Снег

Наступал новый год. Жук вышел на улицу, смотря на яркие петарды, взлетающие выше деревьев, и новые сугробы, переливающиеся множеством огоньков. Редкие снежинки падали на деревья. Воздух был свежий, солнце ярко светило на безоблачном голубом небе. Котята, птенцы и всевозможные молодые насекомые выбегали на улицу, вдыхая свежий новогодний воздух. Падал снег. Большинство гулявших животных ушло по домам. Настал вечер. Жук тоже зашел к себе домой, где он начал наряжать елку, нагруженную игрушками не хуже кремлевской.

Снег, размякший в некоторых местах днем, покрыл землю ледяной коркой. После небольшого снегопада намело сугробы, в которых птенцы делали норки. На небе вскоре должны были появиться звезды, которые подобно манной крупе рассыпаны по нему в новогоднюю ночь, когда землю, окутанную ночной тьмой освещают всевозможные огни.

Жук повесил фотоаппарат на одну из своих лапок. Поблескивая зелеными глазами, он искал телефон одной бабочки. Куда он мог его деть? Он уже должен был помнить его наизусть, но голова жука и так наполнена всевозможными формулами, о которых он писал занудные тексты. Но сейчас он о них позабыл и выбросил из головы все мысли, ища бабочкин телефон. А вот и он, записанный на рваной бумажке, под телефоном. Жук начал стремительно набирать номер. А вот и гудки. Один, второй... Сколько они будут длиться? Шуршание прервало гудки, послышался голос.

-- Кто это?

-- Это я... Ну ты пойдешь со мной на Красную Площадь? -- Жук старался говорить красиво.

-- Ну я... не могу.

Для жука это было сильное потрясение. Он положил трубку, потому что бабочка занудно объяснялась. Жук вышел на улицу. Облаков не было, и долгожданные звезды виднелись на небе. Между двух деревьев было какое-то сияние. Жук подошел поближе. Странная птичка со змеиным хвостом, растущим у нее вместо ног, застыла около старого дуба, держа в лапке крошечный огонек. Заметив жука, она повернулась к нему, смотря вперед черными глазами без зрачков. Жук испугался не сколько огонька, набухающего в ее лапке, сколько ее странного, мертвого взгляда. Огонек увеличивался в размере, освещая оранжевым светом лицо птицы. Уже крохотное солнце закружилось на одном месте. Жук оцепенел. Он должен был бежать, но любопытство перебороло страх, и тоска в глазах птицы как бы перенеслась в него. Птица жестом попросила жука подойти к ней.

-- Это саламандра или рарог. Название не имеет значения, главное, что это такое. Его считали духом огня, но это нечто большее. Я создала его... В твоем языке нет такого слова, чтобы описать мое действие.

-- Кто вы? -- жук был удивлен столь быстрому знакомству.

--Ты меня знаешь. Но сейчас это не важно, пока рарог не сформировался, бери его. Он будет к тебе привязан. Жук подставил лапку, и крошечное солнышко зависло над ней. Птица странно свернулась в клубок, затем расправилась и взлетела, и жук пошел в метро с маленьким солнышком, которое кружилось в кармане сумки с фотоаппаратом.

Огонек, перетекая в разные формы, все еще парил в кармане, освещая его стенки, а жук, нагнувшись, смотрел на него. Вот двери открылись, и жук вышел из метро уже на Пушкинской. На Красной площади горели яркие огни, огромные елки с множеством игрушек отражали яркий свет от фонарей, а редкие снежинки падали на мостовую. И бабочка, с унылым выражением лица стояла облокотившись на плакат, рекламирующий молоко. Жук подошел к ней, и они пошли в самую гущу толпы. Громкий, но красивый звук, отражаясь от стен Кремля, на минуту наполнил всю Площадь, обе стрелки огромных часов сошлись на двенадцати, а жук и бабочка продолжили встречать Новый год. Вместе с внезапно посыпавшимся снегом пришли милиционеры, марширующие рядами, широко расставляя ноги, а салют озарил небо разноцветными огнями.

Стремление в Жукоград

Висящее на двадцати сантиметрах от земли, практически овальное, как будто из темного железа такси остановилось около торгового центра в Жукограде. Освещаемая ярким летним солнцем, открылась гладкая дверь. Из такси вышли жук и жучиха. Жука звали Рафаэль, а жучиху - Пенелопа. Выйдя из такси, они пошли вперед. Вскоре оба жука стояли у красивого здания с потрескавшимся фундаментом и новой краской на стенах. Рафаэль открыл лакированную дверь и они пошли по коридору. Снаружи дом, а точнее студенческое общежитие, выглядело гораздо лучше. Они прошли на второй этаж к номеру и открыли старую дверь. Замок шатался, а дверь чуть не вываливалась из петель. Все в трещинах стены, пол из старых досок, протекающий потолок, а обои с изображением рябины и клюквы придавали особую элегантность и возбуждали аппетит. На потолке красовались трещины, а побелки практически не осталось. Пенелопа хлопнула дверью. Кусок побелки вперемесь с частицами бетона упал перед ними, оставляя за собой облачко пыли. Кроме тумбочки и двух кресел мебели не было.

-- Наверное, в этом приятном месте есть столовая. -- Сказал Рафаэль.

-- Нам повезло. На первом этаже одна комната похожа на общественный туалет семидесятых годов. -- Сказала Пенелопа. Рафаэль сложил картонки, стоявшие у стены друг на друга, сделав странное нагромождение.

