па и понесся к груде камней, маячивших передо мной. Я мчался по местности, но левее, где- то в метрах пятидесяти от разрыва мины. Ожили пулеметы и автоматы противника. Вой и грохот войны вступил в свои права. Я упал на землю у камней вовремя. Рой смертельных шмелей загудел над головой. По всему фронту наступил бедлам. Ужом втискиваю свое громадное тело в камни. Крошки от камней фонтанчиками сыплются на меня. Но вот камни стали пореже и, наконец, между камнями мелькнула грязная, ржавая вода. Еще рывок и я плюхаюсь в эту жуткую воду. Холодная вода проникла под рубашку, а лицо и руки ощутили вязкий и липкий ил. Ползу по канаве вправо, окунаясь с головой, чтобы не светится перед противником. Время ползет медленно. Дерева еще не видно. Когда вытаскиваешь голову из жижи, то после протирки глаз, замечаешь мелкий дождь осколков камней и черт знает чего на поверхности воды. Но вот и дерево. Выволакиваю свое тело из канавы и впихиваю за ближайший камень. После того, как я огляделся, замечаю груду вывороченной земли у ближайшего камня. Отстегиваю гранату Крафта без запала и бросаю за вывороченный вал земли. Вслед за гранатой, прыгаю туда же. У стены ямы, с ужасом глядя на вертящуюся у ног гранату сидела женщина. Бью рукой по ее голове- она валится на дно ямы и я обшариваю одежду. За ремнем заткнут Стечкин, на ремне две лимонки и финка в чехле. В узкой щели между камнями лежит снайперская винтовка, здесь же подсумок с патронами и, завернутый в чехол, прибор ночного видения. На стенке ямы лежит теплая куртка и я, чтоб согреться, набрасываю ее на себя. Хватаю женщину за пояс и подтягиваю к своему лицу. - Здравствуй Герда. Она открыла глаза и я вижу ее мутные зрачки, в которых ужас и слезы от боли. Она еле шевелит губами, но грохот фронта не позволяет мне услышать ее. Сажусь на корточки напротив и упираюсь своими коленями в ее. Чувствую, как тело Герды колотит дрожь. Мы молчим. Взгляд ее проясняется и она пристально изучает меня, потом подымает руку и ощупывает место удара. Фронт начинает стихать. - В первый раз, когда мы встретились- с трудом заговорила она- ты хотел дать мне по морде, во второй раз ты двинул по морде моей подруге, хотя, мне кажется, удар предназначался мне и, вот в третий раз, ты все же добрался до моей головы. - В первый раз, ты стреляла, но не убивала, во второй раз, ты не стреляла, но убивала, а третий раз, ты стреляла и убивала. Это мой ответ на твою присказку. - Ты не прав, я все время убивала. Я не умею жить, стирать, готовить, воспитывать детей, но убивать умею. - Да. - сказал я- С сегодняшнего дня этот кошмар для тебя кончился. - Что ты со мной будешь делать? - Как стемнеет, пойдем к нашим. - Я не пойду, лучше убей. - Не пойдешь? Я изуродую тебя и заставлю идти. Ты знаешь, это я могу. Мы помолчали и она спросила. - Ты бежал? - Да. Мы опять замолчали. Фронт стих и лишь отдельные выстрелы, привычно хлопали, разрывая тишину. Герда поежилась. Я же медленно согревался и не собирался отдавать назад куртку. - Эта встреча могла быть и лучше. - вдруг прервала молчание Герда. - Нет, ты не готова была к этой встрече. Ты два раза меня хоронила и знала, наверняка, что из этого лагеря ни кто еще ни разу не уходил. Даже сейчас, я для тебя, как призрак. - Как ты бежал? - Долгая история. Но кратко, благодаря глупости баб, которые и помогли мне исчезнуть. - Я случайно не причастна к этому делу? - Случайно, причастна. - Значит я тоже глупая баба? - А ты обидься. В твоем сейчас положении можно сделать вид, что ты готова растерзать меня. - Дурак. - сказала Герда - Я тебя одного любила, это я поняла не сейчас, а тогда на полигоне. И если я хоть чуть-чуть, хоть толечку помогла тебе бежать, то будь я трижды глупая, дура, идиотка - я счастлива. - Каждый раз, в самое удачное время, мы объясняемся в любви, только нам надо еще выбраться от сюда. Мы опять замолчали, удалившись в наши воспоминания. - Как ты оказалась у мусульман? - спросил я. - Все дурная политика наших вождей. После полигона, мы вернулись домой в Прибалтику, а там набирали добровольцев в Югославию. Я записалась, а закулисная политика правительства против России, привела к тому, что нас тайком вывезли к мусульманам. - Что у вас и православных, и славян много. - Конечно. Где их нет. Деньги дают везде и они делают все. - Мне тоже кажется, что воюют здесь, в основном, наемники. Солнце начало заходить за холмы и появились первые линии теней. - Отпусти меня Вик. - попросила Герда. - И ты займешься обычным делом, будешь убивать людей? - Меня же никто не отпустит от сюда Вик. Я смогу, только, перевестись на соседний участок. Контракт у меня не скоро кончится. Здесь его разорвать нельзя. - Нет Герда. Это конец. Больше ты никого не убьешь, ни здесь, ни там. - Вик, меня расстреляют ваши. - Может быть. - кивнул я - А может быть и нет. - А тебе меня не жалко. Неужели ты меня совсем не любишь? - Не играй на этом Герда. Ты пойдешь со мной. Мы замолчали. Язык тени от ближайшего холма, накрыл нас. Стало прохладно, я уже согрелся, а Герду трясло. - Пора. - сказал я. Я скинул куртку и отдал ее Герде. Накинул на нее подсумок с прибором ПНВ и взяв между камней винтовку и патроны, махнул рукой в нашу сторону. - Пошли. Герда ползла впереди меня и первая свалилась в окоп, где нас уже ждали. - Баба. - ахнули все окружающие. Герда была как изваяние. Она делала все автоматически и когда ее уводили в тыл, она даже не взглянула на меня. Прощай Герда. Нас перебросили на равнину, сменив потрепанные части. За поимку снайпера меня повысили в звании и назначили командовать взводом. Теперь я лейтенант. У меня много людей и больше ответственности. Уважение среди подчиненных я заимел сразу и, конечно, благодаря