я-то опасность от них исходила. Впрочем, если и исходила, то не для него, не для Карася. И потом, лучшей защиты от Битого, если тот вздумает заявиться к нему снова, и не придумаешь. Уж в этом Костя Карасев успел убедиться. -- Кость, а телефон у тебя есть? -- спросил Док, оглядывая комнату. -- Он там, наверху. -- Хорошо. -- Принести? -- Да нет, не надо. Пока не надо... -- Думаешь, пора Серегу найти? -- спросил у Дока Артист. -- Может быть... Карась не знал, о чем они, да и не мог знать, но в поведении Дока ему почудилась какая-то тревога, что казалось совсем уж неестественным для этого спокойного, уверенного в себе человека. И тут Карась подумал, что, скорее всего, ребята попали в неприятный переплет со своим этим двоегорским приятелем. Что ж, если жизнь свела людей вместе, значит, это не случайно. Вопрос только, сможет ли он для них что-нибудь сделать? Черт его знает. Но предупредить их он вполне может... И Карась заговорщически взглянул на Дока с Артистом. -- Если у вас возникли проблемы, -- сказал он уверенно, -- в милицию лучше не суйтесь. -- Это почему? -- с интересом спросил Артист. -- Потому что Битый вам оскорбления не простит. -- А при чем тут Битый? -- Долгая история. -- Карась удовлетворенно вздохнул -- наконец-то и его знания пригодились. -- Двоегорск город маленький. Неужели вы думаете, что этому уголовнику позволили бы здесь хозяйничать, если бы у него не было возможности держать в руках Смирнова? -- Смирнов -- это кто: начальник вашей милиции? -- Ну да. Артист и Док переглянулись. -- А почему ты решил, -- спросил Док, -- что у нас проблемы? Карась пожал плечами: -- Мне так показалось... А что, нет? Константин поставил на стол пепельницу, достал сигареты и закурил. Док автоматически последовал его примеру. -- Я не знаю, насколько все это в конце концов окажется проблематично, -- сказал он, -- просто мы хотим разыскать Сомина, если он где-то в городе. -- У меня тоже недавно приятель пропал, -- рассказал Карась. -- Тоже водила. Гонял парфюмерию. А тут неделю назад мы пересеклись в "Солнечном", и он рассказал, что ему предложили бешеные деньги за рейс с какими-то ядохимикатами. Я говорю, отваливай, мол, и не вздумай соглашаться -- там наверняка наркота. Представляете, сколько наркоты перегнать можно? Это же не одна сотня тысяч баксов! Да за такие деньги машины пропадают бесследно вместе с водителями. А он отнекивается. Нет, говорит, я рискну. Мне деньги позарез нужны... Ну и все. С тех пор я его не видел. А вчера узнал, что машину его нашли. Пустую. Без груза и водителя... Игорь его зовут. Хороший парнишка. -- Опасная у тебя работа, -- серьезно сказал Артист, -- как у сапера. Ошибиться можно только раз. -- Да работа-то нормальная. Как любая другая. Неприятностей, правда, хватает но в основном мелких. Нет, на самом деле проблемы редко бывают. Просто любят о них в газетах писать, вот и кажется всем, что мы как саперы. А так... Ну гаишникам, конечно, отстегиваешь, бандюкам, если не было возможности пилить без остановки и остановился по дурости где-нибудь. Правда, они иногда и в дороге перехватывают. Догоняют тебя две-три тачки с головорезами, останавливают, один пересаживается в кабину -- и сразу в путь... колонной такой. А в пути договариваются: мол, десять процентов груза нам -- и кати дальше. Причем неважно, что ты там везешь, -- телевизоры или консервы. Ну уж тут или плати, или вообще не останавливайся, а иди на таран... С тягачом-то вряд ли что-нибудь случится, но только таранить почти никто не решается... -- Кость, а у тебя оружие есть? -- поинтересовался Артист. -- Да ну! Какое там оружие. Если что -- все равно не поможет... Но самое страшное, что пристукнуть запросто могут даже и не бандиты, а так, случайные встречные. Вот происшествие недавно было... "МАЗ" с двенадцатью тоннами итальянских лифчиков заглох на шоссе, и водила, недолго думая, пошел в ближайшую деревню за помощью. Так его там отходили поленом, а груз весь растащили. Черт его знает, где в небольшой деревне можно спрятать двенадцать тонн лифчиков... Константин усмехнулся и снова стал серьезным. -- Если бы не Битый, -- сказал он, -- я бы и не жаловался. Все у меня вроде в порядке. А он достает, подонок. Он ведь решил, что раз "Солнечный" с бензоколонкой относится к Двоегорску, значит, он здесь хозяин. Ну и года два уже, как всех здесь бомбит. Прошлой зимой они вообще залили шоссе водой -- там, на подъеме за "Солнечным". Легковушки проскакивали, а фуры все назад катились. Так эти козлы только ходили да забирали, что понравится... Через неделю, правда, заткнулись. Больно уж нагло получалось. Могли из области прикатить с проверкой. -- Да, -- вздохнул Артист, -- весело вы тут живете. -- Вот что, мужики, -- предложил вдруг Карась, -- вам надо поговорить с Сан Санычем. Если ваш друг в городе, он его обязательно найдет. Он тут, по-моему, всех знает. -- А кто этот Сан Саныч? -- Участковый. Капитан Нелужа. -- Ты же сам говорил, -- напомнил Артист, -- что с милицией лучше не связываться... -- Да вы что! -- с неожиданной убежденностью возразил Карась. -- Сан Саныч -- единственный представитель власти здесь, которому доверять можно. Абсолютно порядочный человек. В больших городах таких, наверное, и не осталось уже. И, главное, упрямый до изумления. Он уже третий год воюет со всеми, начиная с мэра... -- А у вас здесь что, и мэр есть? -- с удивлением переспросил Артист. Уж больно не вязалось это иностранное слово с маленьким провинциальным российским городком. -- Конечно. Удивительная сволочь... Так вот, начиная с мэра и заканчивая городской милицией. Его пытались уже уволить, да жители не дали. В общем, конечно, справиться с местными чиновниками ему не по зубам. Да и полномочия не те. Но весь порядок только на нем и держится. Даже Битый его уважает, хоть и терпеть не может. -- А ты знаком с этим Сан Санычем? -- спросил Док. -- Да только благодаря ему у меня все кости до сих пор и целы... Может, прямо сейчас и двинем к нему? Он недалеко здесь... Док на секунду задумался. -- Нет, -- сказал он, -- давай подождем до завтра. Поздно уже. -- Ну, как знаете. Артист словно ждал от Дока такого ответа. Он сразу поднялся из-за стола и слегка хлопнул себя по животу. -- Это правильно, -- сказал он, -- завтра пойдем к Сан Санычу. Нельзя на голодный желудок решать серьезные вопросы. Сколько сейчас времени? Часов девять? Константин, у вас можно купить что-нибудь в девять часов вечера? -- В центре, на площади рядом с почтой, должен работать магазинчик. Он круглосуточный. Показать дорогу? -- Да я уж сам найду... -- Выезжай сейчас направо и минут через десять доберешься до Центральной площади. А там не ошибешься. Док достал ключи от машины и бросил Артисту. -- Скоро вернусь, -- сказал тот и вышел из комнаты. -- Кость, -- предложил Док, -- а ты бы заварил еще чайку, а? Карась пошел наливать воду в белый пластиковый электрочайник фирмы "Мулинэкс", смотревшийся в этом российском срубе с огромной печкой донельзя странно, а Док смотрел в окно на сверкающий в лунном свете снег и ловил себя на том, что его захлестывает волна досады. Да, Пастух опять оказался прав. Случайных совпадений в их жизни не может быть. Уже два года, как это стало правилом, и глупо было надеяться на то, что приглашение из Двоегорска станет одним из тех самых исключений, без которых не бывает правил. Все меньше и меньше история, которая происходила здесь с ним и Артистом, была похожа на случайность. Но, черт возьми, почему же не могло все-таки произойти этого чуда? Почему бы Доку и Артисту не сидеть сейчас за шумным столом в доме Лешки Сомина и не вспоминать старые деньки? Вот досада сама собой и просилась наружу. Но она, эта досада, все время наталкивалась на один очень нехороший вопрос: "А где он, Лешка Сомин?" Док не сомневался, что именно Лешка прислал приглашение, потому что той старой детской клятвы, да еще со всеми подробностями, не мог знать больше никто. И никто ничего не мог узнать о ней, что гораздо важнее. Даже если бы Шаха пытали, она бы не всплыла, потому что к таким детским переживаниям ни один взрослый человек не будет относиться серьезно. Тем более строить на них свои действия (если, конечно, их с Артистом втягивали в какие-то действия). Так что Док ни секунды не сомневался в реальности этого приглашения. Да и почерк был похож. Но если приглашал сам Лешка, тогда где он? Что с ним? Этот вопрос, как волнорез, разбивал любую досаду. Может быть, что-нибудь удастся узнать Артисту? 2 А Артист тем временем направлялся ни к какому не к магазину, а прямиком на улицу Карла Маркса, к дому No 5. Док был прав, прежде чем завтра идти к этому Сан Санычу Нелуже (бывают же колоритные фамилии!), необходимо было проверить кое-какие подозрения. В общем, желательно узнать по максимуму все, что узнать возможно. А там видно будет. Артист вел машину медленно и осторожно. Благо "Нива" была новой, а движок оказался отрегулированным так, что передвигаться можно было почти бесшумно и незаметно. Метров за триста Артист остановился, погасил фары и дальше пошел пешком. Оказавшись рядом с домом No 5, он замер и минуту-другую стоял, прислушивался. Полная тишина. Ни звука. Ну что ж, посмотрим. Для начала Артист незаметно юркнул во двор дома напротив -- того самого, откуда к ним выходил некий тип по имени Петрович. Но, как и в тот раз, когда они уходили, и двор, и дом оказались пустыми. Никаких следов. Артист вернулся на улицу, осмотрелся еще раз и осторожно прошел сквозь калитку во двор дома No 5. То, что здесь кто-то побывал после них с Доком, Артист обнаружил уже на втором шаге по двору. Беглый осмотр дома и двора подтвердил все сполна. Тропинка к крыльцу была хорошо вытоптана, дверь в дом сорвана с петель, а в подвале чисто -- никакого упоминания о том, что несколько часов назад они здесь нашли целый склад новенького оружия. Вот такие пироги... На улице скрипнула калитка, и Артист тут же бесшумно покинул дом, исчезнув в темноте февральской ночи. А через пару минут на освещенном покосившимся фонарем перекрестке появился некий улыбающийся молодой человек и очень вежливо, чтобы, не дай бог, не напугать, поздоровался с пожилой женщиной, только что вышедшей с улицы Карла Маркса. -- Инспектор Злотников, -- представился он. -- Что же вы, бабушка, по ночам-то гуляете? -- А что же мне не гулять? -- удивилась бабка. -- Я у себя дома. Хочу и гуляю... -- и тут же подозрительно покосилась на пальто молодого человека, очень уж непохожее на форму. -- Что-то я тебя не знаю, милый. У тебя документы-то есть? -- Конечно, есть, -- кивнул молодой человек. -- Вы мне лучше вот что скажите. Вы тут не заметили ничего подозрительного? -- А как же, заметила, -- недовольно отозвалась бабка и двинулась своей дорогой, а фразу закончила уже на ходу: -- Вот вас всех подозрительных и заметила. Примчались как ненормальные под вечер, перепугали весь народ. Управы на вас нету! Безобразие... Она даже не оборачивалась. Только прибавила ходу. Для Артиста все стало ясно. В дом No 5 по улице Карла Маркса недавно наведывалась милиция. Это они протоптали тропинку, это они снесли входную дверь. А вызвать их мог только один человек -- тот самый Петрович. Что бы все это могло означать? Неужели их тут с Доком давно уже ждали? Что-то слишком много вопросов. Артист вернулся к машине. Теперь надо было и в самом деле купить какой-нибудь жратвы и возвращаться к Карасю. Где, он там говорил, круглосуточный магазин? На Центральной площади у почты? Ну, поехали. Артист вырулил назад, на ту улицу, где жил Карась, и погнал к центру. По проезжей части крутилась ленивая поземка, дорога была неровная и плохо освещенная. По пути ему встретилось только две машины, и вскоре "Нива" оказалась на площади, которая называлась Центральной и на которую выходило пять улиц с разных концов. Здесь вдруг оказалось, что Двоегорск и в самом деле город. Причем достаточно старый. Во-первых, сама площадь была застроена каменными трех- и четырехэтажными домами, еще дореволюционными, кроме одного административного здания, которое явно принадлежало советским временам. А во-вторых, дальше, за площадью, среди