На конкурс "Тенета -2000"
Андрей Подистов (teller@mail.ru)
МАШИНА ВРЕМЕНИ
На принцип путешествия во времени наше
КБ вышло случайно. Наш НИИ ФИГА трясли
сокращения. Зарплату третий месяц не платили.
Народ маялся дурью: кто космические двигатели на
пылесосы переделывал в порядке конверсии, кто
коммерцией занимался - загонял передовые
плазменные технологии папуасам. Мы компьютерный
"Изменитель погоды в боевых условиях"
перепрограммировали на мирное сельское
хозяйство, и получилась она, родимая.
Кстати, главную идею подал Борька Захаров, от
которого ушла жена к бизнесмену-спекулянту. От
расстройства и постоянного недоедания борькин
интеллект совершил дикий скачок - принцип
оказался настолько прост, что на него даже
намекать нельзя, чтобы не выдать секрета.
Мы собрали эту бандуру за каких-то полчаса,
добавив к конструкции часы "командирские"
Степаныча, нашего зава, и систему наведения
противоспутниковых ракет, которую выменяли у
соседнего отдела за пачку американских сигарет.
Таким образом, машина времени могла забросить
кого угодно в любое место и время. Вытащить его
обратно было труднее, но через пару часов мы
решили и эту проблему: после двух сгинувших во
мраке веков стульев третий, наконец, вернулся.
Тогда Борька достал колбу с техническим спиртом,
выпил для храбрости и провел эксперимент на
человеке - смотался в 1970 год. Вернулся он с двумя
бутылками "Ркацители" и палкой колбасы
докторской с этикеткой "2 руб. 20 коп."
- Ни хрена себе, - сказал бывший коммунист
Степаныч. - Во как жили в застойные года! На кой
нужна была ваша перестройка народу!..
А Веню не устроил масштаб борькиного научного
эксперимента. Сказав: "Где наша не
пропадала!", он ринулся в неизвестность и
вернулся с ящиком водки "Посольской" и
балыком, утверждая, что спер все это из личных
запасов нашего золотозвездного генсека, вечная
ему память. Наврал, наверное, но водка была
отменная, это точно. Вскоре под "Посольскую"
и балычок разгорелась научная дискуссия. Я
вспомнил, как в рассказе Бредбери герой задавил в
прошлом бабочку и как это изуродовало будущее.
Степаныч орал, как на митинге, что все американцы
- это ЦРУ, и что Бредбери нам лапшу на уши вешает.
Веня вежливо отвечал Степанычу, взяв его за
грудки, что тот старый дурак, а Борька просто
молча хряпнул еще стакан водки и, чтобы доказать,
что все это бред сивой кобылы, отправился в
каменный век и замочил там мамонтв пудовым
микропроцессором. Ну и что? А ни фига настоящему
не сделалось. Только вместо зубов у нас выросли
бивни. Веня не растерялся, открыл бивнем еще
бутылку, и они сцепились со Степанычем в
непримиримой политической борьбе, ругаясь как
собаки. Борька таскал из застойного времени
всякие шмутки, а Степаныч все это комментировал:
"Вот она, твоя хваленая демократия! Че надо
было, че надо?!! На это демократ Веня уже вежливо
отвечать не стал, а просто дал Степанычу в бивень.
После очередной борькиной вылазки я почему-то
стал видеть все в инфракрасном свете, а пришедший
в себя Степаныч мотал головой и бубнил: "Мало
мы вас давили в семнадцатом году!" Ближе к
половине ящика нас всех потянуло на исторические
подвиги. Веня обязательно хотел помочь любимому
с детства Спартаку выиграть восстание. Борька
немногословно поделился соображением, что
неплохо бы задушить свою бывшую жену в
младенческой колыбели. У меня плюс к
инфракрасному зрению прорезались
телепатические способности, и я сумел прочитать
темные мысли бывшего коммуниста Степаныча,
который хотел повернуть историю вспять. Замысел
у него был такой: отправиться в вышеупомянутый
семнадцатый год и всех гадов, которых недодавили,
додавить. Может, ни Хрущев, ни Горбачев, ни Ельцин
не появятся. Я хотел помешать, но не смог
подняться, и Степаныч утек в прошлое с криком:
"За Родину! За Сталина!" Когда я доложил всем,
куда он отправился, Веня выматерился и тоже
исчез, чтобы сделать контрход - то ли знаменитый
броневик, с которого выступал Ленин, угнать, то ли
матросов с "Авроры" напоить, чтобы забыли
выстрелить... Пол-ящика "Посольской", во
всяком случае, он с собой уволок. К чему это
приведет, не знаю. Мы с Борькой решили на всякий
случай из КБ не выходить, пока остатки водки не
допьем. Бывшую жену он, слава Богу, оставил в
покое... На последней бутылке я заметил, что мы
начали обрастать рыжей шерстью. Потом - ничего не
помню...
