(c) Издательство им. Третьего Поросенка. Для внутреннего пользования ! С.О. Рокдевятый З В И Р Ь М А Р И Л И О Н Эпиграфы: "Не для славы, "Сорок девятый, .............. !" для забавы я пишу" Гипотетическое высказывание мелькорианши Н., отстрелива- Барков, "Евгений ющей очередного извратителя Онегин". колец и соцветий. МУЗЫКА АИНУР Эру Единственный, кого в Арда называли "Илюватар", был всегда. Нам неизвестно, чем он там занимался в одиночестве это долгое время, но можно предположить, что для него тогда не было ничего святого, потому что аинур, первых святых, он сотворил, когда еще ничего другого не было. Повисшим в пустоте аинур было предложено что-нибудь спеть - единственное, чем можно было заняться, и они пели сначала неумело и путаясь в словах, но потом хор наладился и собрался было затянуть "Ой, мороз, мороз", но случилось так, что Илюватор не любил русских народных песен. Он сказал им: "Я желаю, чтобы все вместе вы заделали что-нибудь этакое, чтоб душа развернулась и назад свернулась, из "Технологии" чего нибудь, или вот "Естурдей" тоже песенка неплохая." И вот голос аинур, подобно флейтам и лютням, арфам и гуслям, гитарам "Фендер" и синтезаторам "Ямаха", подобно бесчисленным хорам имени Пятницкого, начали петь. Никогда с тех пор не повторялся этот сейшн, хотя говорят, что еще круче можно будет оторваться на фестивале "Монстры рока-92", и тогда настанет конец света. Пока же Илюватор сидел и радовался, долгое время не находя к чему придраться, но вот Мелькор начал вплетать в музыку свои образы - пока хор со слезой упрашивал поручика Голицына не падать духом, он с присвистом орал про "Глеб Жеглов да Володя Шарапов". Мелькору из всех Аинур были даны самые мощные усилитель и колонки, и те, кто плавали в пространстве рядом, невольно тоже подхватили истошные вопли "Атас! Веселей, рабочий класс!". Уловив лажу, Илюватор поднялся и с отеческой улыбкой завел новую песню, и в ней была новая сила и новая красота. Но прекрасные звуки темы про белые розы в злые морозы вновь были заглушены криками "Танцуйте мальчики, любите девочек!", и хотя среди аинур не было ни мальчиков, ни девочек, Мелькор вновь стал побеждать. Тогда опять поднялся Илюватор, и лицо его было суровым. И он поднял правую руку, и возложил ее на клавиши резервного секвестора "Корг-01-МХ", и среди смятения зазвучала третья тема, и ультразвук ей вторил: "В шуме дискотек слышу я твой смех...", и печаль и любовь была в этой песне. Но Мелькор уже добрался до последнего куплета своей песни и теперь как заведенный повторял "Атас! Атас! Атас!", и было в этом мало благополучия, но много шуму и грубой мужской силы. Илюватор встал в третий раз, и лицо его было ужасно. Он поднял обе руки и со словами: "Испортил песню, дурак!" дернул рубильник и вырубил все электричество на сцене. И тогда Илюватор сказал: "Знаете что? Была у меня мысль к вашему музону цветуху присобачить и кордебалет созвать, но раз я какой-никакой бог, то вместо этого нате вам планету, и творите на ней то же самое, что сейчас сыграли. И знайте, что поскольку я ваш в некотором смысле папа, то и все, что вы будете делать, сиречь моих рук дело. И даже то, что кто-то будет пытаться мне нагадить - не будем говорить кто, хотя это это будешь ты, Мелькор, - так вот, даже это будет исключительно мне на пользу. Вот вам билеты, вот подъемные. На лиц, не отправившихся к месту работы в течении двадцати четырех часов, будет наложено взыскание. Списки вывешены. За работу, товарищи!" Эта речь ошарашила всех, а больше всего Мелькора. "Вот так, - подумал Мелькор, - стараешься, стараешься, а старикан берет и заявляет, что все к его вящей славе. Прямо руки опускаются". Но по зрелому размышлению он понял, какую великолепную индульгенцию вручил ему Эру, и с тех пор творил зло не иначе, как приговаривая "Во славу Илюватора на веки вечные - Аминь!" Так начался великий труд валар в пустынных, в несчитанных и забытых эпохах, причем Мелькор работал тоже и в редкие дни он перевыполнял план меньше чем на десять процентов. Но делал это он исключительно в корыстных интересах, за что и был изобличен как рвач, вредитель и карьерист. После показательного суда и торжественной порки Мелькора бросили на периферию с понижением в должности. Он это поначалу стерпел, хотя и затаил в душе некую грубость, но как-то раз, заглянув через забор на стройплощадку, увидел, как валар ходят по земле в образе мужчин и женщин красивые и величественные, и что земля стала для них садом наслаждений (в легендах не говорится, каких именно). И он напал на Арда во всем своем блеске и величии, пламя его глаз пронизывало смертельным холодом - сами думайте, как это у него получалось, а общий вид Мелькора был схож с извергающимся вулканом Толбачик. Эльфам мало что известно о тех временах, а то, что известно, рассказывали сами валар, да и то весьма скупо и неохотно, из чего можно сделать вывод, что в этом конфликте у Мелькоровых братьев было больше поражений, о которых лучше промолчать, чем побед, о которых стоит рассказывать. Война шла на планетарном уровне, а действия противников были выдержаны в стиле воспитанников подготовительной группы детского сада, не поделивших песочницу. **** О ВАЛАР Вызывает интерес и еще один разрез: как у вас там бабы ходят, в панталонах или без? Величайших среди духов эльфы знают как Валар, а более грубые народы (например люди) запросто зовут их богами. Их семеро, и семеро же валиер, королев валар, но разница между валаром и валаршей иная, чем между мужчиной и женщиной, и поэтому многочисленные похабные анекдоты из валарской жизни мы отметаем как несуразные. Мелькор числился в валар недолго, и поэтому в кратком курсе истории Валар Которые Пели Бытие (ВКП(б)) его имя обычно опускают. Манве и Мелькор были близнецами, но Манве в более хороших отношениях с папой. Он общий правитель, повелитель, а в качестве хобби - покровитель служб воздушного движения. Пока сеть авиалиний недостаточно густа, управляет для практики полетами птичьих стай. Его жена Варда в свое время отшила Мелькора и теперь старается не отходить далеко от мужа, опасаясь мести. Считается, что если они на пару стоят на горе, то он видит, а она слышит, что творится во всех что ни есть местностях. Жалко только, что чем дальше, тем реже выбираются они на горку, и многие из грядущих бед могли бы не произойти, если б эта супружеская чета почаще слушала и смотрела. Ульмо - повелитель вод. Он одинок и меланхоличен, что не мешает ему время