Александр Житинский
"ФИГНЯ" (роман-буфф)
Над страной фигня летала
Неизвестного металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной фигни.
Часть вторая. Русский чай.
Глава 12
Государственный Совет
За круглым столом, где еще недавно шли
переговоры, на этот раз заседал Государственный
Совет вольной республики Касальянка. В полном
составе сидели члены кабинета, в том числе и
Алексей Забудский, на почетном месте, в
деревянном кресле с высокой резной спинкой,
восседал дон Перес де Гуэйра. У дверей зала
дежурили солдаты, а у стены притулился на стуле
Бранко Синицын, на коленях у которого как бы
невзначай лежал автомат.
-- Начинаем заседание Государственного Совета, --
объявил Перес. -- На повестке дня обсуждение
поставок чая6 утверждение плана по экспорту. Это
первое... Второе: вопрос о незаконном
проникновении в страну агентов Интерпола,
арестованных по представлению прокурора... Где он,
кстати?
-- Запой у него, -- тихо сообщил министр юстиции.
-- Ладно, без него разберемся. В третьем пункте --
разное. По первому вопросу докладывает министр
внешней торговли. Прошу.
Поднялся солидный мужчина, действительно
похожий на министра, в прошлом -- председатель
облисполкома, получивший срок за взятку. Держа
перед собой листок, он принялся докладывать.
-- План по экспорту на первое полугодие выполнен
на сто семьдесят процентов. Сверхплановые
закупки произведены Японией, Южной Кореей,
Сингапуром. Поставки Соединенным Штатам
остались на прежнем уровне.
-- А когда ж в Россию продавать будем? -- раздался
голос министра здравоохранения.
-- Вот, уже купили небольшую партию, -- указал Перес
на Федора. Сто двадцать килограммов. Дальше будем
больше.
-- Как намереваетесь использовать?
-- Чтоб я знал! -- воскликнул Федор. -- Я в глаза
вашего чая не видал.
-- Я приложу инструкцию для покупателей. Пойдет,
как и везде, по коммерческим структурам, -- сказал
Перес.
-- Национал-радикалов поите и этого...
Жириновского! -- воскликнул Илья Захарович. -- Там
есть клиенты. Много, -- утвердительно кивнул Перес,
давая понять, что обсуждение закончено. -- Прошу
утвердить отчет. Кто "за"?
Все министры дружно подняли руки. Бранко тоже
поднял.
-- Единогласно. Переходим ко второму вопросу.
Слово министру юстиции, -- сказал Перес.
Поднялся министр юстиции -- небритый желчный тип
с бородкой.
-- Я кратко, если можно. Расстрелять ментов -- и
дело с концом. Чтобы неповадно было.
-- Я против! -- выкрикнул Алексей.
-- А ты кто такой? -- удивился министр юстиции.
-- Он министр культуры. Уже третий день. Вы же
знакомились на брифинге, -- укоризненно сказал
Перес.
Знакомство Заблудского с юристом состояло в том,
что их вынесли вместе из банкетного зала.
-- А-а... Вспомнил, -- хмуро сказал юрист. -- Я закон
напишу, если нужно. Вплоть до исключительной меры.
А то повадятся.
-- Хм... -- сказал Перес. -- Права человека должны
соблюдаться неукоснительно. Я думаю, отпустим их
с Богом. Вышлем из страны в двадцать четыре часа.
-- Зачем так долго! В полчаса! -- раздались возгласы.
-- Введите арестованных, -- распорядился Перес.
Бранко оживился, положил руки на автомат.
Открылась дверь, и в залл ввели Ивана и Вадима в
тех же белых рубашках. Они были бледны и
прекрасны, как молодогвардейцы. Они сделали
несколько шагов и остановились в центре зала,
прижавшись друг к другу плечами. Композиция
напоминала бы известную скульптуру "Несгибаемые"
скульптора Фивейского, где три бронзовых голых
молодых человека стоят, надо полагать, лицом к
лицу с палачами, -- если бы не отсутствие Алексея.
Он это понимал, поэтому потупил взгляд.
Признаете ли вы... -- начал Перес, но его перебил
Бранко.
-- Долой ревизионизм всех мастей! -- фальцетом
прокричал он, бросаясь к интерполовцам с
автоматом наперевес.
Он затормозил в двух шагах от них и в упор прошил
обоих очередью из автомата.
Иван и Вадим, словно стараясь защититься, прижали
руки к груди, предсмертный ужас исказил их лица, а
когда руки бессильно упали вдоль тела, все
увидели, что на белых рубашках интерполовцев, на
груди, расцветают алые пятна крови. Иван и Вадим
беззвучно рухнули на пол.
-- Что ты наделал, гад! -- заорал Алексей, бросаясь к
Синицыну.
Он вырвал у него из рук автомат и саданул Бранко
по башке прикладом.
Синицын, как сноп, повалился рядом со своими
жертвами.
Министры сидели, раскрыв рты. Такие развлечения
были редкостью в Касальянке.
Подоспевшая стража отобрала автомат у
Заблудского, скрутила ему руки за спиной.
-- Ай, как нехорошо получилось... -- почесывая
подбородок, протянул Перес. -- Международный
скандал... Террориста -- в тюрьме, -- указал он на
Бранко. -- Остальных похоронить с воинскими
почестями.
-- Я хочу похоронить своих друзей... -- сдерживая
рыдания, проговорил Заблудский.
-- Это пожалуйста. Сами виноваты. Нечего было
дразнить террориста, -- наставительно произнес
Перес.
Солдаты за руки и за ноги вынесли бесчувственные
тела интерполовцев. Заблудский шел следом.
Бранко подняли с пола. Взгляд его был мутен, но
радостен. Сбылась мечта партизана. Трупы врагов
волокли на свалку истории.
-- Ну, повеселились и хватит, -- сказал Перес. --
Пункт третий повестки дня. Разное. |