чно,  -  ответил  Попугай, - но толку от них мало. Взять,
например,  лунных  тельцов. Полезные животные, но для нашего дела совершенно
непригодны.  Возможно, грифоны и присоединятся к нам, - это было бы неплохое
подспорье. Кто мог бы помочь, так это драконы, если бы Табита не повела себя
так глупо.
     - Да, а что она, собственно, сделала? - спросил Саймон.
     - Узнаете, когда доедем, - ответил Попугай. - Нам туда - за те деревья.
     Они  проезжали  сквозь чащу пробочных деревьев. Впереди торчала высокая
красная  скала  и  уже  виднелся  сводчатый вход в пещеру. Еще ближе - и они
увидели,  что  вся  трава  перед  входом  обгорела,  а  кустарник почернел и
обуглился.
     -  Опять эти василиски! - взорвался Попугай. Он был вне себя от злости.
-  Видно,  пытались  добраться до Ха-Ха. Вы только поглядите, как они пожгли
подлесок.
     -  Надеюсь,  они  не  причинили  вреда  мистеру Джанкетбери. - Пенелопа
вздрогнула, вспомнив, как страшно рычал василиск, гнавшийся за Септимусом.
     -  Думаю, что нет, - ответил Попугай. - Кристальные пещеры имеют особое
устройство.  Если  вы  снаружи, вам не войти внутрь, а если вы внутри, то не
выйти оттуда.
     Как и многое другое в Мифландии, детям показалось это непонятным, и они
так и сказали Попугаю.
     -  Видите  ли,  -  объяснил  он, - когда мы обнаружили пещеры, они были
самыми  обыкновенными  пещерами. Но потом Ха-Ха изобрел что-то вроде жидкого
кристалла,  который  получали в виде пены, а потом он затвердевал. Ха-Ха так
гордился  своим изобретением, что заполнил им пещеры целиком. И в результате
вы  как будто идете сквозь гигантские мыльные пузыри. Они прозрачны, так что
вам  все  видно,  но  попасть  внутрь  крайне  затруднительно, если не знать
секрета.  Словно попадаешь в прозрачный лабиринт. Мы с Ха-Ха одни знаем, как
туда войти и как оттуда выйти.
     Они  спешились у входа. Громадная пещера, казалось, и в самом деле была
наполнена большими мыльными пузырями, прозрачными и нежными, переливавшимися
всеми цветами радуги.
     -  А  теперь,  молодцы,  -  сказал  Попугай,  обращаясь к единорогам, -
попаситесь вон там подальше, пока вы нам не понадобитесь.
     Единороги покладисто кивнули и удалились в пробочный лес.
     Попугай порылся в шкафу и извлек компас.
     - Следуйте за мной, - скомандовал он.
     Дети  взяли  свои  вещи  и  клетку и вошли за ним в глубину Кристальных
пещер.
     У  Пенелопы  было  такое  ощущение,  будто  они брели сквозь прозрачное
облако,  В обе стороны отходили боковые туннели, казавшиеся бесконечными. Но
как  только  путники  делали  шаг вбок, перед ними всякий раз вставала стена
мерцающего кристалла.
     -  Третий  справа,  второй  слева,  пятый  справа,  четвертый  слева, -
бормотал Попугай, семеня по туннелю и все время сверяясь с компасом.
     Кристальные    коридоры    освещались    зеленоватым   светом.   Саймон
заинтересовался его происхождением.
     - Светляки, - объяснил Попугай. - Ха-Ха отдал им всю крышу при условии,
что  они  будут  освещать  коридоры. Естественно, жилые помещения освещаются
грибами.
     - Грибами? - повторил Питер.
     - Ну да, светящимися грибами, они дают отличный свет.
     Они  углубились уже довольно далеко, кристальные пузыри становились все
крупнее.  И  вот  сквозь  толщу  прозрачного  кристалла  они увидели впереди
сильный белый свет.
     -  Почти  пришли, почти пришли, - пробормотал Попугай. - Бедняга Ха-Ха,
наверное, голову себе ломает над тем, куда я подевался. Но ничего, теперь мы
здесь и скоро разрешим наши проблемы.
     Они  завернули  за  угол и очутились в огромной комнате овальной формы,
где  с  потолка  свисали  связки  белых  фосфоресцирующих  грибов. В глубину
отходили  две  полукруглые ниши. В главной комнате стоял длинный стол, много
стульев с высокими спинками и несколько низких диванов с яркими подушками. В
одной  из  ниш  была  большая кухонная плита, на которой кипели кастрюльки и
шипели  сковородки  и  над  которой висели окорока, колбасы и связки лука. В
другой  нише  помещалась  лаборатория,  заставленная  горелками,  ретортами,
пробирками,  пестиками,  ступками  и бесчисленными флаконами с разноцветными
настоями трав и солями.
     Спиной  к  путешественникам,  с  луком  и стрелой в руках, которые были
намного  больше его самого, стоял низенький толстенький человечек в черном и
золотом одеянии и в остроконечной золотой с черным шляпе.
     -  Назад!  - прокричала фигура, потрясая луком самым непрофессиональным
образом. - Назад! Еще один шаг - и я всажу тебе стрелу прямо в зоб, негодный
непослушный василиск!
     - Ах, боже мой, - вздохнул Попугай. - Опять он потерял очки.
     -  Назад!  Сделай  только  шаг  -  и  я убью тебя наповал! - воскликнул
волшебник, продолжая размахивать луком.
     - Ха-Ха! - крикнул Попугай. - Это я, Попугай!
     Услыхав   голос  позади  себя,  волшебник  резко  повернулся,  и  шляпа
свалилась  у  него  с  головы.  Ребята  прежде  думали,  что  все волшебники
долговязые  и  сухощавые,  как  цапли,  но  у Ха-Ха было круглое лицо, седая
борода  до пояса и длинные белые волосы, поверх которых, точно розовый гриб,
торчала лысая макушка.
     -  Негодный василиск! - закричал волшебник, дико озираясь. - Как смеешь
ты  выдавать  себя  за Попугая? Какая наглая подделка! Неужели ты думаешь, я
поддамся обману?
     -  Фу-ты, - простонал Попугай, - что бы ему класть очки на одно и то же
место, а еще лучше - вообще их не снимать.
     С этими словами он перелетел через комнату и сел волшебнику на плечо.
     - Ха-Ха, это я и есть, Попугай. Я вернулся!
     -  Попугай,  так это ты? - Голос у волшебника дрогнул, он поднял кверху
пухлую ручку и погладил Попугаю хохолок.
     - Он самый, - ответил Попугай.
     - Ох, Попугай, как же я счастлив, что ты вернулся.
     - Я тоже рад, - проговорил Попугай.
     - Ну вот, ну вот... - Волшебник шумно высморкался и при этом налетел на
стул. - Где же ты пропадал, Попугай? Я тебя повсюду искал. Я был уверен, что
отвратительные василиски сожгли тебя.
     -  Это  все  жабы виноваты, - отозвался Попугай. - Набросились на нас с
Дульчибеллой  среди ночи, закрутили в грубую оберточную бумагу и столкнули в
реку.
     -  Нет,  какая  дерзость,  какая  дерзость!  - Волшебник зашагал взад и
вперед  по комнате, лицо его побагровело от гнева. Он впал в такое волнение,
что  налетел  на  кристальную  стену и упал. Питер и Саймон поставили его на
ноги.
     -  Благодарствуйте,  благодарствуйте,  очень любезно с вашей стороны, -
пробормотал волшебник. - Что было дальше, Попугай?
     -  А  дальше  нас  прибило к какому-то берегу и нас нашли вот эти милые
дети.
     - Какие дети? - Волшебник завертел головой.
     - Они стоят рядом с вами, - терпеливо разъяснил Попугай.
     -  Батюшки, так это дети? Я думал, это стулья. Здравствуйте, детки. - И
волшебник дружески помахал рукой ближайшим стульям.
     - Чем скорее я отыщу вам очки, тем лучше, - заметил Попугай. - Так вот,
если бы не мужество и отзывчивость этих детей, меня бы здесь не было.
     -  Стало  быть,  я  в  неоплатном долгу перед вами, - сказал волшебник,
пытаясь пожать руку стулу, - в неоплатном долгу.
     - А теперь прежде чем приступать к делу, - продолжал Попугай, - я поищу
очки. Куда вы их клали в последний раз? Что вы в них делали?
     -  Я  не очень твердо помню, - с беспомощным видом ответил волшебник. -
Сперва  заварилась  та  история  с василисками, и я потерял одну пару очков.
Потом  мне  пришлось  возиться  с  Табитой,  когда  она  впала  в совершенно
истерическое состояние, и я потерял вторую пару. А куда я дел запасные очки,
я не помню.
     - Хорошо, не двигайтесь с места, пока я не вернусь, - приказал Попугай,
- а то вы опять ушибетесь.
     Он принялся летать по комнате, заглядывая в разные уголки.
     - Не хотите ли сесть, мистер Джанкетбери? - Пенелопа дотронулась до его
руки. - Сзади вас диван.
     - Ох... я... э-э-э, да, благодарю вас, - отозвался волшебник. - Только,
пожалуйста, зовите меня Ха-Ха. Все здесь меня так зовут.
     - Спасибо. - Пенелопа усадила его на диван.
     - Ты - дитя женского пола? - спросил Ха-Ха, вглядываясь ей в лицо.
     -  Да.  - Пенелопа улыбнулась. - Меня зовут Пенелопа, а это мои кузены,
Питер и Саймон.
     -  Здрасте,  здрасте! - Волшебник закивал в том направлении, где стояли
мальчики. - Мне пришло в голову вот что: раз ты дитя женского пола, не могла
бы ты пойти успокоить Табиту? Понимаешь, как женщина женщину?
     -   Мне   никогда   еще   не  приходилось  успокаивать  драконов,  -  с
беспокойством  отозвалась  Пенелопа.  -  Я не совсем уверена, что у меня это
получится.
     -  А  я  уверен. - Волшебник с лучезарной улыбкой посмотрел на нее. - У
тебя  такой  добрый  голос.  Как это великодушно, что ты вызвалась помочь. Я
отведу тебя к ней, как только получу очки.
     В эту минуту камнем на них упал Попугай, держа в клюве очки.
     - Получайте, - сказал он. - Они были в банке с лунноморковным вареньем.
Как они туда попали?
     -  Ах  да...  -  Волшебник с очень довольным видом вздел очки на нос. -
Теперь я вспоминаю, как клал их туда. Я решил, что место такое неподходящее,
что уж я непременно его запомню.
     Попугай   испустил   тяжкий  вздох  страдальца,  которому  уже  не  раз
приходилось участвовать в подобных поисках.
     -  Какие же вы симпатичные детки. - Волшебник просиял. - Мальчики такие
красивые,  а девочка прехорошенькая. И подумать только - у каждого свой цвет
волос.  Это  так  удобно  для  того,  чтобы  различать  вас.  Особенно когда
потеряешь  очки.  Постойте-ка,  я попробую запомнить: Пенелопа - медно-рыжая
головка,  у  Питера черные кудри. Так. Стало быть, Саймон блондин. Так, так,
уверен, что недельки через две я выучу вас.
     -  Оставим  это,  -  прервал его Попугай. - Расскажите лучше, что здесь
происходит.
     -  Ну,  -  посмеиваясь,  ответил  волшебник,  -  у  василисков начались
кое-какие  неприятности.  Они, правда, овладели заклинанием, касающимся яиц,
что  огорчительно,  но, получив в руки Книгу Заклинаний, они сделались очень
честолюбивы.  А поскольку, как тебе известно, они всегда были бестолковы, то
они перепутали заклинания и не успели глазом моргнуть, как превратили одного
часового  в  пучок  лунной  моркови, а другого - в большое пробочное дерево,
искривленное молнией.
     -  Хо-хо-хо!  - захохотал Попугай, хлопая себя крыльями по бокам. - Вот
так штука! А дальше что?
     -  Потом  они  явились  сюда  и стали вынуждать меня спуститься вниз, в
долину,  чтобы  там  произносить за них заклинания, - с негодованием ответил
волшебник. - Тогда я укрылся здесь, и сюда они уже проникнуть не смогли.
     - Вопрос в том, - сказал Попугай, - что предпринять теперь?
     - Сам знаешь, - проговорил волшебник, - без Травника и Книги Заклинаний
я  ничего  сделать  не  могу. Говорят, они держат все три книги в подземелье
своего  замка  и,  как видно, крепко стерегут. Не представляю, как их оттуда
вызволить, а без них мы беспомощны.
     -  Неужели  вы  не  помните  ни  одного  заклинания наизусть? - спросил
Попугай.
     -  Не  помню.  В моем возрасте память слабеет. И главное, я точно знаю,
что  там  имеется  специальное  заклинание  против  василисков, но в чем оно
заключается, вспомнить не могу, вот что обидно.
     - Ну ничего, вдруг вы его еще вспомните, - ободрил его Попугай.
     -  Нет,  -  с несчастным видом возразил волшебник. - Я уж и так, и этак
пробовал - не могу вспомнить, и все.
     - Неважно, - весело утешил его Попугай, - не тревожьтесь, мы что-нибудь
придумаем.   А   теперь   почему  бы  вам  не  состряпать  что-нибудь  такое
лунноморковное? Вы потрясающе это делаете.
     -  Правда,  вы  хотите  есть?  С  радостью,  - оживился волшебник. - Но
сначала я отведу Питера к Табите, ей полезно женское общество.
     - Вы хотите сказать - Пенелопу? - поправил Попугай.
