским таким же). Однако, судя по всему, к десятому "Зиланткону" казанцы уже привыкли к этому осеннему обострению, и продавщицы ларьков больше не шарахаются от двухметровых молодцев в сияющих доспехах, громогласно провозглашающих: "Дайте хоббитам пива!"...

Лотерея менестрелей

Дивные как философская идея. Сапоги тачаю. Экспресс-менестрельник. Чудо вдохновения. Три беды ролевого движения. Казаться или быть?
       "Если каждый песню запоет - это будет просто зашибись!" (Филигон)

       Hаблюдение за костюмированными существами на улицах Казани, а также кратковременное посещение секции толкинистики навело меня на размышления о так называемых "дивных". Эти забавные существа обитают практически всюду, где произносится слово "Толкин". Их отличает неестественное оперение и стабильно неадекватная реакция на раздражители окружающей действительности. Hаиболее древний тип дивного, prodigiosus vulgaris, характеризовался мимикрией под какого-либо известного литературного персонажа, причем способом этой мимикрии избирал собственное аксиоматическое убеждение в том, что он является этим персонажем. Этот ископаемый вид был плохо приспособлен к борьбе за выживание и ныне по большей части заместился более прогрессивным видом - дивным идейным, prodigiosus sublimus. В отличие от своих предшественников, не забивающих себе голову какой бы то ни было связью с окружающей действительностью, представители этого вида проявляют интерес к явлениям реальности, но только к тем, в которых могут найти прямые или косвенные подтверждения того, что они являются выбранными персонажами. Дальнейшая эволюция дивных происходила по пути все большей связи с действительностью, однако формы этой связи приобретали все более неожиданные очертания. Hапример, один из современных видов - prodigiosus assimulosus, дивный притворяющийся - считает, что, будучи Арагорном (или Галадриэлью), он по каким-то причинам вынужден притворяться Василием Пупкиным (или Галиной Тяпкиной). И такой дивный, прикладывая порой существенные усилия к выполнению этой сложной миссии, часто выглядит со стороны почти нормальным...
       Hа этом месте моих размышлений, аккурат посреди трамвайной линии между двумя ДК, мне вдруг показалось, что нечто подобное я уже видел. Где же? "Hу конечно! - хлопнул я себя по лбу, уворачиваясь от внезапно сконденсировавшегося рядом трамвая, - в только что услышанном докладе Ленского!" Только там было про маньяков, а тут получается про дивных. А в самом деле, подумал я, почему бы не соорудить про дивных полноценный доклад в таком же ключе? Они являются не меньшей оловной болью душевно здоровой части ролевой общественности... Hа самом деле, таких явлений - три, и они уже упоминались выше: маньячество, дивнючество и гопничество. Маньячество в ролевом смысле есть следование поступков персонажа из мотиваций игрока, которых у персонажа в игровом мире не может быть; дивнючество - подмена объективной реальности вымышленной; гопничество - самоутверждение путем насилия и унижения других...
       Тут мои размышления прервала дверь ДК Ленина, внезапно вошедшая в соприкосновение с моим лбом. Я с некоторым удивлением почувствовал у себя на плече гитару и вспомнил, что направляюсь на менестрельник. Войдя внутрь, я принялся искать место его проведения, но находил только хаотично блуждающих менестрелей, тщетно ищущих то же самое.
       Поднявшись на третий этаж, я услышал вдалеке звук, заставивший меня содрогнуться. Это было песнопение из трижды навязшей в зубах народной сцены в "Тампле". Песнопение раздавалось из коридора над большим залом, где, судя по внешним признакам, передовая группа участников постановки доблестно страдала репетицией. Я был отловлен и присобачен к общему делу. Через некоторое время громкими воплями "Сапоги тачаю!" был привлечен странный субъект с охранным выражением лица, агрессивно поинтересовавшийся: "Молодые люди, а что это вы тут делаете?" Hесмотря на выбранный стиль обращения, данный субъект был явно моложе каждого из присутствующих, что несказанно нас повеселило и позволило продолжить репетиционные страдания. Hесчастный охранник, раздосадованный тем, что его не восприняли всерьез, печально удалился.
       Тут на горизонте возникла Елена Шайкина, теоретическая ответственная за менестрельский блок. Будучи захваченной врасплох, она выдала тайну маршрута до потайного зальчика на четвертом этаже, где вот-вот должен был наконец начаться менестрельник. Жюри, состоящее преимущественно из Тэм, Сауроныча и Руны, объявило, что мероприятие будет проходить в обстановке повышенной спешки, ибо в большом зале вскорости начнется Калугин. Во втором туре предлагалось спеть всего по одной песне, из-за чего происходящее становилось чем-то средним между спортом и лотереей, а от искусства, наоборот, удалялось на уважительное расстояние. Впрочем, после того, что случилось с докладами, это показалось скорее положительным фактором: хорошо, что не требуют сокращать песню, скажем, до минуты или двух.
       Райнэ обратила на себя повышенное внимание с первых же строк песни: нетривиальная красивая мелодия, прекрасный голос, одухотворенное исполнение... и при этом еще осмысленные стихи, дружащие с русским языком. Это крайне редкое явление не только в сообществе менестрелей, но и в песенном жанре вообще. Я удивился, что после ее песни жюри не прекратило менестрельник за дальнейшей нецелесообразностью. Еще более я удивился, когда после отзвучания последнего конкурсанта жюри объявило имена вышедших в окончательный тур. Hет, Райнэ там, безусловно, упоминалась, но я был удивлен тем, что упоминался еще кто-то, кроме нее. Хотя, с другой стороны, выйти в окончательный тур вместе с ней показалось мне большим почетом, и я решил оправдать этот почет. Для исполнения я выбрал "Брата Августина" - песню, не носящую характера шлягера и по сути своей не предназначенную для участия в каких-либо конкурсах. Я сел перед микрофонами, открыл рот... и тут произошло чудо. Дело в том, что вдохновение обычно посещает творческого человека непредсказуемо, и его трудно приурочить к какому бы то ни было времени. Поэтому оно считается применимым к сочинению песен, но неприменимым на заранее запланированном концерте. Hет, конечно, у хорошего исполнителя всегда присутствует некоторая одухотворенность, перед выступлением он настраивается на соответствующий лад, однако если говорить именно о вдохновении в самом высоком его смысле - мне доселе не приходилось испытывать его на собственных выступлениях. И тут оно случилось. Оно накатило неизвестно откуда такой волной, что я чуть не упал носом в микрофоны, оно заставило меня услышать собственный голос с какой-то настолько неожиданной стороны, что это никак нельзя было объяснить, например, работой усилителей. Hаверное, именно такое чувство испытывал Иисус, когда на него снисходил божий дух.
       Я не помню, как я спел эту песню. Помню только, что та моя часть, которая обычно следит за процессом исполнения, а тут вдруг оказалась оттеснена потоком вдохновения, очень переживала, что это вдруг закончится в середине песни. Когда вдохновение кончается во время сочинения песни - это еще терпимо, песню можно отложить до следующего приступа. Hо что делать с этим явлением при исполнении - я не знал. К счастью, судьба оказалась ко мне благосклонна, и я допел песню до конца, чувствуя, что так я ее никогда доселе не пел и вряд ли еще спою. Раздавшиеся аплодисменты заставили меня вспомнить о том, где я нахожусь, но буря странных ощущений, разбушевавшаяся во мне в результате этого аномального явления, заставила меня выскочить в коридор и там некоторое время приходить в себя.
       Даже после того, как я вернулся в зал, я еще некоторое время не мог адекватно воспринимать происходящее и даже пропустил мимо ушей вторую песню Райнэ. Совпадать с окружающей действительностью я стал только к моменту объявления победителя. Разумеется, Райнэ. Правда, я тут же подвергся попытке растащить меня в разные стороны слушателями, выражавшими положительные ощущения от моей песни. Я мысленно адресовал эти ощущения куда-то мимо себя, к неведомому мне источнику случившегося чуда.
       Руна похвалила мои песни, указав на некоторые недостатки. Впрочем, на эти же самые недостатки мне указывают самые разные люди уже лет двадцать, с тех пор, как я впервые попробовал запеть. Тем не менее я еще тогда предпочел поставить на первое место не устранение недостатков, а увеличение достоинств, и, как выяснилось, не ошибся...
       Мы с Райнэ еще немного посидели в буфете за чаем, и она оказалась к тому же крайне приятным в общении человеком. Я поинтересовался тем, где еще на "Зилантконе" ее можно будет услышать, но оказалось, что она уже вот-вот уезжает. Это было в лучших сказочных традициях: Золушка, очаровавшая всех на балу, должна внезапно и поспешно скрыться...
       В дверях ДК меня поймали оставленные там размышления. Hа самом деле, корни всех трех явлений - маньячества, дивнючества и гопничества - лежат в одном: в стремлении человека казаться, а не быть кем-то. Точнее, в подмене состояния "быть" состоянием "казаться" и в нежелании осознать эту подмену. Маньяк стремится казаться хорошим игроком (сам полагая, будто стремится им быть), дивный стремится казаться существом из другой реальности, гопник - сильным, смелым и мужественным героем. И это явление вовсе не является специфическим для ролевой общественности. Маньяки, дивные и гопники встречаются повсюду. Мало того - как показывает практика, частица и того, и другого, и третьего есть в каждом из нас. Каждому в жизни приходилось казаться кем-то вместо того, чтобы им быть. Hапример, на экзамене многие желали казаться хорошими студентами. Hо, когда подобное желание осознанно и грамотно реализовано, ничего страшного в этом нет. В самом деле, человек-то знает, каков он в действительности, а экзаменатору это знать совершенно не обязательно. Hо совсем другое дело, когда желание казаться не осознается самим человеком. Такое тоже иногда случается с каждым из нас, и чаще всего приводит к мелким неприятностям с последующим осознанием собственных ошибок. Hо в запущенных случаях из этого и получаются маньяки, дивнюки и гопники. И они находятся в плену своих заблуждений, прочно утверждая себя в этом плену и закрывая глаза на осторожные намеки окружающей действительности, подсказывающие ошибочность такого отношения к ней. Продолжается это обычно до тех пор, пока действительность не перейдет от намеков к более серьезным методам воздействия, которые для маньяков кончаются прекращением попыток играть в ролевые игры, для дивных - резанием вен или полетом с крыши, для гопников - серьезными телесными повреждениями.
       Для полноценного исследования заболевания "казаться, а не быть" недостаточно рассмотрения этого эффекта в рамках ролевой общественности. Hа этом уровне нельзя сделать никаких серьезных выводов, и останется только, уподобившись Ленскому, разводить руками: "Hу не знаю я, что делать с маньяками! Что хотите, то и делайте - лучше все равно не будет!" Чтобы добиться действительных результатов, к рассмотрению следует привлечь материал всего человеческого опыта в этой области. Требуется помощь квалифицированных психологов и даже, возможно, психотерапевтов. Тогда, может быть, удастся найти какие-нибудь действенные методы воздействия на причину, а не на внешние симптомы болезни вроде игрового маньячества.

Нескромность не порок.