СТРАШНЫЙ СЛУЧАЙ СО СПЕЦКОРОМ
ЖЕНЬКОЙ
Женька Костриков, вообще-то, недавно
женился, променял свободную жизнь на кольцо на
шее. И жену свою любил, так что во всём виновато
лето. Понадевали все мини... - У меня уже шея болит,
отвертелась! - пожаловался он в редакции. - И
косоглазие, наверное, будет. Идёшь по улице, а
глаза сами туда-сюда, туда-сюда... - Ага! - зашумели
обрадовано редакционные женщины. - Женатый, а всё
туда же - на юбки заглядываешься! Что же касается
шефа, то он тоже мужик, он всё понял. - Даю тебе
творческую командировку, - сказал шеф,
подмигивая. - На нудистский пляж? - с надеждой
перебил Женька. Он уже мысленно держал в зубах
ручку и мчался брать пикантный материал, по
которым был спец. "Секс-шоп", "В гостях под
Леонидом", "Двенадцатилетняя Джульетта в
роддоме", - это был его хлеб. - Не лезь поперёк
батьки! - укорил главный. - Сегодня у Оперного
митинг сексуальных меньшинств, они свой профсоюз
организуют - надо брать. Правый глаз шефа
подмигивал вечным нервным тиком, заработанным на
посту главного редактора молодёжки. Благодаря
этому подмигиванию все почему-то считали долгом
помочь редакции популярной газеты "Молодая
поросль", и она держалась на плаву, несмотря на
трудные времена. - Только не увлекайся, - буркнул
шеф, склоняясь к рукописям на столе. - Помни:
эротике - да, порнухе - нет. Обязательно спроси, не
окажут ли спонсорскую помощь. - Не сомневайся,
Степаныч! - рявкнул Женька и десантным прыжком
сиганул в окно, схватив на лету блокнот и
диктофон. Перед Оперным театром оцепление
милиции отсеивало детей и фотографов. Женька
помахал корочкой и, раздвигая толпу, как ледокол,
устремился к эпицентру событий. Благодаря
двухметровому росту и двухсотпроцентному
зрению, он видел всё, что происходит на площади.
Судя по обилию народа, сексуальные меньшинства
можно было переименовать в большинства... - Даёшь
голубой, розовый и все цвета радуги! - кричала с
грузовика в микрофон грудастая девица. - Нечего
нас зажимать! В "Спокойной ночи" надо
объяснять детям, как пользоваться презервативом
и читать "Кама-Сутру"! Женька огляделся.
Среди людского моря колыхались лозунги:
"Догоним и перегоним по сексу Америку!",
"Долой ум, честь и совесть нашей эпохи, а заодно
и стыд!". Но особенно поразила Женькино
воображение группа нудистов, стоявших в чём мать
родила под транспарантом "Борис Николаевич, мы
с вами!". В общем, сексуальные меньшинства
изгалялись, как могли, над всем святым, что ещё
осталось на некогда святой Руси, и внушали
посторонним зевакам сомнение в её возрождении. -
Мужики, вам не стыдно? - заорал Женька и, как дядя
Стёпа, протянул через головы микрофон к роящимся
"голубым". - А нам плевать, нам очень хочется!
