Вся информация об Албании была совершенно недоступна советским людям.
Лично я впервые прочитал об этой стране в журнале "Молодая Гвардия" в 1998
году No 12. Считаю, что перед тем, как прочитать книгу Энвера Ходжи
"Хрущевцы" необходимо ознакомиться с этой статьей.
С уважением, Шабалов Александр.
НЕИЗВЕСТНАЯ АЛБАНИЯ
"...Сейчас больше всего кричат о гласности. Но ведь существует немало
тем, на которые писать не принято. Попробовал найти что-нибудь об Албании -
не получилось. Может быть, "Молодая гвардия" нарушит этот "заговор
молчания"?"Н. СУВОРОВ. Алма-Ата
Лозунг "Жить, работать и бороться как в окружении" во многом определяет
сегодняшнюю жизнь в Албании, внешнюю и внутреннюю политику Албанской партии
труда. Стремление руководителей уберечь страну от "тлетворной буржуазной
идеологии и ревизионизма", от частых пересмотров собственной истории и
собственного опыта, от социально-экономических и политических "пороков" и
язв", порождаемых "капитализмом и ревизионизмом", воплощается в различных
областях экономики, во внутренней и внешней политике страны "истинного
"социализма, в повседневной жизни албанцев.
Албания, длительное время получавшая значительную экономическую помощь
от СССР и других стран СЭВ, а также от КНР, во второй половине 70-х годов
провозгласила политику отказа от иностранных кредитов и другой помощи,
угрожающей, как считают в Тиране, экономической и политической независимости
"государства диктатуры пролетариата". Ценой огромных материальных,
финансовых, трудовых усилий, нередко 14-16 часового рабочего дня, Албания
оказалась в состоянии преодолеть трудности, обусловленные прекращением
сотрудничества с соцстранами. Усилив экономическую и политическую
централизацию, подчинив все наличные средства и ресурсы делу "выживания в
окружении", максимально используя научно-техническое сотрудничество со
многими странами (которое никогда не прерывалось), жестоко карая за
некомпетентность, халатность, бюрократизм и тем более за "мелкое" воровство
(уже не говоря о "крупном"), Албания смогла обеспечить экономическую и
политическую стабильность и самостоятельность, сравнительно высокие темпы
роста валового национального продукта (в 80-х годах - 10-15 процентов в
год).
Уже с начала 80-х за счет национального производства полностью
удовлетворяются потребности в зерне (урожайность пшеницы в 80-х годах - до
42 ц/га), мясомолочных продуктах, одежде и обуви, медикаментах, многих
предметах длительного пользования. Нефтехимические, металлургические,
деревообрабатывающие и другие предприятия, созданные в 70-80-х годах, на
80-90 процентов обеспечивают страну черными и цветными металлами, алюминием,
сельхозтехникой, автомобилями, многими видами энергетического и
промышленного оборудования, нефтепродуктами, удобрениями, стройматериалами,
электровозами, вагонами...
Приняв за основу советский опыт индустриализации промышленности и
коллективизации сельского хозяйства, используя богатые природные ресурсы
{хром, медь, бокситы, нефть и газ, железо-никелевая, цинковая и марганцевая
руды и др.), с небольшим по численности (3,2 млн. человек в 1988 году), но
самоотверженным и трудолюбивым населением албанское руководство проводило и
проводит курс на создание полностью самообеспечивающейся экономики, на
расширение экспорта не за счет сырья, а полуфабрикатов и готовых изделий.
Конечно, небольшая численность и потребительская неискушенность
населения в определенной мере сдерживают "потребительскую" направленность
экономики, а самоустранение по политическим мотивам от мировой экономической
интеграции, идеологизация внешнеэкономических связей вряд ли положительно
влияют на экономику, научно-технический прогресс Албании.
Тем не менее, успехи налицо: страна, не имевшая до середины 70-х годов
черной металлургии, ныне производит более 50 видов стали и 80 - проката.
Страна, "не ведавшая" собственного железнодорожного машиностроения до 80-х
годов, первые железные дороги, в которой появились лишь в конце 50-х годов,
ныне вывозит рельсы, некоторые виды грузовых вагонов. Электрифицированная до
середины 50-х годов лишь на 20 процентов территории за счет небольших
дизельных ТЭС, Албания ныне экспортирует электроэнергию в НРБ, СФРЮ, Грецию,
Румынию, располагает крупными ГЭС на Балканах, развивает биоэнергетику,
геотермальную и солнечную энергетику. Страна, в которой до 50-х годов около
80 процентов населения было неграмотным, стала обществом всеобщей
грамотности не только албанцев, но и проживающих в Албании греков, сербов,
черногорцев, македонцев, турок; имеет два университета, десятки вузов и
исследовательских институтов, обучает студентов из ряда стран Азии, Африки,
Латинской Америки.
Если раньше население республики считалось обреченным на вымирание
вследствие многочисленных 6олезней, эпидемий, отсутствия системы
здравоохранения, то ныне она имеет самый высокий уровень рождаемости в
Восточной Европе - 33 человека на 1 тысяч жителей и минимальный - смертности
- 6 человек на 1 тысячу жителей. Среднемесячная зарплата рабочих и служащих
составляет 730-750 леков (1970 г.- 650 леков), плата за квартиру,
построенную в госсекторе, - 10-15 леков, в кооперативном секторе - 25-30
леков. (По курсу Госбанка ССCP (1989 г.) 100 леков составляют 12 рублей.)
Проработавшие на одном предприятии не менее 15 лет имеют право на ежегодную
бесплатную путевку на курорты (с 50-процентной скидкой членам семьи),
оплачивают только 50 процентов стоимости лекарств; цены на медикаменты
снижаются один раз в 3-4 года. Трудящиеся, школьники, студенты пользуются
бесплатным питанием по месту работы или учебы, школьная форма и учебники
также бесплатные. Студентам выплачиваются стипендии имени В. Ленина, И.
