Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

Глава 8. РАННЯЯ РЕСПУБЛИКА В РИМЕ (V-IV ВВ.)

heu106 Карта 6. Древняя Италия в VIII - начале III в. до н.э. (75 KB).

И. Л. Маяк

Об истории Рима после изгнания царей сохранилось немало рассказов, особенно в сочинениях Цицерона, Тита Ливия и Дионисия Галикарнасского, живших, однако, в конце I в. до н. э,- начале I в. н. я. Важным источником по истории этого периода являются также консульские фасты - официальный римский список имен главных должностных лиц республики. Историки гиперкритического направления объявили сведения, сообщаемые античными авторами, поскольку они жили много позднее описываемых событий, недостоверными, а фасты - фальсифицированными в угоду тщеславию римских политических деятелей, не относившихся к исконной аристократии и стремившихся с помощью подделок в фастах узаконить свою древнюю принадлежность к знати.

Внушали сомнения даже имена первых консулов. Античные писатели сообщают, что их звали Л. Юний Брут и Л. Тарквиний Коллатин. Последний был родственником Тарквиниев, мужем обесчещенной царским сыном Лукреции. Брут по матери приходился племянником Тарквинию Гордому, но относился к древнему патрицианскому роду Юниев. Консульство Коллатина вызывало недоверие историков потому, что изгнание царей интерпретировалось в науке как изгнание из Рима этрусков вообще. Что касается Брута, то смущало то обстоятельство, что хорошо известные в Риме более позднего времени Юнии принадлежали к плебейскому роду. Однако постоянное присутствие на всем протяжении римской истории среди римской знати лиц этрусского происхождения лишает оснований мнение об удалении всех этрусков из Рима. Плебейская же принадлежность Юниев не исключает существования Юниев-патрипиев. Одноименные патрицианское и плебейские роды хорошо известны в Риме на примере Клавдиев и Марциев.

Надо заметить, что с середины XX столетия мысль о недостоверности рассказов древних о начале Римской республики пытались подкрепить новейшими данными археологии. Однако большинство ученых признали такое новшество необоснованным.

В связи с реабилитацией античной традиции о царском Риме в современной науке стали вообще с большим доверием относиться к сообщениям древних авторов и о событиях, последовавших за царским периодом. Решающий же корректив в представления о ценности фастов и опирающейся на них анналистической традиции внесло обнаружение на месте древнего города Сатрик архаической надписи, датируемой по крайней мере началом V в. до н. э., с именем Публия Валерия. Установление историчности П. Валерия, находившегося в числе высших должностных лиц 1-го года Римской республики, подтвердило достоверность анналистических рассказов об этой эпохе.

Несмотря на многочисленность и даже подробность известий, исходящих от античных писателей, а также на признание современной наукой их в своей основе доброкачественными, ряд вопросов истории ранней Республики остается невыясненным или спорным. Это связано прежде всего с тем, что не все стороны исторического процесса привлекали к себе внимание древних и не все написанное ими дошло до нас полностью. Приходится также принимать во внимание то скрытую, то явную тенденциозность авторов в описании событий и деятелей. Тем не менее основная канва фактической истории восстанавливается достаточно достоверно. Можно с уверенностью говорить, что патриции, организовавшие в 510 г. до н. э. свержение Тарквиния Гордого и изгнание его из Рима, сосредоточили власть в своих руках и стали преобразовывать ее по своему усмотрению. Царская власть была упразднена, управление объявлено общенародным делом (res publica). Поскольку античные авторы основывались на известиях своих предшественников, отражавших патрицианскую оценку событий, введение новых порядков в Риме было представлено ими как всенародное предприятие и благо. Такая точка зрения тем легче укоренилась в сознании древних писателей, чьими произведениями мы располагаем, что в их время под народом (populus) понимали уже не одних только патрициев, как в царскую эпоху, но совокупность патрициев и плебеев, т, е. все римское гражданство, включая и незнатную часть, простолюдинов.

Политический переворот, произведенный патрициями, вовсе не носил демократического характера. Во главе правления стала аристократия. Наряду с сенатом, пополненным вновь до 300 человек, и комициями была учреждена высшая должность преторов, которых стали избирать сначала, возможно, в куриатных, но очень скоро в центуриатных комициях сроком на один год обязательно из среды патрициев.

О первоначальной численности должностных лиц (магистратов) существуют разные мнения. В XIX в. Т. Моммзен утверждал, что с самого начала высшие магистраты составляли коллегию из двух человек; Инэ же высказывал мнение, что коллегии предшествовала должность единоличного правителя - диктатора. Г. Де Санктис считал, что сначала была учреждена коллегия из трех преторов, из которых впоследствии выделилась коллегия из двух преторов-военачальников и должность городского претора - судьи. Но во всяком случае, ясно, что скоро во главе Римской республики оказались два высших магистрата с равной властью, обязанные совещаться, консультироваться (consulere) по всем вопросам друг с другом, откуда утвердилось их название "консулы" (consules). Консулы обладали высшей военной властью (imperium), возглавляли суд и несли почетные обязанности в отправлении культа. В помощь им стали опять-таки из патрициев выбирать квесторов.

Ведущую партию в первом консульском дуэте исполнял Юний Брут, чье имя стало символом республиканских традиций. Легенда приписывает ему большую хитрость и недюжинный ум. Чтобы обезопасить себя от преследований со стороны коварного царя, Тарквиния Гордого, он прикинулся его верным другом и поступился даже своим имуществом в его пользу. За это он получил прозвище Брута, т. е. тупоумного. Царь настолько доверял этому "простачку", что назначил его начальником отряда своих телохранителей, а кроме того, послал его вместе со своими сыновьями в Дельфы, чтобы узнать у оракула, что означает столь страшное предзнаменование, как выползшая из дворцовой колонны змея. Выполняя эти поручения, Брут проявил свою истинную сущность. Оказавшись в Дельфах, царские сыновья заодно спросили оракула, кому достанется римское царство, и получили ответ: "Тому, кто первым поцелует свою мать". Тогда Брут, как бы поскользнувшись, упал и поцеловал землю, которая считается общей матерью всех. Именно таким истолкованием ответа Пифии обеспечил себе, по мнению древних, власть в Риме будущий первый консул. Весьма оперативно действовал он и в тот момент, когда стало известно о гибели обесчещенной Лукреции, призвав римлян к оружию против царской тирании и введя в действие отряд телохранителей - целеров, доказав и свою сообразительность, и антицарскую направленность.

Совместное консульство Брута с Коллатином оказалось недолгим. Из-за ненависти патрициев к роду Тарквиниев, символизировавшему царскую тиранию, Коллатину пришлось уйти в изгнание в Лавиний. Вместо него в центуриатных комициях был избран П. Валерий, имя которого зафиксировано сатриканской надписью. Он предстает в преданиях не только как поборник республиканских устоев, но и как демократический деятель. Ему приписывается проведение закона о провокации (ргоvocare - взывать), согласно которому осужденный на смерть мог апеллировать к народному собранию и только оно окончательно решало дело. Сам Валерий являл собой образец гражданской дисциплины и скромности. Когда римляне выразили неудовольствие тем, что его дом, построенный на высоте Велии, как бы возвышается над Форумом, он его разрушил и затем построил себе новый, поменьше, в отведенном народом месте у подножия Велии. Входя в комиции, Валерий приказывал опускать фасции с вынутыми из них топорами перед народом, подчеркивая этим верховенство populus.

Строительство Республики происходило в сложной для Рима обстановке. Обострились отношения с соседями. Изгнанные Тарквинии бежали в Цере. Им сочувствовали тарквинийцы, земляки римских царей. Этрусков беспокоило утверждение римлян на правобережье Тибра, овладение ими его устьем, где добывалась соль, и возможность контролировать путь по реке к морю. Тарквиний Гордый склонил правителя этрусского города Клузия Порсенну к нападению на Рим. В изображении римских анналистов борьба с Порсенной выглядит серией патриотических подвигов, совершенных патрициями. При приближении этрусков к переправе через Тибр римляне обратились в бегство, и врагов удерживали только доблестные юноши во главе с Горацием Коклесом. Мужеством прославил себя другой молодой человек - Муций. Он вызвался убить Порсенну и пробрался в его лагерь, но по ошибке убил секретаря Порсенны. Царь грозил ему страшными карами, но Муций, бесстрашно внимая его речам, положил руку на угли очага, стойко перенося боль. Впоследствии храбрец с искалеченной правой рукой получил прозвище Сцевола, т. е. Левша. Подобные случаи, согласно античной традиции, убедили Порсенну в бесперспективности борьбы с римлянами, и он заключил с ними мир, по которому оставлял Яникул, а Рим возвращал вейентам ранее захваченные у них земли (Ливий, II, 12, 4). Условия мира свидетельствуют о том, что положение Рима было критическим. Порсенна, видимо, овладел городом, ведь Яникул был частью территории Рима. И царь вовсе не отступил перед отвагой римских юношей, а вел с Римом наступательную войну в союзе с другими этрусками, если римлянам все же во имя мира пришлось поступиться затибрскими землями в пользу Вейев. Можно думать, что окончанию войны содействовала помощь Риму ряда латинских городов, потому что Порсенна тут же направил свое войско против г. Ариции, а также враждебных этрускам греков из Кум.

Отношения Рима с латинянами никогда не отличались устойчивостью. Еще в незапамятные времена возник союз латинских городов, древнейшими из которых были Лаврент, Ланувий и Лавиний. В списке союзников еще не было Рима, но фигурировали вошедшие путем синойкизма в его состав селения - Велия (Палатинская община) и Кверкуветуланы (Эсквилинская). Во второй половине VIII в. до н. э. во главе союза древних латинян стояла Альба, метрополия не только Рима, но и многих других городов Лация. Члены Латинского союза обладали в ту пору взаимным правом заключения браков и ведения торговых дел. У них были общие племенные божества, которым они поклонялись. Главным из них считался Юпитер Лациарский. В его честь на Альбанской горе справлялись ежегодные латинские празднества с принесением в жертву быка, завершавшиеся торжественной трапезой, состоявшей из мяса, сыра и молока. Вторым общелатинским божеством была Юнона, святилище которой находилось в Лавиний. Несмотря на прочность религиозных уз в Латинском союзе, политической целостности он собой не представлял. Внутри него периодически возникали более тесные объединения, имевшие различную ориентацию в сфере внешних сношений. После разрушения Альбы на главенство в союзе претендовал Рим. При Сервии это нашло выражение в строительстве нового общелатинского центра - храма Дианы на Авентине, а при Тарквинии Гордом - во вмешательстве в деятельность союзных собраний в Ферентинской роще. После изгнания царей из Рима в противовес позиции Ариции Тускул не выступил против этрусков, а знатный тускуланец Октавий Мамилий, зять Тарквиния, даже дал ему приют по окончании войны римлян с Порсенной и потом подстрекал против Рима латинян.

Однако разногласия между этими двумя городами были недолгими. Уже в начале V в. до н. э. образовалась Арицийская федерация, объединившая восемь латинских городов, и очень скоро на первый план среди них выдвинулся Тускул, откуда произошел и глава этого Латинского союза. Власть его носила военный и сакральный характер, поскольку он назывался диктатором - начальником и диктатором - посвятителем. Между Римом и Арицийской федерацией возникла напряженность, приведшая к войне. Можно думать, что тускуланцы убедили союзников воспользоваться ослаблением римлян в результате их трудной борьбы с этрусками. Сражение произошло близ Регилльского озера (496 г.) и не дало решительного перевеса ни одной из сторон.

