Александр Житинский
"ФИГНЯ" (роман-буфф)
Над страной фигня летала
Неизвестного металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной фигни.
Часть вторая. Русский чай.
Глава 18
Двойной диссидент
Оставив опешившего министра обороны у
бруствера, интерполовцы устремились в сельву, на
которую уже опускались стремительные
тропические сумерки. Они обогнули скалу и
углубились в непроходимую чащу, которая с каждым
метром становилась все влажнее. Под ногами
зачавкало. Почва колебалась.
-- Болото, что ли? -- догадался Иван.
Вадим выстрелил в воздух для острастки, Где-то
вдали послышались крики и улюлюканье правитель-ства.
-- Догоняют, -- сказал Вадим и выпалил снова.
-- Вперед! -- скомандовал Иван.
Но не успел он сделать трех шагов, как почва
разверз-лась под ним, и Иван по пояс провалился в
трясину.
-- Вадим, помоги! -- крикнул он, держа винтовку над
головой.
Вадим бросился к нему и тоже провалился в двух
метрах от товарища. Они торчали из болота, как два
грибка-подберезовика, и не могли ничего поделать.
Трясина медленно засасывала их.
-- Пропали, Иван, -- сказал Вадим.
-- Пропали, Вадим...
Шум кабинета министров нарастал, уже стали
слышны отдельные голоса: "Господа, может, хер с
ними?! -- фальцет министра торговли. -- Я вам покажу
хер с ними! -- бас министра оборовы". Но хер
действительно был с ними. Херовое положение,
лучше не скажешь.
Внезапно из-за большого валуна, торчавшего
неподалеку, появился странный волосатый человек,
одетый в звериные шкуры. Он был поразительно
похож на Робинзона Крузо. В руках он зачем-то
держал старинный фотоаппарат на треноге.
Робинзон крадучись приблизился к терпящим
бедствие и с интересом принялся их разглядывать.
-- Спасите нас, пожалуйста, -- попросил Иван.
-- Министры? -- осведомился незнакомец.
-- Нет.
-- Откуда же вы?
-- Из России, -- сказал Вадим.
-- Здесь все из России, -- желчно парировал
Робинзон. -- Чем занимались в России?
-- Я в милиции служил, а он из КГБ, -- простодушно
доложил Иван.
Незнакомец злорадно рассмеялся и не торопясь
стал устанавливать треножник фотоаппарата.
-- Если можно, поторопитесь. Нас засасывает, --
предупредил Вадим.
Незнакомец не обратил на это внимания, а
продолжал готовиться к съемке.
-- Фотография века! -- сообщил он. -- Гибель русских
ментов в амазонских болотах!
-- Вы разве не собираетесь нас спасать? --
встревожился Вадим.
Они с Иваном были уже по грудь в трясине.
-- Вот именно, -- кивнул Робинзон.
-- Но это негуманно!
-- Примерно то же самое я говорил на допросах, --
сказал Робинзон. -- И еще международное право
поминал... Не шевелитесь! Снимаю!
Он щелкнул затвором, потом уселся на камень,
закурил. Интерполовцы продолжали тонуть со
скоростью пять сантиметров в минуту.
-- А что вас сюда принесло, если не секрет? --
осведомился незнакомец.
-- Мы боремся с Пересом де Гуэйра, -- сказал Вадим.
-- Хм... Это меняет дело, -- вздохнул Робинзон. --
Придется спасать.
Он отвинтил фотоаппарат от треноги и протянул
один ее конец Вадиму. Тот ухватился за нее и с
большим трудом выбрался из трясины. Вместе с
незнакомцем, пользуясь той же треногой, они
вытянули Ивана.
Оба интерполовца были в грязи и ряске.
-- А кто там стреляет? -- спросил незнакомец,
прислушиваясь.
-- Кабинет министров. Они за нами гонятся.
