Реклама

Na pervuyu stranicu
Arhivy Minas-TiritaArhivy Minas-Tirita
  Annotirovanniy spisok razdelov sayta

Зинаида Бобырь

ИСТОРИЯ - САГА - ПОЭЗИЯ*

"Большая книга вышла в свет: целый мир образов, мыслей и настроений. Ее покупали, читали и откладывали".

Этой цитатой из гамсуновской "Виктории" можно - хотя далеко не в полной мере - охарактеризовать тетралогию Джона Рональда Руэла Толкина (Tolkien) - "Туда и обратно" "Повесть о кольце". Это действительно "большая книга", в ней заключен целый мир, обширный и разнообразный, имеющий не только собственную историю, географию и пестрое, необычайное население, но и свою систему ценностей и свою моральную атмосферу. И об этой книге мало сказать, что ее "покупали и читали" нет, ее расхватывали, ею увлекались, когда она только что вышла, - в середине 50-х годов, расхватывают и увлекаются сейчас: в первые же пять лет она выдержала восемь изданий и продолжает выходить и поныне.

Джон Рональд Руэл Толкин принадлежал к тем ученым-писателям, кому их специальность в науке дает стимул к художественному творчеству. Родившись в первых числах января 1892 г. к началу первой мировой войны он окончил Эксетерский колледж в Оксфорде и в 1924 г. стал профессором английского языка в Лидсе, а затем перешел на ту же должность в Оксфорд.

Толкин являлся вице-президентом Филологического общества в Англии, почетным доктором литературы и философии университетов Дублина и Льежа, членом нескольких ученых обществ в Англии и за ее рубежами, специализируясь на филологии раннего германского средневековья. Интересом к фольклору севера Европы объясняются многие черты тетралогии, особенно же ее центральный миф.

Общая атмосфера "Повести..." - это атмосфера долга и подвига. Выполнение своей миссии, несмотря ни на какие препятствия, дружба и привязанность, не признающие племенных преград, не останавливающиеся не перед какими жертвами, настойчивость в борьбе с Врагом, столь могучим, что самая бориба кажется бесполезной, если не опирается на моральные факторы; способность сострадать и щадить, исключающая бесполезную жестокость, истинно рыцарская любовь, не внешне галантная - все это есть в "Повести...", и совокупность этих черт придает ей неотразимую привлекательность.

Мир, созданный Толкином увлекает нас в бездны древности, к тому, что он называет Третьей Эпохой Среднего Мира. Этот мир населен густо, и Люди - не единственные его разумные обитатели. Вернее будет сказать, что в ряду разумных существ они занимают промежуточное положение. Выше Людей стоят Кудесники и Эльфы, обладатели сил и способностей, которые мы, за неимением лучшего термина называем магическими, так как у нас их нет. Несколько ниже людей стоят Коротыши - человечки небольшого роста, "добродушный и трудолюбивый народец, отнюдь не наделенный в избытке духом предприимчивости и отваги". Но в центре событий "Повести..." становятся представители именно этого скромного племени, именно они совершеают то, что не под силу ни могучим Людям, ни вооруженным магическими силами Эльфам и Кудесникам.

Толкин рисует свой мир подробно и в тонах совершенной достоверности. Не всякому автору удается добиться такого "эффекта присутствия", а тем более в фантастическом сюжете. Читая "Повесть..." невозможно не верить в ее обстановку и события. Этот мир необычаен, но он управляется строгими законами. В нем нет зыбкости сна, нет произвдных допущений, это не Страна Чудес как у Кэррола, и не Страна Оз как у Фрэнка Баума, это настоящий мир, хоть и отличающийся от нашего. Он поразительно целен и конкретен. Мы можем представить себе его протяженность, можем - и один из критиков сделал это- определить его размеры. Высчитать длину пути Фродо от начала до конца; мы ясно видим структуру общества в этом мире, уровень его технического развития. Эльфа, Орка, Коротыша - каждого можно узнать с первого взгляда, каждый занимает свое место, и - в противоположность любой Стране Чудес - никогда один не превращается в другого.

По своей структуре Тетралогия сходна с Песней о Нибелунгах: в центре сюжета стоит магическое кольцо. Дающее целому свое имя. Но в разработке темы магического кольца Толкин идет своими путями.