от времени наводить на остальных ужас в образе волны цунами. Но чаще он разговаривает с теми, кто живет в Средиземье, голосом, который воспринимается как звук струй. И эльфы говорят, что журчание ручья - это его голос, а гоблины добавляют, что когда "краны гудят", то тоже он виноват. Ауле суть примерно то же самое, но по части грунта, полезных ископаемых и ремесел. Из всех валар у него самый большой зуб на Мелькора, ибо именно Ауле приходилось прибираться после каждого раунда битвы. Яванна, его жена - богиня плодородия. Не исключено, что именно Ауле и Яванна вдохновили Веру Мухину на создание шедевра "Рабочий и колхозница". Мандос и Ирмо - близнецы-братья. Кто для истории более ценен? Один забирает к себе души мертвых, а другой занимается снами и видениями. Их жены тоже, и та и другая, умеют успокаивать и избавлять от ран и усталости, но каждая на свой лад - ласковым лечением и ласковым умерщвлением соответственно. Поэтому при всем почтении к Мандосу и Вайре, Ирмо с Эсте как-то симпатичней. Их сестра Ниенна в основном занята рыданиями и плачем. Еще когда ничего не произошло, и горевать было попросту не о чем, она уже скорбела заранее, и поэтому ее считают мудрой. Краснорожий качок и каратист Тулкас - величайший в делах доблести. Он может обогнать любое существо, пользующееся ногами, что очень помогает в битвах при выполнении маневра "отход на заранее подготовленные позиции". Беседовать с ним на отвлеченные темы бесполезно, но как ударная сила он незаменим. Есть подозрение, что он немного не в себе, потому что эльфам известно, что Тулкас постоянно смеется - что в бою, что в мирное время. Его супруга Несса любит танцевать, и она вечно танцует на вечнозеленых лужайках в вечном Валиноре. Ее любят олени и ходят за ней всюду и постоянно. Но Несса может обогнать их - быстрая как стрела, с развевающимися по ветру волосами. Пока олени догоняют, она хоть немного может отдохнуть от их общества. Ороме любит лошадей, деревья, собак и духовые оркестры. Кроме этого про него мало что можно сказать - разве то, что он тоже вояка наподобие Тулкаса, только мрачный. Его жена Вана вечно юная. При ее приближении раскрываются цветы и поют все птицы. Цветы еще туда-сюда, но от постоянного птичьего базара она почти оглохла и скоро оглохнет совсем. Таковы имена валар и валиер, но вообще-то это все фигня, а настоящую их историю и красоту все равно никому не понять. О МАЙЯР То же самое, что и Валар, но труба пониже и дым пожиже. О ВРАГАХ Главным из них надо считать Мелькора, которого в кратком курсе принято именовать Моргот, темный враг мира. Гадкий, злобный, темный, а также: хитрый, наглый коварный, при этом: гордый, жадный, упрямый, плюс к тому: сволочной, лживый, безжалостный, он тем не менее собрал неплохую команду. В ней были, среди всего прочего, майяр Саурон и отдельная рота братьев Барлогов - огненных бичей. Как и всякие бичи, Барлоги не интересовались политикой и поэтому с одинаковой ленцой подчинялись и темным, и светлым силам. ***** ИСТОРИЯ СИЛЬМАРИЛЕЙ О НАЧАЛЕ ДНЕЙ Мудрые говорят, что первая битва произошла еще в те времена, когда Земля только-только сформировалась из планетарной туманности. Мелькор почти победил, но тут Арда наполнилась звуками слабоумного смеха - это пришел Тулкас, единственной радостью в жизни которого были кулачные бои. "Нафиг, нафиг, - подумал Мелькор, - Этот идиот еще убьет ненароком. Покину-ка я лучше Арда и буду вынашивать замыслы во внешнем мраке." Валар поняли, что Тулкас - полезная вещь, и оставили его у себя, уверяя, Мелькор - существо упрямое и еще не раз даст повод посмеяться. А пока суть да дело, они убрали следы скандала и принялись вновь за творчество. Перво-наперво были сооружены два фонарных столба, Ауле сделал два фонаря, Варда наполнила их керосином, а Манве поставил визу на акте приемки. Стало светло. Проросли баобабы, зашевелились звери, но птицы, к великой радости Ваны, еще не пели. По случаю завершения работы над фонарями Манве решил устроить пир. Мелькор об этом знал, знал он также, что Манве за последние дни основательно заездил Ауле и Тулкаса, и решил, что его час пришел. Пир удался лучше некуда. У Тулкаса еще хватило сил взять в жены Нессу, которая танцевала на зеленой траве, отогнать бродящих за ней оленей и ......... (фрагмент опущен), после чего Тулкас уснул, усталый и довольный. Тогда Мелькор начал строительство первого своего подземного бункера, и оттуда истекали зло и тлетворное влияние. Реки загрязнялись, зелень начала чахнуть и гнить, а в воздухе повисли облака удушливого дыма, словом, Мелькор уже тогда создал те условия жизни, к которым человечеству с таким трудом удалось придти лишь теперь. По этому поводу он считал себя очень прогрессивным и обижался, когда с ним не соглашались. Пока валар соображали, что к чему, Мелькор занимался мелким хулиганством - повалил фонарные столбы и разбил обе лампы. Вытекший керосин загорелся, и произошел пожар, после которого так и не удалось отмыть копоть и закрасить обгорелые пятна. Проснувшийся Тулкас с хохотом бросился в погоню, но на этот раз Мелькору удалось уйти - валар сами удержали своего недалекого друга, ибо земля тряслась под его шагами и рушилось то немногое, что еще было цело. Ауле до смерти надоело приводить планету в порядок после каждой стычки, он сослался на неясность воли Илюватора и от него отстали. Но жить где-то все же было надо и, оставив порядком взлохмаченное Средиземье Мелькору, валар откочевали на запад, где и оборудовали свое новое жилище, страну Валинор. Во избежание новых казусов его обнесли горами и рвами, и хотя никто из эльфов не видел проведенной по их вершинам колючей проволоки, вполне возможно, что была и она. В этой защищенной стране валар хранили все что уцелело, а так же все, что делали заново. Благословенна и свежа была эта страна, как лужайка перед дачей миллионера. Когда работы были окончены, на холм взошли две дамы - Яванна и Ниенна. Одна сочиняла песню, а другая плакала рядом - не то, чтобы ее кто-то обидел, а так, по привычке. Потом Яванна запела, и никаких других звуков не слышно было в мире, кроме разве что всхлипов все той же Ниенны, и под звуки песни выросли два светящихся дерева, белое и желтое. Белое дерево давало свет, и это было еще терпимо, но от желтого шел еще к тому же и сильный жар, и без риска к нему могли подходить только валар, которым сменить обуглившееся тело на свежее также просто, как нам поменять порванные носки на новые (до