[Рец. на] Ник. Перумов. Кольцо тьмы. Свободное продолжение "Властелина колец". СПб.: Северо-Запад, 1993, тираж 5 тыс. экз.

      Помните? Если дать русскому мальчику карту звездного неба, то вернет он ее исправленной. Уверен, что все отечественные продолжения - переложения - кинороманы есть развитие этой незыблемой национальной традиции. Едва попав в руки русских мальчиков (и девочек), книги Толкиена немедля были поправлены. Наибольший экстремизм проявили чувственные барышни (протоформа сердобольной бабы), всем сердцем возжалевшие (возжелавшие?) местного сатану - Мелькора. С содроганием вспоминаю до сих пор рукопись "Мориквенты" (по эльфийски - "Черная речь"), сочиненную юной леди под псевдонимом Десятый назгул, каковая не без литературного таланта поменяла все толкиеновские плюсы на минусы: жестокий и коварный Мелькор оказался душкой и лапонькой, а всеобщий любимец маг Гэндальф - злобным и ограниченным дедком. Но не это главное. Противостояние абсолютного добра абсолютному злу, бывшее столь важным для Толкиена или его друга Льюиса как противоядие от аморализма века, для русских мальчиков решительно неприемлемо. "Как-то это все у вас, профессор, простенько получается..." Естественный вывод: "не так все было".

      Вот и множат юные реформаторы срединные инстанции: ни рыба, ни мясо, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, причем если десятый назгул углубляется в онтологию, изобретая не-свет и не-тьму, то простодушный Ник без всяких философий заправляет в самую сердцевинку мифа диковатое Третье начало. Главный его представитель и лично Дух знания Великий Орлангур, Золотой Дракон (отчетливый привкус Фенимора Купера) сам себя и все бытие одним махом познал, будучи вне этики, о чем и заявляет во время аудиенции ошалелому хоббиту. Свет и тьма, становясь, таким образом, понятиями относительными и размытыми, теряют как привлекательность, так и отвратительность, в романе воцаряется этический полумрак, все довольны, все смеются.

      Можно было бы отмахнуться от назойливого морализма, когда бы идейные дефекты не сказывались на развитии действия. Направляемые абсолютной волей, герои Толкиена шли к ясной цели прямыми путями. Разложенец и постмодернист, перумовский Фолко (наследник Бильбо и Фродо) - крупный практик шизоанализа и номадологии, короче говоря - бродяга без определенных занятий. Зачем вместе с гномами отправляется он в Морию? Зачем ищет Дом Высокого? К чему все разговоры о Тропе Соцветий? - Дай ответ! Не дает ответа, его попросту не существует в мире, где возможет Третий путь, где исход бесконечной битвы Зла и Бессилия решает блеск Золотого Дракона.

      Та же практика блуждания и в языковых конструктах романа. Очевидно, в детстве Ник Перумов читал некоторых книжек, кои и задействует без значительных зазрений. И вот уже юный хоббит Петруша Гринев догоняет вожака крестьянской войны Олмера из Дейла, а "енералы" последнего безблагодатно пакостят дворянскому недомерку. Гномы, положа руку на Гельмана, перекликаются: "Мифрил в Сто одиннадцатом заде на Шестом Глубинном". Леоновский "Русский лес" шумит кронами, напевая о слабом духом гноме Малыше, продавшемся вражьей разведке. В железном соответствии с теорией номадологии ни один из дискурсов никак не разрешается, зависая в мутной взвеси романного слова.

      Что ж это я разбрюзжался? Быть может, Ник (Old Nick) Перумов - совместный проект Вл. Сорокина, А. Битова и, для примеру, Дм. Ал. Пригова, в поте лица несущих вахту в народ под маской дешевого чтива? Падение советского режима потребовало нового тоталитарного слова, как материала для деструкции. Тут-то и пришелся ко двору тиран и сатрап Джи-Эр-Эр, летописец Валер.

      Как бы то ни было, издательство "Северо-Запад", безусловно, на настоящий момент самое профессиональное и многообещающее, уже подписало с Ником контракт на два романа в год (по пять страниц в день!).

      Да! Может собственных Невтонов и соответственных Сименонов российская земля рождать. Любителям перьеруких (они грозятся быть в следующей серии) и деятелям профсоюза номадов остается лишь затаить дыхание и переждать.

      Логоцентризм не пройдет!

Верстка - Терн