ому заводику. За забором стоял джип Возеха. Самого хозяина не было видно. Работали Пастух с Доком абсолютно без прикрытия, поэтому некоторый риск оставался: в любой момент они могли попасть под неожиданный огонь. Все оказалось проще: на капот были выложены два пакета с желтоватым содержимым, от них потребовали рядом положить деньги. Пастух пожал плечами и положил рядом стандартную пачку стодолларовых банкнот в банковской упаковке. Док с незажженной сигаретой в зубах шпателем проткнул пакет, извлек на его конце крупицу содержимого и опустил в пробирку, которую достал из кармана. Подождал реакции. Убедившись в том, что реакция не соответствует продукту, он надорвал пакеты и демонстративно высыпал их содержимое на землю. Туркмены, молча ухмыляясь, достали оружие, один из них забрал с капота деньги. Не возражая и не говоря ни слова, Док вынул из губ сигарету, сломал ее в пальцах и бросил на капот, затем оба гостя повернулись к боевикам спиной и крепко зажмурились. Сломанная "сигарета" с ампулой внутри полыхнула ярчайшим пламенем. Даже при закрытых веках этой вспышки хватало, чтобы вывести человека на несколько минут из строя. Поэтому, когда Док и Пастух повернулись снова к бойцам Возеха, те лежали вокруг машины без сознания. Док вернул свои деньги, а Пастухов затолкал на заднее сиденье машины водителя такси. Когда они вернулись на площадь, с которой началось путешествие, тот все еще не мог проморгаться. -- Для первого знакомства -- неплохо, -- было решено на вечернем совете. Собрав воедино сведения об Алексее Дудчике, полученные наблюдением, сделали вывод о том, что его основной связью с авторитетной верхушкой города является контакт с заместителем министра Довлатом Худайбердыевым. Через Худайбердыева проще всего выйти на Гузара и его окружение. На этот раз на встречу пошел Пастух. Он постучал утром в дверь номера Дудчика и, войдя, без приглашения сел за стол. -- Чем обязан? -- хмуро спросил Алексей, не успевший одеться. Пастух выложил на стол три банкноты. Триста долларов были большим гонораром для этого города. -- Довлат Худайбердыев, безусловно, знаком с Гузаром. А с Возехом? -- спросил Пастух. Вопрос почему-то очень не понравился Дудчику, но он молча кивнул. -- А вы сами? Дудчик смолчал. -- Ну что ж, пусть Худайбердыев, если вы не хотите, передаст этому человеку, что меня с ним -- Возехом -- познакомил Спица в казино "Авокадо". И еще: Пастухов знает о проблемах Возеха и его друзей. Пусть приходит поговорить, мой номер комнаты вы знаете. Это все. Пастух выжидательною посмотрел на похмельного майора Дудчика. Тот снова кивнул. Нейл Янг все еще не подавал признаков жизни, а майора Дудчика тем временем какие-то крупные московские дельцы покупали за оскорбительно мизерную сумму. Глава шестая. Поворот "кругом марш" Пакет, который пришел с дипломатической почтой из России, лег через два дня на стол полковника Вилли Диксона, руководителя русского отдела службы внешней разведки МИ-6, в ведении которого все еще находились по традиции и страны распавшегося СССР. Однако в последнее время назревали перемены, так как южные республики бывшей Страны Советов уже следовало рассматривать скорее в контексте среднеазиатских проблем. Однако Таджикистан, на территории которого находились российские войска и где несли службу русские пограничники, оставался в ведении Вилли Диксона. Только для руководства Допуск по форме А-3 Руководителю русского отдела полковнику Уильяму Диксону Специальный агент Нейл Янг ДОНЕСЕНИЕ Довожу до вашего сведения, что 11 августа сего года на контакт со мной вышел "инициативник" с предложением продать некие секретные документы. 14 августа я провел с ним конфиденциальную встречу. Данное лицо является офицером российской 206-й МСД, дислоцированной в Таджикистане. Майор Алексей Петрович Дудчик -- пресс-секретарь российского контингента, активно участвует в местной политической жизни, частично поддерживая демократическую оппозицию. Им были предоставлены как образец 12 документов, касающихся управления стратегическими ядерными силами России (см. Приложение), а также список документов, которые предлагаются для продажи. Дудчик представился посредником некоего лица, владеющего этой информацией, и изложил требования: двести тысяч долларов аванса наличными и три миллиона окончательного расчета, которые должны быть переведены в один из банков, обеспечивающих конфиденциальность клиента. Предоставленные им документы являются компьютерными распечатками, не содержащими никаких реквизитов организаций (печатей или факсимиле), что позволяет судить об их подлинности только по содержанию. Общий список предлагаемых документов представляет собой практически всеобъемлющую базу данных по составу, дислокации, боевому управлению, целям и мерам защиты Ракетных войск стратегического назначения России (восстановленный по памяти список прилагается). Направляю вам данные документы для проверки на достоверность информации. По моему мнению, данный контакт является грубой провокацией местной российской контрразведки, что вытекает из небрежности в подготовке образцов документов, несоразмерности цены и масштаба предлагаемой информации, отказа объяснить ее происхождение и источники. Такая провокация может быть инициирована с целью удалить меня из Таджикистана. Возможности игры с русской контрразведкой в этом случае или вербовку майора Алексея Дудчика оцениваю как бесперспективные. Нейл Янг. Вилли Диксон пролистал небрежно распечатанные на плохой бумаге документы. С таким же успехом Нейл мог повесить их в собственном сортире. Через его коридор проходят десятки тонн наркотиков, вокруг практически идет гражданская война, а он тратит свое внимание и время начальства на глупости местных Бондов дивизионного масштаба. Диксон поставил на документах свое резюме: "Отправить в отдел стратегических исследований для проверки на достоверность информации". Пусть лучше морочат себе голову эти теоретики мирового масштаба. * * * Алексею Дудчику было совершенно невдомек, так же как его старшему брату, что во всех без исключения разведках мира бытует подозрительное и презрительное отношение к так называемым "инициативникам" -- добровольным шпионам, которые на свой страх и риск собирают разведывательную информацию, а потом рыщут, не зная, кому бы ее продать. Их фантазия питается глупыми фильмами и дурацкими книжками про шпионов, которые сорят деньгами и палят из бесшумных "магнумов" сорок пятого калибра. Поэтому эти люди задирают немыслимые цены, ставят невыполнимые условия, они неоправданно рискуют в одних случаях и отчаянно трусят в других. Они не нужны разведке, которая сама выбирает свои цели и тогда уж прилагает все усилия, чтобы убедить, купить или запугать человека, обладающего необходимой информацией. Агенты-зарубежники и дипломаты, повидавшие на своем веку десятки "инициативников", терпеть их не могут. Во-первых, они чаще всего просто являются в посольство, или звонят, или используют любую другую подвернувшуюся возможность, чтобы выйти на контакт, -- и все это без малейшего понятия об элементарных правилах конспирации. Поэтому уже изначально есть процентов пятьдесят риска, что контрразведка засекла этого горе-шпиона на этапе первого контакта. Получив отпор в одном месте, "инициативник" идет во второе и третье, лавинообразно увеличивая риск. Для дипломатических работников и разведчиков все это кончается объявлением их персоной нон-грата и высылкой из страны. Во-вторых, сотрудники местных спецслужб сознательно запускают таких провокаторов, чтобы скомпрометировать того или иного иностранца и получить галочку в своем послужном списке. Кроме того, провокаторы засылаются и из соображений превентивных: на одного настоящего "инициативника" приходится один засланный, и это затрудняет работу чужой разведки. В-третьих, "инициативник" может быть исключительно тщательно подготовленным агентом, которого почти невозможно разоблачить, который, как Голицын или Пеньковский, будет двадцать лет морочить головы, причем так никогда и не удастся до конца выяснить, кто он -- истинный перебежчик или дезинформатор. Еще хуже, если факт дезинформации обнаружится через год или через пять, -- результатом будет крах собственной карьеры. Зачастую "инициативник" попадает в поле зрения контрразведки своей страны еще на стадии сбора материалов, и тогда он сам свято верит в истинность "дезы", которую ему подсунули изощренные во лжи спецслужбы. В-четвертых, они тащат не то, что нужно, или вообще то, что не нужно никому. Половина из них пытается поделиться секретами, о которых можно было прочитать в открытой западной прессе еще лет десять назад, но которые все еще проходят под грифом "секретно" в их родной стране. Другие пытаются выдать за секреты такие фантазии собственного производства, которые лучше нести в издательство, занимающееся выпуском книг научной фантастики. В-пятых... Одним словом, "инициативник" -- существо опасное для карьеры и неудобное в работе. Более того, он существо жадное, поскольку обычно хочет денег, и презираемое, как всякий добровольный предатель. И все-таки с ними приходится работать, потому что в любом грязном песке нет-нет да и мелькают крупицы чистого золота, когда почти без труда и расходов приобретаются новые технологии или важные сведения, когда новенький сверхсекретный МиГ сам собой садится на японский аэродром, оставшись незамеченным для всех защитных систем ПВО. Все это никак себе не представляли ни Алексей, ни Виталий Дудчики. Они знали, что владеют информацией огромной ценности, что она крайне необходима покупателю, и не могли понять, почему этот потенциальный покупатель хотя бы не посмотрит на товар. Поэтому Алексей день за днем нетерпеливо ожидал известий от своей английской надежды на светлое будущее. А тем временем Нейл Янг сторонился его, холодно здоровался при встрече и не давал никакой возможности задать самый короткий вопрос. Когда терпение кончилось, Алексей просто позвонил из автомата в английское представительство и назначил Нейлу Янгу встречу в кафе "Лейли и Меджнун". По его голосу Нейл понял, что нужно либо обрывать контакт, либо соглашаться на встречу. Поскольку ответа о достоверности документов из Лондона все еще не было, он решил встретиться с нетерпеливым шпионом-"инициативником" и успокоить его нервы. * * * В этот день Дудчика "водил" по городу Мирзо Кудимов, привычно фиксируя его контакты и тяготясь рутиной наружного наблюдения. Обычно ему не приходилось заниматься столь примитивной работой, но его начальник Кодир Савдо -- второй заместитель министра внутренних дел -- предупредил, что контакт русского офицера и английского шпиона может представлять значительный интерес. Поэтому Кудимов отнесся к делу со всей серьезностью. Была и еще одна причина интереса: поскольку дело касалось российского офицера, то оно затрагивало и российскую ФСБ. А Мирзо Кудимов был давним и результативным агентом этой уважаемой организации. Таким образом, в данном случае он работал "на две ставки", что было попросту выгодно -- как из соображений оплаты, так и из соображений карьеры. Его подопечный сел на открытой террасе под зонтик и заказал кофе и сто граммов. Мирзо же зашел внутрь кафе, где было прохладней, и наблюдал за Дудчиком, почитывая газету. Увидев, что к подопечному подсаживается Нейл Янг, он разом утратил интерес к содержанию газеты. Это была именно та встреча, которая интересовала замминистра, да и его самого. Взгляд его упал на стоявшую перед Дудчиком пепельницу, которую майор успел уже набить окурками. Мирзо подозвал официанта и сунул ему в руку целых пять долларов, вызвав к себе неподдельный интерес. -- Парень, бегом принеси мне пепельницу. Когда тяжелая глиняная пепельница оказалась у него в руках, Кудимов перевернул ее и срочно разжеванным кусочком "Дирола" прилепил к ее днищу черную "таблетку" микрофона-передатчика. Поставил на стол -- пепельница не качалась, потому что дно ее имело углубление. -- А теперь быстренько поставь эту пепельницу на стол вон к тем двум людям, а грязную забери. И спроси, может, они еще что-нибудь