Римма Глебова

Каждый вторник Эла покупала "свою" газету. За три года жизни в Израиле она уже привыкла к ней, и брала на прилавке только её - вообще-то это была не газета, а скорее, журнал, и из него можно было узнать обо всем. И политика, и культурная жизнь в стране, и события в России, и всякие происшествия - всё было интересно читать, ну, разве, на взгляд Элы, излишне подробно и даже со смакованием расписывались сексуальные преступления, убийства и грабежи, но может быть, кому-то это как раз и нравится.

Была в журнале еще одна рубрика, ее Эла всегда прочитывала внимательно. Многие объявления в рубрике часто смешили Элу. Да если бы эти люди, что так себя преподносят, и в самом деле были такие, разве остались бы они в одиночестве? Да их расхватали бы в мгновение ока, как апельсины в России! - когда они были в дефиците. И абсолютно все в этих объявлениях - симпатичные, умные, образованные, у всех интеллектуальные увлечения, мало того - почти все обеспеченные и, разумеется, интеллигентные! И не хватает им в жизни только одного - своей пары, долгожданной половинки. В одном номере этой газеты, если дотошно изучить, как раз можно составить эти половинки... Не заняться ли этим? Подобрать по всем требуемым критериям парочки, и звонить им - устраивать встречи! Собственное бюро знакомств!

Эла вздохнула. Себе бы найти кого - не дурака, не урода и, Боже упаси! - не пьяницу и не жадину. Тошно так жить - только работа и одинокие вечера. Должность медицинского секретаря - с голоду не умрешь, но и не пошикуешь, да за квартиру (громко сказано! - весьма убогое жилище, но зато с ванной - грязно-зеленого, болотного цвета), да счета! В болотную ванну не залезешь - ни-ни! - дорого обойдется, хватит и душа, а в России в полной ванне - с пеной! - можно было наслаждаться хоть каждый день, да и работа там была по ее образованию, - медсестра. Платили мало, а потом и почти совсем перестали - раз в три месяца, а потом и раз в полгода. Уколы платные на дому спасали.

Близкая подруга уехала, родственники уехали, ну и она двинулась. Держать было некому. Отец сбежал в неизвестность еще до ее рождения, а мама умерла - инфаркт. И мужья были - а как же! Один муж спился и в бомжи подался, сначала вытащив из дому всё, что уносится и всё, что продается. Другой красивый был и поэтому любил по бабам скитаться, неделями пропадал, потом приползал на коленях. Зареклась замуж выходить. Но здесь... защемило в последнее время. Сорок лет стукнуло. Всё одна и одна. Стала приглядываться...

Разве это мужчины? Шорты, бесформенные майки, шлепки на босу ногу. В России в подобном виде одни бомжи ходили. Хотя, там они шорты не носят - климат не позволяет. Правда, и здесь есть вполне прилично одетые, но те обычно при женах, тоже приодетых, с цепочками на шеях и кольцами на каждом пальце - по местной моде.

Интересно все же читать эти объявления. Особенно женские. Читаешь и думаешь: так что же ты, милая, при таких достоинствах сидишь, дура, одна? Негде познакомиться? На улице или на скамейке в парке - страшно? Ведь подходят, усаживаются и прилипают, не отдерешь. И такая ты, и такая, пойдем ко мне в гости (по-русски десять слов выучили и - вперед!), у меня квартира, машина, золото куплю... Насчет золота еще неизвестно, а в домработницы и "утешительницы" точно возьмешь. Сам страшненький, глазки плотоядно бегают по тебе, еще как испугаешься и убежишь, а он еще и следом приволакивается. Эла всё это испытала, и не раз. И в парк разлюбила ходить. Но сидеть по выходным дома тоже скучно.

Может быть, написать объявление в эту газету?.. Откликаться на мужские объявления не хочется. Унизительно как-то. Они будут выбирать, тасовать как карточную колоду и, если после перетасовки и отбора снизойдут и назначат встречу, будут оглядывать как лошадь в стойле при покупке, а за углом еще одна дожидается, посматривая на часы. Уж лучше подать объявление самой и самой выбирать - куда как веселее! Но как же написать... чтобы выделиться!

Ну, что вот они пишут! Прямо песни и баллады, о себе, ненаглядных.

"... Стройная, с разносторонними интересами и доброй душой..."

"... Красивая, спортивная, люблю музыку и литературу..."

"...Эмоциональная, приятная в общении, некурящая..."

