Реклама

Na pervuyu stranicu
Arhivy Minas-TiritaArhivy Minas-Tirita
  Annotirovanniy spisok razdelov sayta

Nelvende Noldanel

Проблема жанра "Властелина колец" Дж.Толкина



Введение

     Первоначально замысел книги "Властелин колец" возник как продолжение повести "Хоббит", законченной в 1937 году. Читатели требовали продолжения, и в 1939 году Д. Толкин приступил к написанию романа. "Властелин Колец" был закончен в 1949, а опубликован в 1954-1955 гг. в издательстве "Эллен энд Ануин".

     "Имя Толкина - одно из самых заметных в английской литературе середины XX века. "Феномен Толкина", "феномен "Властелина Колец" - такими выражениями пестрели критические отзывы после выхода в свет романа, все тома которого составили в общей сложности около полутора тысяч страниц. Книга, чей сказочный сюжет, казалось, указывал прямой путь к молодым читателям, побила все рекорды популярности среди взрослых, тираж ее достиг астрономических цифр. Ее читали, по словам одного критика, "дети и академики, хиппи и домохозяйки", выходили ее "пиратские" издания, перевели книгу почти на двадцать языков. В США шел настоящий "толкиновский бум"1.

     Появившись, книга вызвала неоднозначную реакцию: критики спорили о художественных достоинствах, о ее своеобразии, о поставленных проблемах. В 60-х годах с издания первого сборника "Толкин и критики" началось систематическое изучение "Властелина колец" в литературоведении. Уже в этом сборнике была затронута одна из важнейших проблем, связанных с книгой Толкина: проблема жанра. При этом жанр книги разыми исследователями понимался по-разному. Этот разнобой в трактовках отмечает С. Кошелев: "Р. Ивенс отмечает в нем элементы romance и novel, в другой связи называет "Повелителя колец" fantasy; о "романной теме распада" говорит Х. Кинан; термин "epic" употребляют П. Кочер и К. Стимпсон; Э. Фуллер называет книгу волшебной сказкой. Этот список можно продолжить"2.

     На сегодняшний день существует несколько основных взглядов на жанр романа. Во-первых, сам Толкин считал свои произведения волшебными сказками: во время работы над книгой Толкиным была подготовлена лекция, а позднее - эссе "О волшебной сказке". "Идеи, изложенные там, являются по сути эстетическим и литературным манифестом писателя и во многом определяют особенности поэтики трилогии"3, - говорит М.А.Штейнман. Во-вторых, очень многие критики определяют жанр романа как "фэнтези". Этой точки зрения, придерживаются, например, Штейнман, Губайловский, Каменкович. Третий взгляд на жанр книги представлен в работах С.Л. Кошелева, который называет "Властелина колец" "фантастическим романом с элементами волшебной сказки и героической эпопеи"4. С Кошелевым спорит Р. Кабаков, пытаясь в своей работе ""Повелитель колец" Дж.Р.Р. Толкина: эпос или роман?" доказать, что книга принадлежит к жанру современного мифологического эпоса.

     В нашей работе мы попытались подробно рассмотреть все эти точки зрения и систематизировать их.

I. "Властелин колец" как фэнтези

     В современной критике уже сложилась традиция причислять "Властелина колец" к жанру фэнтези, притом, что границы жанра до сих пор не определены. Авторы работ по творчеству Толкина называют книгу "типичным фэнтези", "образцом жанра", при этом достаточно произвольно выделяя признаки, характерные для фэнтези. Например, А. Немирова говорит следующее: "определений этого жанра существует несколько, но и эмпирически можно вывести набор устойчивых признаков: наличие так называемого "quest", фантастических существ, действующих наряду с людьми, реальность магии - это признаки основные, но у Толкиена мы найдем и второстепенные признаки, такие как критичность ситуации (от действий героев зависит судьба мира), подчеркнутость конфликта между добром и злом, имитация подлинности вымышленного мира: ссылки на летописи, карты и т.д. Все это в книге есть. Использование элементов реальной истории и реальных языков - также распространенный, почти обязательный прием у авторов фэнтези"5. М. Штейнман главным фактором, определяющим принадлежность "Властелина колец" к жанру фэнтези, видит "тщательно разработанный образ вторичного мира, вызывающий, в свою очередь, у читателя вторичную веру"3.