физической силе. Мы воюем по прежнему: ползаем по тылам, убиваем, вредим, взрываем, собираем информацию, но признаюсь, на горах было легче. Там не было этой массы смертоносного оружия, что находилась на равнине. Однажды меня вызвали в штаб корпуса. В небольшой комнате, куда меня пригласили, находилось два человека: полковник югославской армии и гражданский- небольшой, коренастый, лысый, хорошо одетый мужик с большим носом пьяницы. - Здравствуйте. - они поочередно пожали мне руки. - Давайте знакомится. - взял на себя роль хозяина полковник. - Я полковник Коранович, а это, - представил он гражданского- Алексей Иванович, ваш соотечественник, приехал специально из России, что бы повидать вас. - Лейтенант Сидоров. - представился я. - Mы, здесь, с Алексей Ивановичем, - продолжал полковник- заинтересовались некоторыми факторами вашей автобиографии. Вы, наверно, догадались, что Алексей Иванович представляет государственные ведомства России и, в свое время, оказывается, занимался вашим делом. Считайте, что беседа наша, пока, дружеская и не записывается, не протоколируется и не является, в данный момент, решением вашей судьбы. Хотя, выводы, из нашей беседы, могут иметь для вас решающее значение. Итак начнем. Ваше настоящее имя, отчество, фамилия? - Виктор Николаевич Воробьев. Это в России. Он же- Виктор Николаевич Сидоров, уже здесь. - уточнил я. - Вы подтверждаете, что бежали из спецлагеря в/ч..... в Сентябре 1992г. - Да. - Что вы делали потом? - Оказался в городе Санкт-Петербурге, а потом перебрался сюда, в Югославию. - Остановимся на некоторых моментах вашего пребывания в городе. Алексей Иванович, прошу вас. - Скажите лейтенант, как погибла Лилия. Мы знаем, что вы были последний, кто присутствовал при ее смерти. - Это долгая история Алексей Иванович. - Ничего, мы подождем.  * ЧАСТЬ 7 *  Декабрь 1992г. Россия. г.Санкт-Петербург. Дон оказался длинным и тощим человеком. Его прыгающие глаза, на невыразительном лице, никогда не задерживались на определенном предмете, от этого лицо имело всегда виноватое выражение. - Это ты меня звал? - спросил он простуженным голосом- Меня срочно погнали сюда. Зачем? - при этом он быстро перевел взгляд с меня на окна домов. - Мне нужно открыть одну дверь. - ответил я. - Плевое дело. Пошли. Где? - Здесь. Мы стоим напротив парадной. Мы вошли в парадную и поднялись на третий этаж. Я показал Дону дверь. Дон вытащил из кармана инструменты, ключи и начал колдовать. Я отошел в сторону и стал наблюдать обстановку на лестнице. На наше счастье, ни кого вокруг не было. - Все. - сказал Дон, приоткрывая дверь. - Куда. Назад. - я оттолкнул его от двери- Вот твои бабки и иди. И мой совет, забудь, что сюда приходил. Я протянул ему сверток с деньгами. Дон засопел от обиды, но связываться со мной не стал, взял сверток и затопал ногами по лестнице. Я вошел в квартиру и, не зажигая света, обследовал ее. Из- за занавески окна, я увидел, выходящего из дома Дона. Он с остервенением мотал руками и при этом шевелил губами. Прошло пол часа. К дому подъехала машина из которой вышла мужчина и женщина и направилась к парадной. Я подошел к двери ванны, находящейся у входа, и вошел в нее, прикрыв дверь. Щелкнул замок двери и первой в переднюю, ворвалась она. Лилия включила свет, бросила сумку на тумбочку и обернулась к мужчине. - Миша, подержи пальто. - она подставила ему свои плечи. Он выполнил ее распоряжение, а она прошла в комнаты, на ходу зажигая свет. Мужчина начал развешивать пальто на вешалке, когда я приоткрыл дверь ванны. Он стоял ко мне спиной. Это позволило мне тихо выйти и ударить его по голове кулаком. Подхватив падающее тело, я затаскиваю его в ванну и бросаю на пол. В гостиной Лилия уже сняла платье и ходила по комнате в одной комбинации. - Здравствуй Лилия. - сказал я. Женщина подпрыгнула и обернулась. Ужас сковал ее лицо, она задеревенела. Длинные ресницы дотянулись до бровей и темные пятна страха выглянули из под челки. - Это....Ты.... - спотыкаясь, ответила она. - Да это я. Я пришел отдать тебе долг. - Я знала, знала, что это все равно так кончится. Рот ее скривился, а ресницы захлопали. Она наконец, вышла из оцепенения. - Что ты от меня хочешь? - Вот. - я вытащил из кармана бутылку вина и поставил на стол- Я принес долг. - Я не буду пить эту гадость, не буду. - истерически завизжала она. - Будешь Лидия, еще как будешь. Я подошел к буфету и, отодвинув стекло, вытащил фужер. Лидия упала на диван. Губы ее начали трястись. - Вот. - я налил фужер и протянул ей. - Нет, нет. - вскрикивала она. - Ты хочешь, что бы я это сделал силой. Я это сделаю и малость попорчу твое прекрасное личико. - Я говорила генералу, что он все равно достанет. А но все успокаивал. Дура, уехать надо было. А где Михаил? - вдруг опомнилась она. - Отдыхает. - ответил я. - Ну и пусть. - она схватила фужер и опрокинула его содержимое в рот. - Ну и пусть- повторила она. Раздвинув ресницы, по щекам потекли слезы. Она откинула голову на валик и затихла. Я пошел к ней и, в этот момент, задел бедром стол. Фужер, стоящий на краю стола, покачнулся и упал на пол, с громким грохотом взрыва. Лилия подпрыгнула на диване. - А...А...А... - ее голова неестественно повернулась и большие глаза застыли над приподнятыми ресницами. - Лилия. - позвал я - Лилия. Она не шевелилась. Я схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. - Что же это такое? Что же это. Ведь там ничего не было. - бормотал я. На меня наступила какая- то апатия, мне стало все безразлично. Я вышел в коридор и заглянул в ванну. В ванне неподвижно лежало тело Мишы. Я открыл дверь на лестницу и вышел из дома.  * ЧАСТЬ 8 *  Ноябрь 1993г. Сербия. Белград. - А как погиб следователь Костромин? - Нелепо. Чтобы выехать за границу, мне сделали документы второго шофера в Трансагенстве. Мы должны были представить груз в городскую таможню перед отправкой в Италию. И вот в таможне, на втором этаже парадной лестницы, я столкнулся нос к носу со следователем. Он меня узнал сразу. - Воробьев вы живы? Как вы здесь оказались? - спросил он. - Работаю. Но простите, я спешу. - Нет стой. - сказал он, загораживая дорогу. Я не рассчитал свою силу и он покатился с лестницы вниз головой. Когда подбежал к нему, шея его была неестественно вывернута и я понял, он мертв. Народу на лестнице было немного, никто, судя по всему, ни чего не понял. Я закричал: "Врача. Срочно врача." - и ринулся на выход. Ни кто даже не подумал задержать меня. Так как штамп в декларации о досмотре груза я получил, мы тут же поехали в Италию. - Вам знаком снайпер, которого вы захватили? - Да. - Почему же вы его не ликвидировали. Вы же знали, что он вас раскроет, а это значит, вам грозят большие неприятности. - Да знал. В спецлагере я висел на волосок от смерти и, в какой- то степени, ее присутствие не только продлило мне жизнь, но и спасло ее. Это была благодарность. И, потом, я все же надеялся на благополучный исход. А когда я попал сюда, то понял, что я нужен и это тоже вполне устраивает тех, кому служу. - Хорошо. Пока отойдем от этого вопроса. Ваш шеф, у которого вы служили раньше, а так же некоторые лица других группировок, которые вас знали, погибли. Самое странное, мы не нашли ваших следов в этом деле. Что же произошло? - Я помогал разрабатывать некоторые операции по их уничтожению. Но сам не участвовал. Мне удалось столкнуть лбами эти две группировки. И там началась кровавая каша. Были третьи, более молодые силы, которые были заинтересованы в ослаблении своих противников. Эти силы выделяли своих ребят и я, под видом противоположной стороны воюющей группировки, устраивал резню ее противников. Потом наоборот, я натравливал ребят на другую сторону, вопя на всех перекрестках, какие кровожадные то те, то другие. - Вы сказали в ослаблении противников, а почему не уничтожении? Было бы проще, захватить их кормушку и делу конец. - Некоторые кланы просто неистребимы и, зная систему пополнения их рядов, это просто, обрести себя на длительную войну. Особенно это касается закавказских кланов. - Могли бы вы сказать, за что вы уничтожили своих противников? Или по другому, не могли бы вы объяснить причины уничтожения людей? - Лидия и следователь были случайностью. Лидию я хотел пугнуть, она отделалась бы разбитой мордочкой, а вот следователь, здесь все несколько запутанно. Дело в том, что этот следователь был из КГБ. В ходе работы со мной, он применял приемы садиста. Меня он пытал, мучил и еще при нем я еще высказывался, что если буду жив, его удавлю. О нем я как- то не вспомнил, когда вырвался из лагеря, а когда увидел в таможне, то подумал, что он неспроста здесь и я попался, что это облава и когда он встал поперек, я просто отпихнул его и постарался удрать. В отношении моего шефа и остальных- эти меня продали, причем дважды. Первый раз, когда во время разборок, всю вину своих провалов свалили на меня и пытались за это убить. Второй раз, когда я был взят, меня ни кто не выкупил. Даже этого паршивого черномазого, из- за которого разгорелся весь сыр- бор, мафия сумела выкупить и спасла от смертной казни. Меня же ни мой шеф, ни кто другой, даже, не пытались этого сделать. - Вы говорили о третей стороне, которая участвовала в этих разборках. Кто это? - Молодежь. Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников, которое стремится захватить все рынки сбыта, столкнув старых "воров в законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас власть, со временем попадут под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех конкурентов и будут владеть городами и областями. - Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У вас, наверно, есть что-нибудь к нему. - Да, пока, тоже ничего. У вас лейтенант есть ко мне какие-нибудь вопросы? - обратился он ко мне. - Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения съездить в город .... в госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме с Гердой Калниш. Они переглянулись. - Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам дам, а вот с Калниш, придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь? - Полковник, можно ли сохранить ей жизнь. - Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу. - Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь. - Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.  * ЧАСТЬ 9 *  Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе.... Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную. - В какой палате Шипов А.? - Шипов А. Состояние удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7, хирургическое отделение, второй этаж по лестнице направо- затараторила медсестра. - Скажите, а работает здесь медсестра, ее звать Мила. Фамилии, к сожалению, я не знаю. - Справку о медперсонале не даем. - фыркнула она. Ну как в России- подумал я. Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко и положил его ей на окошко. - Это такая беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее видела в начале смены. - сказала девчушка и уволокла яблоко в громадный карман халата. - Спасибо. - и я пошел вправо по лестнице. Вот и второй этаж. Прохожу палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь и слышу знакомый, рассерженный голос. - Погодите. У меня обед, подойдите позже. Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с бутербродом в руке. Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший, чем запах больницы. - Виктор. - стонет она- Боже, Виктор. Я подхожу к ней и целую ее сначала в голову, потом, в пахнувшие ветчиной и кофе, губы. - Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и, даже, адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала. - Это очень хорошо, радость моя. - еще раз поцеловал ее. Мила бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась ко мне. - Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще хуже.... А от тебя ни весточки. Слава богу, ты жив. - Мила, Милочка, я не только жив, но даже получил повышение. Я уже офицер. - Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго? - На два дня. Я отпросился у начальства проведать Шипа и, заодно, увидать тебя. - А с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован. Вся правая часть туловища не двигается и это, видно, навечно. Он это понимает и настроение его ужасное. - Когда ты кончаешь работать? - Через четыре часа. - Я пойду к Шипу и подожду тебя. - Нет, ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом уморила. - она стала суетится, потом смешно схватилась за голову. - Ох и дура же я. Даже не предложила тебе кофе. Погоди, сейчас бутерброд разрежу и поедим вдвоем. - Мила, ничего не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в кафе, а сейчас... - и я высыпал ей из мешка часть яблок. - Ого какие большие, где ты их украл. - Интенданта расколол на ящик больших. Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь откусить кусочек. - Какие вкусные. - Мила оторвалась от яблока и, вытащив из прозрачного шкафа стакан, налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял стакан и Мила засмеялась. - Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но ты прости меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить. Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал. - Андрей. - позвал я. Он открыл глаза и уставился на меня. Лицо становилось все более осмысленными, вдруг узнав меня, оно стало кривиться, глаза наполнились влагой и первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут. Когда я выпрямился, губы Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- с- е... кон-нец.." - Андрей, вот сестра, она подтвердит и доктор мне говорил, что у тебя сильный организм и через пол года, ты будешь как штык. Правда Мила? - обратился я к ней. Мила кивнула головой, а Андрей кривил губы и уже ничего не говорил. Слезы текли из его глаз. - Андрей, я через консульство, попрошу, чтобы тебя быстрей отправили на родину. Мила гладила его по голове и лицу, стараясь успокоить. - Виктор, - сказала она- пора уходить, он очень нервничает, не дай бог, ему будет очень худо. - Пока Андрюша. - Я высыпал ему на тумбочку оставшиеся яблоки- Я приду еще к тебе. Обещаю, что не забуду тебя. Когда мы с Милой ехали в машине, она, после длительного молчания, задала вопрос. - Виктор, а что будет с нами? Я не хочу, чтоб ты был таким вот, как он. Я не хочу, чтоб ты валялся и гнил под каким-нибудь кустом. Я хочу чтоб мы жили. - Я тоже хочу. Скорей бы кончилась эта проклятая война. Я даже не задумываюсь, что будет потом, но если выживу, то постараюсь жить по новому. - А ты в Россию вернешься, если все будет в порядке? - Нет, для меня дороги туда закрыты. - Ты сделал так много плохого? - Наверно. Россия меня сделала таким. Я в восемнадцать, впервые убил человека в Афганистане. В девятнадцать, мои нервы были настолько железными, что я, без угрызения совести, мог истребить всех, кто попался под руку. После Афгана я был никчемный человек. Без профессии, без работы, я чувствовал, что ни кому не нужен и... пошел учиться военному делу дальше. Потом всевозможные приключения и финал- я здесь. - Виктор, я подумала, может быть ты здесь будешь хорошим полицейским или военным. - Может быть. Если даже для этого нужно подучиться, я не против. - А кем бы ты хотел сам стать? - Врачом. - Для этого надо иметь призвание. Я работаю в этой области, я знаю. - Наверно. но врач мне ближе. - Ты думаешь так потому, что не испытываешь отвращение к трупам и рваным ранам . - Все-таки испытываю отвращение, но я видел этого добра в таком количестве, что во мне возникло какое- то равнодушие. - Витя, я тебя очень люблю. Только не смей целовать меня сейчас, - она уловила, как я потянулся к ней- а то сейчас мы, до конца войны, точно не доживем. - Она переключила скорость и от рывка машины, я чуть не разбил лбом ветровое стекло.  * ЧАСТЬ 10 *  Декабрь 1993г. Сербия. Белград. Меня опять отозвали с фронта в штаб округа. Теперь уже в своем кабинете, полковник встретил меня как старого знакомого. - Здравствуйте, заходите. Кофе или чай. - спросил он меня, пожимая руку. - Если вас не затруднит, чай. - Не затруднит. - засмеялся он и, наклонившись к селектору, попросил- Два чая, пожалуйста, с лимоном. Нам принесли два чая и два тощих бутерброда с беконом. - Мы начнем с вами разговор, вот о чем, - завязал разговор полковник- изучив все данные о вас, любезно представленные друзьями из России, а так же собранные из наших источников, нам бы хотелось предложить работу у нас. Работа связана с вашей профессией и в наших органах. - Хочу спросить вас полковник, вы об этом проинформировали Россию. - Вы хотите сказать, МВД и МБ? С ними все согласовано. - Если это так, то у меня нет, выходит, выхода. - Почему же. Вы можете возвратится на фронт и честно воевать дальше. - А потом, что будет со мной потом, когда кончится война или контракт. - Это ваше дело. Найметесь куда-нибудь еще. Войны, пока, идут везде. - А Россия для меня закрыта на вечно. - Сейчас, да. Но ничего нет вечного и когда-нибудь вам, может быть и разрешат вернуться на родину, если, конечно, вы захотите туда сами. - Что я буду делать у вас? - Защищать