Римский гражданин Ранней республики был земледельцем и воином. Эталоном древнего римлянина, храброго, неприхотливого и трудолюбивого, считался патриций Квинкций Цинциннат, исправно исполнявший в 460 г. обязанности консула. В критический момент войны с эквами в 458 г. он был заочно выбран в диктаторы. Отправленные к нему послы с сообщением об этом застали его за работой в поле - он владел небольшим (в четыре югера) наделом, который сам обрабатывал. Облачившись в тогу, Цинциннат принял высокое назначение и тут же отправился на войну, которую победоносно закончил. Однако сообщения античных авторов дают представление и об иных типах деятелей начала Республики. Это уже упоминавшиеся Клавдии, переселившиеся в Рим с пятью тысячами родичей и клиентов, Фабии, ведшие вместе со своими клиентами войну против этрусков, Аппий Гердоний, захвативший в 460 г. с помощью своих клиентов и рабов (число которых определяется в четыре тысячи Ливием и в две с половиной тысячи Дионисием) с целью установления тирании Капитолий. Эти богатые патриции имели в своем распоряжении обширные земли, на которых использовали труд многочисленных клиентов.

В ином положении находились плебеи. И оставшиеся в селах, и поселенные в городе получили в частную собственность двухюгеровый надел. Такое наделение выражалось определенными терминами - "давать", "ассигновать" (dare, adsignare) в отличие от предоставления участка в порядке заимки из фонда общенародной, общегосударственной земли для ее использования (possidere).

Говоря о частной земельной собственности в Риме, необходимо учитывать, что она не тождественна капиталистической. Она не имеет абсолютного характера, будучи обусловлена наличием общенародной собственности. В конечном счете распорядителем всей земли в Риме была гражданская община. В связи с этим земля могла отчуждаться только в пределах этой общины. Е. М. Штаерман справедливо подчеркнула, что верховенство полиса проявлялось даже не столько в ограничении отчуждения, сколько в контроле за эксплуатацией земли [+1]. Даже в не столь архаическом, как раннереспубликанский, императорском Риме заброшенная земля, из которой не извлекался доход, довольно свободно переходила в руки того, кто брался ее обрабатывать. Таким образом, античная частная собственность имеет в отличие от капиталистической трудовой характер, в чем находят свое отражение принципы архаического общества.

Развитие отношений частной собственности, зафиксированное Законами XII таблиц (особенно IV, 3; V, 3, 8а; VI, 3; VII, 7; 86; VIII, 9), всегда стимулировало имущественную дифференциацию, концентрацию богатства в руках одних и потерю его другими. Особенно это сказалось на плебеях, которые уже в начале I в. до н. э. ощущали земельный голод. Разорение сопровождалось задолженностью и закабалением оказавшихся в нужде римлян. О распространенности этих явлений убедительно свидетельствуют источники. В Законах XII таблиц многократно упоминаются должники и ростовщики. Неоплатных должников (nexi) кредитор мог в течение двух месяцев держать в заточении, после чего либо убить, либо продать, т. е. фактически превратить в раба (servus). He случайно уже в этом раннем памятнике римского права содержится статья, ограничивающая ростовщический процент (VIII, 18а). Античные авторы красочно живописуют бедствия обездоленных и их борьбу за улучшение своего положения.

К началу XX в. сложилось представление о том, что рассказы античных писателей о перипетиях этой борьбы навеяны современными им событиями, в частности аграрными законопроектами братьев Гракхов (II в. до н. э.), что история социальной борьбы V-IV вв. [+2] сконструирована по модели более позднего времени, что она лишь дупликация действительных, но позднейших фактов. Теперь отношение к античной традиции и в этой части меняется. Исследователи [+3] привели убедительные доводы в пользу достоверности социальной истории Ранней республики, показав разницу исторических условий в V-IV вв., с одной стороны, и во II-I вв.- с другой. Патриции и плебеи признаются в науке сословиями раннего Рима. Но различия между ними, если иметь в виду их разное отношение к основному средству производства, т. е. к земле, их разное место и роль в системе общественного производства (патриций на больших земельных площадях использует труд клиентов) и соответственно разную долю общественного богатства, которую они получают, следует признать сословно-классовыми, борьбу между патрициями и плебеями - классовой [+4].

Построенное на патрицианско-плебейской базе раннее римское государство уже приобрело тогда основные черты полиса. Складывалась гражданская община в виде республики, формировалась античная форма собственности [+5], отличительной особенностью которой является ее двуединость, т. е. наличие общенародной и наряду с ней - частной собственности на землю.

Однако членами этой общины были фактически только патриции; плебс же существовал на ее территории в качестве неполноправного населения. Патриции использовали труд и материальные средства плебеев для постоянных войн, обогащавших преимущественно патрициат.

Не будучи допущен к управлению, принимая лишь пассивное участие в центуриатных комициях, в которые были тогда включены только богатые плебеи, плебс тем не менее собирался на сходки по городским трибам, где обсуждал наболевшие вопросы. Там была выработана своеобразная тактика борьбы. В трудный для Рима момент, когда едва кончилась война с сабинами и вольсками и нависла угроза нападения эквов, плебеи отказались от набора в войско и удалились в 494 г. до н. э. на Священную гору, отстоящую к северу от города на расстояние трех миль. Эта акция носила общеплебейский характер. Она была обусловлена взрывом отчаяния со стороны бедняков, потерявших за долги отцовские участки и попавших в кабалу, и недовольством богатых плебеев, мечтавших о власти. Плебейская сецессия (удаление) обескровила римское войско. Военное ослабление и мятеж плебеев испугали патрициев. Часть из них во главе с Ап. Клавдием придерживалась жесткого курса, рассчитывая подавить движение плебеев репрессиями, но большинство знатных более реалистично оценили обстановку. Среди них были Вергилии, Сервилии и особенно активные Валерии. По одной из версий, Маний Валерий добился от сената облегчения положения должников и этим вернул плебс в Рим. По другой, явно баснословной, враждующих примирил Менений Агриппа, сравнивший римское общество с человеческим организмом, где патриции занимают место желудка. Как в теле человека все части должны доставлять пищу желудку, в противном случае они истощаются, так и возмущение плебеев наносит ущерб не только патрициям, но и им самим. Достоверность второй версии совершенно зачеркивается действительными результатами 1-й сецессии. Плебеи добились учреждения должности народных трибунов. Их избирали в комициях в количестве четырех или пяти человек только из состава плебеев. Это оформлялось священным законом (lex sacrata). В обязанности трибунов входила защита плебеев от злоупотреблений патрицианских магистратов. Власть и личность народных трибунов считались неприкосновенными. Это в соответствии с нормами римского обычного права означало, что нарушитель священного закона мог быть посвящен богам, т. е. безнаказанно убит. Впоследствии из трибунской защиты выросло право veto, т. е. наложения запрета на решение любого магистрата и сената, противоречащее интересам плебеев.

* * *

Введение должности плебейских трибунов, к которым были добавлены еще их помощники - эдилы, смотрители за плебейскими храмами (aedes, откуда идет их название), фактически означало оформление плебейской организации, центром которой стал Авентин. С этого момента наступает новый этап плебейско-патрицианской борьбы, составлявшей стержень всей истории Рима V-IV вв.

Плебеи добивались решения земельного вопроса, облегчения положения должников и допуска к магистратурам и жреческим коллегиям.

Рим продолжал развиваться на сельскохозяйственной основе, но ремесло и торговля постепенно прогрессировали. Скотоводство, требовавшее больших угодий, оставалось преимущественно делом патрициев, которые вели и зерновое хозяйство. Владевшие мелкими участками плебеи занимались земледелием и огородничеством. Растущий город и его округа все больше нуждались в ремесленных изделиях - металлических орудиях труда, в посуде, одежде, оружии и военном снаряжении, украшениях. Эти потребности удовлетворялись как за счет римских ремесленников, так и за счет внутриримской, италийской и заморской торговли.

На внутреннем рынке обращались весовые деньги в виде медных слитков, в VI в. они были без изображений и надписей и назывались грубой медью (aes rude). В V в. на ассах появились изображения животных (aes signatum). На внешнем рынке римляне пользовались этрусскими и греческими монетами.

Огромные затраты человеческого труда поглощало храмовое строительство. Главную роль в развитии строительства, ремесла и торговли играли плебеи. Это способствовало усилению в их среде имущественного расслоения. В силу этого отдельные их группы выдвигали вперед то экономические, то политические требования. Но их удовлетворения можно было достичь только совместными усилиями. Сплачивало всех плебеев использование их сил в постоянных войнах, которые вел Рим. Именно в этой сфере все, а не отдельные плебеи эксплуатировались патрициатом в целом. Плебеи обязаны были платить трибут, налог на военные нужды, на свой счет экипироваться и нести тяжелую военную службу, доставляя Риму главное богатство - землю. Действительно, уже в первой половине V в. римские владения (ager Romanus) заметно выросли, так что были организованы два новых сельских округа - трибы (Крустумина и Стеллатина). Однако добытые преимущественно плебейским ратным трудом земельные богатства оказывались в руках одних патрициев. Плебеи отвечали на это прежде всего массовым отказом воевать и требованием земли.

Роль плебеев в хозяйстве и особенно их значение как основной массы воинства учитывали наиболее дальновидные из патрициев. Этим можно объяснить то, что порой выразителями плебейских чаяний выступали некоторые патриции.

В ходе патрицианско-плебейской борьбы трансформировался римский полис и его политическая надстройка.

Конкретная история передана античными авторами, писавшими в анналистичеекой манере, очень подробно. Ежегодно римляне испытывали набеги вольсков и эквов, часто воевали с сабинами и этрусками. И каждый раз воины уклонялись от набора и даже не повиновались консулу во время военных действий. Показателен в этом смысле случай, о котором цоведал Тит Ливии (II, 43). В 484 г. римлянам пришлось воевать на два фронта. Один из консулов, Фурий, действовал против эквов, другой, Фабий, - против вейентов, которые вторглись в римскую область и подступали к самому городу. Фабий сумел с помощью аристократической конницы оттеснить врагов, но плебейская пехота отказалась их преследовать вопреки увещеваниям и приказам полководца и, подвергнув Рим опасности, покинула поле боя. Эти военные "забастовки" проходят красной нитью через всю историю первой половины V в. до н. 9.

Яростными противниками плебеев и трибунской власти выступили в этот период патриции Аппий Клавдий и Марций, прозванный Кориоланом за героизм при взятии в 493 г. Вольского города Кориолы. В своей ненависти к трибунату он дошел даже до государственной измены, возглавив вражеское войско, готовое идти на Рим, и отступился от своего замысла, только вняв мольбам матери и жены. Этим обстоятельством объясняли позднее римляне возведение храма Женского счастья.

И все же патрициям пришлось идти плебеям на уступки. Об этом свидетельствует выведение римлянами колоний в Норбу и Велитры (492 г.), а также в Анпий, куда выселялись плебеи. Колонии обычно основывались в уже обитаемых местах, отнятых римлянами у врагов. Обычно Рим отбирал у покоренного населения 1/3 земли в пользу колонистов, что ставило их в трудные отношения с прежними владельцами. Но для обнищавшего плебса это было выходом из положения. Колонисты получали землю, становились господствующим слоем и, образовывали на новом месте фактически самостоятельный полис. Об этом говорят многочисленные военные выступления римских колоний, населенных плебеями, против своей метрополии и то обстоятельство, что за войну с ними единодушно выступали все римляне, в том числе и плебеи.