перестройки). Варда собирала росу и сок с деревьев, наполняла ими озера, и эти озера давали и воду, и свет, и тепло. С точки зрения экологии это было значительно лучше, чем знаменитая Северная ТЭЦ, задуманная Мелькором еще тогда. Стали они жить поживать и добра наживать, не забывая однако, что Мелькор не дремлет. Особенно хорошо это помнила Яванна. В порядке гуманитарной помощи она часто, не меньше одного раза в тысячелетие, посещала Средиземье и, в очередной раз ужаснувшись, по возвращении начинала нагнетать обстановку. В Средиземье тогда отправлялся Ороме, там во мраке он бродил и буянил, разгоняя прочь зверье и слуг Мелькора, а сам Мелькор трясся в бункере от страха. Потом он уезжал, звери вновь собирались в стаи, слуги опять занимали положенные места, а Мелькор переставал трястись - и все шло по прежнему. Так что все было готово для прихода Детей Илюватора. Как дальновидный деятель, Илюватор выдал валарам при отправке отнюдь не всю проектную документацию и лишь потом сделал заявление: "Смотрите! Я возлюбил эту землю, ибо станет она домом для Квенди и Атани. Квенди будут и собой хороши, и работать горазды, и песни петь. Но чтобы они не зарывались, пусть их судьба будет предопределена в нашей музыке - помните? А вот Атани будут вроде как сами по себе, хотя в конечном счете тоже окажется, что и они работают исключительно на мои задумки. Но самостоятельность - вещь опасная, и поэтому в качестве великого блага я вмонтировал в них самоликвидатор. Только не надо делать такие кислые лица, я сказал благо - значит благо. Или кто хочет спорить?" Спорить хотел один Мелькор, но с ним Илюватор не разговаривал принципиально, и получилось, что спорить не хочет никто. **** ОБ АУЛЕ И ЯВАННЕ (а точнее - о гномах) Рассказывают, что своим возникновением гномы обязаны Ауле. Ему по горло надоело постоянно ходить в подчиненных у Эру и очень хотелось самому стать для кого-нибудь отцом народов, мудрым вождем и учителем. И создал Ауле в своей секретной лаборатории гномов - неладно скроенных, да крепко сшитых. Но Илюватор об этом узнал - верховный бог все же, не хрен собачий - и вызвал Ауле на ковер. Начало разговора не предвещало ничего хорошего: "Ты пошто, дурень, не за свое дело взялся? Я сотворил тебя, я буду творить и других, а ты не замай. Посмотри на своих уродцев - это ведь куклы, тобою же управляемые. Я б такое сделал - с позору удавился". Тогда Ауле ответил: "Вы совершенно правы, шеф. Действительно, без Вашего чуткого руководства эта работа была обречена на неудачу. Я готов при вас уничтожить эти дефектные образцы, а расходы покрыть из своей зарплаты". И с этими словами Ауле навел на клетку с гномами трехдюймовую пушку. Гномы жалобно запищали. "Ишь ты, - пожалел их Илюватор, - Хам-мункулусы, а тоже жить хотят. К тому же сотрудник старался, инициативу проявлял..." и сказал вслух: "Ладно, убери ствол. Значит так - пусть они тоже будут. Но не забывай, парень, что ты за них отвечаешь - раз, и что мои ребята твоих будут частенько обходить и поколачивать, я все-таки главнее - это два. Все, свободен". Ауле уложил своих гномов в хранилище, обмазал солидолом и оставил их там до лучших времен. Яванна, узнав об этой истории, устроила скандал. "Я, значит, с травами-зверушками вожусь, ночей не сплю, а он всякую дрянь разводит, жену не спросивши. Они теперь все мои деревья повырубят и зверей поедят." "Ну, твои звери сами кого хочешь поедят," - оправдывался Ауле, но тщетно. "А деревца? Несчастные деревца?" "Вот дуру-то в жены Эру послал. Твои деревца так и так вырубят, не мои, так его люди, и кто там еще." Яванна, опечаленная этими словами, пошла к Манве и устроила скандал уже у него. Манве покопался в памяти и сообщил ей, что будут в мире орлы. Идея с орлами Яванне понравилась. "Они будут жить на моих деревьях!" - заявила она, но Манве, которому идея с орлами тоже вдруг понравилась, ответил: "А вот и нет. Они будут жить на скалах - на моих скалах. А в лесу... в лесу... что б такое придумать... в лесу появятся пастухи деревьев. Удались женщина, я утомлен". Чуть придя в себя, Манве связался с Илюватором и объяснил ситуацию. "Я, - каялся Манве, - ну совсем обалдел от этого разговора, а она долдонит свое и долдонит. Пообещал ей каких-то пастухов деревьев, вот что теперь делать?" Илюватору совершенно не хотелось лезть в эти распри, и он поступил самым простым способом: "Сын мой! - сказал он. - Неужели ты думаешь, что я упустил такую мелочь? Будет время, будут и пастухи деревьев, хотя я и сам пока слабо представляю, кто это такие. Но я их предвидел - или ты хочешь спорить?" Яванна же пришла к Ауле в литейку и, едва сдерживаясь, чтобы не показать язык, небрежно сообщила: "Эру щедр, и для твоих дровосеков с топорами теперь есть кое-какой сюрпризик." "Прекрасно!" - ответил Ауле, а про себя подумал: "Сюрпризик или не сюрпризик - все одно порубят твои леса. Но говорить ей это сейчас не стоит - а то будут у нас две плачущих королевы." О ПРИХОДЕ ЭЛЬФОВ После того, как Мелькор разбил фонари, жизнь в Средиземье стала мрачной. Свет деревьев туда не доставал, и под покровом темноты там бродили диплодоки и тиранозавры. Мелькору же это было только на руку, и, собрав компанию бичей, он построил себе новую базу "Ангбанд", а начальником поставил некоего Саурона, который был немало польщен тем, что он, майяр, занимает теперь полковничью должность. В Валиноре же Яванна продолжала свои подстрекательские выступления против Мелькора, напирая на волю Илюватора и играя на самолюбии Манве. Тулкас со смехом ее поддержал: - Нет! То есть да! То есть я ему таких наваляю! Отщепенцу... Но войны не получилось. Опять всплыло какое-то предрешение и в результате Мелькора пока оставили в покое, а Варда направилась зажигать новые и сверхновые звезды - до сих пор в наблюдаемой вселенной были только красные и желтые карлики и небосвод был слишком унылым. Заодно Варда составляла новые созвездия, и лишь врожденная интеллигентность удержала ее от соблазна написать по небу что-нибудь нехорошее про Мелькора. Вместо этого высоко на севере она поместила корону из семи огромных звезд - Валакирку, знак того, что когда-нибудь Мелькор и киркой получит. И вот настал час, когда в Средиземье появились первые эльфы. Когда они продрали заспанные глаза, то сначала они увидели звезды, а уж потом все остальное, и с тех пор эльфы полюбили звездный свет. Отсюда можно сделать вывод, что они все, как один, спали на спине. Подумать только! Лежали бы эльфы на боку, и тогда