Все как одна непьющие и некурящие. А кто же это по улицам ходит, дымя на ходу сигаретой - инопланетянки?

"...Борщи варятся и поедаются вместе радостно..."

Страстно съедятся твои борщи! И вот одна пишет близко к правде: "Обладательница пышных форм..." Толстуха, значит. Правда, дальше опять мура и макароны на уши. Но как красиво выразилась - не два подбородка и безразмерный бюст, а "пышные формы"!

И все они хотят мужчину доброго и надежного, и непременно с чувством юмора! Дался им этот юмор! Почитай анекдоты на последней странице и наюморишься досыта. Правда, они почти все довольно пошлые.

А она возьмет и напишет о себе совсем иначе. Во-первых - курит. И от вина хорошего не откажется. Фигура тоже оставляет желать. И кухню не "обожает", как некоторые... да, пироги и борщи для мужика - оч-чень соблазнительно, но врать не будем. Напишем им правду! Вот вам! Ешьте! Интересен будет результат!

Эла долго составляла объявление, комкала исписанные листки и вздыхала. Написать оказалось не так-то просто. Но это занятие развеселило ее. Она даже подошла к зеркалу, изучая себя пристрастно, как бы "со стороны". Потом села и написала объявление одним духом. Полюбовалась итогом.

"...Курю много и только дорогие сигареты. Пью хорошее вино, если рюмку водки, то "Абсолют". Фигуры замечательной нет, и уже не предвидится. Готовлю под настроение, прекрасно получаются вареники и жареная картошка. Чувство юмора не требую... Возраст: 39 + ..."

Поколебалась и добавила в конце: "Я жду тебя, мой ненайденный герой". Пусть тоже будет красиво! Действительно, только герой откликнется на такое объявление.

Эла отправила письмо, приложив чек. Пропали денежки зазря. Ладно, мало ли уходит их на всякую ерунду. То крем для лица купила, соблазнилась на дешевизну, а им разве подошвы мазать - уж там-то прыщики не вскочат. То фрукт какой-то неизвестный решила попробовать - кислятина, пришлось выбросить. Пыталась экономить - того не надо, без этого тоже можно прожить, красную икру - не ела же ее в России и жива. Вот творог - продукт счастья - как говорила одна прежняя подружка, надо есть каждый день - кальций! Чтобы косточки на ходу не ломались, и еще мазать им фейс - освежает. Экономила-экономила, и сэкономила жалких 30 - 40 шекелей за месяц на еде. Тоже мне - радость!

Продукт счастья усердно ела, но счастья от этого не накапало. Теперь надо подождать, какое ей счастье привалит, в виде какого героя - алкаша, надеящегося на дармовую рюмочку "Абсолюта" (ни разу его не покупала, только в гостях пила), или бомжеватого плейбоя.

Хотя писала, надеясь совсем на другое: умный мужик поймет и оценит искренность, а дурак - не для него писано.

В день, когда ее объявление напечатали, Эла стала слегка нервничать. Наступил глубокий вечер - и ни единого звонка. Тишина. На следующий день прибежала с работы, еще с лестницы прислушиваясь - нет, ничего. Никого.

Вот так, сообщишь о себе правду, кому ты понадобишься, такая?

А после восьми вечера прорвало. Звонки, звонки. Что, уже перетасовали колоду? Эла вежливо разговаривала, уже по манере, по тону, мысленно отметая, но сообщала в трубку, что записывает, и имя и телефон, и непременно позвонит. Записать-то записала, но что толку? Один, косноязычный, три слова не может сложить, другой, явно нетрезвый, бормочет невразумительно, третий норовит сразу в гости и уверяет, что шампанское с собой принесет. "Терпеть не могу шампанское!" - заявила Эла и бросила трубку. Посмотрела на записи и вздохнула грустно. Видно, это все герои, что остались на ее долю.

Уже собралась лечь с книжкой, опять раздался звонок.

- Мадам! Имел честь прочитать ваше объявление. Вы меня очень -

поверьте, очень заинтересовали... Я возмечтал о вас, как о женщине, далекой от суеты этого жестокого мира, бескорыстной и независимой по духу...

И тут пошли такие вычурные обороты и сказанные красивым баритоном, что Эле стало интересно. Надо же, и в наше время умеют так выражаться... Наверное, артист (бывший, разумеется), или киношный деятель - тоже, конечно, бывший, здесь все бывшие.

Эла назначила свидание - у моря, на набережной, в субботний вечер. Нарядилась, подкрасилась. Пока собиралась, увидела на часах, что опаздывает.