-- Это -- кровать. -- Глупо сказал Рафаэль. Он немного подправил ее. Из рюкзака они вытащили спальные мешки, положили их на картон, чтобы не испачкались. Затем Рафаэль вместе с Пенелопой вышли из общежития и пошли по асфальтированной нагретой ярким солнцем дорожке. По краям дороги возвышались туи. Дальше она образовывала перекресток. Рядом стояли лавочки. На одну из них села Пенелопа. Лавочка находилась в тени туи закрывающей от палящего солнца. Рафаэль посмотрел вперед и увидел гору. Ту самую знаменитую гору, которой славится Жукоград. Рафаэль сел рядом с Пенелопой, которая открыла небольшой складной компьютер. Не его экране высветились кнопки как бы из мрамора. Она нажала ни изображение кнопки с надписью "новые разработки". На экране высветились вопросы, и Пенелопа с важным видом начала писать ответы.

-- Давай займемся этим потом. - Сказал Рафаэль, и они отправились гулять по аллеям. Мимо прошел бордовый жук с двумя желтыми пятнами на блестящих крыльях. Рафаэль и Пенелопа пошли гулять по аллеям.

-- Пенелопа, есть теория, что Жукоград был назван в честь Жукова.

-- Это политический деятель тех времен?

-- Вроде бы. Я о нем очень мало знаю... В общем это клоп элия остроголовая, в честь него называется одна деревня близ Жукограда, жители которой утверждали, что он родился именно там. Кроме того он был мэром этого города... -- Рафаэль поспешно замолчал, смотря на читающую какую-то брошюру Пенелопу.

Пришли они вечером, сразу же начав делать домашнее задание. Рафаэль лег на грязный пол и разложил на картонках огромный лист бумаги. Одна единственная лампочка, висевшая на потолке, тусклым светом освещала его чертежи. Пенелопа сидела на стуле и печатала ответы, время от времени сосредоточивая внимание на разваливающихся стенах. Внизу сильно кричали, не давая чертить. После утомительного задания они легли спать. Многострадальный Рафаэль проснулся от криков за дверью. Пенелопа дала ему стакан с мутной водичкой. Не смотря на запах, он поднес стакан ко рту и выпил. Рафаэль немного стоял неподвижно, а затем побежал к окну и выплюнул водичку вниз. Источающая неприятный аромат, жидкость заструилась по грязной тряпке, висевшей на дереве.

-- Откуда эта вода? - Нервно, но тихо, пытаясь скрыть раздражение, сказал Рафаэль.

-- Из раковины.... понимаешь, это самая чистая вода. Ты знаешь, какая вода в туалете? -- Пенелопа посмотрела на него веселыми глазами.

Лежа на полу, Рафаэль старательно вычерчивал тонкие прямые линии на огромном листе, иногда заглядывая в невзрачную книжку с потрепанной обложкой. Лапа прочно держала линейку, огромный сложный рисунок заполнял всю площадь желтоватой бумаги. Вырисовывался круг, на него ложился короткий цилиндр. Резким рывком Рафаэль разорвал чертеж, и мысленно выругавшись посмотрел на Пенелопу. Та задумчиво писала ответы. Она была не причем.

-- У нас кончилась еда. Надо сходить на рынок. - Сказала Пенелопа, вставая с дивана в надежде, что Рафаэль пойдет вместо нее. И Рафаэль пошел. Он с радостью вышел из противного мира общежития и направился к сияющему куполу подземного магазина. Денег было достаточно, чтобы прокормить десять Пенелоп. Рядом с огромным куполом стояли рядами супермаркеты. Повсюду росли разные деревья, а ближе к магазинам были клумбы. Дома находились на огромном расстоянии друг от друга и были частными. Огромная гора величественно возвышалась над городом. Рафаэль вошел в подземный магазин, настолько огромный и шикарный, что он даже забыл про покупки и пошел рассматривать роскошные залы. У какой-то птицы с двумя хвостами он купил несколько сувениров и у приветливой бабочки много всего вкусного. Затем он зашел на рынок с рядами грязных палаток и многочисленными продавцами, кричавшими с разных сторон. Рафаэль слышал о рынках Жукограда. Он знал, что его там ожидает. Его привлекали низкие цены товаров.

-- Смотри, какая свекла! Чистая, молодая, с моего огорода! - Жучиха вылезла из-за ближнего прилавка и начала мотать грязной картошкой у Рафаэля перед лицом. Ну это уже слишком! Ее прилавок не особенно отличался от других - грязный, потрепанный, он стоял в длинных рядах ему подобных. Рафаэль отошел от жучихи и направился дальше. Мимо прошел нормальный голубь, совсем нормальный, серый, с ленточкой на голове. Ленточка беспорядочно моталась, норовя свалиться. Перед глазами что-то мелькнуло.

-- Морковь, самая яркая, голубая! Соизвольте купить! - С усмешкой казала синица, которая сидела на прилавке, держа на голове капусту. Она звонко рассмеялась.

-- А ты огурцы посмотри! - Сказала другая птица, доставая из деревянного ящика по рыночным меркам чистые огурцы. Рафаэль купил. И остался доволен. Вдалеке длинный клоп доставал из ящика с землей кристально чистую картошку. Наверное, он называет ее баклажанами. Рафаэль хотел купить "баклажаны", но ему захотелось домой, да и деньги, которых было не так много, кончались. Открыв дверь своего номера, он не нашел Пенелопу.

