Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

3. Воссоединение

В БОРЬБЕ ЗА СОВЕСТЬ

По Столбовскому миру (1617) и Деулинскому перемирию (1618) западные русские земли отошли к Швеции и Польше. Но если в шведских владениях было немного русского населения, то в польских - гораздо больше. Речь Посполитая включала в себя не только Белоруссию и Украину, но и часть Великороссии - Смоленск, а кроме того, Литву и часть Латвии. В начале XVII в. Польша переживала те же неприятности, которые переживали все европейские государства, а назывались эти неприятности Контрреформацией. Правда, сама Польша не участвовала в Тридцатилетней войне между католической и протестантской коалициями, но ей приходилось сдерживать Россию, которая выступала как сторонница протестантской унии. Так Польша и Россия снова оказались соперницами в политической борьбе.

Начало военных действий не заставило себя ждать. В 1632 г. русские войска сделали попытку отбить Смоленск. Брошенное под стены Смоленска русское войско состояло из четырех солдатских полков, которых западному воинскому артикулу обучали служилые немцы, дворянской конницы и казаков южнорусских окраин. Русские осадили город, но Смоленск, имевший прекрасные оборонительные укрепления, долгое время успешно защищался. Когда же полякам удалось спровоцировать очередной набег крымского хана на юг России, "дети боярские" (дворяне) из-под стен Смоленска ушли на защиту южной русской границы - туда, где они были нужнее.

Основной силой осаждавших стали теперь пехотные полки западного строя. Но когда король Владислав подошел к Смоленску с двадцатитысячным войском, немцы просто сдались, а затем перешли к нему на службу. Оставшееся практически без командования русское войско было окружено поляками, блокировано, принуждено капитулировать, выдав артиллерию и сложив знамена перед польским королем (1634).

Командующий русским войском боярин Шеин, герой обороны Смоленска еще во времена короля Сигизмунда III и Тушинского вора, был отпущен поляками в Москву. В Москве же несчастного Шеина, нисколько не виновного в поражении, обвинили во всех смертных грехах и казнили. И хотя казнь Шеина была вопиющей несправедливостью - война есть воина и никто не застрахован от неудачи, - истины ради надо сказать и другое. Жестокость в отношении Шеина стала выражением того возмущения, которое царило в Москве после смоленской неудачи. Вскоре с поляками был заключен Поляновский мир. Король Владислав навсегда отказался от претензий на московский престол, но сохранил Смоленск и Чернигов. Таким образом, и после войны 1632-1634 гг. земли России вместе с многочисленным русским населением оставались в руках Польши.

Велико-, бело- и малороссы, которые оказались подданными Речи Посполитой, в целом были вполне лояльны по отношению к польскому правительству. Однако поляки относились к своим православным подданным свысока и даже с презрением. И ведь нельзя считать, что истинной причиной здесь явились религиозные разногласия. Православные, с точки зрения католиков, - "схизматики", раскольники, но их грех гораздо меньше, чем, скажем, у протестантов, которых католическая церковь считает еретиками. А ведь после Реформации в Польше появилось множество "ариан" - антитринитариев, а также евангелистов и представителей других реформаторских религиозных течений. Почтенные люди разных сословий принимали чаще всего арианство и кальвинизм. Например, князья литовского происхождения Радзивиллы - один из самых богатых и знатных родов Польши - тоже делились на протестантов и католиков, однако вовсе не ссорились между собой и великолепно ладили друг с другом в вопросах веры. Но как только речь заходила о православных, от польской терпимости не оставалось и следа.

Русское дворянство с занятых поляками земель было лишено всех прав на чины, а значит, и всякой возможности делать карьеру; русское купечество и городское ремесленное население было начисто вытеснено из торговли евреями, пользовавшимися покровительством католической церкви и польских панов. Механизм их взаимоотношений был крайне прост. Польские магнаты, получив в захваченных ими русских землях большие поместья, совсем не хотели заниматься хозяйством, они предпочитали ездить по блестящим столицам Западной Европы. Да и в самой Польше - в Варшаве, Кракове - тоже было не скучно: шли представления в театрах, давались балы, собирались застолья. Поскольку такой отдых был дорог, отнимал массу сил и времени, паны нуждались в посредниках, способных обеспечивать постоянный приток денежных средств. Таких посредников они нашли в лице евреев, которых пригласил в Польшу еще в XIV в. король Казимир Великий. Евреи неплохо устроились в этой стране, арендовали корчмы и лавки, занимались ростовщичеством и меной денег. В поместьях они становились доверенными лицами польских панов - факторами - и выжимали деньги из русских крестьян-арендаторов.