Волнуясь, почти подбежала к назначенному месту, приглядываясь к одиноким мужчинам. Этот? Нет, к нему женщина подошла. Этот? Ну, нет, явный бродяга. А, вот он! Стоит спиной и смотрит на море. Седые волосы. Одет более-менее. В руке "та" газета - условный знак. Эла подошла. Кашлянула. Мужчина живо обернулся. Какое помятое и пожившее лицо... морщины, морщины, запавшие щеки, черты лица тяжеловатые, но приятные. В светлых глазах с красными прожилками странный блеск. Уж не наркоман ли?..

Поздоровались, склонился церемонно, поцеловал руку.

- Знаете, дорогая Элочка, мы, люди артистического круга, сразу,

буквально по голосу, распознаем душевную и интересную женщину...

И вдруг без всякого перехода: - Может, посидим где-нибудь? На ходу затруднительно общаться... - Он показал в сторону белых столиков возле кафе.

Сели. Он не спешил заказывать, вопросительно глянул на Элу. Скосил глаза на соседний столик. Что он там рассматривает?.. И тут Эла поняла. Он голодный и смотрит, что люди едят. Вот отчего блеск в глазах!

Эла задумалась. Накормит его (вот на что пойдут сэкономленные шекели!), потом он начнет ей макароны на уши вешать, соусом из заплетенных фраз сверху поливать - если эти фразы еще в запасе остались. Этот артистический номер у него не пройдет. В благодетельницы голодным мужикам она не собиралась. Не для такого объявление писала.

- Вы будете заказывать? - Спросила Эла, глядя прямо в его ожидающие глаза.

- Я... - замялся он. - Лично я не голоден... так разве, перекусить что-

нибудь... - не дождавшись реакции, добавил: - Ну, можно соку выпить... вон там продают, - кивнул он в сторону стойки с молодым смуглым продавцом.

Мол, пойди и купи. Эла встала. Вынула из кошелька монетку в пять шекелей и положила на столик. - Это вам на сок. Удачи!

Он глянул на нее оторопело, пытаясь сделать оскорбленное лицо и уже открыл рот, но Эла отвернулась и пошла. Если все такие будут, голодные и ушибленные жизнью, то надеяться на приличного мужика не приходится. Назначает встречу, кудрявые фразы развешивает, на что рассчитывает? На дармовой ужин (вареники и жареная картошка), а потом завтрак и обед? Ради чего? А-а, ради того, что у него в штанах? А что там может быть, его сначала откармливать надо! И она не ради одних только штанов (и того, что в них находится) всё это затевала. В общем, полный облом.

Дома Эла тщательно изучила свои записи, что набросала во время телефонных переговоров. Ничего интересного.

Было еще два звонка. И еще свидание. Теперь Эла проявила предусмотрительность и не спешила опрометчиво приблизиться к объекту. Посмотрела издали на согнутую спину, на потрепанный вид, возраст там был глубоко за семьдесят, и ушла.

Оставался еще один вариант - тот, что позвонил последним. Но Эла уже не решалась. Пока не встретились, можно еще что-то придумывать, надеяться... хотя, по всему видно, надеяться было не на что. Ну ладно, затеяла это сомнительное предприятие не всерьез, так и расстраиваться не из-за чего. Будто она не знает, что стоящие мужчины все при женах - это такая аксиома! А если разведенный, то никчемный, если вдовец, то старый. Пора закрывать тему.

Но Эла все же позвонила. Голос, уже немного знакомый по прежнему разговору, отвечал спокойно и приветливо, только отказался встретиться на набережной (далась ей эта набережная!) "Хорошо, - сказала она, - назовите место, которое вам подходит". Он назвал. Эту улицу она знала - тихая, малолюдная, и не очень далеко от ее дома.

Эла посмотрела издали - но ничего не поняла. Мужчина как мужчина, таких много на улицах. В одной руке газета, в другой... цветы! Надо же! Ну что ж, глянем поближе. Цветы - это знак. Что он к женщине пришел, а не к дереву, с кошельком на веточке.

- Лев. - С легким полупоклоном мужчина протянул небольшой букет

желтых хризантем.

- Спасибо. Эла. - Немного удивилась, по телефону они уже назвали свои

имена, ну, раз ему так нравится...

Оба смотрели с любопытством.

Обыкновенное лицо, с мелкими чертами, небольшие залысины, темные глаза, на вид - пятьдесят с хвостиком. Серые брюки, светлая рубашка. На улице встретишь, не оглянешься.