хотят заказать. Беги. -- Это не мой столик, я не могу, -- заартачился мальчик, со страхом глядя на пепельницу с непонятным предметом под ней. Что за дурака послал Аллах! Этот идиот наверняка думает, что посетитель прилепил бомбу или, того чище, какой-нибудь злой магический амулет. Пятерок у Мирзо больше не было, пришлось достать целую десятку и протянуть ее глупому официанту. -- На, а пятерку отдашь тому официанту, чей столик. Быстрей, паренек. -- Я не могу, забери свои деньги, -- пробормотал официант и полез в карман за пятеркой. Кара господня. Мирзо вынул из кармана удостоверение старшего лейтенанта МВД и, раскрыв, показал его из-за газеты официанту, сменив тон на самый страшный, какой только смог изобразить: -- Я сейчас арестую тебя и забью в камере до смерти, ублюдок. Хватай пепельницу и беги! Вот так-то, страх преодолевается только еще большим страхом. Кто-кто, а спецслужбы в Душанбе сумели зарекомендовать себя так, что их боялись не меньше, чем бандитов. Мирзо достал из сумки приемное устройство и наушники, выглядевшие как обычный музыкальный плеер, поставил этот "плеер" на стол, нацепил наушники на голову, изображая меломана. Повернул ручку громкости и вздрогнул от резкого стука: -- Вот, пожалуйста, чистая пепельница. Что-нибудь закажете еще? -- Кофе и сок, -- раздалось в ответ. -- Одну минуту. Техника, не считая легкого треска и фона, работала отлично. Английский Мирзо понимал вполне сносно, тем более что Алексей изъяснялся, не выходя за пределы базовых знаний, полученных им в высшем военно-политическом училище, и Нейл Янг тоже учитывал это. -- Это совершенно неоправданный риск. Прошу вас не повторять таких ошибок впредь, -- выговаривал ему Янг. -- Случайная встреча в кофейне может случиться только раз, да и в этот единственный раз никто не поверит в ее случайность, если этот кто-то осуществляет слежку. А ведь и за вами, и за мной наверняка здесь присматривают. -- Вы сами ставите меня перед необходимостью вызывать вас на встречу. -- Каким образом? -- Я ожидаю день за днем, а вы уклоняетесь от всяких контактов. -- Я ведь предупредил, что вам придется запастись терпением. -- И это при всей важности материала, который идет к вам в руки? -- Алексей не мог понять, что крылось за этим равнодушием, он подозревал, что его держат в "черном теле", чтобы сбить цену, или -- второй вариант -- что они уже самостоятельно вышли на брата и давно ведут с ним переговоры напрямую. -- Именно стратегическая важность должна диктовать нам предельную осторожность. -- Вы не боитесь, что владелец информации найдет покупателя помимо вас? -- Вы обращались еще к кому-то? -- встревожился Нейл Янг, перед которым замаячила отчетливая перспектива высылки из страны. -- Нет, но почему с вашей стороны такие проволочки? -- Вашу информацию проверяют. Ответа у меня пока нет. Инструкций нет. -- А вы не могли бы связаться и поторопить Лондон? -- все больше раздражался Алексей. Нейл Янг пожалел, что пришел на эту встречу. Он хорошо понимал, что в Лондоне присланные листки вызвали такой же презрительный скепсис, -какой испытывал он сам. В противном случае инструкции пришли бы уже через день-два. -- Если бы вы открыли источник информации, хотя бы намекнули, откуда у заштатного майора стратегические сведения, это могло бы ускорить движение дел. -- Источник слишком уязвим и прозрачен, поэтому мы сначала должны получить аванс. -- Вы опасаетесь лишиться своей доли? -- догадался наконец Нейл Янг. -- Вот, возьмите список документов, которые вам предлагаются... -- Не надо. -- Нейл остановил его руку, потянувшуюся к карману. -- Это уже не нужно. Уничтожьте его побыстрее, но не при мне. Ничего не передавайте мне при людях. Вы не соблюдаете самых элементарных правил и чрезмерно много пьете. Майор застегнул карман и опустил руку, зажав в ней пустой стакан. -- Я жду еще неделю, -- подвел он итог, -- а потом обращаюсь к американцам. Все равно эта информация в конечном счете попадет к ним. -- Не порите горячку, вас просто засекут на контактах. И тогда вы подведете и себя, и меня. Официант принес заказ, и Алексей, пользуясь случаем, попросил повторить "сотку": -- Неужели вам не понятно, что сам факт нахождения у меня таких документов доказывает, что они пришли из какого-то серьезного источника? Или вы думаете, что их сфабриковала в нашей дивизии пара-тройка безмозглых подполковников? Да они даже отдаленного представления не имеют о таких специфических и специальных предметах. Кстати, и я сам большей части этих бумаг даже не понимаю. "А ведь это аргумент, -- подумал Янг. -- Версия о местной инициативе отпадает. Что за черт?" -- Хорошо, -- решил Нейл Янг. -- Я сделаю запрос и потороплю Лондон. Вас устраивает такой ответ? -- Как мы свяжемся? -- Вам в ближайшее время пришлют какое-нибудь приглашение на официальный прием, брифинг, вечеринку, где в правом верхнем углу будет стоять двойная птичка карандашом. Будьте там обязательно, а уж во время мероприятия я сумею найти способ поговорить с вами. -- Я согласен, -- расслабился Дудчик. -- Ваше здоровье, господин Нейл Бонд. Янга покоробила фамильярность этого спивающегося сопляка. * * * Отлепив с донышка пепельницы микрофон, Кудимов бросил слежку. Понятно, что вплоть до вечеринки с Нейлом Янгом следить за подопечным смысла нет. Зато есть смысл немедленно доложить о результатах начальству. Причем как местному, так и московскому. "Стратегические сведения", "Лондон", "обращусь к американцам", -- кажется, наклевывается отличное дело, в результате которого Мирзо Кудимов получит очередную звездочку и хорошую сумму денег. Удача находит достойных. Он представил, как рассказывает своему начальнику Кодиру Савдо о собственной ловкости с пепельницей, и переполнился гордостью. И действительно, стоило заместителю министра услышать первые фразы, как лицо его просветлело и наполнилось интересом. Он внимательно прослушал весь разговор и принялся спрашивать: -- Дудчик нервничал? -- Два раза пил водку. -- Это для русского нормальное занятие, Мирзо. -- Но не тогда, когда он идет на рискованный контакт с западной разведкой. -- Пожалуй. Где он сейчас? Мирзо смутился: -- Я посчитал, что важнее доставить эти сведения вам, и прервал наблюдение. -- Правильно сделал. Быть тебе капитаном, Кудимов, если это дело раскрутим как надо. Мирзо зарделся. -- Бери двух наших ребят из оперативки -- и дуйте на обыск. Дудчик будет сегодня пить, раз начал с утра, найдите его, позаботьтесь, чтобы не свалился вам на голову. А сам аккуратнейшим и тщательнейшим образом проверь его комнату. Живет-то он сейчас один, так что тебе никто не помешает. Смотри, не оставь следов, нам важно его не спугнуть. Мирзо Кудимов отправил оперативников на поиски Дудчика, назвав им с десяток мест, в одном из которых они обязательно нашли бы его подопечного. Сам же заперся в кабинете и сел за компьютер. Пальцы быстро забегали по клавишам, составляя отчет для ФСБ: "Полковнику Мирзоеву. Мною зафиксирован контакт российского офицера Алексея Дудчика, пресс-секретаря 206-й МСД, с представителем английской разведки Нейлом Янгом, атташе по вопросам культуры, в ходе которого выявилось, что Дудчик предлагает англичанину некие стратегические сведения, по-видимому, за значительную сумму денег. Характер этих сведений пока не установлен. Насколько можно предположить, образцы секретных материалов отправлены в штаб-квартиру британской разведки, в Лондон, для экспертизы. В настоящее время Дудчик ждет ответа о готовности Лондона купить эту информацию. Сегодня на квартире Дудчика будет произведен тайный обыск. О результатах доложу позже. Расследование с таджикской стороны ведется Кодиром Савдо, вторым заместителем начальника МВД. Рустам". Мирзо отыскал среди многочисленных файлов одной из электронных игрушек, стоявших на компьютере, программу кодировки текста и превратил буквы на экране в бессмысленный набор знаков. Затем он включил модем и вызвал на экран панель электронной почты. Набрал электронный адрес некоего московского почтового ящика и отправил свое короткое сообщение прямиком туда. Через пятнадцать минут это сообщение, миновав ряд серверов, окажется в компьютере специальной службы ФСБ. И если девочки не спят, то еще через полчасика оно ляжет на стол его куратора. Особая прелесть заключается в том, что расшифровать сообщение, не имея программы кодировки, было практически невозможно. Так что даже если на центральном сервере Душанбе кто-нибудь установил перехват сообщений, то прочитать его донесение он не сумеет. Специальная программка в его электронной почте отсекает обратный адрес, так что даже автора непонятного письма никто установить не сумеет. Мирзо, названный в честь дяди-полковника, которому пошло донесение и который сам завербовал его несколько лет назад, аккуратно подтер архив "out.let", в который автоматически записываются отправленные сообщения, уничтожил свое письмо в памяти компьютера и вздохнул свободно. "Вот так шагнула техника. Практически без риска отправил донесение. Не надо никаких раций и радисток Кэт. Быстро, выгодно, удобно". Агент ФСБ по кличке "Рустам" был доволен собой. * * * Кодир Савдо, прослушав кассету Кудимова с записью утреннего разговора, поспешил к Довлату Худайбердыеву. Прав оказался Довлат, и сам он оказался прав, когда поставил лучшего работника на это дело, хотя ничто вроде бы не предвещало такой удачи -- одна голая интуиция. -- Можно к тебе, Довлат? -- открыл он дверь. -- Заходи. Что ты так цветешь? Хорошие новости? -- Лучше не бывает. -- Кодир Савдо показал ему аудиокассету. -- Музыка понравилась? -- пошутил Довлат. -- Музыка, именно музыка. Ты сейчас сам ею заслушаешься. -- У меня нет в кабинете магнитофона. -- Тогда пошли ко мне. Это про твоих охотников -- русского и англичанина, -- которые очень хотят друг друга вокруг пальца обвести, -- широко улыбался Кодир. * * * Мирзо повернул в замке ключ, выданный администратором гостиницы -- тот привык не возражать, видя удостоверение офицера МВД, так что требовать ордер на обыск, подписанный прокурором, ему даже не пришло в голову. Трехчасовой осмотр комнаты, к сожалению, ничего не дал. Впрочем, на удачу трудно было рассчитывать с самого начала. Находясь в чужой стране с довольно враждебным отношением к русским, Дудчик не мог не учитывать возможности обыска у себя. Кудимов зашел к администратору, чтобы вернуть ключ. На глаза ему попался компьютер, за которым какая-то женщина играла в электронный покер. Мирзо неожиданно развернулся и прошел назад в номер Дудчика. Он раскрыл стол и взял небрежно лежащую дискету -- единственный предмет в квартире, который остался непроверенным, так как домашнего персонального компьютера Дудчик еще не завел. Снова вернувшись к стойке администратора, Кудимов сказал: -- Будьте добры, уступите мне компьютер на несколько минут. -- Какая жалость, -- сказала женщина. -- А я уже чуть было не выиграла! -- И она кокетливо посмотрела через плечо на красавца Мирзо. -- Побыстрее, -- неприязненно поторопил ее Кудимов. Женщина обиделась и ушла. Мирзо вставил дискету в дисковод и заглянул в список файлов. Как и следовало ожидать, дискета оказалась девственно чистой. "А ты что хотел, за один день разоблачить шпионскую организацию?" -- сказал он себе. Однако врожденное упрямство подсказало ему еще одну мысль, и он нашел стандартную программу "unerase.exe". Эта стандартная программа восстанавливала уничтоженную информацию на диске, если только поверх нее не успели записать новую. На экране возник целый список. Ну что ж! Мирзо терпеливо восстановил все тринадцать файлов. Все они оказались текстовыми. Посмотрим... Команда просмотра: F3. На экране появились строчки: Совершенно секретно Главный штаб Ракетных войск стратегического назначения БОЕВОЙ СОСТАВ Оренбургской ракетной части Кудимов быстро нажал на кнопку "Esc", и документ исчез с экрана. Офицер оглянулся -- никто, к счастью, ничего не видел. Он быстро просмотрел еще несколько файлов. В них оказались столь же секретные сведения. В душе разлился холодок. Последний документ представлял собой список документов и баз данных с