Сталина. Э. Ходжи (Э. Ходжа - Первый секретарь ЦК АПТ с 1941 по 1985 год.)
Рабочие и служащие к месту работы и обратно доставляются государственным
(ведомственным) транспортом по льготным тарифам. Ежегодный оплачиваемый
трехнедельный отпуск (до середины 80-х годов - двухнедельный) большинство
трудящихся проводят на курортах "семейного типа".
Мужчины имеют право выхода на пенсию в 65 лет; женщины - в 60 лет. В
случае кончины одного из супругов членам семьи в течение года выплачивается
ежемесячная зарплата (или пенсия) умершего. При рождении первого ребенка
женщина получает 10-процентную прибавку к зарплате, второго - 15-процентную,
при этом оплачиваемый (в сумме месячного заработка и доплат) отпуск по
рождению и уходу за ребенком составляет 2 года (в том числе послеродовой -
полтора года); в случае потери кормильца женщина в течение трех лет получает
125 процентов своей зарплаты.
Браки с иностранцами запрещаются. С 1986 года исключение делается для
"соратников и соратниц по борьбе с империализмом и ревизионизмом ".
Примечательно, что в Албании еще в 60-е годы был полностью отменен
подоходный налог, а с 1984 года наполовину уменьшен налог на холостяков и
малосемейных. Ежегодно летом, по примеру "сталинского", как его называли,
снижения цен в нашей стране, в НСРА снижаются розничные цены на многие
потребительские товары в среднем на 5-15 процентов.
Но есть, как говорится, и обратная сторона медали. Трудящимся не
разрешается иметь в личном пользовании предметы "буржуазной роскоши" -
автомобиль, рояль (правда, пианино можно), видеомагнитофон, "нестандартную"
по размерам и "рекомендованным" типам застройки дачу, сдавать жилплощадь
частным лицам (последнее возможно по "специальному временному" разрешению).
Коротковолновые радиоприемники и радиолы не производятся, а владение
импортными запрещено.
Госхозы не имеют права реализации сельхозпродуктов на рынках;
кооперативные хозяйства могут реализовать эти продукты по ценам, превышающим
государственные только на 10-20 процентов, причем государственные цены имеют
"сезонные" колебания, варьируются в зависимости от качества продукции.
Некоторые продовольственные товары (хлеб, молочные, мясные продукты, шерсть,
оливки, ягоды, чай и др.) вообще запрещено продавать на рынках. Государство,
часто повышая закупочные цены, способствует уменьшению рыночной торговли
продовольствием.
В Албании очень мало иностранных журналистов, несмотря на то, что НСРА
поддерживает дипломатические и торговые связи с 95 государствами.
Максимальный срок пребывания иностранцев (не дипломатов) в стране - три
недели, и то им разрешено посещать лишь немногие города и районы. Подобные
ограничения, правда, не распространяются на представителей "борющихся против
империалистов и ревизионистов "партий" и движений", наоборот, их визиты
всячески приветствуются, широко освещаются в прессе, по радио и телевидению.
Перечень "табу" этим не исчерпывается. Длинные волосы, джинсы и узкие
брюки, импортные юбки, косметика, "буржуазно-ревизионистские" фильмы,
рок-музыка, джаз и т. п.- все это безоговорочно запрещено. Известны
многочисленные случаи, когда приезжих иностранцев, даже если они "искренние
друзья" и "истинные коммунисты", не церемонясь, прямо в аэропорту направляют
к парикмахерам или в "срочное" ателье. Сопротивляющихся отсылают обратно...
Комментарий, как говорится, излишни. Вероятно, самолету с В. Леонтьевым
или А. Пугачевой на борту не разрешили бы не то что приземлиться, но даже
пролететь над территорией страны...
Тем не менее, времена меняются. Албания, хотя бы по экономическим
причинам, заинтересована в расширении международных связей. Она активно
участвует в международных выставках и ярмарках, развивает торговые,
научно-технические связи, поощряет иностранный туризм.
Хочется сказать еще вот о чем. В стране, как и прежде, уделяется
неослабное внимание пропаганде опыта социалистического строительства в СССР
до 1956 года, изучению практики народно-демократических преобразований в
странах Восточной Европы (кроме СФРЮ, считающейся с 1948 года страной
"классического ревизионизма"), Китае, Корее, Вьетнаме, на Кубе. В Тиране
считают, что если до 1956 года была только одна "ревизионистская" партия и
страна - Югославия, то после 1956 года "ревизионистами" оказались все
восточноевропейские страны "во главе" с СССР. С 1978 года к числу
"социал-империалистов и предателей марксизма-ленинизма" стали относить и
Китай. Албанию, Кубу, Вьетнам и КНДР в Тиране называют подлинно
социалистическими странами.
В то же время НСРA поддерживает торгово-экономические связи со странами
СЭВ, членом которого она являлась до 1961 года; с 1984 года возобновлена
торговля с КНР.
Резко отрицательно относятся в Албании к политическим и экономическим
реформам в СССР. КНР, странах Восточной ЕВРОПЫ Руководители НСРA именуют
многочисленные нововведения "укреплением государственно-бюрократического
капитализма", "изменой марксизму-ленинизму", "дальнейшим политическим и
экономическим разложением социализма". Забастовки шахтеров в СССР названы
"классовой борьбой пролетариата против бюрократов-капиталистов", события в
Пекине - "переходом ревизионистов к военно-полицейской диктатуре". Не менее
категорично Тирана высказывается и в отношении "гласности", которая
"сориентирована против Сталина - великого продолжателя дела Маркса, Энгельса
и Ленина. Такая направленность "гласности", по мнению Тираны, объясняется
стремлением "верхов" заслужить "похвалу империалистов "замалчивать
методичное разрушение социализма в СССР и восточноевропейских странах после
1953 года".