-- За мной! -- приказал незнакомец, подхватывая
треногу и фотоаппарат.
Они обогнули камень, за которым открылась тропа,
ведущая вверх по склону горы. Все трое рысцой
устремились на гору. Вскоре беглецам открылась
пещера между скал. Они юркнули туда и оказались в
жилище Робинзона. Там был каменный очаг, валялась
нехитрая утварь, книги. На веревочке сушились
проявленные негативы.
-- Раздевайтесь, -- приказал незнакомец. -- Придется
знакомиться. Платон Молочаев, диссидент.
Интерполовцы пожали Платону руку, назвав себя.
В пещере было темно. Платон зажег свечи,
укрепленные в самодельном канделябре из козьих
рогов, развел костер и повесил над ним одежду
интерполовцев для просушки. Порывшись в дальнем
углу пещеры, бросил Ивану и Вадиму козьи шкуры.
Когда интерполовцы завернулись в них и уселись у
очага, все трое стали напоминать племя
троглодитов.
-- Ну что? Надо бы за встречу... -- промолваил Платон,
извлекая на свет Божий бутыль с коричневатой
жидкостью и водружая на плоский каменнь,
служивший ему столом. Рядом появились граненые
стаканы.
Он разлил по полстакана.
-- Вздрогнули! -- произнес Платон короткий русский
тост, и все мигом осушили стаканы. -- Значит,
говорите, с Пересом боретесь? -- Платон занюхал
выпивку тыльной стороной ладони.
-- Угу, с ним... -- кивнули оба.
Они еще не знали, как себя вести. Кто перед ними?
Сумасшедший? Беглый министр? -- Перес -- гениальный
человек! -- воскликнул Платон, разливая по новой. --
Ни за что не стал бы с вами пить, -- признался он,
чокаясь. -- Как вспомню, как меня в Союзе мытарили...
Но дело есть дело. Поехали!
Все поехали.
-- Так о чем я говорю, -- продолжал Молочаев, -- Перес
-- гений, но на мне он обломился. Когда я свои три
года за распространение артисоветчины отсидел,
Перес прислал мне приглашение в Касальянку. Мой
прадед здесь ошивался... Приехал я, Перес меня
назначил заведовать Союзом писателей Касальянки...
Я стишки пописывал. Тоже антисоветские.
Посмотрел я, что здесь делается. Я же диссидент
убежденный! В ситуации власть-народ я всегда
встаю на сторону народа. Я понял, на чем играет
Перес. Для народа он -- отец-благодетель Яков
Вениаминович, который распределяет блага и вроде
бы из идейных соображений содержит общину добра
и света. А для Европы он -- дон Перес де Гуэйра,
мафиози, содержатель кабаре и игорных домов. И
знаете, на чем делает деньги?
-- Знаем. На наркотиках, -- кивнул Иван.
Платон разлил остатки из бутылки.
-- Не совсем. На фигне.
-- На фигне? Что это? -- спросил Вадим.
-- Разновидность чая. Он здесь особый, обладает
особыми свойствами.
Внезапно Иван погрустнел, с нежностью взглянул
на Вадима.
-- Я тебе давно хотел сказать, Вадим, -- начал он с
благородной грустью. -- Я часто неправ бывал в
отношениях с тобой. Завидовал, наверное, твоему
уму, образованию... Ты прости меня. -- Что ты, Ваня, --
растроганно отвечал Вадим. -- Это я виноват.
Высокомерия во мне много, гордыни. За лаптя тебя
держал... Давай похристосуемся по-русски, простим
друг другу обиды...
Они встали и троекратно расцеловались. Молочаев
расхохотался.
-- Что и требовалось доказать! Слушайте про чай.
-- Да ну его на фиг, этот чай! -- махнул рукою Иван.
-- Вот именно. Наш чай обладает редчайшим
свойством. Выпившему его все становится по фигу.
Перес народ споил этим чаем. И торгует на экспорт.
