Дорога к Храму

- Сказал ли он правду? - спросил Шиушито, вытирая большой самурайский меч о лохмотья лежащего в пыли крестьнина с громадной кровавой раной в груди. Голова его была запрокинута, а глаза даже после смерти выражали ужас и боль.

- Я думаю, что да, - ответил Икомуро, внимательно прислушиваясь к свисту длинной цепочки с приделанной к концу металлической звёздочкой, которую он раскручивал одной только кистью.

- Но мы его достаточно напугали. Может он наговорил чего лишнего от испуга? - заметил Ёцу и посмотрел на чуть покрасневшие мозолистые костяшки пальцев.

Икомуро прекратил раскручивать цепочку.

- Я уверен, что карта, показывающая дорогу к древнему храму и спрятанные в нём драгоценности находится у этого старика-монаха.

- Как бы то ни было, мы а мы вытрясем из этого ублюдка всё, что у него есть, вместе с его жалкой душонкой, - Шиушито мельком взглянул на распростёртый у края дороги труп и вложил меч в ножны.

- Идём, подытожил Ёцу, поправив пояс, вывезенный из китайской провинции. На нём чёрными нитями было вышито имя прежнего владельца, убитого Ёцу в рукопашном поединке.

Чуть заметная тропинка вилась по уступам горы. Шиушито угрюмо вышагивал впереди, иногда шепча какие-то проклятия, когда попадался трудный уступ или ветви сакуры касались голов путников. Икомуро шёл вторым. Лицо его застыло в ледяной неподвижности. Движения тела скрывались в складках широкого, зелёного с иероглифами и цветами кимоно. Только глухо постукивали о камни деревянные подошвы. Замыкал группу Ёцу, похожий на большую дикую кошку, движениям которой он научился у китайских бойцов. Пот тоненькими струйками стекал по его гладко выбритому черепу.

Внезапно дорога оборвалась и они увидели площадку, густо поросшую зеленью, и в глубине вход в пещеру. Навстречу им из пещеры выходил белобородый монах-отшельник. На вытянутых руках он держал различимую даже издали карту древнего храма с расположением клада. Лицо старца вырыжало спокойствие, тихую радость и гармонию с окружающим миром.

Губы грабителей исказились в зловещей усмешке. Икомуро мгновенным движением выдернул цепочку из складок широкого рукава, но Шиушито опередил его. Меч вонзился монаху под правую ключицу. Истекая кровью, но не переставая тихонько улыбаться и смотреть с состраданием на своих убийц, старик оседал на землю. Карта выпала из его рук. Ёцу коротко вскрикнул, взметнулся, перевернувшись в воздухе, и обрушил на беспомощное тело страшный удар, принёсший старику смерть.

Рука Икомуро потянулась к карте и...

- Сказал ли он правду? - спросил Шиушито, вытирая меч о листву ближнего дерева. На обочине дороги в пыльных лохмотьях лежал крестьянин с громадной кровавой раной в груди. Голова его была запрокинута, а глаза даже после смерти выражали ужас и боль.

- Я думаю, что да. Можно было оставить ему жизнь, - ответил Икомуро, внимательно прислушиваясь к свисту длинной цепочки с приделанной к концу металлической звёздочкой, которую он раскручивал одной только кистью.

- Да, хватило бы того, что мы его порядочно напугали. Испуганный крестьянин может наговорить лишнего, - заметил Ёцу и посмотрел на чуть покрасневшие костяшки пальцев.

Икомуро прекратил раскручивать цепочку и с долей удивления взглянул на Ёцу, в то же время осознав странность своего ответа. Милосердие было ему не свойственно.

- Я уверен, что карта, показывающая дорогу к древнему храму и спрятанные в нём драгоценности, находится у этого старика-монаха... Говорят, он святой, - прибавил Икомуро совершенно неожиданно для себя.

- Как бы то ни было, а мы вытрясем из этого старика всё, что у него есть, вместе с его жалкой душонкой, - Шиушито посмотрел на распростёртый труп и, вздрогнув, вложил меч в ножны.

- Идём, - подытожил Ёцу, поправив пояс, вывезенный им из китайской провинции. На нём чёрными нитями было вышито имя прежнего владельца, который, смертельно раненный, подарил его Ёцу, выигравшему поединок.