Основной движущей силой тетралогии является Кольцо Власти: это могущественный талисман, созданный задолго до начала событий Сауроном, повелителем Темных сил, владыкой Страны Мрака- Мордора. Кольцо дает своему носителю огромную власть над миром. исполняет все его желания- но вместе с тем развращает его мысль и волю, обращает все его замыслы и действия во зло, и в конце концов превращает его самого в призрак, всецело покорный злой воле Саурона. В результате целого ряда сожных событий, частично изложенных в "Туда и обратно", Кольцо попало к Коротышу по имени Фродо, не знающему о его силе ничего. Кроме того, что оно способно делать своего носителя невидимым. Некогда Саурон лишился своего талисмана, но с тех пор все время разыскивал его и наконец узнал, где оно находится. Уже он высылает за ним своих страшных, темных слуг, а если кольцо вернется к нему, то даст ему волную и вечную власть над миром. И вот перед Фродо - скромным Коротышом - встает огромная, почти невыполнимая задача: во имя спасения своей страны и всего остального имра уничтожить Кольцо Власти. А это можно сделать, только бросив его в огненный зев Горы Ужаса в самом сердце страны Всеобщего Врага.

Итак, по совету своего друга и покровителя, доброго кудесника Гандальфа, Фродо покидает свой дом и свой родной край и уходит на восток- направление, всегда считавшееся страшным и опасным. В пути его сопровождают трое друзей - Сэм, Пиппин и Мерри, не знающие о действительной цели путешествия, позднее к ним присоединяется Человек по имени Арагорн, и скрытыми путями, много раз спасая от опастностей, ведет их в долину Ривенделля, где обитает со своим племенем эльфов мудрый Эльронд. В стаычке с загадочными преследователями- черными всадниками на черных конях, посланцами Саурона- Фродо тяжело ранен, в Ривенделль его привозят почти мертвым, и Эльронду лишь с большим трудом удается спасти его. В Ривенделле происходит совещание, на котором Фродо (и вместе с ним читатель) узнает всю историю Кольца и начинает постигать его значение как угрозы для всего мира. Проблема спасения от этой угрозы рассмотрена на совещании всех сторон, но решение для нее есть только одно- Кольцо нужно уничтожить. Другого выхода нет. Для выполнения этой невероятно трудной задачи Эльронд мог бы назначить кого-нибудь из своих родичей - Эльфов, но Фродо берет ее на себя, и берет добровольно. Таков его первый шаг на пути к подвигу.

Из Ривенделля Фродо выходит в сопровождении целого а ряда, в котором есть представители всех разумных и добрых племен Среднего Мира: от Людей - Арагорн и Боромир, от Эльфов - Леголас, от Карликов - Гимли. Во главе отряда становится Гандальф; но он впоследствии погибает, ценою собственной жизни спасая остальных от подземного чудовища Огнемрака.

После гибели Гандальфа вождем Отряда становится Арагорн; продолжая путь на восток, он приводит своих спутников в Лориен - страну золотолиственных лесов, обиталище Эльфов, которыми правит мудрая Галадриэль. После недолге отдыха в этой благословенной стране, где "все прекрасно, как в первый день мироздания", где "каждый миг словно превращается в вечность, а то, что было, не исчезает", Отряд отплывает по Андуину - Великой Реке, отделяющей Страны Запада от Стран Востока, - на юг, в сторону, где лежит Мордор. На прощание все его участники получили от Эльфов драгоценные подарки. Самый драгоценный достался Фродо, как Кольценосцу - хрустальный флакон, наполненный звездным светом, таящий в себе часть магической силы Повелительницы Эльфов. Эта "звездная склянка" в дальнейшем несколько раз помогает ему в Стране Мрака.