Карта. Война с Польшей 1654-55 гг.

Короче говоря, перед русским населением Речи Посполитой стоял выбор не столько тяжелый, сколько аморальный сам по себе: или переходить в католицизм и становиться поляками, или терпеть всевозможные унижения. Русские, украинцы и белорусы, жившие на захваченных Польшей территориях, пошли на огромные жертвы ради сохранения даже не свободы совести (этой свободы у них не было), а самой православной веры. Очень немногие переходили в католичество и униатство; в большинстве своем православное население отказалось менять веру греческую на веру латинскую. И ведь нельзя сказать, что безграмотные украинские казаки или белорусские крестьяне понимали теологические различия между православием и католичеством. Никому из них и в голову не приходило интересоваться таковыми различиями, ибо для множества людей определенное вероисповедание выступало прежде всего индикатором принадлежности к вполне определенному коллективу - "своим". Те, кому по стереотипу поведения, мироощущению были ближе католики, - примыкали к католикам; те, кому были более симпатичны православные, - пополняли их ряды.

Но, может быть, поляки, вошедшие в круг западноевропейских народов, были осознанно убеждены в правоте догматов, принятых римской церковью? Ничуть не бывало. Двумя самыми массовыми сословиями у поляков была безграмотная шляхта и крестьяне - "хлопы". Сословную границу между ними проще всего определить так: "хлопы" - это люди, освобожденные от военной службы и обложенные налогами; шляхта, напротив, - подданные, освобожденные от налогов и обязанные короне военной службой. Разница между "хлопами" и шляхтой была, по сути, невелика: подавляющее большинство шляхты составляла так называемая застенковая шляхта, аналог русских однодворцев. Ее представители обитали в крошечных хуторах ("застенках"), сами пахали землю вместе с крестьянами, поскольку все их дворянское достояние зачастую заключалось в дедовской сабле да "польском гоноре". Мелкая польская шляхта составляла то же военное сословие, что и казачество польской Украины, то есть окраины, ничем от него не отличаясь по существу. И потому у нас нет никаких причин думать, будто польские шляхтичи разбирались в теологических тонкостях лучше украинских казаков. Следовательно, причины кровавой борьбы, вспыхнувшей на Украине в XVII в., лежат за пределами конфессиональных разногласий.

К середине XVII в., когда Москва отбилась и оправилась от польско-шведской интервенции и надежда на объединение двух государств под скипетром польского короля рухнула, в Польше появились представители католического ордена иезуитов.

Орден иезуитов был основан испанским офицером Игнатием Лойолой в 1534 г. Официально объявленной целью деятельности нового братства стало противодействие Реформации - борьба с ересью и расширение сферы влияния католицизма. Но стереотипы поведения, закрепленные в уставе этого ордена, свидетельствовали о том, что иезуиты являются реформаторами католицизма ничуть не в меньшей степени, чем последователи Лютера или Кальвина. Ограничимся одним красноречивым примером. По христианским догматам, высшим судьей каждого человеческого поступка является сам Христос, и его оценка обнаруживается в нашей совести. Иначе говоря, каждый, кто искренне считает себя христианином, обязан ради спасения души соотносить свои деяния со своей совестью, а не оправдывать их доводами разума. Иезуиты же приняли тезис об абсолютном послушании младших старшим и считали обучение методом формирования веры. Именно поэтому в деятельности иезуитов "к вящей славе Божией" такое большое место занимала педагогика. Братья трудились по всему миру, открывая коллегии и академии, подготавливая войны, занимаясь шпионажем и подкупом с единственной целью - вернуть как можно больше еретиков в лоно католической церкви.

С теми же целями развернули ученики Лойолы свою деятельность и в Польше. На территории Белоруссии была открыта иезуитская коллегия, которая активно вела католическую пропаганду. Прежде всего было объявлено, что соглашение восточной и западной церквей уже достигнуто и закреплено Флорентийской унией 1439 г., хотя к тому времени об этой унии успели забыть и сами католики. На этом весьма зыбком фактологическом основании всем православным предлагалось принять католическую веру как более совершенную. Разумеется, в доказательство "превосходства" католической веры ее проповедники приводили свои доводы. Так, католик Петр Скарга - автор книги о преимуществе католической веры - говорил об универсальности латинского языка в богослужении и общении католиков, о превосходстве латыни над славянскими языками. В некотором отношении он был прав: латинский язык наряду с греческим давно стал одним из основных богослужебных языков, и действительно именно на латыни существовала огромная богословская литература.