Колонизация была выходом из положения не только для плебеев, но и для патрициата. Несмотря на прогресс в области экономики, римляне находились еще на таком уровне развития, когда "было совершенно неизвестно применение науки в области материального производства. Чтобы сохранить свою цивилизацию, их граждане должны были оставаться немногочисленными" [+6]. Патриции вынуждены были поступаться частью завоеванной земли и, таким образом, избавлялись от лишнего и мятежного населения.

Однако выведение колоний не устраняло угнетения плебса в целом, не разрешало аграрной проблемы. Именно поэтому в Риме был поставлен вопрос о проведении аграрного закона (lex agraria). Инициатором его оказался знатный патриций Сп. Кассий, участник битвы при Регильском озере, подписавший союзный договор с латинами (496 г.). Ставший в 486 г. в третий раз консулом Сп. Кассий предложил разделить между плебеями и латинскими союзниками отвоеванную у герников землю, а также часть незаконно занятой патрициями земли из фонда общественных земель (ager publicus). Закон был одобрен сенатом, но Сп. Кассия, обвиненного в стремлении к царской власти, казнили, сбросив с Тарпейской скалы. Закон так и не был проведен в жизнь, хотя вопрос о нем неоднократно поднимался трибунами и реалистически мыслящими консулами. Патрициям удавалось блокировать предложения о земельных наделах, используя то недовольство плебеев, не желавших делиться землей с латинами, то разногласия в трибунской среде, проявившиеся впервые в конце 80-х годов V в. и отражавших интересы разных групп плебеев. Ожесточенное сопротивление патрициата вызывало требование плебеев поделиться именно общегосударственной землей (ager publicus), которой патрициат безраздельно владел. Так, в разгар борьбы за землю в 467 г. консул Квинт Фабий, маневрируя, внес предложение: вместо того чтобы раздавать поля плебеям, выселить их в колонию в завоеванный приморский город Анций с очень плодородной землей. Но неожиданно плебс отказался, продолжая добиваться римских полей, уже занятых патрициями. Поскольку речь шла об угодьях, которыми патрициат пользовался не на правах частной собственности, а в качестве безвозмездного владения, как это явствует из словоупотребления Тита Ливия (III, 1, 3; 5: possessores), притом, что плебеи не ставили вопроса о разделе земли на частнособственнические участки, можно заключить, что плебс претендовал на общегосударственные земли на равных с патрициями условиях. Это подтверждается Дионисием Галикарнасским, изложившим устами воина Сикция Дентата представление плебеев о том, что завоеванные у врагов земли являются общими для всех римлян, но силой захвачены немногими (X, 37).

Итак, попытка плебеев приобщиться к владений общегосударственными землями оказалась неудачной. Затем с предложением о наделении плебеев участками выступил трибун 462 г. Секст Титий, однако из-за охватившей город эпидемии мероприятие это было отложено. Наконец, аграрную рогацию (т. е. предложение) внес в 456 г. трибун Ицилий. В кратком сообщении Ливия (III, 31) сказано, что "был проведен закон о раздаче участков на Авентине". У Дионисия Галикарнасского (X, 32,2) говорится о предложении детальнее: "Земельные участки, находящиеся во владении частных лиц, которыми они были наделены в соответствии с правом, должны остаться у собственников; участки, которые некоторые застроили, поскольку они захвачены силой или с помощью обмана, должны быть возвращены народу с возмещением затрат, понесенных захватчиками этих полей, по решению арбитров; остальные участки, являющиеся общенародной собственностью, народ должен разделить и получить бесплатно".

Из приведенного текста следует, что часть авентинской земли находилась в законной собственности. Собственниками могли быть патриции, но главным образом богатые плебеи, купившие участки у разорившихся плебеев, чьи предки получили наделы еще в правление Анка Марция. Другая же часть Авентина составляла общегосударственные земли и подлежала разделу среди плебса. При этом освоенная земля, отобранная у захвативших ее, фактически выкупалась, что было под силу лишь богатым плебеям. Бесплатная раздача по жребию касалась, видимо, бедняков, тем более что Дионисий (X, 32,5) сообщает о том, что дом строился порой не одним, а двумя-тремя владельцами.

Закон Ицилия был реальным завоеванием плебеев, потому что им удалось получить в собственность участки земель на Авентине, но допуска к оккупации общественных земель они не добились.

Зато в социально-политической сфере борьба привела плебс к осязаемым успехам. Заметное влияние на общественную жизнь стали оказывать плебейские собрания по трибам (concilia plebis). На этих сходках народные трибуны осуществляли свое право защиты плебеев путем привлечения к суду патрицианских магистратов. Правда, судили обычно эксконсулов. Впервые в таком собрании был приговорен к штрафу за неоказание помощи Фабиям, потерпевшим поражение от этрусков на р. Кремере, консул 477 г. Т. Менений. Трибун 473 г. Гн. Генуций столь настойчиво обвинял консулов прошлого года в нанесении вреда плебеям отказом от постановки вопроса об аграрном законе, что эти знатные патриции заранее облачились в траур. Суд над ними не состоялся только из-за неожиданной смерти Генуция. В 470 г. трибуны начали дело против бывшего консула Ап. Клавдия, ярого противника аграрного закона; дело до суда не дошло на сей раз из-за смерти обвиняемого.

Укрепление плебейской организации можно проследить и по расширению функций плебейских собраний, некоторые решения которых (плебисциты) начинают учитываться патрициями. Так, в 471 г. прошел плебисцит Публилия Волерона, перенесший выборы трибунов из центуриатных комипий в плебейские собрания. В 457 г. число трибунов было увеличено до 10. В 462 г. трибун Терентилий Арса "замахнулся" на консульскую власть, требуя ее умаления и вообще урегулирования управления общиной. Борьба за этот закон велась более 10 лет. Наконец, в результате 2-й сецессии плебеев было отправлено посольство к грекам для ознакомления с законами Солона и законодательством других эллинских городов. По возвращении послов в Риме была избрана комиссия из 10 мужей (децемвиров) для опубликования законов. Децемвиры все были патрициями и наделены неограниченными полномочиями, ни консулов, ни трибунов на этот год не избирали. За годичный срок они успели опубликовать законы, начертав их на 10 бронзовых таблицах. Однако работа не была еще закончена, и на следующий год выбрали на тех же условиях новую комиссию, но уже из 5 патрициев и 5 плебеев. Несмотря на более демократичный состав второй комиссии, она с первого же дня стала править тиранически, появляясь в городе в сопровождении стражи из 12 ликторов с воткнутыми в пучки розг боевыми топорами, устрашая римлян. Результатом ее деятельности было добавление еще двух таблиц законов.

По прошествии года вторые децемвиры продолжали удерживать власть, наращивая террор, особенно против плебеев. Чаша терпения плебеев, согласно античному преданию, была переполнена убийством бывшего народного трибуна и гибелью плебейской девушки Вергинии, невесты трибуна Ицилия, на честь которой покусился децемвир Аппий Клавдий. Это вызвало восстание плебеев. Децемвиры были свергнуты, законы, наконец, выставлены для всеобщего пользования, выбраны ординарные магистраты. На двенадцати таблицах оказались зафиксированными действовавшие нормы и отношения, идущие из недр родового строя, такие, как талион, патронат и клиентела, и вместе с тем укоренившиеся в период раннеклассового общества институты, такие, как частная собственность, в том числе и на землю, ростовщичество, рабство и неравноправие плебеев, которым воспрещались браки с патрициями. И все же это была победа плебса. Ведь утверждение частнособственнических отношений подрывало родовую сплоченность патрициата, а обнародование законов ставило под контроль всех римлян судебную деятельность консулов. Тут же в центуриатных комициях в 449 г. были приняты демократические законы консулов Л. Валерия и М. Горация, восстанавливающие неприкосновенность плебейских трибунов и право провокации, попранные децемвирами, а также закон о том, что плебисциты обязательны для всего гражданства. Однако практически всеобщими законами они становились при предварительном одобрении их сенатом, но без формальной ратификации комициями, как это было в первой половине V в. при принятии аграрных рогаций. Этим было положено начало превращению плебейских сходок в народные собрания по трибам, в трибутные комиции. Наметилось и разграничение функций между ними и пентуриатными комициями. В последних проходили выборы высших магистратов, а в трибутных - плебейских и принимались законы.

Развивая достигнутые успехи, с важными законопроектами выступил трибун 445 г. Канулей, требуя допуска плебеев к занятию консульской должности и отмены ненавистного закона о запрещении браков между патрициями и плебеями. Оба требования отражали в первую очередь заинтересованность богатого плебейства. Первого добиться не удалось. Но была учреждена новая коллегиальная магистратура военных трибунов с консульской властью, доступная плебсу. В год, когда проходили выборы в эту коллегию консулярных трибунов, консулов уже не выбирали. Запрет на браки был снят. Закон Канулея о браках имел исключительное значение. Он явился вторым после центуриатной реформы Сервия Туллия шагом на пути приобретения плебеями полных прав римского гражданства.

Этим кончается второй период сословно-классовой борьбы между плебеями и патрициями.

Третий период плебейско-патрицианского противостояния охватывает время с середины V до первой трети IV в. Он был ознаменован во внутренней жизни новым наступлением плебса и усложнением структуры римского общества. Во внешней сфере принципиальных изменений не произошло, Рим продолжал воевать с соседями. Однако и внутренние, и внешние столкновения становились все острее, а методы борьбы разнообразнее.

В ответ на уступку, которую патриции вынуждены были сделать плебеям, они тотчас же в 443 г. в качестве реванша создали новую, недоступную плебеям должность двух цензоров. Их избирали в центуриатных комициях из самых почтенных аристократов один раз в пять лет для проведения ценза, учрежденного Сервием Туллием и проводившегося потом консулами, - переписи граждан и распределения их в соответствии с размером их имущества по центуриям. Производилось это на Форуме. К цензорам являлись главы семей, фамилий и под присягой сообщали о числе и возрасте ее членов, включая рабов, о количестве земли, скота, денег и других видов богатства. Все эти сведения затем заносились в особые списки. На эту работу уходило полтора года. По окончании срока цензуры устраивались очистительные жертвоприношения - люстрации. Учреждение должности цензоров было попыткой патрициев утвердить свое политическое господство не только за счет нового органа власти, но и путем отвлечения плебеев от борьбы за должность консула, сократив его полномочия. Сверх того, аристократам удалось в течение ряда лет занимать все места в коллегии консулярных трибунов, сделав ее практически недосягаемой для плебса. Удачи патрициев на выборах свидетельствуют о расхождении интересов в плебейской среде. Основная масса плебейства была озабочена в первую очередь облегчением своего положения. Плебейским кандидатам в консулярные трибуны приходилось разъяснять рядовым плебеям, насколько связаны между собой их политические и экономические требования. Действительно, допуск плебеев в заменяющую консулов коллегию явился новым толчком для активизации демократического движения за землю, за освобождение должников и улучшение положения воинов.