- Прогуляемся? - Предложил Лев.

Прогулялись до ближайшего сквера, сели в тихом месте на скамейку.

- У меня состоялось несколько встреч... - начал он.

Эла усмехнулась: что ж, прямо и откровенно.

- И эту встречу я определил для себя, как последнюю.

- Что же вы ищете? Точнее, кого? - Эла смотрела прямо перед собой,

вступление симпатии не внушало.

- Может быть, и вас. Мне ваше объявление понравилось. Искреннее.

Если понравилось, почему же другим сначала звонил, - подумала Эла. Он, будто угадав ее мысли, сказал:

- Те встречи были... чтобы убедиться.

- В чем?

- В том, что кто себя привлекательно расписывает, те... - Он замялся. - Не

хочу плохо говорить о женщинах... Ведь вы можете подумать, что, уйдя от вас, я способен и о вас что-нибудь...

Ага, значит, "уйдя". Но он видно уже понял, что неудачно выразился и засмеялся. Взял ее руку, повернул, всмотрелся в ладонь.

- Из меня оратор неважнецкий, но зато гадалка отменная... Я вижу по

вашей руке, что вы эмоциональны и горды, и что удачи вас стороной не обходят...

- Вы намекаете, что наша встреча - для меня удача? Впервые встречаю

мужчину-гадалку! Вы всем гадаете?

Конечно, это у него "прием" такой, женщине погадай, она и заинтересуется.

Лев глянул на нее, и она снова поняла, что он читает ее мысли. И оба рассмеялись.

Дальше всё стало легче и проще. Может быть, даже слишком просто? - слегка испугалась Эла. Они разговаривали, хохотали, подкалывая друг друга, курили - Лев подносил ей красивую дорогую зажигалку, - казалось, что давнишние знакомые сидят рядом на скамейке.

Но вот узнать что-нибудь о Льве оказалось затруднительно. Был ли женат? Был. Давно. Кем работает? - от этого вопроса ушел в сторону. Он вообще умело избегал прямых ответов, когда не хотел отвечать. Это настораживало, но тут же забывалось - он легко переключал Элу на другие темы.

- По-моему, пора поужинать, - спохватился он.

Ужин в уютном кафе, при свечах - давненько Эла так не ужинала. Лев, выбирая блюда, советовался с ней, после утвердительного кивка сообщал официанту: дама желает то-то... дама желает это вино. Когда в последний раз интересовались, что она желает...

Расставаясь возле ее дома, с объятиями не полез. Сказал:

- Элочка, я надеюсь на следующую встречу...

- Я вам позвоню. - Разумеется, этому мужчине она позвонит.

- Нет... - замялся Лев. - Меня трудно застать... Лучше я вам позвоню.

Не понравилась, - сразу поняла Эла. А слова о встрече - ради вежливости.

Но он позвонил - через неделю, когда она и ждать перестала. Забегала, засуетилась - скорее на лицо маску намазать, и что-то другое надо надеть... Хотя прочитала в одном журнале, что на вторую встречу надо придти в том же наряде, но этот совет ей не понравился. Еще подумает, что у нее ничего другого нет!

Встретившись на том же месте, оба заулыбались, Лев поцеловал ее в щеку, и Эла даже не подумала изобразить смущение - приятно было!

Гуляли по тихим улочкам, Лев избегал шумных людных мест, потом ужинали в небольшом ресторанчике. Раплачиваясь, он вытащил, как и в прошлый раз - не кредитную карточку, а толстый бумажник, и Эла мельком увидела солидную пачку денег, показалось, что большая часть их - зеленого цвета... Доллары... Он быстро закрыл бумажник. Эла вертела в руках фужер и разглядывала хрустальную резьбу - ничего не видела, пусть не беспокоится.

Может быть, беспокоиться надо ей? На бизнесмена не очень похож, на владельца автозаправки тоже. Хотя, что она в этом понимает, кто на кого должен быть похож. Не бандит, не вор, и ладно. Он предложил ей пойти в театр - бандиты и воры театры не посещают. Открыл ее сумочку и положил туда билеты, сказал, что сам может потерять. И то, что билеты были уже куплены, ей очень понравилось. Это означало, что Лев думал о ней.

Лев не говорил ей комплиментов, но, разговаривая, смотрел на Элу мягко и ласково, часто брал за руку, и она смеялась - опять погадать хочешь? Он приложил ее ладонь к своей щеке, и Эла погладила его лицо. И подумала: не слишком ли быстро всё происходит?

