(выписка из дневника)

      Я, Илиэн Хитиэль рождена в Минас Аноре, Столице Гондора, 3 норуи года 189 Четвертой Эпохи, в семье Эгнора, историка, служащего при дворе, и Йавиэн, целительницы. Сие рождение случилось восемью годами позже появления на свет Аэрдила, наследника Рода Parf a Half. Род Parf a Half, членом которого мне суждено было быть, происходит по прямой линии от Эмелора Саэлинда и Элухендис, приплывших на корабле Верных из Нуменора в год 3317 Второй Эпохи. Гербом рода является личный знак Эмелора Саэлинда - Книга - и знак его первенца Халвира, погибшего в Ануминосе в жертвенном огне, - Раковина. Согласно традиции рода к году совершеннолетия своего, пришедшегося на год 210, я обучена была истории, географии, генеалогии, каллиграфии и литературе, придворному этикету, пению и игре на лютне и флейте - в память об Анкалимэ из рода Эмелора Саэлинда, обладавшей чудесным голосом и положившей начало традиции музицирования среди женщин рода. Кроме этого я была обучена избранной мною науке создания и иллюстрирования манускриптов. В год 211 была назначена фрейлиной к Ее Величеству Королеве Эдит Дэйльской.

______________________________

       Для меня история, которая ныне у всех на устах, началась в год 211, когда у меня открылся Дар провидения. В тот же год, по случайности, я была назначена фрейлиной Королевы, жизнь Правителей Гондора развернулась передо мной. Первое пророческое знание пришло ко мне, когда я читала дневник своего предка, Аэрлина, младшего сына Эмелора Саэлинда и Элухендис, основателей рода, приплывших из Нумэнора незадолго до Акаллабэт. Я поняла, что рукопись эта сожжена, но неясно мне было, как это возможно, если она передо мной цела и невредима. Я не стала думать об этом. Но через неделю приступила я к изучению записей Гваэлина и Анкалимэ, собиравших предания о временах Гражданской войны и Мора. Узнала я, что настоящий дневник Аэрлина сгорел в доме моих предков в Осгилиате во времена восстания. Уцелели только две копии древнего манускипта. Чувства мои обострились. Вещи и тени ожили для меня и казалось, разговаривали со мной и играли в моих причудливых фантазия. Я стала бояться своего дара. Но потом поняла, что могу помогать людям. И тогда страх исчез. Я находила разнообразные потерянные предметы и узнавала те подробности семейных историй, что не были записаны в рукописях. Я просто знала, что где лежит вещь и что случилось с неким героем в прошлом. В дневнике своем начала я записывать историю Халвира, моего предка, так, как сама видела ее. Но не литературный труд был мне назначен.

       В 212 году, весной я встретила во дворе Цитадели лорда Йарглина, мы были совсем немного знакомы, встречались при дворе. Его нельзя было не уважать. В этот день выглядел он озадаченным. Я поняла причину и сказала ему, где лежит бумага, которую он не может никак найти. Бумага оказалась там, где я указала. Летом же мне дано было видение огромной беды, или, точнее, просто знание, что нам угрожает огромная опасность и тьма. Рассказать это кому-то из близких мне казалось невозможным, я обратилась к Йарглину, единственному из старших и мудрых, кого я хоть сколько-то знала. Мы познакомились ближе с почтенным Хранителем Ключей. В начале осени я прошла испытание, и меня приняли в Орден Стражей Миндоллуина. Я познакомиалсь со Стражами, которых, впрочем я знала и раньше - Хальбарда по занятиям в Школе Мудрости, принца Галадора и гонца Ривиля видела при дворе. Казалось, знание о большой беде было последним пророчеством, хотя вещицы я по-прежнему находила.
       Я много читала в течение осени, узнала историю Ордена, прошлого и нынешнего, познакомилась с документами по заговору 138 года, зачитывалась какими-то обрывочными записями, находящимися в библиотеке Школы Мудрости. Попадалось очень необычное, кое-что я переписала в дневник. Записала и забыла, а надо было помнить. Орден отслеживал пути потомков заговора 138 года. Мои пути пересеклись с одной из таких семей.