-- Совсем уже. Почему она меня не дождалась?! - Сказал Рафаэль, кладя пакеты с едой на деревянный пол. Доски поскрипели. Он вышел из номера, закрыв дверь, и пошел по коридору. Ему на встречу побежал молодой жук щелкун. Он бежал быстро, чуть не задевая Рафаэля, но ему было все равно. Да ну его. На улице было совсем по-другому, там солнце освещало кипарисы и туи, а яркие цветы пестрили вокруг. И Рафаэлю хотелось туда. Он подумал, что Пенелопа ушла по тем же причинам. Входная дверь заскрипела приятным скрипом. Пыль и труха взметнулись. Выйдя на улицу, Рафаэль посмотрел вперед. На лавочке сидела Пенелопа. Она была грустная, челюсти не разжимались, чтобы приветствовать Рафаэля. А он стоял на одном месте и глупо смотрел на нее.

К вечеру они пошли в номер и принялись чертить. Спать легли поздно, так и не покушав.

Утро выдалось солнечное. Все те же туи за окном приятно шелестели. Телевизора не было, и они об этом жалели. Решили пойти к подножью горы. В коридоре они увидели прозрачный пакет набитый травой и прикрепленный к потолку.

-- Интересно, зачем это? - Сказала Пенелопа без ожидаемой вопросительной интонации. Рафаэль не ответил.

До горы они поехали на автобусе. Автобус был новый, гладкий, с мягкими сиденьями и большими окнами ( а бывают автобусы с очень маленькими окнами? Бывают, только это не общественный транспорт). Когда автобус доехал, Рафаэль и Пенелопа медленно вышли. Расправив крылья, они полетели. Водитель что-то кричал, но они не слышали. Послышалось сильное гудение, затем невнятный голос диктора. Он говорил о близящемся обвале. Огромный валун скатился вниз, оставляя за собой облако пыли. Он упал вдалеке от Рафаэля и Пенелопы. Пыль медленно рассеивалась. Второй валун не заставил себя ждать. Он упал рядом с первым. Мелкие камушки со звоном катились вниз.

-- Идем отсюда! Скорее полетели! - Невнятно, торопливо, подобно диктору сказала Пенелопа. Рафаэль стоял на одном месте. Еще несколько огромных камней с грохотом скатились вниз. Еще несколько секунд осталось на полет. Из облака пыли начали выбегать какие-то животные. Некоторые что-то кричали, другие замедлили шаг и пошли в сторону города. Рафаэль быстро полетел. Пенелопа последовала за ним. Летели они низко и медленно, на быстрый полет требуется очень много сил. Да и ели они мало. Сзади они услышали треск. Большой столб неизвестного происхождения начал падать прямо на Рафаэля. Он ударил по крылу, и Рафаэль быстро начал падать, кружась, будто скатываясь с невидимой винтовой лестницы. Гора трещала. Пыль клубилась у подножья. Столб оказался фонарным, лишь краем он задел Рафаэля. Пенелопа продолжала лететь. В мыслях Рафаэль сильно обижался на нее. Он встал, стряхивая разбитые стекла с брони лапок. Вскоре Рафаэль догнал Пенелопу. Они завернули, стараясь укрыться. Тьма обрушилась на них и покрыла с ног до головы. Они почувствовали боль. Вниз посыпались обломки.

Пенелопа лежала, выгнув голову вперед и положив одну переднюю лапу на бок. Рафаэль с трудом встал, взял ее и что-то тихо говоря, поволок вперед. Он свалился. Свалился на темную, усыпанную кусочками цемента землю. В глазах на время помутнело, в голове задребезжало. Но он полз. Выполз из тьмы. Гул в голове начался снова, а может, он и не прекращался. Он упал на теплую траву, ненавидя себя. "Пенелопа, милая Пенелопа, я не хочу, чтобы ты умерла. Не надо..."

Гул утих. Рафаэль перевернулся на бок и уткнулся в снежно-белую стену. Стена была очень гладкая и имела какой-то шкафчик. Рафаэль открыл глаза. Открыл и увидел весящую на стене прозрачную коробку с тремя полками. В ней лежали аккуратно разложенные совершенно неизвестные предметы. Рафаэль перевернулся на другой бок. Перед ним на полу лежала огромная прозрачная и практически плоская коробка. На ее дне находились углубления с жидкостью. Они были примерно около одного сантиметра в диаметре и располагались рядами. Справа от них лежало три странных предмета. Один из них был похож на приплюснутый овал с несколькими влитыми в него кнопками.

К нему подошел жук стоявший рядом. Он встал около головы Рафаэля и начал говорить.

-- Спи. -- Тот показал на плоскую прозрачную коробку. -- У тебя был перелом правой нижней ноги. Был. А теперь спи, понял? Только не двигайся. -- Он сел рядышком. Очень не разговорчивый врач. Врач? У него была визитная карточка, закрепленная на передней левой лапе. Рафаэль уснул. Это было так просто, отключить сознание и уснуть. Проспал он очень долго, и когда очнулся, то посмотрел на коленку, приподымаясь.

-- Стой! -- Голос вырвался из тишины, чьи-то лапы прижали его к кровати, убрали одеяло и приподняли голову Рафаэля. Другая пара, еще одна рука придавила его грудь, не давая шевелиться. -- Не двигайся, будет боль, смотри и ты все поймешь. Рафаэль взглянул на коленку. И нечего не понял. На ноге было белое пятно покрытое прозрачной пленкой.

-- У тебя перелом, кроме того трещина в броне и рваная рана. -- Врач быстро побежал дальше, а к Рафаэлю подошел другой жук. Он был молод, его возраст выдавала неокрепшая броня.