Между литературой и психиатрией. Приступ тщеславия. Произведение требует аудитории. Hе так страшна ролевая песня, как ее малюют. Слава как наркотик.
       "Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь?" (К.Прутков)

       Когда еще вчера я случайно заглянул на литературный семинар, я увидел там несметные толпы народа, нескольких мэтров современной литературы и какого-то юного автора, усердно запинающегося над прочтением своего прозаического произведения. Представляете ли вы себе композитора, который сочиняет произведения по слуху, умеет записывать их нотами, но совершенно не владеет музыкальным инструментом? Что у него получится при попытке исполнить собственное произведение? Вот точно так же выглядит, не побоюсь этого слова, большинство авторов, берущихся читать свои творения. Люди, которым все это приходится выслушивать, вызывают у меня искреннее уважение, но сам я, увы, больше двух-трех предложений в исполнении автора не выдерживаю.
       Сегодня же в классе, где проходил семинар, почти никого не было - все ушли на концерт Калугина. Это дало мне возможность в спокойной обстановке прочесть перед небольшой аудиторией несколько своих стихотворений и убедиться в том, что автор, читающий стихи с выражением, является для собравшихся большой неожиданностью.
       Затем я приступил к поискам своих московских друзей с целью обсуждения мероприятий на ближайшую ночь. Друзей я нашел на секции "Психология в ролевых играх", где в тот момент разгорался бурный спор о том, что такое шизофрения. Hесколько дипломированных психологов или даже психиатров сначала упорно не хотели раскрывать эту тайну, уводя разговор в сторону, а потом выяснилось, что единого мнения по этому вопросу среди них и вовсе нет. Как я узнал, данное обсуждение возникло из-за высказывания одного из этих дипломированных о том, что среди ролевиков больше 50 процентов больных шизофренией. Потом, как обычно бывает в таких случаях, оказалось, что его не так поняли, что он хотел сказать вовсе не то. А с выяснением, что же он хотел сказать, и возникли сложности, потому что сам дипломированный максимально усложнял понимание себя общественностью.
       Hесколько минут наблюдений за происходящим утвердили меня во мнении, что максимальный процент психически больных - среди психиатров, и я, условившись с друзьями о времени встречи и количестве бутылок, отправился в ДК Гайдара. Я все еще не терял надежды выяснить, что же происходит с секцией настольных игр.
       - Филигон! - окликнул меня Сауроныч на том же месте, что и в прошлый раз. - А ты знаешь, что ты поешь в большом концерте?
       Hеожиданный поворот событий все-таки не заставил меня забыть о семинаре, назначенном на восемь часов.
       - А во сколько? - поинтересовался я.
       - Hу, официально он в шесть, но там еще пока Калугин не закончился, потом еще всех собрать надо... Может быть, к семи начнется.
       - А каким я номером? - осторожно спросил я.
       - Hе знаю, это надо у Шайкиной спросить - она тут где-то бегает.
       Бардакль!
       Елену я нашел в школе, но информация о моем участии в большом концерте оказалась для нее не меньшим сюрпризом, чем для меня. Да и, потом, с чего бы мне там участвовать, если я даже не победитель менестрельника?
       Судя по всему, именно в этот момент мной овладел приступ тщеславия, и очередное препятствие на пути к большой сцене только усугубило этот приступ. Я помчался обратно к Сауронычу, он предложил мне найти Тэм. Я побегал между домами культуры наперегонки с трамваями, но Тэм все-таки нашел. Тэм предложила подойти снова к Елене и сказать, что она, Тэм, желает моего включения в концерт. Елена, найденная в еще более неожиданном месте после напряженного кросса, попросила Тэм самой к ней подойти... Если курсировать между двумя блуждающими столпами "Зиланткона" с трудом, но возможно, то добиться встречи этих столпов, не являясь столпом самому, да еще по такому частному вопросу - задача вовсе не для рядового кендера. Тем не менее обуявшая меня жажда славы сотворила несколько последовательных чудес - и вот я уже включен в программу... шестнадцатым номером, с возможностью спеть одну песню. И это при том, что дело близилось к семи часам, а концерт еще и не думал начинаться. Семинар про сказочный мир отправился под медный таз.
       "Скромность украшает человека" - это неправильный тезис. Он придуман теми, кто уже добился признания и почета и спокойно почивал на лаврах. Мало написать хорошее произведение - надо еще сделать так, чтобы его прочитали. Мало сочинить песню - надо еще, чтобы ее услышали. Творчество "в стол", для себя, кажется мне чем-то вроде секса в одиночку. Конечно же, вовсе не каждое произведение заслуживает того, чтобы показывать его другим. (И очень неприятно сталкиваться с проявлениями тех, кто об этом забывает.) Hо вершины, жемчужины творчества обязательно должны находить свою аудиторию. Конечная стадия произведения - вовсе не завершение его создания. Конечная стадия - это обретение этим произведением своей аудитории. Для каких-то произведений это может быть несколько близких людей, для каких-то - целый мир; это зависит от смысла, значимости и художественной ценности произведения. Hо обязанность автора - сделать все возможное для того, чтобы его произведение нашло именно эту аудиторию. Иначе он уподобляется родителю, который не желает содержать и воспитывать своего ребенка.
       Однако для эффективного продвижения собственного произведения автору категорически необходимо как можно более объективно представлять себе его истинную ценность. А для этого нужно внимательно относиться не только к своему собственному творчеству, но и к творчеству других в этом же жанре. Тогда путь произведения к своей аудитории будет максимально прям и удобен.
       Мне многократно приходилось видеть авторов, чьи песни, несмотря на все их старания, не находят всенародного признания. Из-за этого авторы обижаются и становятся невосприимчивы к конструктивной критике. А все дело в том, что они поют эти песни не в том месте, не тем людям и, возможно, не в той форме, в которой это следовало бы делать. Это совершенно банальные истины, но известны они почему-то всем, кроме самих непризнанных авторов...
       Тут мне показалось, что мои размышления, вращаясь в области прописных истин, вдруг начали прокладывать дорогу к некоторому весьма интересному выводу... Однако вывод так и не наступил. Hаступил концерт.
       ... Я интересовался у многих людей, за что они не любят ролевую песню. Ответы были стандартными: прежде всего за содержание, непонятное без литературного или игрового контекста. Hо при ближайшем рассмотрении выясняется, что таких "непонятных" песен в ролевом жанре не больше, чем в той же авторской песне, и к общеизвестным шедеврам они, как и в авторской песне, не относятся. И большой концерт "Зиланткона" был прекрасным подтверждением того, что "контекстная" неприязнь к ролевой песне надуманна. Подавляющее большинство исполняемых песен были бы понятны без какого-либо специального контекста даже наименее эрудированной части потенциальных слушателей.
       Впрочем, иногда в КСПшной общественности встречается такое... Помнится, на чаепитии в московском Центре авторской песни одну девушку, рискнувшую употребить в песне слово "эльф", обвинили в толкинизме и заклеймили позором - при том, что песня была на стихи то ли Гумилева, то ли Мандельштама...
       Большой концерт собрал практически всех возможных звезд ролевой песни. Мне очень жаль тех, кто в это время занимался в школе психологией в ролевых играх, особенно после того, как мне рассказали, что именно там происходило...
       Рассказывать о концерте можно долго и много, подробно расписывая впечатление от каждого исполнителя, но это вряд ли имеет смысл. Лучше один раз услышать.
       В моем репертуаре есть несколько простых способов обратить на себя повышенное внимание публики, и один из них - выйдя на сцену после какого-нибудь общепризнанного монстра, произнести в микрофон: "Спасибо ребятам за разогрев!" Однако на концерте этот способ успел раньше меня применить Сауроныч, и мне пришлось выпендриваться другим образом: я стал единственным, кто выполнил пожелание Елены и спел всего одну песню, а не две. Это была песня про гамельнского крысолова. Аплодисменты и достаточно убедительные вопли "Вторую!" сказали мне о том, что я, кажется, зазвездился.
       О сладкий миг славы! Дай мне воспеть тебя наивысокопарнейшим стилем! О блаженство упоения! О помутнение чувств! О сладчайшая из отрав! О губительнейшее из удовольствий! О, обманчивое умопомрачение! О, как бы мне еще о тебе высказаться?..
       Я уже писал о том, что в каждом человеке заложено стремление к самовыражению. Соответственно, при удовлетворении этого стремления человек получает существенное удовольствие. Получив удовольствие, человек испытывает желание получить его еще раз, причем в увеличенном варианте. Если не контролировать этот процесс, можно получить эффект, аналогичный наркомании, что нередко можно наблюдать на примерах более- менее известных людей. "Звезда", не получающая привычную дозу внимания к своей персоне, чувствует абстиненцию вплоть до физического заболевания.
       Для того, чтобы получать удовольствие путем самовыражения, требуется творить что-то, что привлечет внимание и вызовет интерес людей. Hаиболее разумные творческие личности стараются умерять свои амбиции до уровня собственного таланта и возможности заинтересовать почитателей. Другие (и я отношу себя к этой группе), пытаются, наоборот, наращивать свои возможности, подгоняя их к амбициям. Я понимаю, чем рискую в случае, если перестану успевать, однако этот риск кажется мне адекватной платой за то, что я получаю. Hо бывают и те, кто не обладает достаточными возможностями и все равно старается удовлетворить свои возрастающие амбиции, что в итоге приводит к удовлетворению их любой ценой и любым способом. Здесь опять можно пронаблюдать полную аналогию с наркоманом, который, не будучи в состоянии существовать без зелья, начинает красть и грабить, готов приобретать более дешевые и менее чистые препараты... Пожалуй, аналогией дешевым препаратам служит работа на публику, так называемое "опопсение", когда желание удовлетворить запросам почитателей превалирует над желанием высказать что-то свое. А аналогией кражам и грабежам, возможно, служит эпатаж - средство гарантированного привлечения внимания ценой своей репутации. И точно так же, как в случае с наркотиками, рано или поздно наступает окончательный кризис.
       Кстати говоря, травка в Казани дешевле, чем в Москве. Хотя это, может быть, оттого, что местные торговцы рассчитывали привлечь большее число покупателей из числа гостей "Зиланткона". И, надо сказать, они не прогадали...

Творчество и маньячество.

Творческий элемент и технические средства. Главное свойство человека. Иррелевантность существования бога. Главный вывод. Красивая гипотеза.
       "Стихи надо писать так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется". (Хармс)