В Албании переиздаются на разных языках произведения Маркса, Энгельса.
Ленина, Сталина, классиков русской и советской литературы. Создана комиссия
по организации празднования 110-летия со дня рождения И. Сталина. Его именем
названы два города.
В 1952 году в Тиране открыт Музей Ленина и Сталина, в 1961 году Э.
Ходжа потребовал передать Албании гроб с телом Сталина для последующего
установления его в мавзолее в Тиране. Годовщины Октябрьской революции, дни
рождения и кончины Ленина, Сталина, Ходжи отмечаются по всей стране. В день
похорон В.М. Молотова (12.11. 1986 г.) в НСРА был объявлен траур.
Не менее любопытно и то, что радио Албании, например, в передачах на
русском языке называет Н. Андрееву и И. Щеховцова "истинными патриотами
Родины Великого Октября, принципиальными защитниками героической истории
социализма". Ежедневно радио- и телепрограммы завершаются трансляцией
"Интернационала".
Нельзя не сказать и о переиздании в НСРА известных Постановлений ЦК
ВКП(б) "Об опере "Великая дружба", "О журналах "Звезда" и "Ленинград".
Министр иностранных дел НСРА Р. Малиле "шокировал" тележурналиста из
СФРЮ знанием русского языка. Как отмечает корреспондент югославской
"Политики", в Албании можно приобрести книги на русском, который изучается
во многих школах, вузах, в учебных заведениях ЦКАГП и МИДа Албании. Это, по
мнению "Политики", "довольно неожиданно для тех, кто прибывает в Албанию с
Запада".
Действительно, если ничего не знать о характере, сути политики
албанского руководства, "эффект" неожиданности может смениться обвинением в
"русофильстве". Но "русофильство" албанцев, как видим, весьма своеобразное,
"неклассическое". И сегодняшний день этой страны наглядно демонстрирует силу
практического - не рекламного единения Коммунистической партии и народа.
А.ЧИЧКИН
Молодая Гвардия, 1989 г. No 12
ЭНВЕР ХОДЖА
Хрущевцы
Воспоминания
Прошло уже два десятилетия со времени Совещания 81 коммунистической и
рабочей партии мира, которое вошло и останется в истории как одно из
важнейших событий в борьбе, ведущейся между марксизмом-ленинизмом и
оппортунизмом. На этом совещании наша партия открыла огонь по
ревизионистской группе Хрущева, которая правила в Советском Союзе и всеми
способами пыталась подчинить себе все международное коммунистическое
движение, все коммунистические и рабочие партии мира и увести их на свой
путь измены.
Наше открытое и принципиальное выступление против хрущевского
современного ревизионизма на ноябрьском Совещании 1960 года не явилось
чем-то неожиданным. Напротив, оно было логическим продолжением
марксистско-ленинской позиции, которую всегда занимала Албанская партия
Труда, было переходом на новую, более высокую стадию борьбы, которую наша
партия давно вела в защиту и за последовательное проведение
марксизма-ленинизма.
Отношения Албанской партии Труда с Коммунистической партией Советского
Союза с тех пор, как хрущевцы взяли власть в свои руки и вплоть до момента
нашего открытого выступления против них, прошли через сложный процесс,
полный зигзагов, периодов обострения и временной нормализации. Это был
процесс взаимного ознакомления в ходе борьбы, трений, в ходе постоянного
столкновения взглядов. С приходом к власти хрущевских ревизионистских
путчистов наша партия, учитывая ход событий там, как и некоторые взгляды и
действия, которые вначале были неопределенными, но затем шаг за шагом
конкретизировались, стала чувствовать большую опасность этой клики
ренегатов, прикрывавшейся оглушительной лжемарксистской демагогией, стала
понимать, что клика эта становилась большой угрозой как делу революции и
социализма в целом, так и нашей стране.
Мы все более и более замечали, что взгляды и позиция Никиты Хрущева по
важным вопросам международного коммунистического движения и
социалистического лагеря отличались от наших. Особенно XX съезд КПСС явился
тем событием, из-за которого мы оказались в оппозиции к Хрущеву и хрущевцам.
Мы, как марксисты-ленинцы, время от времени марксистско-ленинским путем
говорили советским руководителям о наших оговорках и возражениях по поводу
их примиренческих позиций в отношении югославских ревизионистов, по многим
аспектам их непринципиальной внешней политики, по многим их ошибочным,
отнюдь не марксистским позициям, касавшимся насущных международных вопросов
и т.д. Хотя иногда и делали вид, будто отступают, они продолжали идти своим
путем, а мы отказывались проглотить то, что они преподносили нам; более
того, мы отстаивали свои взгляды и проводили свою внешнюю и внутреннюю
политику.
Все это помогло нам с течением времени лучше узнать позиции друг друга,
так что ни одна из сторон не верила другой стороне. Мы, с нашей стороны,
продолжали хранить дружбу с Советским Союзом, с его народом, продолжали
строить социализм в соответствии с учением Ленина и Сталина, продолжали
по-прежнему защищать великого Сталина и его дело и вести решительную борьбу
с югославским ревизионизмом. Сомнение, которое копошилось у нас в душе в
отношении советских ревизионистов, усиливалось и росло с каждым днем, ибо
Хрущев с компанией каждодневно поступали вразрез с марксизмом-ленинизмом.
Хрущев знал о наших оговорках касательно XX съезда и его политики в
отношении титовцев, в отношении империализма и т.д., но его тактика
требовала не ускорить обострение отношений с нами, албанцами. Он надеялся
воспользоваться нашими чувствами дружбы к Советскому Союзу, чтобы взять
изнутри албанскую крепость и заманить нас в ловушку посредством улыбок и в
то же время угроз, посредством каких-то урезанных кредитов, а также при
помощи давления и блокады. Хрущев и хрущевцы думали так: "Мы знаем албанцев;
как бы они ни были упрямыми, как бы они ни были запальчивыми, им некуда уйти
от нас, ибо мы крепко зажали их в кулак, так что в случае кривлянья,
неповиновения мы прибегнем к угрозе, установим против них блокаду, бойкот, а
всех тех, кто окажет сопротивление, низвергнем.