сугробов и черных силуэтов деревьев, торчали хрущевские пятиэтажки. По меркам Двоегорска здесь, на площади, видимо, просто вовсю кипела жизнь: у кинотеатра "Рассвет", где только что закончился сеанс, толпилось человек десять, двери почты и телеграфа были открыты, а в ночном магазине горел свет, и рядом стояло несколько машин. Вот только с рекогносцировочкой Карась малость ошибся. Надо было сказать не "на Центральной площади у почты", а "на Центральной площади у милиции". Дежурная часть городского отделения внутренних дел тоже оказалась здесь. Доковскую "Ниву" могли узнать. Хотя едва ли. Артист подъехал к коммерческому магазину. Вышел из машины, запер дверь. Медленно подошел к дверям магазина... И в этот самый момент милицейская дверь раскрылась и на улицу вышел невысокий плотный человек. Тот самый, который у калитки дома No 5 представился им с Доком как Петрович. А вслед за Петровичем вышел милицейский майор. Через мгновение Петрович узнал Артиста и остановился... Уходить? Да нет, глупо. Тем более информации о том, что здесь все-таки происходит, до сих пор слишком мало. А так есть шанс пополнить ее. И Артист решил рискнуть. -- Здорово, Петрович! -- расплылся он в улыбке. -- Ты куда делся-то? Я стучал, стучал тебе, думал хлопнем по рюмашке, а тебя нет. Заснул, что ли? -- Здоров, -- тут же среагировал Петрович. -- А где твой друг? Майор, остановившийся за Петровичем, немедленно напрягся. -- Какой друг? -- удивился Артист. -- Да ты что, Петрович? -- Ну как же, -- плохо скрывая нетерпение, все еще пытался играть Петрович. -- Док твой. На Маркса-то вдвоем Шаха ждали, а теперь "какой Друг"? "Как в первом классе, -- усмехнулся Артист. -- Они бы еще перемигнулись". Но перемигиваться не понадобилось. Майор явно уже понял, кого это узнал Петрович у магазина, и вытянулся весь, как охотничья собака. -- Ты чего-то путаешь, Петрович, -- продолжил тем временем Артист. -- Ни на каком Марксе я не был и Шахов никаких не ждал. Тебе бы проспаться... -- Молодой человек, -- вмешался майор, -- документики предъявите. -- Документики? -- благодушно переспросил Артист. -- Документики -- это пожалуйста... Чего-то сегодня всем мои Документики понадобились. Он вытащил паспорт и показал его майору, не раскрывая, словно это был проездной билет на автобус. -- Сюда давай, -- нетерпеливо потребовал майор, властно протягивая руку. Артисту нестерпимо захотелось съездить этому майору, похожему на борова, да так, чтобы у него голова укатилась куда-нибудь к телеграфу с почтой. Но нельзя было. -- Ну на, -- сказал Артист с усмешкой и отдал паспорт. Майор взял его и быстро пролистал. -- Что делаете в Двоегорске, Злотников? -- спросил он. -- Что-то не так? -- поинтересовался Артист, кивнув на паспорт. -- Не так, Злотников, очень не гак... -- Да ну? Поддельный? -- Ты что думаешь, раз из Москвы приехал, можешь права здесь качать?! -- зло прошипел майор. -- Да нет, какие права, просто удивился. Неужели, думаю, в милиции могут выдать поддельный паспорт... -- А ну, пошли! -- не выдержал майор и подтолкнул Артиста по направлению к дежурной части. Паспорт он сунул себе в карман. -- Пошли, -- сразу согласился Артист. Согласился с явным облегчением, поскольку разговор стал его уже утомлять, а он, собственно говоря, с самого начала и собирался попасть в дежурную часть. Майор втолкнул Артиста в кисло пахнущее, выкрашенное в зеленый цвет помещение дежурной части и жестом подозвал к себе дежурного. Из небольшого закутка, отделенного от основного помещения стеклом, поспешно выскочил лейтенант -- парнишка лет двадцати четырех. -- Тарасюк еще здесь? -- спросил майор. -- Никак нет, ушел. Майор выругался и подтолкнул к лейтенанту Артиста. -- Этого в обезьянник. Парнишка достал ключи и открыл просторную клетку с лавочкой, куда помещают задержанных. -- Проходите, -- сказал он. -- Благодарствую, -- сказал Артист, вошел и устроился поудобней. Лейтенант запер обезьянник и вернулся в застекленный закуток. Там уже стоял майор, накручивал диск телефона и вполголоса матерился на капитана Тарасюка, который куда-то пропал. "А майор-то ведь тот самый, -- подумал Артист, -- о котором Карась говорил". Майор бросил трубку и подошел к обезьяннику. -- Я думаю, ты останешься здесь надолго, -- пообещал он Артисту. -- Попал ты, Злотников, капитально. Так что лучше тебе не хамить. Понял? -- Понял, -- кивнул Артист. -- Ну, так что ты делаешь в Двоегорске? -- Длинная история, майор, -- вздохнул Артист. -- Ничего, у меня есть время. Рассказывай. -- Так это что, допрос? -- Считай, что допрос. -- Тогда снимай показания, а то потом забудешь что-нибудь важное. Майор на секунду растерялся, а потом обернулся к лейтенанту и скомандовал: -- Записывай. Ну? -- спросил он Артиста. -- Вопрос повторить? -- Да заехал я, понимаешь, человека одного повидать, -- начал Артист. -- Как фамилия? -- Смирнов. -- Майор вздрогнул, лейтенант прекратил писать, даже не начав, а Артист продолжил, простодушно глядя в глаза майору: -- Я-то, собственно, и не собирался останавливаться здесь, да черт меня дернул заехать в ваш "Солнечный" перекусить. А там пристал ко мне мужик один. Его все Битым называли. Пристал как банный лист -- давай, говорит, сюда деньги, а то прямо здесь тебя пристрелю. Пистолетом угрожал. В общем, неприятная история. Я-то его выкинул на улицу, а мне все говорят: ты что, с ума сошел? Битый не просто бандит, он с самим Смирновым дружбу водит. Понимаешь, майор, -- Артист понизил голос до зловещего шепота, -- вроде как этот Смирнов -- начальник здешней милиции. Ну, думаю, надо найти этого Смирнова да уладить конфликт... Может, поможешь? -- Ты это что же, -- сквозь зубы проговорил майор, -- издеваешься надо мной, сука? -- Я?! -- изумился Артист. -- А теперь послушай, падла, что я тебе расскажу. Вчера два свидетеля видели, как ты со своим дружком проник ночью в дом номер пять на улице Карла Маркса. Свидетели вызвали милицию, и когда мы туда приехали, то обнаружили там целый подвал оружия. И я обещаю тебе, Злотников, что я найду доказательства того, что это твое оружие. Так что сидеть тебе здесь долго... И скажи спасибо, что мне запретили тебя трогать. Майор развернулся и ушел в соседнее помещение. Видимо, названивать своему капитану Тарасюку, которого никак не мог найти. И как только он ушел, молодой лейтенант хмыкнул, не сдержавшись. -- Теперь он не отстанет, -- сказал лейтенант, -- так его еще никто не доставал. -- Так это и есть майор Смирнов? -- разыграл удивление Артист, и тут ему стало смешно. Совершенно искренне стало смешно. Получив некоторое удовольствие от своего представления, Артист решил, что пора бы и честь знать. Все, что мог, он выяснил, и оставаться здесь дольше у него не было никакого желания. Поэтому он просто молча встал и, пока лейтенант на что-то отвлекся, быстро справился с замком, не представлявшим для него никакой проблемы, и выскользнул наружу. Когда лейтенант снова поднял голову. Артист уже заходил в его закуток. Через мгновение молодой дежурный уже сидел в наручниках, не на шутку перепуганный от неожиданности. -- Как тебя зовут? -- тихо спросил Артист. -- Лейтенант Невский. -- Вот чудак, зовут как спрашиваю? -- Саша. --Лейтенант Александр Невский? Это звучит... Кстати, зря ты не записывал мои показания. Ваш майор Смирнов большая сволочь... Ну ладно, Саша, мне пора. Так что я, пожалуй, пойду. Только у меня к тебе один вопрос. И хорошенько подумай, прежде чем ответить, потому что от этого зависит твоя карьера. Но только недолго думай. Готов? Значит, так: кто запретил майору Смирнову меня трогать? -- Не знаю. Я только три месяца здесь работаю. -- Я же просил подумать... Хорошо, поставлю вопрос по-другому: кто дал майору Смирнову на меня ориентировку? Невский покрылся капельками пота: -- Я ведь не знаю, кто вы. И вдруг Артиста осенило. -- А кого здесь ждали? Это ты знаешь? Лейтенант закивал: -- Ждали... Какого-то Дока. -- Кто ждал? -- Я не знаю. Раза три его видел только... -- Значит, официальных распоряжений по вашему отделению насчет этого Дока не поступало? -- Нет. -- Ну вот, лейтенант Невский, и хорошо. Желаю тебе и дальше не получать никаких официальных распоряжений на наш счет. Будь здоров. С этими словами Артист дружески хлопнул лейтенанта по плечу и удалился. Петровича нигде видно не было. Артист быстро сел в машину и осторожно вырулил с площади. Вот теперь стало наконец кое-что понятно. Уже хорошо. Хоть не вслепую отбрыкиваться. Но, с другой стороны, хорошего мало. Потому что начинали появляться другие вопросы, и они были значительно неприятней. 3 Ясная безветренная погода, легкий морозец и ослепительное солнце, казалось, навсегда обосновались над Двоегорском. Если бы Док и Артист никуда не торопились, если бы они были в состоянии оценить это благодушие природы, едва ли они пожалели бы, что судьба занесла их в это место. Но увы! С самого утра Карась повел их дворами по скрипучему снегу к участковому Нелуже. Гуськом, по узким улочкам и тропинкам, они через четверть часа дошли до нужного дома. У дома их встретил парнишка лет пяти-шести в пуховичке и шапке с помпоном -- как оказалось, сын участкового Пашка. Он был знаком с Карасем и поэтому сразу поздоровался, сказал, что папка дома сидит, а лично он, Пашка, ужасно занят. После чего убежал на улицу. Карась же поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Открыли им почти сразу. Александр Александрович Нелужа, или попросту Сан Саныч, с первого взгляда производил впечатление человека открытого и честного, из тех чудиков, которые никак не могут примириться с окружающей несправедливостью, но которым, как правило, с этой несправедливостью приходится мириться, потому что сил на постоянную борьбу с ней не всегда хватает. Сан Санычу было сорок пять, но выше капитана он так и не пошел. Его располагающая внешность, общительность то и дело затуманивались тяжелой озабоченностью. Но если взгляд капитана был хмур, то совсем не от постоянного пьянства, как можно было бы ожидать от милиционера-неудачника в маленьком захолустном городке -- так же, как и Док с Артистом, Нелужа почти не пил, -- нет, просто ни на минуту его не отпускали большие и маленькие проблемы, которые приходилось решать каждый день. Участковый Нелужа оказался ярким подтверждением одной не очень приятной мысли: быть непорядочным человеком в этом мире намного проще и спокойней, чем наоборот. Коротко поздоровавшись с Карасем и пожав руку Доку с Артистом, Нелужа пригласил всех в комнату и предложил чай. Но Карась сразу перешел к делу. Он коротко обрисовал ситуацию, в которой находились его новые друзья, рассказал о столкновении в "Солнечном" и о странном исчезновении их приятеля, к которому те приехали, а точнее, о странной неразберихе с двоегорским адресом этого приятеля. Впрочем, ни об оружии в подвале, ни о Петровиче Карась не сказал капитану ничего. Просто потому, что ничего об этом не знал. Так же, как не знал и об истории с ночными приключениями Артиста, который и не подумал подробно объяснить вчера Константину, где его носило полтора часа. Время от времени кивая головой. Нелужа внимательно выслушал Карася, а потом закурил папиросу "Беломорканал", и над его головой потянулся едкий дымок. Так сидел он минуту или чуть меньше. Потом переспросил: -- Алексей Сомин? -- Да, -- подтвердил Док, -- у него еще прозвище было Шах. -- Нет, не знаю... И опять на минуту задумался, потягивая папироску. -- Может быть... это, -- предположил Нелужа через минуту, -- вы не с улицей ошиблись, а с городом? Артист взглянул на Дока. -- Исключено, -- сказал Док и достал из внутреннего кармана немного помятое приглашение на свадьбу. Оно было написано от руки на красивой открытке с цветами и шарами. Нелужа взял приглашение и быстро пробежал глазами текст. Он обнаружил там и Двоегорск, и улицу Карла Маркса, и дом No 5. -- А вы уверены, -- спросил он опять, -- что, это... другого Двоегорска нет? -- Вряд ли, -- сказал Артист. -- А что вас смущает? -- поинтересовался Док. -- Ну, я, конечно, не знаю здесь, в Двоегорске, всех, -- пояснил участковый, -- но насчет улицы Карла Маркса могу сказать совершенно