Английский "Хоббит" попал мне в руки в 1972 году. Дал его мне почитать наш друг, известный русский прозаик, живущий с 78-го года в США, ныне владелец маленького русского издательства "Hermitage", Игорь Ефимов (ему привез в Россию эту книгу кто-то из американских знакомых). При этом он сказал мне "Почитай, может понравится". Я прочла и влюбилась. О Толкине до тех пор ничего не слыхала. Пошла в Публичную библиотеку, кое-что о Толкине нашла, но не наше, а, в основном, американские или английские диссертации. "Властелина колец" не читала еще года два. Для детей я до тех пор, кажется, ни разу не переводила, но тут начала. Сперва - для себя. Потом с двумя переведенными главами пошла в Ленинградское отделение "Детгиза" к одному из редакторов изд-ва Светлане Михайловне Турковой (кстати, дочери Михаила Шолохова) немолодой, с опытом и литературным чутьем женщине, которая приняла меня и книгу (содержание которой я ей подробно рассказала) очень доброжелательно. Даже посоветовала мне написать в заявке, что перевод книги, в общем, готов. Поступила она так, чтобы "Хоббита" в Москве (где утверждались в Центральном изд-ве все заявки) не перехватили, не присвоили идею и не отдали переводить кому-то своему. Такие случаи бывали.

Переводить быстро я никогда не умела, но тут постаралась не очень тянуть. Поскольку в советских изд-вах весь процесс издания книг всегда шел медленно (заявка рассматривалась в ленинградских филиалах, посылалась в Москву, после утверждения вносилась в план изд-ва, но даже не на следующий год), то книга вышла только в 1976 г.

Беломлинского предложило само изд-во, он часто иллюстрировал их книги. Он был уже известный график, да и муж был с ним знаком, так что с ним легко было обсуждать иллюстрации. Он долго искал образ Бильбо, не хотелось делать его существом, и наконец он выбрал в качестве прообраза знаменитого тогда комического актера Евгения Леонова. Мне это понравилось. Потом уже Беломлинский показал книжку Леонову и тот был очень доволен и даже снялся с "Хоббитом" в руках в телепередаче.

Как я работала над переводом? Пожалуй, принцип тут у меня был один: не русифицировать текст, и главное - имена. Когда я впоследствии решила почитать другие переводы, то, увидев "Торбинса", "Сумкинса" и "Дубощита", я возмутилась и бросила читать. Для меня - симпатичный Бильбо Бэггинс постепенно становится носителем гуманного начала, а в последней части и настоящим героем. Высокомерный воин Торин Оукеншилд с величественным именем стал напоминать научное название насекомого. Русские имена, вернее клички, снижали повествование, переключали совсем в другой план. Впоследствии некоторые взрослые упрекали меня в обилии трудных для детей иностранных имен и названий. От самих детей я этого не слыхала.

Повторяю, я не читала тогда трилогии, поэтому переводила сказку, не думая ни о Беовульфе, ни о "холодной войне" и вполне могла пропустить "запад" и "восток" как особо значащие, причем пропустить по каким-то своим лексическим причинам. Издательство тоже восприняло (в моем переводе) "Хоббита" как сказку о борьбе Добра и Зла, а не коммунизма и капитализма.

Теперь я сожалею о своих ошибках и огрехах ("ноги" вместо "ступней" и пр.), о пропусках, причин которых не помню. Не исключаю, что не заметила каких-то купюр, сделанных опытным и хитрым редактором или цензором, но сейчас я этого просто не помню, так как, к сожалению, давно выпустила книгу из рук. Может быть потом, когда дома я доберусь до "Хоббита", что-то и добавлю к этому объяснению. Но не сразу.

Рецензий на переводы ни в советской ни в постсоветской России как правило не писали, надо было для этого совершить переводческий подвиг, сделать открытие, быть Любимовым с его Рабле, или Ритой Райт с "Над пропастью во ржи" или поэтом-переводчиком, такими как лев Гинзбург, Гелескул. Но одна из старых рецензий, кажется, у меня была. Может быть и найду.

Насчет системы перевода. Боюсь, что таковой у меня нет. Перевожу в меру знания английского, владения русским (что мне представляется не менее важным, руководствуюсь интуицией, в частности и при определении к кому обращаться на "вы", а к кому на "ты".

Стихов я никогда не переводила, поэтому попросила это сделать Ирину Комарову, превосходную ленинградско-перербургскую переводчицу английских стихов и прозы. Она уже переводила для меня стихи, скажем, в романе В. Скотта "Приключения Найджела", Грэма Грина "Путешествия с тетушкой". Дважды выходили ее книжки переводов Огдена Нэша, по-моему, великолепных. Она перевела для "Хоббита" две первые песни, и по-моему, замечательно. Но дальше у нее изменились обстоятельства и остальные стихи перевела Галина Усова.

Во всех первых изданиях авторы стихотворных переводов были отражены построчно. Сейчас не знаю, как это сделано. Между прочим, в интернете мне нашли трепливую критическую статью Д. Могилевцева, где он просто приписывает перевод всех стихов мне. Странно.

Что касается анализа переводов Марка Хукера, то он, конечно, проделал скрупулезную работу и вооружен (в отличие от меня) не менее скрупулезным знанием "Властелина Колец", где у Толкина все расставлено местам (чего, по-моему, в "Хоббите" еще не было), но я в некоторых отношениях с ним не согласна.

1) Например, Запад и восток. Отчасти я уже выше об этом написала. Я могла зевнуть что-то по невежеству или невнимательности или переводческому произволу, не будучи ни тогда, ни теперь толкинисткой. Каюсь, не исключаю, что где-то меня действительно перехитрили хитрые редакторы и цензоры, но я не хитрила нигде.

2) И совсем уж я не согласна с рассуждениями Марка по поводу Бога. Я и не думала превращать это в систему, играть в прятки с цензурой. "Бог" у меня - чисто речевой оборот, к которому (как выяснилось из подсчета) я склонна. Для русского уха это привычный возглас удивления или восторга без всякой религиозной окраски и задних мыслей, потому-то эти выражения и прошли незамеченными и у редактора и у цензора. Плохо другое: однообразие. Если бы я тогда удосужилась подсчитать, сколько раз употребила "бога", то, может, и сократила бы. Но в таком употреблении его именно и нужно писать со строчной буквы. Я давно не заглядывала в переиздания последних лет, а зря: если "Азбука" печатает везде "бога" в этих выражениях с прописной, то это глупость, и кощунство.

О слове "personality". Я выбрала "деспотичный", так как конечно думала о любом драконе как о деспоте с 1944 года, когда мне в 13 лет посчастливилось прочесть на стеклографе и увидеть генеральную репетицию пьесы Евгения Шварца "Дракон" в Москве, в Акимовском Театре Комедии. Но "деспотичный" столкнулось с "личностью" фонетически, и я написала "натура". Других объяснений у меня нет.

^[*] Наталия Леонидовна Рахманова - автор первого перевода "Хоббита" на русский язык, опубликованного в СССР в 1976 г.