Размышление о сюжете и случайности

Скажите, вы никогда не задумывались над тем, почему для многих людей (а точнее, для разряда людей, именуемых "дивными"), вторичные миры куда привлекательней первичного? "Эвкатастрофа", да, "книги обязаны хорошо кончаться", но ведь и во вторичных мирах далеко не все истории кончаются хорошо. Вспомним хотя бы Турина, не говоря уже о квэнтах Ниенны. И тем не менее многие из нас готовы хоть сейчас сбежать туда, даже если их заранее предупредят, что, вероятнее всего, кончится все очень плохо ("Твой путь и остановки предписаны заранее. Ты не можешь вернуться по своей воле - ты вернешься (если вернешься) только так, как предуказано. Это будет не то, что читать книгу или смотреть в зеркало - тебе придется подвергаться настоящей опасности. И ты будешь рисковать не одним собой." - JRRT, "Утраченный путь").

Что это? Только ли тяга к новизне, к миру, который еще не успел надоесть, в отличие от этого, привычного, в котором мы уже успели прожить аж -дцать лет - целую вечность! Вряд ли. И, наверно, дело даже не в тяге к приключениям - приключений, если очень постараться, можно и здесь отыскать сколько угодно на свою голову (или другую часть тела). Мне кажется, помимо этих двух - и многих других - причин существует одна, о которой не очень задумываются, но которая, быть может важнее всех прочих. На мой взгляд, все вторичные миры роднит одна черта, отделяющая их от первичного еще более резко, чем то, что последний реален, а они нет (ибо это вопрос спорный). Я имею в виду сюжетность событий.

Под сюжетностью я разумею некую упорядоченность и неслучайность, словно все происходящее движется к какой-то цели. Эта цель может быть неизвестной, может даже вообще не существовать - но есть условная точка, вроде фокуса линзы, и подобно тому, как лучи, устремляясь каждый по своему пути, непременно сходятся в этой точке, точно так же и события, внешне никак не связанные и на первый взгляд случайные, обретают смысл благодаря наличию этой невидимой цели. Во вторичных мирах не бывает случайных событий; сами участники могут считать то или иное происшествие случайностью, но мы, зрители, видим, что оно было необходимо.

Размышление о симметрии

Нарушена была симметрия вод и земель, и более не было в
лике Арты сходства с застывшей маской.

"Весна Арды" ("Крылья черного ветра", Ниеннах и Иллет)

Сдается мне, что Ниенна в своей нелюбви к симметрии преувеличивает асимметричность живого и симметричность неживого. Ведь в природе дело обстоит как раз наоборот. Не знаю, может быть, на уровне молекулярных структур вещество и симметрично (хотя мне сдается, что симметричны скорее модели молекул, которые можно видеть в кабинете химии), но на видимом глазу уровне симметрия как раз растет по мере продвижения от неживого к живому. Мертвый камень асимметричен; растения симметричны более камней; но животные, как правило, симметричнее растений. Нас изумляет симметрия неживого кристалла; но никто не удивляется значительно более сложной симметрии паука или лягушки - не потому ли, что живым организмам симметрия свойственна, тогда как кристалл удивляет нас именно несвойственной камням симметричностью?

Высшая же симметрия - симметрия геометрической фигуры; симметрия математического построения; наконец, обычная бытовая симметрия стола или комода, - свойственна исключительно разуму. Тут то же, что с кристаллом и пауком: нас изумляет правильная шестиугольная форма ячейки пчелиных сот - но кто удивится шестиугольной плитке в полу? И причина та же: геометрия удивительна для животного; для человека она естественна. А что есть разум, как не вершина развития жизни? Быть может, есть и большие вершины - но Воплощенным они неведомы. То, что разум - вершина жизни, доказывается и тем, что разум способен жизнь отвергнуть. Самоубийство не свойственно никому из животных - кроме человека. И если считать неживым не то, что еще не стало живым, а то, что уже перестало быть им, тогда действительно можно сказать, что симметрия свойственна неживому: скелет, несомненно, симметричнее живого человека. Но в целом симметрия говорит о наличии жизни.

Видя среди камней ровный, словно нарочно выточенный камень в форме наконечника стрелы, мы знаем, что это окаменевшие останки живого организма - именно поэтому он обладает такой правильной формой. Видя на каменной плите правильный ромб или крест, мы знаем, что его начертила рука человека. И "застывшая маска" - это не лик смерти, но попытка в совершенстве передать особенности живого, не вполне симметричного лица. Да, правда, в симметричном живом организме есть и асимметрия: ног две, рук две, глаз два, а сердце одно, и не посередине, а слева. Но основой служит все же симметрия. И устроить всеобщий вынос с крушением Светильников и извержениями вулканов не значит добавить жизни.