     - Это у которой белокурые волосы? - осведомился волшебник.
     - Нет, рыжие, - возразил Попугай.
     - Ах да. Пойдем же, Пенелопа, душенька.
     - Ступай, - поторопил ее Попугай. - Табита не опасна.
     Несмотря  на  заверение,  Пенелопе,  когда она следовала за волшебником
через кристальный лабиринт, было очень не по себе.
     -  Я  поместил  ее в восточное крыло, - объяснил волшебник по дороге. -
Во-первых, оно огнеупорное, а во-вторых, звуконепроницаемое.
     Пенелопа  поняла  здравость  его  рассуждений, как только они подошли к
восточному крылу. Шум, поднятый безутешной драконихой, был невообразимый.
     -  У-у-у!  У-у-у!  -  услышала  Пенелопа рев Табиты. - У-у-у! Глупое я,
безмозглое создание! Беспечная несообразительная растяпа! У-у-у!
     Волшебник ввел Пенелопу в комнату, обставленную как спальня.
     На   громадной   с  пологом  кровати,  содрогаясь  от  рыданий,  лежала
дракониха.  Она была не так уж велика, как представляла ее себе Пенелопа, не
крупнее  пони,  кирпично-красного  цвета,  а  вдоль  шеи  и  спины у нее шла
нарядная  оборка  из золотых и зеленых чешуек. Огромные бледно-голубые глаза
ее были полны слез.
     - Хватит, хватит, Табита, - проговорил волшебник. - Я тут тебе кое-кого
привел - девочку по имени Пенелопа.
     - Очень приятно, - сказала Пенелопа.
     -  Нет,  нет,  неприятно!  - заревела Табита. Из ее глаз по щекам текли
слезы  и,  нагретые пламенем из ноздрей тут же обращались в пар. - Никому не
может  быть  приятна  такая  никчемная, никудышная, дрянная дракониха! Таких
больше днем с огнем не найдешь! У-у-у!
     -  Может,  если  вы  расскажете мне про свое горе, - ласково предложила
Пенелопа,  -  вам  станет легче? Видите ли, мы с моими кузенами пришли сюда,
чтобы вам помочь.
     -  Вы  очень  добры, - захлебываясь, прорыдала Табита, - но я одинока и
всеми  покинута, и никто мне не поможет, и я сама во всем виновата, у-у-у! И
ничего... у-у-у... нельзя... у-у-у... поправить!
     -  Все равно, - твердо сказала Пенелопа, - на всякий случай расскажите.
Слезами уж точно горю не поможешь.
     Табита   достала  из-под  подушки  огромный  носовой  платок  и  громко
высморкалась.  Платок  немедленно  загорелся. Пенелопе и волшебнику пришлось
затаптывать огонь.
     -  Как  будто я ее не предупреждал, чтобы она пользовалась огнеупорными
платками,  -  недовольно  повторял  он.  -  Двадцать раз предупреждал. Ты не
представляешь себе, до чего небрежны все эти огнедышащие.
     -  Да, да, оскорбляй меня... у-у-у... когда и так мое сердце разбито...
у-у-у...  из  всех  драконов  я  осталась  одна, - прорыдала Табита. - Ругай
меня...  у-у-у...  я  осталась  слабая  и  беззащитная,  последняя  из  рода
драконов!..
     -  Батюшки!  -  проговорил волшебник. - Что бы я ни сказал, все не так.
Оставляю  вас одних. Если что-то понадобится, позвони. В неотложном случае -
пять звонков.
     Волшебник поспешно ретировался, а Пенелопа с опаской присела на краешек
кровати рядом с Табитой.
     -  Послушай,  Табита, - сказала она ласково, но решительно. - Ты только
расстраиваешь  себя. Что толку плакать? А вот если ты возьмешь себя в руки и
расскажешь мне, в чем дело, уверена, мы тебе поможем.
     - Ну вот, - проговорила Табита, всхлипывая и прерывисто вздыхая, отчего
из  носу  у  нее  розовыми  лепестками  вырывалось пламя. - Ну вот, время от
времени  все  драконы, кроме одного, исчезают, и тогда этот последний дракон
становится  хранителем  яиц,  которые  по  одной штуке кладет каждый дракон,
прежде  чем  исчезнуть.  Меня  выбрали  хранительницей  яиц,  и я этим очень
гордилась, потому что такая большая ответственность - сознавать, что будущее
драконов находится в твоих руках, вернее, в твоей корзинке.
     -  Да,  очень  большая ответственность, - с серьезным видом подтвердила
Пенелопа.
     -  Ну  вот,  я  как  раз  поднималась  сюда  и  несла  яйца - их всегда
высиживают в Кристальных пещерах, - как вдруг мне повстречались василиски, с
которыми я вообще-то никогда не разговариваю, они такие вульгарные и буйные.
Но  они  мне  сказали, будто теперь все будет по-другому и им велено отнести
яйца для высиживания к ним в замок. И я по глупости отдала им яйца, а они...
у-у-у,  у-у-у...  помчались  прочь  и  крикнули,  что  и  не  собираются  их
высиживать, и теперь... у-у-у... драконов БОЛЬШЕ НЕ БУ-У-УДЕТ!
     -  Жестокие  звери!  - сердито проговорила Пенелопа, когда Табита опять
принялась  бурно  рыдать.  -  Ну  ничего,  мы  с  моими  кузенами собираемся
проникнуть к ним в замок и отнять Великие Управляющие Книги и драконьи яйца.
     - Правда? Отнимете? - обрадовалась Табита. - Но как?
     -  А  вот  так...  -  начала Пенелопа и остановилась. Уголком глаза она
заметила  какое-то движение около большого шкафа, стоявшего в темном углу. -
Скажи-ка, - произнесла она, - тут в пещерах есть кто-нибудь еще кроме тебя?
     - Кто-нибудь еще? - недоумевающе повторила Та-бита. - Нет, кроме меня и
Ха-Ха, никого. А что?
     Пенелопа,  ничего  не  отвечая,  направилась к звонку и нажала его пять
раз.  Через  несколько  секунд  послышался  топот,  дверь  распахнулась, и в
комнату ворвались Питер, Саймон и Ха-Ха и позади них Попугай.
     - Что случилось? - воскликнул волшебник.
     - В чем дело? - закричали мальчики.
     - Заприте двери, - проговорила Пенелопа.
     Они заперли дверь и выжидающе уставились на нее.
     - Ну? - спросил Саймон.
     -  К  нам подослан шпион, - спокойно произнесла Пенелопа. - Он прячется
около шкафа.



        4. Шпионы и планы

     - Шпион, Пенни? - недоверчиво переспросил Питер. - Ты уверена?
     - Какого рода шпион? - спросил Саймон.
     -  Не знаю, я видела только, как он шевельнулся вон там, возле шкафа, -
показала Пенелопа. Мальчики шагнули в темный угол.
     - Ты совершенно права, - сказал Питер и, нагнувшись, кого-то схватил.
     -  Ну ты, пусти, - произнес хриплый голос. - Пусти, кому говорю, больно
делаешь.
     В  руке  Питер  держал  за одну ногу толстую бородавчатую зеленую жабу.
Жаба была в визитке и белокуром парике и сжимала в лапе серый цилиндр. Когда
Питер  опустил  ее, она съежилась на полу, судорожно раздувая горло и нервно
следя за ними выпученными желтыми глазами.
     -  Вот,  пожалуйста,  -  торжествующе  проговорила Пенелопа. - Я же вам
говорила, что тут шпион.
     - Ничего я не шпион, - хриплым голосом возразила жаба.
     - Кто же ты в таком случае? - грозно спросил Саймон.
     -  Я...  я...  как его... купец-меховщик из Владивостока. У меня жена и
шестеро ребятишек, и мне надо их содержать.
     - Никакой ты не купец, - в негодовании заявил Питер.
     -  А  что, не похож я разве на купца-меховщика из Владивостока, который
еле концы с концами сводит? - плаксиво спросила жаба.
     - Нисколечко, - отрезал Саймон.
     Жаба на минутку задумалась.
     -  А  как насчет торговца бриллиантами, который прикатил прямехонько от
зулусов, а? - Физиономия у жабы прояснилась.
     - Тоже не похож, - отверг и это предложение Питер.
     -  А  если  знаменитый  нейрохирург  из Катманду? - с надеждой в голосе
осведомилась жаба.
     - Не пойдет, - ответил Саймон.
     -  Ладно,  так  и  быть,  скажу  вам  правду-матку,  - задушевным тоном
произнесла  жаба.  - Я - богатый фермер из Онтарио, хозяин молочной фермы. У
меня отпуск, и я надумал проведать свою племянницу.
     - Я тебе не верю, - сказала Пенелопа. - Ты шпион.
     -  Да  не  шпион я, лопни мои глаза, - запротестовала жаба. - Лопни мои
глаза,  мисс.  Я  вам  говорю  все, как есть, начистоту. Я вполне зажиточный
торговец зерном, который путешествует инкогнито, как бы по торговым делам.
     - Ты просто-напросто жаба и шпион, - сказал Питер.
     -  Да,  и  притом  незадачливый  шпион,  жалкий,  уродливый, в парике и
визитке и дурацком цилиндре, - добавил Саймон.
     - Ты никакого права не имеешь оскорблять мой цилиндр, - обиженным тоном
заявила  жаба.  -  В  чем  дело?  Шикарный цилиндр! Можно смело сказать: моя
лучшая маскировка, в смысле мой лучший наряд.
     - Ты шпион, - повторил Питер. - Знаешь, что бывает со шпионами?
     -  Да  не шпион я, ей-богу, - лихорадочно запротестовала жаба. - Нельзя
меня трогать, потому как я вовсе не шпион.
     - Шпионов расстреливают, - заметил Саймон.
     - Или пытают, - добавил Питер.
     - Или пытают и расстреливают, - зловеще подытожил Попугай.
     -  Слушайте,  полегче!  Зачем  такие  слова?  -  переполошилась жаба. -
Слушайте,  сейчас  я  вам  выложу  все  как  на  духу.  Я не хотел говорить,
заметьте, но вы меня вроде как вынудили.
     - Ну? - поторопил ее Саймон.
     -  Я  -  богатый-пребогатый банкир литовского происхождения, у которого
жена,  двое  ребятишек  и  старенькая мамаша на иждивении, - созналась жаба,
надвигая цилиндр на глаза и засовывая большие пальцы за проймы жилетки.
     - Ни одному слову не верю, - сказала Пенелопа.
     -  Я тоже, - присоединился Попугай. - Банкир, видали вы? Да такая жаба,
как ты, дважды два не сосчитает.
     -  А  и  не  надо  считать, - заверила его жаба. - Если ты банкир, так,
лопни  мои глаза, тебе ни математики, ни чего другого и ведать не требуется.
Знай присматривай за чужими денежками и не отдавай нипочем, кто ни попросит,
- вот и вся работа.
     -  Вздор! - презрительно отозвался Попугай. - Абсолютный вздор и к тому
же  неизобретательный. А теперь, если не скажешь нам правды, Табита поджарит
тебе слегка пятки, а, Табита?
     -  С  большим удовольствием. - Табита выпустила двадцать четыре колечка
дыма и две длинные струи пламени из ноздрей.
     -  Ух!  Слушайте,  так  нечестно!  -  Глаза жабы наполнились слезами. -
Нехорошо мучить бессловесное животное. И костюм можно попортить, а я за него
еще не все деньги выплатил.
     - Нас это не касается, - возразил Попугай. - Скажи правду, и мы тебя не
тронем.
     -  Ей-богу?  -  с  надеждой  спросила жаба. - А скажите: "Вот те крест,
умру, если обману"?
     - Да, - ответил Попугай.
     - Ладно. - Жаба набрала в рот воздуху. - Я...
     -  Смотри  - только правду, - предупредил Попугай. - Это твой последний
шанс.
     -  Да понял уж, понял, - отозвалась жаба. - Зовут меня Этельред, мистер
Жаб, без определенного местожительства.
     - Шпион? - дополнил Питер.
     -  Ну  да.  То  есть  нет,  я  как бы полушпион. Понимаете, - продолжал
Этельред, - это василиски виноваты. Мне не по росту было их яйца высиживать,
я с них все время падал и ушибался. Тогда я и говорю их главному: "Почему бы
не поручить, значит, мне то, для чего я создан?"
     - Шпионить, что ли? - недоверчиво спросил Саймон. - Да из тебя же вышел
бездарный шпион.
     - Ты не имеешь никакого права оскорблять меня. - Этельред надулся. - Из
меня вышел бы шпион что надо, просто я не успел пройти полный курс.
     - Какой курс? - поинтересовался Питер.
     -  Курс заочного обучения, - пояснил Этельред. - Я только до маскировки
дошел  и  до  иностранных акцентов, а тут василиски и говорят: "Слушай, а ну
быстрее  скачи  в  Кристальные  пещеры,  разведай,  что там затевает Ха-Ха".
Спровадили меня в два счета, я даже невидимые чернила не захватил.
     Пенелопе стало ужасно его жалко.
     -  Так,  - сказал Попугай. - Удачно, что мы тебя перехватили, теперь ты
нам дашь кое-какие сведения.
     -  Нет. - Этельред замотал головой. - Ни слова, хоть режьте. Я буду нем
как могила. Вот так.
     Табита выдохнула две струйки пламени.
     -  Ладно,  так  и  быть,  -  поспешно  сказал  Этельред.  - Я вам выдам
чуть-чуть, что-нибудь такое не важное.