У Петра Скарги нашлись весьма толковые оппоненты из числа православных белорусов. Правда, имена многих из них неизвестны, поскольку возражения католикам в то время могли обойтись человеку дорого, но смысл аргументации вполне ясен. Они указывали прежде всего на наличие своей, свято-отеческой традиции славянского богослужения, на наличие практически всех необходимых переводов религиозной литературы на церковнославянский язык. На этом основании они отрицали необходимость изучения чужого языка, практически им не нужного. И нельзя не признать, что правда здесь была целиком на стороне православных.

Владение любым языком в полной мере подразумевает прежде всего возможность довести до своих собеседников сложные мысли с соответствующими деталями и нюансами. А такое знание языка возможно лишь при знакомстве с поведением того этноса, который на этом языке говорит и думает, при жизни в соответствующей этнической среде. В противном случае собеседники вынуждены ограничиваться примитивными штампами. Следовательно, навязываемая католиками замена церковнославянского языка на латинский могла привести только к упрощению форм духовной практики. Таким образом, католики, по существу, боролись за снижение интеллектуального уровня населения Восточной Европы, в чем их и упрекали, кстати сказать, не только православные, но и протестанты.

Второй предмет споров католиков с православными породила проблема церковных авторитетов. Латиняне утверждали, и, на первый взгляд, весьма убедительно, что мнение церковных иерархов, как людей грамотных и знающих, предпочтительнее общего мнения простых прихожан. (Логическим завершением вышеприведенного утверждения, естественно, стал тезис о безусловном авторитете папы римского.) Оппоненты Петра Скарги, возражая католикам, ссылались на целый ряд примеров из истории церкви, когда крупные иерархи - Несторий, Евтихий, Македоний - оказывались основоположниками ересей, осужденных церковными соборами. Православные отвергали латинское понимание церковного авторитета и, руководствуясь принципом соборности, требовали оставить за ними право на определение истины, исходя из чувства совести всех и каждого.

Анализируя эти противоречия православных и католиков, можно сделать вывод, что в данном случае под религиозными идеологическими оболочками скрывались два разных мироощущения. Понятно, что при возникших коллизиях жизнь русского населения в Польше стала тяжела [5]. Конечно, существовавшие проблемы могли быть решены, но только при наличии доброй воли обеих сторон, а ее-то как раз и не хватало.

Заметим попутно, что крепостного права как такового в Польше не было: каждый крестьянин мог уйти от пана, если хотел. Но уйти означало бросить все имущество, а часто и потерять личную свободу, потому что личная свобода крестьян ограничивалась жесткой системой налогов. Налоги платились помещику, и если у крестьянина денег не находилось, он становился дворовым человеком. Как видим, отсутствие крепостного права создавало для крестьян условия жизни гораздо худшие, нежели при крепостном праве, имевшем место на Московской Руси. Парадоксально, но отсутствие крепостной зависимости крестьян обрекало их на полное бесправие. Налогами были обложены земли, водоемы, охотничьи угодья, сенокосы и даже православные церкви. Последнее особенно возмущало православных: еврей-фактор пользовался ключами от церкви так же, как ключами от амбара, открывая храм для службы по своему желанию в зависимости от уплаты прихожанами соответствующей суммы.

Конечно, от произвола польских панов и еврейских факторов страдали и польские, и литовские крестьяне, но крестьяне-католики могли договориться со шляхтичами и помещиками - они оставались "своими", несмотря на социальную рознь. У православных же не было такой возможности: польские паны их слушать не хотели, ибо они были "чужие", "схизматики". Именно в силу этого различия ни польские, ни литовские крестьяне никаких крупных бунтов или восстаний против панов, несмотря на всю тяжесть эксплуатации, не устраивали. А православным, напротив, ничего другого делать не оставалось, и с конца XVI в. восстания русских шли одно за другим. Первым поднял мятеж Наливайко (1594-1596), но был схвачен и казнен в Варшаве. За восстанием Наливайко произошли и другие: Павлюка, Остраницы, Гунн. Апофеозом долгой борьбы православия и католицизма по праву считается восстание Богдана Хмельницкого, положившее начало освободительной войне на польской Украине.