'Группа Хрущева подготовила себе этот путь, развила и углубила его,
рассчитывая добиться своего "тихо-мирное" и "бесшумно". Между тем реальная
действительность убеждала ее в том, что эта тактика не приносила ей плодов,
отчего она то и дело выказывала нетерпение и грубость. Обстановка
обострялась, затем "смягчалась", чтобы вновь обостриться. Мы знали, куда
приведет этот путь Хрущева и его компанию; вот почему мы повышали
бдительность и, давая отпор проявлениям самоуправства с их стороны,
стремились продлить жизнь "миру", не отказываясь, однако, от принципов.
Но настал момент, когда чаша переполнилась. Прежний, мнимый "мир" уже
не мог дальше продолжаться. Хрущев перешел в открытое наступление, чтобы
поставить нас на колени и заставить проводить его насквозь
оппортунистический курс. Тогда мы прямо и во весь голос сказали Хрущеву
"Нет!", сказали "Стой!" его изменнической деятельности. Это ознаменовало
собой начало долгой и очень трудной борьбы, в процессе которой наша партия,
во имя своей славы и славы народа, который ее породил и вырастил, всегда
отстаивала и отстаивает интересы своей социалистической Родины, неизменно
защищала и защищает марксизм-ленинизм, истинное международное
коммунистическое движение.
В то время многие не поняли позицию Албанской партии Труда; были и
среди доброжелателей нашей партии и нашей страны та-к^е, которые считали
опрометчивой такую позицию, другие же еще полностью не осознали измену
хрущевцев, третьи полагали, что мы порвали с Советским Союзом для того,
чтобы сблизиться с Китаем, и т.д. Сегодня же не только друзья, но и враги
социалистической Албании уже поняли принципиальный характер непрерывной
борьбы, которую наша партия вела и ведет против оппортунистов всяких мастей.
Время полностью подтвердило правоту Албанской партии Труда, которая не
примкнула к курсу хрущевцев, а развернула борьбу с ними. Именно этой борьбе,
требовавшей и требующей больших жертв, и обязана наша маленькая страна своей
свободой и столь ценной независимостью, своим успешным развитием по пути
социализма. Только благодаря марксистско-ленинской линии нашей партии
Албания не стала и никогда не станет протекторатом русских или кого бы то ни
было другого.
С 1961 года наша Партия Труда не поддерживает никаких связей и никаких
контактов с хрущевцами. Она и в будущем никогда не вступит с ними в
партийные отношения, а с советскими социал-империалистами мы не поддерживаем
и никогда не будем поддерживать также государственных отношений. Как и до
сих пор, наша партия будет последовательно вести идеологическую и
политическую борьбу за разоблачение этих врагов марксизма-ленинизма. Так
поступали мы и когда Хрущев стоял у власти, и когда он был ниспровергнут и
сменен группой Брежнева. Наша партия не питала никаких иллюзий, напротив,
была убеждена и уверена, что Брежнев, Косыгин, Суслов, Микоян и другие,
которые были ближайшими сотрудниками Хрущева и вместе с ним организовали и
совершили ревизионистскую контрреволюцию в Советском Союзе, должны были
последовательно проводить свой прежний курс.
Они устранили Хрущева (Хрущев был снят с занимаемьжх постов 14 октября
1964 года.), чтобы оградить хрущевизм от самого патрона, который своими
бесконечными шутовскими выходками дискредитировал его, устранили "ютца",
чтобы ускоренными темпами и более успешно осуществлять полное восстановление
капитализма в Советском Союзе.
В этом отношении Брежнев и его сообщники показали себя "достойными
учениками" своего злополучного учителя. В самом Советском Союзе они
установили и усилили фашистский диктаторский режим, тогда как внешнюю
политику своего государства превратили в политику великодержавного
шовинизма, экспансии и гегемонизма. Под руководством брежневских хрущевцев
Советский Союз превратился в мировую империалистическую державу, и, подобно
Соединенным Штатам Америки, стремится к мировому господству. Горькими
свидетельствами насквозь реакционной политики советского социал-империализма
являются, в частности, трагические события в Чехословакии, усиление
господства Кремля над странами Варшавского Договора и рост их всесторонней
зависимости от Москвы, протягивание когтей советского социал-империализма к
Азии, Африке и другим континентам.
Правильность оценок и предвидений нашей партии относительно реакционной
внутренней и внешней политики Брежнева подтвердилась и все время
подтверждается фактами. Самым свежим примером этого служит Афганистан, где
брежневские хрущевцы совершили открытую фашистскую агрессию, а теперь
пытаются огнем и мечом погасить пламя народной войны, чтобы продлить жизнь
своей социал-империалистической оккупации.
Тот факт, что нашу малую страну и наш малый народ не постигла
трагическая участь всех тех, кто ныне томится под гнетом империалистов или
социал-империалистов - наилучшее доказательство правильности принципиальной,
смелой и последовательной линии, которую проводила и проводит наша Партия
Труда.
Что мы придерживаемся такого правильного пути, в этом заслуга всей
партии и в особенности ее руководства, Центрального Комитета, который,
будучи воспитанным в духе марксистско-ленинского учения и храня верность
нашей путеводной теории, всегда правильно руководил и руководит партией и
народом. В борьбе за преодоление бушующих ураганов блистало и дальше
закалилось единство партии со своим руководством, единство народа со своей
партией. Это стальное единство придавало силы партии и окрыляло ее также в
трудной, но славной борьбе с хрущевскими ревизионистами; оно лежало и лежит
в основе несокрушимости Албании и той уверенности, с которой она шла и идет
вперед, отражая давление и шантаж, улыбки и демагогию всякого рода врагов.