     -  Куда они дели Великие Управляющие Книги? - задал вопрос волшебник. -
Они в безопасности?
     -  Что  да,  то да, - подтвердил Этельред. - Они у них в подземелье под
усиленной охраной. Ох и в здоровую лужу они сели с этими заклинаниями. Смеху
было!  Я  чуть  не  помер.  Ну  и  взбесился  их  главный, когда два часовых
превратились  в  дерево  и  в пучок морковки. Все наши жабы прямо в истерике
катались, ей-богу.
     - А что с драконьими яйцами? - спросил Попугай.
     - А чего им делается? В порядке, - ответил Этельред.
     -  Они целы? В замке василисков? Мои драгоценные! - взвизгнула Табита и
хлопнулась в обморок.
     -  Слушайте, чего это она? - спросил Этельред. - Ясно, они целы. Как их
сложили в пыточную камеру, так они и лежат себе одно к одному.
     Все принялись похлопывать Табиту по лапам и занимались этим до тех пор,
пока она не пришла в себя. По мудрому замечанию волшебника, не было никакого
смысла жечь у нее под носом перышко, как делают в подобных случаях.
     - Выкладывай, - сказал Попугай Этельреду, - какой вход в замок лучше.
     -  Вход  только  один,  -  вмешался волшебник, - через подъемный мост и
главные ворота.
     -  А  вот  и ошибаетесь! - торжествующе провозгласил Этельред. - Вы тут
думаете, что больно умные, все знаете, так? А вот и нет. Съели?
     - Как же можно еще туда попасть? - удивился волшебник.
     - Э-э-э, нет, - с хитрым видом протянул Этельред. - Этого вам у меня не
выудить. Дудки, я вам не переползчик какой-нибудь.
     - Перебежчик, - поправил Питер.
     - Все равно. И не этот.
     -  Я  тебе  не  верю,  -  сказала Пенелопа. - С той минуты, как мы тебя
поймали,  ты  ни одного правдивого слова не сказал. И сейчас ты опять врешь,
как  и  раньше  про  нейрохирурга. Ты нас обманывал насчет своей профессии и
теперь обманываешь - говоришь, будто в замок есть еще один вход.
     -  Не  вру  я,  мисс,  ей-богу,  - запротестовал Этельред. - Может, я и
приврал  пару  раз,  но сейчас я говорю чистую правду: в замок можно попасть
через сточную трубу.
     - Браво, Пенни! - закричал Питер.
     - Весьма умно, - похвалил Попугай.
     - Блестяще, - сказал волшебник.
     -  Эй,  слушайте... - Этельред вдруг сообразил, что проговорился. - Это
нечестно, мисс, право, нечестно.
     - А шпионить за нами честно? - отрезала Пенелопа.
     -  Так моя профессия такая - мастер шпионажа, - возразил Этельред. - Вы
не имели права выманивать у меня обманом тайну.
     -  Прости,  но  без этого нельзя было обойтись, - сказала Пенелопа. - И
потом, никто этому не удивится, потому что ты плохой шпион.
     - Послушайте, это несправедливо, я ведь только полкурса успел пройти, -
обиженно оправдывался Этельред. - Вообще-то, у меня очень хорошо получается.
Венгерский торговец рыбой, вдовец с тремя дочками бесподобно выходит. Так во
всяком случае моя мамаша говорит. Хотите послушать? А то еще могу изобразить
из  себя  польского  графа,  который обеднел и ему пришлось продать замок со
всем добром.
     -  В  другой раз, - остановил его Попугай. - Сейчас мы хотим знать, как
попасть в сточную трубу.
     -  Полегче,  -  запротестовал  Этельред,  - что же мне, ВСЕ секреты вам
выдать?
     -  По-моему, - Пенелопа подмигнула Попугаю, - Этельред не понимает, что
мы предлагаем ему очень важную работу.
     - Кому? Мне? - озадаченно переспросил Этельред. - Что за работа?
     - Мастер контршпионажа, - с серьезным лицом ответила Пенелопа.
     - Это кто? Я? - От возбуждения глаза у Этельреда выпучились еще больше.
- А это что за штука?
     - Это самый главный вид шпионства, - ответил Питер.
     - Да, - подтвердил Саймон, - необычайно важная работа.
     -  Ух ты! - Объяснение явно произвело на Этельреда сильное впечатление.
- И как, значит, это делается?
     -  Ты  притворяешься,  будто  продолжаешь  шпионить  за  нами  в пользу
василисков,  -  пояснила  Пенелопа.  -  А  на  самом  деле  ты  шпионишь  за
василисками в нашу пользу. За это тебя будут звать мастер контршпионажа Икс.
     - А почему Икс? Почему мне нельзя зваться своим именем?
     - Потому что мастерам контршпионажа так не полагается, - ответил Питер.
- Они слишком важные персоны, чтобы называться обыкновенными именами.
     Этельред некоторое время размышлял.
     -  А  маскировку мне придется применять? - осведомился он. - Вообще-то,
маскировка у меня выходит лучше всего, мне было бы нежелательно ее бросать.
     -  Конечно, ты будешь применять маскировку, - успокоила его Пенелопа. -
По большей части тебе придется носить дьявольски хитрую личину.
     - Какую? - Глаза у Этельреда чуть не выскочили от волнения.
     - Свою собственную, - ответила Пенелопа. - Ты будешь носить личину жабы.
     -  Эй,  полегче!  Василиски  ведь  знают,  что  я жаба, - запротестовал
Этельред.
     -  Вот  в этом и заключается дьявольская хитрость, - объяснил Саймон. -
Потому что под личиной жабы будет скрываться мастер контршпионажа Икс.
     -  Ух  ты!  -  На  физиономии  Этельреда выразилось понимание. - Ух ты,
неглупо  придумано,  прямо  совсем  неглупо.  Ей-богу,  самое что ни на есть
расшпионское шпионство.
     Дети с облегчением вздохнули. Попугай обменялся взглядом с волшебником.
     -  Значит,  ты  согласен  принять  эту  высокую  должность?  - спросила
Пенелопа.
     -  Да, мисс, с охотой, мисс. - Глаза Этельреда сияли. - И позвольте мне
сказать,   мисс,   для   меня  будет  одно  удовольствие  работать  с  таким
компаньоном, как вы, мисс, - из себя хорошенькая, а ум выдающийся, прямо как
у меня.
     -  Большое спасибо, - ответила Пенелопа, с трудом удерживаясь от смеха.
-  Теперь,  как  только  Ха-Ха накормит нас, мы примемся за разработку плана
действий.
     Все  отправились назад в большую комнату, и Пенелопа помогла волшебнику
подать  на  стол  дивный  обед:  овощной  суп,  жаркое из баранины с зеленым
горошком  и  печеным  картофелем с маслом, а на сладкое - свежая клубника со
взбитыми сливками и меренгами, обложенная мороженым.
     - Изумительно, - похвалил Питер, приканчивая вторую порцию клубники.
     -  Да,  Ха-Ха  любит  иногда  побаловать нас таким пиршеством на скорую
руку,  - заметил Попугай. - Он действительно прекрасно готовит. Ну, и лунная
морковь, естественно, способствует этому. Универсальный продукт.
     -  Да,  кстати, ты все время поминаешь про нее, - сказала Пенелопа, - и
вы пели про нее, когда мы познакомились. Что это такое?
     -  Одно  из лучших изобретений Ха-Ха, - ответил Попугай. - Выглядит как
красная  с белыми полосами морковь. В год мы снимаем один урожай. Происходит
уборочная церемония, а потом мы развешиваем морковь сушиться.
     -  Сушеная  она  выглядит  вот так. - Волшебник положил на стол длинный
овощ  в  форме моркови, твердый, как бутылочная тыква. - Когда она высыхает,
на ней появляются инструкции. Смотрите!
     На  боку  у  морковки  ребята  увидели  готическую надпись с множеством
завитков  и загогулин: "Жареная свиная нога: всыпать содержимое в кастрюлю и
поставить  в  печь на два часа. Подкладывать не больше двух поленьев за один
раз. Жаркое поливать часто". Разломив морковку, волшебник показал содержимое
- бурый порошок.
     - Как? Все, что мы ели, сделано из этого? - не поверил Саймон.
     - Да, - скромно ответил волшебник.
     -  И это не имеет ничего общего с обычными консервированными и сушеными
полуфабрикатами, - добавил Попугай. - Она растет в земле и поэтому не теряет
полезных качеств.
     - Невероятно! -воскликнул Питер.
     -  Ха-Ха изобрел ее в тысяча пятьсот девяносто шестом году, - продолжал
Попугай. - Он всегда опережал свое время.
     -  Знаете,  по-моему,  вы  самый замечательный волшебник, - проговорила
Пенелопа. - Ваши изобретения всегда так практичны!
     - Благодарствую, благодарствую. - Волшебник слегка покраснел. - Главная
заслуга принадлежит Великим Книгам. Без них я мало что могу.
     -  Да,  и  поэтому  так  важно  вернуть  их, - добавил Попугай. - Итак,
давайте разработаем тактику. Прежде всего, где план замка василисков?
     -  Он  у  меня тут. - Волшебник достал из складок своего одеяния свиток
пергамента, и они расстелили план на столе.
     - Так, милейший Этельред, - продолжал Попугай, - где твоя сточная труба?
     Этельред  некоторое  время  сосредоточенно рассматривал план, судорожно
раздувая горло; парик съехал ему на один глаз, цилиндр сидел на затылке.
     -  Вот  тут  подъемный  мост, - показал он наконец, - тут живет главный
василиск,  а  вон там в бараках квартируют остальные. Тут вот внизу темница,
где они держат Великие Книги. А тут пыточная камера, тут и хранятся драконьи
яйца.
     - Мои драгоценные! - пронзительно вскрикнула Табита.
     -  Ну-ну,  никаких обмороков, - раздраженно остановил ее Попугай. - Нам
некогда с тобой возиться.
     -  А  вон  тут, - Этельред ткнул в карту большим пальцем, - две темницы
помельче, куда складывают всякий хлам. Меня туда как-то послали за стулом, я
и  заприметил  эту  самую  трубу,  ясно?  Вот  я  возьми и прогуляйся по ней
подальше, как бы в шутку, а она, оказывается, проходит под крепостным рвом и
выходит в полях - вот здесь. Я и сказал себе: "Этельред, ей-ей, когда-нибудь
этот вход еще пригодится". Вот он и пригодился! - Этельред с довольным видом
обвел всех взглядом.
     - Это было очень умно с твоей стороны, - похвалила его Пенелопа.
     Этельред залился краской до корней парика.
     -  Так... - Саймон нахмурился, разглядывая карту. - Если мы и проникнем
в  этом  месте, нам все равно предстоит иметь дело с часовыми, прежде чем мы
выкрадем Главные Книги.
     -  Нам  их не выкрасть, - хмуро заметил Попугай, - во всяком случае, не
таким  способом.  Каждая  книга весит килограммов сто пятьдесят, и размер их
метр на два.
     - Вот тебе на! - воскликнул Питер. - Почему ты раньше не сказал?
     -   Любезный  Попугай,  -  проговорил  волшебник,  -  книги  совсем  не
обязательно  выкрадывать, надо просто найти в них указание, как расправиться
с  василисками,  которое я имел глупость забыть. Тогда мы сможем прогнать их
из замка и спасти книги.
     -  Разумеется,  -  возбужденно подтвердил Саймон,- вы совершенно правы,
Ха-Ха.  Главное  -  попасть  внутрь  и  отыскать  нужное заклинание, и все в
порядке.
     -  Значит,  остается  только  придумать, как напугать стражу, - добавил
Питер. - Чего боятся василиски?
     -  Шутите, мистер? - недоверчивым тоном спросил Этельред. - Да их разве
напугаешь?  Чего  им  бояться,  когда они плюются огнем на три метра впереди
себя.
     -  Он  абсолютно прав, - ввернул Попугай. - Василиски всегда отличались
тщеславием и наглостью.
     Последовало долгое молчание, лишь Дульчибелла что-то тихонько напевала,
перестилая постель Попугая.
     -  Итак, - сказала наконец Пенелопа. - Раз их ничем не напугать, нельзя
ли их чем-нибудь отвлечь?
     - Только не их, - ответил волшебник. - С василисками это не пройдет - у
них,  знаете,  настоящая  военная дисциплина, а это, как известно, означает,
что  часовые  не  думают, они повинуются приказам. И если им велено охранять
темницу, они будут охранять ее, хоть ты что.
     Все опять надолго замолчали.
     -  Вот  что  я  скажу, - неожиданно заявил Этельред. - Есть одна штука,
которая может сдвинуть их с места.
     - Какая? - хором закричали все в нетерпении.
     -  Значит,  так, - продолжал Этельред. - Главный василиск объявил, что,
мол,  долг  василисков  поймать  Ха-Ха.  "Тот,  - говорит, - кто поможет его
сцапать,  получит повышение". Вот я и подумал: если бы Ха-Ха им показался на
минутку,  они  бы  решили,  что  сейчас  они  его  схватят.  И  тут бы они и
сдвинулись с места.
     -  Превосходная идея, будь Ха-Ха помоложе лет на двести, - сухо заметил
Попугай.  -  Вряд  ли  можно ожидать, что он в его возрасте будет ползать по
сточным трубам, а потом удирать от василисков.
     -  Да,  к  большому  моему сожалению, Попугай прав, - сокрушенным тоном
проговорил волшебник.
     - А что, если подделать Ха-Ха? - предложил вдруг Саймон.
     Опять последовала долгая пауза, все переглянулись.