ГЕТМАН И НАРОД

Богдан Хмельницкий был православный шляхтич русского происхождения, служивший в пограничных польских войсках. Как и всякий шляхтич, Хмельницкий имел собственный хутор и нескольких работников. Местный староста (помощник губернатора) католик Чаплицкий невзлюбил Хмельницкого до такой степени, что даже устраивал покушения на его жизнь. Так, один раз только шлем спас будущего гетмана Украины от смертельного удара. Затем Чаплицкий устроил набег на хутор Хмельницкого, захватил его вместе с семьей и отобрал все имущество, включая лошадей и хлеб с гумна. Когда же Хмельницкий пригрозил обращением в суд, разъяренный Чаплицкий, желая показать свою безнаказанность, велел пороть на базаре десятилетнего сына Хмельницкого. Ретивые исполнители запороли несчастного мальчика, и на третий день он умер. Понимая бесполезность своего обращения в суд, где заседали те же католики, что и Чаплицкий, Хмельницкий отправился прямо в Варшаву к королю Владиславу. Дела Владислава шли трудно: сейм, контролируемый польскими панами, постоянно отказывал ему в средствах для войны с турками и операций против Московии. Владислав принял Хмельницкого, но, выслушав шляхтича, король только пожаловался на свое бессилие перед панами. Не добившись правосудия у короля, Хмельницкий поехал в Запорожье.

Карта. Русско-польская война 1654-1667 гг.

В XVII в. Запорожье, располагавшееся на границе Польши и Дикого поля, представляло собой явление исключительное: туда бежали от шляхетского ига православные русские пассионарии. Само Запорожье представляло собой густую сеть населенных пунктов, в которых развивались кузнечное, столярное, слесарное, сапожное и другие ремесла, население производило для себя все необходимое. Отдельные поселения (курени) составляли своеобразный "рыцарский орден", живший вполне независимо. Высокая пассионарность обитателей Запорожья и неприятие ими польских порядков уже к XVI в. сформировали особый стереотип поведения, давший жизнь новому этносу - запорожскому казачеству. Естественно, что поляки относились к запорожским казакам крайне настороженно и недоброжелательно.

Столь же подозрительным и неприязненным было отношение шляхты и магнатов к "реестровому" казачеству. Реестровыми назывались казаки, служившие польской короне. Для отражения татарских набегов под знамена гетмана обыкновенно собиралось множество казаков. Но по окончании войны войско распускалось, и вчерашнему воину предстояло возвращаться "до плуга" к пану. Понятно, что одним из главных требований казаков Речи Посполитой было увеличение численности реестра.

Степень неприятия друг друга представителями двух различных суперэтносов: православными и католиками - в Речи Посполитой была очень высока. Ненависть к казакам существовала вопреки тому, что они вовсе не покушались на устои польского государства. Более того, казаки служили Речи Посполитой надежной защитой от татарских набегов, ведь татарские чамбулы грабили страну, доходя до Кракова. И тем не менее поляки ограничили численность "реестрового" казачьего войска шестью тысячами сабель (1625).Такое половинчатое решение никого не могло удовлетворить - в XVII в. на польской Украине имелось уже около 200 тысяч человек, желавших быть казаками и бывших ими де-факто.

В декабре 1647 г. Запорожская Сечь приветствовала Богдана Хмельницкого, который, благополучно обманув ловившую его на дороге стражу, явился к запорожцам и заявил: "Хватит нам терпеть этих поляков, давайте соберем раду и будем защищать церковь православную и Землю Русскую!" Призыв Хмельницкого был желанен и вполне понятен. Он стал доминантой всех последующих действий казаков. Причем первоначально Хмельницкий и его соратники отнюдь не ставили своей целью политическое отделение от Польши. Они хотели лишь добиться права жить в согласии с собственной совестью, при этом подчиняясь законам Польского королевства. Требования казаков были кратки: во-первых, зачислить в казаки всех желающих и предоставить казакам, как военному сословию, шляхетские привилегии; во-вторых, запретить на Украине пропаганду католической унии, убрать всех униатских священников и вернуть захваченные католиками церкви православным, позволив каждому свободно исповедовать его веру; в-третьих, изгнать с Украины евреев. Эта политическая программа отражала чаяния всего угнетенного православного населения Украины.

Запорожье немедленно выбрало Хмельницкого гетманом, и он получил огромную власть, так как у казаков, при полной анархии в мирное время, в походе соблюдалась жесткая дисциплина на основе беспрекословного подчинения гетману. Из Запорожья Хмельницкий отправился в Крым, где заручился обещанием помощи от крымского хана. Вскоре он выступил в поход с отрядом из четырех тысяч запорожцев, к которым примкнуло еще три тысячи казаков. Силы повстанцев были совершенно ничтожны в сравнении с мощью противника: поляки могли выставить до 150 тысяч человек. Но мобилизовать эти войска для Польши оказалось невозможным. В стране царила абсолютная неразбериха, и паны, как всегда, отказались давать деньги королю на "посполитое рушение" (шляхетское ополчение). Поэтому, столкнувшись с поляками в 1648 г., Хмельницкий, несмотря на ограниченность своих сил, одержал три крупные победы. Первая из них - в битве при Желтых Водах, где погиб сын польского гетмана Потоцкого - Стефан Потоцкий; затем последовала победа при Корсуни, где были захвачены в плен два польских гетмана - Потоцкий и Калиновский, и, наконец, под Пилявцами, где посполитое рушение в панике бросилось бежать от казаков.

