ХОККУ по статье Сары, с которой все началось:

ХОККУ по статье Капитана Воронина:

ХОККУ по крику души ДЛС (лично мне весьма симпатичному крику):

Как бы не так! Дедовы друзья хорошо знали, что для иных детей лучше книги подарка не найдешь, оттого и очки на носу и блеск в глазах; а диковинная толстая книжка с цветными кольцами на синем переплете - вдвойне подарок: сразу видно, сказочная. Я долго не засыпал в ту ночь, и отец с матерью не гасили свет: почуяли книжкину силу.

Они спали на диване, а я на раскладушке, рядом.
- Ну, что это за "Властелин Колец" такой?
- Да вот, мама, как у Саймака "Заповедник гоблинов", только со стороны гоблинов. Они-то мелкие да с глаз долой, а люди громадные и повсюду.

Я так думал тогда. Первую главу только дочитал.

Они собирались в подозрительных клубах, забывая о Великой Депрессии тридцатых годов. Американская мечта не волновала их, потому что они грезили о другом, невидимом. Фэны, почти сумасшедшие. Их богом был Говард Филлипс Лавкрафт, Священным писанием - малотиражные журналы на второсортной бумаге, пророками - редакторы этих журналов.

Странные люди, странные мысли, странные речи. И имена странные:

Ray Bradbury, L. Sprague de Camp, Henry Kuttner. Isaac Asimov.

...И грянул гром.

	Приключения Гарольда Ши.
		Хогбенские истории.
			Я, Робот.

	Мне было легко - я меньшее зло не выбирал из двух; я пел в атаке - и мне везло на мой абсолютный слух. А слово твое меня бы спасло. Но я был, к несчастью, глух.
	А. Барлам, Песня Арагорна.

В школьной библиотеке оказались все три тома; я заглотал их, как удав - слона, и залег на дно, ни дать, ни взять - шляпа: переваривал. Хорошо было мне; еще бы толстую книгу-Сильмариллион заиметь, в ней на все вопросы ответ дан. Что за кошки у королевы Берутиэль, да куда Гондолин подевался, да где Нуменор стоял. А еще школу отменить, а вместо нее учредить такое место, где можно было бы о Средиземье поговорить. Место-то больно красивое, это Средиземье.

А беда: книги толстой в магазинах не достать, в библиотеке не найти; школа стоит, и учиться надо; а ребята-одноклассники хорошие вроде, и как посмотришь - все про Фродо читали. Ан - не говорится. Что-то не так, не так. Постарше были бы - придумали бы место, шли бы туда и говорили бы о Толкиене. Не нашлось места. Пришлось за границей искать.

Нашел адрес - где-то в Англии - и написал письмо: дескать, не совсем эльф я, но на Земле Святой проживаю. Возьмите меня к себе в общество: я вам буду деньги платить, а вы со мною вместе Толкиена любить станете. Вместе - не скучно.

Основала она свое Общество в нежном 72-летнем возрасте, коему не свойственны горячие и опрометчивые поступки. Нельзя ее было заподозрить в несерьезности и подражательстве: к этому моменту она была уже известной писательницей. Не чужды ей были и тайные, оккультные знания: Вера носила высокое звание Пендрагона в ордене Друидов, а заодно принадлежала и к женской ложе вольных каменщиков. (Вздох: и тут масоны...).

78-летний Профессор, работавший в это время над серией эссе о языках Арды, с радостью приветствовал создание общества, и согласился стать его президентом. В 1973 это звание было закреплено за ним посмертно, а куратором общества со стороны семьи (позднее - почетным вице-президентом) стала его незамужняя дочь Присцилла.

Имя матери Бильбо, принятое Верой, помогло ее долголетию. До последних месяцев своей жизни она активно участвовала в жизни своего детища: публиковалась в журналах "Амон Хен" и "Маллорн", и даже охотно посещала ежегодные собрания в Оксфорде, носящие кодовое название "Oxonmoot".

	Mine's a tale that can't be told, My freedom I hold dear; How years ago in days of old When magic filled the air, T'was in the darkest depth of Mordor I met a girl so fair, But Gollum, the evil one, crept up And slipped away with her.
	Led Zeppelin, Ramble On.

