Реклама в Интернет
ДЖАЗ...
- движение верблюдов на конфетной обертке, где песчаные дюны и синее небо... Модное слово в детстве - звеняще-жужжащее, будто дождь по цинковой крыше.
- ликующий, из расстроенного патефона в небольшой комнате деда, грустный в танце матери, уверенный и жесткий в жесте отца, чарующий в глазах соседских мальчишек, философски-задумчивый в зеленых миндалинах кота на подоконнике, возмутительный, по словам бабы Шуры,интригующий в походке девчонки Нелки, которая, впрочем, уже представитель "новой волны", поэтому ей наплевать на джаз, слова бабы Шуры и на всех нас.
Каждый вечер...
В одно и то же время...
а именно,в шесть - она ставит на маховик новой радиолы "Муромец" гибкую пластинку "Битлз" и, включая приемник на полную громкость, распахивает настежь окно своей комнаты, которое вы- ходит на улицу - она ждет.
Наши окна - на расстоянии вытянутой руки, если протянуть руку, то можно врезать Нелку "арифметикой" по шее. Но я все же терплю, потому что где-то в глубине души мне жаль Нелку. Мама говорит, что "ее никто не берет". Что такое "никто не берет" я не знаю, и поэтому приходится терпеть, захлопнув учебник, и злиться, что я не могу дописать урок, пойти погонять в футбол, вместо этого я тоже сижу и жду вместе с Нелкой.
Они поют:
- О, gurl, gurl...
Нелка ждет.
Никто не приходит...
Наконец она с грохотом захлопывает свое окно и выключает музыку.
- наверное,сейчас она лежит на диване и смотрит в потолок, - думаю я. Отложив учебник, выглядываю в окно и вижу, как во дворе под старым тополем, звеня ключами, возится с велосипедом глухонемой Вовка - брат Нелки. Ему наплевать на нас, на Нелку, на "Битлз" и на джаз. Вчера ему купили велосипед. Никто не придет, Нелка...
* * *
Куплю букет на остановке,
бутылку белого вина -
и просижу в своей каморке,
в окно глазея, до темна.
Включу приемник, пошатаюсь
от скуки по диапазонам,
с батоном черствым выпью чаю,
ругая планы Пентагона.
Оторопею завтра утром,
когда, как гром средь ясна дня,
сквозь стекла окон моих мутных
вдруг ты приедешь на три дня.
Сон - в руку.
И теперь понятно -
из рук все сыпалось вчера,
и снилась кровь,
в дверях занятно
кот умывался до утра.
- 2 -
Все то же утром -
ваза, чашки,
цветы, полпачки сигарет,
свечи оплывшая культяшка,
но только вот чего-то нет.
Я понял, с грустью вспоминая,
сжав пальцы солнечных лучей -
что в натюрморте не хватает
твоих перчаток и ключей...
* * *
Окон белые водянки,
за окном -
ночи белая изнанка -
все ввеpх дном.
Раскалились стен ладони -
добела,
накипь гоpечи и боли,
ветви зла,
словно будущая осень -
из огня.
Будто все твои измены -
до меня,
будто все твои сомненья -
не ко мне,
словно ждешь ты где-то
в южной стоpоне.
И смиpилось с настоящим
естество -
этой белой, белой ночи -
колдовство.
* * *
Луна - в пол-окна,
Окно - в полстены,
и мне не видны
позабытые дни.
В полсилы - весна -
потекло, развезло,
сегодня кому-то,
не мне, повезло.
В душе - полдуши,
позабытая страсть,
и я, как обломок,
как мертвая часть.
Здесь женщину в доме
зовут - Тишина...
Окно - в полстены,
Луна - в пол-окна...
* * *
Будет снег,
Будет запах опавшей листвы,
Будет осень,
а может, начало зимы.
Телеграмма, звонок
и приезд:
- Это вы ?
Вы везете мне радость взаймы ?
Вы везете потерю и свой неуспех
в личной жизни ?
И свой неотпущенный грех ?
Вы везете мне письма ?
Признанье в любви ?
Свои чувства и мысли
везете мне вы ?
Я прошу Вас,
не надо...
Не надо мне белых ночей,
Я как время, как утро, как дождь,
Я - ничей...