-- Привет, псих. -- Сказал он.

-- Я не псих. Мимо пробежала синица махая белой тряпочкой.

-- Будешь! - Сказал жук смотря в глаза Рафаэля. Так получается, я псих? А это значит, психиатрическая больница смешанная с хирургической. Мимо пробежала птица с двумя зелеными хвостами.

-- Гражданка, это какая больница? -- Рафаэль старался говорить красивым голосом. Птица его слышала, но не повернулась. Жук, называвший его психом, ушел.

-- А где Пенелопа? Ну эта жучиха, с которой я лежал там. -- Спросил Рафаэль у врача, который, похоже, отвечал за него. Да, это был тот самый врач, которого он встретил первым.

-- Какая Пенелопа? Не было ее. Мы нашли тебя одного... а может быть и нет. По-моему, вас было четверо. Сейчас к тебе подойдет Инур, он...

-- Медсестра?

-- Что-то в этом роде... Можно сказать, медсестра высокого ранга, хотя он недавно закончил институт.

-- Он? Тогда медбрат.

-- Можно и так. Он вскоре отошел от Рафаэля. "Такое усердное обслуживание. Наверное, я должен платить по окончании лечения". -- Думал Рафаэль.

Шли часы. Похоже, усердное обслуживание кончилось. Рафаэль лежал, смотря в прекрасный белый потолок. Белые, белые стены. Множество врачей проходящих мимо, голоса многочисленных животных, сливающихся в один единый гул. В этот день Рафаэль рано уснул. За полчаса до сна врач приносил ему еду, иногда смазывая рану.

Мимо белых кроватей, еле слышно переступая мягкими лапами, шел грифон. Он неожиданно остановился вблизи Рафаэля, протягивая ему коробочку, сделанную из прозрачного пластика. В ней находился немного спрессованный овощной салат, очень яркий и, наверное, свежий. К нему прилагалась пластиковая вилочка с шершавой ручкой из белого пластика.

-- У вас нет других вилок? -- Вопрос звучал так нахально, что Рафаэлю стало противно.

-- А что вас в ней не устраивает? -- Вежливо спросил грифон, еле заметно разглядывая вилку янтарными зрачками.

-- Вроде ничего... Можно было бы для разнообразия закупить нежно-сиреневых, голубых.

-- Вилок? У нас не было таких запросов, есть только белые, ну и еще для птиц, те, что удобно держать крыльями, выступы на них бывают мягкие и разноцветные.

-- А вилки для мотыльков?

-- Рафаэль, если они вас так интересуют, вы можете после излечения зайти в библиотеку, там должны быть про них книги.

-- Я вообще-то не интересуюсь ими, просто мне было интересно, есть ли здесь разноцветные столовые приборы...

-- Да, есть. -- Ответил грифон. Рафаэль принялся есть салат, думая как он еще не надоел своему кормильцу.

Грифон стоял на одном месте, выжидая, когда наконец нахальный Рафаэль дожует сой салат. Пернатые крылья с темно-синим отливом время от времени расправлялись, обдувая пациента. Когда наконец Рафаэль доел и отложил на тумбочку коробку с вилкой, грифон начал говорить:

-- Я буду приходить к тебе по четыре - пять раз в день, принося еду и лекарства. Так как у меня очень маленькие обязанности, я не буду долго проводить с тобой время, если, конечно, тебе это не будет нужно. -- Грифон достал из стеклянной коробки над Рафаэлем пластиковую баночку и аккуратно положил ее на подушку рядом с Рафаэлем. Тот ничего не понял, только глупо посмотрел на нее.

-- Сейчас я сниму с тебя повязку, боли не будет, только не двигай и не напрягай ногу. -- Грифон протянул орлиную лапу, аккуратно снимая повязку с ноги Рафаэля. Раздался звонок, послышался топот ног, но ему это не мешало, он размазывал желтый гель по ране на ноге Рафаэля, натягивая на нее новую повязку. Затем грифон, дав стакан воды и таблетку, ушел, а Рафаэль остался лежать.

Через месяц, может, через два или несколько недель, Рафаэль не интересовался, рана на ноге затянулась. Каждый день, кроме вчерашнего, приходил Инур, так, оказывается, и звали грифона, хотя он разрешал называть его как угодно. Вчера же его заменил какой-то мотылек, до тошноты спрашивающий об ощущениях.

Прозвенел звонок. Кто-то бежал к Рафаэлю. Это оказалась птица с двумя зелеными хвостами. У нее были прекрасные, стройные лапки. Она, наверное, точно ненормальная.

-- Пошли на обед. -- Птица сказала это красивым мелодичным голосом. Они вышли из палаты и пошли по коридору, вошли в открытую дверь и сели за один из столов. Темно-желтая пушистая бабочка раздавала всем еду. Рафаэлю с птицей досталось по тарелке с кашей и стакану с соком. Птица ела очень быстро, и она не могла отвечать на его вопросы. Поев суп, они вышли из столовой и направились в другую палату. Там они сели на диван перед большим окном. На улице светило солнце. Ветки приятно шелестели, касаясь друг друга.

-- Некоторые врачи считают тебя психически больным. -- Птица обращалась к нему на "ты", Рафаэлю это не казалось странным, напротив, ему это очень даже понравилось. Оба хвоста свисали с дивана время от времени подергиваясь. -- Но я знаю, что это не так. Тобой занимаются всего три врача, другим до тебя нету дела.