Остальное произошло еще быстрее. Лев остался у нее ночевать. Эла недолго сопротивлялась, да и сопротивлялась ли вообще? Никакого давления, уговоров с его стороны. Сказал просто: "Хочу быть с тобой". И этого оказалось достаточно. Пожалеть ей о своей опрометчивости не пришлось. Этот мужчина оказался столь нежен и так с ней обращался, словно она единственная женщина в его жизни, обожаемая и любимая. Жалеть можно было - что ночь коротка.

Лев ушел рано утром, обещал скоро позвонить. И... пропал. Билеты в театр так и остались лежать в сумочке невостребованные. Правда, один раз позвонил. Сказал два слова: "Занят. Извини", и прекратил разговор.

Эла скучала по нему. Сердилась. Никуда не ходила, сидела вечерами дома, ждала. Жизнь без него казалась теперь пресной.

Дождалась. Лев позвонил и сказал буднично и спокойно:

- Я в тюрьме. Разрешили одно свидание. Если хочешь, приходи. Если нет, я не в претензии. - Помолчал и добавил, голос дрогнул: - Эла, приходи... Очень хочется увидеть тебя. - Отбой.

Ну вот, приехали. Вор? Бандит? Убийца? Зачем она ему вообще понадобилась? Цветы, ужины. Сказал в последнюю встречу: "Я раньше никого не искал. Если нужна была женщина - без проблем, сама понимаешь. А тут наткнулся в газете на объявления, веришь, в жизни их не читал, и вдруг стал читать... и зацепило. Люди ищут друг друга, хотят какой-то интерес иметь, кроме жратвы и спанья, а я... как волк-одиночка... Вот таким образом я тебя и нашел. И очень рад!"

Она тоже рада. Чрезвычайно! Прямо зареветь хочется от радости. Ну конечно, побежит она к нему! Куда женщины бегут за любимым - на край света? А Эла - в тюрьму! Не дождется!

Как он целовал при расставании... словно больше не увидятся. Чувствовал, что ли. Или - уже знал... Она его Левочкой назвала. Элочка-Левочка, завилась веревочка... Теперь развязать надо. Разрезать. Преступников никогда в жизни не встречала и не желает. В кино женщины любят преступников как героев. И она нашла себе такого героя по объявлению. Вот чем закончилась её поспешная глупость. Во всем поспешная...

Прошла неделя. Забыть-забыть-забыть. Не было никакого Левочки. Ничего не было. Сон - с кошмаром в конце. Проснулась - и поскорее забыть.

Как-то, засыпая, представила: тюрьма. Душная камера. Лев сидит на стуле. Вокруг него рожи... наркоманы, убийцы. Их навещает хоть кто-нибудь. Он - один. Никому не нужен, не интересен. Но он-то сам - кто? Может быть, тоже грабитель, или, того хуже - убийца?..

И вдруг еще звонок. Лев опять угадал ее мысли.

- ...Я знаю, ты боишься. Я никого не убил. Я простой вор. С годик посижу и выйду.

- А ты... Ты больше не будешь?.. - Ой, как же глупо, по-детски она сказала...

Лев рассмеялся. - Приходи. Хотя бы разок. Обещаю: твой кошелек останется цел.

Он еще смеет шутить! Сидит в тюрьме и шутит! Вор! Бандит! Как же, не будет он больше. Элочка скажет "низ-зя", и Левочка больше не будет.

Эла заплакала. Потом истерически хохотала. Опять плакала. Ну, всё. Поплакали, посмеялись и к такой-то матери.

На другой день Эла собирала большой пакет. Фрукты, пирожки, жареные отбивные, "Фанту" - он любит этот напиток.

По дороге представляла: небритый, угрюмый, в грязной майке...

Она сидела в маленькой комнате "свиданий", возле пластикового серого стола, и ждала. Хотелось закурить, но пепельницы не было. Дверь распахнулась... Лев смотрел на нее, выбритый, в чистой рубашке и счастливо улыбался.

- Я... Я только сегодня... Больше не приду, - предупредила Эла, не сводя с

него глаз. Лев кивнул, сел напротив, протянул через стол руку, и она медленно протянула свою.

- Я знаю. - Сказал он. - Ты больше не придешь. Но я всё равно буду ждать.

А ты не приходи.

- Зачем же ты будешь ждать?

Какой же странный этот мужчина... Молчит, смотрит на нее и улыбается.