Привезите молчанье
на берег Невы.
Первый снег,
сладкий запах
опавшей листвы...
* * *
... Мне кажется, что все пять
минут мы молчали...
( Строчка из письма А.К.)
- Знаешь? - не знаю...
- Слышишь? - не слышу...
- Видишь? - не вижу...
- Поймешь? - не пойму...
В воду гляжу,
Дома сижу -
И не читаю
и не пишу.
- Где ты? - не знаю..
- Помнишь? - не помню...
- Как поживаешь?
- После скажу...
В землю гляжу,
Время цежу,
Прошлое в памяти -
Не ворошу...
- Может, приедешь?
- Может, приеду...
- Может, напишешь?
- Не напишу...
В небо гляжу,
молча хожу,
молча рисую,
молча пишу.
- Веришь? - не верю...
- Ищешь? - ищу...
Время пройдет -
Любовь отыщу...
* * *
Март - как мираж -
вокзальные буфеты,
дожди со снегом,
авиабилеты -
(как пачка денег)...
Штампы и печати,
и две копейки
в телефоне-автомате -
мне не найти,
чтобы услшать голос,
чтоб не понять,
не разобрать, что сталось,
и растерять вдруг до гроша
все,что осталось...
Трясясь в рублевой
и сырой постели,
за тыщу километров от печали -
понять, что ты не в марте,
а в апреле,
и здесь не ждут,
и там тебя не ждали...
И снова март,
и очередь в буфете:
- Мне чашку кофе
и пакетик карамели...
И не понять мне
ни за что на свете,
что я уже не в марте,
а в апреле...
* * *
Ты приедешь не ко мне,
ты приедешь к своей грусти -
сядешь, голову опустишь,
на кровати в тишине.
Зябко вытянется тень
у задернутой портьеры -
тихо выпорхнешь из двери
и начнется новый день.
Мое время отсчитают
электронные часы -
здесь мне некого спросить,
даже не с кем выпить чаю.
И мелькнет в окне вагонном
силуэт твоей печали -
молча поведешь плечами,
ключ уронишь на перроне.
Память белою рукой
поманит тебя во сне -
ты приедешь не ко мне,
и уедешь не со мной.
Рижский залив. Юрмала.
Серое море,
манишка белоснежной пены
И почему-то в мыслях -
назойливо " my bell";
Почти - моя дорогая,
как в той старенькой песенке "Beatles"
Мишел -
имя, напоминающее своим звуком
движение волны,
которая с ласковой грустью
обволакивает прибрежный песок...
Серое море -
манишка белоснежной пены -
как звук
из той старенькой песенки "Beatles".
Лиелупе.
... От прибрежной сосны,
от вагонного стука,
унылого взгляда кассира -
Беги!
От лукавой усмешки
печального взморья,
бездушной холодной волны -
Беги!
От незначащих слов,
равнодушных улыбок,
назначенных цен -
беги, река!
Бессознательным жестом руки,
на рассвете толкнувшей окно,
от тепла -
Беги!
Чтобы с ним не срастись,
не узнать, не поверить
в гостеприимство, притворство
дверного замка!
Стой!
Эти двое - беспечность и радость -
только здесь и сейчас,
и сегодня...
Только в эту минуту...
И этот вагон...
Только эта сосна...
Только здесь и сейчас... и сегодня...
А завтра -
Беги, река!
* * *
Не уходи... Еще рано и спит
мост в обесцвеченном теле тумана,
парус на мачте еще не раскрыт,
спит капитан, обошедший все страны.
Скована сонным движеньем река,
к дому спешит одинокий прохожий -
слышишь, откуда-то издалека -
шаг его мягок и осторожен.
Скрежетом рельс отзовется трамвай
и растворится в ладони тумана,
белого неба безжизненный край -
окна наполнил прозрачными снами.
Что-то приятное мне на прощание
шепчешь на ухо, одевшись,
и локон
губы щекочет,
и в мрачном молчании
утро стекает испариной с окон.
* * *
Даугаве
...Будто за кулисы -
в мир пыльных декораций,
блестящих бутафорских реалий -
я вступил в этот город...