Мне, как коммунисту и руководителю партии, также приходилось принимать
деятельное участие и вносить свой вклад во всю эту героическую борьбу нашей
партии. По поручению партии и ее руководства я многократно, сразу же после
освобождения Албании и особенно в период 1950-1960 годов возглавлял
партийно-правительственные делегации на официальных встречах с советскими
руководителями и с главными руководителями других коммунистических и рабочих
партий. То же самое, мы многократно обменивались визитами, я участвовал в
международных совещаниях и встречах коммунистических партий, где я излагал и
отстаивал правильную линию партии, ее постановления и указания. Во время
этих встреч и визитов я непосредственно познакомился со славными,
незабываемыми руководителями - Сталиным, Димитровым, Готвальдом, Берутом,
Пиком и другими; в то же время, мне приходилось вступать в контакты и
знакомиться с хрущевскими предателями, которые в длительном и сложном
процессе постепенно узурпировали власть (соответственно в Советском Союзе и
в бывших народно-демократических странах.
Отношения, которые поддерживала наша партия, и позиции, которые она
занимала за этот период, изложены в партийных документах, в моих сочинениях,
публикуемых постановлением Центрального Комитета, как и в других документах,
хранящихся в Центральном партийном архиве. Теперь я сдаю в печать в качестве
моих воспоминаний и впечатлений от многочисленных встреч и схваток с
хрущевцами и эти записи, охватывающие период с 1953 года, т.е, после смерти
Сталина, до конца 1961 года, когда хрущевская группа порвала дипломатические
отношения с Народной Республикой Албанией. Наряду с другими, относящимися к
этому периоду опубликованными документами и материалами, думаю, что и эти
записи помогут коммунистам и трудящимся массам лучше ознакомиться как с
контрреволюционной деятельностью советских ревизионистов внутри Советского
Союза и за его пределами, так и с неизменно справедливой и последовательной
борьбой нашей партии в защиту марксизма-ленинизма, нашего народа и нашей
социалистической Родины.
1980 г.
1 БОРЬБА ЗА ВЫТЕСНЕНИЕ ДРУГ ДРУГА В ВЕРХОВНОМ СОВЕТСКОМ РУКОВОДСТВЕ
Смерть Сталина. Верховное советское руководство на следующий же день
делит портфели. Хрущев поднимается по ступеням власти. Разочарование первой
встречей с основными советскими руководителями в июне 19S3 г Злонамеренные
замечания Микояна и Булганина. Конец кратковременной власти Берия. Встреча с
Хрущевым в июне 1954 г.:
"Вы помогли раскрыть Берия". "Теоретическая" лекция Хрущева: О роли
первого секретаря партии и премьер министра. Ревизионистская мафия ткет
паутину в Советском Союзе и за его пределами.
Из того, как было сообщено о смерти Сталина и как была организована
церемония его похорон, у нас, албанских коммунистов и албанского народа, как
и у других, подобных нам, сложилось впечатление, что его смерти с
нетерпением ждали многие из членов Президиума Центрального Комитета
Коммунистической партии Советского Союза.
На следующий день после смерти Сталина, 6 марта 1953 года. Центральный
Комитет партии, Совет Министров и Президиум Верховного Совета СССР поспешно
провели совместное заседание. В случае больших утрат, какой была смерть
Сталина, подобные срочные заседания нужны и необходимы. Однако большие и
значительные изменения, о которых было сообщено в печати днем позже,
говорили о том, что это срочное заседание состоялось не для чего-либо
другого, а для... распределения постов! Сталин только что скончался, его
тело еще не было перенесено в зал, где ему должны были отдать последний
долг, еще не была составлена программа организации почестей и похорон, а
советские коммунисты и советский народ проливали слезы по поводу великой
утраты, и вот верховное советское руководство выбрало именно этот день для
деления портфелей! Премьер-министром стал Маленков, первым заместителем
премьер-министра и министром внутренних дел - Берия, и так по порядку
остальные посты были разделены между Булганиным, Кагановичем, Микояном,
Молотовым. В течение этого дня были произведены важные изменения во всех
высших партийных и государственных органах. Президиум и Бюро Президиума
Центрального Комитета партии слились в один единственный орган, были избраны
новые секретари Центрального Комитета партии, некоторые министерства были
упразднены, другие объединены, были внесены изменения в состав Президиума
Верховного Совета и др.
Все это не могло не произвести на нас глубокое, причем совсем не
хорошее впечатление. Само собой возникали потрясающие вопросы: как же это
возможно, чтобы столь важные изменения были произведены так неожиданно, за
день, причем не в какой-либо обыкновенный, а в первый траурный день?! Всякая
логика наводит на мысль, что все было заранее подготовлено. Списки этих
изменений были давно составлены тайком и втихомолку и ожидался лишь случай,
чтобы огласить их с тем, чтобы угодить и тому, и другому ...
Совершенно невозможно за несколько часов, даже в день вполне нормальной
работы, принять такие весьма важные решения.
Однако, если вначале это были только потрясающими, поразительными
вопросами, то ход событий, происшествия и факты, которые должны были стать
нам известны позднее, еще больше должны были убедить нас в том, что какие-то
скрытые руки уже давно подготовили заговор и ожидали лишь подходящего случая
взять курс на разгром Большевистской партии и социализма в Советском Союзе.
Даже на похоронах Сталина явно бросалось в глаза отсутствие единства в
Президиуме Центрального Комитета: каждый его член пытался опередить других,
выступить первым. Вместо того чтобы показать народам Советского Союза,
коммунистам всего мира, глубоко потрясенным и безмерно опечаленным
безвременной кончиной Сталина, единство в день несчастья, "товарищи"
наперебой пытались выставить себя. Хрущев открыл траурную церемонию.