Вопрос о земле мог частично решаться благодаря военным успехам Рима. Античные писатели охотно изображали римлян жертвами агрессии, но даже из их рассказов явствует, что римляне часто нападали первыми, обычно под каким-нибудь благовидным предлогом, как, например, помощь союзникам. Действительно, латины и герники многократно (в 431, 423, 418, 413, 410 гг.) извещали римлян о военных приготовлениях или нападениях эквов и вольсков, и Рим тут же начинал военные действия, становясь во главе союзнических отрядов. Объектами римской защиты в это время выступают чаще всего Тускул, Ариция и Ардея. Впрочем, последняя сама едва не оказалась жертвой римских попечений. Когда арицийцы и ардеаты обратились к Риму как к третейскому судье в их споре из-за пограничных земель, римляне решили прибрать Ардею к своим рукам. Только чрезвычайные обстоятельства - вспышка борьбы между местной знатью и плебсом - склонили ардеатов к примирению со своим союзником.

Постоянно враждовали с Римом воинственные горцы, эквы и вольски, а также этрусский город Вейи. Однако расширять свои владения в Лации Риму было непросто.

Социальные противоречия в Ардее привели в 442 г. до н. э. местных патрициев к возобновлению союза с Римом, в то время как плебеи призвали против римлян вольсков. Вольски стали воевать более организованно. Единым фронтом против Рима выступают их города Анций, Эцетра, Анксур. Для римских писателей теперь нет безликой вольской массы. Они называют уже опытного вождя Клуилия, бесстрашного героя Веттия Мессия. Эквы не только занимаются грабежом, но, отвоевав у римлян город Болы, выводят туда свою колонию. Они не просто следуют в Вольском фарватере, но формируют свою внешнеполитическую линию, успешно подстрекая латинский город Лабик к войне с Римом и Тускулом.

Однако наиболее опасным врагом были этрусские Вейи. Вейентам удалось привлечь древний латинский город Фидены, куда римляне в начале царской эпохи вывели колонию. Союз с фиденатами обеспечивал Вейям свободную дорогу через Тибр в Лаций и другие внутренние районы Италии. Фидены были ключевым военно-стратегическим и торговым пунктом вейентов. Царь Вей Ларт Толумний привлек затем к войне с Римом италиков-фалисков (439 г.). Благодаря трудной победе над этой коалицией в Рим была доставлена огромная добыча и принесены в храм Юпитера Феретрийского снятые с убитого царя Толумния так называемые "пышные" доспехи. Но победа не была окончательной. Через несколько лет (435 г.) вейенты с фиденатами подступили со своими знаменами прямо к Коллинским воротам истощенного эпидемией города. Напрягая все силы, римляне сумели перейти в наступление и с помощью подкопа прорвались в Фидены и захватили их. После этого было заключено перемирие. В последующие годы военные действия между Вейями и Римом чередовались с перемириями. Вейенты дважды (в 434 и 426гг.) обращались к союзным этрусским городам за помощью против римлян, но безуспешно. Этрусков меньше беспокоил лежавший на левом берегу Тибра Рим, чем ближний могущественный город Вейи. Общие антиримские интересы связывали вейентов только с латинскими Фиденами, эквами и вольсками. Последняя римско-вейентская война длилась десять лет (406-396 гг.) и закончилась полной победой Рима. При взятии города, оставленного без помощи со стороны других этрусков, знаменитый римский полководец М. Фурий Камилл применил отработанный при взятии Фиден прием - подкоп под городские стены.

В ходе этих войн победители получали добычу, угоняя скот и людей. Римские полководцы сразу же предоставляли солдатам возможность грабить побежденных и сверх того уже в организованном порядке награждали всадников и командиров, раздавая каждому по пленнику, а храбрейшим - по два, остальных же пленных продавали в рабство. Однако главным приобретением римлян в этих войнах являлась земля, бывшая яблоком раздора между патрициями и плебеями. Не случайно между 430 и 401 гг. трибуны десять раз ставили аграрный вопрос. При этом разрешение его мыслилось в разных формах. Плебеи продолжали добиваться допуска к ager publicus и организации новых колоний. Разница между этими формами получения земли четко определялась терминологически. Первое выражалось формулой аграрной рогации, lex agraria, а второе - coloniae deducendae. To, что римляне не смешивали существа этих явлений, видно из выступлений народного трибуна 415 г. М. Секстия, который предлагал аграрный закон и вместе с тем говорил также и о намерении войти с проектом о посылке колонистов в Болы.

Особенно встревожила патрициат рогация 417 г., приписываемая трибунам Метилию и Мецилию. В ней предлагалось поделить подушно всю завоеванную у врагов землю. В такой формулировке законопроект содержал положение о разделе не только вновь завоеванных земель, но и старого общественного поля, давно занятого патрициями, что должно было повлечь за собой конфискацию патрицианских владений. В этом вновь слышится требование плебеев пользоваться общественными землями на равных условиях с патрициями. Неудивительно, что хитроумный Ап. Клавдий тут же парализовал предложение Метилия и Мецилия, организовав наложение на него вето со стороны других трибунов. Ни один из аграрных законов во второй половине V в. так и не был принят. Но колонисты все же были выселены в приведенную к покорности старую колонию Фидены и в покоренные города - Ардею и Лабик.

Новый накал борьбы отмечается после взятия Вей, когда в руки римлян попали несметные богатства. Патриции предложили вывести колонию в вольские земли, поселив там три тысячи человек и наделив каждого из них участком в 3 с лишним югера. Однако плебеи выразили недовольство. Народный трибун Т. Сициний выдвинул встречное предложение: половина римлян, в том числе и половина сенаторов, должна переселиться в Вейи, чтобы, таким образом, римское государство состояло из двух городов. Во главе противников законопроекта встал прославленный М. Фурий Камилл. В день голосования все патриции разошлись по своим трибам, уговаривая плебеев отказаться от трибунского проекта. Им это удалось. Большинством в одну трибу закон был отвергнут, а Камиллу пришлось уйти в изгнание. На радостях сенаторы приняли постановление о разделе между плебеями вейентской земли. По словам Ливия, каждый свободный член семьи (мужчина) получал по 7 югеров (V, 130, 8), а по мнению Диодора, по 4 или даже по 28 плетров [XIV, 102 (5) ]. Такая щедрость объяснима тем, что патриции, уступив часть нового ager publicus плебеям, фактически еще раз отбили их попытку уравняться с ними в правах на землю. К оккупации государственного поля плебс допущен не был.

Ликование римлян по поводу вейентской добычи заглушило даже голоса, которые предостерегали о грозящей опасности. Из Клузия, к которому подошли галлы, потребовавшие от клузийцев земли, пришли послы с просьбой о помощи. Римляне, в свою очередь, направили послов к галлам. Послы повели там себя надменно и легкомысленно, нарушив международное право, вышли в бой впереди этрусков. Один из римских послов, Кв. Фабий, сумел в поединке убить галльского вождя. Направив в Рим свое посольство и не получив ответа, галлы начали войну с римлянами. Событие это датируется по Ливию 390 г., а по Диодору Сицилийскому - 387 г. Полчища галлов с удивительной быстротой вошли в римские пределы. Римляне поспешно вывели свое войско, которое встретилось с противником примерно в 12 км от Рима, у впадения речки Алии в Тибр, и было наголову разбито. Одни в ужасе бежали в Рим, другие - в Вейи. День битвы при Аплии (18 июля) стал обозначаться в римском календаре как несчастный день, символ страшной катастрофы, открывшей галлам путь на Рим. Там царила паника. Некоторые римляне эвакуировались в Цере. Среди них были весталки, спасавшие римские святыни. За стенами крепости на Капитолии укрылись сенаторы с семьями и небольшой отряд защитников, в основной части города, покинутой жителями, остались лишь престарелые отцы семейств, неспособные носить оружие. Они первые стали жертвами ворвавшихся в Рим галлов. Город подвергся разграблению и пожарам. Живым островком оставался только Капитолий. Но и он едва не был взят, когда истомленных осадой защитников сломил сон. Найдя незаметную тропинку, галлы цепочкой поднимались по круче, их услышали гуси, посвященные богине Юноне. Гогот птиц и хлопание их крыльев разбудили М. Манлия. Он криком поднял на ноги спавших и первым ударом щита свалил с крутизны появившегося у стены галла. Весь галльский отряд был сброшен римлянами в пропасть. За этот подвиг Манлий получил прозвище Капитолийского. Соперники оказались измучены не только сражениями, но и голодом, и распространившейся моровой язвой. И тогда было заключено перемирие. За выкуп галлы согласились снять осаду. Как передает традиция, во время взвешивания золота римляне обнаружили неисправность весов. Когда же военный трибун с укоризной сказал об этом, галльский вождь Бренн положил еще на чашу весов свой меч, надменно заявив: "Горе побежденным!" (Vae victis!). Все эти события нашли красочное отображение в сочинениях Ливия, Плутарха и других античных историков. Однако взятие и сожжение Рима - исторический факт. Устоять же римлянам удалось благодаря помощи или, во всяком случае, нейтралитету латинян и этрусков, объединившихся перед лицом общей галльской опасности. Не последнюю роль сыграло и то, что галлы, осевшие уже в северных районах Италии, были в тот момент больше заинтересованы в грабеже, чем в захвате новых земель.

После ухода галлов римляне принялись отстраивать город, восстанавливать крепостные стены. Улучшить положение потерявших дома и имущество можно было, наделив их завоеванной землей. Поэтому в Этрурии были организованы еще 4 римские трибы, а в пределах Лация выведено 6 новых колоний. Эти мероприятия, однако, встречали враждебное отношение со стороны этрусков, вольсков и эквов. К ним присоединялись герники и латины. Все они постоянно нападали на ослабленный Рим, и это привело к распаду союзных отношений между Римом и латинами. Но и здесь проявилась недостаточная сплоченность Латинского союза. Тускул держал сторону Рима, за что даже подвергся нападению других латинян. Римляне дали тускуланпам права римского гражданства, правда в урезанном виде, без права голосования в комициях. Но тускуланцы стали пользоваться правом заключать браки с римлянами (ius connnbii) и путем переселения в Рим становиться римскими гражданами. Этим объясняется пребывание в Риме многих знатных семей тускуланского происхождения.

Напряженность ощущалась и внутри Рима. Вновь обострилась борьба между патрициями и плебеями. Особенно активизировалась тянувшаяся к власти плебейская верхушка, которая добилась того, что в первой трети IV в. вместо консулов выбирали почти исключительно консулярных трибунов. Рядовое плебейство страдало от тягот бесконечных войн, малоземелья и долгов, приводивших вчерашних доблестных воинов к долговой кабале. Протест обездоленного люда был услышан патрицием М. Манлием Капитолийским (384 г.). Обвинив патрициев в несчастьях народа, он объявил о продаже основной части своего наследственного поля, чтобы на полученные деньги выручить из долгов неоплатных должников. Таким путем он спас многих от кабалы. Вокруг Манлия собралась масса мятежного разоренного и отчаявшегося люда. Тогда знать обвинила его в стремлении к царской власти, и он был казнен, а имя Марк было навсегда исключено из употребления в роде Манлиев.