безопасность нашей страны. Поймите лейтенант, не всякому иностранцу мы можем доверить такую работу. Прежде чем поговорить с вами, мы изучали вас тщательно, знаем, что вы можете и что нет, в какой ситуации вы находитесь и чем вы можете привязаться к нам. - Хорошо. Не буду спрашивать у вас отсрочки на размышление, полковник, потому что связывая свое будущее с вами, я, действительно, вынужден кое с чем рвать. Я согласен. - Я так и предполагал, что вы так скажете. Я рад за вас. Теперь к деталям. Служить будете в Белграде, в оперативном управлении армейской контрразведки, которая расположена не далеко от нас. Вам дается на устройство и сдачу дел двое суток. И еще, вам разрешена встреча с Калниш. Сегодня вы можете ее увидеть в центральной тюрьме в два часа. Можете ее поздравить. Ей сохранили жизнь, дали двадцать пять лет. Поздравляю и вас лейтенант, с вступлением в новую жизнь. - Спасибо полковник, не разрешите мне еще съездить в больницу, в город ....., попрощаться со знакомыми. - Не стоит лейтенант. Шипова мы отправили в санаторий, в Сплит, а потом отправим на родину. Ну а Мила..., у нее кончилась практика и она вчера приехала в Белград. К стати, у вас есть ее адрес и телефон. - Да. - У вас есть отпуск два дня, действуйте лейтенант. - Разрешите идти. - Да. До свидания лейтенант. - и он протянул мне руку. С Гердой я встретился в центральной тюрьме, в комнате встреч. Нас разделяла толстая витая сетка и тень от нее, падала на лицо Герды и делала его совершенно незнакомым. Волосы были собраны в пучок и от этого, и от тени решетки лицо казалось старым. - Здравствуй Герда. - сказал я. - Вик, как я была уверена, что ты придешь ко мне. Я так тебя ждала. - Мне только сегодня разрешили встретится с тобой. Я хочу тебя поздравить с маленькой победой. Может быть потом будет амнистия и ты раньше уберешься от сюда. Скоро кончится война и можно ожидать многого. - Я так много здесь всего передумала, а сейчас когда смерть обошла стороной, я мучительно думаю, кем я буду потом, кому я буду нужна, в пятьдесят. - Говорят, у них здесь можно учиться, приобретай профессию. Учись, пока не поздно, читай, работай, убивай время. Только не закисай, я буду приходить к тебе. - Правда Вик. Да на тебе погоны офицера. Поздравляю Вик. Приходи ко мне почаще, ты единственное звено с родиной, со мной. Вик, с тобой не говорили, ведь я о тебе все рассказала на следствии. - Говорили. - Я тебе ни чего не напортила? - Напортила, меня турнули с фронта. - Но от этого тебе не стало хуже? Там же всегда могли убить. - Герда, я все время на фронте. Как с Афгана начал, так до сих пор не могу кончить. Я прошел лагерь смерти, о котором ты знаешь. Я там назывался куклой. Я сейчас думаю, что я был куклой, начиная с Афгана и до сих пор. На мне экспериментировали все время, только вершиной пика был лагерь. - А я тоже об этом думала. Я лезла во все пакостные места и везде стреляла, без конца рисковала жизнью. Только здесь хотела понять, а за что, рисковала. Что удивительное, даже не за деньги, а за удовольствие. Ты о себе говоришь, что ты кукла, а я себя сравниваю с проституткой. Та получает деньги и удовольствие от того, что тешит мужика, а я получаю деньги и удовольствие от того, что его убиваю. Та рискует подцепить дурную болезнь, я рискую получить пулю или быть исковерканной таким мужиком, как ты. Психиатр, здесь, исследовал меня. Я здорова, я в норме и убивать мужиков, говорит он, это не болезнь- это вина общества, которое вложило мне с детства это ружье. Теперь этот порок надо исправлять, а лекарство, выходит, это тюрьма. - Дурак твой психиатр. Если человек пьяница или наркоман, его, что, лечить тюрьмой тоже надо? Я не хочу тебя обидеть, но я считаю, что ты больна. И твоя болезнь излечима не обязательно в тюрьме. У тебя же дочка, а ты даже не помнишь ее лица, у тебя есть угол, дом. Тебе только не хватало любви и человеческого тепла. - Ну любви- то где хочешь. - Я не про ту любовь. Я про ту, настоящую, о которой мечтает и за которую борется почти каждая женщина. - Ладно Вик, это все сказки. Но честно, если бы меня сейчас выпустили, я бы вышла за тебя за муж. Ты меня взял бы Вик? Обещаю, я была бы хорошей женой. - Ты немножко опоздала Герда. Я встретил другую девушку, ее звать Мила. Она живет в Белграде и я, сейчас, буду служу здесь. - А как же я? Я же здесь одна, у меня же здесь ни кого, кроме тебя, нет. - заплакала Герда. - Мы будем друзьями. Я к тебе буду приходить. - Нечестивец, идиот, я то ему расплылась, сама дура навязывалась. - Ты что думала, что я к тебе двадцать пять лет в тюрьму, как домой, приходить буду. - Уходи, мне плохо. А сейчас с тобой еще хуже. - До свидания Герда, я еще приду. - Меня переводят. - Я тебя найду.  * ЧАСТЬ 11 *  Февраль 1994г. Сербия. Белград. Я работаю в отделе по странам СНГ. Это муторная, нудная работа с информацией, поисками нужных лиц, вычислениями тех, кто работает против республики и бесконечной фильтрации людей, находящихся в контакте с иностранцами и по поступающим сигналам. В начале Февраля меня и двух сотрудников отдела вызвал к себе полковник. - Из информированных источников к нам поступили сведения, что десятого Февраля в ресторане "Шторм", сотрудник украинского посольства, - начал он- получит информацию от сотрудника консульского отдела Литвы. Нас, конечно, интересует содержание этой информации. Из тех же источников можно предположить, что это какой- то документ, может черновик, а может быть негласное соглашение между двумя государствами о блоке противодействия России и государств, поддерживающих с ней дружеские отношения. Я собрал вас, что бы посоветоваться, необходимо ли нам вмешаться и получить эти документы или сохранить роль