Ожесточение борьбы нарастало. Характерен следующий эпизод. При Корсуни у поляков была хорошая немецкая артиллерия - пушки могли с легкостью остановить натиск казачьей конницы. И вот, дабы "нейтрализовать" артиллерию, Хмельницкий послал одного из своих верных казаков сдаться в плен полякам и дать показания, будто нападение казаков готовится с правого фланга. Казак сдался и умер под пыткой, повторяя ложную версию и зная правду о плане Хмельницкого. Казачья конница ударила по левому флангу польского войска, и, пока обманутые поляки разворачивали орудия, победа была одержана. Представьте себе, каков был накал страстей, если этот герой-казак не только пожертвовал жизнью, но и в жестоких мучениях в течение нескольких часов сохранял силу воли, предпочитая купить победу соратников ценою собственных страданий.

Победы Хмельницкого не подтолкнули поляков к соглашению. В том же 1648 г. скончался король Владислав, и панство на время забыло о казаках: на сеймах и сеймиках обсуждались кандидатуры нового короля. Воспользовавшись передышкой, Хмельницкий укрепился; заняв Киев и украинские земли по обоим берегам Днепра, он фактически стал вполне самостоятельным правителем - "гетманом" Украины, или Малой Руси.

Но как только шляхта выбрала нового короля - Яна-Казимира, - началась подготовка к военным действиям против казаков. В XVII в. среди поляков сохранилось достаточное количество пассионариев: талантливых полководцев, волевых политиков, умных дипломатов, - и они вовсе не собирались мириться с поражениями. Снова было собрано посполитое рушение, на средства короны были наняты немецкие артиллеристы и пехотинцы, посланы тайные агенты к крымскому хану, дабы побудить татар порвать союз с Хмельницким. И когда поляки перестали соблюдать условия достигнутого с Хмельницким перемирия, война возобновилась.

В сражении 1651 г. под Берестечком союзники казаков - татары - внезапно покинули Хмельницкого, а когда он попытался их вернуть, схватили его и увезли с собой в Крым. Казачье войско, оставшееся без полководца, было прижато к болоту. Принявший командование талантливый казацкий полковник Иван Богун попытался вывести своих через болото и велел было мостить гать. Но поляки успели подвезти артиллерию - гать была быстро разрушена пушечными ядрами, и большинство казаков погибло.

Вскоре освободившийся из плена Хмельницкий вернулся, как говорится, к разбитому корыту. Поляки к тому времени соглашались определить число "реестровых" казаков лишь двадцатью тысячами, и Хмельницкий прекрасно понимал, что его согласие на такие условия равнозначно гибели начатого им дела. Ведь, как мы помним, казаков на Украине было около 200 тысяч. Следовательно, 180 тысяч человек должны были опять идти работать на панов, опять платить евреям за аренду церквей, кабаков, охотничьих угодий, за само право жить. Никто из них не хотел возврата к прошлому, и поэтому восстание возобновилось. Но в сложившейся ситуации поляки имели явный перевес. Союза с татарами больше не существовало, и Украина - пограничная полоса земли - оказалась зажатой между Крымским ханством и Польшей. Тыла у Хмельницкого не стало, и защищаться было невозможно. Оценив ситуацию, умный гетман начал искать нового союзника. Естественно, что он обратился к православной Москве.

Переговоры с Москвой начались в 1651 г., но Москва по обыкновению отвечала медленно, и только в октябре 1653 г. было принято решение о присоединении Украины к Московскому государству. Соединение с Россией спасало подавляющее большинство православного населения Украины, и потому 8 января 1654 г. в Переяславе (ныне Переяслав-Хмельницкий) собравшаяся рада поддержала политику присоединения к Москве словами: "Водим под царя московского, православного".

Однако казаки и здесь остались верны себе, то есть своему стереотипу поведения. Выражая полную готовность дать царю Алексею Михайловичу присягу на верность, они потребовали, чтобы царь, со своей стороны, дал им присягу в сохранении казачьих вольностей. Шокированный боярин Бутурлин, представлявший московского государя, отказал категорически, заявив, что "у нас не повелось, чтоб цари давали подданным присягу, а вольности ваши Государем соблюдены будут". Поскольку ситуация была безвыходная, казаки, тряхнув длинными чубами, согласились и тем покончили дело.