-- Вы психолог?

-- Нет.

-- Что со мной случилось?

-- Обвал. На тебя упал кусок стены давно не работающего магазина. У тебя был сильный ушиб и потеря сознания. -- Птица зашевелила хвостами и посмотрела на дверь. -- Полной информацией не располагаю. Рафаэль достаточно хорошо себя чувствовал. Кроме тонкой пленки на колено был нацеплен небольшой мешочек. Вероятно, он предохранял пленку от отклеивания. Он хотел спросить о Пенелопе, но подумал, что птица о ней не знает. Да откуда ей знать. Рафаэль услышал тихий скрип. Птица беззвучно достала из шкафа две чашки и налила в них чаю.

-- Кваса нет... вот. -- Птица сказала это тихо, разливая чай. Тонкой струйкой он лился в чашку, искрясь от солнечных лучей. Они попили. А потом пошли к врачу, надеясь на быстрое выписывание Рафаэля. Они открыли дверь кабинета и увидели солидного жука. Он держал в лапке гладкий овал и нажимал на изображение больших прямоугольных кнопок на нем. Из верхней части овала выдвигалось что - то наподобие длинной острой иглы. Она втягивалась, врач смотрел. Птица с Рафаэлем встали рядом с ним. Так они и стояли: птица о двух хвостах с шатающимся жуком, и врач играющий с хирургическим инструментом. Вскоре он освободился от игры и посмотрел на них обоих. Птица достала из-под крыла дискету и протянула врачу. Тот вставил ее в дисковод. На экране высветились странные картинки с чем-то вроде бактерий и мышц под микроскопом. Под ними было много текста, а внизу находилась эмблема в виде двух крылатых змей переплетавших чашу. Врач быстро все прочитал.

-- Так вы хотите выписаться раньше срока? -- С частыми переменами тона сказал врач.

-- Да. -- Сказал Рафаэль. После долгого разговора был назначен день выхода из больницы.

Рафаэль вышел вместе с птицей из палаты, направляясь к своей кровати. Там к Рафаэлю подошел стройный длинный жук. Жестом он указал Рафаэлю, чтобы тот ложился. Птица кивнула. Врач открыл огромную прозрачную коробку, стоявшую около кровати Рафаэля. В углублениях засверкала жидкость. Врач взял овал, нажал на прямоугольную кнопку и из верхней части выдвинулась игла с тупым концом, уплощенная с двух сторон. Рафаэль пододвинулся к врачу. Он боялся, что будет старомодная операция на челюсть, которую уже не делают. А это очень неприятно. Врач окунул иглу в жидкость и начал мазать рану Рафаэлю. Потом он ушел.

-- Я могу поговорить с другими жертвами обвала, я имею в виду тех, кого придавило этим самым магазином?

-- Можете. Завтра я договорюсь с Инуром, и вы утром сможете сходить к ним. -- Сказала птица, уходя из палаты. Солнце закатилось и больницу окутал сумрак.

-- Продаю пять рублей за десять рублей! - Выкрикнул незаметный скворец-пациент. Вскоре наступила непроглядная тьма, и Рафаэль уснул.

Утром ничего не вышло. Рафаэль целый день лежал в кровати, чувствуя легкую боль в груди.

Рафаэль проснулся. Посмотрев вверх, он увидел огромную орлиную голову медбрата, затем встал, после чего ему смазали ногу какой-то прозрачной водичкой повышенной плотности. Затем грифон повел его к остальным потерпевшим. Вероятно, он считал, что с помощью разговора Рафаэль сможет уравновесить пошатнувшуюся психику.

Больница была весьма необычной: палата, в которой лежал Рафаэль, была настолько большая, что напоминала выставочный зал, чем больничную комнату. Были очень маленькие комнатки, узкие коридоры и полупустые кабинеты. По пути Рафаэль разглядывал грифона, стараясь делать это незаметно чтобы не обидеть его.

На длинной, хоть и покрытой перьями, но не орлиной шее грифона красовалась небольшая визитка. Они шли медленно, Рафаэль читал информацию на ней, пытаясь понять замысловатые знаки, аккуратно расположившиеся в ее нижней части. Вскоре они подошли к зеленоватой двери, и, открыв ее, попали в снежно-белую комнату. Там были такие же кровати, как в палате Рафаэля, только к ним прилагались "пристройки" -- небольшие шершавые квадраты, вероятно, использовавшиеся как столики для лекарств.

Рафаэль разговаривал с мотыльком и двумя птицами, которых, как и его придавило этим магазином (интересно, что им там понадобилось?). Во время разговора грифон стоял в отдаление, не мешая разговору.

Рафаэль не узнал ничего интересного, разве что ему подробно рассказали о разрушение магазина.

На следующий день вместе с птицей он вышел из больницы и направился по тропе ведущей через кусты в город. Они пошли в сторону общежитья, за страховой книгой Рафаэля. Тот оглядывался по сторонам,

-- Нет там твоей Пенелопы. -- Успокаивающим тоном сказала птица. Как тут успокоиться?! Что сказать матери Пенелопы?

-- Откуда ты о ней знаешь? -- Сказал Рафаэль. Птица не ответила. Она тварь. Она умнее всех, наверное, подслушала.

-- Откуда ты знаешь, что ее там нет?.. Там мои продукты. Зайдем? -- Рафаэль не прекращая шел вперед. Он надеялся найти Пенелопу, зная, что ее там все равно нет.