     В. Губайловский заходит еще дальше: он считает, что жанр фэнтези "Властелином колец" и исчерпывается: "Властелин Колец" - великая книга. Принципы ее построения и глубиннейшая проработка - и лингвистическая, и композиционная - делают ее единственной и неповторимой. Сколько бы не писалось вариаций и продолжений, мир фэнетзи можно было открыть только однажды. Это было не только открытием жанра, но в известном смысле и его закрытием - его исчерпанием"6.

     Однако при всем при этом принадлежность книги к фэнтези вызывает большие сомнения. "Ценители жанра "фэнтэзи", бесспорно, могли бы найти много общего между "Властелином Колец" и своими любимыми книгами. Многие из авторов "фэнтэзи" тоже создали целые миры - взять хотя бы Урсулу Ле Гуин или Роджера Желязны... Однако вряд ли кто-нибудь возразит, если сказать, что ни один из этих воображаемых миров не продуман так тщательно и любовно, не обоснован так последовательно. Толкин создал мир, за который он берет на себя полную ответственность перед Богом - как христианин-католик - и перед людьми; думается, вряд ли средний автор "фэнтэзи" задает себе вопрос о подобной ответственности. Философская подоплека у таких книг, как правило, или отсутствует вовсе, или расползается по швам, да читатель, чего греха таить, и не ищет в них никакой особой подоплеки. Именно установка читателя на развлекательное чтение и порождает иногда иллюзию сходства книг Толкина с бесконечным потоком литературы "фэнтэзи""7.

     Вероятнее всего, наиболее уместно будет говорить о том, что "Властелин колец" действительно послужил образцом для появления жанра фэнтези, но при этом определять жанр книги как "фэнтези" - чрезмерно сужать рамки.

II. "Властелин колец" как волшебная сказка.

     Принадлежность "Властелина колец" к жанру фэнтези отрицали многие: от критиков и исследователей до ярых поклонников творчества Толкина. Выделяется статья Н.Н. Мамаевой, которая так и называется - "Это не фэнтези!". В этой статье автор категорично утверждает: "несомненно, Толкин является создателем этого жанра, но сам к нему ни в коей мере не принадлежит". Мамаева опирается прежде всего на эссе Толкина "О волшебной сказке", в которой излагаются взгляды писателя на данный жанр. Собственно, наличие у Толкина подобного исследования небезосновательно может намекнуть нам, в русле какой жанровой традиции воспринимал сам автор свои произведения. "Толкин о том, что его произведение является волшебной историей, писал совершенно открытым текстом", - говорит Мамаева, - "но почему-то это с упорством, достойным лучшего применения, игнорируется. В эссе "О волшебных историях" Толкин фактически дал определение того жанра, в котором он работал, - фэери, - но не пытался определить его, говоря, что главное свойство фэери -"неописуемость". Тем не менее Толкин перечисляет то, чем фэери не может быть, и те свойства, которыми этот жанр обязательно должен обладать, чтобы быть самим собой. Фэери - это история о сверхъестественном. Но сверхъестественное здесь должно пониматься особым образом: "Сверхъестественное можно применить к фэери, если только рассматривать приставку "сверх" как чисто грамматическое выражение превосходной степени. Фэерис просто естественные, и они гораздо ближе естеству мира, нежели люди". Фэерис ни в коем случае не миниатюрные крошечные существа, напротив, это могучие древние герои. В фэери всегда присутствует магия, и магия эта может существовать лишь при наличии двух условий, она никогда не должна становиться предметом насмешки и "не должна допускать никаких объяснений - никаких подпорок и костылей, наводящих на мысль, будто повесть - плод воображения мечты или сна". Любая волшебная история должна быть представлена как "непреложная правда, в ней не должно быть никакой мистики, она не должна являться сном, видением или плодом работы воспаленного воображения. Именно так Толкин определяет жанр фэери"8.