Однако погасить недовольство плебса не удалось. С притоком в Рим обретенной в войнах добычи имущественная дифференциация только углублялась и конфликт обострялся. Политическая атмосфера настолько накалилась, что наиболее дальновидные и связанные экономическими интересами с верхушкой плебса патриции поддержали законы, предложенные народными трибунами 367 г. Г. Лицинием Столоном и Л. Секстием Латераном, за которые они боролись на протяжении 10 лет. По первому закону облегчалась участь должников: уплаченные проценты засчитывались в счет долга, а остаток выплачивался в течение трех лет равными частями. Второй закон запрещал владеть более чем 500 югерами земли. Третий закон предоставлял плебеям должность консулов при отмене комиссии консулярных трибунов. Этот закон пробивал брешь в стене сословных различий между плебеями и патрициями.

Что касается второго закона, то в историографии он оценивается по-разному. Г. Б. Нибур и Т. Моммзен считали, что Лициний и Секстий допустили всех, включая плебс, к пользованию ager publicus в размере не более 500 югеров. Их мнение получило поддержку в историографии [+7].

Однако высказывалась мысль, что участки могли быть отчуждаемыми [+8]. С. Л. Утченко [+9] полагал, что закон Лициния и Секстия вводил земельный максимум как на пользование общественными землями, так и на частную земельную собственность. Из лаконичных известий наших источников трудно вывести бесспорное заключение. Поскольку Ливий говорит о земельном максимуме для всех, кто владеет 500 югеров, можно считать, что речь шла о допуске плебеев к пользованию, т. е. к оккупации, ager publicus наравне с патрициями. В реальной жизни закон открывал возможности только для плебейской верхушки, которая практически сращивалась с патрициатом.

Время между второй половиной V и второй третью IV в. можно выделить как период интенсивной дифференциации плебейства и слияния плебейской знати с патрициями. Классовое единство плебеев фактически распалось, классовое противостояние патрициев и плебеев в целом прекратилось, но сословные различия между ними еще сохранялись. Потребности внутреннего развития стимулировали войны за захват добычи, в первую очередь земли. Это привело к расширению ager Romanus не только за счет чужаков-этрусков, но и латинян, что нарушило сложившиеся отношения и самый характер Латинского союза.

* * *

С принятием законов Лициния и Секстия открывается новый этап истории Ранней республики, стержнем которой является сословная борьба плебеев с патрициями. Допуск плебеев к высшей магистратуре чрезвычайно усилил плебейскую знать. Патриции предприняли уже испытанный маневр и еще раз урезали сферу деятельности консулов за счет судебных функций. Консулат оставался высшей должностью, обладавшей военной властью (imperium) и правом ауспиций - гаданий, без которых не начиналось ни одно дело. Но была создана новая должность - преторовсудей, доступная только патрициям, а затем в противовес плебейским эдилам - должность курульных эдилов, замещавшаяся одними патрициями. Несмотря на эти охранительные меры, патрицианская община вынуждена была поступиться своей замкнутостью. В основе такой трансформации лежал продолжавшийся рост экономического значения плебейства. В крупных частных имениях и на обширных оккупированных землях вырабатывалась значительная часть сельскохозяйственной продукции; застройка города, увеличение населения, рост потребностей в одежде и утвари ускоряли развитие ремесла и обмена. Показателем этого служит, в частности, появление во второй половине IV в. монет круглой формы с изображением Януса, весом в римский фунт (либра), откуда они получили название либрального асса (=272 г.; к концу IV в. он становится легче). К 348 г. до н. э. античные писатели относят заключение 2-го римско-карфагенского договора. Все это свидетельствует об интенсификации торгово-денежных отношений и расширении обменных контактов как внутри Рима, так и вне его.

Экономическое усиление позволяло Риму вести удачные войны. В ходе войн постепенно теряли самостоятельность эквы и вольски. В их земли выводились колонии, населявшиеся римлянами и латинами, так что племена эти постепенно растворились в латинской среде, а их территории включались в состав Лация. Грозным врагом римлян выступают теперь галлы. Их нашествия в Лаций неоднократно повторяются в течение IV в. (390, 360, 351, 332 гг.).

По-разному строятся после аннексии Вей отношения с этрусскими городами. Очень сложными становятся отношения с латинами. В 365 г. отпали от союза с Римом герннки; последовавшая затем война стоила много крови обеим сторонам. В 360 г. после отражения римлянами второго галльского нашествия с отступившими галлами заключили военный союз и помогли им жители Тибура. Однако галльская угроза и перевес римлян привели к тому, что в 358 г. был возобновлен Кассиев договор с латинами, переставший было действовать. В том же году предприняли грабительский набег на римскую область этруски из Тарквиний. Одновременно с начавшейся войной с этрусками римляне испытали натиск со стороны вольсков из Приверна и Велитр.

В результате римских побед ager Romanus увеличился и были образованы еще две сельские трибы в области Лация. Это привело к обострению отношений с вольсками и фалисками, поддерживавшими тарквинийцев. Прочие этрусские города, в том числе Цере, также выступили на стороне своих единоплеменников.

Войны велись жестоко с обеих сторон, сопровождались показательными казнями пленных. Однако римляне в конечном счете оказывались победителями. Весть об этом распространилась по всей Средней Италии. В 354 г. самниты отправили в Рим посольство. Между римлянами и Самнитской федерацией был заключен союзный договор. В следующем году, предупреждая войну, договор испросили цериты, напомнившие римлянам, что они приютили беглецов, спасавшихся от галлов. Отношения с ними были урегулированы, и жители Цере в 353 г. получили даже права римского гражданства без участия в комициях. Как союзный Риму город Цере должен был выставлять в помощь ему свои контингенты, но во внутренней жизни цериты сохраняли самоуправление. Их положение было фактически уподоблено тускуланскому.

Военное укрепление Рима и рост его авторитета в Центральной Италии пугали латинян. Все чаще они отпадали от своего могущественного союзника, отказывая ему в предоставлении военных контингентов. Тревожили римские границы и аврунки, жившие в Южном Лации по соседству с Кампанией, поскольку римляне неуклонно продвигались в этом направлении.

В 40-е годы IV в. до н. э. римляне вплотную столкнулись и с кампанцами, и с самнитами. Плодороднейшая область Италии, Кампания, привлекала к себе внимание как римлян, так и латинян и самнитов, которые на протяжении IV в. просачивались на ее территорию. Па этой почве разгорелся военный конфликт. Поводом к нему послужило нападение горных самнитов на ближайших соседей кампанцев, сидицинов, племени самнитского же происхождения. Сидицины запросили помощи у кампанцев. Те ее оказали, но неудачно и оказались загнанными в Капую. Тогда кампанская знать обратилась к Риму. Вмешательство римлян означало нарушение союзного договора с Самнитской федерацией. Но Рим пошел на это, и началась I Самнитская война (343-341 гг.). Рим одержал победу и заключил союз с Капуей, оставив там свой гарнизон. Такое положение дел встревожило не только кампанцев, но и латинян. Экономическое и политическое упрочение римлян сломало равновесие сил в Латинском союзе. Латины попытались демонстрировать свою самостоятельность и, объединившись с вольсками и капуанцами, выступили в защиту сидицинов против самнитов, с которыми римляне возобновили союз. Под предлогом защиты самнитов римляне вызвали для объяснения 10 знатнейших латинян. В их числе были возглавлявшие Латинский союз преторы. Один из них, Анний, изложил перед сенатом претензии латинских союзников: у римлян и латинов должен быть общий сенат, один из консулов должен избираться из латинов, все союзники должны именоваться римлянами. Требования латинов были отвергнуты.

Последовавшая затем война с латинами (II Латинская война, 340-338 гг.) велась на территории Кампании, что подчеркивает заинтересованность противников в этой области. Закончилась она победой римлян, которая имела далеко идущие последствия для всей Италии. Латинская федерация, основанная некогда на равноправном договоре сторон, была уничтожена. Рим установил новые отношения в Лации, базировавшиеся главным образом на сдаче побежденных. Был создан союз Рима не со всеми латинами сообща, а с отдельными латинскими городами. Для каждого города был определен особый статус. С Лаврентом за его верность был возобновлен договор. Ряд городов древнего Лация - Ланувий, Ариция, Номент, Пед при наличии самоуправления получили права римского гражданства, Тускул сохранил прежнее положение. Тибур, Пренесте и прочие города поплатились в пользу Рима землей. Их жителям запрещено было заключать взаимные браки. Положение их было определено как положение латинских союзников. Капуя также лишилась части своей земли. Но проримская знать, капуанские всадники обрели права гражданства в Риме и ежегодную "премию" за счет принудительных поборов с боровшихся против римлян кампанцев. Жителям Фунд и Формий были дарованы неполные права гражданства в Риме. Разный уровень приобщения жителей Лация к римскому гражданству был выражением принципа "разделяй и властвуй" (divide et impera), который римляне все настойчивее стали проводить в жизнь в отношениях с другими общинами.

С этого времени фактически возникла категория латинского права, которое распространялось не только на латинских союзников Рима, но и на колонии, которые Рим продолжал еще основывать совместно с латинянами. Общины, пользовавшиеся латинским правом, сохраняли самоуправление и обладали разным объемом гражданских прав в Риме, но всегда без права занимать там магистратуры. Их жители могли при соблюдении определенных условий, как, например, после исполнения местных магистратур, переселяясь в Рим, становиться римлянами, т. е. приобретали римское гражданство в зависимости от своей сословной принадлежности. От церитского латинское право в максимальном варианте, т. е. при наличии civitas sine suffragio, отличалось привилегией участвовать в основании колоний.

Разрушен был и Кампанский союз. С кампанскими городами Рим заключил союзы на условиях, аналогичных латинским. Союзники независимо от статуса должны были помогать Риму в войнах и лишались самостоятельности в области внешней политики.

Важным следствием II Латинской войны было не только политическое, но и дальнейшее экономическое укрепление Рима. Он прибрал к рукам плодороднейшие земли, раньше принадлежавшие латинам, вольскам и кампанцам, вплоть до реки Вольтурна. Ливий (VIII, 11, 43) очень подробно говорит о том, как были поделены эти земли между римскими плебеями: "в области латинов каждому дали по 2 югера с добавлением 3/4 югера из Привернских полей. В Фалернской области каждый получил по 3 югера земли, причем 1/4 югера была прибавлена по случаю отдаленности этих мест".

Упрочив свое первенствующее положение в Лапии и начав распространять свое господство за его пределами, Рим стал заметным центром в Италии. С ним искали союза луканы, опасавшиеся самнитов. Экспансионистские устремления римлян вызывали опасения вольсков и латинян и не остались незамеченными городами Кампанского союза. Там активизировались антиримские настроения. Особенно решительно были настроены центры, в которых преобладали греческое население и традиции автаркичного полиса. Во главе их стал Неаполь. Неаполитанцы и ноланцы, поддержанные тарентинскими греками, объединились с самнитами и поднялись против римлян, занявших Фалернскую область. Посланные к самнитам римские фециалы принесли домой весть о том, что самниты вызывают римлян на войну. Эта II Самнитская война (327-304 гг.) шла на нескольких фронтах. Военные действия происходили и в Самнии, и под Неаполем. Среди осажденных там греков выделилась группа знатнейших во главе с Нимфием и Харилаем. Их стараниями город был сдан римлянам. Несмотря на капитуляцию (deditio), римляне оставили и стены и законы города неприкосновенными. Победители отторгли только островок Питекуссу (совр. Искья), прикрывавший путь к Неаполю с моря. Преобладание аристократов в этом полисе обеспечило ему статус римских союзников (socii), характеризующийся сохранением самоуправления и потерей самостоятельности в сфере внешней политики. К концу IV в. до н. э. вся Кампания с городами Полой, Кумами, Ацеррами и пр. попала в зависимость от Рима, оформлявшуюся в виде союзных договоров.