Маленков, Берия и Молотов выступили перед Мавзолеем Ленина. Хрущев и его
сообщники по заговору вели себя лицемерно перед гробом Сталина и спешили
закончить похоронную церемонию, чтобы снова запереться в Кремле и продолжить
процесс раздела и
передела постов.
Мы, да и многие другие, думали, что Первым Секретарем Центрального
Комитета Коммунистической партии Советского Союза будет избран Молотов,
ближайший соратник Сталина, самый старый, самый зрелый, наиболее опытный и
наиболее известный в Советском Союзе и за его пределами большевик. Но
произошло не так. Во главе стал Маленков, за ним последовал Берия. В те дни
поодаль как-то в тени стояла "пантера", готовившаяся поглотить и
ликвидировать двух первых. Это был Никита Хрущев.
Путь его выдвижения был воистину странным и подозрительным: он был
назначен только председателем центральной комиссии по организации похорон
Сталина, и, когда 7 марта было сообщено о распределении постов, он не
получил ни одного нового поста, а всего лишь был освобожден от обязанности
первого секретаря московского обкома партии ввиду того, что сбудет переведен
на работу в Центральном Комитете партии. Прошло лишь несколько дней и 14
марта 1953 года Маленков "по своей собственной просьбе" был освобожден от
поста секретаря Центрального Комитета партии(!), и в состав избранного в тот
же день нового секретариата Никита Хрущев фигурировал на первом месте.
Подобные действия, хотя они нас и не касались, совсем нам не
понравились. Мы разочаровались в наших мнениях относительно стабильности
верховного советского руководства, но объясняли все это тем, что мы
совершенно не в курсе того, как развертывались события в Коммунистической
партии и в руководстве Советского Союза. На контактах, которые я имел со
Сталиным лично, с Маленковым, Молотовым, Хрущевым, Берия, Микояном,
Сусловым, Ворошиловым, Кагановичем и другими главными руководителями, я не
замечал ни малейшей трещины, ни малейшего разногласия между ними.
Сталин вел последовательную борьбу за марксистско-ленинское единство в
Коммунистической партии Советского Союза и сам являлся одним из его решающих
факторов. Это партийное единство, за которое боролся Сталин, не было создано
террором, как заявили позднее Хрущев и хрущевцы, вторя клеветническим
измышлениям империалистов и мировой Капиталистической буржуазии, боровшихся
за низвержение и разгром диктатуры пролетариата в Советском Союзе, оно было
основано на завоеваниях социализма, на марк-систско-ленинской линии и
идеологии Большевистской партии, на высокой и неоспоримой личности Сталина.
Всеобщее доверие к Сталину было основано на его справедливости, на его
умении защищать Советский Союз и ленинизм. Сталин правильно вел классовую
"борьбу, он беспощадно разил (и очень хорошо делал) врагов социализма. Это
полностью подтверждается повседневной конкретной борьбой Сталина,
Большевистской партии, всего советского народа, подтверждается политическими
и идеологическими выступлениями Сталина в печати, документами и
постановлениями Коммунистической партии Советского Союза, подтверждается
печатью и массовой пропагандой тех времен против троцкистов, бухаринцев,
зиновьевцев, Тухачевских и всех других предателей. Это была острая
политическая и идеологическая классовая борьба в защиту социализма,
диктатуры пролетариата, партии и принципов марксизма-ленинизма. В этом
Сталину принадлежат огромные заслуги.
Сталин показал себя выдающимся марксистом-ленинцем, придерживавшимся
ясных принципов и отличавшимся большой смелостью, выдержкой, зрелостью и
дальнозоркостью революционера-марксиста. Достаточно вспомнить о том. какой
силой обладали внешние и внутренние враги Советского Союза, к каким
лукавствам прибегали они и какую разнузданную пропаганду разводили они,
какие коварные тактические приемы применяли они, чтобы как следует оценить
правильные принципы и действия Сталина во главе Коммунистической партии
Советского Союза. И если в процессе всей этой справедливой титанической
борьбы имели место и отдельные перегибы, то виновником в них был не Сталин,
а Хрущев и Берия с компанией, которые, в своих темных и затаенных целях,
когда они еще не обладали особой силой, показывали себя самыми прилежными
сторонниками чисток. Они поступили так, чтобы вкрасться в доверие и
завоевать славу "пламенных защитников" диктатуры пролетариата, "беспощадных
с врагами" и таким образом подниматься по ступеням, ведшим к последующей
узурпации власти. Факты показывают, что, когда Сталин раскрыл враждебную
деятельность некоего
Ягоды или Ежова, революционный суд, не колеблясь, вынес им заслуженный
приговор. Такие элементы, как и Хрущев, Микоян, Берия и их аппаратчики
скрывали Сталину правду. Так или иначе они надували, обманывали Сталина. Он
не доверял им, поэтому прямо в глаза говорил им: "... После меня вы
продадите Советский Союз". Это подтверждал сам Хрущев. И произошло именно
так, как предвидел Сталин. При его жизни о единстве говорили и эти враги, но
после его смерти они стали поощрять раскол. Этот процесс непрерывно
нарастал. Bо время неоднократных поездок, которые я совершал в Советский
Союз после 1953 года с целью консультироваться о вопросах нашего
политического и экономического положения или о какой-либо проблеме
международной политики, выдвигаемой советскими, которые якобы спрашивали и
наше мнение, я все лучше и лучше подмечал обострение противоречий среди
членов Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского
Союза.
Несколько месяцев спустя после смерти Сталина, в июне 1953 года, я
съездил в Москву во главе Партийно-правительственной делегации, чтобы
запросить кредит экономического и военного характера.
Это было время, когда казалось, что Маленков был главным руководителем.