- Пишут мне и пишут, говорит старуха. Со всего мира пишут. И на эльфийском языке тоже пишут, а я-то ведь его не знаю! Недосуг было выучить...
- Скажи-ка, Белладонна, а из Израиля не писали тебе?

Задумалась.

- Вроде и писали... давно это было...

Они создали замечательную библиотеку переводов Толкиена на русский язык, наладили обсуждение картины мира, представленной Толкиеном, создав особое направление в русском литературоведении (даже если они его так не называли). Они организовали уникальную форму времяпрепровождения, позволяющую желающим (прочие да не участвуют!) почувствовать Средиземье вокруг себя: плохи ли Хоббитские Игрища, хороши ли - они остаются центральным ежегодным событием в жизни многих людей.

Они определили и создали точки (в пространстве и времени), в которых могут найти друг друга все жители этой огромной страны, желающие пообщаться. Для НАЧАЛА общения может послужить тот же Эгладор, а продолжать каждый может по-своему, благо, в современном мире общение на расстоянии доступно всем и побочных эффектов (порабощения Сауроном, например) не вызывает.

И вот приходит корреспондентка и говорит буквально следующее:

А в переводе: Толкиен под "якобы вымышленными" землями, где обитают исключительно глупые персонажи и целые глупые расы (только эльфов она почему-то признала "умными и хитрыми"), описал... Россию. Нет, не в том смысле, что, мол, Россия вся толкинулась, или, там, подходит по своим внутренним умом-не-понимаемым качествам под описание Средиземья... все проще: этот пассаж взят из абзаца, описывающего содержание самих книг!

При том, на этой российской земле живут, оказывается, и англичане с мохнатыми ступнями и человеческой речью, и назгулы с орками (плюс отдельно гоблины).

Дальше описывается Эгладор с толкиенистами в стиле критиков Латунского и Аримана. "Пилатчина", да и только.

И что интересно: многие жители виртуального интернетовского Эгладора - Арды-на-Куличках - поспешили согласиться. Уважающие вроде себя люди поспешили заявить: ну да, резкая, мол, статья, но в корне правильная. Один говорит - сам я скоро от вашего фэндома заболею толкиенофобией. Другой говорит - что ты, Толкиен белый и пушистый, это фанаты у него плохие. Третий говорит...

...Третий - это я. Это я глазами лупаю. Глазами чужака-наблюдателя, которыми я смотрел на Эгладор. И узрел.

	Вот и все. Не обессудьте - в гости не зову. Будет время - нарисуйте, как я там живу: свет в окне, вода в стакане, звон монет в пустом кармане - мне легко в моей нирване наяву.
	Э. Бар-Яхалом, Прощание Фродо.

Басурманину все в новинку, кроме самого языка. Идет с супругою, таращит глаза сквозь струи непривычного в июле дождя: нате вам - Россия! Нате вам - Москва! Нате вам - москвичи! Хорошие люди москвичи. Когда-то их квартирный вопрос испортил, но сейчас лица у них хорошие. Найти бы того, кто им ответил на квартирный вопрос, и руку ему пожать. Если он разрешит.

За завесой дождя - две фигуры: Рин и Эри. Ждут нас, чтобы в очередной раз отвести на штаб-квартиру. Без них нам не дойти. Оглядываюсь. Ищу утюги в окне. Переулки опять, как десять лет назад, переливаются один в другой, но это уже не Гондор - скорее, Эсгарот. Наконец, открывается дверь, и нас угощают чаем. Хозяйка и моя жена - единственные без средиземского имени, но обе очень непросты. А светловолосая сказительница, тезка Радистки Кэт, с хитрющей улыбкой достает заграничный журнал с моей фамилией [Отстаньте! Не хвастаюсь я! Просто так было. Что я вам - Выбегалло? Евтушенко?] и показывает: знаем, мол, вас...

Хорошо нам было. Мы ведь там три вечера провели, а на четвертый в Эгладор сходили. А всего-то в Москве пробыли - одну неделю...

Ибо - зачем?

Еще не раз эпоха то радостью, то болью наполнит наши струны и наши голоса. И будем мы друг друга дарить своей любовью, пока своей любовью нас дарят небеса.