точно. Это... Там никогда не жил никакой Сомин и свадьбы никакой там тоже не намечалось... -- Но, может быть... -- Нет, вы уж, это... послушайте до конца. Самое главное, что дом номер пять по этой улице уже года два как нежилой. Старые хозяева умерли, а новые не объявились, вот он и стоит пустой. Так что никто вас туда пригласить, это... не мог. -- Так, может, с номером ошибка? -- быстро вставил вопрос Артист. -- Может, где-то рядом или напротив? В четвертом, например? -- На этой улице вообще много пустых домов. Еще два дома там нежилых, а из дома номер четыре хозяин, Балакирев Андрей, уехал в Москву, это... денег подработать. Он каменщик хороший. Так что нет, не может быть. Я эту улицу хорошо знаю. Она маленькая и, это... на отшибе стоит. Нелужа тщательно затушил папиросу в пепельнице. -- Так что же делать, Сан Саныч? -- спросил Артист. -- Ведь приглашение есть, адрес есть, а человек вдруг пропал. Может быть, с ним случилось что? Участковый ответил не сразу. Было очевидно, что ситуация для него пока необъяснима, но вместе с тем что-то в ней его то ли тревожит, то ли не устраивает. Словно гвоздь в ботинке, который неожиданно пробился сквозь стельку и уже начинает колоть пятку. -- Вряд ли я вам чем-то смогу помочь, -- сказал он, -- если вы, конечно, это... ничего от меня не скрыли. Но попробовать можно. Давайте сделаем так. Я зайду сегодня и наведу справки об этом Алексее Сомине. Может, что-нибудь узнаю. А вам советую, это... если ничего не прояснится, сразу уезжайте к себе в Москву. Вы и так уж набаламутили здесь достаточно. -- Это вы про Битого? -- спросил Артист. -- Да что Битый, -- вздохнул Нелужа, -- этот так, шестерка, прикрылся братьями и бегает, порядок наводит. Здесь не он заправляет. -- А кто? -- спросил Док. -- Да вам-то что? Езжайте к себе в Москву и, это... забудьте обо всем. -- Послушайте, Сан Саныч! Вот это приглашение, -- Док ткнул пальцем в открытку, лежащую на столе, -- написано Алексеем Соминым, и никем другим. Может быть, он за эти десять лет сошел с ума, я не знаю. Но если он на самом деле в Двоегорске и у него возникли какие-то проблемы... представьте себе на минуту... Помочь-то ему можем только мы. И любая информация нам вполне может что-то объяснить. -- Я же сказал, что сделаю все, что смогу. Сегодня же, -- ответил Нелужа, немного помолчал и вдруг добавил: -- Но если вы хотите знать, во что вляпались с Битым... -- Хотелось бы, -- подтвердил Артист. -- Двоегорск -- город маленький и автономный, -- начал Нелужа, -- его достаточно просто прибрать к рукам. Вот его это... и прибрали братья Заславские. Один из них, Леонид, уже лет десять директор двоегорского леспромхоза -- единственного в городе большого предприятия. Он всегда знал, что леспромхоз -- это государственные деньги, которые можно положить в карман, и древесина, то есть сырье, которое можно хорошо продать. Понимаете? Леспромхоз наш с самого начала еле выживал, это... нерентабельным был, убыточным, рабочие копейки получали, а Заславский разбрасывался направо и налево миллионами. Я уж точно и не знаю, какие он там махинации крутил, кому продавал и перепродавал древесину и как списывал государственные деньги, которые воровал, но жил он всегда не по средствам. А потом ему, видимо, стало не хватать размаха или, может быть, натворил что-то серьезное. В общем, это... чтобы крутиться дальше, ему стала необходима полная власть в городе, ну и через полгода он ее получил: брата, Романа Заславского, сделал мэром Двоегорска, а городское собрание и майора Смирнова, милицию то есть, купил с потрохами. Ну вот и все. Теперь им с братом, это... не нужно стало хитрить и изворачиваться, чтобы крутить свои финансовые махинации. Они просто стали открыто хозяевами всей городской казны и всех официальных и неофициальных доходов леспромхоза... -- Так что же, -- удивился Артист, -- всех в городе это устраивает? -- Поначалу-то пытались возмущаться. Но потом появился Буркин... ну, это... Битый, бывший уголовник, и Заславские заключили с ним соглашение. Они заставили городское собрание одобрить придуманную ими систему штрафов и, как они назвали, "городских налогов", которые стал собирать Битый со своими людьми. Это такое официальное вымогательство. Ну и, это... Заславские отдают ему половину собранных денег, да еще закрывают глаза на то, что он трясет всех подряд в "Солнечном", но за это обеспечивает им полный порядок в городе. Кому же захочется возмущаться, если потом придут десять подонков и искалечат на всю жизнь? -- Я понял, -- сказал Артист. -- Если в вашем городе дать по зубам бандиту, то с тобой будет разбираться милиция? Нелужа только развел руками. Видимо, он ничего не мог поделать с этим, но ему, носящему ту же самую милицейскую форму, что и у его начальства, было невыносимо с этим мириться. -- Это все деньги, -- сказал участковый, -- раньше такого не было. -- Что же теперь, -- возмутился Карась, -- возвращаться в социализм? -- Не знаю... -- Не все деньги грязные, -- заметил Артист. -- Ехали бы вы лучше к себе в Москву, -- вздохнул Нелужа. -- Мне еще не хватало за приезжих отвечать. -- Да вы за нас не беспокойтесь. Сан Саныч. Мы как-нибудь присмотрим за собой сами, -- отмахнулся Артист. -- Все оказалось понятней, чем я думал, -- сказал вдруг Док. -- Это плохо? -- с интересом спросил Нелужа. -- Это плохо. Потому что сюда совершенно не вписывается Шах... А должен был бы. -- Давайте договоримся так, -- предложил Нелужа. -- Часа через четыре приходите сюда ко мне. Я к этому времени выясню все, что смогу, о вашем Сомине, и будем решать, что делать дальше. Ну что, пойдемте? Когда они уже выходили на улицу. Нелужа взял Карася под руку. -- Константин, -- сказал он, -- я так понял, что, это... Буркин угрожал тебе расправой? -- Да он же мне не первый раз угрожает. Сан Саныч. Ты же знаешь. -- Вот и пойдем со мной, -- уверенно распорядился Нелужа, запирая дверь своего дома, -- напишешь обо всех угрозах. В конце концов, если ты будешь бояться его и молчать, он когда-нибудь и осуществит свои угрозы... Я отдам твое заявление в область. Туда он не дотянется. Карась вздохнул, но сопротивляться не стал. Так они и разошлись -- Док и Артист обратно к дому Кости Карасева, где у них остались вещи и машина, а Костя Карасев и участковый Нелужа в дежурную часть двоегорской милиции. Капитан Нелужа не особенно задумывался над просьбой заезжих москвичей. Нет, он конечно же наведет подробные справки, поднимет документы и выяснит, был ли в городе Двоегорске когда-нибудь человек по фамилии Сомин, но участкового отчего-то вдруг перестала беспокоить эта история -- словно гвоздь в подошве, мешавший ходить, на время перестал ощущаться. Теперь Нелужа был совершенно уверен, что никакой тайны или ошибки здесь нет. Просто какой-то Алексей Сомин приехал на пару дней в Двоегорск, а потом или подшутил над своими московскими друзьями, или в самом деле хотел здесь расписаться со своей подружкой, но поссорился с ней и уехал, забыв, что вызвал сюда друзей. Одним словом, просто суета и никакой мистики. Сейчас Нелужу беспокоил не Сомин этот самый, а то, что эти двое отделали Битого. Впрочем, здесь он тоже не видел особых проблем -- надо всего лишь убедить москвичей, чтобы они уехали сегодня же вечером. И все. И все. Так казалось капитану Нелуже, и поэтому он не особенно задумывался о москвичах по дороге в дежурную часть. Но его спокойствие немедленно улетучилось, как только они с Карасем добрались туда. Потому что в дежурной части очень быстро выяснилось, что только что обнаружен труп с документами на имя Алексея Владимировича Сомина и что в убийстве этого Сомина подозреваются двое приезжих. Тех самых, с которыми только что участковый Нелужа разговаривал в своем доме. Вот такого поворота событий Сан Саныч никак не ожидал... 4 Док и Артист возвращались к дому Карася той же дорогой, что и пришли оттуда, осматриваясь по сторонам и негромко переговариваясь. Проблемы, выраставшие одна за другой у них перед носом, совершенно не радовали, а мороз и хрустящие сугробы нагоняли тоску. Первым на подходе к дому остановился Док. За ним сразу же замер Артист. -- Слышал? -- спросил Док. Артист кивнул. Во дворе карасевского дома слышалась едва уловимая суета, но забор мешал разобраться, что там происходит. -- Я видел дырку в заборе, -- предложил Артист, -- вон там, за сараем. Теперь в ответ кивнул Док, друзья изменили направление и быстро пошли вдоль забора. Просочившись на участок, они устроились за сараем, осмотрели весь двор и пришли к неутешительному выводу, что пришли сюда явно не вовремя. На большой поляне перед домом стояли три автомобиля -- их собственная "Нива" и еще два чужих, приехавших совсем недавно, причем одним из них была белая "ауди" Битого. Но зачем, интересно, его люди решили наведаться к Косте Карасеву? Чтобы продолжить разговор о деньгах? Или надеялись найти здесь Дока с Артистом? Ну, так или иначе, а любопытство у Битого разгорелось не на шутку, потому что привез он с собой человек семь-восемь, не меньше: двое стояли около "ауди", двое уже забрались в кабину "вольво" Карася -- фургон-рефрижератор стоял в самом углу просторного участка под навесом; один прохлаждался на крыльце дома, из окна которого доносился разговор. А раз разговор -- значит, там еще как минимум двое. Что им тут надо? Кстати, ворота на улицу были закрыты. Значит, заезжали они спокойно, без суеты, с чувством, как говорится, собственного достоинства. -- Странно, -- тихо сказал Артист, -- я думал, что милиция здесь будет первой. -- Так даже лучше, -- ответил Док, -- будем встречать по очереди. -- С этими-то что будем делать? Выводим из игры? -- Не всех. С Битым надо поговорить. -- Логично. Тем временем один из тех двоих, что сидели в кабине "вольво", выполз, недовольно огрызаясь на второго, и потрусил к дому. -- Ну я пошел, -- сказал Артист, понимая, что момент вполне удачный. -- Сначала рефрижератор, -- скорректировал Док, -- потом "ауди". Я жду за крыльцом. Артист кивнул, и в тот же момент обе бесшумные фигуры скрылись за сараем. Через минуту Артист уже был у навеса с рефрижератором. Оглядевшись вокруг, он быстро подошел к кабине, несколько раз требовательно, но негромко стукнул в дверь и схватился за скобу. -- Ну, че? -- откликнулся недовольный голос, и дверь "вольво" открылась. И как только в этой двери показалась голова, Артист, чуть подтянувшись с помощью скобы, юркнул в кабину, и уже через секунду, осторожно прикрыв за собой дверь, бросил взгляд в сторону "ауди". Убедившись, что там ничего не заметили, Семен быстро облачился в куртку лежащего под сиденьем с разбитым носом парня, с удивлением обнаружив в ее кармане тяжелый ТТ. "Разберемся", -- подумал Артист, собираясь для следующего броска. Спустя еще секунд десять дверь "вольво" открылась, оттуда бодро выскочил молодой человек в яркой пуховой куртке и, засунув руки в карманы, бодро засеменил по направлению к "ауди". Сначала стоявшие у белой легковушки двое дюжих молодцов не обратили на это никакого внимания, потом один из них обернулся. -- Чего случилось. Косарь? -- спросил он после короткой паузы. "Косарь" ничего не ответил, и только тут до спросившего вдруг дошло, что это совсем не Косарь. Но было уже поздно -- Артист оказался слишком близко к нему. Поэтому все, что успели дюжие молодцы, так это только произнести не очень внятно "Эй, мужик", после чего послышался стук тел о железные бока "ауди". На этот легкий шум среагировал парень, стоявший на крыльце, но, видимо, с реакцией у него было еще хуже, потому что он не успел даже ничего произнести. А к тому моменту, когда он все же собрался произнести что-то, а может быть, что-то предпринять, незаметно выскользнувший из-за угла дома Док уже железной хваткой стаскивал его, чуть слышно хрипящего, с крыльца. Когда он затих, подоспел Артист. Док молча кивнул в сторону окна, и Артист юркнул мимо крыльца к окну. Он понял, что Док уже проверил: гости в гостиной, а окно там не защелкнуто на задвижку. А сам Док тем временем не торопясь зашел на крыльцо, тихо открыл дверь и осторожно вошел внутрь. Голоса раздавались достаточно громко, и явно можно было различить, что говорящих трое. Док спокойно прошел в гостиную и остановился в дверях под недовольные слова Битого: -- ...