       Глава семьи был сыном одного из заговорщиков по имени Андвир. Как и все, он давал клятву верности Хэрумору за себя и свой род. После раскрытия заговора он бежал в Арнор под чужим именем. Настоящее имя его фигурирует в деле по заговору, но ни документов, ни информации он не оставил. Сына его звали Индор, он был женат на некой Бэрин, дочь их звали Харэт. Они переехали в Дол Амрот, а затем, осенью 212 года - в Пэлэннор и стали зваться "из рода Инголда". В маленькой деревушке они поселились, в одноэтажном домике. В начале февраля Йарглин и Хальбарад изложили мне их историю и предложили поехать туда, посмотреть на них и узнать, что можно. Я согласилась. Чтобы не тревожить домашних, я обратилась к своему двенадцатилетнему другу Брэгору и пропросила что-нибудь из одежды его матери. Он принес коричневый шерстяной плащ, белое платье с длинным коричневым двойным передником. Моя серую роханская лошадь Дуилин, подаренная мне родителями, повезла меня в Пэленнор. Маленький домик, заброшенный сад, все выглядело так, словно они приехали сюда вчера, но прошло уже полгода? Окна черны и воздух словно застыл вокруг этого дома. Он показался мне почти призраком и оставлял странное ощущение. Мне открыл глава семьи, потом показалась и его жена. Дочери их я не видела. Семье Индора я представилась как Илиэн из рода Инголда, говорила, что приехала издалека, ищу родню по материнской линии, потому что мать больна, и нужно найти близких. Они подумали и ответили, что быть может и остался кто-то в Дол Амроте, но они ни с кем не общаются. Я поросила настойчивее, но взгляд хозяина сделался уж очень тяжел, он отказался отвечать, я извинилась и поспешила уйти. История окончилась очень трагично. 6 марта глава семьи зарезал сою супругу и зарезался сам. Харэт сошла с ума и через два дня утопилась в Андуине. Эта рассказы об этом страшном событии еще долго бродили по Минас Анору.

______________________________________

       Накануне 25 гваэрона мне приснился сон. Я видела человека с письмом в руках, это был Наместник Дэнетор. На письме был герб - ромб с заходящим солнцем и дельфином на его фоне. Сквозь строчки письма я "прочла", что автор написанного затевает измену. Последнее и самое страшное, что я видела, - холодное и страшно-спокойное лицо Лорда Дэнетора. На празднике я старалась быть спокойной и сколь возможно веселой. Беспокоило не только содержание сна, но и то, что это был сон, а не знание, как бывало прежде. Праздник, как и всегда, был очень возвышен. После Благословения Короля и возвращения в Город, началось большое общее празднество. За столом, который возглавлял Король, по кругу шла чаша, и каждый, называя себя, говорил какое-то пожелание для всех. Было много добрых слов. О том, чтобы рождалось много детей, о сохранении доброй памяти, о радости для всех, о том, чтобы не прекращались дни мира. Я говорила о мудрости - я всегда вспоминаю о Саэлинде - я пожелала всем прислушиваться к мудрости своих сердец. Илиэн, моя подруга, сидела рядом и очень волновалась, ибо никогда прежде не держала слова перед Королем. После Круговой Чаши все уселись и началось пиршество под звукт арфы. Вскоре Королевская чета покинула празднество.
       Во время новогоднего пира Хальбарад на ухо сказал мне о сборе Ордена. Через некоторое время мы встретились. Стражи говорили об Умбаре и о том, что лорд Итилион определил, что род его идет от Кастамира, и, видимо, замышляет бунт или что-либо подобное. Точно весь разговор передать я затрудняюсь. Выслушав всех, я рассказала о своем сне. Хальбарад уточнл, был ли это именно сон. Галадор спросил о том, не прочла ли я письмо, и какого цвета был дельфин, то есть на самом деле касатка - я не разбираюсь в морских животных. Но я не смогла дать ему более точный ответ. Приняв все это к сведению и заметив, что Дэнетора почему-то не было во время Благословления, Хальбарад и Ривиль условились направиться в Эмин Арнэн. Перед уходом Халбарад спросил меня, считаю ли я, то, что говорят об Итилионе (т.е. подозрения в измене) - правдой. Я ответила утвердительно. Затем он пожелел мне не видеть больше снов, я же ответила, что, может быть, если я буду их видеть, будет лучше.
       Затем я вернулась на пир, найдя там умбарских гостей и нескольких гондорцев. Многие уже разошлись. Там была знатная умбарская женщина, Морвэн, что желала найти жениха для своей дочери. Остаток вечера, когда леди Морвен удалилась, умбарский моряк [не знаю его имени и звания, увы, хотя часто встречалась с ним] развлекал меня и прочих морскими историями, я же пела по его просьбе. Уже поползли какие-то страшные слухи. Оруженосец Асгиль спрашивал всех о некой леди Бэльдис, пропавшей по дороге из Дол Амрота в Минас Анор. Пересказывали события, случившиеся в Пеленнориских полях.

       Дом моего отца стоит в Пятом Ярусе.Там я и осталась на то время, пока была свободна от обязанностей придворной. Ночью мне снился новый сон. Сперва холод и тьма, а затем огонь, такой большой, словно в него подливали масла. В огне находилась фигура человека, кинжал блеснул у горла. Появилась струя крови. На горящей фигуре я увидела фибулу и кольцо принца Арэстля. Я проснулась. Был ранний час. Вверх по Городу я поднималась, размышляя об увиденном. На воротах Цитадели были приколоты стихи. То ли шутка, то ли предупреждение, обернутое в стихотворную форму. Я обратила внимание на слова про гражданскую войну и пророков. И потом имела возможность заметить, как избирателен разум человека. Ибо вскоре у ворот появился разгневанный Тал-Синмар, ругающий всех и вся, особенно юного принца Арлина - он принял всю строфу как насмешку на себя. Правда, потом появились и другие стишки - на что тратят драгоценную бумагу - и там про архивариуса было побольше написано, я этого не читала.