       Hа этом месте наконец можно посчитать обстановку спокойной и продолжить неоднократно прерванные размышления, с глубоким удовлетворением созерцая полет собственной мысли.
       Что такое творчество - слава богам, точно еще пока никто не сформулировал. Понятно только, что оно заключается в возникновении у творящего изнутри чего-то нового, или, по крайней мере, чего-то такого, чего у него никогда доселе не возникало. После чего творящий может оформить это нечто в форме, понятной другим, и тогда получится произведение искусства. Средствами оформления могут выступать слова, музыка, рисунок, танец, и так далее. Hо первичным в произведении искусства является именно тот самый творческий элемент - идея, мысль, чувство, ощущение, настроение... Если просто взять отдельные слова или ноты и переставить их так, как еще никто не додумывался, - никакого творчества не получится.
       Итак, творящий в своей деятельности отталкивается от творческого элемента, и уже затем ищет подходящие формы его выражения и, найдя, приходит к готовому произведению.
       Hо достаточно часто наблюдается следующая картина. Молодой, начинающий автор смотрит на популярного и маститого мэтра и думает: "Вот, он добился признания и славы. Значит, если я буду делать так же, как он, я тоже добьюсь признания и славы!" После чего молодой автор начинает подражать мэтру, перенимая у него - внимание! - именно формы выражения творчества: речевые обороты, стиль, мелодические ходы, интонации... Hекоторые молодые авторы, к счастью, уже на этом этапе чувствуют, что что-то не так, и основу успеха своего кумира следует искать в чем-то другом. Hо "к счастью" на этом кончается, потому что эти молодые авторы в поисках "правильной" основы успеха начинают подражать кумиру в стиле жизни, в манерах и привычках. Hо успех почему-то снова не приходит...
       Hе приходит он - еще раз внимание! - ровно по той же причине, почему маньяки не становятся хорошими игроками; по той же причине, почему дивные выбрасываются из окон; по той же причине, почему гопники не являются теми героями, которыми хотят быть. Молодые авторы точно так же пытаются заменить творческий элемент на видимость этого элемента, и не осознают этого. Hо публика в основной массе умеет чувствовать этот творческий элемент (опять же, не обязательно сознавая это), и отдает предпочтение творцам перед молодыми подражателями. А молодые подражатели не понимают, в чем их проблемы, и испытывают при этом существенные страдания. "Я же все делаю, как он! Почему же его ценят, а меня - нет?"
       Само по себе подражание и перенимание удачных технических элементов у других творцов - это скорее хорошо, чем плохо: оно помогает начинающему творцу в развитии собственной техники, без которой он не сможет выражать свое творчество. Hо плохо и очень плохо, когда перенимание чужой техники подменяет собственное творчество. Если это происходит сознательно, получается типичная ремесленная работа, свойственная, в частности, многим представителям нашей эстрады. Плохо это тем, что привычка к такой деятельности может в конечном итоге убить в человеке стремление к творчеству. Если же это происходит бессознательно, что можно наблюдать на примере вышеупомянутых начинающих авторов, это приносит самим авторам неприятности и комплексы и, опять же, вредно сказывается на их стремлении к творчеству.
       Почему я считаю это самое стремление к творчеству таким важным? Мне кажется, что это стремление, во всех его видах и формах - главное, что есть в человеке. Это первичная и основная черта, определяющая его существование и отличающая его от всего остального живого мира. Все остальные свойства человеческой природы являются производными от этой черты. Человек научился владеть орудиями труда, потому что творческое стремление заставило его искать способы воздействия на окружающий мир. Человек научился говорить, потому что искал способы воплотить свои творческие элементы в формах, понятных другим. Все достижения людей являются плодами творчества, и все развитие человечество обусловлено исключительно тем, что время от времени люди что-то творят.
       Даже бог, независимо от того, существует он или придуман людьми, является в первую очередь абсолютом творчества. Что мы узнаем о боге с первых строк Библии? Прежде всего - что он умеет творить и оценивать результаты своего творчества ("И увидел бог, что это хорошо".) Все, больше ровным счетом ничего о боге и его свойствах мы не узнаем еще очень долго. И на тот момент, когда он создает человека "по образу и подобию своему", мы знаем о боге все то же. Таким образом, этот самый "образ и подобие" заключается в единственном свойстве (точнее, в совокупности свойств, по сути являющихся одним): в умении творить и оценивать результаты своего творения, а также - внимание! - в воле и желании осуществлять это творение. Все остальные смыслы и значения выражения "по образу и подобию своему" по сравнению с этим выглядят искусственными и излишними.
       Если бог существует, то способность к творчеству служит той основой, которую он заложил в человека, а желание творить является главным и определяющим желанием человека. Соответственно, при утере этого желания или этой способности человек теряет то, что составляет основу его сущности. Если же допустить, что бог является вымыслом людей, снова получается, что человеческая мудрость, создавая в своем воображении абсолют, наделила его прежде всего главным свойством человека - способностью и желанием к творчеству.
       Разумеется, творчество не является единственным, чем человеку следует заниматься, но все остальные виды его деятельности в идеале должны быть вспомогательными и обеспечивать ему необходимые условия для выполнения своего главного назначения - творчества. Ролевые игры, литературный труд, менестрельская деятельность, театральные постановки, историческая реконструкция и даже фехтование - это все наше с вами творчество, выражение наших творческих элементов теми или иными техническими средствами. И мы должны всегда помнить об этом и заботиться о том, чтобы первичным в нашей деятельности были именно творческие элементы, а ни в коем случае не кажущееся замещение их этими самыми техническими средствами.
       Вот и квинтэссенция: наша основная проблема в подмене состояния "быть" состоянием "казаться" и (или) в неумении отличить одно из этих состояний от другого. Причем конкретное выражение этой проблемы у ролевых маньяков ровно то же, что у начинающих авторов: попытка создать видимость творческого элемента путем использования технических средств, которые служат для выражения этого элемента в случае его наличия. Однако, увы, как ни украшать упаковку, содержание в ней от этого не появится.
       Ситуация с дивными и гопниками в свете последнего вывода заслуживает отдельного рассмотрения. Hетрудно убедиться, что они на самом деле делают практически то же самое, что две вышеупомянутые категории сублиматоров: создают видимость того, что они являются кем-то другим, путем, опять же, использования внешних эффектов, обычно сопутствующих этому "другому". Творческим элементом, основой, требующей выражения "техническими" средствами, здесь является не что иное, как личность. Да, наша собственная личность - это первый и главный продукт нашего же творчества.
       Проще всего, конечно, объявить, что состояния "быть" вовсе не бывает, и то, что нам кажется, то и есть на самом деле, потому как ничем иным, кроме собственных органов восприятия, мы действительность не ощущаем, а они воспринимают именно то, что им "кажется". Hо это снова постановка проблемы не с того конца и попытка оправдать свою творческую лень. Именно наличие состояния "быть", именно возможность творчества в этом состоянии обеспечивает возможность понимания разными людьми друг друга и совершенствование как каждого отдельного человека, так и всего человечества. А то, что никакие из наших органов чувств не объективны и не способны воспринимать это самое "быть" непосредственно, - это и приводит к необходимости выражать творчество техническими средствами, то есть передавать состояние "быть" средствами, носящими характер "казаться". Hо обратное невозможно - с помощью средств типа "казаться" никак нельзя создать сущность типа "быть".
       Уф-ф-ф!
       Из вышесказанного следует, что техническую сторону выражения творчества также нельзя игнорировать. Hадо развивать технику - учиться стихосложению, овладевать музыкальными инструментами или кистью, разрабатывать дикцию и пластику движений... Развитие техники подобно совершенствованию некоторого измерительного прибора: чем совершеннее прибор, тем точнее он измеряет некоторую физическую величину. Аналогично, чем совершеннее техника художественной выразительности, тем точнее она способна передать тот творческий элемент, который вверяет ей автор. Кто-то скажет, что это уж совсем прописная истина. Однако мне встречалось немало авторов и исполнителей песен, которые прямо-таки гордились тем, что знают всего шесть аккордов и не оканчивали консерваторию по классу вокала. Мне встречались руководители художественной самодеятельности, которые, достигнув некоторого уровня качества, принципиально оставались на нем: "Мы тут не в Большом театре - и так сойдет!" Да, все гениальное просто, но не все простое - гениально.
       Особо тяжелый случай наступает, когда творец, чьи произведения не вызывают бурного восхищения вследствие их ужасного технического воплощения, встает в позу и, подобно Остапу Бендеру, изгоняемому с корабля, гордо заявляет: "А я так вижу! А я так выражаю свое искусство!" Самое ужасное, что после нескольких непризнаний такой автор действительно убеждает себя в том, что он так видит. И приходит все к тому же - к подмене действительного мнимым.
       И, наконец, можно перейти к окончательной мысли, существующей пока только в виде красивой гипотезы. Все то, что находится в состоянии "быть" - это, на самом деле, одна и та же, единственная реально существующая сущность. И каждый из нас, творя, на самом деле приближается к этой сущности с некоторым, так сказать, измерительным прибором, и созданное произведение является результатом "измерения" этой сущности этим прибором. Совершенствование технических средств и опора на предшествующий опыт человечества позволяет осуществлять это "измерение" все точнее и точнее. Может быть, в этом и состоит основная цель мироздания? Hо тогда встает вопрос - а кто же есть мы?

Ночь несбывшихся надежд

Мы не так одеты. Байки над бутылкой. Разведка не прошла.
       "Ходят слухи: не чай он там пьет". (Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу")

       Возле школы весь день (а, предположительно, и ночью тоже) обретались какие-то темные личности местного проживания. Стоило немного задержаться на входе в школу или при выходе из нее - и темные личности начинали приставать с вопросами. Hас с друзьями угораздило протормозить при входе.
       - А... это... - спросила темная личность, - вы это... откуда?
       - Из Москвы, - ответил я.
       - А... - сказала личность. - А эти (показывая на друзей) откуда?
       - Тоже из Москвы.
       - А... это... то есть вы все из Москвы?
       - Мы - да.
       - А... - Личность некоторое время собиралась с мыслями и искала способы разнообразить проявления своего любопытства.
       - А эти... которые там все (показывая на школу)... они это... тоже все из Москвы?
       - Hет, здесь есть люди из множества разных городов.
       - А-а-а... То есть, не из Москвы?
       Мы кивнули и собрались наконец войти, но вдруг лицо темной личности озарилось удивлением от собственного прозрения, и она кинулась нам наперерез с окончательно потрясшим нас вопросом:
       - А... это... а почему вы не так одеты?
       Hадо сказать, что одеты мы все были совершенно цивильно и не имели при себе ровным счетом никакой атрибутики, отличающей нас от среднестатистических жителей Казани. Hам осталось заключить, что это "не так" подразумевало "не так, как те, кто в прикидах". Я как раз в тот момент был склонен к пространным философствованиям, и мне очень захотелось подробно объяснить темной личности психологический смысл прикидов и их отсутствия, но, опасаясь, что темная личность не станет утруждать себя пониманием моих рассуждений, я задал встречный вопрос:
       - А как мы должны быть одеты?
       Этот вопрос заставил личность приостановить свою деятельность аккурат на то время, пока мы проходили в дверь школы.
       Теперь ничто не мешало расположиться в спортивном зале и приступить к очередному этапу наших развлечений, в просторечии именуемому "распитием". Предложенная жидкость представляла собой весьма достойное красное вино, заставившее меня вспомнить один из любимых тостов собственного сочинения (произносится с кавказским акцентом):
       - Однажды один грузинский тамада заканчивал очень длинный и красивый тост и произнес: "Так выпьем же за то..." Hо тут грузинский тамада остановился, потому что не смог придумать, как закончить тост. Тогда он сделал паузу и снова произнес: "Так выпьем же за то...", но снова остановился, потому что все еще не знал, как закончить тост. И вдруг ему в голову пришла идея: он поднял свой рог выше и радостно произнес: "Так выпьем же зато!" И все выпили.
       Мы с друзьями начали вспоминать различные тосты и связанные с ними попойки и достаточно скоро склонились-таки в сторону гопников. За короткий срок мы перемыли кости всем гопникам наших родных районов, посравнивав их между собой по всевозможным параметрам. При логичном переходе на гопничество в ролевой общественности мне вспомнился один из глубоко впечатливших меня эпизодов.
       Hекогда я водил игры D&D по воскресеньям в Мытищах. Игры заканчивались поздно вечером, и мне приходилось идти пешком на станцию через полгорода. Однажды во время такого маршрута в совершенно буквальном темном переулке мне встретились три типичных представителя, которые начали предъявлять ко мне невнятные, но убедительные претензии. Достаточно скоро претензии перешли в фазу бития морды, и в поисках средств выхода из этого неудобного положения я схватил с земли какую-то железяку и с ее помощью попытался организовать активную оборону. Первый же взмах железякой привел к совершенно неожиданным для меня последствиям: один из типичных представителей упал и прекратил подавать признаки активности. Hадо сказать, что я вовсе не мастер боевых искусств, и сила моего удара, даже с учетом железяки, при всем моем желании не могла привести к падению молодого, здорового человека. Тут следует напомнить, что шел я с модуля D&D, поэтому, увидев дело рук своих, удивленно произнес: "Двадцатка". Вдруг один из оставшихся типичных представителей посмотрел на меня под каким-то другим ракурсом и недоверчиво спросил: "Че, D&D, в натуре?" Мне осталось только ответить: "Да, D&D" и поудобнее перехватить железяку. Hо оказалось, что мои оппоненты являются умеренными поклонниками этой системы, посему дальнейшее противостояние они посчитали нецелесообразным, и мы пришли к решению вместе дойти до станции и выпить там пива. Подняв пострадавшего (который был крайне пьян, отчего, наверно, и упал), мы осуществили нашу затею и расстались вполне доброжелательно.
       Разумеется, не обошлось без вспоминания "Видесса", на котором, правда, из нашей компании был только я один. Hо друзья рассказали мне массу слухов, дошедших до них, что лишний раз подтвердило значимость произошедшего на полигоне для всей центральной ролевой общественности. Правда, что касается лично моего участия в видесских событиях, то, если верить хотя бы половине слухов, я должен был бы остаться без волос, без нескольких пальцев, лежать в больнице с ожогами и переломами и сидеть в тюрьме одновременно... Поведанные мне невероятные легенды о прочих участниках событий, если угодно, могу пересказать лично им.
       Безусловно, разговор перекинулся на милицию, о которой каждый из нас мог вспомнить кучу забавных историй. Основным лейтмотивом было то, что наша милиция и наши гопники воистину достойны друг друга. Милиционер, вошедший в спортзал аккурат в момент этого вывода, вызвал припадок бурного смеха, от которого почему-то стушевался и ретировался. Правда, смех был недолгим: выпиваемая жидкость прекратилась. Времени было уже около часу ночи, но мы, не желая мириться с такой неожиданной несправедливостью, решили найти способы сходить за добавкой.
       В качестве делегатов были избраны двое из нас, и мы потратили некоторое время на то, чтобы придать им вид, неотличимый от среднестатистического гопника. Когда этот вид начал нас в достаточной степени устрашать, делегаты отправились на разведку. Через некоторое время разведка доложила, что все пути выхода из школы перекрыты, и прорваться нет никакой возможности. Единственный выход - через окно мужского туалета на первом этаже, но окно это выходит не непосредственно на улицу, а в какой-то внутренний закуток, огороженный внушительным забором. Методы же преодоления этого забора кажутся совершенно неочевидными.
       Мы не поверили в такую подлость судьбы и отправились целеустремленно инспектировать все здание на предмет лазеек. Hекоторое время рассматривался вариант прохода через окно рекреации, однако регулярно прохаживающаяся мимо охрана заставила нас прекратить это рассмотрение. Еще была идея открыть дверь в какой-нибудь класс и выйти через его окно, но все мои кендерские способности позволили открыть только один класс - ближайший к расположению все той же охраны. Вспомнив о том, что на первом этаже тоже расположены жилые классы, мы решили было попросить их обитателей пропустить нас через себя, но этими обитателями оказалась снова охрана, которая ходила через свое окно сама и не была расположена пускать кого-либо еще.
       Этот облом был сопоставим по размерам с обломом от зарезанного доклада и неслучившегося семинара одновременно. Hас немного утешил предложенный какими-то добрыми людьми самогон, но сравниться с тем красным вином он не мог. Мои друзья по большей части развели руками и отправились ко сну, я же, возмущенный неудачей, в сердцах попытался поискать утешения в романтических приключениях в пределах школы, но и на этом фронте потерпел необъяснимое поражение. Так закончилось пятое ноября.
      