они на всю жизнь полюбили бы что-то другое, и все пошло бы наперекосяк. От чего только не зависят судьбы мира! Эльфы принялись слоняться по окрестностям, называть все, что встречали, разными словами, и постепенно уверились, что кроме них никто и ничто не умеет ни говорить, ни петь. В таком состоянии их и застал Ороме, который в очередной раз выбрался в Средиземье поразвеяться. Услыхав чьи-то голоса, он очень удивился, а разобравшись, обрадовался и порадовал сородичей в Валиноре. Манве собрал большой совет, на который явился даже Ульмо - для него поставили специальный аквариум. Дальше затягивать с войной было невозможно, и боевые действия начались. Эльфы, из-за которых, собственно, весь сыр-бор и разгорелся, в драке, однако, участия не принимали, более того, они даже не знали, что там такое твориться за горизонтом - ну земля трясется, ну вспышки какие-то, столбы дыма грибообразные подымаются - так ведь мир новый, может быть так оно и положено. Долго долбали великие друг друга, испоганили множество земель, нарыли сотни воронок, но зажали-таки Мелькора в угол, и пришлось ему схватиться с Тулкасом. Что из этого вышло, догадаться не трудно. Истосковавшегося Тулкаса еле оттащили от бесчувственного Мелькора, которого великий воитель, вошедши в раж, добивал ногами. В коридоры Ангбанда валар наспех запихнули несколько сотен тонн тротила и после взрыва решили, что больше тут делать нечего, но Саурон успел вывести остатки гарнизона через аварийный тоннель. Мелькора же связали по руками и ногам, завязали глаза, заткнули рот, уши и прочие отверстия на теле и привели в Валинор. Суд был скорый и справедливый - Мелькору дали три эпохи строгого режима и сослали в крепость Мандоса, по сравнению с которой камера в замке Иф показалась бы прогулочной террасой. А валар снова собрались на совет, и мнения их разделились в споре. Ульмо за стеклом упрямо булькал, что эльфов следует оставить в Средиземье, и пусть там разбираются как хотят. Но большинство решило, что они прекрасно впишутся в интерьер Валинора, и поэтому эльфов надо навсегда усадить у ног великих, в сиянии деревьев. Но эльфы сначала не пожелали идти к ногам. В немалой степени этому способствовали слухи о Черном Всаднике на Черном Коне, который с самого подъема изредка наезжал из темноты и пожирал попавшихся. Достоверно неизвестно, что это был за всадник, провокация Мелькора, чтоб эльфы боялись валар, или провокация валар, чтоб эльфы боялись Мелькора, но в итоге они стали опасаться всех. Кроме того им было известно, что во времена расцвета Ангбанда Мелькор ставил над эльфами бесчеловечные эксперименты, в результате чего по Средиземью пошли злобные мутанты, и боялись эльфы, что в Валиноре с ними тоже не будут церемониться. Тогда Ороме пошел на хитрость - выбрал из эльфов трех наиболее податливых, свозил их за свой счет в Валинор и пообещал каждому королевский трон, после чего эти трое, естественно, не жалели глоток, убеждая сородичей отправиться за море, и наконец склонили часть народа к переезду. Так началось великое переселение эльфов, и тогда же они разделились на несколько народов. Первым стронулись "ваньяр", они без приключений достигли цели и больше ничем особым себя не проявляли, кроме разве того, что их вождь Ингве до сих пор покладисто сидит у тронов могущественных и за эту послушность их больше других любят Манве и Варда. Потом отправился в путь "нольдор", иначе говоря, эльфы-рудокопы. Они хорошо известны по песням, ибо им пришлось много сражаться, а после сражений заниматься изнурительным трудом в северных землях (см., например, КвентаСредиземлаг и др.) Последний отряд был самый большой и самый бестолковый, чему способствовало наличие не одного, а двух вождей. "Телери" прозвали их за многочисленные плутания и задержки в пути. Некоторым настолько понравился сам процесс движения к светлой цели, что они в конце концов оторвались от общей массы и предпочли петлять по Средиземью, неустанно утверждая при этом, что они идут прямиком на Валинор. Так что поход евреев, сорок лет одолевавших девятьсот километров от Египта до Ханаана, по сравнению с эльфийскими делами кажется молниеносным марш-броском. О ТИНГОЛЕ И МЕЛИАН Мелиан была из майяр, она обучала соловьев пению, а Тингол - одним из двух вождей телери. То, что он влюбился в нее, едва увидев, понятно и естественно, но вот что она в нем нашла, так этого никто не знает. Тем не менее они с первой же встречи поняли, что это судьба. Тингол бросил свой народ и затею с Валинором, а Мелиан бросила своих соловьев, и они уединились, устроив себе медовое столетие в пещерном городе Менегрот. Мелиан дала Тинголу огромную власть, а если учесть, что он и сам по себе был нехилым, то в результате эта пара оказалась самой крутой в Средиземье. Отсюда три морали: Любовь зла, полюбишь и низшее существо; С милым рай и в Менегроте; и наконец - Лучше Майярша в руках, чем Валинор за горизонтом. ОБ ЭЛЬДАМАРЕ И ЕГО КНЯЗЬЯХ История переправы эльфов в Валинор поучительна, но несколько бестолкова. Под административным давлением старших по званию Ульмо организовал перевозку ваньяр и нольдора на одолженном у параллельного мира контейнеровозе класса "Ро-Ро", который эльфы по неграмотности приняли за плавучий остров. А телери все еще бродили по западному побережью, которое называ- лось Белерианд, описывая по нему круги и восьмерки, пока вдали не раздался третий гудок. И вот тут-то и выяснилось, что, оказывается, телери тоже всю жизнь хотели на Запад и теперь принялись жаловаться на судьбу. Чтобы хоть как-то отвлечь их, Ульмо послал к телери своего зама Оссе, и тот открыл в Белерианде мореходное училище. На некоторое время наступило затишье, но потом проект переселения эльфов всплыл вновь, были сделаны соответствующие распоряжения, и Ульмо, выматерившись в отключенный селектор, погнал все тот же ролкер опять в Белерианд. Но тут уже поднял шум Оссе, который таким образом мог остаться не у дел. Он развил бурную деятельность и сумел уговорить часть телери остаться, а для их лидера Кирдана пришлось учредить должность Главного Корабела. Но когда транспорт все же отошел, в Белерианде опять обнаружились опоздавшие. Нагруженные чемоданами и баулами, они столпились на причале, с тоскою глядя на исчезающий вдали дымок, и с тоски же подались в подданство Тинголу. Время показало, что они поставили на правильную лошадь. А на ролкере среди телери творился все тот же бардак. Теперь, плывя в Валинор, они принялись громко