Павленко Александр
ОМ, Москва, 1.1.2002
| ||
ЗАВЕЩАНИЕ ПРОФЕССОРА ТОЛКИЕНА
Два года назад мир замер в ожидании первого эпизода «Звездных войн». На
день премьеры не назначалось деловых встреч, и контрольных работ в школах.
Но весь тот джаз не идет ни в какое сравнение с ажиотажем, что охватил мир
перед выходом экранизации одной из самых важных книг века v «Властелина
колец» Джона Рональда Руэла Толкиена. Десятки молодых новозеландцев вместе
с родителями забывали о работе и учебе и болтались в окрестностях
Уэллингтона, где проходили съемки. Увидеть Саурона или Гэндальфа раньше
положенного срока не удалось почти никому. Больше других повезло Джонни
Гриндлею: 15-летний проныра прокрался на съемочную площадку первой части
трилогии «Братства Кольца», и сделал несколько снимков отцовской цифровой
камерой. Фотографии немедленно были растиражированы тысячами
интеренет-сайтов и вызвали жаркие споры: кому скорее служит грядущий
фильм, Саурону или эльфам? Когда официальный сайт «Властелина колец»
представил ролик, серверы не выдерживали потока желающих увидеть первые
кадры картины. И были в этом железном потоке не только фанатики трилогии,
литературные археологи, разучивающие изобретенные Толкиеном языки,
восстанавливающие выдуманные им генеалогические древа и докапывающиеся до
самой сути средиземных знаний. И не только патлатые толкиенисты,
свихнувшиеся на символике фэнтези и воплощающие идеи любимого автора чeрeз
живопись, музыку и боевые ролевые игры. Киноверсии «Властелина колец» ждет
большая часть жителей планеты Земля v невзирая на пол, возраст и
социальный статус. Ведь «Властелин колец» v не просто лучший фантастический роман всех времен и
народов.
Казалось бы, логично начать рассказ о книге с ее автора, с того парня, что
ее придумал и, придумав, записал на бумагу. Описать его фобии и
извращения, рассказать о его женах и любовницах v тогда и книжка, им
написанная, ятанет ясной и почти понятной: По крайней мере, станет ясно,
как автор ее сочинил и какую часть своей личности вложил в нее. Однако в
случае с «Властелином колец» этот фокус проделать не удастся. Джон Рональд
Руэл Толкиен, кажется, никакого отношения к одной из самых популярных книг
двадцатого века не имеет. Судите сами. Это был самый обычный оксфордский
профессор в твиде и с трубкою в зубах. Обожал слабое пиво и долгие пешие
прогулки. Никакими отклонениями от нормы не страдал v латентная
гомосексуальность не в счет, в конце концов, какой же английский профессор
не пристрастен к своим студентам? Вы скажете, что из десятитысячной толпы
профессоров в твиде Толкиен выделялся занудством, и тут ошибетесь! Он
был занудой, бесспорно, нo самым обычным, таким, кaк все. Это человек без
лица, человек без биографии: он был на фронте Великой Империалистической,
вернулся, вписался в мирную жизнь, женился на милой девушке: родил сына:
хм. Написал книгу. Да. Написал Книгу. Все оксфордские профессора пишут
книги, нo только книге профессора Толкиена удалось стать бестселлером, чьи тиражи приближаются к тиражам
Библии!
Загадка «Властелина колец» v в его совершенстве. Это книга для всех, и на
первый взгляд непонятно, кaк автору, человеку желчному и замкнутому,
удалось затронуть чувства каждого, кто обращается к написанной им истории уничтожения Кольца
Власти.
В тупом, примитивно-литературоведческом смысле слова Книга профессора
Толкиена началась в тот момент, когда вышеупомянутый профессор начертал на
листе бумаги: «В земле была нора, а в норе жил Хоббит:» и пошел курить
свою трубку, вернувшись к тексту лишь несколько лет спустя, написав
сначала сказку «Хоббит», а потом v трехтомную эпопею «Властелин колец».