Снег казался мне солью,
лампочки, реклама, люди,
трамвай -
все это, казалось,
сделали специально к моему приезду.
Восход солнца был неудачным -
как будто что-то испортилось
и его не смогли зажечь,
хотя до этого неоднократно зажигали -
вот уже не один миллиард лет.
"Стучат клапана.
- жаловался таксист. - Но это ничего..."
Он толком не знал, где находится эта улица
и поэтому катал меня по городу уже добрых полчаса.
Я отчетливо слышал, что с клапанами у него - порядок.
Просто он толком не знал, где находится эта улица...
... Свеча так и не смогла погаснуть,
она отлично чувствовала,
что ее - облапошили.
Где-то плд кроватью,
завернувшись в промасленную бумагу,
притаился гуттаперчивый клоун -
маг полумузыки -
маг полуджаза, полурока, полудиско.
Он тоже был ненастоящим.
Он тоже был твоей сплошной выдумкой,
как и эти встречи "Для тех, кому за тридцать".
- А откуда взялись эти "Шербурские зонтики"?
... Почему же ты плачешь?
Ведь это - кино...
Это тоже обман...
Там все настолько усугублено,
что режиссер,
оставаясь в пределах такта -
только улыбнется твоему наивному чувству.
...О, боже, выгладили не тот костюм,
зажгли не те свечи,
О, господи, где взяли эту уродливую красную вазу?
Просили ведь синюю.
А это?!!!
Кто?!!!
Посадил этого дурацкого бутафорского кота на стул?
Уберите!
И остановите музыку!
Она из пролога, а у нас уже второе действие!
- Ну, что же! - кричат все -
если вам не нравится,
то тогда сами пишите пьесу,
ставьте свет, красьте декорации,
играйте, выдумывайте эти улицы -
которые невозможно отыскать в вашем городе.
- Но она же все-таки нашлась.-
спокойно ответил я.
- Конечно, но пока ты искал,
там успели:
проложить дорогу,
выстроить дома по обочинам,
протянуть канализацию,
пустить газ, свет, воду,
расселить жильцов
и открыть трамвайную линию.
- Ну, вот. Видите -
если она все-таки есть-
давайте ее отыщем...
Все молча принимаются искать...
Только две вещи были настоящими в этом городе -
соборный орган и река.
Бросив в реку монету,
я попытался угадать, в какую сторону она течет.
Не угадал.
Тогда я тихо спросил ее:
- Как тебя зовут?
- Даугава. - услышал я в ответ.
Только кто мне это сказал,
я по сей день не могу понять -
ты или река...
* * *
Айе К.
Метель, перрон -
прощались молча двое,
все было в этот миг
для них обоих -
на всей земле -
ОНА и ОН.
В печали ее бледного лица
я видел прикипевшее -
"Останься!.."
А он -
уже странички станций -
как будто свое прошлое листал.
Их черная безжизненная ночь -
толкала равнодушно вниз, -
под сходни.
В молчаньи их сквозила безысходность.
И я уже
ничем
не мог
помочь.
А мне ему в тот миг хотелось крикнуть:
- Останься, ну же!
Ей:
- Езжай за ним!
Ведь знал -
не разобраться им одним,
но в том прощаньи
мой совет - не нужен...
И вдруг -
все кончилось -
как будто все впервые.
Виток Земли, глоток оцепененья,
вкус крови на губах
и притяженье -
все отступило перед силой взрыва.
И в этой смуте
мне не осознать,
что кончилось, а что пришло в движенье -
вагон, перрон или само мгновенье,
и что им делать, как им поступать.
- 2 -
Он в коридорах, продираясь сквозь людей,
бежал к окну последнего вагона,
чтобы на белом острове перрона,
в промерзшем свете фонарей
ее увидеть...
Да, она стояла.
Никто из них тогда не понимал,
что их,
лишь миг назад соединяло -
прощание под крышами вокзала...
Поспешный неуемный стук колес -
сулил обоим новое начало,
пронзало мысли будущего жало,
экспресса извивающийся хвост
тревожил зиму красными огнями,
и потепленья
ничего
не предвещало...
* * *
Поезд тронется
с вязким скрежетом,
улыбнешься,
замедлишь шаг -
сквозь молчание -
что-то вспомнится.