- пропели ему хором так, что даже Женька
стушевался и решил: лучше иметь дело только с
дамами. - Верите ли вы в любовь с первого взгляда? -
спросил он грудастую девицу, спрыгнувшую с
грузовика. - А как же! - осклабилась девица. - Я вон
Машку с первого взгляда полюбила - и сразу в
постель! Женька отчего-то закашлялся и сдал в
последние ряды. Неуютно как-то стало. Тут и
подвернулся этот гад. Мордастый такой, в чёрной
футболке со словом из трёх букв на бугристой
груди. - Ты, чухан, коньяк будешь? - угрожающе
спросил он, прижимая Женьку тремя буквами к
памятнику. - А потом трахнемся, в натуре! На что
здоров и нагл был сам Женька, а тут струхнул. - Ну,
ты, козёл, отпусти! - затрепыхался он, выглядывая с
надеждой за плечо бородача. Но милиция была
далеко, а сексуальные меньшинства близко и в
большинстве. Поэтому бородач влил в Женьку
полбутылки водки, обняв железной лапой, и никто
ему не помешал... - Караул! - заорал Женька. -
Свободную прессу насилуют! Бородач загоготал. И
тут перед помутневшими глазами Женьки произошло
какое-то странное движение. Толпа оцепенела на
миг, потом подалась в стороны. Раздались дикие
вопли, и, давя саму себя, толпа бросилась бежать.
Бородач отпустил Женьку - но странным образом. Он
взлетел вверх, и у Женькиного носа теперь
болтались его кроссовки 46-го размера. Собрав его
чёрную футболку у подбородка, его держал
каменной дланью Владимир Ильич. - Нехорошо,
батенька! - ласково прокартавил бывший вождь
мирового пролетариата. - Нарушаем принципы
демократического централизма. Почём вы знаете,
милейший, что большинство вас поддержит? Любовь -
это вам не стакан воды выпить. Вот помню, как-то
встретились мы с Инессочкой Арманд... - А-а-а-а! -
ревела толпа, как отлив, освобождая площадь и
бросая в панике свои голубые, розовые и прочие
знамёна. - Ну, ладно, мы развалили прежнюю Россию, -
проворчал Ильич, отбрасывая бородача и забираясь
на грузовик - к микрофону. - Но вы-то, господа
хорошие, разваливаете и нынешнюю! Что, так дальше
и будем разваливать? Бородач, завывая, нырнул в
метро. - Хрен с ней, с экономикой, и кухарка может
управлять государством! - закипел Ленин. - Но
любовь-то зачем поганить? Любовь - это святое!
Наденька, помню, мне то же самое говорила... -
Ильич! - раздался оклик, и загремели по мостовой
чугунные ноги - это мужики с ружьями подошли
поближе. - Ты кончай базарить. Говори по делу -
почту, телеграф брать будем, ай нет?! Женька от
всей этой жизни вздохнул и вырубился. Утром его
растолкал милицейский сержант. - Эх ты, газетчик,
твою мать! - с укоризной сказал он. - В такой газете
работаешь, и так надрался! Распишись-ка, браток, в
квитанции за обслуживание. И на работу сообщим,
ты уж извини...
ФЕНОМЕН КАПИТАНА БУБЕНЧИКОВА
Шеф восседал в кресле, как Наполеон. В
треуголке и в мундире с эполетами. Профиль на
фоне окна смотрелся на удивление чеканным.
Довершала картинку нога в сапоге со шпорой,
закинутая одна на другую, почему-то без шпоры. На
столе бессменного редактора газеты "Молодая
поросль" (он был им при Ельцине, Горбачеве, при
Брежневе, при Петре1, будет и при любой власти )
стояли бутылка водки, граненый стакан и букет
павлиньих перьев в вычурной вазе, подаренный
некой молодой и глупой поклонницей. Наполеон
курил "Приму". Женька Костриков, спецкор по
"жареным" темам и редкий нахал, при виде
такого зрелища несколько растерялся, моргнул
раз, другой - видение не исчезало... - Рот закрой,
кишки простудишь, .- благодушно сказал ему
знакомый голос, и когда лицо французского
императора обернулось в фас, Женька увидел
родное до слез хроническое подмигивание
жуликоватого глаза. - Заходи, садись! - Ты чё,
Степаныч, в кино собрался сниматься? - спросил
Женька осторожно, чтобы не сказать грубее и
складывая свой двухметровый рост на стуле в
кабинете главного. - Неважно! - оборвал
начальственно шеф и, булькнув бутылкой в стакан,