а меня это не трет! Понял? Я Смирновым верчу, как хочу! Все, я сказал. Карася будем кончать вместе с этими москвичами! -- Битый... -- тихо проговорил здоровенный мужик со шрамом на лбу, который раньше всех обнаружил Дока, поскольку двое остальных стояли к двери спиной. Местный авторитет резко обернулся. -- Здорово, мужики, -- сказал Док. -- А я смотрю: дверь открыта. Константин здесь? -- Ты кто такой, бля? -- спросил грозно здоровенный мужик. -- Так я к Константину. Битый вдруг осклабился. -- А я его помню, -- сказал он, -- эта сука тоже была в "Солнечном". Док даже удивился, насколько тупы оказались эти идиоты. До них до сих пор не дошло, что при такой ораве на улице он просто не мог бы без шума зайти в дом. Ну что ж, каждый соображает в меру своих возможностей. А все-таки природа иногда справедлива бывает. Если у тебя есть наглость и сила, то, скорее всего, у тебя слишком мало мозгов... Правда, молодой парнишка, который совсем недавно пришел в дом из "вольво", оказался посообразительней и, видимо, успел догадаться. Но окно за его спиной тихо растворилось, и с подоконника уже бесшумно опустился Артист. -- В "Солнечном"? -- переспросил Док и кивнул: -- В "Солнечном" был. Кажется, тебя там помяли немного? Битый вздрогнул, а мужик со шрамом медленно пошел по направлению к Доку. -- Удавить? -- спросил он у Битого, кивнув на Дока. -- Не надо, Вова, -- сказал Битый, -- лучше посмотри на эту падлу в последний раз. Сейчас я его сам освежую. -- Нос-то прошел у тебя, Битый? -- спросил вдруг Артист. На этих словах все разом резко обернулись к окну, и в то же мгновение Док вырубил мужика со шрамом на лбу, а Артист отключил парнишку. Битый никак не мог сообразить, что ему делать; он стоял на месте, ошарашенно оглядываясь по сторонам. -- Не суетись, -- посоветовал ему Артист, -- ты все равно один остался. Так что лучше побереги свой нос. -- Оружие, -- потребовал Док. -- А, суки!! -- вскрикнул вдруг Битый и попытался дернуться, но тут же получил от Артиста ногой в живот, охнул, упал на колени и согнулся. Док помог Артисту быстро оттащить мычащего бандита к дивану и усадить его там. -- Упражнение на дыхание, -- пояснил Артист, когда Битый был уже в состоянии воспринимать слова. -- Если успеваешь выдохнуть весь воздух из легких и напрячь мышцы, остаешься невредимым, а если хоть немного воздуха осталось -- отключаешься. Повторить? Молчание знак согласия. И знаешь что. Битый, не рыпайся больше, ладно? -- Кто распоряжается сейчас в двоегорской милиции? -- спросил Док, но Битый проигнорировал вопрос. Артист уже хотел было продолжить дыхательную гимнастику, но Док его остановил. -- Подожди, Семен, -- сказал он, -- пойди собери лучше всех этих... до кучи. -- Как скажешь, -- пожал плечами Артист, схватил за шиворот парнишку у окна и потащил на улицу. А Док тем временем решил попробовать перейти на понятный для Битого язык. -- Спрашиваю еще раз, кто к ментам приехал? Артист не стал дожидаться ответа. Он вытащил парня на улицу, дотащил его до "ауди" и погрузил на заднее сиденье. Потом то же самое проделал со всеми, кто лежал в снегу. В машине Битого, правда, места всем не хватило, так что пришлось загружать вторую машину. Когда Артист с ними покончил и вошел в дом за мужиком со шрамом, из гостиной навстречу ему вышел Док, волочащий за собой Битого. -- Разговор не сложился? -- с интересом спросил Артист. -- Достал он меня, -- отмахнулся Док. Спустя пять минут они загрузили семь расслабленных тел в две машины, и Артист открыл ворота. -- Ну что, -- спросил он, -- куда их? Может, отвезем в дежурную часть и сдадим лейтенанту Невскому? -- Не стоит рисковать... Знаешь, единственное, что я от него добился, так это адрес Леонида Заславского, того самого, на которого этот Битый работает. Хозяина местного. Давай забросим все это дерьмо к нему. -- Думаешь, Заславский что-нибудь знает? -- А вот мы и выясним. Они сели по машинам и вырулили со двора. Потом Артист запер ворота, и кортеж из двух машин, несколько напоминающий похоронную процессию, отправился в сторону Затона -- райончика на отшибе, где Леонид Заславский выстроил себе кирпичный особняк. Кого можно бояться, если тебе принадлежит весь город? От кого охранять себя, если в городе наводят порядок уголовники-"дружинники", нанятые тобой, а начальник милиции вообще получает у тебя зарплату? И машину твою водить будут, и за домом твоим присмотрят. Именно так и думал всегда Леонид Заславский. Так, собственно, и жил уже достаточно давно и чувствовал себя вполне комфортно. Но ровно в полдень этого дня ему пришлось несколько пересмотреть свои взгляды... 5 -- ╗шкин кот! Да ведь это же... Точно, это Игорек! Карась обалдело смотрел на труп и не мог поверить своим глазам. В голове была совершеннейшая каша, и в первую очередь именно от этого неожиданного открытия, поскольку потрясение от вида безжизненного тела приятеля накладывалось на тот простой факт, что увидеть здесь они должны были совсем другого. -- Ты уверен? -- спросил Нелужа. -- Да что там уверен, Сан Саныч! Я ж его знал как родного! Участковый покачал головой. Только этого еще не хватало! Что еще им предстоит выяснить сегодня? Даже для него, замученного проблемами капитана Нелужи, это было слишком. Но сама собой возникала подлая уверенность, что все это только начало. Не более часа назад в неприятном разговоре с майором Смирновым Нелужа узнал о том, что некий Алексей Сомин не только существует, но уже убит и стал причиной уголовного дела, которым Смирнов и занят. Начальник двоегорской милиции подтвердил, что еще не все в этом деле ясно, но, несмотря на это, у него уже есть твердое убеждение в том, что здесь замешаны двое приезжих, тех самых, что устроили драку в "Солнечном". Кстати, личность одного из них уже удалось установить. Это некий Иван Перегудов по кличке Док. Правда, пока неизвестно, кто он такой, но это тоже очень скоро выяснится. Нелужа не стал говорить Смирнову, что успел лично познакомиться с этими приезжими, но неожиданный поворот событий очень насторожил участкового. И он попытался прояснить ситуацию. Почему у майора такая уверенность в их виновности? Каким образом он так быстро установил личность этого Дока? Откуда вообще взялся этот труп, если еще вчера о нем ничего не было известно? Но майора Смирнова просто взбесила настойчивость и любознательность участкового. Он и так с трудом терпел этого упертого капитана, а тут и без него такие проблемы на голову свалились, что хоть в отставку подавай. -- Тебя, капитан, это не касается! -- рявкнул Смирнов. -- Иди и занимайся своим делом! -- А я чем занимаюсь? -- возразил участковый. -- Вы, товарищ майор, как-то странно понимаете мои обязанности... -- Это не твои обязанности, понял? Этим делом Москва занимается... -- Смирнов осекся, словно сболтнул лишнее, и от этого его раздражение немедленно усилилось. -- Значит, так, капитан Нелужа. Отправляйтесь на свой участок, домой, в отпуск... Отправляйтесь куда хотите, но чтобы три дня я вас не видел и не слышал! Все ясно?! -- Ясно, -- сказал Нелужа. Но он ни секунды не собирался оставлять это дело. По двум причинам. Во-первых, он был твердо уверен, что не имеет морального права оставлять без внимания убийство на своем участке, а во-вторых, он должен был обязательно выяснить, имеют ли отношение к убийству его новые знакомые. Последнее было принципиально важным. Приезжие ему понравились, и если они никакого отношения к происшедшему не имеют, значит, Смирнов хочет на них это убийство повесить. Такого беззакония Нелужа терпеть не собирался. Но! Если эти люди и в самом деле совершили убийство, то, как бы хорошо он к ним ни относился, он обязан их арестовать. -- Что случилось, Сан Саныч? -- встревоженно спросил Карась, когда мрачный Нелужа вырулил из дежурной части. -- Пошли, Константин, будешь, это... у меня свидетелем. -- Куда?! -- В морг. По дороге в городскую больницу, больше напоминавшую небольшую санчасть, участковый вкратце рассказал Карасю об убийстве и предупредил, что сейчас они с ним осмотрят труп. Костя отказываться не стал, хотя и почувствовал неприятный озноб от скорой встречи с покойником. Главврач, который прекрасно знал участкового, провел их в отдельно стоящее одноэтажное здание морга, подвел к тележке с телом и откинул брезент. И как только Карась увидел покойного, он его тут же и узнал. Это было тело его приятеля-дальнобойщика, об исчезновении которого он рассказывал совсем недавно Доку с Артистом. -- Та-ак, -- произнес Нелужа, чувствуя приближение очень больших неприятностей. -- Что будем делать? -- спросил Карась. -- Когда его привезли? -- поинтересовался Нелужа у главврача. -- Ночью. --Кто? -- Смирнов и еще двое. Я их не знаю. -- При нем были какие-нибудь вещи? -- Никаких... А что случилось. Сан Саныч? Участковый пропустил вопрос мимо ушей. Он достал "беломорину" и закурил. --А Смирнов, это... объяснял как-нибудь свой приезд? -- Да ничего особенного, -- пожал плечами главврач, -- сказал, что найден ночью труп и что будем, мол, разбираться. --Ладно, спасибо... На этом Нелужа и Карась покинули больницу. Костя спрашивал еще раза два "что будем делать?", но участковый не реагировал. Он шел задумчиво впереди и только буркнул неразборчиво что-то вроде "и чего, твою мать, ему надо-то". Но потом докурил папиросу, выбросил окурок и обернулся-таки к Карасю. -- Пошли, Константин, ко мне. Будем ждать ребят. Кажется, у них, это... большие неприятности возникли. И они бодрым шагом отправились к дому Нелужи. Когда через полчаса они оказались на месте, у дома их уже ждали Артист и Док... * * * Время зимой бежит почему-то значительно быстрее, чем в любое другое время года. Возможно, это связано с коротким зимним днем, а возможно, с холодной погодой. Но в любом случае ты практически не успеваешь оглянуться, как утро уже перетекает в вечер, почти ничего не оставляя на день. Вот и сейчас Док, Артист, Костя Карасев и капитан Нелужа сидели в натопленной комнате при свете люстры, потому что за окном быстро темнело, хотя, казалось, только что на улице был день... После того как все они встретились снова, им было необходимо поделиться друг с другом добытой информацией и информацию эту как следует обмозговать, чтобы понять, куда они попали. А то, что попали они все, а не только Док и Артист, стало очевидно уже через час после начала разговора. Теперь им всем было проще, потому что у Нелужи не осталось сомнений относительно приезжих москвичей, да и у приезжих москвичей по отношению к участковому сомнения, если они и были, развеялись окончательно. Так что говорить можно было откровенно, не тратя время на недомолвки. Для начала Нелужа подробно рассказал о своем посещении дежурной части, о разговоре с майором Смирновым и о трупе в городском морге. А потом Док и Артист рассказали о том, о чем умолчали раньше, -- об оружии в подвале дома No 5, о Петровиче и о приключениях Артиста в той же дежурной части. Причем Нелужа совершенно отмел версию о том, что с помощью трупа Смирнов решил отомстить Артисту. -- Исключено, -- сказал он. -- Смирнов не стал бы связываться с убийством, если бы его не заставили. -- Да и вообще, -- напомнил Артист, -- он обещал повесить на меня оружие, а не труп. Дело шло к ночи, за окном стемнело. Они разговаривали уже несколько часов. Все, что за эти два дня произошло, было восстановлено и подробно обсуждено. -- Мне кажется, -- решил наконец подвести итог Нелужа, -- что вас здесь ждали с самого начала. Нависла короткая пауза. -- Очень похоже, -- согласился Артист. -- Давайте с самого начала, -- предложил Док. -- Получается вот что. Нас пригласили... -- Тебя пригласили, -- напомнил Артист. -- Меня. Значит, о тебе ничего не знали сначала. Но в результате мы оказались вместе... Ладно, об этом потом. Итак, нас пригласили в город Двоегорск по адресу улица Карла Маркса, дом номер пять, и мы, ничего не подозревая, приехали. Дом оказался пустым и с подготовленным арсеналом оружия, причем за домом наблюдали. Из этого следует, что Сан