Иначе складывались дела на самнитском фронте. После первых поражений самнитов на их сторону перешли луканы и вестины, подстрекаемые тарентинцами. Ожесточенные схватки перемежались с остановками военных действий и даже с перемириями (324 г.). Дело для римлян осложнилось поддержкой самнитов со стороны южных италийцев и неспокойствием тыла, т. е. периодическими отпадениями латинян и вольсков. В 321 г. до н. э. после удачных боев римляне продвинулись в горный Самний. Талантливый самнитский полководец Г. Понтий хитростью завлек римлян, не ориентировавшихся на местности, в узкое, поросшее мелким кустарником Кавдинское ущелье, вдобавок специально заваленное жамнями и срубленными деревьями. Это было ловушкой. Римляне, не сумев развернуть боевых линий, вынуждены были сдаться и подверглись унизительному обряду прохождения под ярмом (sub iuguin). Раздетые и безоружные с идущими впереди консулами они были проведены под подобием ярма, сооруженного из двух копий с положенным на них третьим. Рим облачился в траур. Знать сняла с себя золотые кольца и тоги с пурпурной каймой.

Римлянам стоило больших усилий оправиться после столь позорного поражения. В военной области это было достигнуто путем введения нового вооружения - дротиков и коротких мечей, а также перестройкой войска. Легионы стали подразделяться на 30 манипул, а каждая манипула состояла из двух центурий. Новые войсковые единицы были маневренней, с ними легче было вести бой в горных условиях Самния. Но сражаться римлянам пришлось и в более равнинной Апулии, где в 314 г. до н. э. они основали первую в этой земле колонию Луцерию, и отвлекать силы на приведение к покорности отпавших латинских колонистов и кампанских союзников. В 311 г. к трудностям римлян добавилось еще нападение почти всех этрусков, за исключением жителей Арреция, на союзный с Римом этрусский город Сутрий. Это означало открытие нового фронта, где к этрускам присоединились умбры. В ходе борьбы они сдались и фактически подчинились Риму. Лишь города Камерия и Окрикул были удостоены римлянами дружественного союза. В кровопролитных битвах конца IV в. против римлян сражались также вновь восставшие эквы и герники. Привести последних к покорности удалось только после решительных побед Рима в Самнии и Апулии, заставивших самнитов просить мира. Эквы же были почти полностью истреблены. Мир с самнитами был заключен в 304 г. до н. э. Устрашенные размахом римского наступления и карательных акций племена марруцинов и марсов, родственные самнитам, а также пелигны и френтаны заключили с Римом союзный договор. Вслед за ними последовали вестины. В 299 г. римляне заключили союз с пиценами.

Несмотря па тяжесть II Самнитской войны, Рим вышел из нее окрепшим и занял к началу III в. до н. э. особое место в Италии. Сфера его влияния распространилась не только на Кампанию, но и на Апулию, Умбрию и Пицен. В Рим притекла огромная добыча, включая материальные ценности и рабов. Расширился ager Romanus. За счет Вольских и кампанских земель были образованы еще 4 сельские трибы, так что всего их стало 31; было основано еще 11 колоний.

Однако горизонт Рима при вступлении в III в. не был безоблачным. Покончить с Самнитской федерацией римлянам еще не удалось. Непрочность римско-самнитских отношений скоро дала себя знать. Глухое недовольство выражали и умбры. Они не мирились с переходом города Неквина в руки римлян, куда в 299 г. была выведена колония латинского права Нарния. Враждебно были настроены и этруски. Их тревожило то, что римляне во время второй войны с самнитами принудили к сдаче г. Перузию и оставили там свой гарнизон, а после этой войны, в 302 г., вмешались в борьбу, которая происходила в Арреции между знатным родом Цильниев и простым народом. Рим действовал в пользу Цильниев, подавив мятеж с помощью вооруженной силы. Такое положение дел создало благоприятную почву для союза этрусков с двинувшимися с севера через Этрурию галлами. Перед лицом этого альянса быстро сориентировались самниты и распространили свою власть на союзную с Римом Луканию. Это вызвало III Самнитскую войну (298-290 гг.), которая шла на двух фронтах. На южном серьезных событий не было. Об этом можно судить по надписи на саркофаге одного из полководцев - Сципиона Бородатого, который, описывая свои победы, сообщает о взятии самнитских центров Тавразии и Цизауны. При сравнении текста надписи с сообщениями Ливия выясняется, что упомянутые пункты - всего лишь незначительные поселения, что и победы Сципиона, и размеры военных операций значительно преувеличены, что Луканию сравнительно быстро удалось римлянам вернуть к нарушенному союзу.

Главным фронтом был северный, где создалась внушительная коалиция из галлов, этрусков и присоединившихся к ним умбров. Вторжение римлян в Этрурию раскололо коалицию. Этруски вышли из игры, заключив союз с Римом. Против галлов и самнитян с успехом сражался замечательный римский полководец Маний Курий Дентат. Благодаря его победам, особенно в битве при Сентине (296 г.), война была закончена. Самнитская федерация прекратила свое существование. Римляне подчинили сабинян и пиценов, галлы были отброшены к северу. Римляне закрепили свою победу и утверждение в покоренных областях основанием колоний как на Тирренском побережье (Минтурны, Синуэсса), так и на Адриатическом (Адрия, Каструм Новум). С выведением колоний жители Пицена, Умбрии, Циспаданской Галлии и Кампании лишились части своих земель. О росте ager Romanus свидетельствуют две новые сельские трибы, образованные на территориях эквов и герников. Незавоеванными остались только греческие полисы и юг Италии.

В результате распространения римской власти на Апеннинском полуострове создались своеобразные государственно-правовые отношения, которые получили в науке название Римско-Италийского или Италийского союза. Римляне использовали здесь уже испытанные формы и методы господства, установленные ими в Лации. Это был не союз италийских общин между собой, а союз италийских общин с Римом. Содержанием его было подчинение союзников Риму. Оформлялось оно неизменно в виде договоров. Общим для всех союзников оставались обязанность не вести самостоятельной внешней политики и помощь Риму во время войн. При этом жители федерированных общин служили не в легионах, а в союзнических когортах. Внутренняя жизнь части союзных городов регулировалась собственным самоуправлением, так что они были муниципиями (от слова munus - обязанность, в том числе и несения магистратур). Из таких федератев выделялась высшая категория союзников латинского племени, пользовавшаяся в Риме правом голосовать в комициях и гражданскими правами, т. е. правом заключать браки и сделки с римскими гражданами либо одним из этих прав, а также правом переселения в Рим и участия в основании колоний. Несколько ниже их стояли муниципии церитского права, или civitates sine suffragio. Низшая категория союзников, обычно из сдавшихся на войне, не пользовалась самоуправлением, а управлялась префектами, посланными из Рима. Эти общины назывались префектурами.

Фактически на уровне союзников находились и колонии. В соответствии с терминологией античных авторов они делились на римские и колонии латинского права. Как все федераты, колонисты в V-IV вв. до н. э. не составляли части римского населения. Колонии были отдельными общинами, поскольку они воевали с римлянами, блокируясь с их врагами. Ранние римские колонии, населявшиеся плебеями, не могли носить характер гражданских, как это было впоследствии, потому что даже римские плебеи до III в. до н. э. не обладали полнотой гражданских прав. В связи с этим статус римских колоний можно определить в лучшем случае как civitas sine honoribus. Такая гибкая система взаимоотношений Рима с союзниками, основанная на разнице их статуса, не позволяла им создать фронт единых требований, разобщала союзников, упрощала для Рима задачу властвования над ними. С помощью Италийского союза римляне оперировали человеческими и материальными ресурсами, что позволяло им собирать мощные силы для ведения войн. Однако гибкость римской политики заключалась не только в разобщении интересов союзнических общин, но и в учете социальных противоречий внутри них. Поддерживая аристократические группировки федератов разных категорий, Рим в конечном счете создавал себе в Италийском союзе социальную опору.

Сложный организм Римско-Италийского союза мог, однако, возникнуть и в нужном для Рима направлении функционировать только при определенных условиях упрочения социально-экономической базы и совершенствования политической структуры самого Римского полиса. Именно в этом состояло содержание внутренней истории Рима IV в. до н. э.

* * *

Войны, которыми до краев наполнена история Рима IV в. до н. э., вызывавшиеся потребностями социально-экономического развития, в свою очередь, воздействовали на римское общество. Заметно углубились различия внутри плебейства, все большее значение приобретала его богатая верхушка, тянувшаяся к занятию почетных должностей. Добившиеся их плебеи включались в состав знати, хотя и воспринимались патрицианской аристократией как "новые люди" (homines novi), т. е. как выскочки. Эта новая знать старалась найти себе опору в комициях, которая обеспечивала бы ей голоса на выборах.

С начала Республики искатели должностей облачались в белую (candida) тогу (откуда происходит слово "кандидата}, ходили по Форуму или Марсову полю и просили граждан подать за них голоса. С развитием конкуренции, которая, естественно, обострилась после допуска плебса к магистратуре, искательство должностей (ambitus) стало приобретать одиозные формы. Поэтому в 358 г. до н. э. был издан закон (de ambitu), ограничивавший неумеренное домогательство благосклонности народа по всему городу, на рынках и ярмарках. Закон был направлен против "новых людей". Особую роль на выборах играла клиентеда. Чем больше клиентов имел кандидат, тем легче добивался он успеха. Но институт клиентелы был связан с патрициатом и был его орудием в избирательных комициях. Плебейская знать вынуждена была искать для себя источник обретения клиентов. Он был найден в вольнотпущенничестве. Отпущенный или выкупившийся на свободу раб становился клиентом бывшего господина. Пытаясь притормозить процесс создания послушной, зависимой от вчерашних господ из плебейской знати клиентской массы и вместе с тем изыскивая дополнительные возможности для пополнения казны, сенаторы одобрили Манлиев закон. Он был принят затем в собраниях плебса по трибам в 357 г. до н. э. Согласно этому закону, выходящий на волю раб уплачивал казне специальный налог в размере 1/20 выкупной суммы (Ливий, VIII, 16, 7). Появление Манлиева закона показывает растущую экономическую и политическую силу плебейской верхушки и обеспокоенность патрициев этим обстоятельством.