печалится по Белерианду. К тому же Оссе в своей мореходке учил их исключительно парусному делу, и сидения в металлической коробке под грохот дизелей у эльфов начались обмороки, невроз и меланхолия. Доведенный до белого каления Ульмо с размаху посадил ролкер на мель и заявил, что Мелькор пусть их дальше везет, а он, Ульмо, всегда был против этой затеи, и что он умывает руки. Теперь телери принялись ныть, чтоб их сняли с этого острова, и в конце концов добились своего - их наконец-то поселили в Валиноре, научив предварительно строить корабли и плавать на них - не без тайной надежды, что когда-нибудь они все потонут естественной смертью и станет поспокойней. Жизнь в Валиноре потекла своим чередом. Ваньяр водили хороводы вокруг действующего макета серебряного дерева, который был очень похож на настоящий, только не светился, нольдорцы искали драгоценные камни и открывали ювелирные мастерские, а непоследовательные телери одухотворенно глядели на звезды и кидали нольдорские драгоценности в море - просто так. Каждый занимался своим делом. Дальше рассказ в основном пойдет о нольдоре, так что не лишне назвать основных действующих лиц. Король Финве имел трех сыновей от двух женщин, Феанора и Фингольфина с Финарфином соответственно. Феанор был ученым и оратором, Фингольфин - храбрецом и силачомб а Финарфин - красавцем и умником. Все это впоследствии привело к неисчислимым бедам. У них у всех тоже были сыновья и дочери, общим числом до пятнадцати штук, причем каждый имел свое собственное имя, от перечисления которых стоит воздержаться - все равно с маху не запомнить. О ФЕАНОРЕ, ОСВОБОЖДЕНИИ МЕЛЬКОРА, И ПРОЧИХ НЕПРИЯТНОСТЯХ Несмотря на всю благословенность Валинора, у первой жены Финве беременность протекала тяжело. Вскоре после рождения Феанора она умерла, а смущенные этим валар с ходу сочинили историю, что она просто очень устала и ее дух отправился подлечиться, а потом она когда-нибудь вернется. Финве сделал вид, что этой сказке поверил, но ждать до когда-нибудь не пожелал и женился второй раз. Но пользы от этого было мало - король не смог забыть свою первую жену и поэтому баловал Феанора неимоверно. И вырос Феанор властным, упрямым и взбалмошным, хотя и талантами тоже был не обижен. Очень быстро он стал ведущим специалистом по драгоценным и полудрагоценным камням, известность получили также и его опыты в области телевидения и языкознания. Но всеобщее признание и высокие правительственные награды лишь развивали негативные стороны его личности, и уже тогда Феанор с женой оказались на грани развода. А пока суть да дело, срок Мелькора подошел к концу. Он снова предстал перед особой тройкой (Манве, Яванна, Мандос), и увидел Мелькор величие и блаженство, а еще увидел эльфов, благовоспитанно сидящих у ног великих, и ненависть переполнила его: "Я на зоне срок мотаю, а у этих тут шестерки камешками увешаны! Не для протокола мои слова тебе начальник, для души: попомните вы у меня Мелькора, во славу Илюватора и во веки веков - .....(термин опущен), то есть аминь!" И подал Мелькор апелляцию, в которой просил дать и ему возможность что-нибудь сделать для свободного народа Валинора. Мудрая Ниенна, которая сразу поняла, что это даст материал для новых потоков слез и рыданий, шмыгая носом присоединилась к просьбе, и Манве купился. Для начала он назначил за Мелькором оперативное сопровождение, но Мелькор, как опытный рецидивист, быстро усыпил бдительность стражей, и надзор был снят. Впрочем, поверили ему не все. Ульмо по прежнему с Мелькором не разговаривал, а Тулкас при встрече сжимал кулаки и кричал: - Гы-гы-гы, петух запроволочный, все одно недолго паинькой продержишься, и тогда я тебя сделаю! А Мелькор и вправду держался паинькой, старательно втирался в доверие к эльфам и распускал слухи, что они с самим Феанором в натуре кореша. Но на самом деле Феанор Мелькора не любил и при случае обзывал Морготом, видя в нем соперника и конкурента. Свободное же от обзывательств время у Феанора уходило на работу. В своей лаборатории он создал самое свое знаменитое творение - три сильмариля, похожие на алмаз кристаллы, в которых горел смешанный свет обоих деревьев. Даже исчезающе малая интенсивность накачки давала в них мощное излучение, и все достижения лазерной технологии последующих времен не могли превзойти сильмарилей. Есть подозрение, что это удалось Феанору случайно, и не удивительно, что он дорожил этими уникальными образцами, оказавшимися в его руках. Правда, Мелькор тоже хотел бы дорожить чем-нибудь таким, а поскольку промышленное производство сильмарилей не планировалось, черная страсть разгорелась в его гнусной душе. И Мелькор начал действовать. Знаменитая фраза "разделяй и властвуй" тогда еще не была сказана вслух, но сама идея витала в воздухе, и Мелькор для начала научил одних эльфов делать мечи, а другим, указав на это, пояснил, что нужно ответить стратегическим паритетом, и вскоре по всему Валинору задымили кузницы, из которых тоннами вывозили мечи, сабли, шпаги, топоры, штык-ножи и бронежилеты. Валар ничего не замечали. Затем Мелькор собрал митинг, на котором выступил с резкой критикой Валар за то, что Средиземье оставлено каким-то там смертным людям. Валар опять это прошляпили. Следующим шагом Мелькора была публикация документов, из которых следовало, что Фингольфин с сыновьями задумал убрать Феанора при поддержке валар, которым нужны сильмарили. Фингольфину же с братом он подкинул информацию о том, что Феанор готовит их изгнание, причем самое обидное, что по логике вещей и то и другое было очень похоже на правду. Валар признаков жизни по прежнему не подавали. Начались беспорядки, и Финве созвал сыновей на совет. Первым приехал Фингольфин и с ходу принялся жаловаться на Феанора, но тот был легок на помине. С непривычки цепляясь мечом за шторы и грозно поблескивая шлемом, он вошел, когда брат был на самом патетическом месте в своей речи. Последовала безобразная сцена, во время которой Феанор махал мечом и грозился всех порезать. Фингольфин благоразумно промолчал и при первой же возможности сбежал искать брата. Только теперь валар поняли, что нет мира под деревьями. Последовали оргвыводы: Феанор был взят под стражу, а у остальных участников беспорядков была взята подписка о невыезде. Поскольку же в беспорядках участвовал практически весь нольдор, получилось, что впервые в истории невыездным был объявлен целый народ. После первых же допросов прояснилась роль Мелькора и Тулкас, радостно