Саныч прав. Нас действительно ждали с самого начала. -- Причем должны были, -- добавил Нелужа, -- взять вас сразу, как вы приехали, вместе с этим оружием, потому что дом пустой, там ничего нет и, это... вы бы сразу поняли, что здесь что-то не так. -- Но вышла небольшая промашка, -- подхватил Артист. -- Мы приехали на два дня раньше и спутали все планы. -- Мы не просто приехали на два дня раньше, -- продолжил Док, -- но и вовремя проверили подвал. Поэтому, когда те, кто нас ждал, с опозданием, но все же сориентировались и приехали нас брать, мы уже сидели у Константина и пили чай. И тогда они решили подкорректировать свой план. Они состряпали документы на имя Алексея Сомина, к которому мы ехали, и якобы обнаружили труп с этими документами. Причем я не удивлюсь, если уже нашлось оружие, из которого этот Сомин был убит, и оружием этим окажется, к примеру, одна из "беретт" из подвала. -- Скорее всего, -- кивнул Нелужа, -- таким образом они легко могут вас снова, это... привязать к делу. -- К какому делу? -- спросил Артист. -- Вот что самое интересное. К трупу? К оружию? Снова образовалась пауза. -- Мне кажется, -- сказал Карась, -- что у Игоря были проблемы с этим Битым. Наверняка это он его убил. -- Тогда приходится сказать, -- вздохнул Нелужа, -- что Смирнов с самого начала прикрывал этого бандита и знал о трупе. -- Ну да, -- закончил Артист, -- а когда труп понадобился, ему приделали новую фамилию... -- Что-то мы упускаем, -- проговорил Док. -- Что-то очень важное... Сан Саныч, подумайте еще раз, что в этом деле непонятно. -- Да все! -- сразу ответил Нелужа. -- И главное, зачем это нужно... -- Потом задумался и сказал: -- Вот что. В этом деле, это... все шито белыми нитками. -- Что вы имеете в виду? -- Понимаете, как-то хлипко у них все получается. На том, что есть, человеку не предъявить серьезных обвинений... Знаете что, я, кажется, понял. -- И я,-- подхватил Артист. -- Все становится логичным, если предположить, что местная милиция тут вообще ни при чем. Ее просто используют, а тем, кто все это задумал, надо было просто на время нас задержать именно в этом городе и именно... Док, когда там свадьба должна была состояться? -- Послезавтра. -- Вот. Послезавтра. Поэтому им не очень важны доказательства. -- Но зато очень важно нас взять, -- добавил Док. -- Они даже труп придумали! -- Сан Саныч, -- спросил Артист, -- вы говорили, что этим делом занимается Москва? -- Смирнов проговорился, это... мне кажется, случайно. -- Значит, сюда приехал кто-то из Москвы по ваши души, -- констатировал Карась. -- Ну и вляпались вы, ребята... -- Не кто-то, а люди ФСБ, -- сказал Док. -- Откуда вы знаете? -- С нами делились информацией. -- Кто? -- Заславский ваш. -- Вы что, и к Заславскому ездили?! -- Понимаешь, Сан Саныч, Битый больно уж обнаглел. Надо было предупредить его хозяина, чтоб попридержал своего пса маленько, ну мы и решили к нему заехать, -- пояснил Артист. -- А он нам возьми да и расскажи, что толком ничего не знает, а знает только, что ФСБ нами интересуется. И даже специально из-за нас прислали сюда людей. -- Зря вы это, -- недовольно сказал Нелужа. -- Ничего, вам с Карасем спокойней будет. -- А почему, -- задал Нелужа вопрос, который давно хотел задать, -- ФСБ вами, это... интересуется? -- Вот мы и должны выяснить, -- сказал Артист. -- И потом, послезавтра все само может разъясниться. Не зря же нас ждали послезавтра. -- И все-таки, -- повторил участковый свою утреннюю мысль, -- лучше вам уехать. -- Ни в коем случае. -- Почему? -- Потому что вас не имеем права оставить... Знаете, зачем мы ездили к Заславскому? Пока тебя, Константин, не было, Битый завалился в твой дом. Может быть, он и не стал бы отрезать твою голову, но покалечил бы точно. Я лично в этом не сомневаюсь. Карась невольно поежился. -- Так что, -- закончил Артист, -- давайте дождемся послезавтра. Кое-что мы уже знаем. Осталось выяснить, что это за ФСБ такое, как-то в ФСБ я не очень-то верю, хорошо бы своими глазами увидеть то, что должно произойти. А увидим -- по обстановке сориентируемся. Нам с Доком скрывать нечего. Мы не преступники. На том и закончили. Нелужа предложил всем оставаться у него. На всякий случай. Все согласились и вскоре разбрелись по комнатам. -- И все-таки Пастух был прав, -- сказал Док, когда они разбирали с Артистом свои лежанки на втором этаже. -- Может, связаться с ним? -- Рано пока... Знаешь, мне не дает покоя одна мысль. -- Какая? Док немного помолчал. -- Как ни крути, а приглашение-то все же написано Лешкой. Собственноручно. Артист ничего не ответил. Да и что сказать? Но когда они уже легли, он вдруг вспомнил их сегодняшний разговор с Заславским. Вспомнил, как тот, трясясь от страха, рассказал им, что имени и фамилии главного фээсбэшника он не знает, но как-то слышал, что его назвали Коперником. -- Как ты думаешь, Коперник -- это имя или фамилия? -- Творческий псевдоним, -- хмыкнул Док. Глава пятая. Запасной вариант 1 Аджамал Гхош купил порцию шаурмы и теперь с явным удовольствием уничтожал ее, с удобством расположившись на лавочке на набережной Тигра. Каждый раз, когда он откусывал очередной кусок, мясо начинало исходить соком, так что ему то и дело приходилось наклоняться вперед, чтобы не испачкать одежду. Прошел уже почти месяц, как он сидел в Багдаде, и пока его жизнь больше напоминала отпуск на курорте, нежели выполнение опасного задания, ради которого он, собственно, здесь и оказался. Время шло, и каждый новый день, в сущности, ничем не отличался от предыдущего. Утром, пока ночной холодок еще не успел смениться дневным зноем, Аджамал отправлялся на набережную, чтобы съесть здесь же завтрак -- порцию сочной шаурмы. Здесь же, на лавочке, он не спеша прочитывал все газеты, которые мог купить на ближайшем лотке. В основном это были арабские газеты. Иногда попадалась лондонская "Тайме", а однажды Аджамалу достался даже номер "Известий", только каких-то совсем незнакомых: название газеты было напечатано красной краской, а сверху почему-то добавилось слово "Новые". С наступлением полуденного зноя Аджамал возвращался к себе -- неподалеку он снимал комнату у одной вдовы, чей муж погиб еще на ирано-иракской войне. У него даже был здесь телевизор, и от безделья он смотрел все программы телевидения подряд. Основное содержание большинства из них укладывалось в две фразы: "Американцы -- сволочи" и "Саддам просто молодец"... Снова он выползал в город только вечером -- пообедать в дешевом ресторанчике, просто поболтаться по городу. И так каждый день. Временами ему начинало казаться, что он обречен навсегда остаться в этом городе. Сегодняшнее утро началось как обычно. Расправившись с шаурмой, Аджамал тщательно вытер пальцы и рот носовым платком и поднялся со скамейки, чтобы купить газеты. Продавец газет, прекрасно изучивший вкусы своего постоянного клиента, уже приготовил для него свежие номера. -- Обратите внимание, уважаемый, -- посоветовал он, -- много пишут о визите русской делегации. Есть мнение, что Россия наконец-то решится открыто выступить против Америки на стороне Ирака. Как вы думаете? Говорят, что делегация вела переговоры о военной помощи. -- Глава этой делегации, -- ответил Аджамал, -- у себя дома написал книгу о том, как он мечтает, чтобы русский солдат омыл свои сапоги в Индийском океане. Посмотрите на карту, уважаемый Сайд! Из России путь к океану пролегает как раз через Ирак... -- Ай-яй... -- покачал головой торговец. -- Значит, все врут про то, что Россия нам поможет? Неужели Аллах оставил нашу несчастную страну?.. -- Свежую газету, пожалуйста. Услышав этот голос, Аджамал обрадовался. Даже не взглянув на нового покупателя, он узнал человека, называвшего себя Коперником. Взяв газету, Коперник сделал знак глазами и не спеша пошел вдоль набережной. Гхош, не подавая вида, что знает его, неспешно расплатился с торговцем и, взяв кипу газет, двинулся следом. Так они шли, пока не оказались в той части набережной, которая пострадала во время бомбежек еще в девяностом году. Сюда упала одна из американских бомб. За прошедшие годы воронка немного осыпалась, заполнилась водой и густо поросла бурьяном. Иракцы старались как можно реже заглядывать в этот район набережной -- похоже, воронка эта будила в них неприятные воспоминания, а то и ущемляла национальную гордость... Наконец Коперник решил остановиться. Расстелив только что купленные газеты на вывороченной бетонной плите, они с удобством расположились на ней. Коперник закурил и первым нарушил молчание: -- Рад вас видеть, Аджамал. У вас примечательное постоянство -- каждое утро шаурма и газета. Не очень-то хорошее качество для нашей профессии. Вы не находите? -- Прогулки полезны для моего здоровья, -- пожал плечами Аджамал. -- Кстати, как ваши боли? -- Да, благодарю. Стало легче. Но я так думаю, что не ради вопросов о моем здоровье вы решили со мной встретиться. -- Вы пессимист, дорогой Аджамал, -- улыбнулся Коперник. -- Но, как всегда, правы. Вы наверняка уже устали от безделья. -- Пожалуй, да, -- грустно согласился Гхош. -- Последние полгода я только тем и занимаюсь, что бездельничаю. -- Тогда могу вас обрадовать. -- Коперник зашвырнул окурок в воронку. -- Ваше время настало. Работа предстоит серьезная, а действовать вам почти всегда придется в одиночку. -- Я знаю, -- кивнул Аджамал. -- Давайте перейдем к деталям. -- Согласен. -- Правда, я ожидал, что операция будет приурочена к визиту из Москвы, -- добавил Гхош. -- Увы, -- развел руками Коперник. -- Этот вариант не прошел. Могу сообщить только, что наш человек в самый последний момент оказался выведенным из игры людьми аль-Вади. Он остался жив, но есть и убитые. -- Прекрасно, -- хмыкнул Аджамал. -- Стало быть, мне отведена роль рояля в кустах, верно? -- Именно, -- не стал спорить Коперник. -- Но роль почетная, а главное, опасная. Как я уже сказал, вам придется действовать одному. То есть здесь, в Багдаде, я помогу. Но дальше -- без меня. -- Вот давайте об этом и поговорим. Я не барышня. Мне сластить пилюлю не надо, -- прервал его Гхош. -- Ладно, слушайте, -- решительно перешел к делу Коперник. -- Нам не удалось вывезти контейнер с делегацией. Камаль Абдель аль-Вади буквально нашпиговал город своими десантниками. -- Я обратил внимание, -- кивнул Аджамал. -- Конечно, до открытого противостояния дело не дойдет, но и рисковать никто там, наверху, не хочет. Значит, десантники Камаля -- это первая трудность. -- Но во Дворце-то их нет? -- предположил Гхош. -- Во Дворце нет, -- подтвердил Коперник. -- Зато вокруг предостаточно. Дворец -- вторая трудность. Там предостаточно людей из армейской разведки. Моим иракским партнерам приходится нелегко. Секреты более получаса не сохраняются. Конечно, во Дворце вам будет оказана максимальная помощь. Но ориентироваться нужно на худшее. -- Я всегда рассчитываю только на худшее, -- угрюмо сообщил Гхош. -- Поэтому я и говорю, что вы пессимист, -- улыбнулся Коперник. -- Я не всегда был таким, -- ответил Аджамал все так же угрюмо. -- Итак, продолжим. План ваших, вернее, наших действий во Дворце мы обсудим подробно в следующий раз. Пока я вкратце обрисую ваш маршрут, а вы подумаете, какие дополнения или уточнения вам понадобятся. Из Багдада вы направитесь на север. -- Турция, -- согласился Гхош. -- Я думал об этом. -- Да, Турция. Ваш маршрут пройдет через мятежный Курдистан. Там Камаль Абдель будет чувствовать себя не так уверенно. Курды не дают армии расслабиться. К тому же у нас налажены неплохие связи с мятежниками. Мы еще со времен СССР работаем с ними против турок. Значит, после Багдада Киркук и Эбриль. Вы запоминаете? Аджамал кивнул головой. -- В Эбриле вас должны будут встретить курды. Место сложное. Город практически находится на положении оккупированной территории, несмотря на то что это все еще территория Ирака. Но там, в мутной воде, у вас больше шансов уйти от преследования. -- Повстанцев мне придется искать самому? -- поинтересовался Аджамал. -- Ну не совсем, -- возразил Коперник. -- Впрочем, связью с курдами занимаюсь не я. Когда мне сообщат из Центра подробности, я с вами поделюсь... Курды по горам