количеством страниц справа. Кудимов начал догадываться, что все это значило. -- Администратор! -- окликнул он. -- Найдите мне чистую дискету, быстро! Администратор, мужчина пуганый, не стал возражать и быстро нашел ненужную ему дискету. Мирзо скопировал на нее документы. Затем стер файлы с дискеты Дудчика, приведя ее в первоначальное состояние. Пришлось еще раз подняться на второй этаж, чтобы положить пластмассовый квадратик в ящик стола. Кудимов отправился назад в здание правительства. Место дневной радости заняло беспокойство. Он вспоминал позиции списка секретных данных. Вот, значит, о чем шла речь между российским офицером и английским дипломатом и, что скорее всего, сотрудником Интеллидженс сервис. Не заходя к начальнику, он прошел в свой кабинет и сел к компьютеру. Он просмотрел еще раз тексты документов, скопированных на дискету, полученную от администратора гостиницы. Так и есть, документы были высшего уровня секретности. Поторопившись, он выпустил известие о серьезном деле сразу в две спецслужбы. И теперь он представил себе, какая в ближайшее время заварится каша и в городе Душанбе, и в Москве. Возможно, все не так серьезно, раз Лондон молчит. Может быть, документы эти -- "фуфло", "деза"... Как бы там ни было, в ближайшие полчаса ему предстоит принять решение, на чьей стороне он остается. Нечего и думать передать содержимое в оба ведомства. Дудчик -- кретин. Как можно вести такую игру, не соблюдая элементарных мер предосторожности! Люди теряют жизнь за знание секретов куда меньшего масштаба... Мирзо Кудимову потребовалось гораздо меньше получаса, чтобы принять решение. Он скопировал файлы на жесткий диск и по очереди их закодировал. Та же участь постигла короткую сопроводительную записку: "Полковнику Мирзоеву. При негласном обыске в квартире Дудчика обнаружена дискета со скрытыми файлами, содержащими документы высокого уровня секретности. Эта информация передается только вам. Жду инструкций. Рустам". Через полчаса электронное письмо должно быть получено дежурным в Москве, распечатано и положено на рабочий стол полковнику ФСБ. Он прочтет его утром. * * * К воротам особняка подъехал видавший виды "рено", из которого вышел Худайбердыев, прошел мимо охранника на воротах и спросил у женщины во дворе: -- Где Азим? -- В доме. -- Скажи ему, женщина, что приехал Худайбердыев по срочному делу. Азим Гузар проводил время со своим гостем Али Амиром за дневным чаепитием и беседой. Утром был получен ответ от господина Бен Ладена с весьма выгодным для таджиков предложением. Лидер исламистской оппозиции видел все большие перспективы от сотрудничества с Бен Ладеном и оттого как только можно обласкивал его доверенное лицо. Сейчас они обсуждали проблему талибов в Афганистане, влияние и вес которых становились все более определяющими в стране. Очень удачно, что господин Бен Ладен активно поддерживал последние годы именно их. Женщина, принесшая чай, тихо сказала, что прибыл еще один гость. Азим скривился. -- Кто такой Худайбердыев? -- спросил Али Амир. -- Он заместитель у министра, с которым вы познакомились в день приезда. Министр социального обеспечения -- второе лицо в нашей партии, а заместитель у него -- представитель демократической оппозиции. Худайбердыев -- популярный человек в нашей стране, известный журналист и из хорошего рода, но он упорно хотел идти своим путем. Теперь ему придется приползти к нам на животе. Говорит, что приехал с какими-то важными новостями. Я выйду к нему в соседнюю комнату, ему не надо видеть вас. ...Гость вежливо поклонился хозяину дома. -- Как я рад тебя видеть под крышей своего дома, Довлат, -- обнял его лидер исламистской оппозиции и похлопал в ладони. -- Женщина, принеси чай. -- У вас есть на чем послушать вот эту кассету? Тут интересный для нас разговор, -- с ходу взял быка за рога Довлат. Женщина, разлив чай, сходила на женскую половину дома и принесла от детей японский двухкассетник. -- Это, я думаю, подойдет? Худайбердыев поспешил объяснить: -- У нас появилась уникальная возможность прижать сразу и русских военных, и этого англичанина. Оказывается, они снюхались между собой и затеяли куплю-продажу российских военных секретов. На этой кассете доказательство сговора и предательства. Мы сможем взять за горло одного и второго. Он продемонстрировал хозяину часть разговора, которая не оставила сомнений в сути происходящего между офицерами двух отнюдь не самых дружественных стран. -- Кто знает об этом? -- первым делом спросил Азим Гузар. -- Только Кодир Савдо и его сотрудник Кудимов, но вы знаете, что Кодир по-настоящему подчиняется только мне. Я принес эту ценную информацию туда, где она принесет наибольшую пользу нашей бедной стране. Лидер исламистов гордо выпрямился и выдержал паузу, должную показать гостю его место. Происходило то, что в политике называется "переметнуться из лагеря в лагерь". Довлат Худайбердыев принял свое решение: он понял, что демократическая оппозиция в скором времени будет окончательно разгромлена, и переходил на сторону своих недавних противников-исламистов. Альтернативой для него было изгнание или смерть. Он решил остаться и в политике, и в жизни. Для чего пришел и принес в зубах кость. -- Я рад приветствовать тебя в наших рядах. Ты поступил мудро, как дальновидный политик. Пусть это станет для тебя еще одной ступенью наверх. Сказанное прозвучало как обещание поста министра социальной защиты, когда Азим займет более значимый пост. При условии, конечно, полного послушания. -- Еще одно сообщение для Возеха. Правда, я его не понимаю. Худайбердыев в точности передал слова Пастухова, сказанные Дудчику. -- Я тоже не могу понять, -- сказал Гузар. -- Пусть разбирается сам, я скажу ему. -- Благодарю вас. Заметьте, что это послание почему-то попросил передать все тот же Алексей Дудчик. -- Довлату очень хотелось быть полезным. -- Пойдем, Довлат, в соседнюю комнату, я познакомлю тебя с дорогим гостем. Они прошли к Али, и тот был представлен как доверенное лицо господина Бен Ладена. Довлат должен сразу почувствовать себя в организации, которая пользуется международным авторитетом в мусульманском мире. -- У господина Худайбердыева хорошие новости, которые могут оказаться полезными для вашего дела, -- сказал хозяин дома. -- Довлат поймал за руку русского офицера, пресс-секретаря российской дивизии. Оказывается, тот решил продать англичанам несколько стратегических секретов. -- Пресс-секретарь продает секреты? Такие ли они стратегические? -- усмехнулся Али Амир. -- Не знаю, -- ответил ему Худайбердыев. -- Но в сегодняшнем разговоре с англичанином, который нам удалось записать, звучало это слово. Позвольте, я позвоню в МВД, может быть, появились новости. Они сейчас обыскивали его комнату. Однако Кодир ответил по телефону, что результаты обыска нулевые, агент только что вернулся из гостиницы с пустыми руками. -- В чем вы видите пользу? -- спросил Али Амир у хозяина. -- Этот офицер пользуется достаточно большим влиянием и знаком по своей должности со всеми. Он может предоставить нужные сведения и нужных людей для проведения какой-то из частей операции переброски вашего "имущества". Кроме того, нам может оказаться выгодным скандал, связанный с разоблачением деятельности разведок на нашей территории. Али Амир задумался. С одной стороны, у них в руках есть доказательства предательства этого офицера, и их надо использовать, с другой стороны, самих материалов, содержащих секретные сведения, не обнаружено. Интересно и то, что представляют собой эти "стратегические" материалы. Сейчас в России все торопятся разворовать последние остатки и наперегонки торгуют секретами... -- Я думаю, что не стоит терять времени. Если этот человек завтра сбежит в Англию, он будет для нас потерян, как и его сведения. Я бы на вашем месте просто поговорил с ним и спросил, зачем ему Англия и враги из НАТО. Его секреты могут понадобиться и здесь, -- высказал Али свое мнение. -- Но это, конечно, ваше внутреннее дело. -- Вы правы, дорогой гость, -- решил Гузар. -- Я так и поступлю. * * * Алексей Дудчик, разменяв свеженькую сотню долларов, сидел в компании знакомых журналистов, накачиваясь "по полной программе", как он определял для себя это состояние. Надежда на огромные деньги и спокойное житье, казалось, отравили его дух. Хитросплетения азиатской политики, карьерные соображения, умение лавировать между десятками разнообразных интересов и находить компромиссы -- все это стало казаться мелким и никому не нужным. Только что разрушилась его семья, беспомощность российской армии в чужой стране была унизительной, и оставалась одна-единственная перспектива -- во что бы то ни стало довести до конца трудное и бесчестное дело, чтобы уехать самому и увезти маленькую дочь туда, где нет ни галопирующей инфляции, ни полной потери самоуважения, ни примитивных политиков, ни ежедневных обстрелов застав, ни проклятых азиатов с их феодально-родовой системой. -- Вы сегодня мрачно настроены, -- говорил ему молодой журналист, чьи статьи в последний год стали призывать к исконным ценностям и воспевать великое прошлое и будущее таджикского народа. -- Вам надо в отпуск. Давно не были в России. -- Я там никогда не был и никогда не буду, -- ответил ему Алексей, помахивая перед лицом рукой. Перед журналистами, польстившимися на угощение шиковавшего Дудчика, вставала во весь рост невеселая перспектива транспортировать пьяного майора домой в гостиницу. -- Добрый вечер. -- Возле столика появилась фигура крепкого смуглого человека с холодными глазами, и журналистам стало неуютно. -- У вас трудности? Алексей поднял мутный взор: -- А, добрый человек с перевала Талдык, -- узнал он Возеха. -- За мной должок. Официант! -- крикнул Алексей куда-то в зал. -- Еще шампанского для моего старого боевого друга! Журналисты замерли, они хорошо представляли себе уровень оскорбления, которое сейчас нанесет Дудчик воину ислама, предложив ему выпить виноградного вина. И то, что "воин ислама" снабжает народ Алексея караванами "дури", ничего не значит, а потому личный "газават" может произойти сейчас и прямо у них на глазах. -- Помоги-ка мне, -- сказал Возех одному из журналистов, беря Алексея под руку. -- Отведем в машину. Лучше ему отправиться домой. Журналист с готовностью подхватил нестойкое тело офицера и повлек его к выходу вместе с Возехом, не решаясь заикнуться о неоплаченном счете. Однако он напрасно волновался, потому что внизу Возех, передав обмякшее тело двум своим людям, достал из кармана двадцать долларов и протянул ему: -- Возьми. Заплатишь за стол. -- Это много, -- робко возразил газетчик. Возех выпустил из пальцев купюру, которая зеленым листиком спланировала на пол, и пошел к своему джипу, куда уже усадили Дудчика. Журналист сглотнул слюну и поднял бумажку под взглядом швейцара. -- Ну что, -- сказал он, вернувшись за стол и показывая "баксы". -- Гуляем? * * * Артист в стильном белом костюме а-ля Делон, который в обществе ресторанной дамы вел сегодня вечером наблюдение за Дудчиком, немедленно извинился и вышел. Заставив слив в туалете непрерывно шуметь, он связался с Пастуховым: -- Дудчика только что забрал из ресторана Возех. Правда, толку от него, похоже, пока немного. -- Пьян? -- В стельку. -- Так и должно быть. Значит, передал сообщение и пропивает гонорар. -- Думаешь, клюнуло? -- Похоже. Давай к нам, будем наготове. Сегодня можно ждать гостей. Артист вернулся к столику с сотовым возле уха. Сложив трубку, он с вальяжным сожалением сказал своей даме: -- Регина, как сказал мой знакомый поэт: "О как внезапно кончился диван!" Ты представляешь, они опять меня срывают с места. Вызвать тебе такси? Огорченная дама, однако, выразила готовность еще некоторое время "поскучать в одиночестве" за изобильным столиком. * * * Прохладный вечерний воздух, бьющий из открытого бокового окна, освежил Алексея. Он поежился и оглянулся, короткий период дремоты прошел. Слева за рулем сидел Возех и гнал сильную машину по ночной улице. -- Куда это мы? -- не соображая, спросил Алексей. Он всмотрелся за окно -- мимо мелькали глинобитные домики окраин. -- В