Александр Житинский
"ФИГНЯ" (роман-буфф)
Над страной фигня летала
Неизвестного металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной фигни.
Часть первая. Агенты Интерпола.
Глава 30
Экзамен
Маккензи приехал в семь утра. Подтянутый, как
всегда, бритый наголо. Стажеры поняли: чтобы
лучше, больнее бить противников лысой башкой. В
данном случае, экзаменующихся.
-- Готовы, ебена мать? -- весело спросил он.
Это матерью он уже всех достал. Пробовали обучить
его для разнообразия другим матерным выражениям
, но он твердил, как попугай: ебена мать да ебена
мать, будто других слов нету.
Стажеры молча кивнули.
Капитан посчитал это за признак волнения,
выложил на стол три расписки. На каждой было
написано: "В моей смерти на экзамене прошу
винить меня самого". Все трое расписались, так
же молча. -- Да что вы как воды в рот набрали, ебена
мать? -- спросил Маккензи.
-- Переживают, -- сказала Ольга, провожавшая ребят
на экзамен.
Маккензи рассмеялся.
-- Правильно переживают! Не будь я капитан
Маккензи, если сегодня все трое вернутся домой.
Такого еще не было. Кого-нибудь да провалю. В
подземное царство, -- мрачно и тяжеловесно
пошутил он.
Стажеры проследовали в автомобиль. По пути
приняли цветы от доньи, выслушали еще раз ее
притязания. На этот раз Иван несколько
растрогался, пожал на прощанье донье руку.
Влюблена баба как-никак. Чем она виновата?
На полигон приехали в девять утра. В небольшом
коттедже для отдыха и развлечений уже ждала
стажеров экзаменационная комиссия: полковник и
майор, оба англичане, и старик-кореец с жидкой
бороденкой. Он спал в кресле. А может, глаза такие
узкие.
Иван сразу показал, что он настроен по-боевому.
Едва стажеры были представлены комиссии, а их
расписки выложены на стол, как Иван мрачно
проговорил:
-- Пускай Джеральд тоже распишется. Леш, переведи,
чтобы тоже дал такую расписку.
Голос у Ивана был глухой, чуть булькающий.
Заблудский перевел. Тоже булькающим голосом.
-- Русская делегация просит, чтобы капитан
Маккензи дал такую же расписку.
-- Я?! -- изумился капитан. -- Зачем?
-- Мало ли... -- уклончиво проговорил Иван.
Маккензи пожал плечами, но все же написал на
листке: "В моей смерти на экзамене прошу винить
меня самого". При этом посмотрел на Ивана
весьма выразительно. Мол, готовься к смерти,
парень.
Однако, было видно, что слегка перетрухал.
-- Ну вот, теперь мы на равных, -- пробулькал Иван.
Церемония была окончена. Все пошли в лабораторию
ядов. Экзамен начинался с ядов, ибо этот предмет
многое прояснял.
Маккензи повязал фартук, надел резиновые
перчатки и начал готовить яд для Заблудского. Из
пяти компонентов, одним из которых была ртуть. Он
смешал смесь в миксере, как бармен, налил в бокал
и придвинул Леше.
-- Плиз, сэр.
Леша посмотрел формулу, затем подошел к
холодильнику, нашел пакет молока, налил в стакан.
Комиссия наблюдала за его действиями с интересом.
Затем Заблудский взял фужер двумя пальцами и
проговорил голосом чревовещателя:
-- Ваше здоровье!
И заглотил фужер яда, запив его молоком.
Врач реанимационной бригады сделал знак
медсестрам готовить промывание желудка и
переливание крови. Маккензи смотрел на
экзаменующегося с уважением и даже некоторой
благодарностью. Он решил, что Алексей
добровольно уходит из жизни, чтобы не осложнять
комиссии работу.
Прошла минута, другая. Алексей не умирал.
-- Расчетное время яда прошло, -- объявил полковник.
-- Курсант Заблудский получает зачет.
-- Сеньк ю, -- пробулькал Алексей.
-- Ит из импоссибл, -- прошипел Маккензи и начал
приготовлять снадобье для Вадима.
Вадим запил сложный яд капитана минералкой. И
тоже не умер.
Старик-кореец широко раскрыл глаза. Проснулся.
Вадим получил зачет.
В фужер для Ивана Маккензи слил все, что имелось в
лаборатории. Иван вспомнил своих любимых Тома и
Джерри, когда Том готовит адскую отравленную
смесь для своего маленького друга. Между прочим,
жидкость в фужере так же дымилась и постреливала,
как в мультфильме.