     - Что-то вроде двойника? - спросила Пенелопа.
     -  Да,  -  ответил Саймон. - Может быть, кому-нибудь из нас нарядиться,
как Ха-Ха...
     -  Нет,  нет,  - остановил его волшебник. - Кажется, у меня кое-что для
этого  есть.  Когда  мне  в  последний раз шили платье, для примерок сделали
куклу, похожую на меня.
     - Портновский манекен! - обрадованно воскликнула Пенелопа.
     - Вот-вот, - взволнованно продолжал волшебник. - Стало быть, у нас есть
манекен  моего  роста  и  с  моей  фигурой, и у меня найдется лишняя шляпа и
платье.
     - Лицо смастерим из лунного желе! - сказал Саймон.
     - Разрисуем и сделаем похожим на Ха-Ха! - подхватил Питер.
     -  И  уж  если  тут  часовые  у  нас  не  забегают, значит, их ничем не
проймешь!  -  завопил Этельред, пускаясь в дикий галоп вокруг стола, так что
цилиндр свалился у него с головы.
     -  Постойте,  постойте, - остановил их Попугай. - Все это прекрасно, но
как он будет передвигаться?
     - А вот так! - От возбуждения Этельред так раздулся, что визитка на нем
трещала по всем швам. - На колесах, вот как!
     - На колесах? - Все были в полном недоумении.
     - Да, - ответил Этельред. - Где ваш план?
     С минуту он изучал план, потом с довольной ухмылкой откинулся назад.
     - Да, все в порядке, - проговорил он.
     - Что в порядке? - спросили все.
     -  Значит,  так... - Этельред опять наклонился над планом, водя большим
пальцем. - Вот тут две темницы, которые кладовые, а вот сюда попадаем мы.
     - Понятно, - поторопил его Попугай, - продолжай.
     -  Значит,  в  этой темнице они держат книги. А прямо напротив нее идет
длинный коридор, и он понижается в сторону рва.
     -  Да,  конечно!  -  Волшебник  хлопнул  себя  ладонью  по лбу. - Здесь
измеряют уровень воды во рву. Как глупо, что я об этом забыл.
     - В конце коридора, - продолжал Этельред, - будет ров, теперь понятно?
     - Нет, не понятно, - проговорил Питер.
     -  Значит,  так:  мы  заходим  в эту темницу, а потом я выхожу и как бы
отвлекаю часовых.
     - Ты производишь отвлекающую атаку, - подсказал Попугай.
     -  Как  бы не так, - отозвался Этельред. - Нет уж, давайте по-честному.
Ничего такого опасного я делать не собираюсь. Просто я отвлекаю их внимание,
а  пока  их  внимание  отвлечено,  вы ставите в начале коридора вашу куклу и
толкаете  ее.  Она  катит себе вниз на колесиках, а я говорю: "Эй, смотрите,
никак это Ха-Ха!" - и тут они все кидаются за ним вдогонку, ясно?
     - Великолепная идея! - восторженно подхватил Саймон.
     -  Да.  -  Питер  с  уважением  посмотрел  на Этельреда. - Он и вправду
становится опытным мастером контршпионажа.
     -  Но  имейте  в  виду: до успешного завершения нам еще много предстоит
сделать, - озабоченно предостерег Попугай.
     -  Давайте  разделим  работу, - предложил Саймон. - Этельред, Ха-Ха и я
определяем расстояния и вырабатываем детали, чтобы подготовить все как можно
точнее.   Попугай,   Питер   и  Пенелопа  с  помощью  Табиты  и  Дульчибеллы
подготовляют  манекен.  Какое  время  лучше всего подходит для атаки, как вы
считаете?
     -  Середина  ночи,  -  ответил  волшебник,  доставая из складок одеяния
большие  часы.  - Таким образом, у нас есть шесть часов на подготовку. Чтобы
было потемнее, я выключу луну.
     - А вы это можете? - изумилась Пенелопа.
     -  О,  да,  - с гордостью ответил волшебник, - с легкостью. А в крайнем
случае могу отключить и солнце.
     -  Хорошо,  тогда начнем, - проговорил Питер. - Пойдем, Попугай, покажи
мне, где вы держите лунное желе.
     Следующие  три  часа кипела работа. Этельред, Ха-Ха и Саймон нарисовали
мелом на полу вход в темницу и покатый коридор и выбрали самое удачное место
для  установки  манекена.  Табита  и  Дульчибелла  не  без  соперничества  и
пререканий  нарядили  манекен  после  того,  как  его поставили на колесики,
сделанные из лунного желе. Но больше всего времени у них ушло на голову - на
то,  чтобы  придать  кукле сходство с волшебником. Было сделано и отвергнуто
шесть  лиц,  пока  удалось  создать наиболее совершенный вариант, который их
удовлетворил.  Затем  с  большой  тщательностью  Пенелопа  разрисовала  лицо
манекена   масляной  краской.  Они  приклеили  фальшивую  бороду  и  волосы,
приставили  голову  к  туловищу, нахлобучили остроконечную шляпу и отступили
назад. Последовало долгое молчание, которое прервал Этельред.
     -  Ух  ты!  -  сказал он хриплым шепотом. - Ей-богу, вылитый Ха-Ха, как
есть  Ха-Ха,  прямо  двойник. Уж если этим их не одурачишь, значит, ничем не
одурачишь.
     -  Должен сказать, - рассудительным тоном произнес Попугай, - по-моему,
он  прав.  Даже  я  мог  бы принять его за Ха-Ха. Восхитительный, вводящий в
заблуждение дубликат.
     -  Ух ты, как начнете чесать, так не остановишь! - восхитился Этельред.
- И откуда вы столько всяких слов знаете?
     -  У  тебя  тоже  была  возможность  овладеть  языком, - сурово ответил
Попугай,  -  когда  Ха-Ха  организовал  бесплатную школу для жаб. Посещал ее
кто-нибудь из вас? Нет! Вы предпочли сидеть по болотам, распевать песни и по
совместительству  высиживать  яйца  для  василисков.  Причем  и то, и другое
делали плохо.
     -  Это  не  моя  вина,  ей-богу, - оправдывался Этельред. - Сам я очень
хотел ходить в школу, да моя мамаша сказала, что не видит проку от всей этой
учености. Она считала, что мне надо, так сказать, заняться ремеслом.
     - Ну и чем ты занялся? - Пенелопе стало жаль его.
     - Шпионством, сами знаете. "Для хорошего шпиона всегда место найдется",
- говорила моя мамаша.
     Попугай испустил искренний вздох.
     -  Все  они  одинаковы, эти жабы, - пробормотал он. - Полное отсутствие
логики.
     -  Ладно,  -  сказал  Саймон,  -  повторим  план кампании. В экспедицию
отправляются  Питер,  я,  Попугай  и, естественно, Этельред, наш проводник и
мастер контршпионажа.
     - Погодите, - прервала его Пенелопа. - А как же я?
     -  А  тебе  лучше  остаться со мной, моя милочка, - сказал волшебник. -
Ведь это опасное предприятие.
     -  И  пускай,  - заупрямилась Пенелопа, - я иду с ними. В конце концов,
это  я перехитрила Этельреда и вынудила его проговориться про сточную трубу.
Без меня вы вообще никуда бы не пошли.
     - Да, это верно, - смущенно согласился Питер.
     -  Ладно,  так  и быть, идем с нами, - распорядился Саймон. - Но только
обещай: при первом признаке опасности ты побежишь, как кролик.
     -  И  не  подумаю,  - с достоинством ответила Пенелопа. - Я побегу, как
кролик, только когда ВСЕ побегут, как кролики.
     -  Ладно.  -  Саймон улыбнулся. - Как только Этельред заманит часовых в
помещение  с  книгами,  мы выставляем манекен в коридор, вот сюда, а Попугай
садится  ему  на  плечо  и  подражает  голосу Ха-Ха. Дальше Этельред говорит
часовым,  что  это  Ха-Ха,  и  Попугай  слетает с плеча, одновременно толкая
манекен  ногами.  Тот  катится  по коридору и падает в ров. В удачном случае
стража бежит за ним и, может быть, даже ныряет в ров; манекен у нас тяжелый,
сразу  пойдет  на  дно.  Во  время  всей  этой кутерьмы мы бежим в темницу с
книгами и узнаем средство против василисков. Пенелопа записывает. После чего
мы убегаем.
     -  Великолепно, просто великолепно, - одобрил волшебник. - Какой умелый
план. Как я благодарен вам, мои храбрые детки.
     - Эй, а про меня что скажете? - обиделся Этельред.
     -  Ты  проявил  себя  поистине  дальновидной и сообразительной жабой, -
ответил   волшебник,   похлопав   его  по  макушке  цилиндра.  -  Когда  все
благополучно кончится, я сделаю тебя старостой в бесплатной школе для жаб.
     - Ух ты! - Этельред был прямо огорошен такой честью.
     -  А  сейчас,  мне  думается,  всем  следует выпить по чашечке горячего
лунноморковного какао. Потом я выключаю луну, и вы отправляетесь, - заключил
волшебник.
     -  Меня  одно  смущает,  -  изрек  Этельред,  прихлебывая какао. - Как,
значит,  мне быть - остаться в замке под видом мастера контршпионажа Икс или
сбежать с вашей компанией.
     -  Бежать  с  нами,  -  уверенно  заявила  Пенелопа. - Василиски к тому
времени  уже догадаются, что ты перешел на нашу сторону. А кроме того, у нас
для тебя найдется еще уйма всякой важной работы.
     -  Ваше  слово - закон, мисс, - отчеканил Этельред, заламывая цилиндр с
бесшабашным  видом,  -  только намекните, мисс, и мастер контршпионажа Икс к
вашим услугам.
     -  Спасибо,  -  серьезно поблагодарила Пенелопа. Когда они кончили пить
какао, кстати очень теплое и приятно согревающее, Ха-Ха посмотрел на часы.
     - Пора выключать луну, - сказал он. - Все готовы?
     - Да! - откликнулись все хором.
     -  Желаем  успеха!  - крикнули им вдогонку Табита и Дульчибелла, громко
сморкаясь в платки.
     Отряд  зашагал  по одному из многочисленных боковых туннелей - по тому,
который  должен был вывести их как можно ближе к лунноморковному полю, иными
словами,  ко  входу  в  сточную  трубу.  Впереди шли с фонариками Пенелопа и
Этельред.  Попугай  и Питер с Саймоном, тащившие манекен, следовали за ними.
Наконец  они  вышли  из  туннеля на луг, черневший в полной темноте, как дно
колодца.  Стояла  тишина,  слышался  только  шорох  мягких,  точно бархатных
листьев  лунной  моркови,  тершихся  на ходу об их щиколотки. Фонариками они
пользовались редко, а когда приблизились к темной громаде замка, и совсем их
выключили, боясь, что часовые заметят свет и поднимут тревогу.
     -  Постойте-ка  минутку,  -  прошептал Этельред. - Где-то тут, сейчас я
проверю.
     Попугай  и  ребята  застыли в ожидании, пока Этельред шмыгал в зарослях
листьев, что-то бормоча себе под нос.
     - Есть, - сказал он наконец. - Я знал, что она где-то тут.
     При  свете  фонариков ребята разглядели квадратный люк и лежавшую рядом
проволочную  решетку.  Они  посветили  внутрь  и  увидели  широкую  круглую,
выложенную кирпичами трубу. Внизу под люком стоял стул.
     - Это я догадался поставить, чтобы выбраться, - похвастался Этельред.
     Они осторожно спустились в люк вместе с манекеном. Дальше передвигаться
стало  легче,  так  как они могли свободно пользоваться фонариками, не боясь
быть  замеченными.  Минут  через  пять  туннель  пошел  под  уклон, и их лиц
коснулся прохладный ветерок.
     -  Почти  дошли,  - шепнул Этельред. - Теперь - мертвая тишина. Часовые
прямо тут, за углом.
     Сточная  труба  привела  их  в большую мрачную темницу, доверху забитую
старой  мебелью,  канделябрами и прочими старинными предметами, какие всегда
пылятся  на  чердаках,  опутанные  толстой,  как черные кружева, паутиной. В
холодной  темнице  стоял запах сырости, от которого Пенелопу охватила дрожь.
Этельред  провел  их  между  высокими  штабелями пыльной мебели и, когда они
очутились возле двери, чуть-чуть приоткрыл ее и выглянул наружу.
     - Эй, гляньте, ознакомьтесь с местностью, - посоветовал он.
     Все по очереди заглянули в щелочку.
     Немного  дальше  по  коридору  они  увидели  большую  сводчатую  дверь,
окованную  медью, за которой, очевидно, и хранились Управляющие Книги. Перед
дверью  со  скучающим  видом  торчали  два  василиска  -  по всей видимости,
часовые.  Один  затачивал себе клювом когти, другой от нечего делать выжигал
на  стене  огнем  из  ноздрей  свои  инициалы.  Напротив двери в сторону рва
отходил пологий коридор.
     -  Теперь,  -  голос  Этельреда  дрожал  от страха и возбуждения, - как
заманю  тех двоих в темницу, так выставляйте куклу. Тут Попугай пусть скажет
что-нибудь погромче, и я буду знать, что у вас все готово, ясно?
     - Ясно, - прошептали остальные.
     Сердце у Пенелопы бешено стучало в груди. "Интересно, - подумала она, -
другим так же страшно, как мне?"
     - Ну, - Этельред судорожно глотнул воздух, - начнем.
     Он  приоткрыл  дверь  и  выскользнул в коридор, оставив в дверях щелку.