хохоча, побежал его ловить. Но Феанора не отпустили - он был признан виновным в незаконном изготовлении и ношении холодного оружия, вооруженном шантаже и оскорблении величества. Учитывая соотношение смягчающих и отягчающих обстоятельств, ему присудили двенадцать лет высылки с намордником - сущие пустяки для бессмертного эльфа. Но Феанор оскорбился, окончательно обиделся на брата и в таком вот настроении был этапирован в изгнание. Финве, позабыв королевское достоинство, отправился за ним, бросив царство на Фингольфина. Через некоторое время туда добрался и Мелькор, обдуривший Тулкаса как мальчика с помощью дешевых факирских трюков, и принялся за демагогию. Он льстил, грозил, врал, говорил правду - делал все, чтобы привлечь Феанора на свою сторону, но в пылу проговорился, и Феанор понял его игру. Он назвал Мелькора козлом, спустил с лестницы - это могучего Валара-то, вот позор, а Финве, поняв, что это хорошо не кончится, послал вне расписания оперативную сводку для Манве. Валар, по своей укоренившейся привычке, держали совет, и лишь только Тулкас дергался, когда приходили сообщения, что кого-то похожего на Мелькора видели то тут, то там. Тени удлинялись, а потом, когда стало ясно, что Мелькор покинул Валинор, они снова укоротились. Но в воздухе уже попахивало нехорошим. ОБ ОМРАЧЕНИИ ВАЛИНОРА Дальновидец и прозорливец Манве мудро вычислил, что Мелькор отправиться в развалины своей старой базы, на север. Но подлый Мелькор отправился на юг, заставив таким образом Тулкаса и Ороме впустую оглашать полярные просторы цоканьем подков и дурацким смехом. В те времена на югах проживала некая Унголиант, кадавр, неудовлетворенный желудочно, и Мелькор предложил ей контракт - она делает все, что ему нужно, а он ей дает все, что она пожелает. Юридическая безграмотность в те времена была ужасной, и туманная формулировка не вызвала протестов. Унголиант в совершенстве владела технологией СТЕЛС, и, накрывшись плащ-палаткой со свето-радиопоглощающим покрытием, они с Мелькором пошли заходить с тыла. Момент был выбран удачно - Манве, чтобы сгладить впечатление от недавнего разгона демонстраций, задумал устроить Праздник Урожая. К тому же смутное предчувствие шевелилось в нем и создавало неприятное ощущение. "Пусть порадуются, - думал Манве, глядя на веселых эльфов, - в последний-то раз...". И вправду, нольдор и ваньяр нарадовались вволю, и к вечеру на улицах не осталось ни одного эльфа, стоящего на ногах, все лежали и спали. Лишь из-за гор, со стороны селений бестолковых телери, еще слышались музыка и песни. Для создания вящего эффекта безмятежности на гулянку было приказано явится и Феанору, и он подчинился, но прибыл в нарочито драном ватнике и стоптанных кирзачах, а Финве сказал: - Я король, и я же отец врага народа. Неудобно как-то. Вот снимете с парня судимость, тогда и царить приду. "Ага, - подумал и.о. короля Фингольфин. - Я прямо исстрадался, жду - не дождусь, когда же ты меня обратно с трона погонишь". Но потом, по ходу пира, становясь все более и более радостным, он расчувствовался, и на нахлынули на Фингольфина братские чувства. - Феанорчик, братан, ты уж извини... Вот видишь меч? Так я его сейчас сломаю. Тьфу ты, не ломается, зараза, ну ладно. Я для тебя теперь что хошь сделаю - ну хочешь вот еще налью? И пойду с тобой куда угодно тоже... Трезвый, и, как следствие, мрачный Феанор злобно смотрел на брата, ничего не говоря. А в это время Мелькор и Унголиат, принявшая образ огромной паучихи, подбирались к деревьям, и, наконец, она вонзила в них свой черный клюв, высасывая свет, а Мелькор радостно прыгал рядом и тыкал в стволы копьем, приговаривая "Так тебе и надо, мало шоколада!", непонятно кого имея в виду - Илюватора или Манве. Так в Валинор пришла тьма. Песни смолкли, танцы прекратились, а тени удлинились неимоверно. В наступившей темноте были слышны только причитания телери, которым вновь что-то не нравилось. Но Манве со своего высокого трона посмотрел вдаль, и взгляд его пронзил ночь, и там, за мраком, он увидел низколетящий высокоскоростной объект. И понял Манве, что Мелькор приходил и ушел, так же ясно, как Штирлиц в аналогичной ситуации ясно и уверенно опознал лыжников. Началось преследование, но Унголиант отстрелила пакет инфракрасных ловушек, и еще долго бегал в темноте Тулкас, нанося удары в пустоту. Мщение Мелькора свершилось. Тем временем в Валиноре сработала система аварийного освещения - на небе загорелись звезды. Эльфы наконец смогли найти дорогу к валарской резиденции и окружили ее толпой, еле сдерживаемой охраной. Яванна, осмотрев деревья, сообщила: - Плохо дело. У меня запчастей нет, разве что стрельнуть у кого... Я конечно ничего такого в виду не имею, но вот сильмарили как раз бы подошли. И тогда заговорил Манве: - Осужденный Феанор, вам команда ясна? Но Феанор молчал. Тогда в разговор вступил грозно ухмыляющийся Тулкас: - Ты чо, мужик, обурел в корягу? Страх потерял? Я вот дурак, а и то понимаю, что раз эту страну сделали мы, так и все, что тут сготовлено, тоже наше. А что не наше, так тоже наше, хе-хе-хе. - Заткнись ты со своими остротами, - оборвал Тулкаса Ауле, лучше других понимавший сердца трудового народа. - Дай хоть подумать, перед тем как отбирать, может и сам отдаст. И тогда Феанор с горечью заговорил: - Срок дали, стакана не налили, заточку отобрали - а теперь и последнюю радость вам отдай! - он рванул на груди фуфайку и залился слезами. - Все, все что нажито честным трудом, я жить не буду! Мелькор, падла, правду говорил - гады все вы, один другого стоит. Мандос ответил "Ты сказал", и занес речь Феанора в протокол, чтобы потом добавить срок. А Ниенна встала, поднялась на холм и так зарыдала, что потоки слез смыли с холма грязь и мусор, а в низинах произошли небольшие наводнения. Она оплакивала все происшедшее, но когда ее грустная песня подошла к концу и Ниенна начала чуть-чуть успокаиваться, прибыл начальник охраны с места ссылки Феанора и рассказал такое, что слезы вновь полились в три ручья - никогда еще у Ниенны не было такого удачного дня. Оказалось, что Мелькор ограбил тайное хранилище, в котором хранил все, что уцелело при обыске, а попытавшегося помешать Финве убил со зверской жестокостью. И тогда Феанор встал и, воздев перед Манве руки, проклял Мелькора и назвал его Морготом. Потом он вновь воздел руки и проклял тот час, когда его привели на пир. Феанор был в запале и хотел заодно проклясть чего-нибудь еще, но воздетые руки устали и остальные проклятия