Иван даже холодильника не раскрыл. Маханул фужер
одним глотком и занюхал обшлагом рубашки.
-- Ну, ебена мать, теперь понимаешь?! -- храбро
пробулькал он Маккензи.
Медсестра поднесла капитану валерьянки. Первый
раунд был выигран вчистую. Объявили пятиминутный
перерыв.
Курсанты вышли в туалет. Реаниматоры пока не
уходили, ждали, чем все это кончится. В туалете
Заблудский широко открыл рот, и Иван осторожно
вытянул у него из желудка длинную кишку
воздушного шарика, в конце которой болталась
увесистая смертносная капля яда. Кондом сработал!
Такая же резиновая кишка была извлечена из
Вадима. Но, когда Алексей заглянул в рот Ивану,
чтобы помочь ему избавиться от кондома, то кишки
не обнаружил.
-- Ваня, ты ее не проглотил?
Иван засунул палец в рот, поискал.
-- Нету... -- сказал он.
Все трое разом представили, как в желудке Ивана
резиновым комочком лежит смертоносная порция в
сто пятьдесят граммов яду.
-- Как ты думаешь, может разъесть резину? --
озабоченно спросил Иван.
-- Это вряд ли. Лишь бы не пролилось. Ты осторожнее,
не делай лишних движений, -- посоветовал Леша.
Все трое, избавившись от кондома в горле,
говорили уже нормальными голосами.
Однако, лишних движений предстояло сделать
довольно много. Начинались зачеты по
единоборствам.
Первой значилась стрельба. Маккензи, потерпевший
страшное фиаско на ядах, был полон решимости
уложить всех троих, лишь бы поправить свое реноме.
На этот раз начинал Иван. Перестреливались на
стрельбище, с трех сторон укрытом брустверами с
цветущими на них тюльпанами. Красиво было вокруг,
пели французские птицы. Иван потихоньку
прислушивался к желудку, хотя знал, что яд
мгновенного действия. Если хоть капля просочится,
-- все, хана.
-- Выбирайте оружие, -- сказал полковник.
-- Шестизарядный Смит-Вессон, -- сказал Маккензи.
-- Автомат Калашникова, -- предложил Иван.
Это тоже была домашняя заготовка. Автомат
Калашникова в программу входил, но стреляли из
него по мишеням, друг по другу -- никогда. Велика
вероятность поражения насмерть.
-- Хорошо, ебена мать, -- сказал Маккензи.
Комиссия, врачи и экзаменующиеся укрылись в
блиндаже с телевизионными мониторами, на которых
хорошо была видна цветущая поляна стрельбища.
Преподавателю и курсанту дали по автомату,
бронежилету и каске. Надев амуницию, они
разошлись метров на пятьдесят, повернулись лицом
друг к другу.
-- Огонь! -- скомандовал по трансляции полковник.
Оба разом упали на траву и принялись поливать
друг друга очередями. На мониторах хорошо были
видны лица курсанта и преподавателя. На обоих
была зверская решимость прикончить друг друга.
Но Иван выглядел человечнее.
Одна за другой возникали на касках вмятины от
пуль. Комиссия вела счет. Вадим и Леша тоже
считали, болея.
-- Маккензи ведет три-два. А вот сравнялись, видишь...
Внезапно Иван вскочил на ноги. Капитан сразу же
дал очередь веером, но Иван подпрыгнул, пули
прошли под ногами. Приземлившись, Иван с большего
угла буквально прошил противника, оставив на
бронежилете экзаменатора ровную строчку отметин,
будто пробежала сороконожка. Набрал этим кучу
очков.
Полковник с майором обменялись одобрительными
репликами.
Маккензи перекосило. Он пополз по-пластунски к
Ивану, осыпаемый градом пуль.
-- Прикладом добить хочет, -- предположил Алексей.
-- Прикладом нельзя. Зачет по стрельбе, -- напомнил
Вадим.
Теперь противники били друг по другу в упор, так
что отскочившие пули, случалось, возвращались
обратно. Маккензи тупо бил в одну точку Ивановой
каски, будто буравил дыру в стене шлямбуром.
Вмятина была чудовищная, палец влезет. Иван
набирал очки выстрелами по туловищу. Бронежилет
Маккензи разлохматился, напоминал уже дедовский
разлезшийся ватник, найденный на чердаке
пятьдесят лет спустя после смерти деда.
Комиссия сбилась со счета попаданий.
И тут патроны у обоих кончились.
-- Гранату, ебена мать! -- прорычал Маккензи.
Это был дополнительный вопрос по билету.