Чуть заметная тропинка вилась по уступам горы. Шиушито угрюмо вышагивал впереди, иногда поглядывая на равнину, хорошо просматриваемую с высоты. Икомуро шёл вторым. Ледяную неподвижность его лица лишь изредка сменяла чуть заметная улыбка, когда ветви сакуры касались голов путников. Движения тела скрывались в складках щирокого красного с иероглифами и цветами кимоно. Только глухо постукивали о камни деревянные подошвы. Замыкал группу Ёцу, похожий на большую дикую кошку, движениям которой он научился у китайских бойцов. Пот мелкими капельками выступал на его гладко выбритом черепе. Он настороженно оглядывался по сторонам и недоверчиво хмурил брови.

- Мне кажется, я знаю этот путь, - сказал он, но никто не ответил ему, потому что дорога оборвалась и они увидели площадку, густо поросшую зеленью, и в глубине вход в пещеру. Навстречу им из пещеры выходил белобородый монах-отшельник. На вытянутых руках он держал различимую даже издали карту древнего храма с расположением клада. Лицо его выражало спокойствие, тихую радость и гармонию с окружающим миром.

На секунду грабители растерялись, но затем их губы исказились в зловещей усмешке. Икомуро, чуть помедлив, выдернул цепочку из складок широкого рукава, поэтому Шиушито опередил его. Меч вонзился монаху под правую ключицу. Истекая кровью, но не переставая тихонько улыбаться и с состраданием смотреть на своих убийц, старик оседал на землю. Казалось, он хочет сказать что-то доброе и успокаивающее. Карта выпала у него из рук. Ёцу, поражённый, застыл на месте, - ему почудилось, что старик прошептал: ''Нет, ещё нельзя'', - и упал замертво.

Рука Икомуро потянулась к карте и...

- Сказал ли он правду? - спросил Шиушито, грубо отталкивая избитого крестьянина. Тот отлетел на обочину дороги, в пыль. Выражение боли и ужаса заполняло его глаза. Шиушито сделал небрежный жест рукой и, всхлипывая и стоная, крестьянин побежал прочь. Иногда он оглядывался, как затравленный зверь, но никто не собирался его преследовать. Шиушито поправил перевязь большого самурайского меча, вложенного в ножны.

- Я думаю, что да. Можно было даже не избивать его, - ответил Икомуро, внимательно и с некоторым удивлением рассматривая веер. Он раскрывал и закрывал его, разглядывая на солнце тонкий рисунок.

- Да, в сущности надо было просто спросить его. Испуганный крестьянин может наговорить много лишнего, - Ёцу посмотрел на чуть покрасневшие мозолистые костяшки пальцев.

Икомуро прекратил открывать и закрывать веер и резко взглянул на Ёцу. Тот внезапно побледнел и уставился на двух других. Потрясённый Шиушито застыл на месте.

- Здесь что-то не так, - наконец выдавил он.

- Это уже когда-то случалось с нами, - прошептал Ёцу.

- Только немного по-другому, - добавил Икомуро.

- Как если бы время остановилось и Будда снова и снова возвращает нас к тому же месту, - сказал Ёцу.

- Старик...говорят, он святой, - проронил Икомуро.

Но через мгновение он взял себя в руки.

- Я уверен, что карта, показывающая дорогу к древнему храму и спрятанные в нём драгоценности, находится у этого старика-монаха.

- Как бы то ни было, мы дойдём до храма, - Шиушито упрямо сжал кулаки.

- Идём, - очнулся Ёцу, дотронувшись до пояса, вывезенного им из китайской провинции. На нём чёрными нитями было вышито имя прежнего владельца, подарившего пояс Ёцу после учебного поединка.

Чуть заметная тропинка вилась по уступам горы. Шиушито взволнованно вышагивал впереди. Сердце его неровно билось от неясного предчуствия. Икомуро шёл вторым. На лице его блуждала лёгкая улыбка, встречающая ветви сакуры, касавшиеся голов путников. Движения тела скрывались в складках широкого синего с иероглифами и цветами кимоно. Весело постукивали о камни деревянные подошвы. Замыкал группу Ёцу, похожий на большую дикую кошку, движениям которой он научился у китайских бойцов. Прохладный ветерок овивал его гладко выбритый череп. Он настороженно оглядывался по сторонам и недоверчиво хмурил брови, вздрагивая от пролетающих стрекоз.