На десятый день плавания Отряд достиг места, где все участники должны выбрать свой дальнейший путь: будут они сопровождать Кольценосца дальше на восток, в Мордор или же останутся на западном берегу Реки и примут - участие в борьбе Стран Запада против Темного Владыки. И здесь впервые проявилась открыто злая сила Кольца: Боромир стал уговаривать Фродо не нести Кольцо в Мордор, а отдать ему и использовать для борьбы с Сауроном; а когда Фродо отказался наотрез, Боромир напал на него, чтобы отнять талисман силой. Фродо спасся, только уйдя в невидимость, даваемую Кольцом; но он тут же решил покинуть отряд и уйти в Мордор:

"Я пойду один. Кое-кому я не могу доверять, а те, кому могу, слишком мне дороги: Сэм и Мерри, и Пиппин. И Странник тоже..."

К Страннику - это другое имя Арагорна - Фродо успел за это время привязаться, хотя сначала не хотел брать его себе в спутники.

Правда, уйти одному Фродо не удалось: к нему присоединяется - сначала против его воли - Сэм. Вдвоем они переправились через Реку и стали искать путей, которые повели бы их дальше на восток. Так заканчивается первая часть "Повести...".

В дальнейшем повествование начинает двоиться и даже троиться, так как члены первоначального Отряда рассеиваются небольшими группами и каждый из них идет своими путями. Но цель у них одна - борьба с одним Врагом, - и в результате различных сложных событий все они (кроме Боромира, в начале второй части погибающего в стычке с Орками), собираются в белокаменном многобашенном Минас Тирите, столице Гондора, против которого Враг уже двинул свои грозные силы.

Война, о которой глухо говорилось на совещании в Ривенделле, пришла, и, несмотря на фантастичность сюжета и обстановки, она описана вполне реалистично, похожа на ту, которую пережили мы сами. Конечно, здесь нет ни танков, ни артеллерии. Зато здесь есть и непонятное для непосвященного передвижение войск, и бегство горожан, и ужасы блокады, и внезапно вспыхивающие порывы фронтовой дружбы. Весь воздух содрогается от стука подков, от боевых кличей, от лязга оружия. И в то же время далеко от полей битвы, среди зловещих утесов Эфель Дуата, а потом среди мрачных теней Мордора, две крохотных, слабых фигурки, напрягая остатки сил, пробираются все ближе и ближе к Горе Ужаса. И мы верим и знаем, что судьбы всего мира зависят от этих двоих в гораздо большей мере, чем от доблести защитников Гондора. Этот контраст - поразительная структурная находка, во много раз усиливающая пафос, величие и иронию всей вещи.

На своем пути от Парт Галена к востоку Фродо и Сэм столкнулись с Голлумом, жалким, злобным, вечно голодным существом. Голлум когда-то тоже владел Кольцом Власти ни потом лишился его (об этом подробно рассказано в "Туда и обратно"), и с тех пор жаждет вернуть себе. Он выследил Кольценосца еще в подземельях Мориа, но не решился приблизиться и оставался для него и для всего Отряда невидимым. Встретив Голлума, Фродо победил и укротил его собственной духовной силой, хотя и с помощью Кольца. Голлум ведет их через обширные, мрачные Болота Смерти, а потом вдоль подножия Эфель Дуата к перевалу, где есть потайной вход в Мордор, якобы никому, кроме него, не известный. И тут злобная природа снова берет в нем верх: заманив Коротышей в подземный лабиринт, он предает их Шелоб - "чудовищу в образе паука" пожирательнице всего живого. Фродо укушен ею и падает замертво; Голлум исчезает, и Сэм, с риском для жизни ранивший и отогнавший Шелоб, остается на рубежах Мордора один.

Здесь, когда его дружбе с Фродо приходит видимый горький конец, о терзаниях бедного Сэма нельзя читать без волнения. Все попытки оживить Фродо остаются тщетными. Одну за другой перебирает Сэм оставшиеся ему возможности: должен ли он мстить за Фродо, или покончить с собой ("это значило не сделать ничего, даже для скорби"), или вернуться в Лopиэн за помощью и советом. И, отвергнув все это, он принимает решение: взять Кольцо у Фродо и продолжать Миссию самому.

Решение поистине героическое, так как к этому моменту Сэм уже знает всю силу, все возможности и всю опасность талисмана; но привязанность к Фродо и сознание долга не позволяют ему отступить. И это решение оказывается правильным, так как проникнув в крепость, Сэм находит там унесенного Орками Фродо, живого, очнувшегося от действия яда. Они вместе бегут из крепости и начинают пробираться к Горе Ужаса.