Ассистенты, сидевшие на корточках в укрытии, как
мальчики на корте, бегом поднесли состязающимся
по гранате, те разом вырвали чеку, метнули и
взорвались, обезобразив зеленое стрельбище.
Когда дым и пыль рассеялись, в глубоких воронках
лежали окровавленные, но живые, курсант и
преподаватель.
Обоих унесли в медчасть. Комиссия после
небольшой разборки поставила Ивану "отлично".
О служебном соответствии Маккензи пока не
говорили.
Был объявлен получасовой тайм-аут, во время
которого Ивану и Джеральду накладывали швы.
Капитан вернулся на экзамен весь в повязках и
вызвал на поединок Вадима. На этот раз выбрали
пистолеты ТТ и по три обоймы каждому. Вадим сразу
ушел в глухую защиту, улегся в воронку,
образованную взрывом, и стал потихоньку
закапываться в рыхлую землю, вибрируя всем телом.
Напрасно Маккензи кричал ему про мать и требовал,
чтобы Вадим показал хоть какую-нибудь часть тела.
Вадима не было видно, из земли торчала только
каска и кисть с пистолетом, который производил
ритмичные выстрелы.
Оба остались невредимы, Вадим получил "удовлетворительно".
Без перерыва экзаменовался Заблудский. Он
показал себя настоящим работником культуры,
подошел к экзамену как эстет. Потребовал
дуэльные пистолеты Лепажа. Тут, конечно, не
только любовь к истории и красоте сыграла свою
роль. Пистолет Лепажа однозарядный, и Леша
надеялся -- авось пронесет.
При таких пистолетах и правила стрельбы были
дуэльные. Стрелялись с десяти шагов.
Преподавателя и курсанта развели по обе стороны
барьера, обозначенного ветками боярышника, и
скомандовали сходиться. Маккензи выставил руку с
пистолетом вперед и направился к барьеру с видом
человека, у которого нет времени на пустяки.
Быстро расправиться -- и дальше.
Заблудский двинулся навстречу капитану бочком,
приставным шагом, как артист пантомимы. Внезапно,
не доходя метров двух до барьера, Заблудский
вытаращил глаза и ткнул указательным пальцем в
небо:
-- Гляди, ебена мать!
Маккензи, конечно, задрал голову вверх и
вытаращился на чудо, увиденное Алексеем. Но
ничего там не увидел. Алексей улучил момент и
выстрелил. Попал аккурат в пистолет противника,
разнес его в щепки. Со страха, конечно. Но
выглядело это эффектно. Комиссия впервые
зааплодировала.
Маккензи завыл от боли в перебитой кисти, в
которой была зажата сломанная рукоять пистолета.
Как в дерьмо опущенный.
Алексей получил "отлично" и особый значок
"за изящество и артистизм", которым
награждались агенты Интерпола, сумевшие
справиться с преступником наиболее быстрым,
красивым и бескровным способом. На значке был
изображен Чарли Чаплин, повергающий на землю с
помощью своей трости огромного верзилу.
Разобравшись с курсантами, обратились к
преподавателю.
-- Капитан! -- сказал полковник. -- Интерпол
отмечает исключительно высокую подготовку
русских курсантов, их сообразительность и
ловкость. Спасибо, Джеральд... Но вы устали. Вам
нужно отдохнуть.
-- Да... Да... -- потерянно твердил Маккензи. -- Но кто
будет экзаменовать парней дальше?
-- Мы попросим мистера Пак Чжонхи, нашего эксперта,
-- указал полковник на дремлющего корейца. -- А вы
не боитесь, полковник, что в этом случае Интерпол
не получит ни одного специалиста?
Вдобавок тела отправлять в Россию. Сплошные
расходы, -- сказал Маккензи.
-- Ничего, мы попросим мистера Пака работать в
одну треть его силы, -- полковник потряс старичка
за плечо. -- Серти сри персент, мистер Пак! --
проорал он ему в лицо.
Глуховатый старичок проснулся, захлопал узкими
глазками, как китайская кукла, затряс седой
бородой. Но потом закивал, мол, понял. И ушел
переодеваться.
-- Я вам не завидую, ебена мать, -- прямо заявил
Маккензи стажерам. -- Старина Пак из вас котлету
сделает.
-- Этот божий одуванчик? -- удивился Заблудский.
-- Угу. Божий, -- Маккензи сплюнул кровью.
Старичок появился в длинной белой хламиде, под
которой невесомо колебалось его тщедушное
тельце. Сложил морщинистые ручки перед собою и
поклонился партнерам.
-- Раздевайтесь, -- приказал Маккензи.
Он уже развалился в кресле, потягивал джус.