Однако основная масса плебса была далека от процветания. Небогатый труженик не был в состоянии организовать обработку крупных земельных площадей из фонда ager pnblicus вдали от дома, даже если они теоретически стали ему доступны после закона Лициния и Секстия. Его уделом было либо получение хоть небольшого участка, либо выселение в колонию, что практически вымывало его из состава римского гражданства. И это было не худшей долей. Потерявший землю сельский плебей и бедный ремесленник вынуждены были брать в долг у своих богатых сограждан. Деньги, конечно, ссужались под проценты. Те всегда были высокими. Даже их ограничение в Законах XII таблиц оставляло их на уровне 8 1/3 годовых. На практике же эта норма постоянно превышалась. Поэтому борьба за облегчение долговых обязательств, за снижение ростовщических процентов проходит красной нитью через всю социальную историю Рима IV в. до н. э. Консулы 352 г. плебей Г. Марций Рутил и патриций из знаменитой своим демократизмом семьи Валериев Попликолов добились погашения долгов римлян за счет казны. В 347 г. до н. э. заимодавцам пришлось пойти на снижение процента в два раза, причем уплата долгов была отсрочена на три года при условии ежегодных взносов равными долями. В 332 г. эдилы привлекли к суду и добились осуждения ростовщиков за нарушение установленных правил предоставления кредита. Такой же процесс проходил и в начале III в. до н. э., причем ростовщики были наказаны конфискацией имущества. Эти ограничительные меры были абсолютно необходимы потому, что задолженность плебеев превратилась в страшнейшее бедствие. Обнищавшие теряли за долги не только имущество, но и свободу, становились кабальными (nexi). Такое положение дел могло устраивать лишь узкий круг денежных воротил, но пагубно сказывалось на обществе в целом, обостряло и без того сложную социальную ситуацию. Обедневшие и тем более кабальные выбывали из числа воинов, что в условиях бесконечных войн при ненадежности союзников грозило подрывом римской мощи.

Таким образом, в IV в. до н. э. плебс представлял собой сложную структуру. Его богатая верхушка практически оторвалась от основной массы плебеев, занятых производительным трудом, ведущих собственными силами свое скромное хозяйство как в городе, так и в деревне и живущих под угрозой задолженности и разорения.

Происходили изменения и внутри патрициата. Показателем патрицианского достоинства продолжала оставаться принадлежность к древним родам, т. е. gentes. Но роды постепенно теряли характер родовых общин, спаянных коллективной земельной собственностью. Общеродовые земли еще сохранились, но семейные наделы превратились в прочную, когда-то семейную, а теперь уже и в частную собственность главы фамилии.

Упрочение семьи в противовес роду нашло выражение в ономастике. Еще в царскую эпоху имя римлянина имело двучленный характер. Главным был nomen, т. е. гентильное имя, как, например, Петиции, Фабии, Юлии, Корнелии, Клавдии и т. д. Оно стояло на втором месте. Первое место в ономастической формуле занимало личное имя (praenomen), обозначавшееся на письме обычно в сокращенном виде, как, например, А. (Авл), Г. (Гай), Л. (Луций), М. (Марк), П. (Публий), Т. (Тит) и т. п. Женщины именовались по родовому имени отца, например Туллия, Юлия, Клавдия. Если дочерей в семье было несколько, их различали, нарекая дополнительным именем, часто образованным от порядкового числительного, т. е. Секунда (Вторая), Кварта (Четвертая) и т. д. Особо отличившиеся из римлян издревле получали иногда третье имя, или почетное ненаследуемое прозвище (cognomen), напоминавшее либо о происхождении (например, Аппий Клавдий Инрегилльский, т. е. из г. Инрегиллы), либо о подвиге (Г. Муций Сцевола). В IV в. до н. э. трехсложное имя в Риме укореняется. Когномен передается по наследству. Он обозначает теперь не личное отличие, а принадлежность к ветви рода, ведущей свое начало от выделявшегося какими-то деяниями или качествами предка. Когномен указывает на принадлежность к агнатской группе, т. е. к большой отцовской фамилии.

Это было подмечено еще в прошлом веке. Т. Моммзен связывал появление когноменов с процессом колонизации, при которой часть рода выселялась и должна была получить свое наименование. Позднее в науке стали связывать трехчленность римской ономастической формулы с влиянием этрусков, у которых она возникла раньше. Однако о простом заимствовании здесь не может быть и речи, как, впрочем, и о колонизации как о причине появления нового типа имени. Оба явления коренятся во внутреннем развитии римского общества, в трансформации рода с сокращением родовой собственности на основное средство производства, землю, в пользу фамильной и с развитием последней в частную собственность главы семьи (pater familias). В силу этих изменений родичи стали ощущать себя связанными уже не общинно-родовой, пошедшей на убыль, собственностью, а лишь общим родовым именем. Социально-экономическое обособление фамилии в противовес родовой общине и послужило основанием для утверждения трехчастного имени в Риме IV в. до н. э., как можно это постулировать и для этрусков в более раннее время. И действительно, среди римских патрициев активно действуют не просто Фабии, а Фабии Амбусты, Валерии Попликолы, Манлии Торкваты, Корнелии Коссы и Корнелии Лентулы и т. п. Тот же процесс наблюдается и среди плебеев. Причем у них он из-за неприятия государством плебейских родов идет более интенсивно. И мы встречаем среди персонажей IV в. таких представителей плебеев, как Г. Лициний Столон, Л. Секстий Латеран, Г. Петелий Либон и др.

В основе всех этих перемен лежали глубинные социально-экономические процессы, прежде всего прогрессивное развитие рабовладельческих отношений.

В рассказах древних авторов о событиях V в. о рабах говорится крайне редко, хотя существование института рабства не вызывает сомнений, так как удостоверяется Законами XII таблиц. В античной традиции о IV в. дело обстоит иначе. Рабы упоминаются в таком значительном документе, как международный договор, т. е. 2-й договор между Римом и Карфагеном (348г.), приведенный Полибием (III, 24, 1). Свидетельством распространения рабства служит и Манлиев закон о налоге на отпуск рабов на волю. Рабы действуют в восстании воинов, расквартированных в Кампании в 342 г. до н. э. Буквально каждое сообщение Ливия о победе римлян сопровождается известием о пленении тысяч побежденных - как воинов, так и мирного населения, женщин и детей. И сами войны рисуются имеющими в значительной мере цель охоты на рабов. Захват пленных считался естественным, осуществлялся "по праву" войны (Ливий, VIII, 37, 11). Конечно, не все пленные тут же обращались в рабов. Случались и выкупы, и жестокие экзекуции. И все же рабское состояние большей части пленников несомненно, потому что они массами пускаются в продажу (Там же, V, 221; VI, 22, 4; VII, 27; IX, 42).

Римская экономика той поры вряд ли могла поглотить многие тысячи рабов в качестве рабочей силы. Ведь на обширных площадях в римских владениях трудились клиенты и кабальные должники. Поэтому значительная часть рабов могла быть продана союзникам, в том числе и за пределы Лация. Работорговля производилась тогда преимущественно от имени государства, и вырученные деньги поступали в казну. Но все-таки немалая часть невольников оседала и в Риме. Одни из них становились государственными рабами, помогавшими магистратам и жрецам в исполнении их обязанностей. Характерен в этом смысле случай с Петициями. В 312 г. до н. э. обслуживание культа Геркулеса было изъято из ведения этого древнего рода и передано в руки государственных рабов. Другие рабы становились частновладельческими. Многие персонажи IV в. выступают в качестве рабовладельцев. Это и должностные лица, и весталки, и знатные дамы. Некоторых рабов господа приближают к себе, воспитывают вместе со своими детьми. Из них формируют верных спутников и помощников. О таком рабе говорится у Ливия в одном из эпизодов II Самнитской войны. Это невольник патриция, родственника консула 310 г., сопровождавший его на воине. Он был обучен еще в детстве вместе со своим господином этрусскому языку, а потому и взят с ним в рекогносцировку, будучи в Циминском лесу. Отношения других рабов со своими хозяевами выглядят менее идиллически. Так, в 331 г. до н. э. был раскрыт заговор матрон, изготовлявших яды и погубивших ими много людей. Это вскрылось благодаря доносу одной из рабынь. В награду за донос эдилу эта рабыня обрела свободу. По доносу своего раба была обвинена в 337 г. в нарушении девства весталка Минуция. Сначала ее отстранили от священнодействий, а потом запретили отпускать на волю своих рабов, чтобы суд не лишился возможности допросить их по всей строгости закона именно как рабов. Вина несчастной Минуции была доказана, и она в соответствии с обычаем была заживо зарыта в землю. В этой истории весталка показана госпожой нескольких рабов.

Частично рабы находились при своих господах в качестве прислуги, вероятно работали на кухне. Но концентрация земель в руках одного хозяина неминуемо влекла за собой в условиях сравнительно примитивной экономики применение разных видов подневольного труда, в том числе и рабского. Это имело место и в патрицианских, и тем более в плебейских имениях, на землях как частных, так и оккупированных, т. е. из фонда ager publicus.

Хотя в IV в. до н. э. заметно росла численность рабов за счет военнопленных и происходило включение их в сферу производства, раб не был доведен еще до уровня говорящего орудия и сохранял черты человеческой личности. Рабы могли выступать в делах в качестве поручителей, нести жреческие функции при культе домашних Ларов, прибегать к убежищам и пользовались защитой плебейских трибунов в случае особой жестокости к ним со стороны господ.

Рост числа рабов в эпоху Ранней республики был связан с военной активностью римлян, и войны были главным источником получения рабов. Развитие рабства меняло социальную структуру Рима. Возможность использовать в качестве рабочей силы чужаков из военнопленных привела, наконец, к отмене долговой кабалы. По закону Петелия (326 г. до н. э.) должник отвечал перед кредитором только своим имуществом, но не личностью. Так освобождение кабальных произошло за счет рабов-иноплеменников. К концу IV в. до н. э. из патрициата и богатого плебейства сформировался класс рабовладельцев, а на другом полюсе - класс рабов. Рим стал раннерабовладельческим государством.

Социальная трансформация, происходившая в Риме, увенчалась развитой формой республиканского устройства; несмотря на сопротивление патрициев, плебеи в течение IV в. добились допуска ко всем магистратурам. В 351 г. их допустили к занятию цензорской должности; в 341 г. по закону Генуция оба консула могли быть плебеями; в 337 г. плебеям было разрешено становиться преторами; в 311 г. плебеям удалось сделать выборными военных трибунов, до того назначавшихся консулами. Вместе с тем плебс вел атаку и на жреческие коллегии. С 367 г. они получили право входить в число жрецов - хранителей и толкователей Сивиллиных книг, сборника прорицаний, к которому обращались в особо сложных случаях, не находя разгадки чудесных знамений в книгах понтификов. В этом же году это право было реализовано, и пять жрецов из десяти были выбраны из плебеев. В 300 г. по закону трибунов братьев Огульниев увеличивалось число членов жреческих коллегий авгуров и понтификов, в которые допускались плебеи.

Все большее значение в жизни Рима приобретали собрания плебса но трибам (concilia plebis). Решения, принятые на них (плебисциты), становились все более авторитетными. В 339 г. был проведен Публилием Филоном закон, повторяющий закон Валерия-Горация 449 г., по которому плебисциты становились обязательными для всех римлян законами. Если в XIX в. это сообщение древних рассматривалось как дупликация событий в традиции, то в современной науке оно рассматривается с учетом юридических тонкостей, касающихся названных законов. Признается, что они фактически не идентичны, поскольку связаны с решениями сената разного состава. Начиная с 449 г. до н. э. плебисциты становились обязательными для всех римлян без вотирования их в центуриатных комициях, но при непременном одобрении сената, состоявшего тогда из одних патрициев. В IV в. до н. э. ввиду изменения социального состава сенаторов понадобилось уточнить характер сенатского согласия на плебисцит. Это было достигнуто с помощью закона Публилия Филона 339 г., по которому одобрение плебисцита давалось всеми сенаторами, включая плебейских членов его. В 287 г. но закону Гортензия отпала надобность в сенатском одобрении плебисцитов.