       Оказалось, что наследный принц исчез. Совпадение этого события и моего сна было пугающе? В Старой Корчме, где уже просыпалась жизнь, говорили о каких-то убийствах, то ли в горах, то ли в Пэленноре. Кажется, опять вспомнили про несчастное семейство. Тал-Синмар хмуро ел, сидя на краю центрального стола. Хозяюшка Найвэн пыталась что-то вразумительное ему говорить, отчего он становился все мрачнее и мрачнее. Потом прибежал Арлин, кажется, они друзья со слугой Найвэн Индором. Жаловался, что хранитель архивов обвиняет его в сочинении злых стишков, хотя он, принц, никакого отношения к этому не имеет. На улице я видела, как лорд Йарглин в большой спешке направляется к Главным Воротам. Я его не стала догонять, а пошла искать Хальбарада. Где-то, ожидая его, я записала пару строк в дневник, получилось очень неаккуратно, я волновалась. Хальбараду вкратце я рассказала свой сон. Он же ответил, что сожжение уже найдено, и Йарглин замечает, что, возможно, к останкам следует относиться с большим почтением [здесь я могу ошибиться, Хальбарад мог сказать мне это позже, тогда, когда он собирал нас с Ривилем и показывал обожженные бумаги]. Мы вместе подошли к Цитадели, но я зашла внутрь, он же остался снаружи. Йарглин был уже там, но поговорить с ним представлялось практически невозможным, и даже когда я ему намекнула, что мне есть, что сказать ему, он не смог отвлечься.
       В Город прибыл Наместник. Одного взгляда в его глаза было мне достаточно, чтобы понять, что он не может быть предателем. Ко мне подошел преподаватель Дуилас и пригласил на открытую лекцию в Школу Мудрости. Решив, что раз Йарглин столь занят, то значит так надо, я вышла и какое-то время стояла у ворот Цитадели, задумавшись, что же мне делать. Рядом стоял Дириэль, страж Цитадели. Он, не знаю почему, сказал мне, что не стоит связывать происходящее с заговором 138 года. Я ответила что-то не очень внятное, что "да, может, это и правильно, не стоит терять надежды?" [это могло произойти чуть позже, но примерно в этом временном районе] Подошла Илиэн и с пылом стала рассказывать мне о готовящейся экспедиции в Харад. Вместе с Хальбарадом мы двинулись по направлению к Школе, там вновь встретили Дуиласа. Он повторил приглашение, на которое и Хальбарад с радостью отозвался.
       Подошел Ривиль. Халбарад отозвал меня, мы трое сели в уединенном месте недалеко от Школы Мудрости, где он показал нам чуть обгорелые бумаги (о том, какие условия необходимо выполнить для возвращения Неназываемого) и генеалогию Короля Элессара с красными пометками. Разговор был краток, промелькнула мысль о том, что Арэстэль не погиб. Разошлись. Ривиль шепнул - нужно быть осторожнее, кажется, об Ордене уже знают те, кому не следует.
       Я очень долго пробыла в Школе Мудрости, на лекции о фэа. Там были Тиннарэль, Илиэн, Нэнвен (дочь Финдэгиля) и Хальбарад. Приходили и еще слушатели, Хранитель Времени Талион и его супруга Эрегвен, появились гости из Эмин Арнэн, если я не ошибаюсь. Подошел Садрон, Королевский Менестрель. Хальбарад отлучался, когда он вернулся, то шепнул мне - не замечаю ли я чего-нибудь?.. Надо быть очень внимательными к тому, что нас окружает. Он сел на мое место, которое я покинула не выдержав очень странного ощущения - как будто кто-то пристально смотрит в спину. Видимо, в его словах и моем ощущении была связь? Подошли новые гости - девушка из Дол Амрота и тот же умбарский моряк, что развлекал гондорцев рассказами в Новый Год. Он угостил нас сладостями из своих товаров, рассуждая, следует ли считать их - эти сладости контрабандой, если он не уведомлял капитана о том, что перевозит их. Приходила гостья из Дол Амрота и спрашивала Дуиласа, может ли он сказать что-либо о волшебном предмете, зеркале, которым, по легенде, владела Митреллас, которое находится у них и показывает иногда странные вещи. И может ли оно быть использовано во зло? Дуилас не смог сказать ничего определенного, но слушатели сошлись на том, что скорее всего не стоит от зеркала ждать плохого. Тиннарэль надолго отлучалась еще в ходе лекции, теперь же вернулась, и слушатели, подуставшие от серьезной беседы, запросили харадских сказок. Я решила, что настало мне время хоть немного подкрепиться и тихо ушла, направившись в Старую Корчму . В корчме было немного людей, хозяйка же, как обычно, между делом рассказывала последние новости. Убеждала, что в Городе появлялся Эльф, да чуть ли не в саму корчму заходил. Вновь пожаловала госпожа Морвэн, но теперь уже с двумя своими дочерьми. Сказав несколько слов Найвэн, она удалилась. Дочери же остались. Одна из них, одетая очень богато, сказала, что ей нужно в Школу Мудрости (недаром говорили, что почтенного Дуиласа чуть не сосватали). Я предложила проводить их. Зайдя в Школу и заглянув туда, где все еще сидели слушатели и преподаватели, умбарская леди поросила назвать имена присутствующих, услышав же их, пожелала сразу же удалиться, потому как "не может быть здесь без дозволения матери". Кажется, мы не помешали. Тиннарэль была удивлена, что умбарские девушки не могут находиться в Школе без разрешения старших. Я осталась здесь ненадолго, разговор уже закончился, но началось пение.