переправят вас на турецкую территорию. На этом этапе вам уже можно будет не бояться длинных рук армейской разведки. Но тут другая сложность: турки тоже имеют претензии к независимому Курдистану. -- Я читал об этом в газетах, -- заметил Гхош. -- Вот и славно. Значит, мне нет необходимости описывать все в подробностях. -- По крайней мере сейчас, -- уточнил Аджамал. -- Хорошо. Все необходимые информационные справки я подготовлю, -- согласился Коперник. -- Но вообще-то Турция -- наиболее легкая часть пути. Там вас встретят наши люди. Вас будет ждать самолет. Да, собственно, на этом ваша миссия и закончится. Если вас не собьют наши доблестные пограничники, то спустя несколько часов вы окажетесь в России. А там я уже буду вас встречать. С цветами. -- В общем понятно, -- сказал Аджамал. -- Теперь давайте поговорим о снаряжении. -- Конечно, вам ведь понадобится оружие, документы. Ну, в этом наши иракские партнеры ничем не ограничены. Танк, конечно, вам не дадут, но на все остальное можете смело рассчитывать. -- Танк мне и не понадобится, -- все так же серьезно ответил Гхош. -- Хорошо. Говорите, что вам нужно. Я весь внимание. -- Пистолет. Лучше "стечкин" и четыре полные обоймы к нему. Потом револьвер. Что-нибудь поменьше размером. Соответственно кобура под плечо и на ногу. О мелочах поговорим позже. Я имею в виду фляжки, фонарь, веревку и прочее. -- Понятно. Из оружия все? -- Две гранаты. -- Немного, -- удивился Коперник. -- Вы уверены, что вам этого хватит? -- Я же не в атаку иду, -- отрезал Аджамал, -- если я не отстреляюсь из "стечкина", то мне и "базука" не поможет. Далее. Мне нужны как минимум два комплекта надежных документов. Один -- на какого-нибудь гражданского чиновника. Что-то вроде санитарного инспектора. Есть такие в Ираке? -- Я понял, -- кивнул Коперник. -- Соответственно к документам командировочное удостоверение. Второй комплект -- на офицера иракской армии. Тут нужно хорошо продумать, какую именно должность выбрать. Посоветуйтесь с иракцами. К документам понадобится армейский джип и форма. Подготовьте также подробное описание нравов и обычаев иракской армии. Уставы и прочее. Также нужна справка о дислокации частей по моему маршруту. Имена командиров и что-нибудь из событий прошлого. Это мне понадобится срочно. -- Будет, -- коротко согласился Коперник. -- О деньгах я уж и не говорю. -- Об этом не беспокойтесь. Иракцы нас спонсируют. -- Тогда пока все. Об остальном поговорим в следующий раз. -- Отлично. С вами приятно работать, -- улыбнулся Коперник. -- Вернемся к этому разговору, если встретимся в России, -- мрачно заметил Гхош. -- Да, еще, -- вспомнил Коперник. -- Кажется, иракцы готовы выделить пару человек вам в попутчики. Вероятно, крепкие ребята. -- Это лишнее, -- решительно возразил Аджамал. -- Я их не знаю, а времени на знакомство у нас нет. Они будут только мешать. -- Понимаю, -- согласился Коперник. -- Привыкли работать в одиночку. -- Нет, только с надежными людьми. -- Буду считать это за комплимент, -- пошутил Коперник. -- А с вами я тоже не поехал бы, -- осадил его Гхош. -- Ну спасибо за искренность... -- проворчал Коперник. -- Хорошо. Завтра, на этом же месте, я передам вам кое-какие материалы. Карты маршрута, план Дворца и прочее, что вы просили. -- Договорились. Они поднялись с бетонной плиты, и налетевший порыв ветра с реки тут же унес газеты, на которых они сидели. -- Ну вот, -- огорчился Гхош. -- Моя пресса улетела. Придется разоряться на новую. -- Бросьте, -- сказал Коперник, отряхивая брюки от пыли. -- Ничего нового вы там не прочтете. -- Не скажите, есть мнение, что русские скоро объявят войну Штатам, -- невозмутимо сообщил Гхош. -- Вы это серьезно? -- опешил Коперник. -- Так мне сказал торговец. -- Ну-ну... -- протянул Коперник. -- До завтра. -- До завтра, -- попрощался и Аджамал. 2 Ближе к вечеру Коперник собрался на встречу с советником Джабром Мохаммедом аль-Темими. Нужно было как следует озадачить сего государственного мужа -- ведь иракцы тоже заинтересованы в благополучном исходе дела. В конце концов не может же русский шпион сам все сделать. На встречу Коперник отправился пешком. В назначенное время в условленном месте его должен был подобрать автомобиль. На этот раз разговор с советником намечался на нейтральной территории. Вторичный визит русского корреспондента во Дворец мог вызвать кое у кого ненужные подозрения. Хотя первый визит тоже наверняка не остался незамеченным. С замиранием сердца Коперник спустился в холл отеля. Самое неприятное, что могло с ним сейчас произойти, -- это встреча с навязчивым американцем. Но фортуна улыбнулась ему, и Стивена на пути Коперника не оказалось. С облегчением вышел он на улицу, быстрым шагом двинувшись вдоль проспекта. Времени у него было предостаточно, но лучше на всякий случай подстраховаться. Так, прокручивая в голове план предстоящего разговора, Коперник шел мимо закрывающихся магазинчиков, обгоняя неспешную багдадскую толпу. Но судьба все же не уберегла его от неприятного сюрприза. Сворачивая в очередную улочку, он нос к носу столкнулся с запыхавшимся американцем. Похоже было, что толстяку пришлось некоторое время даже бежать. Тем не менее при виде русского коллеги он изобразил полнейшую беззаботность и даже радостно улыбнулся этой "неожиданной встрече". "Чтоб тебя!.. -- в сердцах пробормотал Коперник себе под нос. -- Как же это я давеча в сортир без тебя сходил?.." -- А, Леонид! -- радостно завопил Стивен. -- Какая неожиданная встреча! Определенно я начинаю думать, что Багдад весьма мелкий городишко. -- Да, если учитывать вашу прыть и размеры, -- отбросив всякую вежливость, открыто схамил Коперник в надежде, что толстяк обидится и уберется восвояси. Но не тут-то было. Стивен, пропустив замечание Коперника мимо ушей, все так же радостно продолжал: -- Я слоняюсь без дела по городу и тут вижу вас, Леонид. Вижу, вам тоже не пишется, верно? -- Так вам же не сидится, -- продолжал гнуть свое Коперник, -- вот и не пишется! Он был готов убить толстяка на месте. -- Не моя вина, что наше проклятое правительство тянет кота за хвост, -- продолжал свой треп американец. Он не замолкал ни на минуту, несмотря на то что Коперник продолжал свой путь в прежнем бодром темпе и Стивену приходилось что есть силы семенить рядом. При его комплекции, да в такую жару, это было нелегкое испытание. -- Что вы имеете в виду? -- поинтересовался Коперник. -- То, что ваше правительство продолжает оплачивать ваше пиво? -- Нет, Леонид, я имею в виду начало военных действий. Я рискую умереть от скуки, а это не предусмотрено моей страховкой. "Ты рискуешь умереть от моей руки", -- подумал Коперник, а вслух сказал: -- Я спешу, Стивен. -- Вижу, вижу, -- согласно покачал головой толстяк. -- У меня важное дело, -- уточнил Коперник. -- Что-нибудь интересное? -- оживился американец. -- Леонид, не жадничайте. Поделитесь темой. Ваши читатели в России все равно не читают американской прессы. Мы не конкуренты. -- Это дело в посольстве, а вас туда не пустят. -- А, -- ухмыльнулся толстяк, -- идете передавать шифровки в Центр. Понимаю, шпионите понемногу. Признайтесь, Леонид... -- Не больше чем вы, -- довольно двусмысленно ответил Коперник. Американец озадаченно замолк, соображая, как он должен реагировать на услышанное. -- Ладно. -- Коперник так резко остановился, что Стивен по инерции пробежал несколько шагов вперед. -- Вы меня уломали. Давайте заглянем в бар и пропустим по стаканчику. -- Вот это -- настоящий мужской разговор, -- как-то вяло откликнулся на это предложение Стивен. Ближайший бар оказался в двух шагах. Усевшись за стойку, они заказали по бокалу пива. -- У меня предложение, -- заявил американец, после того как осушил залпом половину запотевшего бокала. -- Какое? -- с неприкрытой тоской спросил Коперник. -- Я точно знаю, что у вас в посольстве имеются стратегические запасы водки "Столичной". Предлагаю вам прихватить парочку бутылок, и мы сможем славно закончить этот вечерок. -- Замечательно. -- Коперник посмотрел на часы и понял, что если общение с американцем еще хоть немного затянется, то он рискует опоздать. -- Секунду, Стивен, -- сказал он, поднимаясь со стула. -- Я только загляну в сортир, и мы продолжим этот замечательный разговор. -- Я буду ждать вас, -- отсалютовал толстяк бокалом. -- Сколько угодно, -- пробормотал Коперник, выходя через кухню на соседнюю улочку. Он ни на секунду не поверил в то, что американец на самом деле такой идиот. А значит, в преддверии операции он может осложнить все дело. Нужно было ликвидировать эту опасность на корню. Как бы в подтверждение его самых худших ожиданий, за ближайшим поворотом он вновь столкнулся со Стивеном. По всему выходило, что толстяк американец действительно оказался далеко не дураком и, разгадав намерение Захарова улизнуть, попросту перехватил его на полпути. -- Сегодня просто день неожиданных встреч, -- хмуро буркнул Коперник, окинув американца недобрым взглядом. -- Что вам от меня нужно, Флейшер? Только выкладывайте все сразу, у меня мало времени. -- Я выложу, Леонид, -- совершенно серьезно ответил Стивен. -- Но только если вы перестанете от меня бегать. -- Тогда вернемся в бар, -- предложил Коперник. Через пару минут они вновь оказались у стойки. -- Виски? -- спросил Коперник. -- Нет, -- покачал головой Стивен. -- Только содовую. -- Ну... значит, дело серьезное, -- покачал головой русский. -- Я вас внимательно слушаю. Только, ради бога, Стивен, не забывайте о времени. Иначе мне придется вновь от вас сбежать. -- Я буду краток, -- покорно пообещал американец. -- Прошу отнестись ко всему, что я сейчас скажу, совершенно серьезно. Мы с вами, Леонид, коллеги, и я имею в виду не журналистское ремесло. Поэтому нет необходимости ходить вокруг да около, -- Ну так и не ходите, -- проворчал Коперник. -- Для экономии времени я не стану перечислять все имеющиеся в нашем распоряжении факты вашей шпионской деятельности. Просто поверьте, что у нас есть все основания считать вас, Леонид, сотрудником ГРУ Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации. -- Вы сказали "у нас", -- ответил Коперник, не подтвердив и не опровергнув слова Стивена. -- Кто это "мы"? -- Мы -- это Центральное разведывательное управление США. Вы не волнуйтесь, Леонид, мы на нейтральной территории и оба одинаково находимся вне закона. У каждой из наших стран есть интересы в Ираке, которые мы здесь и осуществляем. Свои интересы в последние дни моя страна продемонстрировала достаточно ясно. А вот интересы России нам еще не до конца ясны. Вы, Леонид, могли бы нам помочь. Флейшер многозначительно посмотрел на своего собеседника. Коперник не спеша отхлебнул из стакана холодной содовой и медленно ответил: -- Следует ли мне расценивать ваши слова как попытку завербовать меня? -- Безусловно, -- с готовностью подтвердил Стивен. -- Вас что-то шокирует? Но вы же профессиональный разведчик, Леонид. К тому же вы спешите. -- А почему вы решили, что офицер русской разведки так легко пойдет на предательство своей страны? -- Потому что вы уже один раз сделали это, -- с улыбкой ответил американец. -- Два дня назад вы встречались с генералом аль-Вади. Брали у него интервью? Ваше командование в курсе этих ваших встреч? А деньги вы выиграли у генерала в покер? -- С каждым новым вопросом в голосе Стивена все с большей и большей силой проявлялись металлические нотки. Добродушный увалень, пьяница и балагур на глазах уступал место профессиональному разведчику. Не дождавшись ответа, Флейшер жестко произнес: -- Перестаньте, Леонид. Неужели вы думаете, мы не поняли, как ловко вы сдали своего собственного агента! Но это нас не касается! Это проблемы вашей конторы. Но у ЦРУ тоже есть некоторые вопросы к вам. Я не понимаю, к чему вам пачкаться с какими-то арабами. Мы -- солидное учреждение. И платим тоже хорошо. А главное -- стабильность... Пару минут русский молча вертел в руках стакан и ничего не отвечал. Стивен терпеливо ждал. Потом Коперник поднял взгляд на часы, висевшие на стене, и сказал: -- Мне нужно время. Вернемся к нашему разговору позже. -- Хорошо, -- не стал спорить Флейшер. -- Позже