Еще до решений московского правительства и Переяславской рады Хмельницкий перенес военные действия на правобережье Днепра и дважды разбил польские войска: при Батоге (1652) и при Жванце (1653). Последняя победа совпала с радостным известием из Москвы. Если, взвешивая свое решение, правительство Алексея Михайловича не торопилось, то, приняв его, оно действовало энергично. В 1654 г. русские войска взяли Смоленск, а 1655 - Вильно, Ковно, Гродно и дошли до Бреста. Польша терпела поражения по всему фронту. Слабеющая держава, как это обычно бывает, привлекла "внимание": шведский король Карл Х вторгся в Польшу (1655), изгнал Яна-Казимира и частью шляхты и магнатов был признан польским королем.

Теперь в Литве столкнулись интересы России и Швеции. За время последовавшей русско-шведской войны (1655- 1659) ни одна из сторон не одержала решающей победы, но зато успела оправиться Польша, казалось, уже находившаяся накануне своего первого раздела. Ресурсов пассионарности у поляков хватило на то, чтобы, организовавшись, выгнать шведов и вторгшихся с юга трансильванцев (румын), а в дальнейшем и отбить у России занятую было ею Литву.

НАРОД И ГЕТМАНЫ

Летом 1657 г. умер Богдан Хмельницкий. Поскольку его сын Юрий был еще ребенком, гетманом Украины избрали "генерального писаря" (министра иностранных дел) шляхтича Выговского. Тот, хотя и принадлежал к числу православных, терпеть не мог Москву и московитов, мечтая отдаться под покровительство польского короля. В 1658 г. война между Россией и Польшей за обладание Литвой и Украиной вспыхнула с новой силой. В решительный момент Выговский принял польскую сторону и заключил с Польшей политический союз - Гадячскую унию, возвращая Украину Речи Посполитой. Направленное на Украину русское войско под командованием князя Трубецкого было наголову разбито Выговским с помощью татар в битве при Конотопе (1659). Казалось, что Украина потеряна для России навсегда.

Но ни Выговский, ни его польские хозяева не учли накала пассионарности русского населения Украины, то есть недооценили возможности противника. Наиболее инициативные казацкие старшины выдвинули в гетманы Юрия Хмельницкого, и прославленное имя привлекло людей, как знамя. Ополченцы Хмельницкого сделали то, что не удалось регулярному войску. В сентябре 1659 г. войска двух гетманов встретились под Белой Церковью, и казаки Выговского стали переходить к Хмельницкому. Покинутый войском Выговский бежал в Польшу и навсегда сошел с политической арены.

В следующем, 1660 г. на помощь Юрию Хмельницкому двинулось московское войско под началом боярина Шереметева. Польско-татарские войска встретили московскую рать на Волыни и под Чудновом окружили русских. Тут, к сожалению, проявилось ничтожество Юрия, нимало не похожего на своего великого отца. Он испугался вступить в сражение и, предав русских, подчинился полякам. Шереметев был вынужден капитулировать и после этого двадцать лет провел в крымском плену.

Казачество снова взволновалось. Полковники Сомко, Золотаренко и запорожский атаман Брюховецкий собрали "Черную раду", на которой низложили сына Богдана Хмельницкого. Но если у Сомко и Золотаренко была программа воссоединения с Москвой, то Брюховецкий действовал как беспринципный авантюрист, и именно его поддержали запорожцы. Став гетманом, Брюховецкий демагогически выставлял себя защитником "голутвы" (голытьбы) и врагом старшины. Много заслуженных казаков и старших лишились имущества и голов. В 1663 г. были казнены и соперники Брюховецкого в борьбе за гетманскую булаву - полковники Сомко и Золотаренко.

А тем временем Ян-Казимир заключил мир со шведами и перенес основные военные действия на Украину. Он хотел, пройдя Левобережной Украиной, выйти в тыл русским армиям и оказаться перед беззащитной Москвой. Но русские пограничные войска дважды нанесли ему поражение: под Глуховом и Новгород-Северским - и отбросили поляков за Днепр (1664). Обессиленная Польша вынуждена была искать передышки, и в 1667 г. было заключено Андрусовское перемирие, в соответствие с которым к Русскому государству отходили старинный русский город Смоленск, Киев и вся Левобережная Украина.