гости. -- К кому? -- Гузар хочет поговорить с тобой, он послал меня, чтобы я пригласил тебя в дом. Алексей начал стремительно трезветь от ощущения холода и пустоты в животе и низу груди. Адреналин выбрасывался огромными порциями из надпочечников и пережигал алкоголь. Дудчик оглянулся: позади сидели двое боевиков с равнодушными каменными лицами. Прикидываясь все таким же пьяным и бессмысленным, Алексей положил голову на край открытого стекла, чтобы ветер посильнее задувал В лицо, и сложил руки на груди. Левая рука осторожно лезла в нагрудный карман, медленно доставала оттуда бумагу, которую он собрался-таки передать Нейлу Янгу. Он подтащил руку со скомканным листком к самому окну, одно незаметное движение -- и она выпорхнет в ночь за окном. Железная рука Возеха схватила его за запястье, автомобиль вильнул, и тут же человек, сидевший позади, обхватил Алексея за горло, не давая шевельнуться. Пальцы утратили силу и сдались, список стратегических сведений оказался у Возеха. К Алексею пришло ощущение конца. * * * В приборе ночного видения мелькнуло знакомое лицо майора Дудчика. Молодчики Возеха за руки провели российского офицера из машины в дом. Муха, наблюдавший за домом из-за дерева, вынул переговорное устройство: -- Пастух! -- На связи, -- ответили ему. -- Тут происходит что-то странное. Похоже, общий сбор с выяснением обстоятельств. Сначала появился Худайбердыев, а теперь Возех привез Дудчика. -- Решили выяснить все обстоятельства? Неужели мое сообщение вызвало такой переполох? Вполне возможно. А может быть, что-то нам неизвестное, -- задумчиво сказал Пастух. -- Боцман, что ты слышишь? Боцман сидел за прослушиванием. -- Болбочут по-своему. Через пару дней узнаем, о чем именно. -- Боцман был раздражен явной бессмысленностью своего занятия: только по проскальзывающим именам да по интонации он мог следить за развитием беседы, однако и в этом ему мешала восточная церемонность разговора, где ласковая речь, к примеру, могла означать смертный приговор или вовсе ничего не означать... Пастухов напряженно думал. Ситуация была понятна. Утром он передал сообщение для наркоторговцев Дудчику, тот -- как и предполагалось -- Худайбердыеву. В результате последний появляется в доме своего главного политического противника, туда же привозят, выяснив источник, Дудчика. Сейчас они попытаются выкачать из него сведения о московских гостях. -- Говоришь, через пару дней узнаем? Послезавтра может быть очень поздно, -- решил Пастухов. -- Вышли за нами Муху с машиной. * * * В гостевой комнате Дудчик с удивлением обнаружил Худайбердыева. Неужели его тоже?.. Появилась некая надежда: не может же быть, чтобы исламисты решили сегодня устроить "ночь длинных ножей". Довлат сидел спокойно, кушал рукой бешбармак из казана. -- Добрый вечер, Алексей Петрович, -- приветствовал его хозяин, Азим Гузар. -- Присоединяйтесь к нам. -- Он указал на свободное место. Возех тоже сел за угощение. -- Как добрались? -- вежливо спросил хозяин. Возех достал из кармана скомканный листок и подал его Гузару. -- Пытался выкинуть вот это в окно, как только немного протрезвел. Гузар пробежал глазами список. -- Вы это продаете? -- с удивлением спросил он у Дудчика. -- И носите в кармане? Али Амир твердо протянул руку, и Гузар, недолго поколебавшись, отдал список ему. Али Амир Захиру потребовалось совсем немного времени, чтобы сориентироваться в обстановке. И в этот момент она так кардинально изменилась, что груз опия перестал быть единственной задачей, он перестал быть даже задачей первой важности. Однако знал об этом пока только он -- Али Амир Захир. -- Вы на самом деле знаете, где взять все эти сведения? Они у вас есть? -- спросил он у Алексея по-русски. Русская речь, которую от Али Амира все услышали впервые, оказалась вполне свободной и даже литературно правильной. Не русские ли специалисты когда-то давно занимались с ним в диверсионных лагерях? Впрочем, предполагать о жизненном пути Али Амира можно было что угодно, но узнать достоверно -- ничего. Повисло молчание. -- Вы понимаете, Алексей Петрович, что вам придется назвать ваш источник информации. Я представляю здесь господина Бен Ладена, и у нас достаточно денег, чтобы купить эту информацию. Сколько вы за нее хотите? -- Али Амир знал, о чем нужно спрашивать человека в первую очередь. Алексей достал из кармана сигареты и закурил. Он с холодной ясностью ощущал, что никаких надежд больше не осталось, а остались только боль и смерть. Он слишком хорошо знал и понимал этих людей, чтобы верить в то, что они заплатят, если у них будет возможность отнять силой, он также понимал, что посредник для них -- всего лишь нежелательный свидетель. И еще он почувствовал, что эта информация больше не продается. Он не чувствовал врага в лощеном и по-европейски воспитанном Нейле Янге, но всей кожей и внутренностями чуял чужеродность окружавших его людей. Он курил и смотрел на то, как жадно поглощает пищу Возех, застреливший на его глазах капитана и сержанта просто за то, что они попались на пути не вовремя. Все было ошибкой, огромной и непоправимой ошибкой. Эх, брат! И Нейл такой же враг, как эти люди. И он сам оказался в лагере врага. Али Амир спросил у хозяина: -- Скажите, нет ли у вас обыкновенных карандашей? Мне нужно три. Гузар, нисколько не удивившись, позвал: -- Женщина! И та появилась, бесшумная, как тень. -- Возьми у детей три карандаша и принеси нам. -- Хочу вам показать, как эффективна такая простая вещь, как обычный карандаш, когда нет под рукой специального оборудования, -- сказал Али Амир. Женщина подала гостю карандаши. Али Амир резво поднялся на ноги и подошел к Алексею. Он вынул у него из правой руки окурок и затушил в тарелке, стоявшей перед Дудчиком. Он потянул эту руку к себе, но офицер стал сопротивляться. Тогда Али рывком поднял его на ноги и, отшвырнув в сторону, подальше от сидевших, нанес три точных удара в нервные узлы на горле, в районе солнечного сплетения и в области копчика, полностью парализовав тело тренированного мужчины. Алексей скорчился на полу, испытывая страшную боль. Али Амир вложил карандаши между пальцами правой руки Алексея и сильно сжал его кисть своей широкой ладонью. Послышался хруст костей, тело Алексея задергалось в пароксизме страдания, но кричать он не мог: гортань была парализована ударом. Али Амир спокойно посмотрел на своих сотрапезников. Возех, не прерывая еды, с интересом наблюдал за ним -- перенимал опыт, а остальные двое сохраняли невозмутимое восточное спокойствие. -- Прошу прощения, хозяин, -- обратился Али Амир к Гузару. -- Я прошу предоставить мне для допроса отдельное помещение. Вы можете присутствовать, но для остальных эта информация может оказаться лишней и даже опасной. Гузар почувствовал, что должен поставить гостя на место. Ведь дела его далеки от интересов Таджикистана, тогда как рассчитываться за исчезновение заметного российского офицера придется в конечном счете не Али Амиру, а ему, Гузару. Али Амир почувствовал эту заминку, оба они посмотрели на Возеха, но тот не собирался вмешиваться в дела больших людей, а обратиться к нему с приказом Гузар не решился. Возех же хорошо понимал, что через неделю или через месяц он окажется в Афганистане, на территории, где Али и Бен Ладен будут обладать всей полнотой власти над ним, его бизнесом и жизнью. В общем, пусть сами думают, как им договориться о своих стратегических секретах, он-то свое мнение оставит при себе. Точно так же он вел себя за рулем "кадиллака", увидев, что его "брат" Спицын остался "не при делах", получив пулю в лоб. -- Дорогой Гузар, давайте выспросим у этого офицера все до конца, а потом примем разумное решение, -- предложил Али Амир, и таджик с облегчением согласился с ним. Перед уходом Гузар вспомнил о сообщении, которое Худайбердыев передал для Возеха: -- Возех, поговори пока с Довлатом. У него были для тебя какие-то новости. * * * Пастухов под покровом ночи прокрался в сад к Боцману, остальные пока сидели в машине. -- Как тут дела? Боцман передал Сергею наушники, жестко сощурив глаза. В наушниках раздавался крик и стон боли. -- Дудчика отвели в сарай и, по-видимому, все это время пытают. -- Он не говорил по-русски? -- Только матерился от боли. -- Черт бы побрал его знание языка. -- Али Амир две фразы произнес по-русски. Пастухов удивленно приподнял бровь. Значит, этот Али действительно собрался вести серьезные дела в России. Или давно знает язык? -- Что он сказал? -- Требовал у Дудчика какие-то сведения, их источник и предлагал деньги. Упоминал состоятельность Бен Ладена. В наушниках теперь слышалась таджикская речь, изредка перемежаемая стонами. -- Раскололи, -- прокомментировал Боцман. Похоже было на то, что наркодельцы, у которых принята очень жесткая манера ведения игры, да еще напуганные ликвидацией банды Спицы, решили для подстраховки выпотрошить Дудчика полностью. Они, скорее всего, допытывались у ничего не подозревавшего офицера по связям с общественностью, кто же такие эти залетные московские гости. "Да, подставили мы тебя, майор, -- думал Пастухов. -- Убьют ведь теперь, нельзя же такого выпускать". -- Кончат его, -- сказал Пастух. -- Будем доставать майора? -- Не только, -- ответил Пастухов, приняв решение. -- Они с захваченным российским офицером, на котором непременно окажутся следы пыток, сейчас в наших руках. Будем брать с поличным. -- Он отдал приказание по связи. -- Муха, веди всех к дому. Приготовьтесь к штурму. * * * Возех, оставшись в комнате на время допроса, первым делом расспросил Довлата о словах, переданных ему Пастухом. Худайбердыев снова старательно повторил слово в слово утреннее сообщение. -- Откуда ты знаешь этих людей, Довлат? -- удивился Возех. -- Я их не знаю вовсе. Днем мне передал эти слова Дудчик. Первым порывом Возеха было подняться и сообщить Гузару об еще одном вопросе, на который майор должен ответить. Это движение не осталось незамеченным, и, чтобы сохранить лицо перед Худайбердыевым, Возех вышел через главную дверь и отдал команду охране усилить наблюдение. Врываться к Гузару и Али Амиру во время допроса со своим сообщением -- значило рисковать случайно услышать последний в своей жизни секрет. Не стоит спешить -- ведь не станет же Али Амир сразу после допроса убивать русского офицера. Дознание по важному вопросу требует повторения и сверки показаний, -- в тренировочном лагере Али Амир сам учил его этим азам военного искусства. Али Амир вошел стремительным шагом, он был возбужден и активен: Дудчик заговорил нескоро, однако, как только удалось сломить его физическую возможность терпеть боль, дело пошло быстрее. Допрос занял фактически десять минут: источник, должность брата, адрес, состав семьи, лица, осведомленные о существовании дискеты и вообще сведений, материалы, поступившие Нейлу Янгу, ответ Лондона. Дальше быстрая контрольная проверка, и наконец Алексея оставили в покое, вызвав человека для охраны. Хозяин дома Гузар за это время приготовился к долгому разговору, где он, конечно, уступит право на обладание этими сведениями, потому что это слишком крупный кусок, которым неминуемо подавишься, пытаясь проглотить. Но зато можно немало выторговать, например вертолет или два, за помощь в этом деле. Полмиллиона долларов, и не меньше! Пока он вызывал женщину и приказывал принести чай, Али Амир успел достать трубку сотового телефона и набрать длиннейший номер. Сигнал, как это любят показывать в телевизионных заставках, ударился о тарелку спутника, висящего над Памиром, отразился от него, попал в тарелку антенны другого космического корабля, под которым плескался Персидский залив, и срикошетил к Земле. После второго звонка раздался бодрый голос, принадлежащий пожилому человеку: -- Слушаю. -- Да продлит Аллах ваши годы, -- с почтением сказал надлежащую формулу Али Амир, и Гузар понял, что ему ответил непосредственно Бен Ладен. -- А, это ты, Дуфар. -- У меня срочные новости. Простите, что беспокою вас среди ночи. -- Надеюсь, это хорошие новости, иначе ты рискуешь вызвать мой гнев. -- Я нахожусь в Душанбе, чтобы обеспечить провоз нашего