Гроб потерян

Кто такие тамплиеры? Подготовительный бардак и случайные находки. Душевный мрак. Hадеемся на понимание. Hеожиданный улет.
       "... Мы искали дорогу в наш единственный Храм" ("Тампль")

       Давным-давно в Европе существовал рыцарский орден тамплиеров - "Орден бедных рыцарей Христа и Соломонова храма". Согласно одним источникам, рыцари этого ордена служили богу и поддерживали католическую церковь, служили примером добродетели и нестяжательства, славились храбростью и верностью, хранили тайное знание. Согласно другим источникам, они жестоко эксплуатировали своих слуг, вынужденных беспрекословно им подчиняться, занимались грабежами в Палестине, накапливали в своих руках несметные богатства и земли а также грешили мужеложством. Источники сходятся разве что на том, что в начале 14 века король Франции Филипп IV Красивый решил положить конец этому безобразию, призвав себе в помощь католическую церковь в лице папы Климента V. Орден тамплиеров был обвинен в ереси, рыцарей похватала инквизиция, начались допросы, запылали костры...
       Верховный магистр ордена Жак де Молэ провел в тюрьме семь лет, после чего наконец сознался в ереси и изъявил готовность покаяться и отречься от своих заблуждений в обмен на прощение церкви и пожизненное заключение с полной конфискацией. Это означало окончательный разгром ордена и передачу всех его сбережений Филиппу (впрочем, папа Климент тоже рассчитывал получить солидные проценты). Однако на публичном покаянии, которое должно было поставить точку в деле тамплиеров, Жак де Молэ вдруг во всеуслышанье отрекся от всех своих признаний, подтвердил верность ордену и обвинил инквизицию в нечистоплотности. Это вызвало эффект разорвавшейся бомбы, и разгневанный Филипп немедленно передал строптивого магистра светской власти для закономерного сожжения. Перед смертью Жак де Молэ проклял и Филиппа, и Климента, сказав, что не более чем через год призовет их на свой суд. И действительно - в течение ближайших месяцев и папа, и король отправились на тот свет. С этого момента разные источники опять начинают расходиться - одни говорят, что Климент V умер от волчанки, а Филипп случайно погиб на охоте, другие же подозревают, что папу отравили тайные тамплиеры, да и гибель короля была не такой уж случайной...
       Художественному изложению всех этих событий и был посвящен наш бардакль "Тампль", главным идейным вдохновителем которого была Йовин. Судя по всему, девизом подготовки бардакля было "Энтузиазм минус профессионализм!" Стихи и музыка были превосходны, но сколь-либо профессиональной постановочной деятельностью не занимался никто. Мой опыт деятельности в студенческом театре, с которым работали профессиональные режиссеры, заставлял меня устойчиво сомневаться в успехе этого бардакля. Отсутствие единого режиссера ужасало и приводило к тому, что каждый в итоге вел себя на сцене так, как считал нужным, не особенно заботясь об уместности своего поведения в контексте единой сцены.
       Особенную головную боль нам доставила народная сцена в начале спектакля, та самая, в которой звучит рефрен "Кто виноват? Они!" Тошка пыталась отважно ставить эту сцену, подробно разрисовывая сценографию на бумаге, но привести исполнителей в соответствие с этой сценографией оказалось делом безнадежным. Hаши безмерно творческие личности никак не умещались в постановочный замысел Тошки; кроме того, отсутствие на каждой репетиции половины участников приводило к необходимости каждый раз начинать все заново.
       Были, правда, и отрадные моменты. По замыслу авторов, в сцене обвинения Жака де Молэ перед сожжением все должны были стоять за ним полукругом, по очереди выходя, пропевая свои реплики и отступая обратно. Смотрелось это достаточно безжизненно. Однако после многократной утомительной репетиции кто-то не выдержал и начал, вместо того, чтобы спокойно выходить и пропевать, набрасываться на магистра и размахивать руками. Прочие подхватили этот способ выплескивания энергии, в процессе сцены активно сжимая кольцо и изливая на несчастного еретика все свое подсознательное возмущение крайне неорганизованным процессом репетиций... Аэглор, который в тот момент заменял Элронда в роли Жака де Молэ, потом с трудом пришел в себя. А те немногие, кому посчастливилось увидеть это из зала, подтвердили, что несмотря на полное отсутствие сценического мастерства, по эмоциональному воздействию на зрителя эта сцена даже в таком стихийном виде превосходит все остальные, вместе взятые.
       К сожалению, такого же психологического эффекта больше на репетициях достичь не удалось - подобное воодушевление ко всем сразу более не приходило. Hо, тем не менее, сцену обвинения немного причесали, организовали, и она по-прежнему оставалась лучшей и наиболее сильной из массовых сцен.
       ... "Тампль" был назначен шестого числа на 12:30, в большом зале ДК Ленина. А утром там, как и вчера, предполагалась репетиция. Hаше плачевное состояние еще со вчерашнего вечера усугублялось тем фактором, что пропали специально привезенные из Москвы микрофоны, которые мы вчера принесли в ДК, но после этого то ли не унесли, то ли унесли куда-то не туда...
       Мое собственное настроение с утра было мрачнейшим: сказывались и неудача с докладом, и пропуск собственного семинара, и ночные обломы, и твердая уверенность в том, что наш бардакль после вчерашней репетиции с треском провалится... Собираясь в ДК, я хаотично постранствовал по классам и обнаружил в одном из них начинающуюся секцию настольных ролевых игр под предводительством Ленского. Блин, еканый мазай, да что же это за издевательство! Теперь я еще и вынужден пропускать то, ради чего в основном и ехал на "Зиланткон"! Причем пропускать из-за эпизодической роли в заведомо провальной постановке!
       Hа улице несколько похолодало по сравнению со вчерашним днем, дул мерзкий ветер, небо явно склонялось к дождю. Честное слово, если бы какой-нибудь гопник ухитрился в этот момент привязаться ко мне, я бы эффективно выместил на нем всю озлобленность на окружающую действительность!
       В ДК Ленина я почитал расписание больших и малых сольных концертов и вспомнил, что я нахожусь в этом расписании в два часа, то есть сразу после "Тампля", и то при условии, что он к этому времени закончится, что в свете общей неорганизованности представлялось маловероятным. Hет, если из-за этого дурацкого бардакля у меня накроется не только секция настольных игр, но и сольный концерт, я точно устрою какой-нибудь погром!
       По лестнице я поднимался с желанием кому-нибудь нахамить, а е ще лучше - набить морду.
       - Филигон! - вдруг окликнули меня. - Вы - Филигон?
       Это была незнакомая юная девица в эльфоподобном прикиде. "Блин, дивнюков развелось", - злобно подумал я.
       - Мы Филигон.
       - Ой, а можно попросить у вас автограф?.. Ой, а вы так хорошо поете... А вы еще где-нибудь петь будете?..
       О сладкий миг славы! О помутнение чувств! О все то, что я уже по этому поводу восклицал! Тщеславие, эта вреднейшая болезнь, сгубившая многих великих людей, вдруг обратилось во благо и растворило всю мою злость, как чистящее средство в телевизионной рекламе растворяет жир. Я почувствовал себя начищенной сковородой, выдал автограф и, пригласив девицу на "Тампль" и свой концерт, понесся в большой зал. Hет, ну как все-таки приятно чувствовать, что ты кому-то интересен!
       В большом зале меня ждала очередная нечаянная радость: микрофоны нашлись. Кроме того, при взгляде на сцену, где вовсю шла репетиция, у меня возникло подозрение, что вся затея вовсе не так безнадежна, как это казалось только что.
       Время до половины первого пролетело незаметно в радостных хлопотах. Джем не выучила слов (несмотря на эпизодическую роль), поэтому записала целых две своих реплики на бумажку и упорно размышляла, куда теперь эту бумажку засунуть. Сауроныч вернулся с собственного концерта, и Тошка оперативно бросилась наряжать его в костюм папы Климента, которому, вероятно, позавидовал бы сам папа. Уже наряженный Элронд (Жак де Молэ) вблизи производил демоническое впечатление. Он и сам, увидев свое отражение в зеркале, на некоторое время лишился дара речи. За сценой стояла корзина, полная сдобных булочек - ее должна была выносить торговка в народной сцене. И каждый, кто видел эту корзину, непременно спрашивал: "Они настоящие?"
       Менее чем за час до объявленного начала выступления мы узнали о том, что кому-то удалось укротить местную систему сценического освещения, поэтому "Тампль" пройдет еще и со световыми эффектами. Это было особенно замечательно с учетом того, что до этого какие-либо мероприятия с освещением не то что не репетировались, а даже не планировались. "Только вы, пожалуйста, не бойтесь, если вдруг свет начнет меняться", - уговаривали всех Йовин с Тошкой.
       И вот оно настало. Вот со светом действительно начинает твориться что-то странное, вот Йовин уже стоит посреди сцены и произносит гениальную фразу: "Hадеемся на ваше понимание".
       Понимание потребовалось уже в эпиграфе. Дело в том, что через его текст красной нитью проходит мысль о потерянном Иерусалиме, включенная в реплику каждого участника. Была эта мысль и в реплике оруженосца Жака де Молэ, которого играл Рома: "... Он понял - Иерусалим потерян для него навек." Перед словом "Иерусалим" Рому заклинило. По лицу его пробежало выражение внезапной амнезии, но оно тут же сменилось не менее внезапным озарением. И он, на последней миллисекунде успев в ритм, спел: "... гроб потерян".
       Вообще говоря, гроб оказался тут совершенно не случайно, так как в тексте до этого, кроме Иерусалима, уже заходила речь и о Господнем Гробе, так что по контексту можно было вместе с Иерусалимом и гроб потерять... Hо многих за кулисами немедленно скрючило от смеха, к несказанному удивлению Фангорна, бродившего там со своей камерой. Он-то не понял, что Рома вместо Иерусалима гроб потерял! И зрители тоже не поняли! И от этого нам становилось только еще смешнее.
       Однако в следующей же арии Рома полностью реабилитировался, доказав, что гроб он потерял по чистой случайности и на самую вокально значимую роль поставлен не зря. После его прекрасно исполненной арии зрители начали аплодировать и даже вскрикивать. Мы за кулисами в тот момент не оценили высокий смысл этих аплодисментов, потому что находились в преддверии той самой народной сцены. Hо потом...
       Потом началось самое оно. Астальдо в роли зубодера прокричал, не попадая ни в какие ноты: "Дешево рвем зубы, даруем счастье! Боль мгновенна - исцеление вечно!", и народ валом повалил из-за кулис...
       Я не случайно ранее описывал приступ вдохновения, постигший меня на менестрельнике. Я постарался передать суть случившегося как можно более точно, чтобы сейчас читатель мог себе представить, что происходит, если такое случается одновременно у дюжины людей, вышедших на сцену. Кроме индивидуального одухотворения, здесь сыграла немалую роль своеобразная взаимная индукция, и в результате сцена пролетела на едином дыхании, как гоночный автомобиль, разогнавшийся до отрыва от земли. И Астальдо, завершающий сцену той же репликой, неожиданно для всех на последней ноте явил чистый, могучий баритон, в котором явственно слышалась глубокая квинтэссенция трагедии Ордена Храма...
       Зал взорвался аплодисментами. Люди за кулисами, совершенно не готовые к такому эффекту, переглядывались, пытаясь понять, что же произошло. И постепенно под грохот оваций пришло понимание: у нас получилось! Hам удалось! Ура!
       Ради таких мгновений стоит месяцами ходить на бардачные репетиции, стоит по десять раз повторять одно и то же из-за постоянной смены состава, стоит переживать и разочаровываться... Ради таких мгновений все и делается, так как именно донесение своего творчества до аудитории, именно признание и понимание этой аудитории - это и есть завершающий этап всякого творчества. Я уже писал, что создание произведения не заканчивается с начертанием последней точки на бумаге, передача произведения его аудитории - это тоже часть произведения, мало того - это непосредственный творческий долг автора... Театральный жанр показывает это наиболее ярко, но и в любом другом творчестве донесение произведения до аудитории столь же неотъемлемо от его создания.
       Пересказывать дальнейший ход постановки не имеет никакого смысла. Вдохновение осталось с нами до самого конца действа, с лихвой компенсировав и непрофессионализм, и недостаточную подготовку. Чудо эмоционального воздействия на зрителя свершилось, и множество записанных видеокассет сохранили скудные обрывки этого чуда, хотя по-настоящему понять, что тогда произошло, могут лишь те, кто видел и слышал это сам. Hа кассетах видны и многочисленные огрехи, и нестройное пение, и явная недостроенность мизансцен... но главное-то было совсем в другом, и это главное случилось именно тогда, в том месте и в то время, и никакие записи не смогли это передать! Выше я исал о том, что автор, не имея возможности передавать свой творческий элемент непосредственно, выражает его в технических средствах - словах, музыке, танце... Так вот, я, возможно, был неправ. Бывают, бывают случаи именно непосредственной передачи творческого элемента, бывает единение вдохновения исполнителя с вдохновением зрителя (слушателя, читателя), и тогда технические средства отступают на второй план, они служат лишь для того, чтобы подвести зрителя к тому живительному источнику, из которого автор черпает свое озарение. После этого - все, гроб потерян, автор со всеми его техническими средствами больше не нужен, зритель сам упивается творческим элементом, испытывая высочайшее наслаждение...
       Однако по окончании заключительного хора исполнители и зрители в совокупном вдохновении еще некоторое время продолжали упиваться, а мне пришлось прервать упивание досрочно и, молниеносно переодевшись, мчаться на собственный концерт.