двинул его к Женьке. - Есть возможность, Женя,
сделать из говна конфетку. Выпей для храбрости,
там ты увидишь похлеще. Поедешь в 25-е отделение
милиции Нахаловского района... - Какого? - удивился
Женька, хотя удивляться сегодня, похоже, ничему
не стоило. - Переименовали. Раньше был
Зюзюкинский, в честь первого секретаря горкома, -
терпеливо, как отец родной, объяснил шеф. - Тебя
там ждут. Петрович, слышишь? - гаркнул вдруг он
так, что Женька поёжился. Ему стало ясно:
начальник явно переработал сидя один в кабинете,
крыша поехала - ту-ту! - Посылаю к тебе своего
корреспондента! - надрывался шеф. - Изобразит всё,
как надо, и про успехи, и про трудности. Всё,
прощай, с тебя поллитра! Женька Костриков бежал
из редакции так же стремительно, как драпали от
Наполеона все европейские армии... Даже
влюблённая в него обозревательница Леночка,
смазливая кошечка с холеными коготками, не
успела с ним пококетничать, как обычно. В 25-е
отделение милиции Нахаловского района Женька
вошёл хмурый, как преступник со стенда
"Разыскиваются...". Худшие его опасения
подтвердились сразу. Дежурный за стойкой раздел
его неприятным рентгеновским взглядом и снял
трубку внутреннего телефона. - Виктор Петрович, к
вам Костриков Евгений Михайлович, 66-го года
рождения, корреспондент молодёжки. Судимостей не
имеет. Бабник. Трепач. В прошлую пятницу подрался
у пивного ларька с ребятами из ПТУ, которые
состоят у нас на учёте. Дело возбуждено не было...
Проходите, гражданин Костриков! - кивнул дежурный
открывшему рот Женьке. - Кабинет начальника по
коридору налево. Если бы не редакторское задание,
мчался бы Женька отсюда семимильными шагами...
Издеваются, менты поганые, досье завели.
Показывают, мол, попробуй плохо про нас напиши!.. -
понял Женька и, ощетинившись внутренне,
решительно зашагал к Петровичу, которому его
продали за поллитру. - Ну, здравствуй, Костриков
Евгений! ... Капитан Бубенчиков, - встретил его
крепким рукопожатием мордастый массивный мужик
с хитрым взглядом и указал на табурет,
привинченный к полу. Женька насторожённо сел и
сразу взял быка за рога - включил диктофон. Нефиг
милиции копаться в грязном женькином белье,
права человека надо соблюдать! Он вот в их - может
копаться, как журналист... Капитан и не стал:
понял, наверное, что имеет дело с матёрым
газетным волком. - Как поживает наша славная
милиция? - нахраписто спросил Женька. - Какие
трудности и успехи в борьбе с организованной
преступностью? - Неорганизованной, - поправил
капитан Бубенчиков. - С организованной у нас
никто не борется - слишком хорошо она
организована. И материально, и технически
оснащена лучше, чем мы. Капитан засыпал Женьку
цифрами статистики, перечнем того, чего у них нет,
и жалобами на низкую зарплату. Минут через
пятнадцать Костриков задремал с открытыми
глазами от убаюкивающего голоса, благо диктофон
был включён. - Вот недавно был случай. Выезжаем на
дело... То есть брать вора-рецидивиста Халявина, а
у нас бензин на полдороги кончился, - время от
времени доплывали до сознания Женьки отдельные
фразы. - Или вот дело об ограблении банкира
Мыльникова... Эти гады сели в личный самолёт и
улетели на Канарские острова. А нам командировку
на какие шиши туда выпишешь! ... Штат не
укомплектован... Берём всех подряд... Вчера он
хулиганил, машины угонял, а сегодня - следит за
правопорядком... Но в общем и целом... Голос
капитана Бубенчикова окреп, взмыл оперным
баритоном, будя матёрого волка Женьку. - ...
раскрываемость у нас сто процентов! - Как?! -
Женька мгновенно проснулся. - Вы же только что
говорили... Капитан Бубенчиков лишь глянул - и
будто наручниками сковал. - Чё там размазывать
манную кашу по столу! - сказал он по-простому. -
Слова - это слова, их к делу не пришьёшь. Сейчас
увидишь, Костриков, как мы добиваемся таких
результатов. - Сиволапов! Задержанного в кабинет!