груза. -- Хорошо. Передай мои приветствия Азиму Гузару. -- Он рядом со мной, и я с удовольствием передаю ему ваши слова. Гузар поклонился, понимая, что от него уже почти ничего не зависит в этой ситуации. -- В чем проблемы? Нужны деньги? -- Ради этого я не нарушил бы ваш сон. -- Я молился, Дуфар. -- Прошу прощения. Я только что допросил офицера Российской армии. У его брата находятся сведения стратегического значения. -- Кто его брат? -- Главный штаб ракетных войск. -- Это действительно важные сведения? -- Я видел список. Очень важные. -- Купи их или возьми даром. Теперь это твоя главная задача. -- Он предлагал их англичанам, те пока тянут резину, проверяют, осторожничают. -- Тогда поторопись ты. -- Бен Ладен всегда отличался стремительностью в решениях и того же требовал от своих людей. -- Я вылетаю в Москву, как только произведу здесь чистку. -- Какая помощь тебе требуется? -- Люди. -- Сейчас подумаю. Налмаз и Коршун должны быть в Ташкенте. -- Они не подойдут. Надо действовать в Москве, а они даже не знают русского языка. -- Что предлагаешь? -- Тут находится Возех, вы его помните по тренировочному лагерю, он проходил подготовку. Пауза. -- Он ведь работает на Гузара? -- Да, господин. -- Это разумно. Дай ему трубку, и я поговорю с ним от себя. Али Амир сдержанно улыбнулся и протянул сотовый телефон невозмутимо сидевшему воину: -- Господин Бен Ладен хочет говорить с вами, Возех. Воин, час которого неожиданно пробил, вскочил с места и говорил с Бен Ладеном стоя: -- Да продлит Аллах вашу жизнь на долгие годы, Усама-шах! -- Возех, мальчик мой, как твой последний караван? Можешь не отвечать: раз ты жив, значит, груз доставлен на место. -- Вы правы, господин. -- Ты хочешь помочь нам в важном деле? -- Приказывайте, Усама-шах. -- Ты должен отправиться с Али Амиром -- так его сейчас называют? -- в Москву и сделать все, что он скажет. Я заплачу тебе сто тысяч и заберу к себе, если оставаться в твоей стране будет опасно. Поэтому можешь действовать смело. -- Я сделаю все, что потребуется, -- заверил его Возех, благословляя свою звезду. -- Дело важное, удачи тебе, сынок. Гузар внутренне признал поражение. Вот так делаются дела. На твоих глазах у тебя перекупают твою опору, и твой гость становится хозяином в твоем доме. Али Амир может теперь приказать устранить тебя, потому что ты слишком много знаешь, и твой же воин не моргнув глазом свернет тебе голову. Али Амир приступил к делу. -- Возех, -- окликнул он своего воина. -- Слушаю, господин, -- с готовностью отозвался тот новому хозяину. -- Пусть твои люди первым делом съездят и закопают куда-нибудь поглубже этого офицера -- Дудчика. -- Живым? -- Зачем? Он должен быть мертвым, чтобы никому ничего не мог рассказать, а мы должны быть в этом уверены. Пусть думают, что он исчез, загулял. Это даст несколько лишних дней. -- Я схожу и застрелю его своей рукой, -- предложил Возех. -- Ты не доверяешь своим людям? Если ты скажешь убить его, разве они не выполнят в точности твой приказ? Тогда с ними нельзя работать, и именно их надо застрелить собственной рукой. Возех покраснел: -- Мои люди выполнят мой приказ в точности или же умрут. -- Тогда незачем оскорблять их недоверием. Ты должен делать только то, что они не могут сделать без тебя, -- завершил Али Амир, преподнося своему новому помощнику урок в парадоксальной суфийской манере. * * * Пастух приказал по рации: -- Муха, приготовьтесь к штурму с парадного входа. На большом дворе два охранника. Один у ворот, второй гуляет по периметру. В доме не меньше трех человек смены, скорее -- четыре. Доложите о готовности и действуйте по команде. Мы с Боцманом пойдем... -- ...другим путем, -- буркнул про себя Боцман, проверяя экипировку. -- ...через внутренний двор. Задача -- захватить дом без выстрелов и без единого трупа. -- Ты, конечно, имеешь в виду: с их стороны? -- довольно ехидно отозвался Муха. -- А мы? Пастух отметил про себя, что постоянная работа в паре выработала у "набатовцев" -- Боцмана и Мухи -- одинаковую манеру пошучивать в напряженные моменты. Видимо, это давало им разрядку, хотя немного отдавало американскими боевиками -- этакие небрежные ковбои. Что ж, следовательно, внутри группы Пастухова существует теперь "особое подразделение" со своими собственными традициями... Поэтому Пастух ответил ему в стиле Боцмана: -- Много текста, Олег. Мимо нас и муха не должна прожужжать, не то, что пуля. Внезапно Пастух ощутил в себе решимость выжечь это бандитское гнездо дотла, если с кем-то из ребят случится что-нибудь плохое. Он тут же привычно одернул себя: "Что за мысли перед боем!" Пастух и Боцман, разделившись, двинулись через садик к высокой ограде, вдоль которой прохаживался охранник. Приблизившись метров на восемь, Пастух снял его простейшим способом: вынув из чехла метательный нож, он бросил его ручкой вперед, в затылок часового. Раздался глухой звук, и тот, не охнув, осел на сухую землю. Его быстро упаковали: руки к ногам, на рот -- широкий скотч. Со вторым было сложнее. Часовой охранял пленника, который находился в одном из сарайчиков или гаражей -- хозяйственные строения длинным рядком примыкали к женской половине дома. Часовой торчал почти посредине, на хорошо освещенном пространстве, и незаметно подобраться к нему было трудно. Боцман проверил крышу -- железная, тихо никак не пройдешь. Приходилось ожидать, осторожно выглядывая из-за угла крайнего сарайчика. Ожидание оправданное: природа неминуемо возьмет свое. Вот, наконец, охранник направился в их сторону и завернул за угол, расстегивая на ходу штаны. Он не служил в регулярной армии и не учил ночами напролет "Устав караульной службы", а потому не знал, что часовому строго-настрого воспрещается справлять нужду. За это он был наказан рукой Боцмана: немудреным, но абсолютно надежным прямым ударом в подбородок. Как всегда бывает при резком и точном ударе, нокаутируемый упал вперед, прямо в руки Боцмана. Пока тот вязал часового, Пастух отдал приказ: -- Муха, готовы? -- Да. -- Начинайте. Пастух бросился через внутренний дворик к дверям мужской половины и занял там позицию, а Боцман побежал к расположенным напротив сарайчикам, где недавно пытали Дудчика. * * * С парадной стороны дома, где каменная стена, не хуже крепостной, сменялась возле ворот кованой оградой, поступили и того проще. Один из охранников прогуливался у ворот, а второй совершал вояжи вдоль ограды в глубину сада. Дождавшись, когда они оба окажутся поблизости от въезда, к воротам с визгом тормозов подлетел на "девятке" Артист и, опустив окошко, начал что-то сердито кричать охранникам на тарабарском языке. Покуда те растерянно препирались с ним, делая угрожающие жесты и наставляя оружие, из сада к ним за спину вышли Док и Муха и надежно зафиксировали обоих. "Девятку" тут же загнали во двор, а Муха уже встречал ударом приклада еще одного боевика, который высунулся в дверь, чтобы выяснить, что за шум во дворе. Дальше штурм развивался по классической наработанной схеме: один прикрывает, двое прорываются по коридору, взламывая двери. Обошлось без стрельбы. Едва двое сонных боевиков успели, вскочив с топчанов, схватиться за оружие, как разъяренный на вид, но совершенно трезво оценивающий обстановку Док уложил их обратно. * * * Возех пошел отдать приказание убить и закопать Дудчика -- и тут же влетел назад в комнату под напором Боцмана и Пастуха, штурмующих дом Гузара. От удара Пастуха Возех рухнул прямо на низенький столик, уставленный пиалами, опрокинув стоявший рядом чайник. Вслед за ним в комнату со стороны внутреннего хозяйского дворика ворвался и сам Пастух. Неожиданное нападение произвело на собравшихся изрядное впечатление. Али Амир, увидев огромный пистолет "Гюрза", направленный твердой рукой ему в грудь, предпочел не пытаться извлечь личное оружие. Возех, не успевший даже начать карьеру начальника охраны Амира, барахтался среди осколков. Из вторых дверей показался Муха, мгновенно убедился, что ситуация уже под полным контролем, кивнул Пастуху и заявил: -- Все, переходим на русский язык, а то я ничего не понимаю. Боцман привел, скорее -- принес Дудчика, заставил освободить диван и уложил его там. -- Док! -- крикнул Муха в глубину коридора. -- Есть пациент. Док не замедлил появиться и принялся осматривать Алексея Дудчика. Муха отправился нести караульную службу вместе с Артистом. На женской половине, куда никто не совался, поскольку мужчин в той части дома, согласно обычаям, быть не могло, послышался шум, и Боцман сводил туда хозяина дома, держа его под дулом пистолета Стечкина. Шум немедленно затих -- женщины получили приказание никуда не отлучаться, сидеть и молчать. -- Профессионально отделали, -- признал Док, имея в виду состояние Дудчика. -- Сейчас придет в себя. Опасных повреждений нет, но боль испытывал страшную. Кто специалист? Боцман указал стволом: -- Вон тот. -- Али Амир Захир, -- представился тот с несомненным достоинством: похоже, ему не впервой было стоять под дулом пистолета. Гузар наконец понял, что стрельбы со стороны русских в ближайшее время не намечается, и решился предъявить свои возражения: -- Вы понимаете, что совершили налет на дом Азима Гузара, министра законного правительства Таджикистана, председателя партии исламского возрождения? Это пахнет международным скандалом, -- с апломбом заявил он: чувствовалась привычка к официальным выступлениям. -- В таком случае мы только защитили жизнь российского офицера, который подвергался в вашем доме пыткам, причем вы лично в них участвовали. Это, по-вашему, не вызовет международных осложнений? -- невозмутимо поинтересовался Пастухов у лидера партии исламского возрождения. -- Кто вы такие? -- спросил тогда Гузар. На этот вопрос предпочел ответить Возех: -- Это и есть Пастух из Москвы. Вы сами сегодня передали мне сведения о нем, Довлат мне сказал. Гузар, который, как выяснилось, недооценил важность этого сообщения и слишком поздно передал его Возеху, наконец, сообразил: -- Да, помню. Так, может быть, ты объяснишь, Возех, в чем тут дело? -- спросил он тем не менее обвиняющим тоном. -- Кажется, я ошибся, когда проверял этого человека, как это говорится по-русски, "на вшивость". Он обратился ко мне с просьбой продать товар, а я послал ребят, чтобы они прощупали его реакцию. Партнеров ведь надо проверять. -- Возех брал вину на себя. Пришел в сознание Алексей Дудчик, он смотрел по сторонам мутным от боли взглядом, не понимая, что происходит. -- Гашиш или опий в доме есть? -- с легкой иронией обратился к наркодельцам Док. Гузар тут же достал из шкафа коробочку с небольшими желтыми шариками маслянистой консистенции. Док скормил Дудчику сразу три или четыре -- лучшее обезболивающее и успокаивающее средство трудно было придумать. -- Почему ты так поступил с серьезными людьми, Возех? -- удивился Гузар. -- Ты подвел всех нас. -- Я готов понести наказание, -- ответил Возех бывшему хозяину, глядя, однако, на Али Амира, который сохранял выжидательное молчание, уясняя для себя обстановку. -- Я не знал, кто эти люди, а они только сослались на мертвых. Мертвые ничего не могут подтвердить. -- Тогда сам подтверди. Мы уже виделись, -- предложил ему Пастух. Возех вгляделся: -- Это ты целился в нашу машину из гранатомета, -- неуверенно узнал он. -- Но не выстрелил. -- Да, я обязан тебе, -- с неохотой признал Возех, в третий раз потерпевший поражение от одного и того же человека. Возех снова взял инициативу на себя: -- Мои ребята во дворе и в доме -- они живы? -- Пока живы, -- заверил Боцман. -- Значит, между нами нет крови, и мы можем договориться. Я признаю, что ошибся. Вы хотели товара на пять тысяч. Вас устроит получить его бесплатно? И мои извинения, конечно. Возех старался выглядеть хорошо в глазах Амира, но и на этот раз прогадал. Али Амир уверенно подал голос: -- Помолчи, Возех, ты оскорбляешь этих людей. За такой мелочью они бы не поехали в такую даль. Скорее, это они проверяли тебя "на вшивость", по твоему выражению. Скажи, Пастух, какую партию товара ты рассчитывал получить? Пастух задумчиво посмотрел на Дудчика -- глаза у майора прояснились, взгляд