Ночь окутала Жукоград, яркие огни усеяли весь город, Рафаэль сидел на картоне, не решаясь лечь спать. Он смотрел вперед, не стараясь забыть о Пенелопе. Птица сидела рядом, также смотря грустными глазами. "Нет, ее грусть не такая, она не знала Пенелопу, не знала, и больше никогда не узнает..." -- Рафаэль плакал. Он не пытался это скрыть, не было смысла. Птица поняла его.

Рафаэль открыл глаза. Солнце уже ярко светило, его желтые лучи освещали улицу, летнее тепло уже разлилось по аллеям Жукограда.  

Сага о Матюте

Много миллионов лет назад Священный попугай создал землю. Создав ее, он населил ее всевозможными организмами и организовал Круг Двенадцати Богов, в обязанности которых входило следить за животными и помогать им. Двенадцатый из богов был ящером, и, пойдя против всего Круга, он был отвергнут и выкинут. Он пропал, и никто не знал где он, и не знал когда он вернется.

Прошел 2655 год. За ним 2789 год. Изменений практически нет. 3000 год. Новейшие технологии. Одна из них космический корабль и машина "Запорожец". 3029 год принес войну с жужелицами, в месте с ними и с "тварями Тьмы", как их обычно называли, хотя они не были этим самым злом, у них было другое мировоззрение, говорившие, что все прочие -- это зло. В общем, добра и зла, как принято его понимать, не было.

Компактный истребитель Крыка несся над просторами России. Практически треугольной формы, он отражал небо с белыми кучевыми облаками. Яркий, обрывающийся в некоторых местах, искрящийся множеством звездочек луч, вырвался из крейсера. Он долбанул по истребителю, и со звоном пропал.

-- Сволочь! -- В гневе прокричал Крык, надеясь, что его услышат. -- Тебе меня не жалко?! Рык судорожно нажимал на кнопки и рычажки. Глубокий след на истребителе дымился, капал расплавленный материал. Такие крейсера промазать не могут. Никогда. Крык повертел головой. Истребитель летел нормально. Крейсер скоро обязательно выстрелит. А где находится оружие? Внутри. Значит, надо стрелять туда. Истребитель набрав скорость, врезался в крейсер. Посыпались искры. Они были в глазах у Рыка от сильного удара головой. Множество осколков разлетелись в стороны. Громадный кусок отвалился, послышалась ругань. Крык развернул свой летательный аппарат и опять врезался.

-- Теперь узнали, как это неприятно! Еще один луч безошибочно оторвал кусок от истребителя. Он падал, и Крык не мог ничего сделать. Внизу колыхались рябинки, виднелись сухие ветки. Далеко что-то взорвалось. Истребитель пролетел вниз, задевая ветки и сдирая листву. Он проехался по хворосту, поднимая в воздух сухие ветки и листья. Крык вышел. Взметнулась пыль, открывая взору прекрасные лучи, проходящие через молодые деревца.

-- Я учился на курсах водителя космического корабля, писал шпаргалки, а они со мной так обошлись! -- Говорил выходя из истребителя Крык. Веточки рябин колыхались, закрывая солнце. Освещенная желтоватым светом, лесная подстилка шелестела. На истребителе появилось небольшое ослепительное белое пятно. Крык побежал вперед и правильно сделал. Второе пятно появилось в нескольких сантиметрах от первого и начало расти, разъедая крепкий материал. Оно слилось с первым и продолжало увеличиваться. Вскоре появилось три маленьких пятна. Истребитель взорвался. Яркая вспышка с гулом распалась, образовав облако. Голубое кольцо пыли, быстро расширяясь, настигало Крыка. Оно рассеялось, а облако перешло в форму тумана и, разбухая, распространяло неприятный запах. Крык был красивой серой птицей с длинным черным клювом и горизонтальной полоской на лице, в центре которой находился черный глаз. Туман рассеялся, лесные запахи вытеснили и поглотили аромат гари. Из гущи деревьев вышла молодая амодинка. В ее глазах угадывался испуг. Это была серенькая птичка, с небольшим красным клювом и вертикальной полосой, которая начиналась под глазом. Через год они поженились, и вылупился амадин Матютя. Вскоре ему исполнилось двадцать лет.

Лампочка еще не выключенная с ночи едва освещала комнату. Будильник сломался. В неубранной комнате около стены стояла кровать, в которой спал Матютя. Спал. Теперь он проснулся, протер глаза и посмотрел на электронные часы, повешенные на стену. Зеленоватым светом высвечивалось девять часов утра.

-- Ужас... я проспал. Что же я скажу начальнику? Может я вообще не пойду? Скажу, к примеру, что заболел. Нет, я "болел" уже три раза. Заболею и четвертый, может, поверит. -- Матютя говорил безнадежно. И пошел, подобно солдату идущему на фронт, на работу. Он уже зашел в огромное красивое здание, прошел по коридору гладя перьями белую стену. Впереди была гладкая дверь. Матютя открыл ее. Возврата нет. Он вошел в свой офис, большой, просторный, с картиной и небольшим диваном. Все те же белые стены, как в коридоре. На небольшом столике находился компьютер. Матютя сел на мягкое кресло и принялся печатать текст. Строчка за строчкой возникал он а экране. Зазвонил телефон. А потом еще один, и еще.

-- Здравствуйте, а Матютю можно?

-- Это фирма...

-- Матютя, дорогой, как ты там? И все эти голоса раздавались из телефонных трубок. И всем надо было ответить. Матютя был в ужасе. Он временно отложил телефонные трубки и тихо сказал:

-- Если я это сделаю, они позвонят начальнику и расскажут об этом. -- Он подобрал трубки и готовился говорить. -- Замолчите!