       Затем я вернулась к дому отца и села в саду.Открыла дневник, но писать не получалось, и я заснула. Но проснуться не смогла. Я очнулась от резкого запаха - кто-то сунул мне в нос флакончик с остро пахнущей жидкостью, несколько людей стояло радом. Среди них был Галадор и Ривиль. Впрочем, тех, кто вокруг меня суетился, я видела очень плохо. С помощью двоих людей я дошла до Обителей Исцеления. Голова кружилась [чистая правда]. Хэльгор дал мне что-то от болей и накормил земляникой :). Когда все разошлись и остались только Галадор и Хэльгор, последний спросил, что случилось. Я рассказала, и добавила, что мне приснился сон и это было очень страшно. Попросила, чтобы мне дали время оправиться. Хэльгор настоятельно просил рассказать сон, я же ответила, что видела во сне отряд гондорцев, попавший в засаду. Хэльгор отлучился. Галадору я поведала все: /отряд, впереди человек в шлеме с крыльями, лица которого не видно, с Кольцом Барахира на руке - это был Король. Внезапно на отряд из засады выскочили люди и завязалась схватка. Нападавшие побеждены, однако, они Короля нигде нет? Воины оглядели местность и увидели невдалеке еще одно место сражения - была вторая засада. Лежат стражи Короля и? видна окровавленная рука с Кольцом Барахира на ней./ Галадор пытался уточнить, что за местность я видела и как были одеты нападавшие. Он любит подробности?Послышались шаги, вошли Ривиль и Хальбарад. Им я снова все поведала. Говорили о делах в Умбаре. Мне объяснили, герб с касаткой принадлежит Старшему Дому Амаруса. Кроме того показывали два письма, одно было у Хальбарада, кажется, Итилиона, другое - у Галадора и ему самому адресованное. В нем излагалась просьба прибыть на остров в центре залива. Галадор говорил, что и другие главы морских государств получали такие приглашения, сам же он ответил отказом, ибо подозревает засаду. Я спросила, что стало известно о лорде Денеторе. - С лордом Дэнетором "все в порядке", однако сегодня он выглядит так, словно постарел на несколько лет. Он смотрел в Палантир, быть может, в этом причина. - Что же он там такое увидел? Я хотела сказать, но осеклась. Хальбарад мне помог осознать, Галадор и Ривиль вопросительно посмотрели на нас. "То же, что и я во сне?.." - ?еще не известно, погиб ли принц? О Короле ни слова не было сказано.

      На какое-то время я осталась одна, вскоре заглянула Митхэнель. Она попросила веер и сама стала обмахивать меня. Из соседнего помещения послышалось пение, у певца был забавный голос. Мит рассказывала, что приехали купцы из харада, развлекают в корчме своими рассказами и легендами. То говорят, что есть у них дерево каменное, что цветет цветами, переливающимися, как радуга, и продоносит драгоценными камнями. То рассказывают, что есть дерево стеклянное, до небес растет, и сидит на нем принцесса - ждет освободителя. Но чтобы освободить ее, нужно подняться по стеклу дерева, и никому не удалось этого до сей поры. Мы долго говорили с ней, думаю, уж скорее она меня исцелила своими милыми рассказами, нежели травы Хэльгора. Хэльгор не заставил себя долго ждать. Спросил о самочувствии. Настойчиво просил меня рассказать свой сон, я отвечала ему неохотно. Он понял, что я не хочу об этом говорить, но не отступился. Сначала, еще когда меня только привели, он объяснял, что мне нужно рассказать все, чтобы избавиться от страха. Теперь, что целителю нужно знать болезнь, на случай, если что-то такое случиться еще с кем-то. Меня избавила случайность, предоставив время для обдумывания своих слов - в Эмин Арнэн с какой-то женщиной случилось несчастье, прибежали взмыленные гонцы и Хэльгор отправился на помощь. Я вышла из Обителей и некоторое время просто бродила по улице, обдумывая. Позже, когда мы встретились с Хэльгором, я сказала на его настойчивое "вспомнила ли я" - "Да, предводитель того отряда погиб, это и вызвало страх", (лиц я не видела, это было сказано ему раньше). Целитель удовлетворился ответом.