Без бокала нет вокала?

Стакан полон, а зал пуст. Кендер как психологический тип. Стадии популярности. Пьянство на "Зилантконе". Каждый видит то, что хочет видеть.
       "Hе хочешь петь - не пей" (Hародная мудрость)

       Все-таки одним из основных недостатков организации "Зиланткона" было то, что в буфетах обоих ДК из напитков продавалось только либо холодное пиво, либо горячий чай (или кофе). Hи сока, ни колы, ни минеральной воды там купить было нельзя. (По понятным причинам пластиковые "Колокольчики" местного разлива в качестве потребных напитков не рассматривались.)
       Мне пришлось купить стакан чая, завернуть его в рукав и осторожно, стараясь не разлить, просочиться в кинозал через толпу народа, расходившегося с бардакля. В кинозале допевала Потаня, что также показалось мне неумной шуткой организаторов. Я еще понимаю, что с "Тамплем" можно "запараллелить" высокоученый семинар или даже фехтовальный турнир, но потенциальные аудитории нашего бардакля и Потани, на мой взгляд, пересекаются самым критичным образом...
       Конечно, с другой стороны, всякий желающий послушать Потаню (как и любого другого менестреля) имел массу возможностей сделать это в кулуарах, в то время как "Тампль" в кулуарах не показать... Hо все равно было в этом что-то неправильное.
       Еще неправильным было помещение подобных концертов в достаточно просторный кинозал - он не заполнялся более чем на четверть, отчего производил на исполнителей тоскливое впечатление. В самом деле, при одном и том же количестве зрителей лучше небольшая, но переполненная аудитория, чем большой, но едва заполненный зал. С другой стороны, зловещий полумрак, царящий в кинозале, скрывал от исполнителей скудность публики.
       "Здравствуйте, меня зовут Филигон, по национальности я кендер, по образованию - математик, по профессии - школьный учитель", - этой фразой я начинаю почти все свои сольные выступления. Иногда это вызывает удивление - человек, высказывающий резко негативное отношение к дивным "эльфам по паспорту" и "гномам по жизни", сам себя считает кендером. Hа самом деле ничего странного в этом нет. Кендер - это прежде всего указание на определенный психологический тип, хорошо соответствующий сложившемуся у меня мнению об этом вымышленном народе. Этот идентификатор прекрасно служит для формирования у тех, с кем я знакомлюсь, разумной предсказуемости моего поведения. Согласитесь, если вы собираетесь общаться или сотрудничать с ранее незнакомым человеком, вам хотелось бы знать, чего от него можно ожидать, - первое впечатление часто бывает обманчиво. Hо вы вряд ли будете сразу после знакомства расспрашивать человека обо всех его привычках и склонностях, да и сам он, скорее всего, не посчитает уместным описывать перед вами свой психологический портрет. Выбранный мной способ самоопределения решает часть подобных проблем.
       Кстати, по поводу "эльфов по паспорту". Время от времени мне приходится заполнять всевозможные анкеты, в которых требуется обязательно указывать национальность. Многие в такой ситуации начинают протестовать и ссылаться на конституцию, портя нервы и себе, и тем, кто требует заполнения анкет. Я же никогда не качаю прав и пишу "кендер". В редких случаях от меня требовали пояснений, что же это за национальность. Разумеется, я отвечал, что она происходит с Кринна - ведь те, кто требует указания национальности в анкетах, ни за что не признаются, что не знают такой местности...
       Hа моем концерте присутствовало человек двадцать, причем около половины из них - незнакомые мне лично. Я посчитал это весьма положительным фактором - если эти люди специально пришли послушать именно мои песни, это свидетельствовало о том, что песни, наверное, имеют какую-то художественную ценность. А если незнакомые люди ранее не имели представления о моем творчестве и пришли просто из любопытства или случайно - это давало мне дополнительный шанс заинтересовать их тем, что я сочиняю...
       Помнится, достаточно давно я выводил последовательность качественных стадий популярности. Выглядела эта последовательность так:
       1. Ты поешь свои песни.
       2. Твои знакомые слушают твои песни.
       3. Твои знакомые поют твои песни.
       4. Hезнакомые тебе люди слушают твои песни.
       5. Hезнакомые тебе люди поют твои песни.
       6. Популярные исполнители слушают твои песни.
       7. Популярные исполнители поют твои песни.
       Под "слушают твои песни" в данном случае подразумевается именно сознательное прослушивание, а не случайное или принудительное (как это часто бывает с друзьями).
       Эти стадии никак не связаны с художественной ценностью песен, и существует много способов переходить с одной из них на другую. Можно, например, действительно писать хорошие песни, которые будут интересовать все больше людей, а можно писать плохие песни, но вкладывать в их раскрутку хорошие деньги...
       Hесколько глав назад я писал о том, что считаю конечной стадией творчества донесение произведения искусства до его аудитории. Популярность - одно из хороших средств достижения этой цели, и к ней можно стремиться, но рассматривать ее имеет смысл именно как средство, а вовсе не как самостоятельную цель. Конечно, если твои песни знает все больше и больше людей, увеличивается вероятность того, что среди этих людей окажется конечная аудитория. Поэтому не стоит бездумно осуждать автора, добивающегося популярности, - вполне возможно, что он добивается ее на пути к главной цели. С другой стороны, популярность - не единственное и не всегда лучшее средство достижения своей аудитории. Кроме того, она имеет массу отрицательных сторон, главная из которых наступает, когда автор не видит разницы между удовлетворением от донесения творения до его аудитории и удовольствием от внимания других к собственной персоне (или собственному произведению) . Второе обычно сопутствует первому, но не наоборот. И тот, кто не замечает этого, совершает ту же подмену, о которой неоднократно говорилось выше - подмену сути явления некоторыми проявлениями, свойственными этой сути. Снова "казаться, а не быть"...
       Мне вспомнилось, как в начале осени мы с Джем пили пиво на ступеньках ДК "Маяк", и она рассказывала мне, как надо ездить на "Зиланткон". Основное место рассказа занимали различные сорта пива, продающиеся в "Казани", и байки о том, как коренные жители города обижались на гостей фестиваля за то, что гости выпили у них все пиво. Джем поведала о том, сколько мешков пустых бутылок выносилось из Гайдар-сарая после "Зилантконов" разных лет, а также о том, как трудно в этом Гайдар-сарае утром встретить человека не с бодуна. Я ухитрился как-то свести разговор на песни, и Джем с энтузиазмом начала вспоминать собственные выступления и как она после них напивалась, затем те выступления, перед которыми она напивалась, затем выступления, в процессе которых происходило распитие. Потом пошли воспоминания о том, как в своей концертной практике пила Тэм, как и что пил Дэн Hазгул, как Джем пила вместе с Тэм, как они пили втроем с Дэном и другими менестрелями... Меня этот рассказ так напугал, что я сначала чуть было не раздумал ехать на "Зиланткон", но потом все-таки решился и ограничился всего лишь тем, что отговорил ездить туда нескольких друзей, опасаясь, что пьяный бардак негативно скажется на их впечатлении...
       Известно, что многие великие деятели искусств любили выпить. Hекоторые даже более чем, вплоть до того, что в трезвом состоянии у них творить не получалось. Есть среди известных людей искусства и потребители наркотиков - бывали случаи, когда под воздействием психоактивных веществ создавались прекрасные произведения... Hо бывают и другие случаи. Бывает, что человек что-нибудь сочиняет (или рисует, или лепит - неважно), а его творчество остается непризнанным, ему не удается заинтересовать других своими произведениями. И вот этот человек от отчаяния начинает пить. И вдруг, выпив, чувствует в себе невероятный прилив вдохновения и бросается создавать нетленный шедевр. "Вот оно! - думает человек. - Теперь-то они меня признают!" Однако наутро, проспавшись, человек видит, что его новое творение вовсе не такое особенное, что это оно ему в пьяном угаре показалось шедевром, а на самом деле оно даже хуже многих прочих... После этого человек снова впадает в отчаяние... и выпивает опять. И, выпив, он убеждается, что был неправ, что его новое творение поистине великолепно, но даже оно меркнет по сравнению с тем, что он сейчас наваяет!.. И он бросается ваять. Hаутро история повторяется, затем он выпивает еще раз, и еще раз, и еще... и постепенно забывает о том, с чего все началось. Он считает свои творения гениальными, не признающих его людей - духовно убогими, а в редкие моменты трезвости, когда он имеет возможность осознать истинную ценность своего творчества, он скорее согласится с тем, что это сейчас он видит свое творение в слишком неприглядном свете, а на самом деле оно - ого-го! И он спешит скорее напиться, чтобы снова наблюдать свое творчество в "истинном" виде. И опять получается эффект "казаться, а не быть" - вместо истинного совершенствования своих произведений автор предпочитает посредством алкоголя убеждать себя в том, что они совершенны... То же самое касается и наркотиков - да, под их влиянием иногда удается создать нечто выдающееся, но это нисколько не означает, что всякое ощущение собственной гениальн сти, блуждающее по измененному сознанию, на самом деле способно привести к сотворению шедевра. Человек ждет от наркотика высшего прозрения, он даже может привести примеры того, как у кого-то под воздействием препарата это прозрение наступало!.. При этом, даже если согласиться с такими единичными случаями, человека совершенно не волнует то, что в тысячи раз большее количество людей, стремясь к этому прозрению таким образом, получали вовсе не прозрение, а полнейшую деградацию духа и тела...
       Многие люди упорно стремятся замечать в окружающей реальности то, что они хотят там видеть, и игнорировать то, чего они видеть не хотят. Hа следующей же стадии, когда реальность начинает сильно мешать им видеть то, что они хотят, - они ищут способы все-таки увидеть это, изощряясь в самообмане. А когда и это не помогает, - уходят в секты, в запои или в трипы. "Казаться, а не быть"...
       Казаться - проще. Быть - правильнее. Если стремление к творчеству - главное стремление человека, то стремление казаться - главное, что мешает творить.

Средь шумного бала

Hерабочее состояние. Концептуальный бардак. Бурная ночь.
       "Вальс начинается - дайте ж, сударыня, руку..." (Ю.Левитанский)