     Мамаева связывает фэери Толкина с жанром квеста, который в свою очередь аналогичен жанру волшебной сказки по Проппу: "западные авторы, как уже было отмечено выше, предпочитают говорить о жанре квеста, т. е. о жанре особого путешествия. Квест - слово многозначное. Это одновременно подвиг, путь, поиск, задача, цель и все это, вместе взятое. Впрочем, в трактовке У Х. Одена жанр квеста очень близок жанру волшебной сказки, как определяет его Пропп. В работе Одена "Герой квеста" перечисляются все те же основные элементы его структуры, что и у Проппа по отношению к волшебной сказке"8.

     Рассматривая основные особенности, свойственные миру английской сказки, Мамаева находит их и у Толкина: "миф Толкина разработан тщательно, но также тщательно он разработан и у других писателей. Мы не сомневаемся в том, что Гэндальф знакомит хоббитов с действительной историей Средиземья, с событиями, которые на самом деле имели место; но точно так же у нас не возникает сомнений в том, что Хатхи действительно излагает древний миф, повествуя о том, как в джунгли пришел страх. На самом деле это "взаправдашность" и является основной чертой квеста. Квест превратится во вторую реальность только в том случае, если в нем не будет необъяснимых пустот и логических противоречий, если в нем будут править законы, а не желания. Эти законы могут не совпадать с законами нашего мира, но они должны быть столь же доступны пониманию и непреложны. История такого мира может быть необычной, но она не должна противоречить нашему пониманию истории. Наконец, ничто в этом мире не должно противоречить нашему моральному опыту. Именно таким и является мир английской сказки, и, в частности, мир Толкина"8.

     На основании всего этого автор приходит к выводу, что "Властелин колец" является волшебной историей, фэери, квестом.

     Наличие во "Властелине колец" сказочных элементов отмечают и другие исследователи, но они отмечают, что сказкой мир Толкина не ограничивается: "во "Властелине Колец" колорит волшебной сказки очень интенсивен. Средиземье, где протекает действие книги, - "странный мир", утонувший, как тридесятое царство, в безднах своего неизмеримо давнего Третьего Века. Но, погружаясь в сказочную историю борьбы за Кольцо Всевластья, читатель постоянно ощущает, что в книге подняты вопросы и для него близкие и жгучие, может быть, впервые осознает, как они важны для современности и для него лично. Милитаризм, авторитарность, сциентизм, экологический кризис, изменения структуры личности в развитом капиталистическом обществе - совсем не сказочные проблемы, и именно они (вместе со многими другими) образуют сложный идейный комплекс "Властелина Колец""1. Об этом же говорит Н.Григорьева: "Толкиен вообще предпочитал говорить "fairy-story" вместо привычного "fairy-tale " - "сказка", а уж назвать сказкой повествование о Средиземье просто рука не поднимается. Недаром, называя "Властелина Колец" сказкой, норовят добавить побольше эпитетов: "философская", "для взрослых" и т.д."9.

     Возможно, в данном случае действительно не стоит ограничивать "Властелина колец" жанром волшебной сказки: другие элементы в нем также сильны и нельзя категорично сказать, какой жанровый признак доминирует.

III. Определение жанра "Властелина колец" в работах С.Кошелева

     Проблемы жанра "Властелина колец" так или иначе касаются три работы С. Кошелева: "К вопросу о жанровых модификациях романа в философской фантастике", "Философская фантастика в современной английской литературе", "Жанровая природа "Повелителя колец" Дж.Р.Р. Толкина". Уже из названий первых статей можно понять, что Кошелев связывает роман с философской фантастикой.