Однако победа над Польшей не привела к единству казаков. Еще в 1665 г. казацкие старшины Правобережья собрали свою раду и "выкликнули" гетманом Петра Дорошенко, отстаивавшего идею "вольной Украины", то есть создания украинского государства, не зависимого ни от России, ни от Польши. Твердо придерживавшийся своей программы Дорошенко одновременно вступил в борьбу и с Польшей, и со своим противником - гетманом Брюховецким. Брюховецкий к тому времени тоже изменил союзу с Россией и снесся с турками. Он даже получил татарскую помощь, но не успел ею воспользоваться: возмущенные казаки растерзали предателя (1668).

После смерти Брюховецкого гетманом на некоторое время (1668-1672) стал Демьян Многогрешный, признавший верховную власть Москвы. Но и он не сумел долго держать в руках гетманскую булаву, его карьера закончилась печально - ссылкой в Сибирь. Новым гетманом "всея Украины" стал в 1672 г. Самойлович, оказавшийся в очень затруднительном положении. В Подолию вторглись турки, и поборник независимой Украины Дорошенко присоединился к войску турецкого султана Магомета IV. Польша капитулировала перед османами и уступила туркам значительную часть Правобережья. Два года (1672-1674) гетман Дорошенко сидел в Чигирине как вассал турецкого султана.

Конец этому положила русская армия, выступившая на освобождение единоверцев. За Днепр московские рати перешли вместе с полками левобережных казаков. В 1676 г. Дорошенко сдался и был прощен, а гетманом обеих сторон Днепра стал Самойлович. Пытавшиеся удержаться в Подолии турки поставили гетманом Юрия Хмельницкого. Но этот негодяй окончательно скомпрометировал возглавляемую им партию. Изыскивая денежные средства, Юрий ввел налог даже на свадьбы. Не получив с одного бракосочетания установленную им мзду, гетман напал на дом родителей новобрачной и предал мать мучительной смерти. Муж погибшей - богатый купец - пребывал в то время в Стамбуле. Узнав о случившемся, купец обратился с жалобой к визирю, и дело было расследовано. Изверг был схвачен, судим и по приговору утоплен (1681).

Туркам не суждено было надолго закрепиться в Правобережной Украине. Украина была слишком пассионарна, и то, что османам удалось в Болгарии и Сербии, оказалось невозможным на Волыни и в Подолии. Успехи русских регулярных войск и казачьих полков, а также поражения турок в Центральной Европе уже в начале 80-х годов избавили Украину от османской угрозы.

Самойлович гетманствовал довольно долго, до полного окончания русско-польской войны, когда наконец был подписан "Трактат о вечном мире" между Россией и Польшей (1686). Причиной крушения Самойловича в 1687 г. стали интриги Мазепы. Мазепа, вошедший в доверие к всесильному фавориту царевны Софьи - князю Голицыну, обвинил гетмана в измене. Несчастный Самойлович был арестован и сослан, но Голицын дорого заплатил за потворство предательству. Избранный гетманом Мазепа точно так же предал Голицына, а после - и Петра, избрав сторону Карла XII и решив, что при поддержке шведов он сможет стать самостоятельным государем. Однако и в устах Мазепы призыв к созданию самостоятельной Украины не получил народной поддержки. За Мазепой пошли только его сердюки (охрана) и запорожцы, которые в это время уже были настроены против союза с Россией. Вся остальная слободская Украина выступила в поддержку "царя московского, православного" и удержала Полтаву - ключевую крепость, под которой и был разбит союзник Мазепы Карл XII (1709).

Полтавская битва, собственно, ставит точку в истории воссоединения Украины с Россией. Заканчивая этот рассказ, уместно попытаться объяснить следующее: почему поляки проиграли войну с Россией за Украину, а многочисленные попытки украинских гетманов, от Выговского до Мазепы, присоединиться к Польше или обрести самостоятельность неизменно были обречены на неудачу? Историки дали множество объяснений этому, но если учитывать этнические причины происшедшего, то ответ на поставленный вопрос будет не похож на все предыдущие.

Подобно большинству наших современников, польские паны и украинские старшины были убеждены, что их воля преобразует жизнь, и потому они игнорировали объективные природные зависимости, формирующие человеческое поведение. Так, поляки считали, что достаточно привлечь к себе казацких старшин, дав им шляхетские привилегии, и все казаки будут верно служить; что можно убедить русских православных людей, будто католическая вера лучше, и они станут ревностными католиками. Точно так же многие гетманы полагали, что в зависимости от политической обстановки и их выбора можно подчиняться то России, то Польше, и что удача в борьбе за независимость определяется их умением обмануть московских бояр или вовремя договориться о союзе с турецким султаном.