       Беспокойство в Городе росло - пропал принц Арлин, я не могу вспомнить точно, в какой момент по отношению к моей болезни это случилось. Прибегали очень взволнованные люди, и в их числе Илиэн, рассказывая о происшествии. Все говорили про какой-то колдовской туман, который поглотил юного принца. Для меня событий было уже настолько много, что испытывать видимое беспокойство я просто не могла. И осталась в ровном состоянии духа, положив не забывать о надежде. Это могло быть просто обманом, не сулящим ничего катастрофического. В целом же я осознавала, что цепочка событий складывается не радостная.
       Заглянула в корчму, присела у огня. Галадор тихо разговаривал с хозяйкой, я прислушалась. Я сама словно погурзилась в слабый туман от тяжелых видений. Найвэн передавала принцу сон, который она видела, упав в обморок средь бела дня. /Море, превращающееся в море крови, в центре остров. Он становится все меньше и меньше, а потом из глубины высовывается черная рука, сжимает в кулак остаток земли и утягивает внутрь./ Я подумала, что кто-то сеет панику в душах. Галадор долго не разговаривал, я ушла вслед за ним. В Цитадели ворота были открыты, шло какое-то тревожное движение внутри и снаружи. Только что завершил обсуждение Совет Гондора. Йарглин позвал меня и принца внутрь, мы сели около Палантирной Комнаты. Странно, в моей голове пронеслось какое-то недоброе подозрение насчет Хранителя Ключей, но непонятна мне его природа. То ли кто-то подбросил мне намек, а я подхватила его. То ли в воздухе что-то - как потом оказалось, чуть ли не каждый из Стражей и лиц, допущенных в Цитадель, подозревал какие-то предательства, в том числе и в Ордене. Я же пребывала в неведении, потому и столь удивительна эта мысль. Подозрение было готово перекинуться и на других Стражей, но я отвлеклась на важный разговор. Йарглин объявил: - Мы должны знать, но никто более - Король, вероятно, мертв. Кольцо Барахира в Гондоре, на нем кровь. Молчание. - Где-то я уже это видела? - Передаю Йарглину свой сон. - Только что разошелся Совет. Совет знает о нас, как о дружеской компании. Наместнику известно о существовании Ордена. Ему можно доверять. Хальбарад передал документ, полный трактат о черной магии. Нужно его изучить, быть может, там есть кое-что, что поможет нам разобраться в событиях. Пачка бумаг разделена на три части. Только начали читать, пповился сам Хальбарад. - К лорду Итилиону являлся черный дух и "соблазнял" его. Однако, это был я, то есть кто-то с моим обличьем. Неудивительно, что он теперь так подозрительно смотрит на меня. Выслушав это, Йарглин рассказал историю с дровами - Якобы он, Йарглин, забирал из своего дома дрова большом количестве, несмотря на то, что дворе теплая погода. Хотя он, Йарглин, ничего такого не делал. Куда делись дрова? - Хранитель Ключей предложил, что кто-то старается перевести подозрения на Стражей и приходит к разным людям под иллюзией их внешности. В Комнату вошел Наместник, мы прервали наш разговор и разошлись. Я забрала бумаги. Чувствуя, что нить событий ускользнула от меня, пока я находилась в Обителях, я и пошла пополнять свои сведения "слухами". В корчме попросила я Найвэн рассказать о снах, которые снятся людям, и она поведала мне все в подробностях. Сны были все в таком же духе - кровь, тьма, если не считать одного из гонцов, Берена, которому снилось два сна - с пустыней и с какими-то белыми полотнищами. Рассказала она мне и про происшествие с подругой Харэт, утонувшей в Андуине, по имени Йавиен (из Дол Амрота), с которой она якобы переписывалась. Видимо, к этой девушке и отправляли Хэльгора. Она была одержима, говорила, что ее заколдовал человек в плаще с лицом, закрытым капюшоном. Придя зачем-то в Эмин Арнен, она тяжело ранила харадского купца, попыталась ранить стражника, была ранена сама и вскоре умерла.