     Анализируя книгу Толкина, автор прежде всего обращается к хронотопу произведения и системе образов. На основании их специфики он делает выводы о природе жанра. Вот что говорит Кошелев о хронотопе: "Художественное пространство, как и художественное время, непосредственно связано с жанровой природой произведения. Особенности изображенных в "Повелителе колец" пространства и времени ставят это произведение, с одной стороны, в ряд romance и волшебных сказок, с другой - сближают с героическим эпосом, с третьей - с романом. Действительность "Повелителя колец" вся является фантастической, если рассматривать ее соотносительно с действительностью автора. Но если присмотреться к художественному пространству, в котором движутся герои, то можно отметить различную степень фантастичности отдельных отрезков этого пространства"2. Кошелев выделяет три типа времени и пространства: романное, сказочное и героическое ("так, среди форм художественного времени выделяется "стоячее" время, характерное для сказочных областей - Лориена, Ривенделла, - эпическое время Гондора и Рохана и романное время дороги, в котором происходит психологическое изменение и духовное развитие героев"4); при этом определяющим он признает именно романный хронотоп, на основании чего и причисляет "Властелин колец" к жанру романа.

     Эти же три типа жанровых элементов (романные, сказочные, героические) Кошелев находит и на других уровнях произведения: "на уровне образов-персонажей выделяются сказочные (Гандалф), эпические (Арагорн) и романные (Фродо) герои. Действие также включает сказочные, эпические и романные характеристики"4.

     Говоря о философской фантастике, Кошелев среди ее особенностей выделяет наличие двояких мотивировок: "извне" и "изнутри": "мотивировка "извне" - это мотивировка со стороны изображаемой действительности, со стороны материального или духовного мира героев с их естественными и нравственными законами, со стороны ситуации, отношений между персонажами, характеров и т.д. "Изнутри" мотивирует иносказательное содержание"2. Именно наличие подобных мотивировок становится определяющим при причислении "Властелина колец" к жанру философского фантастического романа: "для "Повелителя колец" в целом характерна избыточность мотивировок "извне" по сравнению с мотивировками "изнутри". Основная тяжесть ложится на широко, с богатством жизненных деталей, изображенный фантастический мир и действие, и вместе с тем многие элементы этого мира и действия получают благодаря мотивированности "изнутри" широкие "возможности истолкования" <...> анализ мотивированности различных уровней произведения "ищнутри" и "извне" позволяет говорить о том, что жанровое своеобразие "Повелителя колец" в решающей степени определяется принадлежностью к философской фантастике"2. В работе "К вопросу о жанровых модификациях романа в философской фантастике" Кошелев уточняет это определение: "мотивировки "извне" образуют в "Повелителе колец" ценностную основу, на которой вырастает и на которую влияет широкая картина фантастической действительности. Связи между образом и значением не образуют жёстких соответствий, а строятся по принципу свободных ассоциаций. Через фантастический мир на ценностной основе примеряются различные стороны современности писателя, этот мир служит как бы полигоном, что и позволяет считать художественное освоение действительности основным в романе. Следовательно, в жанровом отношении "Повелитель колец" может быть определён как фантастический философский роман с ассоциативным построением связей между образом и значением или философский ассоциативный роман"10.

     Итак, проанализировав различные уровни произведения, С. Кошелев приходит к выводу, что "Властелин колец" совмещает особенности трех жанров: волшебной сказки, героического эпоса и романа. Признавая романный элемент доминирующим, он определяет жанр книги как "роман с элементами волшебной сказки и героической эпопеи"11. Рассматривая же роман в свете закономерностей философской фантастики, он уточняет свое определение: ""Повелитель колец" - фантастический философский роман с элементами волшебной сказки и героической эпопеи"2.