стороннего наблюдателя. У кого какие мнения? - Разрешите мне господин полковник, - выступил я. - Да, пожалуйста, лейтенант. - Не лучше бы было собраться прибалтам в посольстве Украины и за закрытыми дверями решить все вопросы, не привлекая внимания наших органов? - Хороший вопрос лейтенант. Действительно, почему бы им не собраться где-нибудь в укромном месте, а не на виду. Мало того, по нашим каналам дважды поступила информация о встрече двух дипломатических работников в этом ресторане. Как будь- то кто- то навязывает нам эту информацию. Самое интересное, что оговаривается документ и его примерное содержание. Для чего же им надо эта демонстрация? Как вы думаете лейтенант? Я обращаюсь к вам, потому что вы занимаетесь вопросами СНГ. - Я думаю, что умышленная утечка информации должна вызвать негативную реакцию в мире, что может привести к непоправимым последствиям. Сейчас Украина лезет на непрерывные провокации с Россией по поводу Крыма, флота, ракет, создает всякие политические конфликты, с целью создать противоположный ей лагерь. Причина эта в экономической и политической нестабильности в самой Украине. В мире она еще не набрала веса и стремиться сблокироваться с любыми государствами, которые пообещают ей помощь. Цель провокации проста- мы захватываем документы, потом публикуем или передаем их России и начинается скандал. Государства, по тем или иным причинам относящиеся отрицательно к России примкнут к Украине и начнут вливать в нее капиталы, делая ее форпостом борьбы с Россией. - Возможно вы и правы. Сейчас на Украине великодержавный национализм взят в основу построения государства. Но это, пока, еще предположения. А вы, что можете сказать. - обратился полковник к другому сотруднику. - Может нам не лезть на рожон господин полковник. Может нам проследить, как произойдет передача и мирно разойтись. Будем вести непрерывную слежку и поймаем какую-нибудь ниточку. - Нет, мы возьмем этот документ. Здесь надо подходить по другому. Нестабильность политической обстановки на Украине может привести к разным результатам. Либо Украина пойдет на сближение с Россией, если ее ни кто не поддержит, либо будет источником конфронтации с ней с непонятным, пока для нее, будущем. Про прибалтийские государства, я не говорю, они экономически окрепнут и чувствуют себя превосходно. Но национализм там на столько силен, что их привлекает любая провокация против России. Хотя они очень осторожны, но вопить о попытках проглотить малые государства Россией, они будут всю свою жизнь. Нам нужен этот документ, чтобы держать его на всякий случай и в зависимости от дальнейшей обстановки, либо опубликовать, либо передать, либо тихонечко спрятать в архив. Теперь об операции. Полковник позвонил по селектору. - Подполковник Нушич, зайдите с документами. Вошел офицер с папкой в руке. - Знакомьтесь, подполковник Нушич. - Здравствуйте господа. - подполковник протянул каждому руку. - Докладываете подполковник. - После того, когда представитель Литвы уйдет, господин Короленко, точно, задержится погулять в ресторане. Группа лейтенанта Сидорова начинает действовать. Лейтенант должен устроить скандал и драку с господином Короленко. Мало того, он должен обработать его так, что тот останется жив. Потом лейтенант, отвлекая внимание публики, с шумом двинется к проходу и уедет на газике. Остальные члены группы. Один подделается под врача и, наклонившись над Короленко, вынет все документы. Остальные члены группы отвлекают внимание публики, с одной стороны, сдерживают окружающих от вступления в драку, с другой стороны, создают много шума и помогают лейтенанту исчезнуть. Начало операции в шесть вечера. Вот фотография господина Короленко - и он выложил на стол несколько больших фото. Я подошел взял фотографию и... обомлел. На меня смотрел "Кабан", да тот самый Кабан, которого я первым уложил в спецлагере. - Вы его знаете лейтенант. - спросил полковник, который внимательно следил за мной. - Да. Я с ним встречался в спецлагере и имел честь драться с ним. - Ну и кто тогда победил? - У него слабая правая ключица и челюсть, полковник. И там мне нужно было побеждать. - Так. Так какие у него еще слабые места? - Он отлично физически подготовлен и ломает монеты пальцами, но менее поворотлив, хотя реакция есть. - Ну что ж, вы уже раз с ним встречались, вам и карты в руки, так говорят по-русски. Подполковник загримируйте лейтенанта так, чтоб его старый знакомый не узнал. И еще, больше импровизации, а вам лейтенант, не доводить дело до убийства. Надо все представить, как хулиганскую драку. Вопросы есть? - Да. Мне не понятна еще одна вещь. Почему на встречу выбран Кабан. Ведь там не идиоты и посылая туда такого мужика, там знали, что не каждый его возьмет. Нет ли здесь другого смысла или другой пакости с их стороны. Не будет ли на встрече кто- то третий, который все будет снимать на пленку. - Это серьезный вопрос. - сказал полковник- Выплыл он только сейчас, когда вы увидали его на фото. А как вы думаете господа? - На все вопросы мы еще не можем дать ответа. - выступил первым подполковник- Но если лейтенант может завалить кабана, то я думаю, операцию отменять не надо. Будет там третий или кто- то другой, мы увидим на месте. - Может кто- то еще выскажется? - спросил полковник. Все молчали. - Ну тогда все. Все по местам. Несмотря на военное время, ресторан был забит гражданскими и после шести, столиков практически не было. Кабан сидел с полураздетой девицей, что то ей увлеченно говоря, и накачивал себя коньяком. Я оглянулся, все сотрудники сидели на местах и делали вид, что усиленно надираются. Пора. Я встал, взял не открытую бутылку шампанского и заплетающимся шагом подошел к столику кабана. - Простите, - я