Остальные  приникли  к  ней и увидели, как он поправил цилиндр и с беспечным
видом  бойко  зашлепал вприпрыжку по направлению к часовым, зажав под мышкой
Пенелопин карандаш и блокнот.
     -  Эй,  - окликнул он часовых. - Проснитесь, тетери! Стража называется!
Да я давно мог подползти и задушить вас обоих.
     Заслышав  чей-то  голос,  василиски  одним  прыжком  встали в положение
"смирно", но, увидав, кто перед ними, расслабились.
     -  Ах,  это ты? - прокаркал один противным грубым голосом, каким ворчит
собака, терзающая кость. - Чего тебе надо, безмозглая жаба?
     - Для начала мне надо, чтобы вы поубавили наглости, - отрубил Этельред.
-  Попрошу  придержать  язык,  пугала  вы несчастные. Ваш шеф послал меня со
специальным  заданием,  ясно?  Не верите - слетайте наверх и спросите у него
самого.  Но  я  бы  вам не советовал, он в скверном настроении - того гляди,
взорвется, как вулкан.
     -  А  из-за  чего  он?  -  переполошился  василиск.  Судя  по тому, как
испугался  часовой,  было ясно, что, когда главный василиск бывал не в духе,
всем доставалось.
     -  Из-за  волшебника,  -  объяснил  Этельред.  -  Беда в том, что Ха-Ха
замышляет нам отомстить.
     - Да как он отомстит? - насмешливо фыркнул второй василиск. - Книги его
у нас, значит, он остался без заклинаний.
     - Ага, без заклинаний, говоришь? - со злорадством подхватил Этельред. -
А как же тогда он ухитрился выключить луну, а?
     - Выключить луну? - недоверчиво повторили часовые.
     -  Да.  Не верите - слазайте на крепостную стену, проверьте. Потому ваш
шеф и перепугался до смерти. Потому и послал меня сюда искать в книге лунные
заклинания. Так что некогда мне тут с вами болтать. Отпирайте поскорей дверь
и впускайте меня, а то вам влетит от шефа по первое число.
     -  Счас,  счас, - засуетился первый часовой, снимая со стены гигантский
ключ и отпирая дверь.
     - Вы оба тоже идите со мной, пособите мне, - продолжал Этельред.
     - Счас, счас... - Часовые послушно последовали за ним в темницу.
     -  Так,  -  произнес  Питер.  - Пенни, оставайся здесь, пока часовые не
погонятся за манекеном.
     Он  и  Саймон  открыли  дверь  и  торопливо  выкатили фигуру в коридор,
стараясь  производить  как  можно  меньше  шума.  Они  слышали, как Этельред
раздает часовым указания, всячески задерживая их в темнице.
     -  Так,  ты  держи  мой  блокнот,  а  ты карандаш, - распоряжался он. -
Выключить  луну - дело серьезное. В другой раз он возьмет и солнце выключит,
вот мы тогда и попрыгаем.
     Мальчики  быстро  и  ловко установили манекен там, где начинался уклон,
так что малейший толчок привел бы теперь его в движение. Затем Попугай занял
свое место у него на плече.
     -  Все  в  порядке,  -  шепнул  он,  -  прячьтесь. Увидев, что мальчики
благополучно спрятались, он отряхнул перья и откашлялся.
     -  Дорогой  мой  Попугай,  -  произнес он, великолепно подражая тонкому
голосу волшебника. - Выключение луны - лишь первый шаг в той борьбе, которую
я начинаю против василисков.
     - В самом деле? - произнес Попугай своим натуральным голосом. - А каков
будет следующий?
     -  Ух  ты!  Клянусь париком и цилиндром! - раздался пронзительный голос
Этельреда  из  темницы.  - Смотрите! Сам Ха-Ха пожаловал! Скорей ловите его!
Большой  чин  получите,  медалями увешают... Шеф будет вами доволен. Скорей,
скорей!
     Ничего  не  понимая,  часовые  повернулись  и  увидели  двойника Ха-Ха,
стоящего  в  коридоре  с Попугаем на плече. В одну секунду они оправились от
шока и с торжествующими криками рванулись вперед, бросив блокнот и карандаш.
     -  Ха-Ха, берегись, василиски! - завопил Попугай в притворном ужасе. И,
слетев  с  плеча, толкнул манекен лапами. Двойник помчался вниз по коридору,
набирая  скорость.  Длинное  одеяние  мело  по  полу, скрывая колесики. Было
полное  впечатление,  будто  Ха-Ха  спасается  бегством.  Василиски,  злобно
кулдыкая и толкая от усердия друг друга, кинулись за волшебником вдогонку.
     - Путь свободен! - крикнул Попугай. - Бегом! Дети перебежали коридор и,
подхватив  с  полу  блокнот  и  карандаш,  нырнули  в  темницу,  где их ждал
Этельред.
     -  Давайте,  -  поторопил он их, - ищите свои проклятые заклинания, а я
покараулю.
     И  он  запрыгал  по коридору вслед за часовыми, которые уже скрылись из
виду.
     Великие  Управляющие  Книги были переплетены в тончайшей выделки кожу и
украшены  алым  и золотым тиснением. Каждая книга лежала на дивном золоченом
столе, инкрустированном серебром.
     -  Здравствуйте,  книги,  -  ласково сказал Попугай. К удивлению детей,
книги отозвались мелодичными голосами, словно три симпатичные старушки:
     -   Здравствуй,   Попугай,  как  поживаешь?  Приятно  тебя  видеть.  Ты
собираешься нас спасти?
     -  В  другой раз, - ответил Попугай. - Мы подготавливаем твое спасение,
моя  очаровательная  словоохотливая библиотека. Но сейчас мы пришли получить
заклинание против василисков. Будь так любезна, Книга Заклинаний.
     Книга  с  надписью  "Се  Есть  Великая  Книга  Заклинаний"  сама  собой
раскрылась и начала перебирать страницы, тихонько шепча:
     -  Василиски...  василиски...  Так,  экспромтом  я  что-то  не помню...
Василиски... Я, конечно, могу ошибаться...
     -  Поторопись,  -  с  раздражением  сказал  Попугай.  -  Часовые  могут
вернуться в любой момент.
     -  Я  тороплюсь, как могу, - обиделась Книга. - У меня печать только на
одной стороне. Сейчас посмотрю. Василиски... василиски...
     Дети  изнывали  от  нетерпения.  Совершенно  неизвестно  было,  сколько
времени  часовые провозятся с манекеном. Ребятам вовсе не хотелось, чтобы их
застигли разочарованные, рассерженные василиски.
     -  А-а-а,  вот  наконец,  -  довольным  тоном проговорила Книга. - "Как
избавляются от василисков".
     - Ты записываешь, Пенелопа? - спросил Попугай.
     - Да, - откликнулась девочка.
     -  Итак,  начинаем,  -  проговорила  Книга.  -  "Средство избавления от
василисков.  Василисков одолевают посредством горностаев. Горностая подводят
к  логову,  где  в  глубине  укрывается  василиск, ибо против всего на свете
имеется  средство.  И  василиск, завидев горностая, бежит прочь, а горностай
преследует  его  и  умерщвляет,  затем  что  укус  горностая  смертелен  для
василисков,  однако  не  прежде,  чем  горностай  отведал руты. И против сих
злыдней  горностай  сперва  вкушает  травы руты. И сок этой травы служит для
укуса. Храбро бросается он вперед и умерщвляет их".
     - Что за рута? - спросил Питер.
     -  Насколько  я  понимаю,  вид растения, - ответила Книга Заклинаний. -
Спросите словарь.
     Гигантский Словарь раскрылся и зашелестел страницами.
     -  Посмотрим...  посмотрим...  - забормотал он. - Руно, рупор, русалка,
русло,    рута...    Извольте:    "Кустарник    с    сильным    запахом,   с
перисто-рассеченными   листьями   и   зеленовато-желтыми   цветами,   символ
раскаяния,  сожаления  или  сострадания". Теперь спросим у Травника, где она
растет.
     Услышав   эти   слова,   Троянский   Травник   тут  же  услужливо  стал
перелистывать страницы.
     -  Хм, рута... рута... Пожалуйста: "Рута в стране Мифландия растет лишь
на опушке Мандрагорового леса, на Оборотневом острове в Поющем море".
     -  Отлично,  -  сказал  Попугай.  -  Записала, Пенелопа? А дальше Ха-Ха
разберется сам. До скорого свидания, книги, освобождение близится.
     В этот миг дверь распахнулась и внутрь ввалился запыхавшийся Этельред.
     -  Эй, шевелитесь! - задыхаясь, выпалил он. - Часовые кончили нырять за
Ха-Ха,   вылезли  мокрые-премокрые.  Злые  как  черти,  сообразили,  что  их
одурачили. Надо поскорее смываться.
     Только  они  выбежали  из  темницы,  как  увидели в конце коридора двух
промокших  часовых.  Те  при  виде  ребят издали пронзительный, режущий ухо,
ужасный  крик, отдавшийся тысячекратным эхом и чуть не оглушивший Пенелопу и
мальчиков.
     -  Быстро,  быстро,  -  скомандовал Попугай. - Назад в трубу, бегите со
всех ног!
     Поняв,  что  Этельреду  ни  за что в жизни не поспеть за ними, Пенелопа
нагнулась,  схватила его и, прижав к себе, помчалась так, как никогда еще не
бегала. Позади слышалось кулдыканье василисков, звон чешуи, скрежет когтей о
каменный   пол.   Пенелопа   ждала,   что   вот-вот  ее  настигнет  страшное
всепожирающее  пламя,  однако  они  успели  добежать до кладовой. Только они
вскочили  внутрь  и,  захлопнув дверь, заперли ее на засов, как первая струя
огня  ударила в дверной косяк. Они бросились в угол, где был вход в трубу. В
коридоре  бесновались  и,  как  кошки,  визжали  василиски, царапали и драли
когтями  дверь.  Но беглецы уже спустились в трубу, проскочили по водостоку,
вылезли наружу, перебежали через поле лунной моркови и не останавливались ни
разу, чтобы перевести дух, пока не очутились в Кристальных пещерах.
     -  Ф-фу,  - Пенелопа, отдуваясь, прислонилась к стене. - В жизни больше
так не побегу.
     - Я тоже, - с трудом выговорил Питер - грудь его ходила ходуном.
     -  Мы  были на волосок от смерти, - выдавил из себя Саймон, хватая ртом
воздух.  -  Вовремя мы захлопнули дверь, еще бы минута - и от нас бы шкварки
остались.
     - Ой, не надо. - Пенелопа вздрогнула. - Страшно вспомнить.
     -  Послушайте,  мисс,  -  произнес  Этельред,  который  все еще лежал у
Пенелопы  на  руках,  не  снимая  цилиндра.  -  Послушайте,  мисс, позвольте
поблагодарить вас, вы мне, как-никак, спасли жизнь.
     -  Пустяки,  -  ответила  Пенелопа,  опуская  его  на  пол.  - Просто я
побоялась, что тебе за нами не угнаться, вот я и подобрала тебя.
     - И не угнался бы, мисс, - горячо подтвердил Этельред. - Ей-богу, мисс,
когда  б  не  вы,  я бы изжарился живьем. Уж я вам так благодарен, мисс, так
благодарен!
     -  А теперь пойдем к Ха-Ха, - напомнил Попугай. - Быть может, он сумеет
разобраться в заклинании. Я, честно скажу, не могу. Слишком оно запутано.
     Отдышавшись,  они  пошли по кристальным туннелям дальше, туда, где их с
нетерпением ждали волшебник, Табита и Дульчибелла.



        5. Горностаи и грифоны

     -   Вернулись,  вернулись!  Какое  счастье!  -  вскричал  при  виде  их
волшебник. - Каковы успехи, мои храбрецы?
     - Успехи недурны! - крикнул Попугай. - Очень, очень недурны.
     - А мой двойник пригодился? - с любопытством осведомился волшебник.
     -  Двойник  был,  что  называется,  вдохновляющим  символом,  - ответил
Попугай.
     -  Мы  принесли  заклинание. - Пенелопа протянула волшебнику блокнот. -
Хотя и не знаю, усмотрите ли вы тут какой-нибудь смысл.
     - Так-так-так... - Волшебник уселся и поправил на носу очки. - Дайте-ка
я почитаю.
     Они наблюдали, как он читает, беззвучно шевеля губами.
     - А драконьи яйца вы не видели? - шепотом спросила Табита.
     -  Нет, - шепнула в ответ Пенелопа, - но зато мы своими глазами видели,
что они надежно спрятаны.
     - Что ж, - вздохнула Табита, - и это утешение.
     -   В   высшей   степени  занятно,  -  заключил  наконец  волшебник.  -
Интереснейшее заклинание. Кто бы подумал, что избавиться от василисков можно
с помощью горностаев!
     -  Во  всяком  случае  не  я,  -  фыркнул  Попугай.  - Всегда был о них
невысокого   мнения   -   вялые,   вырождающиеся,   капризные,   изнеженные.
Единственным  поводом  для  привлечения  их  на  нашу  сторону  было  бы  их
количество. Сколько их, по последнему подсчету, Ха-Ха?
     - Семьсот семьдесят семь.
     -  Если  бы они согласились нам помочь, вот было бы здорово! - вскричал
Питер с энтузиазмом.
     -  Вот  именно,  они  да еще единороги - и нас, наверное, хватит, чтобы
напасть на василисков? - сказал вопросительно Саймон.