В конце концов, ценой крайних усилий им это удается. Фродо достигает Огненной Пропасти. Но здесь, в самом конце опасного пути, победив всех врагов и все препятствия, он сам оказывается побежденным силою Кольца, непрестанно возраставшей по мере приближения к своему источнику. Вместо того, чтобы бросить Кольцо в огонь, Фродо надевает его на палец и объявляет: "Кольцо принадлежит мне", не сознавая, что отныне он сам принадлежит Саурону.

И в этот момент приходит неожиданное спасение: Голлум, выследивший Кольценосца и в Мордоре, накидывается на него, пытаясь отнять Кольцо; а когда это ему не удается, откусывает его у Фродо вместе с пальцем, но, торжествуя победу, падает со своей добычей в пропасть. Таким образом Миссия все же выполнена, и вместе с гибелью своего талисмана гибнет и Саурон.

В последних главах "Повести..." Коротыши возвращаются в свой родной Шир, наводят в нем прежний порядок, - так как за это время страна была захвачена Орками, нахлынувшими с севера, - и возвращают ему процветание. Сэм, Мерри, Пиппин - все они так или иначе находят свое счастье. Но для Фродо счастья больше нет, как нет и спокойствия; последний жест, завершающий Миссию, был сделан не им, а кроме того, он несет на себе три неисцелимых раны: от клинка Черных Всадников, от жала Шелоб, от зубов Голлума. Он переменился настолько, что ему больше нет места в жизни. И Эльфы, отплывая на свою таинственную родину где-то далеко за Морем на западе (это заменяет им смерть), берут его с собой туда.

Таков скелет "Повести о Кольце", но никакой скелет не может дать понятия о богатстве и великолепии живой плоти, которой он служит опорой. Толкин неистощимо изобретателен в придумывании ситуаций и эпизодов, в изображении пейзажей, в переплетании мотивов и событий Он умеет рисовать как страх, уродство, ужас, тревожное напряжение (например, в эпизоде с Шелоб), так и красоту, смех, благородство, радость; а в искусстве давать имена с ним едва ли может сравниться какой-либо из известных писателей, живых или мертвых. Его стиль всегда логичен и убедителен, графически четок в описаниях, иногда с оттенком суховатого, "профессорского" юмора; его язык поразительно сдержан и почти лишен литературных украшений. Приведу для примера хотя бы описание Мордора, каким видит его Сэм с перевала на Эфель Дуате:

"Суровой, и мрачной, и безотрадной была страна, представшая его взгляду. У самых его ног высочайший гребень Эфель Дуата круто обрывался огромными утесами в темное ущелье по ту сторону которого поднимался другой гребень гораздо ниже, его рваный иззубренный край словно оскалился клыками, черными на фоне красного oтсвета позади: то были мрачные Моргаи, внутреннее кольцо. Далеко за ними, но почти прямо впереди, за обширным, усеянным крохотными огоньке озером мрака, пылал словно великий костер, а из него поднимались столбы вьющегося дыма тускло-красные у основания, черные вверху, где они сливались с клубящимся покровом, нависающим над всей проклятой страной".

Одна любопытная особенность стиля Толкина состоит в том что, подробно описывая пейзажи и обстановку, он почти ничего не говорит о внешности своих персонажей. Вернее, говорит самыми общими словами. Портреты даны очень бегло: Арагорн -"высокий и темноволосый", Эомер - "выше всех ростом", Фарамир - "высокий и статный", как и его воины, Эовин "высокая и стройная". Но в своих речах и поступках они индивидуальны, и спутать одного с другим - очень трудно.

Примечателен в этом отношении образ Голлума, существа отвратительного и одновременно притягательного. Но даже он не описан подробно. Его портрет дается словно пунктиром: упоминаются то его бледно светящиеся глаза, то неестественная худоба, то длинные цепкие руки, то острые зубы; но по этим отрывочным деталям, по манере говорить, шипящей и свистящей, особенно по поведению, его можно представить себе отчетливо и во всех подробностях.