На самом же деле, как мы могли убедиться, первостепенное значение имела единая суперэтническая принадлежность России и Украины, массовая поддержка "своих", которыми были единоверцы. Об это всеобщее ощущение единства, как волны о скалу, разбивались рациональные планы волевых, умных искателей власти. Два близких этноса - русский и украинский - соединились не благодаря, а вопреки политической ситуации, поскольку народное "водим" или "не водим" неизменно ломало те инициативы, которые не соответствовали логике этногенеза.

ПОСЛЕДСТВИЯ ВЫБОРА

Выбор, сделанный на основе естественного мироощущения народа, оказался правильным. Дабы убедиться в этом, достаточно сказать несколько слов о дальнейшей судьбе и роли украинского народа в российской истории XVII-XVIII вв.

В отличие от поляков, ограничивавших, как мы помним, число "реестровых" казаков, московское правительство увеличило реестр на 60 тысяч человек по сравнению с требованиями Богдана Хмельницкого. Фактически реестр охватывал все население слободской Украины. Кроме того, сохранилось пять-семь тысяч запорожских казаков. При польском господстве Украина могла только мечтать о подобном положении. Ни о какой дискриминации украинцев в составе России не было и речи. Более того, в XVII в. очень сильно возросло интеллектуальное влияние украинцев на население России. Украинские монахи и священники - люди образованные, поднаторевшие в диспутах с католиками, знавшие языки, - высоко ценились московской патриархией. Позже, говоря об истории русского церковного раскола, мы будем иметь возможность убедиться, что раскол был конфликтом великорусской (московской) и украинской православных традиций. Украинские монахи сумели победить в этом конфликте и оказали тем самым решающее воздействие на изменение русских церковных обычаев. Имена Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого, Феофана Прокоповича стали неотъемлемой частью истории русской культуры.

Впоследствии, когда на смену национальной политике России пришла политика имперская, украинцы тоже оказались не в проигрыше. Решающую роль здесь сыграли как раз этнические отличия украинцев от великороссов. Эти отличия определялись и этническим субстратом (в состав будущего украинского народа вошли торки, когда-то жившие на границе степи) и проявлялись в некоторых чертах стереотипа поведения (например, украинцы и тогда были более усердными служаками, нежели русские), а также в характере связи этноса с ландшафтом. Об этом имеет смысл рассказать подробнее.

Великороссы, как и донские казаки, расширяя свой этнический ареал, селились, как правило, по берегам рек. Река, ее пойма, служила базой хозяйства русского человека, его основной связью с кормящим ландшафтом. Украинцы, напротив, сумели освоить просторы водоразделов. Они выкапывали колодцы-криницы, делали запруды на ручейках и имели достаточное количество воды. Так на водоразделах возникали хутора с садиками, и поскольку земля была плодородной, особых забот о хлебе насущном украинцы не знали. Когда же при Екатерине II (1762-1796) в результате двух военных кампаний были завоеваны сначала северный берег Черного моря, а потом Крым, исчезла и существовавшая ранее угроза со стороны татар. При этом для заселения стали доступны новые степные пространства - Дикое поле.

В XVIII в. украинское население быстро росло, и в его составе имелось множество пассионариев, ибо их пассионарные предки, сложившие головы в междоусобицах конца XVII в., успели оставить законное и незаконное потомство. Подавляющее большинство украинских казаков были записаны в реестр, поэтому возможность сделать карьеру была практически у каждого. Весь XVIII век украинцы этим и занимались. В итоге дочь царя Петра I Елизавета Петровна вышла замуж за Алексея Разумовского (брак был морганатическим, без оглашения); его брат, Кирилл Разумовский, стал последним гетманом Украины. И хотя при Екатерине II Украина потеряла свое самоуправление, позиции украинцев при дворе поколеблены не были: обязанности великого канцлера империи исполнял граф Безбородко, который сформулировал свое политическое кредо в следующих словах: "Як матушка-царица захоче, так хай и буде". Ни акцент, ни происхождение Безбородко никого не смущали и не помешали ему стать первым чиновником государства.

Может быть, эта взаимная терпимость украинцев и великороссов и была важнейшим свидетельством правильности выбора, сделанного на Переяславской раде в 1654 г.

Примечания

[5] В то время все православное население Польши называло себя именно русским, тогда как слово "украинец" обозначало просто жителя окраины. При этом русские, жившие в Русском государстве, четко отделялись от русских Польши и назывались "российские". Такое различие представляет типичную фиксацию общей суперэтнической принадлежности.

 

<< ] Начала Этногенеза ] Оглавление ] >> ]

Top