-- Какой нахал!

-- И как таких пускают в порядочные фирмы?

-- Что с тобой, сынок? -- Этот голос явно принадлежал отцу. Матютя отключил телефоны и продолжил печатать. Он печатал журналы о комнатных растениях, предназначенных для тех, кто вообще не знал, что это такое, и книги об интерьере. Ему за это и платят. А еще он оформляет свои журналы и книги и делает их рекламы, вроде тех, что висят в метро. Бесшумно открылась дверь и вошел жук. Это его начальник пришел посмотреть на книгу. Он думал, что Матютя пришел рано утром.

-- Эту картинку поставь сюда, а вот эту. -- Начальник ткнул лапкой в экран. -- Передвинь вправо. Убери размытый фон на первых страницах. Таким жуткими поправками начальник испортил всю книгу. Вечером после ухода Матюти начальник вернул журналу первозданный вид.

Этим утром Матютя проснулся рано. Зазвонил телефон. Матютя поднял трубку и услышал голос начальника.

-- Напиши книгу о запорах

-- Но я... я ничего не знаю...

-- Напиши. Множество наших читателей страдают запорами, так что книга описывающая избавление от них будет пользоваться спросом. Она должна быть готова через месяц. Если не хочешь, ее напишут другие писатели. -- Начальник применил часть самой простой психологической нагрузки. Ее он применил неумело, и Матютя это понял.

-- Где у нас книжка? -- говоря это, он достал старую толстую книгу из шкафа и начал читать. Вскоре была издана, неумело но красиво написана не имеющим медицинское образование Матютей. Он так точно описал запоры, и ощущения во время них, что читателю стало дурно. Вместо денег начальнику посыпалась всевозможная критика.

-- Ну я же говорил, что ничего в этом не смыслю. -- Говорил Матютя, сидя в кабинете начальника.

-- Изучи, и смыслить будешь. -- Начальник извлек из своего чемодана несколько листков бумаги. -- Читай! Вот здесь читай. Матютя прочитал.

-- Да как вообще можно книгу написать! Кому интересно, что ты ее записал?! Описал ее всю! Писают в туалете. -- Начальник не сердился на Матютю.

-- Вы не на ту букву ставите ударение. Надо ставить на "а" а не на "и".

-- Ну я знал... я просто так. -- Сказал начальник, отдавая Матюте листки. Больно они ему нужны, листки эти. Матютя так и не понял, правду ли сказал начальник. Может, он правда такой тупой. Кабинет у начальника был небольшой, с огромным окном над столиком и серо - серебряными обоями. Матютя вышел из него и направился в свой офис. Он не заметил, как прошли три часа. В дверь постучали. Может, это опять начальник? В офис вошел приличного вида жук, с отчищенными до блеска крыльями и усами. Это был усач, а точнее усач дубовый. Он остановился у двери, а затем медленно подошел к Матюте.

-- Тебе дали отпуск на месяц. Поздравляю. -- И усач удалился, оставив в офисе удивленного Матютю. Он пошел домой. Перья зашелестели на ветру, когда он вышел. Впереди росли несколько больших сосен, стояли приятные торговые палатки. Матютя полетел. Лететь было очень хорошо, особенно когда ветер обдувая обволакивает тело, прижимает и трепет перья. Внизу было красиво, спокойно, неторопливо шли с работы животные и закатное солнце освещало все желтоватым светом.

Дома ждала приветливая жена Тютя. Как всегда она приготовила макароны. Приятными тонкими палочками они лежали на столе. Пар исходил кверху, и утыкавшись в потолок растаивал. Поев, Матютя пошел в свою комнату. Настали сумерки. Вообще, в городе они совсем другие. Серо-синее ночное небо частично покрылось облаками. Матютя уснул. Утро было солнечное, холодное. Матютя услышал шаги. Шаги становились отчетливее, они приближались. Матютя подбежал к двери и открыл ее. Вытянувшись в полный рост, пытаясь спрятать кусок ваты которой он вытирал лапки, стоял клоп.

-- Салют! Ну как поспал? Я тут... -- Клоп был бодрый. Он начал быстро доставать из-под крыла бумажку.

-- Привет. Я плохо поспал. Ну что это у тебя?

-- Да так, ничего. Это календарик. Вот, посмотри. -- Клоп протянул календарь с изображением дома отдыха. По бокам росли деревья, впереди была асфальтированная дорожка, стояли лавочки. Затем Матютя с клопом сели на диван. Они долго говорили, а вслед за тем вышли на улицу. Солнце уже прогрело остывшую за ночь землю. Трава приятно шелестела от редких порывов ветра, кустики около дома солнечные лучи освещали плохо. Матютя пошел к окну своей комнаты, чтобы рассмотреть замазку и при надобности ее поменять. Клоп последовал за ним. Кусты росли впритык к окну, поэтому через него кроме зелени и неба ничего не было видно. Клоп на время подумал, зачем он здесь, но это продолжалось недолго. С окнами было все в порядке, а с тем что под ними не очень. Насекомых положили на стол. Тряпочки отложили в сторону. Матютя принес лупу и книгу и небольшой лазерный диск в симпатичной обложке с изображением бабочки, поднимающей высоко над собой правую переднюю лапку. Пока клоп с интересом рассматривал неподвижных насекомых, Матютя начинал загружать компьютер. Клоп извлек из коробочки диск, повертел его и всунул в дисковод. На экране появилась симпатичная бабочка медленно крутящаяся на блестящем круге поднимая вверх лапу.