Всего поразительнее здесь образ Саурона, Темного Владыки, повелителя Мордора и всех темных сил в Среднем Мире. У Кольца Власти, в числе прочих свойств, есть одно необычное: оно превращает своих носителей в призраки, ибо лишает их того, что для живых существ всего драгоценнее: неповторимой индивидуальности. В Сауроне эта черта доведена до предела: он в совершенстве описан тем, что не описан вовсе. Единственное, что мы видим от него - это Кольцо, как отражение его сущности, и огненное Око, как некую дань физической природе (таким его видит Фродо в магическом Зеркале Галадриэль). И больше ничего. Он - олицетворение Зла, и потому у него нет никакой индивидуальности.

Эта потеря своего лица, потеря слугами Зла своей индивидуальности связана с чрезвычайно последовательно проводимой у Толкина концепцией: свободу выбора и возможность духовного развития сохраняет только тот, кто в каждой данной ситуации активно избирает путь Добра; но кто выбирает Зло, тот теряет внутреннюю свободу и становится рабом. Чтобы свернуть с такого пути, нужно сделать сознательное внутреннее усилие, на которое не всякий способен. Это хорошо видно на примерах Голлума и Сарумана. В одной из самых глубоких по значению сцен "Повести..." (во второй части) Гандальф предлагает Саруману полную свободу - включая свободу уйти в Мордор - в обмен на отказ от коварных козней. Capуман "изменил Западу, примкнув к Темному Владыке, но изменил и Мордору, ибо стремился сам завладеть Кольцом". Для него самого было бы благом, если бы он принял условия, поставленные ему Гандальфом; но он уже слишком поддался злу, чтобы принять предложенную ему свободу, и остается рабом своих дурных склонностей.

Путь Сарумана - это путь деградации. Лишенный Гандальфом магических сил, изгнанный из своей твердыни, он опускался все ниже и ниже - к разбойничему захвату беззащитного Шира, а позже - к предательскому покушению на жизнь Фродо, который, победив, только что пощадил его Убитый своим спутником, с которым его связывает лишь взаимная ненависть, он почти мгновенно превращается в кучку костей, сухих, "словно смерть уже давно владела ими". Символика этой сцены ясна: кто подчиняется Злу, тот мертв, хотя бы и казался живым.

В противоположность Саруману, Гандальф совершенно лишен эгоизма и властолюбия. Могучий Кудесник, обладающий силами и знаниями, ставящими его гораздо выше Людей а иногда и выше Эльфов, отдает их на службу всему миру, cтремясь сохранить его и спасти от угрозы Саурона. В Мориа он ценой собственной жизни спасает Отряд от гибели, и этот акт самоотвержения поднимает его на еще более высокую ступень - он не только возвращается к жизни, но и приобрел новое могущество.

Активный выбор Добра как условие духовного роста ярче всего виден на примере самого Фродо. Он отнюдь не принадлежит к героическрму типу, как Арагорн или Фарамир, или даже Гандальф; страшная задача - уничтожить Кольцо - обрушивается на него неожиданно, и в первый момент он пытается отказаться от нее. Но уже само решение взять ее на себя придает ему сил. Закон активного выбора Добра начинает действовать. В дальнейшем этот выбор встает перед Фродо не раз: в дебрях Туманных гор, в Ривенделле, в Лориене - каждый рaз ему приходится решать, продолжать ли борьбу со Злом или отказаться от нее. Очень остро встает этот выбор в драматическом эпизоде с Боромиром, когда, чтобы продолжать борьбу. Фродо решает покинуть своих друзей и идти в Мордор один. Но еще более драматичный выбор между Злом и Добром в эпизоде укрощения Голлума, когда Фродо находит в себе силы пощадить это коварное и жалкое существо, жалостью привлечь и даже как-то привязать его к себе.