Он был Председателем Совета Министров Советского Союза. Хрущев, хотя с марта
1953 года и фигурировал первым в списке секретарей Центрального Комитета
партии, по-видимому, еще полностью не прибрал власть к своим рукам, еще не
подготовил путча.
Как правило, свои запросы мы излагали сначала письменно, так что члены
Президиума Центрального Комитета партии и Советского правительства
заблаговременно были знакомы с ними; более того, как выяснилось
впоследствии, они уже решили, что будут давать и чего нет. Они приняли нас в
Кремле. Когда мы вошли в зал, советские руководители встали, и мы пожали
друг другу руку. Обменялись приветствиями.
Я знал всех еще со времени Сталина. Маленков был тот же - полный, с
желтоватым лицом безбородого. С ним я познакомился за несколько лет до этого
в Москве во время встреч со Сталиным, и он произвел на меня хорошее
впечатление. Он обожал Сталина и, по всей видимости, Сталин тоже ценил его.
На XIX съезде он выступил с докладом от имени Центрального Комитета партии.
Он относился к числу сравнительно молодых, пришедших к руководству кадров;
впоследствии был ликвидирован замаскированным ревизионистом Хрущевым и
компанией. Но теперь он сидел на главном месте, так как занимая пост
председателя Совета Министров СССР. Рядом с ним сидел Берия со сверкавшими
за очками глазами и с постоянно движущимися руками. Возле Берия сидел
Молотов - спокойный, симпатичный, один из самых серьезных и самых уважаемых,
на наш взгляд, так как он был старым большевиком, большевиком времен Ленина
и близким соратником Сталина. Таким мы считали Молотова и после смерти
Сталина.
По соседству с Молотовым сидел Микоян со смуглым и нахмуренным лицом.
Этот купец держал в руке полукрасный-полусиний толстый карандаш (который
можно было видеть во всех канцеляриях в Советском Союзе) и занимался
"подсчетами". Теперь он уже был облечен более широкими компетенциями. 6
марта, в день распределения постов, было решено объединить в одно
министерство Министерство внешней торговли и Министерство внутренней
торговли, а портфель министра-купца захватил армянин.
У края стола, в конце, словно растерявшись, сидел белоголовый бородач с
расплывчатыми синими глазами, маршал Булганин.
- Мы вас слушаем! - степенно сказал Маленков. Это было отнюдь не
товарищеское начало. У новых советских руководителей потом вошло в привычку
так начинать переговоры, и, безо всякого сомнения, такое поведение должно
было напомнить о великодержавной гордости. - "Ну, выкладывай, мы тебя
послушаем, а потом скажем наше окончательное мнением
Я хорошо не знал русского языка, не мог говорить по-русски, но
понимать-то понимал. Беседа проходила через переводчика.
Я начал говорить о заботивших нас проблемах, особенно о военных и
хозяйственных вопросах. Сначала я сделал вступление о занимавшем нас
внутреннем и внешнем положении страны. Мне обязательно надо было обосновать
наши нужды и запросы как в экономической, так и в военной области. Их помощь
нашей армии мы высоко ценили также публично, хотя она всегда была
недостаточной, незначительной, минимальной. Заодно с обоснованием наших
скромных запросов я остановился также на отношениях нашей страны с
югославскими, греческими и итальянскими соседями. Со всех сторон враги
развертывали против нашей страны усиленную диверсионную, шпионскую и
саботажническую деятельность - с моря, воздуха и суши. Мы находились в
постоянных схватках с бандами диверсантов, так что нам необходима была
помощь военными материалами.
Я старался быть возможно более точным и конкретным в изложении своих
соображений, не распространяться, и уже говорил не более двадцати минут, как
змеиноглазый Берия сказал Маленкову, сидевшему как мумия и слушавшему меня:
- Не сказать ли ему то, что надо, и закончить это дело?
Маленков, не отрывая глаз от меня (конечно, ему надо было сохранять
авторитет перед своими заместителями!), ответил Берия:
- Подожди!
Мне стало очень тяжело, во мне все кипело, но я сохранил хладнокровие
и, чтобы дать им понять, что я слышал и понял, что они сказали, сократил
свое изложение и сказал Маленкову:
- У меня все.
- Правильно -сказал Маленков и передал слово Микояну.
Довольный тем, что я закончил свое изложение, Берия сунул руки в
карманы и стал изучать меня, желая угадать, какое впечатление произвели на
меня их ответы. Я, конечно, остался недоволен тем, что они решили дать нам в
ответ на наши весьма скромные запросы. Я снова взял слово и сказал, что они
слишком урезали наши запросы. И тут же заговорил Микоян, который "разъяснил"
нам, что Советский Союз и сам беден, что он недавно вышел из войны, что ему
приходится помогать и другим и т.п.
- Составляя данные запросы, - ответил я Микояну, - мы всегда учитывали
и только что изложенные вами соображения, причем делали мы расчеты очень
сжато, свидетельство тому - работающие у нас ваши специалисты.
- Наши специалисты не знают, какими возможностями располагает Советский
Союз. Это знаем мы, и мы высказали вам свое мнение, говорили вам о наших
возможностях, - сказал Микоян.
Молотов сидел с опущенной головой. Он сказал что-то об отношениях
Албании с соседями, но ни разу не поднял глаза. Маленков и Берия были двумя
"петухами курятника", а Микоян, холодный и язвительный, говорил вроде
меньше, зато изрыгал одну лишь хулу и отраву. По тому, как они говорили, как
прерывали друг друга, как напыживались, давая "советы", можно было заметить
признаки расхождений между ними.
-Раз вы уже решили так, - сказал я им, - мне нечего больше говорить.
- Правильно, - снова сказал Маленков, и, повысив голос, спросил:
- Замечания есть?
- Есть, - сказал с конца стола Булганин.