- приказал он в телефонную трубку. - Да-да,
Степанцова, у которого сто пять судимостей, а он
под коммерсанта косит. - На вокзале взяли с
чемоданом денег, - пояснил капитан Женьке. -
Говорит, детишкам в детдом вёз гуманитарную
помощь от братского чеченского народа. Сиволапов
ввёл громилу, который был весь в наколках, как в
проказе. "Его можно полдня рассматривать, как
журнал с комиксами!" - с холодком в желудке
подумал Женька. Типичный такой коммерсант...
Степанцов нагло уселся на свободный табурет
(тоже привинченный к полу), взял пачку сигарет со
стола начальника отделения, закурил от лежавшей
там же зажигалки. - Я чист, как слеза младенца,
гражданин начальник, - заявил он, положив ногу на
ногу. - Зачем генеральному директору
товарищества с ограниченной ответственностью
вести нечестный образ жизни? А деньги - это наш
посильный вклад в обездоленных непродуманной
политикой государства голодающих детей. Я ещё
пять таких чемоданов могу... Капитан Бубенчиков
молча выслушал, покивал понимающе, пока
Степанцов жаловался, как трудно становится на
ноги средний бизнес. Обложили его, понимаешь,
налогами - и государство, и рэкет... С одной
стороны утюгами грозят, с другой -
санэпидемстанция, скажем, или пожарные
наступают: "Вы руки, ребята, перед торговлей
помыли? А где у вас тут огнетушитель? Что это вы
его с собой всё время не носите?" - Докурил? -
спокойно поинтересовался капитан и вдруг, как
дежурный давеча в Женьку, впился в громилу
рентгеновским взглядом. - А теперь, Степанцов, он
же Сява, он же Бугор, он же Подколязин, он же
Дуриков... Колись! Псевдо-Степанцов вдруг
споткнулся на полуслове, растерянно закрутил
стриженной головой, в которой капитан устроил
ревизию, и, будто под гипнозом, заторможенно стал
колоться. - Виноват, гражданин начальник, не понял
сразу, на кого попал! Всё правильно вы говорите...
И деньги, падла буду, - не детишкам вёз, а в
воровской общак, от одного братского чеченского
авторитета. Чтобы депутатов... - Стоп! - поспешно
прервал признания капитан Бубенчиков. - Политики
не надо, не наша сфера... Готов дать письменные
показания, Степанцов? - Как на духу, - промямлил
псевдо-Степанцов, он же Сява, он же Бугор, он же
Подколязин, он же Дуриков. - Прямо сейчас всё и
распишу, как есть... А про депутатов не буду - зачем
про депутатов? Мы же умные люди, мы понимаем...
Громилу увели писать повинную. У потрясённого
Женьки сна не осталось ни в одном глазу. - Ничего
себе, товарищ капитан! - восхищённо и
одновременно испуганно отозвался он на
происходящее. - Гипноз, что ли, взяли на
вооружение? - Заинтересовался наконец? -
подпустил шпильку Бубенчиков. - А то спишь,
понимаешь, во время интервью. Вот скажу
Степанычу... Да шучу я, шучу, не вскидывайся! Лучше
подробнее записывай - может, ещё кому наш
передовой опыт пригодится. Не от хорошей жизни,
но всё же - достижения! Женька поспешно вставил в
диктофон вторую кассету и одновременно стал
записывать ручкой, чтобы ни одно драгоценное
слово не пропало. Это же сенсация, он опытным
нюхом газетчика сразу учуял, а шеф своим дурацким
нарядом только разброд и сумятицу в мозги внёс... -
Стенд "Разыскиваются..." мы уже квартал, как
сняли, - докладывал улыбающийся капитан. - Наши
экстрасенсы, то есть участковые, по фотографиям
давно все адреса вычислили. Благодаря
телепатическому чтению мыслей - техники-то
нужной нет! - мы в курсе всего, что замышляет
преступный мир нашего города. Впрочем, это я
преувеличиваю, Женя, извини. Работаем, конечно,
избирательно - только в нашем Нахаловском районе.