пришлось пока что отложить. Тем временем Моргот и Унголиант пришли к развалинам Ангбанда и, таким образом, мудрое предвидение Манве сбылось - он только со временем не подгадал, а так все было верно. Началась дележка добычи, и тут-то Моргот и понял, какого дурака свалял, пообещав подельщице "все, что хочешь". Осыпая его потоками оскорблений, она выманила себе почти всю добычу, но когда дело дошло до сильмарилей, Моргот уперся. Слово за слово, дело дошло до рукоприкладства и последовал неизбежный сюжет схватки двух злодеев. Конечно, схватка лисы Алисы и кота Базилио в фильме про Буратино гораздо менее грандиозна, но общий стиль был похож. В критический момент Моргот закричал, на крик сбежались бичи Барлоги во главе с бомжем Сауроном, и все вместе они все же убедили подругу в том, что она неправа. Пристыженная Унголиант вернулась к себе на юга и там вскоре умерла в голоде и нищете. Моргот же восстановил Ангбанд, возвел трехглавую гору Тангородрим и привел в порядок распустившихся за время его отсидки приспешников и слуг, как-то: демонов, зверей, орков-мутантов и так далее. Там же он выковал себе корону и вправил туда все три сильмариля, но поскольку при работе не соблюдал технику безопасности, то получил лучевые ожоги рук и страдал от болей всю оставшуюся жизнь. Когда стало известно, что Моргота уже не поймать, началась в Валиноре грусть. Траур был организован образцово: валар засели в своем дворце, вокруг дворца плакали майяр и ваньяр, нольдорцы плакали в городе, Ниенна все еще страдала на холме, лишь плач телери слышался со всех сторон - как всегда без царя в голове, они так и не выбрали себе для грусти постоянного места. БЕГСТВО НОЛЬДОРА Сказал бог: Прокляну! И проклял... Неожиданно в городе появился Феанор и призвал всех придти к дому короля. Конечно, валар могли бы это пресечь, тем более, что срок у него еще не кончился и формальный повод для ареста имелся, но времена были уже не те и поэтому митинг был начат быстро и без помех. Свирепыми и ужасными были его слова, полными ярости и гордыни. Слушая их, нольдорцы в возбуждении своем дошли до безумия и каждую фразу встречали восторженным ревом, в котором смешивалось "Да здравствует наш дорогой вождь и учитель товарищ Феанор!", "Хайль!" и "Нех жие!". - Так называемые валары, - надсаживался он в мегафон, - Довели страну до развала! (Аплодисменты). Их преступная беспечность по вопросам обороны лишила жизни моего отца, имущества меня, лишила света весь мир. (Аплодисменты, крики "Долой", скандирование "Моргот, МандОс - едино пес"). Но они не смогли лишить нольдор самого главного - они не смогли лишить вас великого короля, которым теперь по праву буду я! (Аплодисменты, переходящие в овацию. Все, кто еще не стоят, встают. Выкрики "Три года упорного труда и десять тысяч лет великого счастья!", "Планы Феанора - планы народа!", "Чем больше мы будем работать, тем больше мы будем есть!"). Поэтому я говорю - месть Морготу и презрение его родичам. Нас ждут новые жизненные пространства на востоке, на которых валар хотят поселить какую-то неполноценную расу смертных. (Шум, отдельные голоса "Предательство!", "А как же мы?"). Не знаю, какие планы были у валар, а мы, эльфы, по своей врожденной доброте и благородству даже для неполноценной смертной расы сумеем обеспечить полноценную жизнь и смерть в специально отведенных местах. А Моргота я уже один раз вынес на пинках, а теперь и вовсе убью. Во славу Илюватора!!! (Гром рукоплесканий, в котором еле слышно скандирование "Эру, Нольдорцы, Фе-а-нор!"). И под красными знаменами произнес Феанор ужасную клятву, и его сыновья клялись вместе с ним. Поклялись они ненавидеть и преследовать любое существо, которое завладеет сильмарилями, без различия политической и расовой принадлежности. Против Феанора попытался выступить Фингольфин, которому исполнение королевских обязанностей еще не наскучило. Он попробовал призвать нольдор не делать глупостей, справедливо полагая, что оставшись здесь при помощи валар еще можно будет каким-нибудь образом убрать Феанора со сцены, а в Средиземье, где опора только на собственные силы, скорее всего Феанор уберет его самого. Но эта попытка успеха не имела, и Фингольфину с сыном чуть было не намяли бока, приговаривая, что из Фингольфина очень даже просто может получиться Фингалфин. Благоразумный Финарфин после этого посоветовал утихнуть и действовать пока негласно. Сам он и вовсе не выступал, памятуя, что Фонарьфин Фингалфина немногим лучше. Однако его дочь Галадриель хоть и не клялась ни в чем, тоже была за исход - ей уже виделось свое собственное королевство, ну в крайнем случае герцогство на новых землях. Это внесло еще больший раскол в многочисленную родню, и в конце концов Феанор склонил нольдорцев к походу. Валар хранили молчание: Манве решил, что удерживать их себе дороже, а для эстетики и дизайна тронов вполне хватало и ваньяр. Однако к началу переселения агенты Фингольфина успели провести немалую работу и поэтому движение начали две отдельные группы - одна поддерживала Феанора, а другая состояла из партии Фингольфина-Финарфина. Впрочем, ушел все же не весь нольдор. Процентов десять отказались, причем все как один исключительно из любви к Валинору, а не из страха перед опасностями. Когда Феанор вышел из ворот города, прибежал наконец-то посланец Манве и сказал речь в том смысле, что валар конечно никого не хотят запугивать, но тем не менее уходить настойчиво не рекомендуют. Тем более что Мелькор - он конечно не валар, потому что сволочь, но в остальном точь-в-точь такой же, и бороться с ним будет немножко сложно. Но Феанор ответил набором лозунгов про все те же годы упорного труда и века великого счастья. И добавил: - Скажи этому Манве, что если Феанор Моргота и не свергнет, он хоть не будет праздно сидеть в печали, а будет воевать до последней капли крови своего народа. Вы меня еще не знаете! Вы меня знаете с хорошей стороны, но вы меня узнаете и с плохой стороны. Придут валар ко мне просится, я их на порог не пущу! Ошарашенный такой наглостью посол Манве сделал шаг назад, споткнулся и упал. Нольдорцы решили, что это раболепный поклон, и окончательно поверили в Феанора. А позади плелись фингольфинцы, и среди них не было такого обожания вождя, потому что с одной стороны его братья всячески интриговали против похода, а с другой стороны молодые и честолюбивые сыновья пытались часть народного энтузиазма направить на себя. Добравшись до побережья, Феанор попытался