Однако я встречал людей, утверждавших, что начало было положено в тот
момент, когда Айнуры запели пeрeд Эру, Единым, что в Арде зовется
Илюватор, отчего, собственно, и возникла Вселенная, а Толкиен послужил
лишь средством передачи нам этой, безусловно, важной информации. Не знаю,
кто тут прав, а кто принимает желаемое за действительное. Несомненно одно:
книга была написана рукой Толкиена, и тем, кто читал его сочинения по
истории североевропейской мифологии, заметно, кaк аккуратно, без нажима,
вплетал Толкиен в повествование о Кольце и Его Хранителях свои концепции.
Нет, конечно, Толкиен пользовался своими снами и предсонными грезами при
описании пейзажей Средизесья, нo в целом «Властелин колец» не был
результатом озарения, просветления и прочих замечательных состояний
измененного сознания. В истории написания «Властелина колец» заметен хорошо обдуманный
план.
Согласно легенде, сначала Толкиен развлекался комментированием эпосов,
типа «Калевала» и «Беовульф», и составлением Книги Утраченных Сказаний,
пытаясь восстановить забытую мифологию Северной Европы, а попутно сочинял
сказки, в которых пародировал свои ученые занятия и добродушно
подсмеивался над собой v типичный университетский юмор, до конца понятный
только коллегам и десятку приятелей. Книга Утраченных Сказаний, позже
названная «Сильмариллион», никак не складывалась в удобочитаемый текст v
до тех пор, пока Толкиен не догадался соединить мотивы самой своей удачной
сказки «Хоббит» с одним из важнейших эпизодов Книги, с историей
уничтожения Кольца Всевластья. В Книге это и вправду только эпизод v на
пару страниц v нo кaк только в величественные и страшные события
грандиозной хроники включились маленькие лохматые хоббиты, любители пива и
трубочного табака, кaк недвижное здание «Сильмариллиона» обрело динамику и
обернулось романом приключений. Похоже, что «Хоббит» не был задуман кaк
пролог к «Властелину колец», в нем довольно много несообразностей, которые
позже пришлось долго объяснять читателям трилогии. Например, табак,
который курят хоббиты, не был известен в доисторической Европе, и во
«Властелине колец» курящие трубки хоббиты и мани выглядят довольно
странно. Есть и другие несоответствия, нo и этого примера достаточно. Но
Толкиен v блaгoдaря академическому занудству v вписал и табак, и говорящих
зверей, и многое другое в круг Книги Утраченных Сказаний так ловко, что и
ляпсусы обратились в достоинства книги, придав тексту интригующее
«мерцание смысла». Без «ошибок» роман не был бы таким живым и
захватывающим.
Но все-таки главная приманка для читателя v философия, не сформулированная
прямо, а как бы разлитая поверх приключений и разговоров. Это, конечно,
старая добрая позитивистская философия Бертрана Рассела, а не что-то
по-настоящему острое и свежее. Однако признайтесь, в какой еще
приключенческой книжке о Добре и Зле и их месте в Мироздании говорится так
серьезно? Ручаюсь, ни один авантюрный роман со столь глубоким подтекстом
назвать не удастся. Ну, может, «Дюна» Херберта, нo и она не дотягивает до
уровня «Властелина колец», оставаясь на уровне популяризации идей Ницше и
Шпенглера (странноватое сочетание для тех, кто понимает). К тому же эпопея Толкиена просто лучше
написана.
А мeжду прочим, Толкиен шел по целине v до него жанр фэнтези практически
не существовал. Ну, были, конечно, сборники изысканных литературных сказок
Лонга, уже смущали покой старшеклассниц отчаянные нудисты Тарзан и Джон
Картер, герои грошовых эпопей Э.Р.Берроуза, уже шел по степям Валузии
Конан, рожденный воображением Роберта Говарда, а самые продвинутые
читатели могли бы вспомнить сюрреалистические города лорда Дансени, нo в
целом жанр не сложился, и все вышеперечисленные сновидцы и мечтатели
каждый раз заново изобретали правила игры. Но «Властелин колец» раз и
навсегда установил границы фэнтези и стал эталоном v увы, недостижимым для бесчисленных
подражателей.