- Я знаю, я знаю этот путь! - наконец не выдержав, закричал Ёцу, но никто не ответил ему, потому что дорога оборвалась и они увидели площадку, густо поросшую зеленью, и в глубине вход в пещеру. Навстечу им из пещеры выходил белобородый монах-отшельник. На вытянутых руках он держал различимую даже издали карту древнего храма с расположением клада. Лицо его выражало спокойствие, тихую радость и гармонию с окружающим миром.

Трое путников застыли поражёные. Мучительные сомнения искажали их лица. Икомуро с явным трудом поднял руку у указал на карту. Шиушито медленно потянулся к мечу. Старик улыбался и с состраданием смотрел на грабителей. Казалось, он хочет сказать что-то доброе и успокаивающее. Монах положил карту на землю и отошёл на несколько шагов назад. Ёцу явственно заметил, как старик легонько отрицательно покачал головой и сказав ''Нет, ещё нельзя,'' скрылся в темноте пещеры.

Рука Икомуро дотронулась до карты и...

- Спасибо тебе, друг, - сказал Шиушито, отсчитывая несколько монет крестьянину. Тот засунул их куда-то в свои пыльные лохмотья, поклонился трём путникам и, не переставая оглядываться и кланяться, поспешил в свою деревню. Глаза его светилмсь радостью и изумлением. Шиушито поправил суму, в которой аккуратно были сложены свитки со стихами.

- Какой радушный простолюдин! Он сразу понравился мне, - произнёс Икомуро, внимательно рассматривая раскрытый веер через солнце. Он любовался тонким рисунком цветов.

Ёцу просто промолчал. Он следил за полётом оранжевой бабочки.

Икомуро осторожно закрыл веер и взглянул на Ёцу. Глаза их встретились. Потрясённый Шиушито застыл на месте.

- Странные и ужасные видения посетили меня, - наконец выдавил он.

- Это уже когда-то случалось с нами, - прошептал Ёцу.

- Но мы были намного хуже. Наша прежняя жизнь вызывает у меня отвращение, - добавил Икомуро.

- Как если бы время остановилось и Будда снова и снова возвращает нас к тому же месту, добиваясь совершенства наших душ, - сказал Ёцу.

- Старик...Учитель...говорят, он святой, - обронил Икомуро.

В сердце его заискрились восторг и любовь. Лицо осветились пониманием.

- Я уверен, Учитель покажет нам дорогу к древнему Храму, там наши молитвы приобретут окончательную чистоту и поднимутся на новую ступень осознания мира.

- Мы обязательно дойдём до храма, - сказал Щиушито.

- Так идёмте же, - очнулся Ёцу, дотронувшись до пояса, вывезенного из китайской провинции. На нём золотыми нитями было вышито название монастыря, в котором он изучал философию и медицину.

Чуть заметная тропинка вилась по уступам горы. Шиушито взволнованно вышагивал впереди. Сердце хотело вырваться из груди от восторга, переполнявшего всё его существо, от предчуствия встречи с учителем, от красоты природы. Икомуро шёл вторым. Лицо его озаряла широкая улыбка, встречающая ветви сакуры, касавшейся голов путников. Белое с иероглифами и цветами кимоно не стесняло движений тела. Весело постукивали о камни деревянные подошвы. Замыкал группу Ёцу, оборачивавшийся на пролетающих бабочек и стрекоз. Прохладный ветерок прикасался к чёрным волосам, небрежно зачёсанным назад.

- Мы уже шли этим путём, - тихо сказал Ёцу, но никто не ответил ему, потому что дорога оборвалась и они увидели площадку, густо поросшую зеленью, и в глубине вход в пещеру. Из пещеры выходил белобородый монах-отшельник, протягивая навстречу им раскрытые руки. Лицо монаха выражало спокойствие, тихую радость и гармонию с окружающим миром.

Три человека воскликнули, поражённые: ''Учитель!'' и упали перед ним на колени, уткнув головы в зелёную траву. Сердца их трепетали, любовь разливалась по всему телу.

- Вы прошли долгий путь, - сказал монах. Голос его напоминал песню моря. - И вы достойны посетить Храм. Вы пришли как раз вовремя. Я провожу вас. Сейчас пора цветения сакуры.