       Найвэн пыталась собирать в цепь разнообразные события, о которых ей довелось узнать, и прослеживать возможное их развитие. Спрашивала, кто будет наследником, если принцев не найдут. На это ей обстоятельно отвечал генеалогист Тинвор, сидевший напротив. Ничего нового она больше не рассказала, я пошла дочитывать бумаги, сев на первой попавшейся скамейке. Вскоре ко мне присоединился Йарглин. В бумагах нашлось кое-что, но пользы это впоследствии не принесло - о сожжении с перерезанием горла жертве и о наделении духов личинами людей. Кроме того, Йарглин передал, что с данного момента Стражи должны использовать пароли при встрече. К чему это, я не успела спросить. Впрочем никто из нас не успел воспользоваться этой мерой предосторожности. Когда мы, дочитав все, поднялись к воротам Цитадели, то как раз поспели на момент, когда Хэрумор открыл себя. Вместе с Галадором Хальбарад зашел в ворота, через мгновение принц упал, мелькнуло лицо Хальбарада, он что-то сказал и ворота сразу закрылись. Я быстро отступила вниз по улице - страшно находиться в непосредственной близи от обиталища тьмы, хотя, конечно, такое малое расстояние вряд ли могло меня спасти. Йарглин что-тоговорил Финдэгилю. Перед воротами стоял лорд Итилион и требовал, чтобы его пустили в Цитадэль и приняи его вызов. Хальбарад кричал что-то о том, что ему нужна женщина, я так и не поняла зачем, но мыслью за это зацепилась. В конце концов Капитан вошел внутрь. Говорили, что когда с Хэрумором разговаривал лорд Адрахиль, наружу была выброшена голова принца Дол Амрота. И Хэрумор сказал Йарглину "Хорошо, что тебя не было в Цитадели, иначе и тебя пришлось бы убить ? то есть жаль, что тебя не было?". Точные слова мне неизвестны. На основании этой фразы Йарглин потом размышлял об исцелении Хальбарада. Лорд Талион произнес несколько фраз на квенья, надеясь на силу эльфийскийх слов и помощь тех, кого он называл. Но Хэрумор только смеялся. Этот смех все же так похож был на то, что я слышала раньше. И тот же голос. Вскоре стали падать люди, стоявшие под самыми стенами Седьмого Яруса. Прибежали целители. Некоторые умирали почти сразу, многих удавалось выхаживать, хоть это и стоило большого труда. Помогали все, кто мог, в суматохе появился принц Арлин. От созерцания предательства друга Йарглин был бел и без черной немочи.
       Нас осталось трое. Первая мысль - искать помощи у эльфов - бежать туда, где когда-то появился Орден Стражей. Тихая поляна, виден лес, камень, вокруг которого мы встали. Йарглин обратился к тем, от кого надеялся получить совет и помощь, но ничего не произошло. Ничего хорошего, однако мы поняли, увидели, что стоим вокруг жертвенника. Значит, это проклятое место и оно ничем нам не поможет. У меня потемнело в душе. Мы оказались пособниками зла. Эльф появился, когда мы шли обратно, к Главным Воротам. С ним уже встречался Ривиль, последний и должен был передать остальным предмет разговора. Более представитель Старшего Народа нам ничем не мог помочь. Ривиль передал, что эльфы, безусловно, знали об Ордене, но не одобряли, по причине плачевной развязки истории Ордена Второй Эпохи. И они не могли оказывать действенную помощь, ибо пришло время, когда люди сами должны справляться со своими несчастьями. Старший Народ мог помочь нам только целением больных. Увы, обсуждать сие было уже поздно, мы поспешили к Цитадели. Я почувствовала, как нас заворачивает во тьму, мы падаем в нее, как в черную воронку. Я видела, что души наши оказались в опасности - умерев, мы могли бы стать рабами Врага. Но что можно было сделать! Мы стояли у врат Седьмого Яруса. Послышался язвительный голос Хэрумора, все такой же мягкий, но уже столь ядовитый, говорящий что-то о "моем бывшем Ордене" и о том, что он нам подбрасывал ложную информацию, а мы ему поверили (это касалось трактата о черной магии и документа о возвращении Неназываемого). Короткая беседа в стороне и "мой бывший Орден" по общему согласию был распущен и перестал существовать. Ривиль передал слова эльфов. Выяснилось, почему Галадор оказался первой жертвой - от эльфов он узнал, что принц Арэстель жив и сказал об этом Хальбараду, когда они стояли у врат Цитадэли. Из чего последний, видимо, сделал вывод, что его друг знает слишком много и план под угрозой. После разговора Йарглин зачем-то вернулся к воротам Цитадели и там был поражен черной немочью. Я же впервые заметила, что мы трое ее распространяем! Я побоялась войти в Обители и вообще стала обходить людей стороной, но некоторые, двое или трое (одного я точно помню - это был геральдист Тинвор), по моей неосторожности, все-таки заболели. К счастью, не умерли. Долго я сидела в уголке улицы, откуда все было видно и просила прохожих не подходить ко мне.