Мне не хочется пересказывать трилогию, потому что большинство читателей
этой статьи уже не раз и не два читали «Властелина колец», а те, кто еще
не читал, прочитают в ближайшие недели. Поэтому я попробую ограничится еще
одним перечислением того, что есть и чего нет в этой книге помимо
философии.
Главное, что выделяет трилогию Толкиена из десятков тысяч романов-фэнтези
это ощущение бездны истории, стоящей за событиями романа, и чувством
пространства, распахнутых горизонтов, за которыми не обрез страницы, а новые леса, горы и
реки.
Масштабность «Властелина колец» не с чем сравнить. Только Толкиену удалось
придумать мир вo всех подробностях v с экологией, языками и диалектами,
фольклором, социологией, исторической динамикой и даже теологией. Особо
ценно тут то, что профессор в твидовой куртке с кожаными заплатами на
локтях не пытался развесить лапшу на ушах доверчивого читателя и каждую
деталь своего Средиземья сверял с новейшими достижениями современной ему
науки. Это было своего рода искусством для искусства, все равно мы не в
состоянии уловить все аллюзии и отсылки «Властелина колец». И это не может
не внушать уважения: мы читаем книгу, понять которую до конца вряд ли
сможем, нo эта книга, при минимальной настойчивости с нашей стороны, готова ответить нам практически на любой
вопрос.
Эта книга переведена практически на все языки мира. В ней есть все.
Приключения, яркие образы главных и второстепенных героев, завораживающие
ландшафты, бездна времен, скрытых под поверхностью земли,
Эта убедительность провоцирует повзрослевших читателей на поиск теневых
сторон Средиземья v без особого успеха. Особо продвинутые ребята даже
пытаются придумывать продолжения великой книги, вступая, так сказать, в
творческий спор с Мастером Толкиеиным. Не будем называть их имен, чтобы не
делать рекламу их посредственным полуграфоманским сочинениям. Они
проигрывают, мало того, они обречены на проигрыш, поскольку Мир Средиземья
совершенен и закончен в рамке Трилогии о Кольце, ведь Толкиен свел воедино
все сюжетные линии, все детали повествования v в кольцо. Нельзя дополнить
форму шара v его форма совершенна. Нельзя дополнить историю Кольца v она
завершена, и все попытки разорвать это завершение выглядят в лучшем случае
неловким ребячеством, а в худшем v попыткой подзаработать на харизме
«Властелина колец». К тому же большинство спорящих с Толкиеным не обладают
его эрудицией и способны в лучшем случае процитировать избранные места
«Золотой ветви» Фрезера, нo уже о теологии Тейяра де Шардена не имеют ни малейшего
представления
История публикации книги, ее полупопулярность первое время и внезапный
взлет несколько лет спустя, упорные отказы Толкиена писать продолжение и
его бесконечные объяснения того, почему это продолжение невозможно, об этом тоже можно долго
рассказывать.
Но мне хочется ограничиться замечанием о том, что сам профессор относился
к своему сочинению со сдержанным скептицизмом и «Сильмариллион» ценил
гораздо больше. В конце концов, он даже написал сказку «Лист работы
Мелкина» о художнике, который всю жизнь писал огромный пейзаж с тысячью
деталей на нескольких квадратных метрах холста, нo в итоге отдал свой
холст на починку крыши в соседнем доме. А после смерти художник Мелкин
узнал, что единственное, о чем стоило бы говорить всерьез, единственное,
что он написал хорошо, некий лист «неплохой работы» на одном из бесчисленных деревьев своего пейзажа. И это
все.
И это действительно все.
CGIWrap Error: Execution of this script not permittedExecution of (/home/tolkien/public_html/cgi-bin/opinions.cgi) is not permitted for the following reason:
|
Цитата наугад | ||
Это и другие наблюдения прессы в «Подшивке Лэймара». |
© Хранители Арды-на-Куличках О Подшивке
Хранитель: Лэймар (хранительская страничка, e-mail: )