     -   Хо-хо-хо!  -  захохотал  Попугай.  -  Хо-хо-хо!  Простите,  но  как
представлю себе горностаев сражающимися... Хо-хо-хо!
     -  Что  тут  такого  смешного? - удивилась Пенелопа. - Все-таки семьсот
семьдесят семь что-то да значит. Чем они плохи?
     - Чем плохи? Да тем, что они - кучка бездельников и неженок, вот чем, -
вмешался Этельред. - Толку от них в бою, как от гнилых бананов.
     -  Сказано  вульгарно, но, боюсь, он прав, - заметил Попугай. - Боевого
духа в них столько же, сколько в яблоневых лепестках.
     -  Вы  забываете, однако, про руту, - возразил волшебник. - С растением
этим  я  сталкивался  мало, но, судя по тому, что здесь написано, оно делает
горностаев исполненными... э-э-э...
     - Милитаристского духа? - подсказал Попугай.
     -  Вот именно, милитаристского, - обрадованно подтвердил волшебник. - В
достаточной  степени,  чтобы  напасть на василисков. Если это правда - а кто
усомнится  в  Великих  Книгах?  -  то  об  этом должно упоминаться в истории
герцогства Горностайского.
     -  Но  если  рута  делает  горностаев  такими мили... мили... как вы их
назвали,  почему нам просто не нарвать этой травы и не накормить горностаев,
чтобы они присоединились к нам? - предложила Пенелопа.
     Волшебник  спустил  очки  на  кончик носа и, нахмурившись, посмотрел на
Пенелопу.
     -  Все это прекрасно, моя милочка, - сказал он, - но рута растет только
на  Оборотневом  острове,  а он очень далеко отсюда, и к тому же это один из
самых  неприятных  и  небезопасных  уголков  Мифландии.  Нет никакого смысла
пускаться  в  такое  долгое  и  рискованное  путешествие, не удостоверившись
сперва,  согласятся  ли горностаи есть руту. Тут говорится, что она горькая,
горностаям это наверняка не понравится. Я, правда, мог бы ее подсластить.
     -  Значит,  прежде  всего  надо  вступить в переговоры с горностаями, -
вмешался  Саймон.  -  Если  объяснить им, какую опасность представляют собой
василиски, уверен, что они не откажутся.
     - Очень в этом сомневаюсь, - мрачно пробурчал Попугай.
     - Я тоже, - поддержал его волшебник. - Но попытаться стоит.
     - А далеко они живут? - поинтересовалась Пенелопа.
     -  Нет,  не  слишком,  -  ответил  Попугай,  -  милях  в пяти, на очень
привлекательном  холме  в  Бутылочном  лесу.  Они  именуют  себя герцогством
Горностайским, дурачье.
     -  Я  предлагаю  следующее, - сказала Пенелопа. - Сейчас мы все ложимся
спать, а утром идем навестить главного горностая, или как там его называют.
     - Герцог Рокфор! - насмешливо фыркнул Попугай. - Глупое создание.
     -  Ну, значит, герцога Рокфора, - продолжала Пенелопа. - Я уверена, что
нам удастся убедить его.
     За неимением лучшего плана все в довольно унылом настроении отправились
спать.
     На  рассвете следующего дня ребята сели на своих единорогов и пустились
в  путь  в сопровождении Попугая, ехавшего у Пенелопы на плече, и Этельреда,
который  сидел  позади  Пенелопы,  крепко  в нее вцепившись и делая вид, что
нисколько не боится.
     Сперва  они ехали через пробочные леса. Затем очутились в прелюбопытной
местности.  Красные  камни  громоздились  здесь  как  попало  друг на друге,
образуя  высокие шаткие груды, а между ними росли невиданные деревья, стволы
которых имели форму винных бутылок с длинным горлышком.
     -  Бутылочные деревья, - пояснил Попугай Питеру, выразившему вслух свое
изумление. - Еще одно изобретение Ха-Ха. Внутри стволы полые и не пропускают
воду. Вы просто выбираете ствол нужного размера, обрубаете ветки - и вот вам
бутылка. А по дороге домой срезаете себе подходящую пробку.
     -  Нет,  правда, по-моему, Ха-Ха действительно замечательный волшебник.
Как он только все это придумывает! - опять восхитилась Пенелопа.
     - О, это пустяки, - небрежно заметил Попугай. - На северо-востоке у нас
еще имеется два сорта ящичных изгородей.
     - Даже два? - переспросил Саймон.
     -  Да, - ответил Попугай, - карточные и дощатые. Срывай себе любой ящик
прямо с изгороди. Естественно, сразу с крышкой.
     Тем  временем  тропа  вывела их на небольшое плато среди холмов, откуда
открывался  дивный  вид на расстилавшуюся внизу долину, окутанную рассветной
дымкой, и на большое золотое сверкающее море, усеянное группками островов.
     - Это и есть герцогство Горностайское, - сказал Попугай, поведя крылом.
-  Во  многих  отношениях один из прелестнейших уголков Мифландии. Я который
год  уговариваю  Ха-Ха  построить  себе наверху летний домик и проводить там
выходные. Горностаи не возражали бы.
     Они  прошли извилистой тропинкой между бутылочными деревьями и обогнули
высокую   ненадежного  вида  груду  камней.  И  вдруг  увидели  перед  собой
горностая-часового.  Одетый  в голубую бархатную форму с медными пуговицами,
он  стоял спиной к ним, держа на плече громоздкое неуклюжее копье. На голове
у него красовалась шляпа с длинным зеленым пером.
     - Эй, там! - заорал Попугай. - Эгей!
     Окрик   этот  произвел  на  горностая  незамедлительное  и  неожиданное
действие. Он высоко подпрыгнул, выронил копье, испустил пронзительный вопль,
потом прислонился к камням, зажмурил глаза и приложил руку к сердцу.
     -  Сдаюсь! - провизжал он. - Капитулирую! Все отдам, все скажу, только,
пожалуйста, не трогайте меня.
     - Дурачина, это я - Попугай, - урезонивал его Попугай.
     - Если вы меня не тронете, герцог вас наградит, - лепетал горностай, не
открывая  глаз.  -  И мои родители вас наградят... и моя тетка тоже... и три
моих племянника...
     -  Ты  меня  выведешь из себя, олух этакий! - закричал Попугай. -Это я,
Попугай!
     - Как? - не открывая глаз, переспросил горностай. - Попугай?
     - Да. Хватит строить из себя дурака!
     Горностай с опаской приоткрыл один глаз, потом оба и заморгал.
     - В самом деле, Попугай, - сказал он. - А что за существа с тобой?
     - Дети.
     -  Они  не  кусаются?  - дрожащим голосом осведомился горностай, хватая
копье  и  нацеливая  его  на  Пенелопу и мальчиков. - Если они кусачие, я не
желаю  иметь  с  ними дела. Скажи им, что я буду драться насмерть. Скажи им,
что  копье  у меня ужасно острое. Скажи им, что, если меня раззадорить, я ух
какой вспыльчивый.
     -  Да  они  вполне  безобидны,  дурачок,  -  нетерпеливым тоном ответил
Попугай. - А теперь пропусти нас, нам надо видеть Рокфора.
     -  Проходите,  друзья,  все  в  порядке,  - проговорил часовой дрожащим
голосом. - Второй проход слева у следующей груды камней.
     -  Теперь  я  понимаю,  что  значит "не очень храбрые", - сказал Питер,
когда они тронулись дальше.
     - Да, - поддержал его Саймон, - чтобы заставить драться этого часового,
понадобится пропасть руты.
     Они  обогнули  еще  одну груду камней... и застыли в изумлении при виде
открывшейся  им  картины.  Большой  участок  леса был расчищен, и там разбит
французский  парк  с  аккуратно подстриженными живыми изгородями, безупречно
ровными  гравиевыми  дорожками, чисто прополотыми клумбами в ярких цветах, с
фонтанами и декоративными прудами.
     Посредине    парка   стоял   очаровательный   деревянно-кирпичный   дом
елизаветинского  времени  с  белоснежными  стенами, обшитыми агатово-черными
планками,   и   черепичной   крышей,  на  которой  торчали  изогнутые  трубы
темно-кирпичного цвета. Многочисленные окна блестели и сверкали на солнце.
     Если  бы  дети  набрели на такой дом в английском пригороде, то и тогда
они  обратили  бы  внимание  на столь красивое старинное строение. Здесь же,
среди   причудливого   ландшафта   Мифландии,   он  производил  ошеломляющее
впечатление.  И самое удивительное было то, что все вокруг было миниатюрным:
изгороди  не выше пятнадцати сантиметров, фонтаны величиной с таз, а сам дом
выглядел кукольным.
     -  Ха,  -  довольно  хихикнул Попугай. - Удивлены? Что ж, домик в своем
роде  недурен.  Дворец  горностаев, резиденция Рокфора, правителя герцогства
Горностайского.
     - Почему его зовут Рокфор? - полюбопытствовал Саймон.
     - Его отец страшно любил сыр, - объяснил Попугай. - Вообще-то, он хотел
назвать  сына  Камамбер, да жена воспротивилась. Большие любители поесть эти
горностаи. Единорогов мы, пожалуй, оставим здесь. Не дай бог вытопчут своими
копытищами сад...
     Ребята  спешились  и,  осторожно  ступая, пошли по дорожкам прекрасного
ухоженного сада.
     -  Шикарно,  мисс,  ничего  не  скажешь,  -  с  благоговением  произнес
Этельред,  на  которого  явно подействовало окружающее великолепие. - Я бы и
сам не отказался от такого домишки.
     - Здесь прелестно, - согласилась Пенелопа.
     Попугай  решительно  подошел  к входной двери, взялся клювом за дверной
молоток и громко постучал.
     -  Уходите! - пронзительно заверещал голос из-за двери. - Уходите! Дома
нет  ни  души,  вот  вам!  И  все  драгоценности  переправлены в горы. И дом
стерегут  пятьдесят  кровожадных  горностаев, вооруженных до зубов! И вообще
тут никого нет! Уйдите!
     - Рокфор, не будь нюней! - закричал Попугай. - Это я, Попугай. Мне надо
с тобой поговорить.
     - Попугай? - повторил голос. - Попугай? Ты уверен?
     - Естественно, уверен, - раздраженно огрызнулся Попугай.
     - А откуда мне знать, что ты действительно Попугай?
     - Зачем бы я стал называть себя Попугаем, если бы я был кем-то другим?
     -  Ты  абсолютно прав, - согласился голос. - Мне это как-то не пришло в
голову.
     - Так открывай двери, - скомандовал Попугай.
     Послышалось  звяканье  многочисленных  ключей, бренчание щеколд, грохот
отодвигаемых  засовов... Наконец дверь отворилась, и появился герцог Рокфор,
правитель герцогства Горностайского. На нем был алый бархатный камзол, штаны
до  колен,  алая  шляпа с изогнутым пером и пышное кружевное жабо и манжеты.
Следом  за ним показалась герцогиня в очаровательном бледно-палевом платье с
кринолином и в бриллиантовой тиаре, сидящей между маленьких изящных ушек.
     Рокфор обнял Попугая со всеми видимыми изъявлениями искренней радости.
     -  Мой  дорогой! - воскликнул он. - Мой драгоценный! Как чудесно видеть
тебя  живым  и  невредимым.  До нас дошли УСТРАШАЮЩИЕ слухи, будто василиски
сожгли  вас  всех,  и  украли  Великие Книги, и превратили Ха-Ха в маленькое
незаметное  облачко.  Мы  были  просто  В  ЯРОСТИ,  мой  дорогой, не так ли,
Уинифред?
     - Да, - подтвердила герцогиня. - Я НИКОГДА не видела его в такой ярости.
     -   Нет,   меня   просто  душила  злоба,  уверяю  тебя.  Меня  сотрясал
необузданный гнев, не так ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила Уинифред, - необузданный.
     -  "Я  пойду с моими верными соратниками и поставлю на место этих диких
василисков",  -  заявил  я, стуча кулаком по столу, с пеной на губах, не так
ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила герцогиня, - с пеной на губах.
     -  "Я задам им такую трепку, что они НИКОГДА ее не забудут, - сказал я,
- НАСТОЯЩУЮ ВЗБУЧКУ", не так ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила Уинифред, - настоящую взбучку.
     -  "Все  василиски  покроются с ног до головы синяками, - поклялся я, -
если даже мне придется делать это голыми лапками", не так ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила Уинифред, - голыми лапками.
     -  Ну что ж, я рад, что ты так настроен, - сказал Попугай. - Мы как раз
за этим и пришли - пригласить тебя сражаться с василисками.
     Рокфор мгновенно согнулся пополам и схватился за поясницу.
     -  Друг мой, - прокряхтел он, - я же говорю тебе, что давно был бы там,
избивая  василисков до полусмерти, дружище, ДО ПОЛУСМЕРТИ, если бы у меня не
случился опять приступ радикулита, не так ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила герцогиня, - приступ радикулита.
     - Я и не знал, что ты страдаешь радикулитом, - заметил Попугай.
     -  Я мученик, дружище, - подхватил Рокфор, - настоящий МУЧЕНИК. Когда у
меня  начинается  радикулит,  я  не  в  состоянии шевельнуться, адская боль,
дорогой  мой,  просто  АДСКАЯ. Но я веду себя необычайно мужественно, не так
ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила Уинифред, - необычайно мужественно.
     -  Говорят,  от  радикулита  помогает,  если гладить поясницу утюгом, -
посоветовала Пенелопа.
     - Ох, они разговаривают! - Рокфор в испуге отскочил назад. - Что это за
существа, Попугай?