икнул- я вас где- то видел. Кабан насмешливым взглядом смотрел на меня. Потом оглядев мою фигуру, он молча взял рюмку и опрокинул ее в рот. - Я хочу угостить вас шампанским. - сказал я и стал открывать бутылку. - Вы русский? - резко спросил кабан. - А откуда вы догадались? - оттягивал время я. - Пошел вон. - проревел кабан, но я уже успел выстрелить пробкой и струя шампанского ударила ему в лицо. Кабан откинулся и прежде чем он открыл глаза, я этой же бутылкой ударил его по голове. Кабан сидел неподвижно, открыв рот. Бутылка разлетелась осколками и его дама завизжала. Зная, что надо выкладываться, я вложил в его челюсть все, что имел: и вес, и размах, и силу. Кабан со стулом с грохотом, растянулся на полу. Музыка прервалась, кто- то еще закричал . Какой- то гражданский, подскочил ко мне и схватил за руку. Я смахнул его как пылинку и он, опрокинув, соседний столик, с сидящей компанией, увлек ее на пол. Начался бедлам. Я направился к двери и несколько человек шарахнулись от меня, однако у выхода стоял военный с револьвером в руке и орал: "Стой". Я дернулся влево и тут же бросил тело вниз. Офицер не успел выстрелить, он грохнулся на ступеньки и револьвер скатился вниз. Я вскочил и бросился в дверь. Сзади стоял вой и визг. Я подскочил к газику, открыл дверцу и машина рванула по улице. Через два часа подполковник подводил итог. - У господина Коваленко выбита челюсть и кровоизлияние в мозг. Врачи говорят он вытянет. Тяжело пострадал капитан интендантской службы, у него поврежден позвоночник, он повредил его, когда падал на ступеньки. У остальных- мелкие ушибы, синяки и царапины. Документы у нас. Можно считать, что операция прошла успешно. - А был ли кто- то еще? - спросил я. - Был. И с камерой и без. Сейчас мы с вами проведем анализ данной операции и просмотрим фильм о ваших действиях в ресторане и увидим все, что удалось подсмотреть. Начался показ фильма. В начале фильма я подскочил. - Стоп. - попросил я- Нельзя ли вернуться на кадр назад. Я кажется знаю, этого человека, который передает Коваленко документы. Это господин Тельс, Вилис Тельс. - Вы с ним знакомы? - спросил подполковник Нушич. - Да. Это мошенник и делец. - Странная компания. - сказал полковник- По нашим документам, это господин Балдрис, секретарь литовского консульства. Будем смотреть дальше. Мы просмотрели фильм. У всех было настроение, как будто мы чего- то не поняли в данной операции. - Да... - протянул полковник- Возьмитесь-ка вы ребята и еще раз, сто раз, проанализируйте операцию. Ловите мельчайшие штрихи, ищите наши и их промахи. Вы, подполковник, подключите другие отделы и службы. Запросите по каналам все о господине Тельсе. Есть ли еще вопросы? - Отреагировало украинское посольство? - спросил я. - Судя по всему, да. Посол уже звонил в наш МИД. Содержание разговора я не знаю, но думаю, все затихнет. Они знают, что он пьяница и дебошир. Эпилог г.Белград. февраль 1994г. На своем рабочем месте я ломал голову над массой загадок и проблем, устроенных господами из Прибалтики и из других дружественных и недружественных стран СНГ. Вдруг в мои размышления ворвался телефонный звонок. - Виктор Николаевич - раздался голос полковника - Только что мне сообщили, что ваш старый знакомый , господин Тельс, находится в больнице. На него было осуществлено покушение. Не смогли бы вы подробно выяснить, как и кто покушался и побывать в больнице чтобы узнать все у самого Тельса. - Так его состояние нормальное. С ним можно говорить? - Как Вам сказать? Я получил неполную информацию. Но тем, что знаю - поделюсь. Тельс ранен и, по- видимому, долго не протянет. Сколько он будет жить, это вы выясните сами. Постарайтесь, поговорить с ним, если врачи разрешат. - Хорошо. - Зайдите в криминальный отдел, что у королевского дворца на набережной и изучите все документы по этому покушению. - Я поехал. - Отправляйтесь. Трубка заныла в руке. Старенький, с аккуратно подстриженной бородкой врач, долго изучал мои документы, потом автоматическим движением сложил "корочки" и стал нервно постукивать корешком о левую руку. - Так вам господина Балдриса? - Да, если можно....... - Наверно Вам, вернее - вашей службе, можно. - Неужели так плохо, док? Он с удивлением поглядел исподлобья на меня от такого обращения. - Плохо. Выпущены две пули. Одна разорвала селезенку, другая неудачно сидит у позвоночника, по пути наделав много неприятностей. Стреляли сбоку. Надежд- никаких. Я считаю, завтра утром все будет кончено. - А говорить с ним можно? - Мы ему сделаем обезболивающий укол. Поговорите. Он протянул мне "корочки" и повел к палате. У палаты стоял здоровый полицейский, который отдал мне честь после проверки документов. Тельс похудел. Его глаза провалились и были закрыты. Губы, вспухшие от жары, приоткрыты. Я сел рядом на стул и позвал: - Вилис..... Вилис..... Глаза открылись и долго изучали мое лицо. Губы зашевелились. Телес захрипел: - Я уже умер? - Это я- Виктор. Ты помнишь меня? - Ты- мертв, я сам помог тебе. Ты- мертв, и я умер. - Я остался жив. Я выжил. Глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение. Голос приободрился. - Вик. Так ты не сдох? - Как видишь, нет. - Когда тебя схватили, я постарался, чтоб никто тебе не помог. Я был уверен, что ты сдох. - Я знаю. - Значит ты опять ускользнул, а я теперь загибаюсь. Мы помолчали, каждый думая о своем. - Вилис, ты не мог бы мне помочь? Он выдержал большую паузу и начал осторожно: - Я бы мог, но кто ты сейчас и на кого работаешь? - Благодаря твоим заботам я потерял родину и теперь служу Югославии. Вот мои документы. Он взял документы, но не раскрыл их. Он смотрел на меня. - Я все- равно ничего не увижу, но поверю тебе... Это даже хорошо, что ты служишь им. Тебя наверняка интересуют подробные события, в которых я участвовал. - Да. Тельс сглотнул, и в уголках его распухших губ появилась сукровица. - Задавай вопросы и не смотри, что я плох. Я выдержу. Я вынул из кармана проект соглашения двух государств. - Кто состряпал этот липовый документ? Ты понимаешь, о чем я говорю? - Я.