стал вполне осмысленным. Ну что ж, говорить так говорить: -- Всю, -- спокойно ответил он. Наступило тревожное молчание. -- А вам не кажется, что вы выбрали хорошее время, но плохое место для налета? -- спросил Возех. -- Вы не выберетесь из республики. Это просто невозможно. Пастухов наблюдал, как Гузар и Али Амир просчитывали про себя возможности налетчиков все-таки выехать из республики с товаром, но захватив одного из них в качестве заложника. Али Амир быстро ориентировался в обстановке: -- Вы хотите занять место бригады Спицына в Москве? И устранили конкурента? -- Можно сформулировать и так. Подал голос Возех: -- Со Спицей я работал давно и был в нем уверен. А чем вы докажете, что вас прислала не ФСБ? Кто может поручиться за вас? -- Первый свидетель -- ты сам, и ты уже поручился, что видел мою бригаду в работе. Как вы сами могли убедиться, как раз Спицын не смог обеспечить требования безопасности. Так вот, ФСБ никогда не получит санкции на такие действия в Москве и всего-то -- ради захвата небольшой партии героина или опиума-сырца. Это было довольно убедительно. -- Мы не уголовники, поэтому никакие авторитеты за нас не поручатся. Зато нашу биографию проверить не слишком сложно. Гузару достаточно отправить официальный запрос в ту же ФСБ, и вам сообщат, что капитан спецназа Пастухов и вся его диверсионно-разведывательная группа несколько лет назад была разжалована и уволена из армии. Гузар встрепенулся: -- В Чечне? -- Да. -- За что? -- Ответ на этот вопрос попробуйте найти сами, -- усмехнулся Пастух, зная, что все сведения на этот счет в архивах армии отсутствуют. Али Амир уточнил у Гузара: -- Вы действительно можете навести такие справки? -- Конечно. -- В таком случае там все будет именно так, как утверждает господин Пастухов. -- Он снова повернулся к Пастуху. -- Я хочу правильно выбрать себе партнера в своем бизнесе. Скажите, Пастух, где гарантии, что вы смогли бы представлять наши интересы в Москве? -- О каких интересах идет речь? -- То же, что мы хотели видеть от спицынских людей. Вы должны принимать товар, обеспечивать его отправку, скажем, в Петербург, в другие регионы, гарантировать оплату. Ваша группа способна это делать постоянно? Пастухов достал из кармана аудиокассету и бросил ее на стол. Она была немедленно вставлена в музыкальный центр. В комнате зазвучали хорошо знакомые голоса: "-- Ты зря смеешься, Шрам, товар сам прилетит в Москву вместе с Возехом. Твое дело -- отправить его дальше и получить деньги. -- Самолеты -- дело опасное, большой груз наверняка застукают. Потеряем все. -- Самолеты вообще -- да. Но не военный грузовой самолет. У военных груз не досматривает таможня. -- Смотря откуда он летит. -- Место погрузки мы пока назвать не можем. Но место очень хорошее, уважаемое. А садится самолет в Москве на военном аэродроме". Пастух прервал: -- Я думаю, хватит? Возех пояснил: -- Это запись моих переговоров со Спицей в Москве. -- Что это, по-вашему, должно подтвердить? -- спросил Али Амир у Пастухова. -- Серьезность наших намерений. И наши возможности. Если бы речь шла только о захвате партии товара, то мы проделали бы это в Москве без больших хлопот. Информация была уже в наших руках, мы могли просто дождаться, пока ваша партия товара поступит в столицу, и только тогда провести операцию по ликвидации Спицы. К чему нам было лететь в Душанбе? Настроение в комнате начало меняться в лучшую сторону. Али Амир предложил: -- Не пора ли нам позавтракать? Гузар крикнул расхожую фразу в этом доме: -- Женщины! Чаю и завтрак для гостей! Пистолеты перестали глядеть в животы хозяев. -- Ваши люди пусть пока посидят в сарае, -- предложил Пастух, и Муха с Артистом тут же отконвоировали охрану Возеха в то место, где подвергался допросу Дудчик. -- Уверяю вас, мои люди лучше справятся с обязанностями охраны. Принесли обильную еду с множеством свежих фруктов, разнесся аромат чая. Разговор продолжился. -- О каких партиях товара идет речь, если иметь в виду перспективу? -- спросил Пастухов. -- На миллион каждый месяц, или даже два раза в месяц, -- уточнил Амир. -- Не вопрос! -- уверенно сказал Пастух. Амир заслонился от такой самоуверенной голословности рукой: -- Вопрос, еще какой вопрос. Спицын действительно оказался любителем в части обеспечения безопасности. Но в его деловых возможностях мои друзья были уверены. Мы должны получить доказательства, что вы справитесь с задачей. -- Проверить такое можно только на деле, -- перешел к главному Пастухов. -- Суть нашего предложения в том, что вы отправляете, а мы принимаем пробную партию товара, и ваш человек сможет своими глазами убедиться, что мы готовы решать вопросы переработки, фасовки, отправки и оптовой продажи. -- И своевременного получения оплаты, -- со значением прибавил Возех. -- Наши должники живут недолго, -- заверил его Пастухов. Али продолжил осторожное прощупывание: -- Допустим, что мы придем сейчас к соглашению. Но в чем вы видите свои гарантии того, что сможете покинуть республику? Вы что -- готовы поверить в наше слово? Пастух пожал плечами. -- Не знаю, что вы не поделили, но этого парня мы возьмем с собой. -- Он указал на Дудчика. -- И еще кто-то из вас поедет с нами. Кроме того, мы сами -- неплохая гарантия надежности. Даже Возех это понял. Дудчик, которому стало значительно лучше, не притрагивался к пище и не произносил ни слова. Столь же упорное молчание хранил Худайбердыев. И тот, и другой плохо понимали, что с ними происходит в этот день и чего ожидать в следующую минуту. Док, который обработал разнообразные повреждения на теле майора при помощи автомобильной аптечки, с аппетитом принялся за завтрак, Боцман поел и сменил на посту в сарае Артиста. -- Ну что ж, -- удовлетворенно сказал Пастухов, -- мы можем завершить на этом первый раунд переговоров. Давайте договоримся о связи, а вы решите, кто из вас поедет с нами. По-видимому, Возех? Или он должен будет сопровождать товар? Али Амир, не торопясь, завтракал, размышляя и просчитывая ситуацию, а она была непростой. Эти люди ничего не знали об информации, которую продавал русский офицер. Не могло быть и речи о том, чтобы отпустить его. Нельзя было отпускать с этими людьми ни Худайбердыева, ни Возеха. В то же время было ясно, что все они пока что полностью находится в руках этого Пастуха, и без гарантий он не уйдет. Али Амир попросил принести его сумку из гостевой комнаты, что и было немедленно выполнено одной из женщин. Он аккуратно отсчитал двадцать пачек стодолларовых купюр, упакованных на российский манер по сто штук, и выложил их на стол. -- У меня есть другое предложение для вас, -- сказал он Пастухову. -- Эти деньги послужат вам гарантией нашей готовности сотрудничать с вами. Или останутся у вас в качестве неустойки, если мы откажемся от совместной работы. Вместе с деньгами мы немедленно отправимся все вместе в аэропорт и посадим вас в самолет на Москву. Там вы будете готовиться к приемке первой партии товара. Такие идеи дон Карлеоне называл "предложениями, от которых нельзя отказаться". Пастухов задумался, хотя мысли его текли совсем в другом направлении, нежели предполагало большинство из присутствующих. -- А в Москве нас встретят бандиты из друзей Спицы? -- подал голос сориентировавшийся Док. -- Или ФСБ? -- Это очень хорошее предложение, -- согласился Пастухов. -- Но и оно не дает нам полной уверенности в ваших намерениях. -- Ну что ж, -- сказал Али Амир и довольно неожиданно для присутствующих положил деньги перед Алексеем Дудчиком; во взгляде майора прорезалась затравленность. -- Этот человек спас тебе жизнь, а потому я отдаю тебе деньги, которые обещал за сотрудничество. Ведь ты хотел именно столько. -- Али Амир имел в виду сумму в двести тысяч долларов, которую Дудчик назвал в качестве запрошенного у англичан аванса. -- Мы всегда держим слово, будь то разговор о смерти или о деньгах. -- Неплохой заработок, -- усмехнулся Пастух. -- А я ему только триста дал за небольшую услугу. -- Ему придется делиться, -- заметил Амир, -- но и шестьдесят шесть тысяч -- неплохая компенсация за тот неприятный час, который он провел сегодня. Этот человек плохо выбирает партнеров, -- назидательно произнес Амир и неторопливо продолжил мысль: -- А что бы вы сказали на такое предложение: мы соберем в короткое время партию товара. Далее мы отправляемся вместе, проверяем систему доставки самолетом и затем убеждаемся на деле, что вы справляетесь с реализацией товара в Москве? -- Рискованно, -- сказал Док. -- Я не заметил, чтобы вы были робкими людьми. Такие в нашем деле долго не держатся. Объясняется же моя спешка тем, что большой караван на подходе, и поэтому время играет в моих расчетах весьма значительную роль. Пастух решил спросить о наиболее важной тайне этого пути: -- Где находится наш аэродром? -- Это значит, что вы согласны? Короткая пауза. -- Видимо, да. -- Это короткое "да" и было главным решением Пастуха. -- Это Байконур. -- То есть самолеты военные? -- Марки "Руслан". -- Звучит весьма перспективно, если договор с военными существует. Почти ошеломленный таким быстрым развитием событий, Гузар вставил слово: -- С военными существует твердый договор. Они же заберут караван с половины дороги на вертолете. Это сократит путь еще вдвое. Пришли к единому мнению, что с таджикской стороны будут взяты с собой пять человек Возеха. Этого требовала прежде всего безопасность груза в дороге. -- Надеюсь, вы понимаете, что операция должна начинаться немедленно и при полном взаимном контроле? -- сказал Али Амир. -- Мы можем больше не возвращаться в гостиницу, -- согласился Пастух. -- Нам нужно несколько часов, чтобы собраться в дорогу и завершить одно неприятное дело. -- Что вы имеете в виду? -- обеспокоился Пастухов. -- Это не имеет отношения к нашей совместной операции, -- успокоил его Амир. -- Надо произвести перед отъездом уборку на местности. Я сам и уважаемый Гузар все время до отъезда будем оставаться с вами, так что для вас -- никакого риска. Пастух пожал плечами: он не находил предлога интересоваться делами, которые напрямую не касались его легенды. Али Амир перешел на таджикский язык: -- Кто знает о контакте Дудчика с англичанином? -- спросил Али, обращаясь к Худайбердыеву, который сейчас напоминал каменное изваяние. Статуя ожила: -- Только заместитель министра внутренних дел, я и его оперативник. -- Какой оперативник? -- Мирзо Кудимов. Али вопросительно глянул на Гузара. -- Кудимова я не знаю, это какая-то мелочь, -- ответил Гузар безо всякого энтузиазма. -- А Кодир Савдо -- человек из демократической оппозиции. Довлат имеет на него большое влияние, у него и спросите. Али снова перевел взгляд на Худайбердыева: -- Он вместе с вами? Он переходит на сторону движения воинов ислама или нет? -- Он мой друг, и я надеюсь убедить его в правильности нашего пути. Довлат вовсе не был уверен, удастся ли ему повлиять на Кодира в такой степени. -- К сожалению, обстоятельства сложились так, что у нас нет времени на уговоры. Ему придется решать все и сразу. До полудня мы должны завершить чистку здесь и подготовиться к операции, -- предупредил Али своего помощника Возеха. -- Сейчас ты отправишься вместе с Худайбердыевым на встречу с замминистра. Довлат позвонит и под любым предлогом добьется, чтобы Кодир согласился прийти сам и привел с собой этого Кудимова. Вам придется поставить перед ним выбор. -- А Кудимов? -- спросил Возех. -- Убрать. Али Амир протянул Худайбердыеву телефон. * * * Кодир предложил встретиться на одной из конспиративных квартир, которые использовались агентами для работы с информаторами, как только услышал, что у Довлата Худайбердыева есть сведения о материалах, которые Дудчик предлагает на продажу. Кодир же заехал за Кудимовым домой и привез его с собой. Возех и Довлат наблюдали из джипа, как эта пара скрылась в подъезде. Тогда они последовали туда сами. Дверь открыл, заглянув в глазок, Мирзо Кудимов, и в лоб ему уперлось дуло пистолета Возеха. Боевик втолкнул его вовнутрь и провел в комнату, где заставил стать к стене и самого замминистра. Затем он быстро обыскал оперативника и изъял