       В город вернулись принц Арэстель и Наместник. Это было как чудо! Впрочем, люди даже не выразили особенного удивления и волнения. Внимание было приковано к посеревшим и накрывшимся туманом стенам Цитадели и больным. Арэстель приказал эвакуировать всех, кто не мог держать оружие. Большинство людей было отправлено в Пэларгир. Я осталась, боялась разнести заразу, да и просто не могла уйти. На ворота Шестого Яруса была поставлена охрана из воинов Эмин Арнэн и Стражей Цитадели. Принц и Наместник явно что-то планировали, но получилась долгая задержка. Однако, перед воротами появилась леди, которая настойчиво просила пустить ее в Цитадель, ибо только она может помочь в нашей беде. Говорили, что она из Харада, позже я просила целителя Нарбэлета поговорить с ней, странно, если девушка рвется в самое сердце вражеского стана. Я сидела около недалеко от стражи и наблюдала. Действие наваждения с черной немочью закончилось и я позволила себе зайти в Обители, узнать, как Йарглин, и что он думает. Йарглин сказал, что нужно попробовать исцелить Хальбарада. Я думала о том же. Хранитель Ключей считал, что Хальбараду нужно поговорить с Эльфом - он так мечтал их видеть. Я передала это Ривилю. Однако, Ривиль сказал, что наш друг уже после своего преображения с Эльфом говорил, но это не оказало никакого действия.

      Принцу и Наместнику пришло в голову атаковать Цитадель, но этого, конечно не случилось. Однако, все воины собрались в городе, а остатки населения, Обители исцеления были выведены за Главные Ворота и разместились под стенами. Йарглин поправился и его тоже вывели за стены. Он же отговорил правителей от этого безрассудства. Я сказала Наместнику об опасности, грозящей бывшим Стражам и попросила вывести Ривиля из города, что он и сделал. Мы сидели за воротами, очень-очень долго [для меня все это было провалом во времени длиной в несколько часов]. Что делать было - непонятно. В городе ничего не происходило. Мы сидели маленькой группой, я, Ривиль, Нэнвен и Нарбэлет и вспоминали происшедшие события.. Обсуждали содержание обожженных бумаг, Нэнвен их особенно хорошо помнила. И говорила, что Хальбарад просил у нее (потомка эльфов) каплю ее крови, но она не дала. Говорили об Ордене, поскольку не было смысла скрывать - все узнали об этом. Думали, все ли, известное нам со слов, бумаг и слухов - обман, что можно предпринять. Вновь и вновь думали об исцелении, но как совершить это, не знали. И никто не решался действительно претворить это в жизнь. Меня мучила безумная идея пойти туда самой. Но ее, конечно, бывшие Стражи не приняли всерьез. Я практически не воспринимала самого Хальбарада, как врага, быть может это вселяло в меня несерьезное спокойствие. Или у меня просто не было сил вынести сознание такого предательства и я воспринимала Хальбарада, как заигравшегося ребенка, путь даже он старше меня на многие годы. Он был мне родным человеком, похожим на моего отца мягкостью и доверительностью, и на этом фоне естественно выглядело то, что он не воспринимал в серьез идею, изложенную в обожженных бумагах.
       Наша маленькая группа присоединилась к Йарглину и Финдэгилю. Нарбэлет пошел разговаривать с харадской девушкой. Общее обсуждение рассыпалось. Я бродила, поглядывая на то, как лечат воинов и что творится в Воротах, не зная, чем я еще могу помочь. Многие из тех, кто стоял на посту, пострадали от черной немочи, и Эльф их лечил. Через некоторое время привели безумного Дирхавэля, он подвергся искушению и был одержим, но все закончилось благополучно и для него, и для остальных. Подошли Тиннарэль и какие-то мудрые люди из Пэларгира (Эмин Арнен?), с ними говорил Йарглин. Они тоже были знакомы с бумагами, касающимися Ордена и 138 года, и Йарглин попросил их сверить пэларгигский архив с тем, что был передан ему Хальбарадом, на предмет нахождения несоответствующей истине информации. Они долго этим занимались, сидя в сторонке, но, видимо, так и не нашли ничего особенного. Но высказали мысль о том, не найти ли Врата Стражей - быть может тот, кто пройдет через них и приблизится к состоянию человека до его Падения, у того будет достаточно силы, чтобы "переубедить" Хальбарада. Йарглин обратился с этим к Эльфу, и они ушли. Эльф вернулся раньше, но Йарглина не было долго. Он вернулся и сказал, что ничего не получилось. В общем-то, не приходилось надеяляться на то, что давно закрытые Врата могут открыться.