-- Парни, я не смогу его бить. Ему же за восемьдесят,
-- сказал Иван, раздеваясь.
-- Ну, ты осторожнее... Мягче... Ногами не бей, --
посоветовал Леша.
Иван разделся до своей чемпионской формы и вышел
на татами. Поклонился старичку.
Однако тот посчитал, что уже кланялся русским,
поэтому вместо приветствия просто вспорхнул в
воздух, как бабочка-капустница, и произвел ногами
какое-то движение, которое никто не уловил в силу
его абсолютной молниеносности. Наблюдатели
успели зафиксировать только сам момент касания
пятки старичка иванова носа. Пятка была тоже
морщинистая, чистенькая. Вообще старичок был
ухоженный.
Ивана откачивали десять минут. Старик в это время
дремал на татами в положении стоя. А может,
медитировал. Когда Иван пришел в сознание, он
спросил:
-- Что это было? Какой прием?
-- Радушный, -- сказал Заблудский.
Иван вышел на татами и сразу, уже без прежнего
пиэтета, бросился на старичка. Он тоже хотел
поразить его пяткой, красиво полетел на него в
положении стрелы, но старик, неуловимо
отклонившись, перехватил пятку Ивана и,
продолжив его стремительное движение, направил
дальше. Иван улетел метров на десять и рухнул на
ковер, как подбитый самолет.
Последующие пять минут были посвящены полетам
Ивана над, рядом и даже под старичком. В это время
старик напоминал юного авиаконструктора,
который проводит испытания новой летающей
модели. Наконец ему это надоело, и он прикончил
свою модель коротким ударом ребра ладони по
печени, когда Иван в очередной раз, матерясь,
пролетал мимо.
Ивана унесли, а на ковер вышел бледный капитан
Богоявленский. Он попытался сразу провести
удушающий прием, старик дал себя обнять, и Вадим
изо всей силы сдавил его, как вдруг, охнув, стал
оседать и сполз по старичку вниз. Кореец сделал
знак врачам, чтобы они действовали быстрее.
Видимо, прием был серьезный. Но какой -- об этом
оставалось только гадать.
Заблудский вышел на татами с широкой улыбкой и
сразу направился к корейцу с протянутой
растопыренной пятерней. Хотел, видно, пожать ему
руку, поблагодарить за прекрасное владение ушу.
Старик тоже улыбнулся, польщенный, и протянул
узкую ладошку Леше. Однако тот, схватив ладошку,
тут же резко дернул руку старика вниз и подставил
колено, чтобы встретить его лицо. Невесомый
кореец врезался бороденкой в лешино колено и
упал. А Заблудский, недолго думая, ухватился за
край его хламиды и натянул ему на голову, лишив
экзаменатора ориентации. Запакованный в
собственное одеяние старик беспомощно
барахтался на татами. Алексей поднял его, как
мешок, из которого торчали ноги, и раскрутив,
бросил за ковер. После чего, победно ткнув
кулаком в небо, удалился с ковра.
Когда потрясенный кореец выпутался из хламиды,
он подошел к Заблудскому и, упав на колени,
ткнулся лбом ему в ступню.
-- Ничего, отец. Бывает... -- ласково проговорил
Алексей.
Заблудский получил "отлично" и второй
значок с Чарли Чаплином, остальные
довольствовались "тройками"...
Вечером пили у себя в номере. Алексей живописал
события устно, Ольга строчила статью в "Курьер",
посвященную экзамену, Вадим сочинял рапорт в ФСК.
Перевязанный с ног до головы Иван прислушивался
к желудку, где, как бомба замедленного действия,
лежал яд Маккензи. Затем ушел в туалет. Через пять
минут оттуда донесся его торжествущий рев.
-- Просрался... -- счастливо улыбнулась Ольга,
оторвавшись от статьи. |
Уважаемые читатели! Журнал
ПРИКОЛ был создан в 1997 году директором
Куличкинского сервера Валерой Колпаковым как
народный журнал всех приколистов русского
Интернета, где свои работы представляли на суд
читателей маститые авторы и начинающие юмористы.
С тех пор немало утекло воды и журнал обзавелся
своими традициями, постоянными рубриками и
авторами. Должность главного редактора
переходит к Тиму Туманному. В новое тысячелетие
ПРИКОЛ входит с обновленным дизайном. Журнал
будет обновляться динамично, ибо, как говорил
мессир Воланд: "Свежесть, свежесть и свежесть,
вот что должно быть девизом всякого
буфетчика". Впрочем, не будут забыты и перлы и
алмазы из нашего золотого фонда. Мы по-прежнему 