IV. "Властелин колец" как мифологический эпос

     Р.И. Кабаков в своей работе ""Повелитель колец" Дж.Р.Р. Толкина: эпос или роман?" полемизирует с исследованиями Кошелева, причислявшего книгу к романному жанру. Так Кабаков указывает на слабое проявление во "Властелине колец" нескольких основных романных элементов: психологизма и любовной линии, изображения частной жизни героев. "При сопоставлении книги Толкина с произведениями лучших современных романистов становится очевидной "слабость" и перифирийность ее романных элементов. Психологизм автора кажется "детским" рядом с произведениями Г.Грина и М.Фриша. Этические конфликты (в сравнении со "Шпилем" Голдинга или романами Мердок) поразительно прямолинейны. Мы не найдем в книге Толкина ни изощренности стиля, ни разработанного образа повествователя, ни временных инверсий - словом, ни одного из тех достижений, которыми гордится роман XX века. Толкин позаимствовал лишь самый минимум психологизма и несколько композиционных приемов - то, без чего современное прозаическое произведение не может обойтись"12.

     Сам Кабаков рассматривает книгу с точки зрения двух аспектов: внешнего - проблема традиций, и внутреннего - эволюция творчества. "Исходя из рассмотренных аспектов: традиции древних литературных памятников, следовать которой стремился Толкин, и особенностей творческой эволюции писателя - мы попытаемся доказать, что "Повелитель колец" создан в жанре современного мифологического эпоса"12, - говорит он.

     В доказательство Кабаков приводит следующие суждения. Во-первых, он отмечает мифологический материал, на основе которого написан "Властелин колец": "книга внешне вырастает из "Хоббита", но, по сути, это продолжение "Сильмариллиона", то есть большое прозаическое произведение, написанное на "мифологическом материале" Конечно, в эту индивидуальную мифологию писателя вошло многое из современного мира (нелепо утверждать, что поэт может творить вне проблематики своей эпохи). Однако прямое сопоставление книги с современностью бессмысленно. У Толкина существует мощный ФИЛЬТР и ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ любых, идущих из реальности деталей: созданная им в "Сильмариллионе" вымышленная вселенная"12. Во-вторых, автор ссылается на характеристики эпопеи данные Гегелем: "конкретные характеристики эпопеи, даваемые Гегелем, очень точно определяют специфику "Повелителя колец". "Герои... - это индивиды, которые по самостоятельности своего характера и своей воли берут на себя бремя всего .действия..." (Гендальф, Фродо, Арагорн и др.); союз героев возникает добровольно (Содружество Кольца);"...субъект...целиком отвечает за все последствия своих действий" (смерть Боромира и Денэтора); "такой целостный и вместе с тем индивидуально постигнутый мир должен затем спокойно продвигаться к своей реализации, не торопясь, практически и драматически, к своим целям и их результатам, так что мы можем задержаться на том, что происходит, углубляться в отдельные картины развития и наслаждаться их развернутым изображением..." (Совет у Элронда; Лориэн); "...в подлинно эпическом не бывает ни одного индивидуального поступка и таким образом никогда не повествуется о каком-либо случайном происшествии, но всегда о действии, вплетенном в целостность своего времени и состояния нации" (вся история Кольца Власти); "...в эпосе, а не в драме, как обычно считают, царит судьба... Судьба определяет, чему происходить и что происходит, и насколько пластичны сами индивиды, таковы же их успехи и неудачи, их жизнь и смерть. Ибо то, что, собственно говоря, раскрывается перед нами - это великое всеобщее состояние, в котором все действия и судьбы людей являются как нечто отдельное и преходящее"12. Наконец, Кабаков говорит об энциклопедичности эпоса, которая свойственна и "Властелину колец".

     Связующим же звеном между ушедшей в историю эпопеей и современностью Кабаков видит индивидуальную мифологическую систему, созданная Толкиным в "Сильмариллионе". "Именно она является основанием "Повелителя колец", как и всегда, впрочем, мифологические системы являлись основаниями эпопей. Именно индивидуальная мифология, а не эпос, из нее исходящий, представляется самым поразительным творением Толкина. С одной стороны она создана человеком XX века, и отсюда обязательность и первичность этических проблем, борьба природного с механическим, искусственным (энты и создания Сарумана); с другой стороны, это мифология, и отсюда мощность и глубина образов, всеохватность, возможность эпоса"12.