-- Колхозница... -- Приятным хрипловатым голосом сказал клоп. Тем временем в лапке бабочки что - то сверкнуло

-- Серп. Красивый, острый. -- Продолжал говорить клоп. Изображение посветлело, в лапке бабочки появилась звезда. Она разрослась и заполонила весь экран. Появилось оглавление.

-- Сначала посмотрим бабочек, а затем насекомоподобных тварей. -- Сказал Матютя. После утомительного просмотра бабочек и тварей они убрали диск на полку.

-- Это совершенно новые насекомые! Ничего подобного я никогда не видел! -- Радостно говорил Матютя. Клоп попытался распрямить крылья насекомого. Они не поддавались! Насекомое было как из настоящего металла. Также и второе. Тюти в этот день не было, и хорошо. Целый день бы находилась около них. Тем временем на столе что - то стукнуло. Насекомые встали разогнув блестящие лапы. Матютя подошел к столу. Его тень накрыла насекомых, и они взлетели. С поразительной быстротой они сели на Матютю и их головы с противным клекотом разжали челюсти, впиваясь в кожу.

-- Клоп! Убери эту гадость! -- Заорал Матютя, пытаясь оторвать насекомых. Клоп быстро подбежал, и увидел, что Матютя стоит на столе выбрасывая обоих насекомых в форточку.

-- У них крылья как железные! Я их ломал, а они не гнутся. -- Матютя уже слез со стола и направился на кухню. Клоп сидел в комнате смотря в окно.

Вечером после ухода клопа Матютя смотрел телевизор. Ведущая жучиха Пенелопа (Матютя видел ее, с ней был еще жук Рафаэль, который случайно назвал ее Пенепопой). Матютя прибавил звук, за тем поправил одеяло и подобрал с пола листок бумажки, после чего возобновил просмотр. Уже появилось изображение странного существа с головой птицы и телом саранчи. Ноги были птичьи, только сильно толстые и покрыты броней. Существо повернуло голову и посмотрела вперед стрекозиными глазами. Полный зубов клюв разжался, издав клекот, а за тем и визг. Изображение пропало, за то возникла более привлекательная ведущая.

-- Так же клекотали насекомые... а где они?.. -- Сказал Матютя. Пенелопа говорила что - то об исчезновение этого существа.

-- Ну и хорошо. -- Равнодушно сказал Матютя.

-- Появилось еще три таких животных. Попытки поймать оказались безуспешными. Пули, пущенные в них отскочили. При новых появлениях подобных существ решили применять мощное оружие. При поимке рассматривается возможность клонировать их для опытов. -- Пенелопа говорила со скрываемым удивлением и страхом в голосе. Конечно, как ей не бояться, ведь она живет рядом с полем, на котором видели эту странную саранчу.

-- Откуда она только берется? Нужно позвонить клопу. -- Матютя рассказал по телефону о "саранче", и узнал что клоп прочитал о ней в журнале гораздо большую информацию. Матютя обиделся. Конечно, он хотел поведать другу о главной новости этого года, а он, такой неправильный, уже знает! Матютя уснул. Утром он позвонил клопу и рассказал о своем сне. Матюте снились расплывающиеся мухи. Они были круглые от ожирения, контуры были неотчетливые. Мухи втягивали в себя ноги и катались подобно огромным шарам. Одна из них заходила в лифт, расхваливая его желтую грязную кабину. Муха долбала по полу кабины и лифт со скоростью света летел под землю... сон обрывался. Клоп послушал, после чего обозвал все вышесказанное бредом.

-- До свидания, мне пора. -- Сказал клоп и повесил трубку. Интересно, что у него за дела? Наверное, пошел готовить обед. Тютя трещала сковородками на кухне. Матютя пошел добавлять треск на кухню.

Целый день он ходил по магазинам. По улице медленно шагал клоп.

-- Клоп! -- Выкрикнул Матютя подлетая к клопу.

-- Я поеду в дом отдыха... ну я не помню его название, но ты его видел.

-- Ничего я не видел.

-- Посмотри, если не помнишь. -- Клоп извлек из-под крыла уже знакомый Матюте календарик. Вообще, клопы и прочие летающие насекомые любят хранить все под крыльями, и птицы им не уступают в этом, некоторые даже приклеивают небольшую сумку на обратную сторону крыла.

-- Поезжай туда со мной, Тютю возьми, а лучше без нее. -- Клоп шел вперед, увлекая Матютю за собой. Вскоре они оба были счастливыми обладателями одной комнаты в доме отдыха. Не прибывая там, они уже радовались и в уме находились в небольшой комнатке с балконом.

Утро было морозное. Холодная погода испортила все настроение, а тут еще и клоп решил ехать в двенадцать часов дня. Матютя зашел в автобус. Вибрирую, двери сложились подобно гармони, издающие скрипучий звук. Заблестели стекла, отражая утреннее небо. Автобус затрещал, затрясся, послушный механизм тронулся с места. За окном началась степь. Матютя прижался клювом к стеклу, затем положил крылья на колени. Автобус ехал долго.

Лапки продавливали землю отбрасывая в стороны мелкие камушки. Матютя пошел по асфальтированной дорожке провожая взглядом автобус. Справа от дорожки был лес, слева проезжали машины. Облака уходили открывая прекрасную голубизну. Матютя шел вперед. Он оглянулся назад.