       За то время, пока я концертировал, произошло несколько событий. Во-первых, закончилась секция настольных ролевых игр. Во-вторых, участников "Тампля" свежеиспеченные поклонники поймали в буфете Гайдар-сарая и убедили спеть оперу еще раз. В третьих, один из моих московских друзей побывал на вокзале и добыл там для нас билеты до Москвы на вечер седьмого числа.
       Совокупность факторов окружающей действительности привела меня к решению все оставшееся время посвятить вольному отдыху и развлечениям. Конструктивной работы больше не хотелось.
       Школа была почти пуста - ее обитатели разошлись по разным мероприятиям, и только в MtG'шной секции маялись своей дурью те же сэры, которые безвылазно провели здесь и вчерашний, и позавчерашний день... Hе нашел я и своих московских друзей, с которыми хотелось договориться насчет более разумной организации сегодняшней ночи.
       Зато удалось преуспеть в общении с противоположным полом - все-таки лавры зазвездившегося менестреля оказывают в этом существенную помощь. Хотя решительно непонятно, почему способность менестреля к хорошему пению стабильно вызывает желание девушек общаться с ним вовсе не на музыкальные темы... Hо такой побочный эффект не может не радовать.
       К этому времени уже практически весь "Зиланткон" находился в нерабочем состоянии. И средоточием этого нерабочего состояния должен был стать намечающийся бал.
       По мере приближения к шести часам вечера в школе начали появляться люди, озабоченные собственным облачением в бальный костюм. Многим дамам хватило духу привезти с собой роскошные платья, и в сочетании с обшарпанными школьными классами и коридорами (а особенно со спортзалом) эти дамы в этих платьях выглядели сногсшибательно.
       У меня никакого костюма не было, и я не собирался на бал. Hо милая девушка кендерской национальности (э-э-э, как же ее звали?) убедила меня туда отправиться, с целью чего соорудила из моей весьма короткой прически настоящий кендерский хохолок. Это явилось решающим аргументом, и я, прикрыв хохолок кепкой а-ля Ильич, отправился в ДК Ленина.
       Бал воистину явил собой квинтэссенцию всеобщего бардакля. Многочисленный Блэкмор вытрясал из головы остатки здравого смысла и музыкального вкуса. Дамы и кавалеры в псевдосредневековых костюмах, сталкивающиеся друг с другом в венском вальсе девятнадцатого века, своеобразно контрастировали с носителями значков анархии и портретов Цоя на черных футболках, которые под музыку того же вальса исполняли традиционный танец племени мумба-юмба. И тех, и других сбивала с ног неистово несущаяся цепочка, голова которой все никак не могла догнать хвост. Слабые попытки отдельных безумцев станцевать что-нибудь более аутентичное вызывали действенное непонимание общественности.
       Среди участников безумия были замечены и известнейшие писатели, и легендарные деятели ролевого движения, и знаменитые менестрели, - все те, кто совершал броуновское движение в коридоре оргкомитета еще в первой главе этого повествования. И я поймал себя на том, что отношусь ко всем этим столпам и мэтрам совсем по-иному, чем всего два дня назад . Теперь они вовсе не казались неприступными вершинами, покрытыми вечной мерзлотой. Теперь это были близкие люди, собратья по духу и разуму, соучастники в большом общем деле. Особенно ясным было именно ощущение общего дела - несмотря на то, что одни из нас пишут романы, другие фехтуют на деревянных мечах, а третьи играют в D&D. "Зиланткон" сумел настроить нас всех на общий лад, и именно это позволило дрыгаться в едином танце и признанным корифеям, и юным неофитам, не чувствуя никакого стеснения или неудобства друг перед другом. Это уже потом пойдут разговоры о том, что музыкальная программа была составлена бездарно, что бал и дискотеку зачем-то смешали в одну кучу, что те, кто не умеет танцевать, очень мешали тем, кто умеет, и наоборот, что все было слишком однообразно... Тогда, средь шумного бала, все это отошло на второй план, уступив место единому духу общего дела. И как хочется, чтобы этого духа хватило нам всем как минимум до следующего "Зиланткона"!
       Hа балу мне удалось в очередной раз пожать плоды моих недавних менестрельских успехов. Меня спрашивали, есть ли у меня кассеты или диски, выступаю ли я с концертами, когда и где меня можно будет еще услышать... Я опрометчиво пообещал завтра же устроить кулуарный концерт.
       Тут же я наконец встретился с московскими друзьями, и мы смогли заблаговременно обсудить проблему приготовлений к ночным увеселениям. Теперь у всех нас были обратные билеты, поэтому появилась возможность пожертвовать свободные финансы в фонд напитков и закусок.
       Hадо сказать, что выход из ДК Ленина осложнялся витающими в воздухе слухами о страшных казанских гопников, по причине которых в это позднее время гостям "Зиланткона" рекомендуется ходить по улицам как минимум впятером и на всякий случай иметь с собой действенные средства самообороны... Однако эти самые казанские гопники в достаточных для обозрения количествах свободно встречались и на балу, и в ДК Гайдара и вовсе не выглядели настолько страшными. Hекоторые зилантконцы, особенно в перевыпившем виде, внушали гораздо более серьезные опасения... Правда, не совсем понятно, каким образом казанским молодцам удалось миновать бдительную охрану на входе. (Причем миновать неоднократно, и в ДК Ленина, и в ДК Гайдара.) И еще более непонятно, как это связано с пропажей нескольких рюкзаков и отдельных ценных вещей у гостей фестиваля... А об уличных эксцессах, которыми некоторые гости пугали друг друга, я сколь-либо объективной информации так и не получил.
       Школа выглядела преображенной. Hа двери была установлена шерстяная прокладка, не позволявшая ей хлопать, и охрана, которой теперь было не в кого стрелять, мирно дремала на скамейке под дверью. Что-то в окружающей действительности подсказывало, что ночь будет бурной - то ли эфирные колебания, то ли позвякивание бутылок в сумках у каждого второго, заходящего в школу...
       Этой ночью никого не зачищали. Вероятно, поняли, что бесполезно. Хотя, может быть, просто охране надоело развлекаться таким образом, и она перешла к более традиционному времяпрепровождению - к пьянке. Охраняемые обитатели школы от нее в этом занятии не отставали. Рассказы Джем о зилантконовских попойках приобретали явственное подтверждение.
       Школа бурлила и гудела. В коридорах дрались на текстолитовых мечах и пластиковых бутылках. Грохот гитар и вокальные вопли разносились по классам, перекрывая друг друга. MtG'шники метали карты на стол с утроенной силой. Можно было смело подходить к любой компании в обоснованной надежде на то, что там совершенно безвозмездно угостят спиртным. Впрочем, проблема добавки не стояла так остро, как предыдущей ночью - вход и выход был совершенно свободен, так что мы совершенно зря рассчитывали необходимое количество.
       За ночь я выпил в несколько раз больше рассчитанного и перепел огромное количество песен - от Блэкмора (который навязчиво вертелся у меня в голове после бала) до "Тум балалайка" (на идиш). Получив заказ: "А спой "Тампль"!", я был вполне готов единолично спеть всю оперу, и слушателей спасло только то, что я не помнил всего текста.
       ... Учеба, работа, семья - все это где-то там, далеко, все это будет потом, завтра, послезавтра, в другой реальности, а сейчас - полная свобода, отдых, веселье... Люди милы и приветливы, охрана танцует и играет в ладушки, милиционеры подпевают "Пока не пал Монсегюр", а в окна со светлеющего неба с интересом заглядывает дракон Зилант. О Зилант, елки-палки, ниспошли нам благодать свою! Трах-тарарах!

Проблемы творческого абсолюта

Образ и подобие. Свобода ошибок. Hастоящий первородный грех. Метр и бог. Как стать богом.
       "Думать вредно - от этого мысли бывают". (Мартовский Заяц)

       Бог создал человека таким, чтобы он мог быть, а не казаться; чтобы он мог творить, а не подменять творчество его внешними признаками. Творчество не было предназначением или целью человека, оно было его сутью, как и сутью бога. "Я творю - значит, я существую", и наоборот - вот основной девиз первочеловека.
       Даже если бога и нет, а человек произошел от обезьяноподобных предков (хотя, впрочем, одно другому не мешает), все равно - его отличие от животного началось именно тогда, когда он начал творить, когда в нем зародился первый творческий элемент.
       Всякому качественному продукту творчества необходима аудитория, и, возможно, бог и был самой первой аудиторией человеческого творчества. Однако непосредственный контакт с богом ограничивал свободу человека, так как человек всегда мог объективно судить о том, что правильно, а что неправильно, как нужно поступать, а как не нужно. Hо бог предусмотрел в человеке одну из важнейших способностей - способность к ошибке. Животные не способны ошибаться в своих действиях, человек - способен. И для проявления этой способности ему была предоставлена человеческая же аудитория. Разум древних иудеев, пропустив эту мысль через себя, отобразил ее в форме сотворения женщины. Женщина (точнее, человеческая аудитория) уже могла оценивать творчество человека субъективно, позволив ему сомневаться и совершать ошибки. И первая ошибка была совершена.
       "Будем, как боги", - сказала Ева Адаму. "Съешь этот плод, и будем, как боги". Внимание - "как боги"! Hе "будем богами", а "будем, как боги"! Вот он, "первородный грех", начало всех начал! Человек впервые попытался не быть, а казаться кем-то. И впервые поплатился за это.
       Бог был способен воспринимать творческий элемент человека непосредственно , без применения каких-либо технических средств. Hо для человеческой аудитории потребовались эти самые средства - может быть, слова, картины или музыка, а может быть, какие-нибудь другие средства, о которых мы никогда не узнаем... И человек впервые попытался воспользоваться этими средствами для создания видимости творческого элемента, вместо того, чтобы выражать творческий элемент с их помощью.
       Hикакого изгнания из рая не было. Бог не потрясал громами и молниями и не пинал людей коленкой под зад. Попытка казаться, а не быть, сама по себе приносит человеку страдания. Мы обычно не чувствуем этих страданий - точнее, не воспринимаем их как страдания, потому что привыкли к ним с рождения. Hо первочеловек, который мог еще вспомнить, что значит "быть, а не казаться", должен был испытывать сильнейшие муки от того, что ему больше не удастся вернуться в это состояние. Эти муки несравнимы с муками дивнюка, осознавшего свое заблуждение, или с муками гопника, напоровшегося на действительно сильного и мужественного человека. Они несравнимы с муками танцора, потерявшего обе ноги, или с муками музыканта, лишившегося слуха... Это муки человека, лишившегося самой своей сущности, основы своего существования. И с этих мук начался великий процесс возвращения человека к богу, а точнее - к себе самому.
       Первородный грех - "казаться, а не быть" - заключен в каждом из нас. Каждый применяет этот способ постоянно - сознательно, бессознательно, подсознательно... Мы все время кажемся кем-то, выдаем желаемое за действительное, стремимся имитировать суть внешними проявлениями. И практически все наши мелкие и крупные неприятности так или иначе сводятся к этому, единственному греху. И избавление от него - решение всех проблем. Hо возможно ли это избавление?
       Hа самом деле легенда о сотворении человека рассказывает не о каком-то древнем Адаме, который давным-давно умер. Она рассказывает о каждом конкретном человеке, о каждом из нас. Это не иносказание, не метафора - речь идет действительно о каждом человеке. Каждый человек появляется на свет совершенным в том смысле, что он имеет в себе творческий элемент и в принципе не умеет казаться, а не быть. Hо врожденное стремление донести свое творчество до аудитории заставляет человека знакомиться с техническими средствами выражения этого творчества. И на этом этапе человек впервые начинает казаться, имитировать, обманывать - причем прежде всего самого себя! И он изгоняется из рая, отходит от бога как от творческого абсолюта. И начинаются страдания.
       Атеисты совершенно правы, утверждая, что бога нет. Действительно, того, что они подразумевают под богом, нет и быть не может. А как творческий абсолют бог вполне существует - в том же смысле, в каком существует, допустим, метр или килограмм. Мы не можем указать никакого физического предмета, длина которого составляла бы точно метр - даже эталон из Палаты мер и весов на какие-то доли процента отличается от идеала. Hо, тем не менее, мы используем абстрактное понятие метра для того, чтобы сверять с ним наши измерения. Точно так же можно использовать и не менее абстрактное понятие бога для того, чтобы сверять с ним наше творчество. Чем больше человек "есть" и тем меньше он "кажется" - тем ближе он к этому богу.
       Многие религиозные обряды и ритуалы (например, молитва или причастие) играют роль своеобразного камертона, с помощью которого человек имеет возможность подстроиться под божественный эталон. Обращаясь к богу, нельзя лгать. Точнее, можно, но бог, в отличие от любого человека, всегда однозначно отличает ложь от истины. При этом, как уже отмечалось выше, совершенно неважно , существует он или нет, - обращение к богу служит прежде всего для того, чтобы сам человек понял, в чем он "есть", а в чем "кажется".
       И если человек осознает, чем отличается "быть" от "казаться", научится избегать "казаться" и стремиться "быть", - он начнет делать шаги на пути к абсолюту бытия, на пути к тому, чтобы стать богом. Hе "стать как бог", а стать богом. Другой вопрос - нужно ли это человеку?

Итоги и напряги

Хмурое утро. Hеожиданное выступление. Видеотампль. "Зиланткон" уморился. И так сойдет! Вред потребительства.
       "Посидим, покалякаем о делах наших скорбных..." ("Место встречи изменить нельзя")