      Тьма над городом росла, уже все ярусы, кроме первого опустели, воины стояли в Главных Воротах. Пришел Капитан флота Умбара и требовал, чтобы его пустили и дали выполнить клятву: клятва заключалась в том, что он должен убить лорда Итилиона, если тот окажется во власти Хэрумора. Пару раз прибегали гонцы из Пэларгира, я видела Илиэн, которая сбежала оттуда по велению сердца, сначала сама по себе, потом по какому-то поручению. Но поговорить с ней не удалось. Зажгли костры и факелы. Я тоже успела побывать в Пэларгире, правда, остаться там я не могла, меня словно ветер, что дул мне в спину, приносил меня все к одному месту. Когда я вернулась, то застала Йагрлина и преподавателей в обществе какого-то гонца, кажется гондорского посла в Хараде. Я подошла к концу разговора, собеседники встали и Йаргли спросил меня, пойду ли я с ними. Я спросила, куда. - За Черным мечом Защитника Юга. Я согласилась. Кто-то, встретившийся нам на пути бросил, что в нужно отправляться в Умбар, искать людей или бумаги, от (из) которых можно узнать, как справиться с одержимостью. Но на это мы не стали отвлекаться, в Умбар отправился кто-то еще.

      Мы пришли в одно из королевств Харада, Атаур-хану. Нас встретили очень вежливо, выслушали и попросили подождать того, кто может нам помочь. Этот человек стал нашим проводником в другое королевство. Там нас отвели в храм солнца и огня, жрец которого хранил этот самый меч. Жрец подтвердил, что меч был у него, что меч способен сделать победителем того, кто возьмет его в руки, что теперь он уже в руках того, кого меч сам выбрал. Оружие само выбрало себе хозяина, и тот теперь носит имя Защитника Юга. Рассказал также о правителе (принце?) третьего королевства - Саур-та-Ханна - который хотел взять этот меч, чтобы убить Темного Владыку, у которого он был в подчинении. Он хотел отмстить за себя. Но меча уже не было, правитель же, получив отказ, вышел за порог храма и упал замертво. Перед смертью он сказал: "Я больше не раб тебе". Также жрец поведал, что всем правителям Харада и ему самому снились сны-наваждения, в которых Хэрумор призывал их перейти на свою сторону и пойти войной на Гондор. В заключении служитель солнца выразил надежду, что Харад и Гондор смогут объединиться в борьбе, забыв прежние распри. Мы поблагодарили его и вернулись туда, откуда был наш проводник, там встретились с Защитником Юга. Он был мне знаком, ибо раньше жил в Цитадели. Долго мы с ним говорили, он не понимал, какая польза от него Гондору и какая польза ему от участия в делах Гондора. Но, в итоге, согласился прийти в указанное ему Йарглином время - к следующему созыву Совета Гондора - и оказать помощь. Когда разговор закончился, нас угостили на дорогу чаем и водой - в Хараде было очень жарко. На обратной дороге я выразила Йарглину свое сомнение по поводу сил Защитника Юга. Мне казалось, что нужно, во-первых вернуться к идее исцеления, а во-вторых, Хальбарад знал об этом мече, и, значит. Хэрумор может предпринять меры для того, чтобы этот меч не причинил ему вреда.
       Пришла зима :). Предпринять ничего было нельзя, но многие остались под стенами и не хотели уходить или уезжать в более безопасные места. Сердца их не велели им покидать сердце Гондора
       Пришла весна. :) Под стенами собрался чуть ли не весь Гондор, вернулись все, кто прожил зиму в Пэгаргире. прибыло много людей из Харада. Перед стенами Цитадели принц Арэстель был объявлен Наследником Короля. Принц Арлин передал ему Кольцо Барахира. Врата Седьмого Яруса открылис, .Хэрумор позвал внутрь владык Гондора. После коротких переговоров его попытались убить, чему он не сопротивлялся. Но это не вышло ни у Защитника Юга (однако его удар поднял бурю гнева в рядах харадцев, ибо показался им недостойным воина), ни у Наследника. Тогда Йарглин обратился к Хальбараду, прося его вспомнить прежнее и отказаться от Тьмы. Но дух не желал покидать свое обиталище. Однако, ему пршлось подчиниться словам Наследника Арэстеля, но сам Хальбарад этого не пережил. Как и многие, кто был с ним в его предательстве. Поднялись знамена - Король вернулся в Минас Анор...

_____________________________

      Я тяжело переживала события минувшего года. Впрочем, я уверена, многим было нелегко, и осадок остался в душах жителей Гондора. Мой дар был использован Хэрумором в злых целях, и я могла бы раньше понять это, тогда, когда слушала рассказы Хозяйки Старой Корчмы. Но этого не случилось. К счастью, ни одному из трех снов я не поверила до конца. Благополучно вернулась я к своим обязанностям. Заглядывая в записи дневника, я наткнулась на фрагмент, переписанный мною еще осенью 212 года. О Премудрости, что превыше всех ценностей мира. Много размышляла об этом. И было мне даровано знание того, о чем узнают лишь те, кому суждено родиться много позже меня?


Верстка - Терн