Сложившееся в ходе V-IV вв. римское государственное устройство имело трехчленную структуру. Во главе Рима стоял сенат из 300 членов, комплектовавшийся из бывших магистратов. В соответствии с занимаемой должностью сенаторы делились на консуляриев, преториев, квесториев. Список сенаторов именовался album. Первым в списке стояло имя старейшего, который назывался принцепсом (princeps). Никакими привилегиями он не пользовался. Но когда вопрос решался путем поименного опроса, он высказывал свое мнение первым. Формально законодательной инициативой сенат не обладал, но его мнение (auctoritas patrum) влияло на деятельность магистратов и до 287 г. даже на принятие законов. Сенат руководил внешней политикой и распоряжался казной - эрарием, что заставляло все звенья государственного аппарата считаться с ним. Сенат, несмотря на включение в него плебса, а после 304 г. до н. э. - даже потомков вольноотпущенников, всегда был оплотом традиций и аристократии.

Функционировали все три вида народных собраний. С течением времени их функции разграничились. Куриатные комиции постепенно теряли реальное значение, сохранив за собой дела, касающиеся семейнородовых коллективов: переход жен из рода отца в род мужа с одновременным переходом под опеку новых божеств, утверждение завещаний, усыновлений, формальное утверждение кандидатов в должности, обладавшие империумом. В центуриатных комициях проходили выборы высших должностных лиц. Собирались комиции обычно на Марсовом поле за пределами города. Образовались из плебейских собраний по трибам трибутные комиции. В них голосование проводилось в каждой трибе по отдельности без учета имущественного ценза граждан. Триба обладала одним голосом. Демократизации этого вида собраний содействовала реформа, проведенная цензором 312 г. Аппием Клавдием Цеком, разрешившая ремесленникам и торговцам записываться в сельские трибы. Возрастание роли триб в общественной жизни Рима выявилось особенно четко в законе Папирия (304 г. до н. э.). Согласно этому закону запрещалось освящать, а стало быть и строить, дом или алтарь без разрешения трибы. Проходили трибутные собрания обычно на Форуме, в специально отведенном для этого месте.

Исполнительная власть в Риме принадлежала магистратам. Магистратуры делились на ординарные, включавшие все должности, и экстраординарные, действовавшие в моменты затруднений и напряжения в государстве, когда обычные должностные лица с ними справиться не могли: во время войн, мятежей, стихийных бедствий. Экстраординарными магистратами были диктатор и его помощник - начальник конницы. Диктатору повиновались все должностные лица. Назначался он для выполнения определенной задачи, но не более чем на 6 месяцев, после чего непременно слагал свои полномочия. Впервые в Риме диктатор был избран в 501 г. до н. э. Внешним отличием диктатора было то, что в городе перед ним шла почетная стража из 24 ликторов с фасциями.

Ординарные магистраты делились на старших, избиравшихся в центуриатных комициях (цензоры, консулы, преторы) и младших (эдилы, квесторы). Часть из них обладала империем - консулы, преторы. Некоторые должности считались курульными, так как носители их имели право восседать на курульных, т. е. на украшенных слоновой костью седалищах (консулы, преторы, курульные, т. е. неплебейские, эдилы). С уравнением в правах патрициев и плебеев превратились в общегосударственных магистратов и народные трибуны. Если на все должности стали выбирать как патрициев, так и плебеев, то народных трибунов и плебейских эдилов продолжали избирать только из состава плебса, так что патриции, пожелавший получить трибунат, должен был переходить из патрицианского в плебейский род. Практически магистратами были и члены жреческих коллегий, которых стал выбирать народ. Все магистратуры были коллегиальными срочными и безвозмездными.

С завершением борьбы патрициев и плебеев и включением последних в гражданство изменилось социальное значение терминов "populus" и "plebs". Они стали взаимозаменяемыми, обозначающими "простой народ" в отличие от знати. Рим окончательно сформировался как патрицианско-плебейский полис (civitas), гражданская община, основанная на античной форме собственности. Положение римлянина было обусловлено непременным наличием трех состояний (status): принадлежности именно к Римской общине, ветви римского рода и к свободным людям. Следствием этого являются права, главными из которых были: право вступать в законный брак (ius connubii), владеть имуществом и вести дела под охраной римских законов (ius commercii), право участвовать в комициях (ius siffragii) и право быть избранным на почетные должности (ius honorum). Благодаря безвозмездности магистратур пользоваться высшим политическим правом, т. е. избираться в консулы, преторы и т. п. могли только богатые люди. Поэтому Римская республика осталась аристократической, хотя социальная сущность аристократии изменилась: состав римской знати к концу IV в. до н. э. усложнился за счет богатого плебейства.

* * *

Параллельно с социально-политическими перестройками шло в Риме и развитие культуры. Формировалась полисная идеология с присущими ей чертами коллективизма, представлением о замкнутости общины и свободе ее членов. На этой основе складывается образ героя. Это свободолюбитвый гражданин, патриот, труженик и воин, неприхотливый в быту, готовый пожертвовать собой и даже своими детьми ради Рима. Целая плеяда таких граждан староримского образца служила идеальным примером для подражания и воспитания - Валерий Попликола, Муций Сцевола, Т. Квинкций Цинциннат, М. Фурий Камилл, М. Курий Дентат и др.

В соответствии с характерной чертой римской религии, т. е. почитанием абстрактных понятий, поклонением пользуются божества Свобода, Доблесть, Согласие, храм которому после завершения сословной борьбы воздвигается у подножия Капитолия. Прежние патрицианская, капитолийская и плебейская, авентинская триады божеств возводятся в ранг общеримских государственных богов. В общеримский пантеон включаются боги, олицетворяющие хозяйственные сферы деятельности, например Меркурий (бог торговли и путей). В 495 г. ему посвящается храм, выстроенный невдалеке от Великого цирка.

С образованием гражданской общины прогрессировало и правотворчество. Сложилось понятие права граждан (ius civile). Область светского права отделилась от религиозного. Произошло разделение светского права на публичное, т. е. государственное, и частное.

Условия полисной жизни, сопряженные с функционированием сената и комиций, требовали совершенствования речевой культуры. Политическим деятелям приходилось обсуждать различные вопросы, формулировать свои предложения. В качестве знаменитого оратора славился Ап. Клавдий Цек, цензор 312 г., известный своими демократическими реформами. Первой записанной речью была его сенатская речь против заключения мира с Пирром (начало III в. до н. э.).

Развитие римской государственности вызывало необходимость в письменной документации. В Риме распространилась грамотность. Это повлекло за собой реформы латинского письма. На IV в. до н. э. падает усовершенствование латинской письменности, в частности ее упрощение за счет отказа от греческой дзеты, что также связано с именем Ап. Клавдия Цека.

Развитие латинского языка и письменности свидетельствует о развитии культуры на местной основе. Но вместе с тем в эпоху Римской республики заметно сильное этрусское влияние. Несмотря на то что язык этрусков не привился в обыденной жизни народа, римская знать непременно включала его в круг образованности, без чего невозможно было знакомство с этрусской литературой и мантикой, пользовавшейся особой популярностью.

Издревле римляне, подобно другим италикам, грекам и иным народам, отмечали праздники урожая, сопровождавшиеся веселыми и остроумными импровизированными диалогами. Такие же самодеятельные выступления с насмешливыми, порой едкими песенками, исполнявшимися солдатами, были обычными во время триумфов полководцев. Впервые об этом упоминается у Ливия в описании триумфа Квинкция Цинцинната (458 г.). Народным обычаем были и импровизированные песенки фривольного содержания, исполнявшиеся во время свадебных торжеств. Все эти шутливые песни и родившиеся на их основе представления назывались Фесценнинами. В появлении Фесценнин сквозит воздействие этрусской культуры, поскольку само название производилось в древности, по одной из версий, от названия этрусского города Фесценний. В еще большей степени проявляется влияние этрусков в утверждении в Риме развитых форм сценического искусства. Первые театральные представления связаны были с разразившейся в городе в 364 г. моровой язвой. По совету этрусков для умилостивления богов были приглашены в Рим из Этрурии актеры, исполнявшие под флейту танцевальные номера и пантомиму. Римляне вскоре присоединили к этому куплеты и диалоги. Самодеятельные исполнители такой драмы получили этрусское название гистрионов.

Профессия артиста считалась в Риме низкой, поэтому артистами были либо иностранцы, либо люди низкого социального положения.

В области драматической поэзии и театра римляне испытали влияние и кампанских основ. Они заимствовали у них ателлану, одноактную комедию масок, названную по г. Ателлы. В ней действовали обжора Макк, надутый хвастун Буккон, карикатурный старик Папп и ученый шарлатан горбун Доссен.

Большое воздействие оказали этруски и на архитектуру и изобразительное искусство римлян раннереспубликанской эпохи. Специфически самобытной чертой римского зодчества и строительного дела были полезность и целесообразность. После галльского пожара была построена мощная оборонительная стена, а Аппий Клавдий Цек организовал постройку общественной дороги, соединившей в ту пору Рим с Капуей, в IV в. получила окончательный вид Великая клоака.

Этрусские градостроительные принципы больше давали себя знать при основании колоний, где удавалось осуществить планировку по так называемому "этрусскому образцу", т. е. аналогичную греческому Гипподамову, плану.

Идущие из Этрурии и Великой Греции культурные импульсы ощущались в скульптуре. От Ранней республики сохранились немногие образцы преимущественно мелкой пластики. Примером художественного ремесла может служить так называемая - по имени владельца - шкатулка Фикорини (конец IV-начало III в.). Сам предмет - из этрусского обихода. Крышка его украшена тремя фигурами, выполненными в манере эллинистических греков. Надпись на ней удостоверяет, что она изготовлена в Риме. Уже в раннюю эпоху появились в римских домах ларарии, шкафы, в которых хранились маски умерших предков. Отсюда идут истоки римского реалистического портрета. Развивалась в Риме и живопись. Известно, что в честь победы римлян во II Самнитской войне представитель древнего рода Фабиев украсил росписью стены храма бога Салус (Здоровья), за что получил прозвание Пиктора (художника), унаследованное и его потомками.

Таким образом, впитывая различные влияния, формировалась и прогрессировала своеобразная римская культура.

Примечания

[+1] Штаерман Е. М. Древний Рим: Проблемы экономического развития. М., 1978, с. 63-65, 68-72.

[+2] См., например: Нетушил И. В. Обзор римской истории. Харьков, 1912.

[+3] См.: Штаерман Е. М. Некоторые новые итальянские работы по социально-экономической истории древнего Рима. - ВДИ, 1982, ╧ 3, с. 149.

[+4] См.: Маркс К., Энгельс Ф Соч. 2-е изд., т. 4, с. 424.

[+5] Там же, т. 46, ч. I, с. 465-467.

[+6] Там же, т. 8, с. 567.

[+7] См.: Моммзен Т. История Рима. М., 1936, т. 1, с. 280; Нетушил И. В. Указ. соч., с. 69; Нечай Ф. М. Образование римского государства. Минск, 1972, с. 186-188.

[+8] Леонтьев П. М. О судьбе землевладельческих классов в Риме. М., 1861.

[+9] Утченко С. Л. Закон Лициния и Секстия.- Изв. АН СССР. Сер. ист. и филос., 1947, т. 4, ╧ 2.

<< ] Начала Этногенеза ] Оглавление ] >> ]

Top