так позже. Только не совершайте опрометчивых поступков, Леонид. -- До встречи, -- бросил Коперник, поднимаясь со стула. Выйдя на улицу, он тут же поймал такси и последующие десять минут имел возможность осмыслить состоявшийся только что разговор. Он, признаться, не ожидал от американца столь решительных действий. По его расчетам, они еще как минимум неделю должны были играть в "кошки-мышки". Но, видимо, американцев подгоняли обстоятельства, и они были вынуждены сыграть в открытую. Но, по крайней мере, теперь отпала необходимость изображать из себя эдакого русского рубаху-парня. А то смех один -- два взрослых мужика изображают беззаботное пьянство, а на самом деле оба напряженно работают, ловя и запоминая каждое слово. Что касается денег, то этим Коперника сегодня не соблазнишь. Именно за эту операцию ему заплатили неплохо. Очень неплохо. В назначенном месте его уже ждал черный "пежо" с условленными номерами. Коперник молча пересел в эту машину, и шофер тронулся вперед. Встреча состоялась в одном из неприметных домов на окраине Багдада. Шофер остановился у старого облупленного здания с окнами, наглухо закрытыми ставнями. -- Вам нужно подняться на второй этаж, -- сообщил шофер, указав на приоткрытую дверь. Коперник молча вылез из "пежо" и вошел в дом. На темной лестнице его остановил охранник и, не говоря ни слова, обыскал с ног до головы. Убедившись, что посетитель оружия не имеет, охранник пропустил Захарова на второй этаж. В комнате с тщательно занавешенными окнами, освещаемой только светом настольной лампы, сидел в кресле советник Джабр Мохаммед аль-Темими. Иракский чиновник выглядел очень уставшим. -- Добрый день, господин советник, -- поздоровался Коперник. Аль-Темими сделал приглашающий жест, показав в сторону второго кресла. Коперник сел. -- У меня мало времени, мистер Захаров, -- начал разговор Джабр Мохаммед. -- Поэтому сразу к делу. Ваш запасной вариант готов? -- Да, мой человек проинструктирован. Практически мы можем приступить к операции немедленно. -- Надо торопиться, -- согласился советник. -- В любой момент НАТО может нанести удар, и тогда смысл операции потеряется. Я думаю, что в Москве тоже понимают это. У каждого свои интересы. -- Вот список того, что необходимо. -- Захаров протянул листок бумаги. -- Своими силами я не способен обеспечить все это. Советник взял список и быстро пробежался по нему взглядом. -- Хорошо. Все, что здесь перечислено, ваш человек получит завтра. Значит, следующей ночью мы назначаем операцию. Ваш человек должен будет ждать в месте, которое вы узнаете также завтра. Там он получит контейнер, и на этом мое участие заканчивается. В любом случае я буду считать, что свою часть договора я выполнил. Дальше -- ваши проблемы. -- Я проинформирую свое руководство, -- Тогда, -- советник поднялся из своего кресла, -- ждите информации завтра по известному вам каналу. А сейчас прошу меня простить -- дела. -- Одну минуту, господин советник, -- остановил его Коперник. Аль-Темими удивленно посмотрел на русского. -- У меня возникла одна проблема, -- продолжил тот. -- Вам знаком такой человек -- Стивен Флейшер? Официально он представляет в Багдаде одно американское информационное агентство. -- По нашим данным он является резидентом ЦРУ, -- ответил советник. -- Он может сорвать нашу операцию. Только что Флейшер пытался меня завербовать. Вы можете как-то нейтрализовать его? -- В сложившейся ситуации арест Флейшера может быть использован американцами как повод для начала военных действий против Ирака. По этой же причине отпадает и силовой вариант решения проблемы. -- А нет ли какого-либо третьего варианта? -- Коперник внимательно посмотрел на аль-Темими. -- Генерал аль-Вади убедительно продемонстрировал, что такой вариант есть. -- Хорошо, -- ответил советник после недолгого раздумья. -- Считайте, что Флейшер для вас больше не существует. На этом они и расстались. Когда на следующее утро Коперник спустился в холл отеля, он увидел, как от подъезда отъехала машина "скорой помощи". У стойки администрации он заметил французского корреспондента "Фигаро", который о чем-то оживленно спорил с портье. До Захарова донеслись слова последнего: -- Господа! Нет совершенно никакого повода для беспокойства... -- Да перестаньте!.. -- нервно бросил француз, отходя от стойки. -- Что произошло? -- поинтересовался у него Коперник. -- Как, вы не знаете? -- воскликнул французский журналист, еще не успокоившийся после выяснения отношений с администрацией отеля. -- Этого толстяка американца -- Флейшер, кажется, его зовут -- только что увезли с приступом дизентерии. А этот кретин портье уверяет, что нет поводов для беспокойства!.. Француз махнул рукой и направился к лифту. -- Вот оно что... -- протянул Коперник, и довольная усмешка скользнула по его губам. Советник президента аль-Темими сдержал свое слово. 3 Несмотря на поздний час -- стрелки на старинных напольных часах еще английской работы показывали четверть второго пополуночи, -- в кабинете советника президента Ирака его высокопревосходительства Джабра Мохаммеда аль-Темими горел свет. Его референт, молодой вышколенный чиновник, сидел в приемной за своим столом и уныло смотрел в угол на пустую вешалку для одежды. В свои тридцать лет он вполне был бы способен найти лучшее применение для ночных часов, но служба обязывала. Сам советник в свете настольной лампы, выхватывающем из общей темноты кабинета только зеленое сукно письменного стола, сосредоточенно изучал какие-то бумаги. Но, судя по тому, как он время от времени посматривал на часы, мысли советника были далеки от содержания этих самых бумаг. Тихо гудел кондиционер, нагнетавший прохладный сухой воздух в помещения подземного бункера, где располагался кабинет аль-Темими. Мерно тикали старинные часы. Едва слышно шелестели листки бумаги в тонких холеных пальцах советника. Ночные минуты тянулись медленно. Каждая из них, казалось, вмещала вечность... Но вот наконец часы гулко пробили половину второго. Джабр Мохаммед решительно отложил документы и поднялся из-за стола. Подойдя к сейфу, он быстрыми движениями набрал комбинацию цифр и открыл дверцу. Из глубины сейфа советник достал небольшой пистолет, сунул его в карман пиджака и, закрыв дверцу сейфа, вернулся к письменному столу. А сев за него, тут же нажал кнопку звонка. От резкой трели, прозвучавшей в могильной тишине бункера громко, как выстрел, референт вздрогнул и нервно вскочил на ноги. -- К вашим услугам, ваше высокопревосходительство, -- с поклоном произнес он, появившись на пороге кабинета советника. -- Вызвать машину? -- В голосе референта просквозила надежда на то, что начальник наконец-то собрался домой. -- Нет, в этом нет необходимости, Юсеф. -- Разве господин советник остается ночевать во Дворце? -- позволил себе удивиться референт. -- Нет. У меня здесь одно важное дело. Вы отправитесь со мной. -- Слова аль-Темими звучали как приказ. Во взоре молодого чиновника промелькнуло беспокойство. -- Могу я узнать, куда мы идем? -- как-то неуверенно поинтересовался он. -- В чем дело, Юсеф? -- строго спросил советник. -- Вы что -- куда-то торопитесь? -- Нет, что вы, ваше высокопревосходительство!.. -- испуганно выпалил Юсеф и повернулся, чтобы покинуть кабинет. -- Куда вы? -- остановил его Джабр Мохаммед. Юсеф вздрогнул. Повернувшись к шефу с совершенно убитым лицом, он с поклоном объяснил ему: -- Вызвать охрану вашего высокопревосходительства. -- Разве я приказал вызвать охрану? -- Советник пристально посмотрел на своего референта. -- Я вас не узнаю, Юсеф. От волнения чиновник побледнел. Казалось, еще одно замечание начальника, и он рухнет в обморок. -- Прошу прощения, ваше высокопревосходительство... -- Не будем терять время. -- С этими словами советник вышел из кабинета, жестом приказав референту следовать за собой. Проходя мимо своего стола, Юсеф бросил полный отчаяния взгляд на телефон, но сейчас он не осмелился бы отстать даже на мгновение от господина советника, который быстрым шагом направлялся по коридору к лифту. После десяти минут торопливого шага по переходам, лестницам и коридорам бункера они оказались перед небольшой бронированной дверью на одном из самых глубоких уровней убежища. Перед дверью замерли два офицера охраны. При появлении людей первой их реакцией было взять на изготовку автоматы "узи", висевшие у обоих на шее. Но, узнав советника, офицеры вытянулись по стойке "смирно". -- Откройте доступ к хранилищу, -- приказал Джабр Мохаммед. Офицеры переглянулись, но перечить не осмелились. Советник подошел к бронированной двери, набрал шифр. После того как на табло зажглась красная лампочка, советник вставил в приемное отверстие пластиковую карточку. Лампочка погасла. Дверь медленно отворилась. За ней оказалось небольшое помещение, посреди которого на небольшом столе лежал пузатый чемоданчик серебристого цвета. -- Юсеф, возьмите этот кейс, -- приказал советник. -- Ваше высокопревосходительство, -- осмелился подать голос один из офицеров. -- Если вы хотите забрать контейнер, то нам необходимо получить письменное разрешение... -- Получите. -- Советник протянул ему небольшой конверт. Офицер вскрыл печать и достал из конверта листок бумаги. Пробежав взглядом по тексту, он спрятал документ в нагрудный карман, отдав советнику честь еще раз. -- Все в порядке, ваше высокопревосходительство. Но так как у меня приказ охранять контейнер, то я обязан доложить командиру... -- В этом нет необходимости, -- жестко ответил аль-Темими. -- У вас есть письменное разрешение. Кроме того, вы продолжите охрану контейнера. Следуйте оба за мной. -- Но ваше... -- начал было офицер, но советник резко оборвал его: -- Выполняйте приказ! Обжаловать мои действия вы сможете потом согласно уставу. Есть еще вопросы? -- Нет, ваше высокопревосходительство... -- пробормотал офицер и еще раз отдал честь. -- Тогда в путь. -- Джабр Мохаммед взглянул на часы и решительно двинулся прочь от хранилища. 4 Начальник армейской разведки Ирака генерал Камаль Абдель аль-Вади спал на диване у себя в кабинете, когда прозвучал резкий телефонный звонок. Генерал, перестав мерно дышать, разом сел на диване. Взгляд его был так строг и осмыслен, как будто он вовсе не спал. Первым делом генерал взглянул на часы. Они показывали четверть третьего ночи. -- Я слушаю, -- произнес Камаль Абдель, сняв трубку. -- Господин генерал, осмелюсь доложить, -- услышал он голос адъютанта. -- Вам звонит начальник охраны Дворца полковник Асаад. -- Соедините, -- приказал генерал ледяным тоном. Лицо его словно окаменело, только едва приметно играли желваки на скулах. Начальник армейской разведки сразу понял, что именно хочет сообщить ему полковник Асаад. -- Господин генерал, прошу прощения за столь ранний звонок... -- начал было полковник, но Камаль Абдель приказал: -- Переходите к делу. -- Только что на пульт охраны пришел сигнал, что хранилище номер три вскрыто личной карточкой советника президента господина аль-Темими. Доклада с поста охраны не поступало. Проверка показала, что хранилище пусто. Охрана отсутствует. -- Так... -- протянул генерал. -- "Только что" -- это когда? -- Десять минут назад, господин генерал. -- Так какого шайтана вы мне докладываете так поздно?! -- взорвался Камаль. Абдель. --Я проводил проверку... -- попытался оправдаться полковник. -- За задержку позже ответите передо мной лично. Сейчас дорога каждая секунда. Советник аль-Темими покинул территорию Дворца? -- Его личный автомобиль по-прежнему в служебном гараже Дворца. Никаких приказов шоферу и охране не поступало. -- Понятно. Тихо, без шума задержите советника при его попытке покинуть Дворец. -- Но, господин генерал, как я осмелюсь задержать господина советника?.. -- испуганно спросил полковник. -- Асаад, от этого зависит ваша судьба. До моего приезда советник должен еще находиться во Дворце, -- металлическим голосом приказал генерал. -- Придумайте любой предлог. -- Будет выполнено, господин генерал... Положив трубку, Камаль Абдель задал сам себе вопрос: -- Почему же этот ишак Юсеф меня не предупредил?.. 