Попрощаемся чуть дыша
Поезд тронется,
поезд тронулся -
покачнулся и - как в кино -
в непрозрачном луче
бессонницы -
что-то пережитое давно.
Будничное рондо.
... Улеглось, успокоилось
и в бесконечное завтра -
шаг осторожный
невидимая сделает полночь...
и приготовит:
сосиски и кофе,
пару газетных статей,
два переезда к работе,
пресный рассказ по пути,
нелепую смерть сослуживца,
а может, тебя самого,
скучнейший,
с предлинной уже бородой
анекдот...
измученное лицо года
в вылинявших рекламных щитах,
в озабоченном взгляде цветочницы,
в печали бледно-розовых хризантем...
...Мимо звука сирены,
сквозь чью-то беду,
по тропинке невидимой боли -
через булочную и гастроном -
к темному проему
двери своего дома...
Здесь, на окраине,
где нет самодовольства
рекламы и теледикторов,
на манишке желтого кленового листа
можно, наконец-то,
нацарапать несколько строк:
Город спит...
В неуемном потоке дождя -
затаились молчанье и крик,
в темноте от погашенной спички
вдруг - наощупь движенье рукою
по странице из книги слепых...
Где-то там телеграфной строкою
среди ночи бежит электричка...
... Улеглось, успокоилось,
и в бесконечное завтра -
шаг осторожный
невидимая сделает полночь...
и прготовит:
сосиски и кофе...
* * *
- О чем ты думаешь, когда молчишь пpи встpече?
Ведь это пpосто я, а это - пpосто ты -
всего лишь лужа дождевой воды,
и наши чувства вpоде незамечены,
веpнее - не pастpачены как надо,
мы пpитаились тенью у огpады,
у гоpодского ботанического сада.
- О чем ты думаешь, когда не спишь под утpо,
когда уже не ночь, когда еще не день?
Уж исчезает у подъезда чья-то тень.
pоса свеpкает блеском pтутным,
когда pассвет занялся pаньше сpока
к Луне-ленивице и соне кpутобокой -
кpадется кpасный силуэт востока?
Но наши мысли pастеpяв в пути,
метpо уносит, тишину калеча,
Вослед - "пока", уже чеpез стекло -
коpоткий жест pукой - навеpное, "до встpечи".
Мы вновь встpечаемся, и в закоулках мыслей
нам pазум шепчет
"можно" и "нельзя",
pассеяно в извилинах скользя,
но гpусть засевшую опять pазбавить нечем.
О чем ты думаешь, когда молчишь пpи встpече?
* * *
Падает снег - по велению неба -
к нам на землю сошла тишина,
и безмолвный, и белый,
будто в детстве от сна -
pастеpявшийся гоpод
молча смотpит, как -
падает снег...
Падает снег -
сквозь его полудpему -
мне биения сеpдца
внутpи не слыхать,
и мне боязно тpонуть,
в отpаженье стекла подышать,
чтоб сквозь сумеpки, мысли и гоpод,
было видно, как -
падает снег...
Падает снег -
мне отчетливо слышно -
как звенит клавесин за стеной,
но аккоpды все тише,
и их настоpоженный стpой
pаспадается в гpифельных
досках вpемен -
каждый звук пpевpащается в сон.
Каждый звук пpевpащается в цвет.
Я кpичу -
Эй, постойте,
ну постойте же, эх!
Я и сам-то себя не pасслышал,
А они все идут и не видят как
падает снег...
Тpи штpиха к улице Упес в Риге.
Незнакомка - тишина,
из двеpи - запах воска,
тусклый свет - из окна...
Пpикосновенье -
как одолженье,
как сдача,
пpикосновенье...
Пpофиль,
pодинка,
pука -
утpенний кофе...
* * *
В цветных пpоводах телефона,
по капле из гоpсти дождя -
сочатся твои слова.
Но тщетно пытаюсь я
выудить их оттуда...
По капле - из гоpсти дождя -
смех и гpусть -
исчезают вместе с монетами
в чеpной и узкой щели,
котоpая называется "вpемя",
можно говоpить пока,
можно молчать пока,
но уже невыносимо жаpко в этой кабине...