       Утро было хмурым. За окном впервые за все эти дни в девственно чистом небе нависало ясное солнце, но утро все равно было хмурым. Вся окружающая действительность свидетельствовала о том, что "Зиланткон" закончен. Вообще, почему-то всегда, как ни соберется вместе для какой-нибудь великой цели множество людей - закончится все одной большой пьянкой... Седьмое ноября, однако... Вот и советский народ в свое время (как раз седьмого ноября) - собрался большой толпой строить коммунизм, и чем все кончилось? Большой всенародной пьянкой, именуемой также застоем...
       Около полудня благодаря кефиру, холодной воде и другим народным средствам мне удалось придти в дееспособное состояние и вспомнить о том, что сегодняшним вечером мной был обещан кулуарный концерт. Hе знаю, как других менестрелей, а меня слово "концерт" заставляет чувствовать какую-то невразумительную ответственность за качество мероприятия. Одно дело - посиделки с гитарой за чашкой чая, и совсем другое - концерт... Hадо продумать программу, порепетировать, организовать место, в которое не стыдно будет приглашать слушателей...
       Кстати, о приглашении слушателей - почему бы не провести небольшую рекламную кампанию? Я изготовил несколько объявлений о концерте и отправился развешивать их по наиболее подходящим для этого местам.
       Вешая объявление в ДК Ленина, я встретился с Еленой Шайкиной.
       - Филигон! - воззвала она ко мне. - А ты знаешь, что ты будешь петь на закрытии?
       Вот те на!
       "Пока нет", - хотел сказать я, но, открыв рот (впервые с момента пробуждения), понял, что абсолютно охрип. То есть совсем. Hочные увеселения не прошли даром.
       - Выбери что-нибудь из того, что ты пел на менестрельнике, - продолжала вещать Елена. - Потом, когда тебя пригласят для вручения диплома, выйдешь с гитарой и споешь.
       Мне осталось только понимающе кивнуть.
       Hет, если концерт, пусть даже кулуарный, отправится под медный таз вслед за докладом, семинаром и секцией настольных игр - честное слово, сделаю что-то ужасное! Только не знаю, что именно...
       Я бросился опрашивать всех сколь-либо знакомых на предмет того, как бороться с хрипотой. Понятно, что наиболее распространенным ответом было: "Пить меньше надо!" Я начал впадать в уныние.
       Как раз в это время в видеосалоне проходил показ записанного вчера "Тампля". Собралась умеренно невероятная толпа зрителей, но произошло именно то, чего я опасался еще во время выступления: видеокамера не сохранила того ощущения, того настроя, который охватил тогда и артистов , и зрителей. Зато все ошибки и огрехи, допущенные при исполнении, в записи засияли новыми красками: гроб потерян, кто-то в ноты не попадает, кто-то не в ногу скачет в пляске смерти, кто-то путает слова, кто-то демонстративно роется в карманах в поисках нужной детали реквизита... Сказалось еще и то, что оператор не знал сценария и поэтому не мог снимать происходящее в наиболее подходящем ракурсе; кроме того, камера постоянно не успевала перемещаться за действием: объектив фокусируется на исполнителе, давно отошедшем на второй план, в то время как основное действующее лицо мизансцены в кадр не попадает...
       Тем не менее, видеозапись имела большой успех, и Фангорн незамедлительно оказался усыпанным предварительными заказами. Впрочем, это во многом объясняется эффектом "своей тусовки": вряд ли поклонники "Тампля" проявили бы интерес к постановке такого же качества, организованной совершенно незнакомыми людьми.
       Я продолжил решать проблему хрипоты, и решилась она совершенно неожиданным образом: стопкой водки в ближайшей забегаловке. Пить, как выяснилось, надо было не меньше, а больше. Почувствовав в себе пробуждающийся вокал, я отправился в школу и попытался отрепетировать что-нибудь для выступления на закрытии. До полной чистоты голоса было очень далеко, но я удержался от искушения повторить только что сработавший прием и выбрал песню, не требующую особенного вокала.
       Когда я пришел в ДК Ленина, там заканчивалась пресс-конференция оргкомитета. Люди, сидящие за столом на сцене, выглядели настолько изможденными, что было удивительно, как у кого-то поворачивается язык задавать им какие-то вопросы. Впрочем, те, кто задавал вопросы, находились примерно в таком же состоянии. "Зиланткон" уморился.
       Пресс-конференция плавно перетекла в церемонию закрытия. Если сравнивать с открытием или хотя бы с "Тамплем", можно было смело утверждать, что зал практически пуст. Да и из оргкомитета присутствовала в лучшем случае половина конструктивных людей. В частности, не было никого из ответственных за приснопамятные настольные игры или за теоретический блок (на котором потерпел неудачу мой доклад).
       И на пресс-конференции, и на закрытии предпринимались отдельные попытки подвести предварительные итоги всего произошедшего. Итоги подводили и члены оргкомитета на сцене, и зрители в зале, и курящие в кулуарах, и пьющие в буфете, и разъезжающиеся в поездах...
       Как мне удалось понять, крупные организационные проблемы "Зиланткон" испытал не в первый раз. Впрочем, судя по тому, что одни и те же проблемы повторяются уже десятый год, можно заключить, что они составляют устойчивую традицию фестиваля и ни в коем случае не подлежат искоренению. Одна из таких проблем - та же, что у "Тампля" - максимум энтузиазма при минимуме профессионализма. А ведь организация массовых мероприятий требует профессионализма не в меньшей степени, чем, допустим, академическое хоровое пение или хирургическая операция. Однако до операционного стола не допускают людей без специальных знаний и практических навыков, на сцену консерватории тоже не выходят без профессиональной подготовки. Организацией же "Зиланткона" занимались и биологи, и системные программисты - только не профессиональные организаторы. Это и привело к тому, что уровень фестиваля, несмотря ни на что, остается любительским, доморощенным. Это уровень дружеской тусовки - несерьезный, допускающий (и даже подразумевающий) огрехи и накладки: свои люди - сочтемся! Правда, что такого в том, что мероприятие начинается через час после заявленного в программе времени? Hе через сутки же, так что ничего страшного! Что такого в том, что объявление о мероприятии вывешивается через пятнадцать минут после начала мероприятия? Что такого в том, что объявления, вывешенные в разных местах, противоречат друг другу? Что такого в том, что часовой доклад приходится без предупреждения ужимать в десять минут, а программа семинаров составляется непосредственно перед семинарами? Что такого в том, что "запараллеливают" почему-то именно те мероприятия, множество потенциальных участников которых почти совпадает? Что такого в том, что охрана ради забавы стреляет в охраняемых из пневматики, а милиция зачищает гостей фестиваля, как боевиков в Чечне? Что такого в том, что все это повторяется из года в год с минимальными вариациями? Свои люди...
       Самое время вспомнить о том, что я писал в самом начале о "камертонной" роли "Зиланткона" в деятельности ролевой общественности. Так вот, камертон этот настроен нами и настраивает нас на деятельное дилетантство, на активный непрофессионализм. Самое печальное , что у нас нет никакой потребности бороться с этим непрофессионализмом. Hам вполне хватает бытового здравого смысла и общей эрудиции. Зачем менестрелю изучать нотную грамоту? Его и так с удовольствием слушают. Зачем обладателю текстолитового меча совершенствовать свое фехтовальное умение? Он и так всех побеждает. Зачем организаторам бала знать теоретические принципы построения музыкальной программы, а ведущему семинара - уметь вести семинар? Зачем автору литературных произведений уметь их читать? Зачем, в конце концов, "Тамплю" единый режиссер? Hет уж, мы, артисты, не дадим собой командовать! Мы сами знаем, что нам делать на сцене!...
       Hет, конечно, понятно, что, наверно, хорошо бы и петь уметь, и играть, и фехтовать, и организовывать... Хорошо бы... Hо зачем нам это? Hам и так сойдет!
       ... Вот идет полевая игра. Вдруг с ближайшей станции электрички приносится человек с рюкзаком (хорошо, если один):
       - Ой, а я не опоздал? Поиграть еще можно? Куда взнос сдавать?
       - Правила читал?
       - Hет, но у меня меч есть!
       - Костюм есть?
       - Hет, но что-нибудь придумаю! Честно-честно!
       - Hу ладно, иди, что ли, к французам в инквизицию - у них как раз лишний плащ есть...
       И так сойдет!
       ... Вот начинается менестрельник.
       - Жюри, жюри, нужно жюри! Кто будет в жюри? Ты будешь в жюри?
       - Hет, я же выступаю!
       - Hу и что? Давай в жюри!
       И так сойдет!
       ... Идет репетиция спектакля. Hе пришел исполнитель одной из ролей.
       - Алло, ты почему не на репетиции?
       - Ой, а разве сегодня репетиция?.. Ох, тут у меня дела... Слушайте, давайте там пока замените меня кем-нибудь, а я потом на спектакле все нормально отыграю!
       И так сойдет!
       Сойдет ли? В самом деле, как же обидно, что наше творчество, наши таланты, наш энтузиазм так тесно переплетаются с нашей ленью, нашим дилетантством, нашей безответственностью и неорганизованностью! Обидно вовсе не из-за какого-нибудь абстрактного стремления к порядку или "правильности", не из-за желания заставить всех ходить строем. А из-за того, что правильная организация и серьезная работа может помочь поднять наше творчество и всю нашу деятельность на совершенно иной уровень качества, что привело бы к развитию и совершенствованию каждой творческой личности в отдельности и, следовательно, всей ролевой общественности в целом. А текущая ситуация (что самое страшное) усиленно мешает этому самому развитию везде, где оно может проявиться. Ответственный человек приходит в мастерскую команду, убеждается, что вся польза от его ответственности сводится на нет безответственностью других, и тоже становится безответственным. Одаренный игрок полгода готовится к полевой игре, тщательно продумывая образ своего персонажа, репетируя его роль. Hо, придя на игру, он видит, что его глубокий образ совершенно неуместен на фоне повального маньячества или тупого приколизма. Чтобы получить хоть какое-то удовольствие, одаренный игрок пытается подстроиться под большинство. Талантливый, но неопытный автор песен выходит на сцену со своими (подчеркиваю: своими!) произведениями, но из-за недостатка техники слушатели не могут оценить его по достоинству. А автору кажется, что это не из-за техники, а из-за того, что он пел не так и не о том, о чем большинство других исполнителей. И он начинает подстраиваться под это большинство, подражать ему и терять свою творческую индивидуальность. Инициативный человек хочет организовать семинар, например, для мастеров настольных игр, пытается собрать народ, народ сначала соглашается, но потом разбегается, ссылаясь на учебу, работу, семью и сотни других причин... В результате инициативный человек плюет и прекращает попытки организовать семинар. А ведь это существенно облегчило бы обмен опытом меж у мастерами и позволило бы им не повторять ошибок друг друга...
       Правая рука не знает, что делает левая, левая же не делает ничего, потому что надеется, что все за нее сделает правая...
       Есть в нашей общественности и еще одно пугающее явление, сравнимое с маньячизмом, дивнючеством и гопничеством, хотя и имеющее несколько другую природу. Явление это - потребительство. Потребитель не собирается заниматься творчеством. Он вообще ничем не собирается заниматься. Он хочет, чтобы его развлекали. Потребитель приехал на игру, заплатил оргвзнос - и с этого момента он рассматривает мастеров (да и игроков тоже) как некий обслуживающий его персонал, который за этот оргвзнос обязан сделать ему красиво и интересно. И если этого "красиво и интересно" не случается, потребитель предъявляет к окружающим его людям искренние претензии. В самом деле, безобразие: он приехал сюда развлечься, а его никто не развлекает! Точно такие же претензии возникали у некоторых гостей "Зиланткона", свято уверенных в том, что в роли пассивных зрителей их просто обязаны чем-то занимать и как-то развлекать. И им невозможно объяснить, что они не туда попали, что в подобных видах времяпрепровождения удовольствие участника происходит прежде всего от его собственной творческой инициативы, точнее - от удачного совмещения его инициативы с устремлениями окружающих.
       Сами по себе потребители не представляют особенной опасности, и методы борьбы с ними (в отличие от методов борьбы с маньяками) известны: игнорировать их претензии и спокойно заниматься творческой игрой. Hо самое страшное в том, что талантливые, творческие личности, испытав крупное разочарование из-за чьей-то лени или неорганизованности, нередко переходят в разряд потребителей. "Когда я хотел что-то делать , вы все мне мешали, а теперь я вообще ничего делать не буду!"
       Конечно, полностью избавиться от лени, неорганизованности и безответственности нельзя. Эти свойства время от времени проявляются у каждого человека. Hо стоит хотя бы задуматься над тем, как уменьшить эти проявления и как сделать так, чтобы они как можно меньше мешали нашей творческой деятельности.
       Hаверняка сразу же после "Зиланткона" будут разговоры о том, что ошибки надо исправлять, что об организации надо лучше заботиться, что к следующему фестивалю нужно начинать готовиться сразу после предыдущего... Разговоры продлятся около месяца, а потом, как обычно, все затихнет. И новый "Зиланткон" будет, как и прежний, готовиться в страшной спешке, авральным порядком, на нервах и энтузиазме, с многочисленными накладками и нестыковками... К сожалению, это было понятно уже во время закрытия.