5 Тем временем "этот ишак" Юсеф тащил вслед за советником аль-Темими довольно тяжелый контейнер по какому-то едва освещенному коридору. У себя за спиной он слышал шумное дыхание и тяжелые шаги двух охранников. Сразу после хранилища советник аль-Темими почему-то повел всех не наверх, а куда-то вниз. Туда, где ни референт, ни даже охранники, судя по их обескураженному виду, никогда не были. После многочисленных разветвлений коридоров, в которых советник ориентировался так же уверенно, как если бы находился у себя в кабинете, его спутники окончательно перестали понимать, где они находятся. Бункер Дворца строился основательно, с расчетом на прямое попадание ядерной бомбы. После очередного поворота Джабр Мохаммед аль-Темими остановился у какой-то вентиляционной решетки и, оглянувшись на сопровождающих, нажал скрытую кнопку. Решетка бесшумно скользнула в сторону, открыв длинный полуосвещенный проход. По этому проходу они теперь и шли вот уже около получаса. В течение всего пути советник сохранял молчание и без необходимости не останавливался ни на секунду. Юсеф уже еле тащил проклятый чемодан, который оттянул ему обе руки, так что приходилось то и дело перекладывать кейс из руки в руку. Он даже стал подумывать, не привлечь ли к транспортировке контейнера одного из офицеров, топающих налегке позади. Тем более что референту становилось плохо при одной мысли о содержимом этого с виду совершенно безобидного чемоданчика. Однако время он не забывал отмечать. В общей сложности вся дорога заняла у них чуть меньше часа. Учитывая, что туннель, по которому теперь они шли, был практически прямым, референт догадался, что они уже давно покинули территорию Дворца. Так оно и было на самом деле. С какого-то момента пол под ногами начал постепенно подниматься вверх, вверх, и в конце концов бесконечный коридор закончился вполне тривиальной металлической дверью. Господин советник достал связку ключей и отомкнул замок. За дверью оказалось какое-то заброшенное, захламленное помещение. Но сразу чувствовалось, что помещение это находится уже едва ли не на поверхности земли -- затхлый воздух подземелья сменился свежим сквознячком. Миновав еще две двери, которые советник открывал и аккуратно затворял за собой, вся эта так неожиданно сложившаяся группа оказалась на улице. Подземный туннель привел их в какое-то небольшое здание. И вот теперь, когда советник открыл очередную дверь, случайные спутники застыли на его пороге. Они, похоже, оказались посреди пустыни. Вокруг было темно, только звезды да молодой месяц освещали окрестности. Рядом проходило шоссе. На обочине прямо около здания стоял темный "мерседес" без водителя. -- Давайте сюда чемодан, -- приказал Джабр Мохаммед Юсефу. Это были первые слова, произнесенные советником после того, как все они покинули хранилище. -- Вы умеете водить машину? -- Да, ваше высокопревосходительство... -- от долгого молчания у референта аж першило в горле. -- Отлично. Садитесь за руль. Ключи найдете в замке зажигания. -- Советник открыл дверцу и уселся на заднее сиденье. Потом, как бы что-то вспомнив, он обратился к ничего не понимающим офицерам. -- А вас, господа, я благодарю за службу. Вы свободны... Поехали, Юсеф... Два обалдевших офицера проводили изумленными взглядами "мерседес" советника и остались в полнейшем одиночестве в ночной пустыне, абсолютно не представляя, где они находятся... 6 Камаль Абдель аль-Вади прибыл во Дворец не более чем через двадцать минут после звонка начальника охраны. Сам полковник Асаад встречал генерала на главном КПП, срочно усиленном взводом солдат и бронетранспортером. -- Господин генерал, -- начал докладывать полуживой от волнения полковник, -- с момента вскрытия хранилища моими людьми задержаны две машины сотрудников канцелярии господина премьер-министра, машина офицера фельдъегерской почты и продовольственный фургон. Господин советник аль-Темими территорию Дворца не покидал. -- Хорошо, -- кивнул генерал. У полковника, который все эти двадцать минут всерьез думал о необходимости пустить пулю в лоб, отлегло от сердца. -- Видел ли кто-либо за это время советника аль-Темими вообще? Вам известно хотя бы приблизительно его местоположение? -- спросил генерал. -- Никак нет, господин генерал. В свой кабинет он не возвращался. Вместе с ним пропали его референт, а также два охранника хранилища. Поиски продолжаются. -- Пропали... -- задумчиво повторил Камаль Абдель. -- Не могли же они пропасть на самом деле... Хорошо. Все задержанные машины обыскать под предлогом поступившей информации о готовящемся теракте. Искать чемодан серебристого цвета или вообще что-либо подозрительное. Искать тщательно. Возможно использование тайников. Усилить охрану по всему периметру Дворца. Машины после проверки отпустить. -- Будет исполнено, господин генерал. -- Полковник отдал честь и ринулся исполнять приказ. Однако никаких следов советника или сопровождающих его лиц не удалось отыскать даже после часа тщательных поисков. Генерал аль-Вади, выслушав очередной доклад, нервно прошелся по кабинету начальника охраны Дворца и в сердцах произнес: -- Ушел!.. Всегда был умен, белая кость. Полковник, прикажите прекратить поиски. Наблюдение за перемещением всех лиц за территорию Дворца продолжать. -- Но как же это? -- растерянно спросил полковник Асаад. -- Он не мог пройти мимо моих людей. Или вы, господин генерал, подозреваете меня?.. -- В своем приступе служебного рвения полковник был сейчас готов на все, чтобы доказать свою лояльность. -- Нет, полковник, -- тихо ответил Камаль Абдель. -- Советник и не проходил мимо ваших людей. Он воспользовался одним из подземных туннелей, ведущих из бункера. И теперь он может находиться в любой точке в радиусе двадцати километров от Дворца... Полковник Асаад растерянно посмотрел на генерала. Даже начальник дворцовой охраны не контролировал все подземные коммуникации. Только ограниченное число приближенных к президенту лиц знало о существовании и расположении тайных ходов. Камаль Абдель был готов рвать и метать. Его, всемогущего начальника армейской разведки, обвели вокруг пальца, как молоденького лейтенанта из провинции. -- Посмотрим, Джабр, кто кого... -- пробормотал генерал и подошел к телефону. Набрав номер штаба, он начал отдавать распоряжения: -- Немедленно усилить контроль за всеми дорогами и рекой. Задерживать всех подозрительных. Искать чемодан серебристого цвета. Чемодан не вскрывать до приезда моих специалистов. Немедленно установить местонахождение советника Джабра Мохаммеда аль-Темими. По обнаружении взять под наблюдение. Немедленно доставить ко мне референта советника Юсефа Али. И последнее. Любыми способами задержать русского журналиста Леонида Захарова и тоже доставить ко мне. Обо всей поступающей информации докладывать каждый час. Если будут результаты -- докладывать немедленно... 7 Еще один человек в Багдаде провел эту ночь не сомкнув глаз. В своем номере в отеле "Хилтон" Коперник прикончил уже вторую пачку "Кэмела" и решительно достал третью. В номере слоями стелился сизый дым. На журнальном столике стояло пять грязных кофейных чашек, и Коперник подумывал о том, чтобы заварить себе шестую. Надо сказать, что внешность русского журналиста претерпела значительные перемены. Из блондина он чудесным образом превратился в жгучего брюнета. Его лицо украсили пышные усы а-ля Саддам Хусейн, шею -- золотая цепь с полумесяцем. Одет Коперник был в брюки и рубашку цвета "хаки" и вообще выглядел заправским арабом. Время тянулось медленно. От выкуренных сигарет и выпитого кофе во рту творилось черт-те что, в голове тихо шумело. Коперник автоматически закурил очередную сигарету и тут же с отвращением затушил ее в пепельнице. И в этот момент зазвонил наконец телефон. -- Я слушаю, -- хриплым голосом сказал Коперник, сняв трубку. -- Мохаммеда мне, -- отреагировала трубка по-арабски. -- Вы неправильно набрали номер, -- по-арабски же отозвался Коперник. -- Странно, я уже говорил с Мохаммедом по этому номеру, -- ответил голос, и в трубке послышались короткие гудки. Коперник положил трубку на рычаг и с облегчением вздохнул. Этот звонок означал, что операция по передаче контейнера Аджамалу Гхошу прошла успешно. Это также означало и то, что его, Коперника, миссия здесь, в Ираке, закончена. Теперь оставалось лишь уповать на милость Аллаха и профессионализм Гхоша. Коперник уже ничем не мог ему помочь. Настало время позаботиться и о себе. Он прекрасно знал, что Камаль Абдель аль-Вади никогда не простит предательства. Судя по всему, начальник армейской разведки уже должен знать о пропаже контейнера. Значит, жди гостей. Собственно, Копернику не надо было готовиться к отходу -- у него все уже было готово. Внешность он изменил. Документами на имя некоего Абдаллы Назема запасся. Окинув взглядом номер, Коперник взял приготовленную заранее спортивную сумку и отнес ее к входной двери. Потом заглянул в ванную, где достал из-под раковины пластиковую бутылку. Отвернув крышку, плеснул из нее на кровать, на которой были свалены все его вещи, облил ковер и стены. По комнате распространился резкий запах бензина. Опустошив бутылку, Коперник чиркнул спичкой и бросил ее на пол. Занялось моментально. С глухим хлопком пламя мгновенно охватило весь номер. Убедившись, что горит замечательно, Коперник подхватил сумку и вышел в коридор. Уже спускаясь по лестнице, он услышал, как по всему отелю сработала пожарная сигнализация. Где-то раздались встревоженные крики, захлопали двери, раздались быстрые шаги. Когда к "Хилтону" подлетели три армейских джипа с десантниками из личной охраны генерала аль-Вади, то они застали следующую картину. Из парадного выхода прямо на улицу неслись полуодетые, мокрые от включившейся системы пожаротушения люди. Здание отеля оглашало окрестности звонкими трелями звонков и пронзительным воем сирены. Из окон восьмого этажа валил густой дым и вырывались языки пламени. Офицер, возглавлявший группу захвата, приказал солдатам следовать за собой и вошел, расталкивая людей, в холл отеля. Портье за стойкой нервно кричал в телефонную трубку что-то про пожар и панику. Офицер решительно опустил руку на рычаг телефона и спросил: -- Мистер Захаров. Русский журналист. Где он? Портье взглянул на офицера как на сумасшедшего и повел взглядом по мечущимся постояльцам, как бы говоря: "Вы что, не видите, у нас пожар..." Но, обратив внимание на звание и род войск офицера, а главное -- на сурового вида десантников с оружием в руках, портье решил проявить терпение, к которому призывал Магомет, и ответил: -- Мистер Захаров проживал в 813-м номере. Но вряд ли вы его там застанете. Весь этаж уже в огне... -- Понятно, -- промычал офицер. О том, что Захарова они упустили, ему стало ясно уже с первого взгляда на превратившийся в разворошенный муравейник отель. Русский поступил как настоящий профессионал: зная, что за ним установлен круглосуточный контроль, он решил уйти громко. Так навсегда покинул Багдад русский журналист Леонид Захаров для одних и русский шпион Коперник для других. Более его здесь никто не видел. Зато спустя час после начала пожара в "Хилтоне" на одном из многочисленных суденышек, стоявших вдоль берега Тигра, появился новый матрос Абдалла Назем. Вскоре это суденышко снялось с якоря и не спеша отправилось вниз по течению в устье Евфрата. Еще через три дня к борту российского большого противолодочного корабля "Маршал Гречко" подошла замызганная рыбацкая фелюга. По сброшенному штормтрапу на борт русского корабля резво поднялся человек, который тут же с улыбкой представился старпому: -- Я Коперник. Мне нужно как можно быстрее попасть в Дубай... Глава шестая. Предательство 1 Поздно ночью или, точнее сказать, уже рано утром, примерно в то время, когда Док и Артист на втором этаже дома участкового Нелужи вспоминали свой разговор с Леонидом Заславским, подполковника Старыгу разбудил срочный телефонный звонок. Старыга был командиром воинской части No 21360, располагавшейся на окраине Двоегорска, части давно никому не нужной, решение о расформировании которой уже год как должны были принять, а потому не представлявшей из себя совершенно никакого стратегического значения, поскольку