     Таким образом, связывая вопрос о жанре "Повелителя колец" с проблемой эволюции писателя, с исторической традицией и особенностями его творческого метода, Кабаков приходит к выводу "о принадлежности произведения Толкина жанру мифологической эпопеи (с учетом тех неизбежных влияний, которые вносит в этот жанр современность)"12.

Заключение

     Итак, мы рассмотрели несколько разных точек зрения на жанр "Властелина колец". Произведение называли фэнтези, волшебной сказкой, мифологическим эпосом, философским романом. Все эти точки зрения имеют право на существование, но при этом ни одна из них не является несомненной. Нельзя с уверенностью причислять это произведение к фэнтези, так как в литературоведении еще не сложилось понятие фэнтези вообще и нет четких критериев этого жанра. Называть книгу только волшебной сказкой - значит довольно сильно ограничивать ее: серьезная проблематика и всеохватность произведения явно шире обычной сказки. Более основательны взгляды на произведение как на мифологический эпос, но тут надо отметить, что во "Властелине колец" мифология "Сильмариллиона" отступает на задний план, а вперед выступают философские, этические взгляды автора. В связи с этим нам наиболее точной кажется определение С.Кошелева, который называл "Властелина колец" философским фантастическим романом с элементами волшебной сказки и героического эпоса. В данном случае роман продолжает эпическую традицию, учтены волшебные и героические элементы и на первый план выступает философия автора, которая занимает в книге очень важное место.


Литература.

1. С.Л. Кошелев, Великое сказание продолжается. Эстетическая теория Дж. Р. Р. Толкина и его роман "Властелин Колец" // Время покупать черные перстни: Сб. фантастики/ Сост. Ю. И. Иванов. - М.: Мол. гвардия, 1990. - С. 480-511.

2. С.Л. Кошелев, Жанровая природа "Повелителя колец" Дж. Р.Р. Толкина // Жанровое своеобразие литературы Англии и США XX в., 1985 г. С.39-58.

3. М.А. Штейнман, Властелин колец // Энциклопедия литературных произведений [Сост. и науч. Ред С.В. Стахорский], "Вагриус", М., 1998, с. 80-81

4. С.Л. Кошелев, Философская фантастика в современной английской литературе (романы Дж. Р. Р. Толкина, У. Голдинга, К. Уилсона 50-60-х гг.) // Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. - М., 1983.

5. А. Немирова, Творчество Толкиена как литературный и социальный феномен // Доклад на фестивале "Звездный мост-99" 8 октября 1999 г., cекция "Фантастика и просветительская традиция на рубеже тысячелетий"

6. В. Губайловский, Обоснование счастья. О природе фэнтези и первооткрывателе жанра // Новый мир, 2002, ╧ 3.

7. М. Каменкович, Создание Вселенной.

8. Н.Н. Мамаева, Это не фэнтези! (К вопросу о жанре произведений Дж. Р. Р. Толкина) // Известия Уральского государственного университета, N 21, 2001

9. Н. Григорьева, О законах волшебного мира // Московский хоббит. М., 1988.

10. С.Л. Кошелев, К вопросу о жанровых модификациях романа в философской фантастике // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе, 1984. С.133-142

11. С.Л. Кошелев, Жанровая природа "Повелителя колец" Дж. Р.Р. Толкина // Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе, Вып.6, - 1981. - С. 81-96.

12. Р.И. Кабаков, "Повелитель колец" Дж. Р. Р. Толкина: эпос или роман? // Л., 1988 - 14 с. - Рук. деп. в ИНИОН АН СССР, # 37042 от 06.03.89.



Обсуждение

 


Новости | Кабинет | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы | Пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Кто есть кто | Поиск | Одинокая Башня | Кольцо | In Memoriam

Na pervuyu stranicy Отзывы Архивов


Хранители Архивов