склонить на свою сторону телери, надеясь убить таким образом двух зайцев - приобрести корабли и ослабить Валинор. Телери оказались в сложном положении - спереди Феанор с войском, а сзади валары с могуществом. Несчастные телери растерялись и не придумали ничего лучшего, чем взяться уговаривать Феанора "не делать этого" - чего "этого", они и сами не очень понимали. Но нормально разговаривать с Феанором было уже бесполезно и опасно, как с любым другим шизофреником. Не вслушиваясь в слова о братской любви и традициях добрососедства, Феанор понял главное - кораблей ему никто не даст, и вместо двух зайцев теперь придется убивать эльфов, причем в количествах гораздо больших. И обнажились тогда мечи, и началась кровавая битва. Резня шла по всей округе, а подоспевшие великодушный Фингольфин и благоразумный Финарфин ударили телерям с тыла и довели дело до логического конца, ибо все нольдорцы как-то сами собой вдруг стали свирепыми и ужасными. Переправа началась, но не сразу, ибо сначала нольдорцам пришлось выслушать Мандоса, который все-таки пришел сказать пару ласковых проклятий на прощание. - Алло, ребята! Хотите прорицание? Ни хрена у вас там в Средиземье путного не выйдет! Вас будут резать враги, друзья и все остальные. Кого порезать не успеют, тот сам с горя повесится, и ваши души попадут ко мне, и я уж о них позабочусь... А те, кто останутся в живых, позавидует мертвым. Впрочем, кто не клялся, может еще вернуться и попросить прощения. Да здравствует Эру! Свирепые и ужасные нольдорцы задрожали, некоторые упали в обморок. Но Феанор не растерялся: - Кто согласится остаться - трус и предатель, и будет расстрелян на месте. Но силой я никого не держу, желающие могут сделать шаг вперед. Нет желающих? Прекрасно. Во славу Илюватора... к погрузке... марш! Но благоразумный Финарфин сумел поотстать и, пока Феанор говорил гневные слова, во главе своего отряда в предельном темпе двигался обратно. Валар закрыли глаза на их участие в резне у верфей, тем более, что сокращение числа телери ими как большая трагедия не воспринималось, и усадили Финарфина у тронов великих вновь. Феанор, узнав об этом, думал было Финарфина проклясть, но за делами как-то забылось. А дел было выше крыши: на взятые с боем корабли помещалось не все войско, а идти через полюс не хотелось даже самым фанатичным. Нефанатичные же давно поняли, какого дурака сваляли, а в команде Фингольфина Феанора вообще прокляли. Феанор взял это себе на заметку и со своим отрядом попросту сел на корабли и отправился не попрощавшись, оставив фингольфинцев проклинать его и дальше. Высадившись на берег, он отдал приказ корабли сжечь, сказав: - Баба с возу - кобыле легче. От братьев все равно толку не было. Великодушный Фингольфин же, увидев столбы дыма и поняв, что его предали, несколько подвинулся в уме. Вместо того, чтобы облегченно вздохнуть и повернуть обратно в Валинор, он повел своих сподвижников именно туда, куда они меньше всего хотели идти - в Средиземье через Северный полюс. И как ни странно, по ходу этого путешествия несчастные эльфы злились исключительно на Феанора, который был уже почти не причем, а непосредственный руководитель Фингольфин не получил и сотой доли тех проклятий. О РОДЕ СИНДАР Пока в Валиноре происходили описанные события, жизнь в Средиземье текла своим чередом. Тингол и Мелиан быстро и почти бескровно стали повелителями всех эльфов Белерианда - и отказавшихся от эмиграции авари, и заплутавших телери. Постепенно эти два народа перемешались, и переименовали себя в "Синдар", по случаю чего у Тингола и Мелиан родилась дочь-красавица Лютиен. Примерно в те же времена вторично появились на свет гномы и сразу же принялись рыть землю и долбить камень. В тех местах, где они обитали, земля была усеяна столбиками с надписью "Осторожно! Глубже 1.5 м не копать!". Но надписи были сделаны по-гномьи, эльфы их не понимали и то и дело обрушивали какой-нибудь подземным дворец, так что большой дружбы между двумя расами не возникло, однако ради выгодной коммерции разборы таких конфликтов пока что спускали на тормозах. К тому же только что был подписан "контракт века", заказ на строительство для Тингола подземного Морготоубежища "Менегрот" в обмен на ноу-хау и жемчуг, так что портить раньше времени отношения с крупным заказчиком гномы не хотели. Все было вроде хорошо, но постепенно с севера в Белерианд начали проникать орки и волкодлаки. Эльфы сначала не знали, что с ними полагается делать, но потом, глядя на лихо машущих топорами гномов, и сами вошли во вкус, тем более, что гномы быстро поняли, что экспорт оружия - доходное дело. Даже когда царил мир, они постоянно рассказывали эльфам об ужасах земель за горами, и арсеналы Тингола пополнялись постоянно. Вскоре оказалось, что услуги гномов были действительно нелишними. Моргот отстроил Ангбанд, орки обнаглели, волкодлаки проголодались. Правда выяснилось, что Менегрот построен всего в паре сотен миль от Ангбанда, подлетное время оказалось до смешного мало и не будь на руках забот понасущнее, Тингол подал бы на гномов в суд. Но до этого руки не дошли, надо было срочно организовывать полный разгром орков, да так, чтобы те, кто бежал, попадали под топоры гномов. В конце концов эта задача была выполнена, но с таким количеством жертв, что часть эльфов тут же дезертировала и, уйдя в леса, зареклась на будущее иметь дело с королями и битвами. Так появились "ланквенди" - зеленые эльфы. Тингол же, вернувшись в Менегрот, узнал, что пока он одерживал победы на востоке, Кирдан-корабел терпел поражения на западе. "Один-один, - сказал Тингол, - кто как, а я наигрался". Он отозвал свой народ отовсюду, откуда можно, а Мелиан организовала вокруг запретную зону с проволокой под током и минными полями. Сначала этот закрытый город назывался "Эгладор-16", а потом в режимных целях название было сменено на "п/я Дориат". И сказал Тингол: "Ну вот и все. Теперь будет хорошо и спокойно." В это время войско Феанора с шутками и прибаутками брело по пояс в воде, высаживаясь на побережье. О СОЛНЦЕ И ЛУНЕ И О ТОМ, КАК СКРЫЛСЯ ВАЛИНОР Рассказывают, что после бегства Мелькора валар долго сидели неподвижно на своих тронах, безучастно взирая на творящееся вокруг безобразие. Но это не так. Они думали, и первым додумался Манве. Он сказал: - Господа! Надо что-нибудь сделать. Перечить никто не стал, потому что во-первых, он был король, а во-вторых, потому что делать что-то было действительно надо. Яванна и Ниенна пошли к