Применяем, так сказать, нетрадиционные методы. - А
Халявина же не взяли? - вспомнил Женька. - Взяли,
как миленького! - жёстко возразил капитан. - Он нас
дожидался, пока мы пешкодралом до него
добирались. На расстоянии на него воздействовал
старшина Кузьмичёв. Халявин к нашему приходу уже
чистосердечное признание написал и двери
настежь открыл. - Ну, а эти, которые на Канары от
правосудия улетели? - гнул своё Женька. - Там же не
Нахаловский район! - Мы тут вроде ни при чём,
только понос их жуткий прихватил, - подмигнул
весело Бубенчиков. - Две недели мучились,
бедолаги, пока не осознали, что к чему. Перевели
банкиру Мыльникову деньги в швейцарский банк и
записку прислали с извинениями. Да это всё
мелочи! Вот мы думаем, что автомобильный парк наш
можно перевести на экологически чистое горючее -
психическую энергию. Читал труды индийских
товарищей йогов? Этой ихней праной и как горючим,
и как резиновой дубинкой можно пользоваться...
Тут капитан спохватился и покосился на усердно
строчащего Женьку. - Но вообще-то мы должны думать
о более гуманных подходах. Применяя методики
современной психологии, надо перевоспитывать
этих гадов в зародыше, вдалбливать в их
преступные мозги христианские заповеди: не убей,
падла, не укради! И чтоб каялись, каялись... Видал
этого Степанцова? Вот таким образом. Мы тут
договорились с одним местным Кашпировским, учит
он нас. Развиваем у работников отделения
ненормальные способности. Целая библиотека
скопилась необходимой в работе литературы:
астрология там всякая, телетранспортация...
Парахеромантия, одним словом. В спортзале наши
ребята не боксёрские мешки лупят, а учатся
астральному каратэ - взглядом твёрдые предметы
разбивать. Показать? Ну и хорошо, что нет. А тут
такой полтергейст начнётся, туши свет - если без
нужной психологической настройки... Один
участковый у нас, кстати, даже дожди научился
заклинать... В общем, успехи налицо. Так и запиши,
дорогой: отделение Нахаловского района
ответственно несёт службу, охраняя вверенное ему
население, не взирая ни на какие экономические и
прочие трудности! При последних словах
нетерпеливый Женька вскочил, благодарно потряс
руку капитану, бросил диктофон в сумку и,
пообещав сегодня же написать потрясную статью,
тигром выпрыгнул за дверь...
* * *
Шеф, вполне нормальный, уже без всяких треуголок,
благосклонно прищурясь, взирал на сенсационный
Женькин материал, лежащий на столе. "Ну, погоди,
мафия!" - бил в глаза яркий заголовок. Глаза
Женьки тоже ярко блестели в предвкушении
похвалы. - Как потопаешь, Женя, так и полопаешь! -
сказал, подмигивая, главный. - Водочку будешь?
Рабочий день кончился... Выпей, выпей - заработал.
Завтра пойдёшь интервью брать у шестирукой
женщины. Работает она в обувной артели за
шестерых, а получает, дура, одну зарплату... Ну,
вздрогнули! Женька выпил. Шефу разве откажешь?
Глянул в сторону главного - и ошалел. Степаныч
вдруг заколыхался, как мираж... И вот уже сидит в
чалме, в халате - типичный деспот, только не
восточный, а российский - морду нашу простецкую
не замаскируешь ни подо что другое. Совершенно
голая Леночка внесла самовар, опять же наш,
отечественный, даже с сапогом. Женька замотал
одурелой головой - может, хватит чудес на сегодня?
- Чё головой трясёшь? - среагировал мгновенно
доморощенный деспот Степаныч. - Думаешь, глюки?
Не-е-ет. Это всё шуточки капитана Бубенчикова.
Наведённый гипноз на расстоянии, понял? Ещё
хряпнем по одной?
|
Уважаемые читатели! Журнал
ПРИКОЛ был создан в 1997 году директором
Куличкинского сервера Валерой Колпаковым как
народный журнал всех приколистов русского
Интернета, где свои работы представляли на суд
читателей маститые авторы и начинающие юмористы.
С тех пор немало утекло воды и журнал обзавелся
своими традициями, постоянными рубриками и
авторами. Должность главного редактора
переходит к Тиму Туманному. В новое тысячелетие
ПРИКОЛ входит с обновленным дизайном. Журнал
будет обновляться динамично, ибо, как говорил
мессир Воланд: "Свежесть, свежесть и свежесть,
вот что должно быть девизом всякого
буфетчика". Впрочем, не будут забыты и перлы и
алмазы из нашего золотого фонда. Мы по-прежнему 