     - Дети, - ответил тот.
     -  А они кусаются? - слабым голосом спросил Рокфор. - Если кусаются, не
спускай их с поводка. Неизвестно, чем можно заразиться, если тебя кто-нибудь
такой укусит.
     -  Не  говори глупостей, - одернул его Попугай. - Они хотят нам помочь.
Но без вашей помощи нам василисков не одолеть.
     -  Мой дорогой, с вами будут мои лучшие пожелания, - проговорил герцог.
-  Если  бы не злосчастный радикулит, я бы уже шагал во главе моего храброго
войска, не так ли, Уинни?
     - Да, Рокфор, - подтвердила герцогиня, - храброго войска.
     -  Хорошо, хватит этой чепухи про радикулит,- проговорил Попугай. - Мне
нужно знать: что тебе известно про руту?
     - Про руту? - повторил Рокфор. - Рута? Что это такое?
     -  Это  растение. Предполагается, что оно оказывает на вас, горностаев,
благотворное  действие,  -  объяснил  Попугай.  -  Вселяет  в  вас некоторую
твердость.
     -  Хи-хи-хи,  -  залился  смехом  Рокфор,  доставая из кармана платок и
обмахиваясь им. - Какая ты потешная птица, Попугай. У тебя такой игривый ум!
Хи-хи-хи! Надо же: растение, вселяющее твердость.
     - Я тебе покажу "потешную птицу"! - Попугай окончательно вышел из себя.
-  Ах  ты  трусливый, безмозглый нытик! Выслушай ты наконец меня! Рута - это
растение.  Если  накормить  вас,  горностаев, рутой, вы делаетесь храбрыми и
готовы  напасть  на василисков. Так гласит Книга Заклинаний. А сейчас я хочу
знать:  есть ли упоминания об этом в вашей бессмысленной "Истории герцогства
Горностайского"?
     -  Как  забавно,  -  проговорил  Рокфор. - Как забавно. Рута делает нас
храбрыми?  То  есть, как вы понимаете, не то чтобы мы в этом нуждались. Нет,
разумеется,  нет.  Мы,  горностаи,  храбры,  как  львы.  То  есть  мы обычно
миролюбивы, но если нас разозлить... тогда берегись!
     -  Вся  задача  в  том,  как  бы  вас  разозлить,  - заметил Попугай. -
Послушай,  Рокфор,  перестань  молоть  чепуху,  будь  добр.  Давай  пойдем и
заглянем в вашу "Историю". Ведь она у тебя есть в библиотеке, верно?
     -  Да,  да,  конечно,  -  ответил  Рокфор.  -  Но мне надо кое-что тебе
сказать...
     - В чем дело?
     Рокфор наклонился и зашептал на ухо Попугаю:
     -  Невозможно пригласить их в дом... эти существа... чересчур велики...
сломают мебель... испугают милую Уинни.
     -  Хорошо,  хорошо, - успокоил его Попугай. - Пускай дети обойдут дом с
той  стороны  и  лягут на лужайке, тогда они смогут заглядывать в библиотеку
через окна.
     - Только пусть они ложатся на траву осторожно, - попросил Рокфор. - Это
моя крокетная лужайка.
     Попугай  последовал  за  хозяевами  в  дом,  а дети обошли его вокруг и
улеглись  на  крокетной  лужайке. В раскрытые окна им была видна библиотека,
дубовые  панели,  полки,  уставленные  книгами  от  пола  до потолка. Вскоре
показались Рокфор и Попугай.
     -  Так,  "История"  стоит  вон  там,  -  показал  Рокфор, - на десятой,
одиннадцатой  и двенадцатой полках. У нас, у горностаев, большая история, не
то  что  у некоторых. Кое у кого, честно говоря, история такая короткая, как
будто их и вовсе на свете не было.
     - Займемся делом, - напомнил Попугай. - Индекс имеется?
     - Да. - Рокфор вытащил пухлый коричневый том. - Вот он.
     Он достал из кармана лорнет и приставил к глазам, затем раскрыл книгу и
принялся листать страницы, бормоча:
     - Сейчас посмотрим. Рута, рута, рута...
     - Ты смотришь на букву "у", - остановил его Попугай. - А надо на "р".
     - Ах, разумеется, какой я рассеянный. - У Рокфора даже нос порозовел от
смущения. - Просто не понимаю, почему я решил, что оно начинается на "у".
     -  Вот!  -  торжествующе  произнес  Попугай.  -  "Рута, применение, для
преодоления  василисков,  том  девяносто  пять,  страница  восемь,  параграф
четыреста двадцать четыре".
     -  Клянусь Юпитером, кто бы подумал, что про нее тут есть? - проговорил
Рокфор. - Как увлекательно. Мое сердце так и трепещет, смею вас уверить. Том
девяносто  пять,  говоришь?  Так,  это двенадцатая полка, давайте я поставлю
лесенку.
     Он  приставил  лесенку,  взобрался на нее, извлек большой толстый том и
осторожно  спустился  вниз.  Потом протянул книгу Попугаю, тот положил ее на
стол и раскрыл.
     -  Та-ак, поглядим, что тут написано, - пробормотал Попугай. - Страница
восемь,  параграф  четыреста двадцать четыре, так, слушайте: "В ту пору было
обнаружено  полынным  горностаем,  придворным  аптекарем, что растение рута,
принятое  в  достаточных  дозах,  делало  и  без  того  стойких  и  отважных
горностаев  в  пятьдесят  раз храбрее. Принятая перед боем настойка из этого
растения  обеспечивала  горностаям  победу, так как рута, по всей видимости,
делала укус горностая смертельным для василиска. Однако василиски, одержимые
жаждой  мести,  сожгли  поля,  засеянные  рутой,  и  с тех пор этого ценного
растения  нет  в помине. С тех пор василиски взяли себе девиз "Проклянем тот
час", имея в виду час, когда рута вдруг вырастет в Мифландии снова".
     -  Ну,  парик  и  букли  мои, - выдохнул Рокфор. - Кто бы подумал? - Он
опустился  в  кресло  и  принялся  обмахиваться платком. - Вообразите меня в
пятьдесят раз храбрее, чем я есть! Ведь против меня не устоит никто! Я тогда
возьму  и... и... укушу за ногу главного василиска. Какая жалость, что этого
прекрасного,  чудесного  растения  больше  не существует. Забочусь я, как вы
понимаете,  не  о  себе,  я  и  без  того  храбр. Я думал о моем войске. Мои
солдаты,  конечно,  по-своему  храбрецы...  но  требуется  немножко  чего-то
такого, что бы их воодушевило. Так, совсем немножко.
     -  Если часовой, которого мы встретили, образец храбрости твоих солдат,
то немножко руты им, пожалуй, не повредит, - съязвил Попугай.
     -  Часовой?  - переспросил Рокфор. - Ах, ты имеешь в виду Уилфреда? Да,
бедный  мальчик,  комок  нервов, сплошной комок нервов... С того дня, как он
нашел у себя в супе муху, он сам не свой.
     - Дело в том, - сказал Попугай, - что мы знаем, где растет рута.
     - Да что ты?! - вне себя закричал Рокфор. - О благородный Попугай!
     -  Скажи:  если мы добудем руты, согласишься ты и твои подданные выпить
ее и помочь нам разбить василисков? - спросил Попугай.
     -  А  ты  вполне  уверен,  что  это средство окажет должное действие? -
тревожно  спросил  Рокфор. - Я о тебе беспокоюсь, дражайший Попугай, я бы не
хотел что-то пообещать и не сдержать обещания.
     -  Я  уверен,  что  оно  подействует, - успокоил его Попугай. - В конце
концов,    так    написано   в   вашей   собственной   "Истории   герцогства
Горностайского".
     -  Ну  да,  конечно,  в  истории  .. - с сомнением проговорил Рокфор. -
Понимаешь,   к   сожалению,  некоторые  из  этих  древних  историков...  они
очаровательны, спору нет, но они не очень умеют отличать факт от фантазии. Я
бы  С  НАСЛАЖДЕНИЕМ помог тебе, дорогой Попугай, ты, я знаю, не усомнишься в
моем  честном и благородном слове. В благоприятном случае НИЧТО не доставило
бы мне большего...
     -  Слушай,  -  прервал его Попугай. - Это наш единственный шанс одолеть
василисков. Если мы добудем руты, ты попробуешь ее?
     -  Ну  хорошо,  хорошо,  -  сдался Рокфор и поспешно добавил: - Не сам,
конечно, мне не позволит радикулит; мы испытаем ее на младшем садовнике.
     -  Слава тебе господи, - проговорил Попугай - На конец я слышу разумную
речь.
     -  Когда вы ее доставите? - поинтересовался Рокфор. - Должен сознаться,
я  С  НЕТЕРПЕНИЕМ  жду этого эксперимента, Вообразите только, как ПОТРЯСАЮЩЕ
будет,  если  она подействует! Все горностаи станут в пятьдесят раз храбрее!
Уф, у меня прямо начинается зуд, как подумаю об этом.
     -  Ну-ну,  не перевозбуждайся, - посоветовал Попугай. - Сперва еще надо
ее раздобыть
     -  Вот  тут  я могу оказать тебе НЕОЦЕНИМУЮ помощь, милейший Попугай, -
оживился  Рокфор.  -  Можно,  я  пойду  с  вами и помогу собирать траву? Вы,
скажем,
     будете  срезать  ее, а я класть в корзинки? Или делать еще какую-нибудь
такую же работу?
     -  Мы  с  удовольствием  тебя  возьмем, - отозвался Попугай. - Просто С
НАСЛАЖДЕНИЕМ.  Нам  непременно понадобится помощь, принимая в расчет то, где
рута растет.
     - А где она растет, дружище? - насторожился Рокфор.
     -  На  поляне  в  гуще  Мандрагорового  леса  на Оборотневом острове, -
зловеще произнес Попугай.
     -  Ой-ой-ой! Ай-ай-ай! - завопил Рокфор, вдруг сгибаясь пополам и опять
хватаясь  за  поясницу.  -  Ох,  какая  боль!  Какие  муки,  ой-ой-ой!  - Не
переставая  верещать,  он,  шатаясь,  поплелся  к  дивану  и улегся на него,
положив  на  лоб кружевной платок. - Ох-ох-ох, - простонал он. - Ох, дорогой
мой  Попугай,  какая  боль,  какие  муки.  Перед  тобой  больной  страдалец,
которому,  вероятно,  недолго осталось жить на этом свете. Ой-ой-ой, и ведь,
как назло, мне стало хуже, как раз когда я мог быть тебе полезен. Я не знаю,
куда деваться от стыда. О какая боль! О какое унижение! Ах, какие муки!
     -  Ах,  да  успокойся ты, - остановил его Попугай. - Я пошутил, мы и не
ждали, что ты пойдешь с нами.
     -  Нет?  - Рокфор спустил ноги на пол, забыв снять со лба платок. - Так
ты просто шутил? Тогда это шутка дурного тона, мой любезный Попугай, позволь
тебе  сказать.  Смеяться  над  чужим  радикулитом, особенно во время острого
приступа, жестоко и грубо.
     - Ну ничего, я думаю, ты останешься жив, - весело проговорил Попугай. -
А теперь, раз ты болен и чаем нас не угощаешь, мы откланиваемся.
     -  Дружище,  -  прошептал  Рокфор.  -  В  обычных  обстоятельствах  я с
превеликим  удовольствием угостил бы тебя чаем, но с тобой эти громоздкие...
громоздкие...  существа.  Если  их  пригласить  к чаю, нам самим негде будет
поместиться. Не пойму, зачем ты таскаешь их за собой. Как ты их назвал?
     - Дети. Знаешь, человеческие малыши.
     - Ты хочешь сказать, что они еще вырастут? - перепугался Рокфор. - Меня
просто  бросает  в  дрожь  при мысли об этом. Не представляю: кто их захочет
держать в доме? Разве кто-то имеющий ОЧЕНЬ большое жилище.
     Попугай  поблагодарил  его  за  помощь  и присоединился к ожидавшим его
детям и Этельреду. Они опять заняли свои места на единорогах.
     -  Итак,  -  проговорил Попугай, когда они тронулись дальше, - дела как
будто подвигаются. Мы заручились помощью единорогов, это уже кое-что, а если
рута  подействует,  на  нашей стороне окажутся горностаи, и это тоже немало.
Сейчас  я  предлагаю  заехать  по  дороге  к  грифонам. Их около пятидесяти.
Мирная,  трудолюбивая  колония.  Если  они  нас поддержат, это будет большая
удача.
     - А какого они вида? - спросил Питер.
     -  Ну, на мой вкус, довольно приятного, - сказал Попугай. - Тело льва и
орлиные  голова  и  крылья.  У  теперешних  грифонов  крылья выполняют чисто
декоративную  роль,  летать  они не могут. Когда-то грифоны были лиловые, но
наши имеют рыжеватый оттенок. Повторяю, они спокойные прилежные животные, их
главное занятие - добыча и накопление золота. Золото для них необходимо, они
делают из него гнезда. Да, без золота грифоны давно бы вымерли.
     - И больше они ничем не занимаются? - спросил Саймон.
     -  В сущности нет. Малые они солидные, порядочные, но совершенно лишены
чувства  юмора.  Надо сказать, когда Ха-Ха основывал Мифландию, грифонов уже
почти нигде не было, и нам с трудом удалось разыскать три пары в Швейцарских
Альпах.  Они  прибыли  сюда  и  основали  здешнюю колонию. Они разрабатывают
единственный в Мифландии золотой рудник и делают это чрезвычайно умело.