..."Разговоp пpекpащается чеpез 30 сек"
..."Разговоp пpекpащается чеpез 30
..."Разговоp пpекpащается чеpез
..."Разговоp пpекpащается
..."Разговоp
...
* * *
Плачет, покусывая пеpчатку,
выбpосив в уpну букет белых хpизантем,
выслушивает опpавданья, упpеки, оскоpбления,
но все же стоит и не уходит.
Что стоит ей достать пятак,
опустить в монетопpоиемник
и уехать?
* * *
Сумерки...
Все под грифельным небом забыто -
парк страшит обреченностью морга,
разлетаются листья - молитвы,
как вороны с могильного торга.
Там, где крыша сливается с ночью,
неизбежность пытаясь украсть
у грядущего дня -
в черном сумраке мечется страсть...
Что там страсть?
Будто трупы в поленницах окон -
вспышкой магния тени сгорают.
С ними -
ложь и измены,
и "око за око",
и ворота семейного рая...
- 2 -
Эти ворота, увенчанные нелепицами мещанского безвкусия,
расписанные под лубок,сгорают еще быстрее,чем их несчастные и
инфантильные жертвы...
Ангелы любви с обгоревшими крыльями, обезумев от боли,
захлебываясь в тонких спицах холодного осеннего дождя, не зная
дороги в этом незнакомом и древнем, как вечность, городе - спешат
в неизвестность по притихшим улицам. О, они не знают, и в этом их
счастье. Они бегут на свет. И вот...
Тьму прорезает свет. О, какой жестокий и уверенный в
ночном тумане. Это внезапно вынырнул из-за угла дома автомобиль.
Зачем они, эти ангелы - так рвутся к неосязаемой струе света.
И...о,боже - водитель даже ничего не заметил...
- 3 -
Утро не скупится на потоки серого света. Утро, постаревшее
за ночь, опускает увядшие ладони страсти.По серым окнам
протянулись потеки утра - морщины холодного бледного света.
Оно даже не здоровается, это утро.
- 4 -
... понедельничное, оно едва замечает, как воскресная
ночь пузырьком воздуха выползает из сифона прошедшей
недели.
мужики у бочки с пивом шарят дрожащими руками в карманах
понедельника, разыскивая мелочь хотя бы на глоток...
* * *
Так много лет,
так много лет -
этой мелкой монетке в кармане,
найденного сегодня утром
серого, уже давно не модного платья.
Настолько немодного,
что даже твоя подруга не вспомнит -
что же тогда было в моде -
битники или хиппи,
Дассен
или куртки на молниях "Танкер",
сигареты "Пэлл-мэлл",
голубой или розовй цвет,
"лодочки" или "платформы" ...
Наслаиваются даты,
там, среди них, -
намек на удачу и счастье,
и проникая в память -
так похожую на неизвестность,
ты не понимаешь -
там уже продан дом,
уходят друг за другом
в дождливую нчь люди.
Их неловкие жесты,
похожие на извинения -
не несут в себе намека на возвращение.
И уже в безразличном блеске чужих окон
из твоего окна заметно движение.
Оно несколько странно -
там точно так же,
как в немом кино -
движение без музыки и звука
и только память, обесцвеченная,
будто порыом киноленты -
слепит внезапно белым светом,
и там - едва лишь различимы
цветные полосы и пятна.
Мучительно долгим
и почти бесконечным
(до боли в глазах) -
становится это нелепое рассматривание
в тумане чужих окон
- Кто это?
- Это всего лишь мелкая монетка,
уплаченная в кассе за билет...
* * *
Не было!
Набело все переписано -
Черновики с одержимыми мыслями,
тайные чувства, запретные выси,
месяцы с мертвой бессмыслицей чисел
Не было!
Ночью поднимется ветер,
он в одиночестве, в холоде - ждущий рассвета,
на остановке в тумане,
сквозь желтую опухоль света -
у запоздвших прохожих стрельнет сигарету.
Не было!
Ну, а если и было, так где-то
и с кем-то...
Я в расписании все перепутал, поверьте!
Дует, как одержимый, с остервенением, ветер -
на обожженные алые пальцы рассвета...