у него оружие. -- Кодир, я не стану вас разоружать, надеясь на вашу сдержанность, -- вежливо сказал Возех. -- Что это значит? -- спросил Кодир Савдо, усаживаясь в кресло. Кудимова боевик заставил лечь на пол и широко раздвинуть руки и ноги. -- Нам надо срочно поговорить на серьезную тему, -- начал Худайбердыев. -- Ты решил переметнуться на другую сторону? -- сразу расставил акценты Кодир. -- Я позвал тебя, чтобы сообщить новости о предложении Дудчика, -- отозвался Довлат. -- С интересом послушаю, что же раскопал этот Алексей. Возех объяснил: -- Сведения о составе и управлении РВСН. Целая гора материала. -- Откуда у него? -- Это знает только покупатель, -- ответил Худайбердыев. -- И кто же покупатель? -- терпеливо спрашивал Кодир, сидя под дулом пистолета, хоть оно и было направлено в пол. -- Нейл Янг? -- Нет, Кодир, ситуация радикально изменилась, -- со значением сказал Довлат. -- Я вижу, -- не преминул вставить тот. -- Главный покупатель -- господин Бен Ладен. Оказав ему помощь, мы можем рассчитывать на существенную поддержку. -- "Мы"? -- выделил это слово Кодир. -- Ты с исламистами, ты уже воин газавата, ты сотрудничаешь с международным террористом? -- Будь реалистом, Кодир. Это наш шанс. Кодир закурил сигарету, и по комнате потек сладковатый запах анаши, смешанной с табаком. Никто не мешал ему размышлять. -- Я так понимаю, что это ультиматум? -- произнес он, и ему не ответили. -- С уходом Худайбердыева из демократического лагеря он практически перестанет существовать. Он и сейчас только воздушный шар. Так что ты прав, Довлат, осталось выбирать: уходить из политики или примыкать ко второй ветви оппозиции. Пока туда зовут... -- добавил он. Еще несколько сладких затяжек. -- Вы всерьез надеетесь разыграть эту карту со стратегическими играми? -- Не думаю, Кодир, -- рассудил Довлат. -- Это дело Бен Ладена. Но взамен мы получим кое-что существенное, и это поможет нам прийти к власти. -- Надеетесь создать своего рода "третий клан"? Или коалицию исламского толка? Не очень я в это верю. -- Пауза. -- Ладно! Что требуется лично от меня? -- Мы вернемся к Азиму Гузару и там обсудим наши планы, -- сказал Возех. -- Но вначале я должен убедиться в вашей лояльности. Встаньте ко мне спиной, оба. -- Скомандовал он, дирижируя пистолетом. Довлат и Кодир повернулись лицом к окну. Под их ногами лежал лицом вниз Мирзо Кудимов. За пыльными стеклами разгорался рассвет. Возех наклонился, положил на пол пистолет, изъятый у Кудимова, и подтолкнул его вперед: -- Сначала ты, Довлат. Подними пистолет и докажи, что ты стал воином ислама и готов подтвердить это кровью. Если ты не хочешь пролить кровь врага, я пролью твою собственную. Худайбердыев медленно наклонился и поднял оружие. "Теперь я знаю, как становятся палачом, -- подумал он. -- Это бывает очень просто". Бывший демократический журналист вскинул руку и выстрелил в голову лежащему перед ним человеку. Он так же медленно положил ПМ на журнальный столик и на негнущихся ногах подошел к креслу, сел в него. -- Быстрей, Кодир, выстрел громкий, соседи вызовут милицию. Стреляй, и поехали. -- Возех был доволен, он от души уважал этих двоих людей, и теперь они были в одном лагере с ним. -- Все равно он уже холодный. Из-под головы Кудимова расползались в стороны ручейки крови. Кодир по-деловому быстро взял горячий пистолет левой рукой, переложил в правую и из-под руки выстрелил себе за спину. Пуля, попавшая Возеху в левое подреберье, выбросила его в коридор. Боевик ударился о стену и свалился на пол, заместитель министра мгновенно развернулся и произвел еще один выстрел, снова попав в грудь. Тело вздрогнуло. Худайбердыев смотрел на своего друга широко раскрыв глаза. Кодир Савдо с белыми от ненависти зрачками разрядил ему в грудь остаток обоймы. -- Тварь! -- это была эпитафия бывшему другу и руководителю, которому он верил как себе все последние годы. -- Зря, -- услышал он за спиной. -- Надо контрольный выстрел делать в голову и не забывать о бронежилетах. У меня теперь две недели синяки не сойдут... Возех в разорванной выстрелами рубахе стоял в коридоре и целился Кодиру в лоб. Уходя из-под выстрела, Кодир моментально отшатнулся в сторону, в другую и бросился в окно, укрыв локтями голову. Прозвучало два выстрела, звон стекла, тяжелое в утренней тишине падение тела на сухую землю... Возех вложил второй пистолет в руку Худайбердыева, поднял с пола две лишние гильзы, пули от которых застряли в его бронежилете. Теперь все в порядке: в руке замминистра внутренних дел остался пистолет, из которого убит его сотрудник Мирзо Кудимов и соратник по партии Довлат Худайбердыев. В свою очередь Худайбердыев держит оружие, выстрелы из которого выбросили Кодира Савдо из окна. Ничего удивительного -- кинжальная перестрелка. Возех спустился по лестнице, вышел налево из подъезда и пошел под окнами. Минуя тело бывшего замминистра, он убедился, что обе пули попали в цель. Его беспокоило только то, что его джип был слишком заметной машиной в полумиллионном городе Душанбе. Но господин Бен Ладен наказал ему действовать без оглядки... Глава седьмая. Работа над ошибками Джон Зелински считал себя британцем во втором поколении, его родители были поляками из Львова, которых их родители вывозили в Англию сразу после войны с Советами. Он с детства говорил по-польски и с интересом отнесся к перспективе поработать в Восточной Европе, почти на родине. С не меньшим интересом он согласился сотрудничать с разведкой, как требовала его горячая, склонная к авантюрам кровь. И вот он уже полгода топчет азиатскую пыль на этой окраине мира в Таджикистане, выполняя нудные обязанности наблюдателя ООН и бессмысленные задания резидента МИ-6 в этом невозможном Душанбе. Они с Нейлом Янгом сразу невзлюбили друг друга, а потому от скуки и неуюта отравляли друг другу жизнь, как могли. Нейл Янг, как резидент, к сожалению, мог больше. Сегодня Джон осматривал вместе с правительственной комиссией местный госпиталь, радуясь двум вещам: во-первых, собственному отличному здоровью, во-вторых, английскому гражданству, -- потому что эти две вещи надежно ограждали его от необходимости подвергаться лечению в столь ужасающем месте. Зелински не понимал, как можно держать больных людей в такой духоте, вони и грязи. Тем более что лекарств все равно нет, даже бинты персонал вынужден стирать и стерилизовать заново. Как можно выжить в таких условиях, он отказывался понимать. Тут и здоровый долго не протянет... Выйдя покурить за компанию с молоденькой докторшей в уютную зеленую беседку во дворе госпиталя, он все это высказал ей на ломаном русском. Если учесть, что круглолицая девушка была из таджикской семьи и русский не был ее родным языком, то разговор их волей-неволей напоминал о вавилонском столпотворении. Однако девушка была миловидной. Девушка возмущалась не меньше ооновца: -- Я в Петербурге училась. Там клиники не чета этой. А здесь просто прошлый век. Мы без вашей помощи вообще бы пропали. -- Мы понимаем, -- важно говорил Джон, как будто именно он распределял гуманитарную помощь. -- Но вы не подумайте. У нас хирурги есть такие, что и в Америке не помогут, а наши справятся. Вы бы видели, какое ранение недавно оперировали, я ассистировала доктору Головко. Весь затылок, -- она повернулась спиной и показала на своем симпатичном девичьем затылке, какая страшная была рана, -- весь был разворочен огнестрельным ранением. А доктор Головко стал оперировать все равно, потому что сердце еще билось. Джон с показным удивлением качал головой, любуясь девушкой. Она краснела, догадываясь об этом, и продолжала с еще большим воодушевлением: -- Никто не верил, что Кудимов выживет, а он выжил. Да! Может быть, уже скоро в себя придет. За ним день и ночь смотрят, и охранник в палате. -- Зачем? -- удивился Джон Зелински. -- Ну понимаете, в него же стреляли. Бандиты убить хотели. А если они узнают, что он жив, то могут прийти и добить. -- Что ж вы мне выдаете тайну? -- Вам можно. Вы же англичанин и с нашими бандитами лаваш есть не сядете. -- Давайте посмотрим на этого больного, вдруг ему станет лучше. Откроет глаза, а перед ним девушка. Логики в этих словах не было ни малейшей, но девушку интересовал высокий и красивый англичанин с белоснежными, как на плакате, зубами, поэтому Джон мог говорить все, что взбредет на ум. -- Нет, охранник не пустит. К нему только доктора пускают и медсестру, и министр приезжал смотреть. -- Тогда давайте хоть в окно на него взглянем. -- Ну, давайте. Девушка повела его к дальнему концу крыла и показала на окно. -- Вот это должно быть. Подсадите меня, я загляну. Джон с удовольствием обхватил ее бока и поднял вверх. Девушка запищала, но вырваться слишком не торопилась. -- Да, -- сказала она. -- Больной там. * * * Ночью Джон убедился, что больной Мирзо Кудимов лежит под капельницей, освещенный настольной лампой. На второй кровати прилег охранник в форме. Джон Зелински вынул из кармана небольшой прямоугольник из пластмассы с проводком и прикрепил его с краю на стекло. Проводок шел к миниатюрному передатчику, который совершенно скрылся в щели под подоконником. Джон вынул из кармана баллончик с краской, которую примерно подобрал по цвету к охре, покрывавшей раму больничного окна, и прыснул в угол, где был резонатор, что совершенно скрыло и его, и тонкий проводок. Джон вернулся в автомобиль и включил приемник: в салоне машины отчетливо раздалось храпение охранника, тихое затрудненное дыхание раненого и даже звук капель в сосуде на подставке. Зелински не был посвящен в большие шпионские тайны, но, безусловно, знал про убийство двух замминистров и офицера Мирзо Кудимова. Резидент потерял покой и сон из-за этих происшествий и гонял Зелински, как мальчишку. На третий день Зелински все-таки дождался своего часа: Мирзо начал бредить, а потом заговорил. Министр внутренних дел примчался, не дождавшись утра, и немедленно выгнал всех из палаты. -- Мирзо, -- ласково позвал он. В машине Джона Зелински начала мотаться лента магнитофона. -- Мирзо, ты слышишь, что я говорю? -- Да, -- послышался слабый голос. -- Ты узнаешь меня? -- Да, господин министр. -- Вот и хорошо. Тебе стало лучше, ты пришел в себя. Теперь я хочу совсем немного поговорить с тобой, чтобы не утомить. Молчание. -- Ты знаешь, кто в тебя стрелял? -- Я выживу? -- спросил больной. Министр понял, что с больным надо говорить немного серьезней, это все-таки не ребенок. -- Не знаю, но, по-моему, ты уже выжил. -- Меня добьют. -- Кто? -- Они обязательно добьют меня. -- О том, что ты выжил, никто не знает. Я объявил, что ты убит, и не разрешил открывать гроб, потому что у тебя якобы обезображено выстрелом лицо. Так что тебя официально нет на свете. -- Все равно добьют. И если я буду молчать, все равно убьют. Министр убедился, что раненый находится в здравом рассудке. -- Кто это хочет сделать? -- настаивал он. -- Возех. -- Это он стрелял в тебя? -- Нет. -- А кто же? -- Худайбердыев. -- За что? -- Ему приказал Возех. -- Вот оно что. Но почему? -- Довлат продался. Это расписка кровью. -- Он убит, -- сообщил министр. -- Собаке... смерть... -- Похоже, его убил твой начальник -- Кодир. -- Он арестован? -- Он тоже убит. -- Ну, конечно, Возех... Почему он меня не добил? -- Ему, наверно, показалось, что контрольного выстрела не требуется. Это чудо, что ты остался жив. -- Они все продались Бен Ладену. Министр привстал на ноги, чтобы лучше слышать. -- Они забрали у Дудчика бумаги. Секретные... По РВСН... И отдали их Бен Ладену... -- Он что -- здесь? -- Удивленный министр готов был и в это поверить. -- Нет, не знаю. Гузар с ними... главный... -- А при чем во всей этой истории ты? Почему тебя пригласили? -- Хотели убить. -- За что? -- Я записал разговор между Дудчиком и англичанином. Дудчик ему секреты хотел продать. -- Ты сообщил Кодиру? -- Да. -- А он передал их Худайбердыеву? -- Не знаю. -- Понятно. Что-нибудь важное хочешь сказать? -- Сообщите моим родственникам, что я жив. Они выручат меня. Меня добьют. -- Не беспокойся. Я усилю охрану. Выздоравливай. -- И министр покинул палату. Молодой человек по имени