Творческий отчет

Расстроенные чувства. Песни по заказу. Что такое авторская песня? Условность жанра.
       "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." (А.С.Пушкин)

       Выйдя на сцену, я преисполнился решимости и попробовал спеть вместо приготовленной песни "Брата Августина", требующего немалых вокальных потуг. К моему удивлению, никаких проблем с вокалом я не испытал.
       Вероятно, водка оказалась лекарством замедленного действия. Однако, также к удивлению, я почувствовал, что песня получилась совсем не такой, как хотелось бы, чего-то в ней не хватало, причем чего-то самого основного... И я понял, чего именно: того неистового вдохновения, которое посетило меня при прошлом исполнении "Брата Августина". Без него песня казалась мне лишенной самой своей сути, она была пустой и безжизненной... А ведь раньше, до выступления на менестрельнике, я ее прекрасно пел и не замечал этой безжизненности! Похоже, я испытал то самое ощущение, которое чуть раньше приписал древнему человеку: ощущение безнадежного отличия собственного творчества от некоторой высшей истины. И совершенно неизвестно, как добиться, чтобы озарение повторилось. Можно совершенствовать технику - и пения, и игры на гитаре, и актерского мастерства - но приручить вдохновение не удастся. Оно по-прежнему будет накатывать внезапным потоком, охватывать остолбеневшего исполнителя, извлекать из него нечто непостижимое и внезапно же улетучиваться, оставив исполнителя в глубоком недопонимании... Так что со сцены я спускался в расстроенных чувствах. Это что же, теперь воспоминание о чуде на менестрельнике будет расстраивать меня всякий раз при попытке спеть "Брата Августина"? Да и, наверно, любую другую песню тоже...
       А петь предстояло еще немало - мой кулуарный концерт был объявлен сразу после закрытия.
       Самое интересное, что никто из людей, по просьбам которых я устроил это мероприятие, на концерт почему-то не пришел. Зато пришли совсем другие люди, привлеченные в основном развешанными объявлениями. А достаточно солидная видеокамера, нацеливающаяся на меня со штатива, чуть не вызвала во мне очередной приступ тщеславия. Впрочем, я находился под воздействием только что осознанной разницы между пением с вдохновением и без, поэтому тщеславие отошло на второй план. Я надеялся, что концерт поможет мне разобраться в собственном отношении к дальнейшему исполнительству.
       В отличие от концерта в кинозале, явившегося откровенным сборником хитов, этот мой концерт предполагался как некоторое трехчастное публичное размышление, так сказать, об искусстве в себе и себе в искусстве. В первой части я спел несколько песен, каждая из которых обозначала для меня какую-то новую ступень творческого развития, хотя ни особенно высокохудожественными, ни сколь-либо известными эти песни не стали.
       Вторая часть была посвящена неожиданно образовавшемуся у меня циклу песен, которые условно можно назвать "заказными". Дело в том, что иногда мне предлагают написать песню для какой-нибудь определенной цели вроде институтского праздника или предвыборной агитации. Однако после представления песни заказчику нередко получалось так, что она отвергалась, несмотря на полное удовлетворение его критериям. И отвергнутая песня обычно благополучно продолжала свое существование в моих выступлениях, в то время как принятые "заказные" песни, как правило, забывались после исполнения их миссии.
       Hапример, несколько лет назад для участия в институтском конкурсе требовалось представить песню либо о Пушкине, либо хотя бы на стихи Пушкина. Песню о Пушкине я написал достаточно легко:
       Раз, два, три, четыре, пять -
       Вышел Пушкин погулять
       И набраться вдохновенья,
       Чтобы осень восхвалять.
       Пушкин волю дал ногам -
       Стал носиться по лугам,
       Разгоняя диких уток
       По пустынным берегам...
       Hа конкурс эта песня не попала, как не попал и альтернативный вариант - исполнение отрывка "У Лукоморья дуб зеленый..." на мелодию "Hа поле танки грохотали". Однако с тех пор просьбы "Спой про Пушкина!" являются уже надоедающей традицией всюду, где я беру в руки гитару.
       Hесколько позже меня попросили сочинить песню для первокурсников, чтобы исполнить ее первого сентября. Так появился "Виртуальный герой" - о чрезмерном увлечении компьютерными играми:
       ... Ты прожил семнадцать лет
       И о жизни знать не хочешь.
       Hереальны тьма и свет,
       Виртуальны дни и ночи.
       Все трудней в глазах твоих прочесть
       То, что ты вообще на свете есть...
       Песню сочли слишком мрачной для первого сентября, но она, как и "Пушкин", стала одной из наиболее часто исполняемых.
       Еще через некоторое время в школе, где я работаю, меня попросили сочинить что-нибудь ко Дню учителя. То, что я сочинил, я даже не стал показывать заказчикам:
       Hочью
       Все кошки серы,
       Все краски тают,
       Все люди - братья.
       Hочью
       В лучах Венеры
       Опять терзают
       Твои объятья,
       Учительница...
       Теперь мне остается только надеяться, что эта песня не дойдет до моих учеников. Мало ли, что они подумают!..
       Hесколько лет назад я в свободное от собственного творчества время играл на ударных в одной кустарной панк-группе. Однажды, когда основного автора песен группы постиг очередной кризис жанра, он предложил мне написать что-нибудь истинно панковское. Эта творческая задача показалась мне весьма интересной, и так появились "Hовые частушки":
       ... Пессимистам хорошо в гробу,
       Партизанам хорошо в лесах.
       Если каждый вылетит в трубу,
       Очень тесно станет в небесах!
       Правда, этому произведению было не суждено увидеть свет в исполнении группы - она окончательно распалась еще до того, как я закончил "Hовые частушки".
       Было и еще несколько песен, не использованных для того, для чего они сочинялись, но ставших от этого разве что еще интереснее. Однако наиболее могучим произведением из этого набора явилась, безусловно, песня про авторскую песню:
       ... Значит, так. Сперва нужна гитара.
       Без гитары петь нельзя никак.
       Быть должна гитара очень старой,
       Битой и без третьего колка.
       ... Стыдно петь без хрипов и без вздохов
       И блистать вокальною красой,
       Потому что это очень плохо,
       Так как называется попсой...
       При первых признаках широкого расползания этого хита я начал беспокоиться, что теперь навсегда останусь автором одной песни (как это нередко происходит, в том числе, в среде КСП). Куда там! Песня про авторскую песню отправилась в триумфальное шествие по неписаным хит-парадам, не прихватив с собой автора! С одной стороны, конечно, обидно, что произведение проявило такую черную неблагодарность. Hо, с другой стороны, это дало мне возможность хотя бы примерно представить себе, что чувствовал бог, когда созданный им человек дистанцировался от своего создателя. Человек, как я уже писал, при этом испытывал тяжелые мучения, но легче ли были мучения бога?
       Помню, после помещения песни в ФИДОшной эхоконференции SU.KSP там возникла чрезмерно эмоциональная перепалка, в результате которой песня многим понравилась, а я нравиться перестал... Тогда в пылу спора я даже сам себя обозвал эстрадным исполнителем. А после этого серьезно задумался над тем, к какому же жанру относятся мои песни. И не смог придти ни к какому определенному выводу. "Пушкин" - явно студенческий фольклор, "Виртуальный герой" и "Учительница" - наверное, рок (по крайней мере, по внешним признакам), "Что было, то прошло", "Сага о кендерской войне" - типичная ролевая песня, "Гамельнский крысолов" - эстрада, "Шли два бога" - скорее всего, авторская песня, "Стеклянное регги" - оно регги и есть, а куда отнести, скажем, "Брата Августина", я и представить себе не могу...
       Впрочем, так ли это важно, кем мне правильнее называться - бардом, менестрелем, эстрадным исполнителем или чертом лысым? Скорее наоборот - однозначная идентификация часто создает неверное впечатление. Информация о том, что человек - менестрель или эстрадник, заставляет многих КСПшников шарахаться от него, как от огня. С другой стороны, нередко профессиональные музыканты относятся к авторской песне пренебрежительно, как к заведомо любительскому творчеству, недостойному их внимания. Я же считаю , что ничто не мешает автору или исполнителю относиться, допустим, и к авторской песне, и к эстраде. Или к авторской и ролевой песне одновременно. Мало того, даже одна и та же песня вполне может быть и авторской, и ролевой, и эстрадной, и какой угодно еще.
       Многие авторы и исполнители целенаправленно ограничивают свое творчество определенными жанрами или даже специально дистанцируются от отдельных жанров - считая, например, что принадлежность к авторской или, скажем, ролевой песне как-то компрометирует их или принижает их уровень. С другой стороны, многие слушатели стремятся навешивать ярлыки на услышанные произведения, одним махом относя одну песню, допустим, к авторской песне, а другую - к попсе, в результате чего автор или исполнитель второй песни в целом воспринимается как нечто второсортное и не заслуживающее особого внимания.
       А между тем, все это разделение происходит исключительно по внешним, техническим признакам произведения, то есть как раз не по главной его составляющей. При этом главная составляющая - донесение творческого элемента до аудитории - наоборот, воспринимается как нечто второстепенное. Снова "казаться" подменяет "быть", и снова люди не замечают этой подмены, а, даже заметив, часто не способны избавиться от нее...

Занавес

Разгон концерта. Бардак как первооснова. Исторические выводы.
       "Вот и закончилось все, расставаться пора". (Ю.Визбор)

       Третья часть концерта, как это обычно бывает, включала в себя наиболее хитообразные песни, многократно испытанные на благодарной аудитории. Я видел, что слушатели не остались разочарованы, и чувствовал обыкновенное, рядовое удовлетворение от удачного концерта. Оно, конечно, было не сравнимо ни с воодушевлением, охватившим "Тампль", ни с моим приступом на менестрельнике, но это почему-то расстраивало меня вовсе не так сильно, как я предполагал, спускаясь со сцены пару часов назад. В конце концов, ради одного взлета настоящего вдохновения можно и десять, и сто раз выступить без оного...
       Концерт подходил к завершению - остались только две или три наиболее громких и наименее серьезных песни. Hо в середине песни про Галилея, где-то на словах "Когда к нему на всех парах примчался инквизитор", в класс вломилась охрана. Вид ее показывал, что она недостаточно проспалась после прошедшей ночи, а цель визита заключалась в том, чтобы убедить всех обитателей школы немедленно переселиться в ДК Гайдара по причине освобождения здания от "Зиланткона". Это несколько удивило присутствующих, потому что не далее как утром комендант специально подтвердил, что места поселения действуют до восьмого числа включительно. Правда, взглянув на охрану, становилось понятно, что, будь она хоть трижды неправа, спор с ней может привести к последствиям похуже стрельбы из пневматического пистолета. Пришлось, так и не закончив песню, спешно укладываться и покидать здание.
       Ясное утреннее небо, подававшее такие радужные надежды, за день снова нахмурилось и сыпало чем-то мелким и мокрым. В воздухе чувствовалось усиливающееся похолодание.
       В Гайдар-сарае царил бардак, во много раз превосходящий увиденное мной в первый день. Часть гостей собиралась разъезжаться, а остальные хаотично перегруппировывались, освобождая часть жилых помещений. Дамы в роскошных бальных платьях перетаскивали многопудовые рюкзаки, доблестные сэры загромождали узкие коридоры латными доспехами, и представители оргкомитета тщетно пытались направлять перемещающийся народ по запланированному руслу.
       Hаша группа бывших обитателей школы была направлена неким официальным человеком в первый попавшийся боковой коридор, наткнулась на лестницу, за неимением других маршрутов поднялась по ней и уперлась в запертую дверь. Через некоторое время к нам подошел официальный человек с очень удивленным выражением на лице.
       - А что вы здесь делаете? Вы вообще кто? Кто вас сюда пустил?! Кто-кто? Я? Да?.. Хм... Странно... Hу ладно, давайте, я вам зал открою...
       Сразу же после входа в открытый зал большинству из нас настала пора отправляться к московскому поезду. Если бы всю школу не погнали в ДК Гайдара, многие ее обитатели и так спокойно уехали бы на этом поезде, а оставшиеся смогли бы разместиться в Гайдар-сарае с существенно меньшей неразберихой. Впрочем, объяснение этому организационному финту пришло в голову сразу: по причине прекращения основной деятельности и отъезда многих гостей бардака на "Зилантконе" стало существенно меньше, и стихийное переселение было устроено специально для того, чтобы восстановить уже ставший привычным высокий уровень дезорганизованности.
       Складывалось такое впечатление, что эта дезорганизованность составляет некую первооснову всего происходящего, что если, чего доброго, начать с ней бороться, весь "Зиланткон" зашатается и рухнет, как карточный домик. Поэтому бардак старательн о культивируется и поддерживается, на его создание уходят все силы и ресурсы организаторов, так что на конструктивные мероприятия ресурсов уже не остается, и их приходится организовывать самостоятельно.
       Огромная толпа зилантконцев громоздилась на остановке, штурмуя подъезжающие трамваи. Позади оставался целый мир, созданный нами за три дня и понемногу отправляющийся в историю - "Зиланткон-2000", юбилейный бардакль, стихийный и неистовый, празднично-тусовочный, свободный, как дракон посреди безоблачного неба... Пройдет время, вырастут наши внуки - что тогда будут рассказывать о "Зилантконе"? Будут вспоминать про беспорядок, неразбериху, суматоху, попойки, украденные рюкзаки? Или все-таки про доклады и семинары, песни и спектакли, игры и турниры? Может быть, через несколько десятков лет "Зиланткон" вовсе забудется? А может быть, наоборот - легенды о первых годах массового ролевого движения будут передаваться из поколения в поколение, и посреди Казани, вдоль трамвайной линии, выстроится памятная аллея с бронзовыми бюстами отцов-основателей - писателей, мастеров игр, менестрелей... Кто знает - вдруг и мой скромный бронзовый образ примостится там где-нибудь с краешку?..
       Тогда в толстых монографиях и антологиях о нынешних героях "Зиланткона" будут писать что-нибудь вроде: "Они никогда не работали на историю, не стремились совершить что-нибудь эпохальное, не расчищали себе место в вечности. Они играли, писали, пели для себя и своих друзей - просто, несерьезно, несолидно, но искренне и творчески... Многие свершения, объявленные современниками историческими, давно забыты; памятники великим вождям зарастают водорослями на дне моря; стада пасутся на полях судьбоносных сражений - память молчит о тех, кто хотел войти в историю при жизни. Hо свет "Зиланткона", никогда не претендовавшего на эпохальность, со временем разгорается все ярче, освещая дорогу современным ролевикам. Куда ведет эта дорога - в сказку, в другую реальность? А может быть, как всякий творческий путь - к истине? К богу... или к самому себе, что, в принципе, то же самое".

Верстка - Анжела