Концепция активного выбора в пользу Добра приводит нас к одной из самых своеобразных черт Среднего Мира: при общем высоком морально-этическом уровне, он совершенно безрелигиозен, В нем нет никаких божеств - ни добрых, ни злых; даже Саурон, несомненно сатанинский по характеру и функции (недаром его имя напоминает о Змее), не всемогущ и не бессмертен. Нет ни молитв, ни каких бы то ни было культовых действий: обращаясь к Огнемраку на мосту Хаазад-дум в Мориa, Гандальф говорит с ним от своего собственного имени, а не от имени какой-либо высшей силы. А обряд, выполняемый перед трапезой Фарамиром и его воинами, похож больше на акт учтивости, чем на культовый акт. Противники Саурона черпают силы для борьбы с ним в себе самих, а не в общении с каким-нибудь потусторонним миром, и это только возвышает их в наших глазах. Нет здесь и таких элементов религии, как понятие о грехе и загробном воздаянии. Система моральных ценностей настолько очевидна, что не нуждается в понятии греха, а о Загробной жизни нет даже представления. Смертны все племена в Среднем Мире, смертны даже могучие кудесники. Одни только Эльфы не умирают, но, покидая этот мир, возвращаются на свою таинственную родину, где-то далеко на Западе, за Великим Морем. По аналогии с этим можно представить, что и Люди, и Коротыши, и Карлики - все равно смотрят на смерть как на возвращение к некоему исходному состоянию, где не может быть речи ни о награде, ни о каре. Высокий этос сторонников Добра не обусловлен никакой религией; но, может быть, мир, в котором есть такое олицетворение Зла, как Саурон, и такие носители Добра, как Эльфы и Кудесники - такой мир и не нуждается в формальной религии.

Борьба Добра со Злом есть основная идея "Повести..."; в ходе этой борьбы проявляется характер каждого из персонажей Заметнее всех прочих развиваются на протяжений сюжета характеры Коротышей, особенно Фродо и Сэма.

В начале "Повести..." Фродо - это простой Коротыш, чуждьй "духу предприимчивости и отваги". В нем нет ничего героического, его первая реакция на проблему Кольца - страх. Но взяв на себя задачу доставить Кольцо в Ривенделль, "на консультацию" - как сказали бы мы теперь - к мудрому Эльронду, он уже поднимается на первую ступень к героизму и открывает в себе силы, о которых не мог даже подозревать. "Где я возьму отвагу, чтобы продолжать путь?" - жалобно восклицает он в беседе с Гильдором, и Эльф отвечает ему: "Отвагу часто находят там, где не ждут". Фродо и находит ее там, где не ждал - в самом себе. На совещании в Ривенделле он ясно видит всю угрозу Кольца и всю тяжесть предстоящей задачи. Он испуган, ему хотелось бы остаться здесь, под кровом прекрасного и мудрого правителя Эльфов, но, преодолев страх, он заявляет о готовности взять отчаянную Миссию на себя. Он и в дальнейшем неоднократно признается, что испуган. Он трепещет от страха в подземельях Мориа и с дрожью ужаса смотрит на мрачные равнины Мордора. Но снова и снова находит в себе силы преодолеть страх, бороться с опасностями и побеждать их Трижды проходит он сквозь смерть, но познав смерть, он познает и ценность жизни. И если опасности закалили скромного Коротыша, то страдания научили сострадать. Услышав о Голлуме впервые, он говорит: "Какая жалость, что Бильбо не убил эту гнусную тварь!" Но сам, встретившись с Голлумом. жалеет и щадит его, а позже заступается за него перед Фарамиром. Он щадит и Сарумана, даже после того, как бывший кудесник хотел предательски убить его Он находит доброе слово даже для ставшего жалким Гримы. Но это вовсе не мягкотелость: в стычках с Орками он так же беспощаден, как и все прочие, потому что Орки - враги жизни.

Столь же заметно изменяется на протяжении сюжета характер Сэма. Садовник и сын садовника, он сначала занимает при своем друге несколько подчиненное положение. Но уже во второй части он становится гораздо активнее, особенно в отношениях с Голлумом, а после столкновения с Шелоб активная роль окончательно переходит к нему. Теперь он - не просто помощник Кольценосца, но его единственная поддержка и "движущая сила" - без него Фродо, измученный гнетом Заклятого Кольца, нарастающим по мере приближения к своему Первоисточнику, не смог бы сделать ни шагу. Сэм ведет его, ободряет, поддерживает, отдает ему последние капли воды в безводной пустыне вокруг Ородруина. Сэм, напрягая последние силы, помогает ему подняться на Гору Ужаса, а потом старается спасти его во время катаклизма и готов погибнуть вместе с ним. А когда оба они спасены и возвращены к жизни, Арагорн отдает должное неожиданному для него самого героизму Сэма: "Долог был путь для всех нас, - говорит он, - но твой был самым долгим". Вершиной этого пути духовного развития нужно считать эпизод с Голлумом на склоне Ородруина, когда Сэм готов был убить это коварное существо, но ему помешала жалость, доселе незнакомая:

"Рука у Сэма дрогнула. Душа у него кипела от гнева при воспоминании о претерпенном ими зле. Было бы только справедливо убить это злобное, коварное создание, - справедливо и многократно заслуженно; и это казалось единственным верным поступком. Но в глубине сердца у Сэма были нечто удержавшее его руку он на мог ударить эго существо, распростертое в пыли, побежденное, одинокое, разбитое до конца Он сам, хоть и недолго, был Кольценосцем, и теперь он смутно догадывался о муках иссохшего тела и души Голлума, порабощенного Кольцом, неспособного больше найти в жизни успокоение или отдых. Но у Сама не было слов, чтобы выразить свои чувства:

- Ох, будь ты проклят, вонючая тварь! - сказал он - Убирайся! Прочь отсюда! Я тебе не доверяю, я хотел бы пнуть тебя Но уходи, иначе я сделаю тебе больно, да, холодной, острой сталью!"

Даже в этот миг крайней опасности он находит в себе силы чтобы передразнить повизгивающую речь своего недруга, Арагорн, Фарамир, Гандальф - это герои, так сказать, по праву рождения Но Фродо становится героем в силу обстоятельств, в которых очутился, а на Сэма героизм буквально наложен извне и, в сущности, остается ему чуждым, так что в дальнейшем Сэм без труда сбрасывает его с себя Вернувишись в Шир, он возвращается и к прежней роли садовника - восстанавливает сады и леса, уничтоженные врагами, и это занятие более ему по душе, чем героические подвиги.

Изменяются, развиваясь, и другие характеры. Беспечный Мерри находит в себе силу и отвагу, чтобы сразить Вождя Призраков Взрослеет, теряя свою детскую строптивость, проказливый Пиппин. О деградации Сарумана и росте Гандалфа уже говорилось Но всего разительнее - если не считать Кольценосца и его спутника - перемены в характере Эовин Вначале холодная, как "раннее утро ранней весны", воительница, задыхающаяся в стенах девичьего терема и мечтающая только о боевых подвигах (и в обличье юного воина совершающая их), смертельно раненная Королем-Призраком, но возвращенная к жизни Арагорном, которого она безнадежно любит, впоследствии, встретив "серьезного и ласкового" Фарамира, она постепенно оттаивает и даже отказывается ради него от прежней воинственности.

Любовь, в различных своих видах вообще играет большую роль в атмосфере "Повести...". Мы видим здесь героическую любовь к родине; отеческую любовь Гандальфа к Коротышам и их сыновнее отношение к нему; любовь как сострадание и жалость - "дар мягкого сердца", по выражению Фарамира; любовь-дружбу как исключительную привязанность одного существа к другому (она возможна даже между такими разнородными существами, как Гимли и Леголас). Карлик, традиционный враг Эльфов, Гимли "отдает свое сердце" прекрасной Галадриэль - повелительнице Эльфов; это приводит его к ссоре с Эомером - ссоре, заканчивающейся самым изящным примирением, какое можно только придумать. И дружба с Эльфом, и любовь к Царице Эльфов снискивают Гимли самую высокую в Среднем Мире награду: он не умирает, но отплывает вместе с эльфами на их Блаженные Острова.

Что касается любви между мужчиной и женщиной, то мы видим в "Повести..." две четы: Арагорна и Арвен, Фарамира и Эовин.

О любви Арагорна и Арвен сказано мало. Они обещаны друг другу с юности, но Арагорн должен выказать себя достойным женихом для дочери мудрого Эльронда. Этим и объясняется его роль в "Повести...". Он - типичный Герой, завоевывающий свою Прекрасную Даму, и в развитии сюжета его подвиги важнее, чем его чувства.