Знаете, кто у него покупает этот чай? -- продолжал
Молочаев.
-- Платон, кончай вешать лапшу на уши, -- добродушно
сказал Вадим. -- Ты за диссидентство сидел?
-- Да, -- кивнул Платон.
-- Значит, по нашему ведомству. От имени комитета
по госбезопасностит приношу тебе глубокие
извинения! -- Вадим двумя руками приподнял с места
Платона и расцеловался с ним. -- Погоди, Вадим, дай
послушать, -- сказал Иван. -- Так кто же все-таки
этот чай покупает, от которого все по фигу?
-- Деловые круги Америки, Японии, Канады, Германии.
Теперь еще и Южной Кореи.
-- А им зачем?
-- Они угощают партнеров на деловых переговорахю
Имеют на этом колоссальный барыш! Представь:
нужно подписывать контракт, у них разногласия.
Вносят чаек. Партнеры попьют, рукой махнут -- ну их
на фиг! -- и быстренько все подписывают, -- объяснил
Молочаев.
-- Умно придумано, молодец Перес, -- одобрил Вадим.
-- И вот я против этой системы восстал. Это обман
народа. Решил сам стать президентом. Выдвинул
свою кандидатуру... -- Молочаев вдруг умолк.
-- Ну и... -- интерполовцы ждали продолжения.
-- Ну и меня... выдвинули... из народа. Изгнали. Я же
говорю -- Перес народ споил. Теперь с обоими воюю.
Подбрасываю листовки народу.
-- А листовки где берешь? -- профессионально
заинтересовался Вадим.
-- Печатают мне. В Бразилии. Я фотографирую
местную фауну, продаю негативы. Они мне присылают
тираж. На вертолете. Собственно, не присылают, а
сбрасывают прямо над деревней, -- объяснил
Молочаев.
-- М-да... -- оба интерполовца поникли головами.
Молочаев тяжело вздохнул, показывая, как нелегка
ноша двойного диссидентства.
-- На фига это тебе, Платон?.. -- задумчиво спросил
Иван. -- Фотографировал бы просто свою... фауну. Без
листовок... А что это, кстати, такое? -- спросил он.
-- Животный мир, -- объяснил Вадим.
-- Все-то ты знаешь! -- восхитился Иван. -- За дружбу!
-- За добро и свет! -- поднял стакан Вадим.
-- И эти туда же... -- вздохнул Платон. -- Но меня этим
напитком не возьмешь. Мне намбутал в тюрьме
кололи. И ничего.
-- А что мы пьем, кстати? -- заинтересовался Иван,
разглядывая пустой уже стакан. -- На виски не
похоже. И балдеешь как-то странно...
-- Это водка, настоенная на фигне, -- объяснил
Молочаев. -- Правительство хлещет спиртное, а
народ фигню. Мне как диссиденту приходится
смешивать.
-- Хороший напиток, -- одобрил Вадим.
-- Его бы в России продавать -- цены бы ему не было!
-- заключил Иван.
-- А вот тут ты неправ. Для России он смерти
подобен, -- покачал головой Вадим.
|
Уважаемые читатели! Журнал
ПРИКОЛ был создан в 1997 году директором
Куличкинского сервера Валерой Колпаковым как
народный журнал всех приколистов русского
Интернета, где свои работы представляли на суд
читателей маститые авторы и начинающие юмористы.
С тех пор немало утекло воды и журнал обзавелся
своими традициями, постоянными рубриками и
авторами. Должность главного редактора
переходит к Тиму Туманному. В новое тысячелетие
ПРИКОЛ входит с обновленным дизайном. Журнал
будет обновляться динамично, ибо, как говорил
мессир Воланд: "Свежесть, свежесть и свежесть,
вот что должно быть девизом всякого
буфетчика". Впрочем, не будут забыты и перлы и
алмазы из нашего золотого фонда. Мы по-прежнему 