И он одобрен руководством Литвы. - Почему он появился? - Сербы захватили в плен нашего снайпера, который раньше работал в отделе департамента и занимался формированием и распределением боевых групп в горячие точки. Он слишком много знал. - И это явилось причиной появления документа? - В департаменте испугались разглашения некоторых вещей. Мог бы быть международный скандал. Решили всех добровольцев- литовцев убрать с фронта и состряпать документ, который переключил бы общественное мнение на другие дела. - А разве сербы опубликовали какие-нибудь данные? - Нет. Но они отдали их русским, а там некоторые газеты, которые нас не любят, начали печатать неприятные факты. - А украинцы были предупреждены вами? - Нет. Даже господин Коваленко, которому я должен был отдать документы не знал его содержание. - Странно. Его содержание уже знали мы. - Это все наш департамент, он через своих агентов постарался предупредить югославскую сторону. В основном через МИД. - Зачем? - Мы предполагали, что иностранный подданный, господин Коваленко, устроит побоище в ресторане и, либо он будет убит, либо арестован. И в том, и в другом случае документ- раскрыт, он в ваших руках, и скандал бы начался. - Так в чем же вы просчитались? - Ваше правительство все отдало КРУ, и дело здесь заглохло. - Вилис, а кто в тебя стрелял? Ты знаешь? - Не знаю, но догадываюсь. Политика- дело темное и грязное. Коваленко, у него кличка "Кабан", агент КГБ. Видно узнав, в какую кашу он попал, попросил дружков отыграться на мне. Вот мне и конец. У тебя все? - Да. Почти... - И я задам тебе вопрос. Ты свалил Кабана? - Да, я. Вилис закрыл глаза. Тело его обмякло. - Это хорошо. Так этому мешку с говном и надо. Прости меня, Вик. Я рассказал тебе все, потому что виноват перед тобой. Живи долго. С уголков его губ поползла красная нитка. - Иди. Я устал. Хочу отдохнуть. Я вышел из палаты и пошел по коридору. У входа на лестницу стояла мощная фигура в синем халате, который был распахнут, так как не сходился на животе. Голова фигуры была перевязана. - Одну минутку, молодой человек. Передо мной стоял Кабан. Как же я забыл, что Кабан попал в эту же больницу после драки в ресторане?! - Я Вас, по- моему где- то видел. Напомните мне. Кто вы? вежливо заговорил Кабан. - Я - причина всех твоих несчастий, Кабан. - ??? - Будучи куклой, я тебя отделал там, в спецлагере. Будучи в ресторане, я помог тебе очутится здесь. - Ах ты, сука. Его руки потянулись ко мне. Я перехватил их. - Спокойно, Кабан. Бог троицу любит. После третьей драки ты станешь идиотом или трупом. Он опустил руки. Глаза бешено буравили меня. - Ты выйдешь отсюда, Кабан, и исчезнешь. Вообще уедешь из Югославии, но перед этим мне расскажешь, кто стрелял в господина Балдриса? - А это не видел? Кабан вытащил свою лапищу, сложенную фигой. - Видел. У тебя нет выхода. Я имею некоторые документы о твоих похождениях в Мурманске, а также есть свидетели, которых ты по указке КГБ сделал куклами. Когда об этом узнают твои друзья, они тебя прикончат. - И- еще. Ты уже сделал глупость со своими друзьями из Комитета. Шарики у Кабана бешено вертелись, что было видно по выражению его лица. - Так, кто же ты, сученок? Я поднес к его носу свой документ. Он посмотрел и угрюмо спросил: - Так ты что, меня берешь? - Когда выздоровеешь, сразу же возьму. Ты еще мне много должен рассказать. Я повернулся и пошел, не оглядываясь, по лестнице вниз. Внизу я позвонил в управление и вызвал охрану для Кабана. На следующий день, едва я вошел в служебный кабинет, сотрудник принес документы о происшедших за день событиях. На шестой странице было несколько строчек: "...после тяжелых ранений скончался в городской больнице господин Балдрис..." "...В три часа ночи, при попытке бежать из больницы, спускаясь через окно по связанным простыням с третьего этажа, сорвался и упал на тротуар господин Коваленко. Смерть наступила мгновенно..." Что- то оборвалось внутри меня. Все мое прошлое сразу умерло... Вечером я был у Милы. - Виктор, я скажу тебе необычную вещь. - она прикоснулась губами к моей нижней губе, и мы насладились долгим поцелуем. - Виктор, я беременна. - она глядела мне в глаза и молила, чтобы я не нарушил ее очарование любви. - Мила, подскажи, пожалуйста, мне- иностранцу. В этой стране, у вас девушки, когда-нибудь выходят замуж? Мила засмеялась, в ней исчезло напряжение глаз и она обвила меня руками. Я присел, подсадил ее на руку и понес по комнатам. Мне впервые на душе было спокойно и тепло. Новая, другая жизнь наваливалась на меня. Появилось что- то такое, ради чего нужно жить и жить. Весна - лето 1994. Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Пролог - 5 - Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 1 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 2 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 3 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 4 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 5 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 6 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 7 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 8 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 9 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 10 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 11 Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Эпилог