Джон Зелински знал меньше его, но он, по долгу шпионской службы, достаточно хорошо ориентировался в политической раскладке Душанбе. Вес министра внутренних дел в среде исламского возрождения сегодня вечером, конечно, серьезно увеличится. Он проник в одну из серьезных тайн Гузара, к тому же имел свидетеля. Однако и само такое знание, и живой свидетель были опасны, и шансы Кудимова выжить свелись к нулю. По-настоящему его единственный шанс был в том, чтобы притвориться дураком, контуженым, умственно неполноценным. Тогда его вылечили бы и отдали родным. Все это быстро пронеслись в голове у начинающего шпиона. Но из всех рассуждений следовало только одно -- что времени у него очень и очень мало. В любую минуту в палату может войти, к примеру, медсестра с шприцем и вкатить пациенту в вену кубик воздуха, или охранник получит приказание, покинет палату, обойдет здание и выстрелит сквозь окно Кудимову в голову. И тогда пропадет золотой шанс Джона Зелински! Романтичная польская кровь немедленно взыграла, но подвигла Зелински к достаточно продуманным действиям. Он снял с ноги тонкий синтетический носок и натянул его на голову, потому что не собирался зачищать свидетелей. С пистолетом в одной руке и баллончиком в другой он направился к больничному корпусу и беспрепятственно вошел в него через служебный вход. Просунув руку в полуоткрытую дверь ординаторской, он пустил обильную струю из баллончика, которая почти сразу усыпила дежурную сестру и нянечку. Затем с пистолетом наперевес Джон ворвался в палату и застал охранника за чтением журнала. Ударив его рукояткой пистолета по затылку, он связал охранника по рукам и ногам, при этом, едва не упустив... самого Кудимова. "Безнадежный" пациент проявил невероятное мужество и желание спастись от "убийцы", он попытался вскочить и выбежать из палаты. -- Я друг! -- хватая беглеца за руки, зашипел Джон и, вдруг сообразив, чем может обеспечить доверие Кудимова, выпалил длинную фразу по-английски. Это, как ни странно, сработало, -- Кудимов сразу поверил, что человеку, владеющему английским языком, незачем его убивать. Зелински тут же привез каталку, уложил на нее Кудимова и мигом домчал до глухого забора, за которым стояла его машина. Там Кудимов еще раз собрался с силами и через выбитые доски, поддерживаемый Джоном, преодолел препятствие и улегся на заднее сиденье. Зелински стянул наконец носок с головы и спрятал его в карман. А через десять минут он уже въезжал во двор посольства Великобритании. * * * На скромной лондонской улочке в неприметном доме с кодовым замком на дверях размещался аналитический центр службы внешней разведки МИ-6, который занимался проблемами стратегического планирования. Этим же днем, но если учесть разницу в часовых поясах, то часов на восемь раньше описанных событий, Чарльз Бартон, который получил от шефа новое задание, с ухмылкой разглядывал листки дешевой бумаги с кириллическим шрифтом, распечатанные на игольчатом принтере с крупной точкой. Он перелистал бумаги, дошел до общего списка и пробормотал себе под нос: -- Ого, даже так! Почему же они не предложили план марсианского вторжения?.. Двести тысяч за стопку грязных листочков. Я мог бы сочинять таких на миллион в неделю, причем красиво их распечатывать и украшать рамочками. Почему же я зарабатываю так мало? Потому что имею глупость писать в своих отчетах правду, и только правду... Документы, предоставленные английской разведке русским шпионом-"инициативником", касались одной-единственной Оренбургской зоны дислокации ракетных войск и могли быть частично проверены. Проще всего было проверить на достоверность состав названных частей, штаты и диспозиции. Работа кропотливая, но простая. Чарльз вызвал в компьютере сведения по этой зоне из объединенной базы данных. Информация по Оренбургской зоне было достаточно много. Карты космических съемок, расшифрованные и интерпретированные. Бартон стал накладывать русские данные поверх тех, что были в собственной базе, задав их красным цветом. Через час работы он мог с удовлетворением отметить, что порядок совпадений -- около тридцати процентов. Итак, они имеют дело не с голой выдумкой. Кое-что корреспонденту известно -- это факт. Чарльз обратил внимание, что совпадений больше там, где сведения более свежие. Много точек, которых нет на английских картах вообще. Затем он вышел в Интернет и связался по специальному каналу с Лэнгли, получив допуск от своего начальника отдела. Он забросил американцам новые точки дислокации и боевой состав и сделал запрос: насколько эти данные корригируются с их собственными новейшими сведениями. База оперативных данных по русским ядерным силам была в США несравненно богаче, чем у союзника, однако прямой доступ к ней англичане могли получить только в случае непосредственной военной угрозы. Ответ пришел через тридцать минут: "По двенадцати точкам из семнадцати данные совпадают на 85%, пять точек неизвестны. Сообщите уровень достоверности ваших данных". Чарльз отстучал ответ: "Уровень достоверности пока 0%. Я занят его проверкой". Однако на самом деле Чарльз был уже уверен, что уровень достоверности далеко превышает нулевую отметку. Ответ из США был объективным свидетельством серьезности документа. Теперь Бартона заинтересовал кадровый состав. В присланной бумаге он был очень подробный -- до капитанов, с анкетными данными и номерами служебных и домашних телефонов. Сравнивая данные, Чарльз, раздел и л экран на два окна. Это почти ничего не дало, так как собственных данных у него почти не было. Только высший эшелон. -- Что делать, если не знаешь, что делать? Обратись к Богу. Бартон вышел по электронной сети на Венский центр протестантской организации "New Age". Неизвестно, как там у них обстояли дела с толкованием Нового Завета, но базы данных по людям, имеющим хоть какой-то вес и интерес в странах Восточной Европы, были в Центре уникальные. Тысячи добровольцев из протестантских церквей нового толка агитировали людей, раздавали гуманитарную помощь и, кроме всего прочего, просили заполнить анкеты. Анкеты отправлялись в Вену, подвергались обработке, после чего данные заносились в электронные базы. Это был проект стратегического значения, который постепенно набирал вес и значение в мировом масштабе. Часть баз данных была открыта к свободному доступу. Правда, стоил этот доступ весьма недешево. Чарльз вошел в эту интерактивную базу данных. Панелька "Армия" потребовала отдельный допуск, и Бартон набрал его, сверившись с записной книжкой. Однако выбрав способ поиска "По месту службы", он убедился, что его допуска недостаточно. Он отследил несколько человек по фамилиям, но это было непродуктивно. Поэтому Чарльз отправил сообщение на адрес модератора сайта, с которым был заочно знаком, найдя с ним некоторые общие интересы: "Добрый день, Дик. Нужны данные по кадровому составу одной из зон РВСН России. Чарльз-из-чер-товой-коробки". "Добрый день, Чарльз. Не могу. Дик-псих", -- пришел немедленный ответ. "Знаю, что не можешь. Я тебе пришлю свои данные, а ты пометь, что из них совпадает с твоими. Там, где не совпадает, поставь альтернативные фамилии. Иначе не видать тебе сегодня моих "двух кроликов". Чарльз-из-чертовой-коробки". "Каких кроликов???!!! Ответ оплачен. Давай твои списки и присылай кроликов. Дик-псих". -- Вот видишь, -- сказал Чарльз Бартон кому-то под потолком. -- У Бога всего много. Страсть у модератора в Вене была очень забавная: он собирал компьютерные "приколы" -- маленькие смешные или вредные программки, которые создавались для развлечения. К примеру, такая программка переворачивала изображение на мониторе вверх ногами. Запустив ее на чужом компьютере, можно было наслаждаться эффектом: владелец чесал лоб, проверял все, что мог, звал техников или просто переворачивал свой монитор вверх ногами. Бывали очень сложные шутки, имитирующие, к примеру, состоявшееся "форматирование диска "С"". Такая шутка могла привести к инфаркту, так как "форматирование" означало безвозвратную утрату всей информации. (Чего на самом деле не происходило: просто появлялось ложное сообщение на экране.) Бывали шумовые "приколы", когда после определенной команды ваша собственная персоналка вдруг посылала вас подальше: "Пошел к чертовой матери, надоел!" Шутка, которую Чарльз приберег для "Дика-психа", заключалась в том, что пара рисованных кроликов передвигалась по экрану, поедая на своем пути изображение и оставляя широкую черную полосу. Причем поедал экран только нижний кролик-самка, а верхний в это время занимался с ней любовью, подталкивая тем самым вперед. Чарльз отправил в адрес Дика "прикол" и список личного состава, получив через час ответ: "Извини, что так долго. Не могу оторваться от кроликов. Я уже отправил их по сети в компьютер Элен с командой запуска. Сейчас начнется тарарам. Получи свой список. По-моему, он точнее нашего. Дик-псих". Чарльз задумался над списком. Он выбрал одну из фамилий, которая не совпадала в списке русского и в венской базе данных. У русского стоял капитан Сидоренко Степан Ильич, тогда как Вена считала, что эту должность занимает Семашкевич Сергей Михайлович. Чарльз взял телефон и стал набирать номер, который значился в списке русского. Раздался гудок, трубку сняли: -- Слушаю. -- Здравствуйте. -- Слушаю, -- ответил нелюбезный голос. А, понятно, это просто дежурный на военном коммутаторе, ему надо назвать дополнительный номер. -- Сорок -- одиннадцать, пожалуйста. -- Соединяю. Гудок, второй. -- У телефона, -- ответил чей-то разбитной голос. -- Здравствуйте, Семашкевича Сергея Михайловича пригласите, пожалуйста, к телефону, -- стараясь говорить без акцента, попросил Чарльз. -- Ну-у, милый. Сергей уже полгода как перевелся. -- А кто на его должности? -- Я, -- засмеялись в ответ. -- А можно ли с вами познакомиться? -- Пожалуйста, капитан Сидоренко Степан Ильич. С кем имею удовольствие? -- Чарльз Бартон, английская разведка, МИ-6. -- Чертик дернул его за язык, навлекая очередное взыскание за ненужное хулиганство. -- И что ты хотел, шпион проклятый? -- хмыкнули на проводе. -- Просто уточняем перемещение кадров. -- Ща как кину в тебя ракетой, -- пообещал Сидоренко, -- пол-Англии потонет. В трубке запищали короткие гудки -- это спохватился дежурный в спецчасти и прекратил сомнительный разговор. Наверняка через несколько минут он сядет писать рапорт о собственной бдительности. Чарльз начал волноваться. Он взял донесение Нейла Янга и перечитал его еще раз. Откуда эти сведения могли взяться в Таджикистане? Он вызвал на экран сведения о кадровом составе Главного штаба РВСН. Не за что зацепиться взгляду. -- Когда все плохо, -- сказал он себе, -- не расстраивайся: будет еще хуже. Чарльз еще раз связался с Веной: "Дик, посылаю тебе хулиганскую штучку, только не ставь ее себе на комп, ее очень трудно потом удалить: она сбивает настройки экрана, и впечатление, будто едешь с компом по булыжной мостовой. Ты не мог бы посмотреть какого-нибудь Дудника или Дудчика в штабе РВСН, а также в штабе Оренбургской РЧ? Не в службу, а в дружбу. Чарльз-из-чертовой-коробки". Чарльз побледнел, когда еще через полчаса на его мониторе возник текст: "Еле нашел, невозможно работать: изображение трясется, как в лихорадке. Дудник Виталий Петрович, Главный штаб РВСН, обработка данных и электронные архивы. Поставлю твою "трясучку" всем своим врагам. Они купят новые мониторы, но она не прекратится! Дик-псих". Чарльз схватил трубку телефона и позвонил не начальнику отдела, а руководителю всего аналитического центра генералу Бронсону и, заикаясь, пригласил его к себе в кабинет. Генерал Бронсон, как ни странно, не замедлил явиться к своему скромному аналитику. Зайдя в кабинет, он первым делом громко сказал: -- Немедленно отключить всякую запись и прослушивание из этого кабинета! Где-то в глубине здания техники поспешно выключили камеры и микрофоны соответствующей комнаты. -- Извините, сэр, но я посчитал, что у нас нет времени ждать, пока мой отчет дойдет по команде. -- Давайте ваш отчет. -- Я еще не сел его писать. -- Говорите, в таком случае, -- нетерпеливо прик