Но между Фарамиром и Эовин отношения складывают иначе. Воительница из Рохана полюбила сначала Арагорна, но не встретив взаимности, стала искать смерти. В Доме Исцеления она залечивает только свои телесные раны, но душа у н остается смертельно раненой, и от окончательной гибели спасает только встреча с Фарамиром и его любовь, на которую она, в конце концов, отвечает любовью. Описания развития этого чувства, от несмелого зарождения до пышного расцвета, занимает в "Повести..." всего несколько страниц; но эти страницы относятся в ней к самым поэтическим, едва ли можно найти в мировой литературе более чистое и благоуханное изображение любовного чувства.

Конечная победа сил Добра над Сауроном обусловлена не только (и не столько) превосходством сил Добра, но и внутренней неизбежной слабостью Зла, При всем своем могуществе Саурон не в силах поставить себя на место своих противников, не умеет представить себе иных, чем его собственные, мотивов действия. "Обо всех сердцах он судит по своему", говорит о нем Гандальф, а Эльфы в Лориене добавляют: "Мрак не может заглянуть в сердце Света". И эта слепота к Свету - слабое звено в могуществе Саурона, источник его поражения. Он не допускает даже мысли, чтобы тот, к кому попало Кольцо Власти, захотел уничтожить его.

Другое неизбежное свойство Зла - это бесцельная, бессмыссленная жестокость, садистское наслаждение чужими страданиями, не знающее меры и затемняющее разум.

И наконец, третьей слабой стороной Зла является непрочность и ненадежность всех заключаемых с ним союзов, ибо все они основаны на алчности или страхе, а не на любви, и разрываются при первой же возможности. Таким был для Саурона союз с С аруманом.

О самом Кольце Власти, о его символике и значении можно написать - и уже написано - многое Можно считать его чем-то чисто материальным, каким-то еще неизвестным для нас прибором, расширяющим возможности своего владельца, но и разрушающим его психику Можно видеть в нем символические изображение тех сил, которыми человек овладевает, но которые неминуемо приведут его к гибели, если он не "укротит их своей волей" и направит к Добру, а для этого он должен стоять выше их Любопытно в этом отношении, что некоторые критики усматривают в Кольце Власти символ ядерной энергии, могущей дать человечеству всяческие блага - или уничтожить его А можно увидеть в нем и чисто психологический аспект все мы знаем, что власть, какой бы малой она ни была действительно может "развратить мысль и волю своего носигеля", - тем легче, чем более он "слаб духом и темен разумом", как несчастный Смеагол, но тем страшнее для него и для окружающих. чем он сильнее и умнее.

Но Кольцо Власти способно дать не только власть У него есть еще одна особенность, делающая его искушение могучим даже для того, кто не жаждет власти Оно дает своему носителю необычайно долгую жизнь, а это значит, что оно словно вырывает его из нормального течения времени или останавливает время для него Для всякого живого существа это - заманчивая перспектива, но для мира в целом она губительна, так как обрывает смену поколений, прекращает ход эволюции и заводит жизнь в тупик А это - Зло, ибо это противоестественно Вот почему от него отказываются и Гандальф - Кудесник, и Правители Эльфов - Эльронд и Галадриэль.

По сути своей Тетралогия безусловно реальна (ибо что может быть реальнее борьбы Добра и Зла), но реальная жизнь отражается в "Повести..." так, как в Зеркальном озере - окружающаяся местность:

"Сначала он (Фродо) не увидел вообще ничего. Потом в глубокой синеве внизу медленно проступили окружающие горы и снежные вершины, и небо над ними. Но в этом небе мерцали звезды, хотя день был ясный и солнечный. И только своих отражений они не видели в дремлющей воде. "Это озеро прекрасно и необычайно", - произнес Гимли".

Точно так же, вчитываясь в "Повесть о Кольце" - книгу, которую вполне можно назвать "прекрасной и необычайной", - мы увидим в ее глубине наш мир, а кроме того, еще нечто, более возвышенное, и не увидим только себя самих; но это только поможет нам лучше понять то, что мы видим.



[*]Статья была опубликована в журнале "Сверхновая американская фантастика: Fantasy & Science Fiction", 1994, N 6.


Обсуждение

 


Новости | Кабинет | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы | Пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Кто есть кто | Поиск | Одинокая Башня | Кольцо | In Memoriam

Na pervuyu stranicy Отзывы Архивов


Хранители Архивов