- Говори, - сказал ему Маленков. Булганин открыл какую-то папку и, до
сути дела, сказал:
- Вы, товарищ Энвер, попросили помощь для армии. Мы согласны дать вам
то, что уже решено нами, но у меня к вам несколько критических замечаний.
Армия должна быть мощным оружием диктатуры пролетариата, ее кадры должны
быть верны партии, они должны быть пролетарского происхождения, партия
должна прочно руководить армией ...
Булганин сделал довольно длинную тираду, полную "советов" и "морали". Я
внимательно слушал его и ждал найти в его словах критические замечания, ибо
таких не было. Наконец, он излился:
- Товарищ Энвер, мы располагаем сведениями о том, что многие кадры
вашей армии являются сыновьями баев, богачей, людьми подозрительного
происхождения и подозрительной деятельности. Мы должны быть уверены, в какие
руки попадает оружие, которое мы вам даем, - сказал он далее, - поэтому
советуем вам глубоко изучить эту проблему и произвести чистку.
Мне кинулась кровь в голову, ведь это была выдумка, клеветническое
обвинение и оскорбление кадров нашей армии. Я, повысив голос, спросил
маршала:
- Откуда у вас такие сведения, которые вы приводите столь уверенно?
Почему вы оскорбляете нашу армию?
Присутствующих обдало леденящим холодом. Все подняли голову и смотрели
на меня, а я все ждал ответа от Булганина. Он оказался в неловком положении,
ибо це ожидал столь колючего вопроса, и уставился глазами на Берия.
Слово взял Берия, который, раздраженно и нервно двигая глазами и
руками, начал говорить, что, по имеющимся у них сведениям, неподходящие и
подозрительные элементы у нас были, мол, не только в армии, но и в
государственном и хозяйственном аппарате, он даже привел какую-то цифру в
процентах. Булганин облегченно вздохнул и оглянулся, не скрывая своего
удовольствия, но Берия прервал его улыбку. Он открыто противопоставился
"совету" Булганина относительно чисток и отметил, что "элементы с плохим
прошлым, вставшие впоследствии на правильный путь, не должны быть убраны, их
надо простить". Злоба и глубокие противоречия между этими двумя лицами
проявлялись совершенно открыто. Как впоследствии выяснилось, противоречия
между Булганиным и Берия были не просто противоречиями между двумя лицами, а
отображением глубоких противоречий, грызни и противопоставлений, кипевших
между органами советской госбезопасности и органами разведки Советской
Армии. Однако об этом мы узнали позже. В данном случае речь шла о возводимом
на нас тяжком обвинении. Мы никак не могли взять на себя подобного
обвинения, так что я встал и заявил:
- Те, кто дал вам такие сведения, клевещут, следовательно, они враги.
Никакой правды нет в сказанном вами. Подавляющее большинство кадров нашей
армии были бедными крестьянами, пастухами, рабочими, ремесленниками и
революционно настроенными интеллигентами. Сыновей баев и богачей в нашей
армии нет. Даже если имеется 10 или 20 таких, то они уже отреклись от своего
класса и окровавились, а когда я говорю "окровавились", это значит, что в
годы войны они не только обратили оружие против внешних врагов, но и
отрицали класс, которому они до этого принадлежали, и даже своих родителей и
родственнийов, когда последние противопоставляли себя партии и народу. Все
кадры нашей армии прошли через войну и были выдвинуты в процессе войны, так
что я не только не могу принять этих обвинений, но и скажу вам, что
осведомители обманывают вас, они клевещут. Я заверяю вас, что оружие,
которое мы от вас получали и получим, находилось и будет находиться в
надежных руках, что нашей Народной Армией руководила и руководит Партия
Труда и никто другой. У меня все! - и я сел.
После меня слово взял Маленков, чтобы закрыть дискуссию. Отметив, что
он разделяет соображения предыдущих ораторов, дав нам уйму "советов и
наказов", он также остановился на вопросе о "врагах" в рядах нашей армии, о
котором завязался спор с Булганиным и Берия.
- Что касается проведения чисток в армии, я думаю, что вопрос не
следует ставить так, - сказал Маленков, противопоставляясь "совету"
Булганина о чистках. - Люди рождаются не подкованными, они делают и ошибки в
жизни. Не следует бояться простить им ошибки. У нас есть люди, которые
воевали против нас с оружием в руках, но мы теперь издаем особые указы о
том, чтобы простить им прошлое и тем самым дать им возможность работать в
армии и даже вступить в партию. Термин "чистка" армии, -повторил Маленков, -
неподходящий-и этим он закрыл обсуждение.
Ни в чем нельзя было разобраться: один наобум говорил "у вас враги",
поэтому "надо произвести чистку", другой говорил "издаем указы о том, чтобы
простить им прошлое"!
Как бы то ни было, это были их мнения. Мы внимательно выслушали их, а
по тем вопросам, по которым мы не были согласны с ними, мы открыто возразили
им. В заключение я поблагодарил их за прием и мимоходом сказал, что
Центральный Комитет нашей партии принял решение облегчить меня - освободить
от многих функций и оставить за мною только основной мост -пост Генерального
Секретаря партии. (Тогда я был и Генеральным секретарем ЦК, и
Премьер-министром, и Министром обороны, и Министром иностранных дел. Эти
функции остались за мною со времени освобождения страны, когда нам
приходилось преодолевать многочисленные трудности, созданные внешними и
внутренними врагами.)
Маленков нашел правильным такое решение и дважды повторил свое
излюбленное правильной Больше не о чем было говорить, и мы, пожав руки друг
другу, расстались.
Мое заключение об этой встрече было горьким. Я понял, что в руководстве
Советского Союза не было расположения к нашей стране. Явная напыщенность, с
которой они обращались с нами во время встречи, отклонение наших
незначительных запросов и клеветническая выходка против кадров нашей армии
были дурными приметами.
Из этой встр