     Пока  они  беседовали, единороги пробежали через узкое ущелье, поросшее
смешанным  лесом  из  бутылочных  и  пробочных  деревьев,  и путешественники
очутились  в  небольшой,  но просторной долине. По левую сторону ее в откосе
скалы  виднелось множество уходивших вглубь туннелей. Судя по тому, что туда
беспрерывно вбегали пустые вагонетки и появлялись снова нагруженные большими
поблескивающими  кусками  руды, это были шахты. Вагонетки доезжали до центра
долины,  где  над  жаркими  кострами булькали и переливались через край семь
гигантских котлов.
     Как только подкатывали полные вагонетки, три грифона лопатами скидывали
куски  золотой  руды  в  котлы,  где  они мгновенно расплавлялись. По другую
сторону  котлов другие три грифона черпали жидкое золото черпаками, похожими
на  суповые  ложки  с  длинными ручками, и выливали его в формы, имевшие вид
кирпичей.  Когда  золото  остывало  и твердело, еще три грифона выворачивали
бруски  золота  из  форм,  грузили  на  вагонетки и отвозили их в гигантскую
пещеру, находившуюся по правую сторону долины.
     Вход  в  золотой  склад охраняли целых двенадцать грифонов, лежавших по
сторонам  неподвижно,  как  изваяния,  и  следивших  за всем вокруг горящими
золотыми глазами.
     Едва  один  часовой  завидел  кавалькаду  единорогов,  он  приподнялся,
опершись  на  передние лапы, расправил крылья и трижды протрубил в тоненькую
золотую  трубу.  Все  грифоны  немедленно бросили работу и столпились вокруг
прибывших,  а  из  шахт  показалось  еще много грифонов, покрытых искрящейся
золотой пылью. Вскоре детей окружило около пятидесяти грифонов. Дети склонны
были  согласиться  с  Попугаем  насчет  того,  что у них приятная внешность.
Величиной  с  очень  крупную  собаку,  с телом и желтовато-коричневой шкурой
льва,  с  большой  орлиной  головой,  они,  несмотря  на свой свирепый вид и
крепкие  изогнутые  клювы, вызывали симпатию добрым выражением больших умных
глаз. Время от времени они поднимали кверху крылья и хлопали ими, как делают
хищные птицы.
     -  Доброе утро, доброе утро, золотоискатели, - обратился к ним Попугай.
- Я привез вам привет от Ха-Ха.
     Грифоны  ответили  "Утро  доброе"  рыкающими низкими львиными голосами.
После чего вытолкнули вперед оратора.
     - Герр Попугай, мы рады вас видеть очень, - начал он густым басом.
     - Так, так, - хором подтвердили грифоны, кивая головами.
     -  Мы слыхал, что василиски вас и Ха-Ха убил, и мы очень-очень горевал,
- продолжал оратор.
     -  Мы  оба  в полном порядке, - отозвался Попугай. - Но дело в том, что
василиски совсем вышли из повиновения.
     -  Это  есть  очень прискорбно, - проговорил грифон. - Василиски должны
послушаться.
     - Они украли Великие Книги, - рассказывал дальше Попугай, - и держат их
в своем замке. Мы - я и эти вот дети - намерены отнять их у василисков.
     -  Друзья  герра  Попугая  -  друзья грифонов. - Представитель грифонов
наклонил голову.
     -  Василисков  пора  проучить, - продолжал Попугай. - Нельзя допустить,
чтобы  они заправляли страной. Они уже кладут по яйцу в день. Кто знает, чем
это  кончится!  Скоро  они,  чего  доброго, запретят использовать золото как
строительный материал.
     - Что? - зарычали грифоны. - Мы этого не допускать стать.
     -  Таково  положение  дел,  -  заключил  Попугай.  -  Ему мы и пытаемся
положить  конец.  На  нашей стороне единороги и горностаи, и мы хотим знать,
можем ли мы рассчитывать на вашу помощь.
     Грифоны   посовещались  своими  низкими  рыкающими  голосами,  помахали
крыльями, постучали клювами, и наконец представитель грифонов заговорил:
     -  Мы  согласны  есть.  Мы  присоединяйся  к  вам.  Мы считайт, что под
управлением   василисков  Мифландии  будет  плохо  стать.  Мы  ожидайт  ваши
распоряжения.
     -  Благодарим,  -  отозвался Попугай, - мы известим вас, когда настанет
время.
     - Всегда есть к вашим услугам, - ответил грифон, кланяясь.
     Удаляясь,  дети  слышали "стук-стук-стук" молотков глубоко под землей и
бульканье и бормотание золота, кипящего в огромных котлах.
     -  Здорово, - восторженно сказал Питер, когда они выезжали из долины. -
Грифоны мне нравятся. На них можно положиться в трудную минуту.
     - Тугодумы, но надежные, - заметил Попугай.
     -  Смотрите-ка,  у  нас  набирается  целая армия, - заметил Саймон. - С
единорогами, грифонами и горностаями у нас почти тысяча солдат.
     -  И  они  нам  очень пригодятся, - сказал Попугай. - Эти василиски так
просто не сдадутся. Их замок фактически неуязвим.
     -  Это  что  значит?  - вмешался Этельред, который подпрыгивал на спине
единорога позади Пенелопы.
     - Это значит, что в него трудно проникнуть, - объяснила Пенелопа.
     -  Хо,  так  уж  и  трудно?  -  заметил Этельред. - А как насчет трубы,
которую я вам показал, забыли?
     - Боюсь, они уже обнаружили ее и заделали, - сказал Попугай.
     -  Ладно,  тогда я вот что скажу, - продолжал Этельред. - Не такой уж я
никчемный,  как  некоторые  думают.  Я в ихнем замке все уголки облазил, еще
когда  головастиком  был.  Чего я про замок не знаю, значит, того и знать не
стоит. И я говорю: вовсе он не такой уж неу... неу... как вы думаете.
     -  Поглядим,  -  проговорил  Попугай,  -  когда  мы  будем  планировать
заключительный бой, твои знания нам пригодятся как нельзя больше.
     Они  проезжали  густую  пробочную  чащу,  когда  единороги,  до тех пор
бежавшие   с  безмятежным  видом,  вдруг  остановились,  отпрянули  назад  и
закружили на месте.
     - Эге-ге, - сказал Попугай. - Что такое?
     И  тут  единороги,  которые  везли  Саймона и Питера (на плече которого
сейчас  сидел  Попугай),  ринулись  в  лес. Единорог Пенелопы встал на дыбы,
сбросил  Пенелопу  и  Этельреда и тоже ускакал. Пенелопа слетела в кусты, от
удара  об  землю у нее чуть дух не вышибло. А Этельред, сжимавший в лапах ее
аптечку,  брякнулся  головой  вниз  и,  оглушенный, остался лежать посредине
дорожки.
     Только  Пенелопа  хотела  встать  и  посмотреть, не расшибся ли он, как
кровь  у  нее  застыла  в  жилах:  из-за поворота тропы вдруг показались три
василиска.  Чешуя  их  гремела,  бледные  глаза  горели.  Пенелопа  забилась
поглубже  в  кусты  и  замерла.  Как она надеялась, что василиски не заметят
Этельреда!  Но  он  лежал на самой середине тропинки и как раз приподнялся и
сел, потирая макушку и кряхтя, когда василиски подошли к нему.
     -  Хр-р!  -  рявкнул  шедший  впереди  василиск  противным  кулдыкающим
голосом. - Что тут у нас такое?
     -  Я перуанский зеленщик, путешествую тут по вашим местам, набираю груз
лунной моркови, - не задумываясь, выпалил Этельред с большим апломбом.
     -  Что-то  ты  непохож  на перуанского зеленщика, - вглядываясь в него,
сказал  первый  василиск. Струйки дыма и огня вырвались у него из ноздрей. -
Ты больше смахиваешь на жабу.
     -  Ладно, я выдам вам тайну, - заявил Этельред, с улыбкой взирая на них
снизу  вверх. - Только сперва не отодвинете ли в сторонку ваш клюв? Шляпу бы
не опалило.
     - Ну, говори, - василиск отступил в сторону, - в чем тайна?
     -  Значит,  так,  -  начал  Этельред. - Я жаба, это верно. А переодет я
перуанским зеленщиком потому, что я ин-ког-ни-то.
     - Кто? - рявкнул василиск.
     - Переодетый, - объяснил Этельред.
     - Зачем? - осведомился василиск.
     -  Я  выполняю важное поручение, вот зачем. Я несу очень ценный подарок
от старшего грифона главному василиску.
     - Что за подарок?
     -  Полный набор для мастера шпионажа, - ответил Этельред, похлопывая по
аптечке.  -  Тут  у  меня  оборудование,  которое в один миг превратит вас в
австралийского овцевода в отпуске, а то и в литовского посла, который едет в
Того.
     -  Не  верю я тебе, жаба! - гаркнул василиск. - Показывай, что у тебя в
сумке.
     Пенелопа  затаила  дыхание.  Она-то знала, что в сумке лежат всего лишь
мелкие медицинские принадлежности.
     - Слушайте, да не могу я, - запротестовал Этельред. - Мне воспитание не
позволяет смотреть чужие подарки.
     - Не покажешь - я тебя арестую, - объявил василиск.
     -  Слушайте,  -  прохныкал Этельред, оттягивая время, - какое вы имеете
право меня арестовывать? Что я такого сделал?
     -  Мы  управляем  страной.  Так что имеем полное право тебя арестовать.
Перед казнью узнаешь, в чем тебя обвиняют. Открывай сумку!
     -  Ах  так,  ладно,  -  недовольно пробурчал Этельред. Открыв сумку, он
вывалил  содержимое  на  землю,  и  три  василиска с любопытством нагнулись,
рассматривая рассыпавшиеся предметы своими бледными глазами.
     - Это что? - Один из василисков показал на пакет ваты.
     -  Фальшивые  волосы,  -  мгновенно нашелся Этельред. - Нахлобучь их на
голову - и готово: ты уже девяностолетний старик.
     - А это? - второй василиск ткнул в бинты.
     -  Бинты,  -  быстро  ответил  Этельред.  - Обвяжи себя ими и вмиг ты -
раненый с войны. Забинтуй себе голову, и родная мамочка тебя не узнает.
     - А это что? - Третий василиск показал на пузырек с йодом.
     -  Индусский  грим,  - небрежно отмахнулся Этельред. - Плеснул на рожу,
пару бинтов на голову, воткнул парочку рубинов - и вот ты вылитый магараджа,
так что слон не отличит.
     - А это? - Первый василиск кивнул на маленький флакончик.
     Пенелопа  знала, что во флакончике налита лавандовая вода. Она взяла ее
с  собой,  потому  что  лавандовая  вода  была  холодящей  и успокаивающей и
помогала от головной боли или солнечного удара.
     - А невидимые чернила, - выпалил Этельред.
     - Чего же их видно? - не поверил василиск.
     -  Так  не  чернила  невидимые,  -  объяснил  Этельред, - а то, что ими
написано.
     -  Не  верю я тебе, - сказал василиск. - Ну-ка, открой пузырек и напиши
чего-нибудь этакое, невидимое.
     -  Недоверчивая вы публика, - проворчал Этельред, - что ты там увидишь,
раз чернила невидимые? - Тем не менее он взял пузырек и откупорил его.
     В  ту  же  минуту  случилась  удивительнейшая  вещь.  Все три василиска
попятились, из глаз у них потекли слезы, и они принялись чихать. При этом из
ноздрей  у  них  вырывались потоки пламени и дыма, и Этельреду, в одной лапе
сжимавшему  флакончик  с лавандовой водой, а другой придерживавшему цилиндр,
приходилось  с  большим  проворством  отпрыгивать  то  туда,  то сюда, чтобы
увернуться от огня.
     "Почему  это  они ведут себя в точности как василиск, который гнался за
Септимусом?  -  подумала Пенелопа. - Наверное, у меня тогда на платье попала
лавандовая вода".
     Василиски  тем  временем  сопели,  задыхались,  глаза их слезились, они
вычихивали струи пламени и наконец не выдержали: кашляя и разбрызгивая слезы
и огонь, они повернули и бросились бежать в пробочный лес.
     -  Ух ты черт, - произнес Этельред, озадаченно глядя им вслед. - С чего
это они?
     - Этельред, - сказала Пенелопа, выходя из тлевших кое-где кустов, - мне
в жизни не приходилось видеть, чтобы себя вели так храбро, как ты.
     - Чего тут, пустое, мисс. - Этельред густо покраснел.
     -  Ты  не только вел себя храбро, но и сделал открытие: ты открыл, чего
не переносят василиски, и это нам очень поможет в сражении.
     -  Вы про лавандовую воду, мисс? Да, она им, видно, здорово пришлась не
по нутру.
     -  Я  еще не совсем понимаю, как ее применить, - призналась Пенелопа, -
но я уверена, что кто-нибудь из наших сообразит.
     В  эту минуту показались Питер и Саймон, скакавшие обратно через лес на
своих единорогах, их нагонял единорог Пенелопы.
     - Ты цела, Пенни? - крикнул Саймон.
     - Вполне!
     -  Это  все  глупые единороги виноваты, - закричал Питер. - Они, видишь
ли,  почуяли запах василисков... - Голос его замер: он заметил тлеющие кусты
и  обугленные  деревья.  -  Значит,  единороги  не  ошиблись, - сказал он, -
василиски тут побывали.
     -  Да,  и если бы не мужество и находчивость Этельреда, не знаю, чем бы
все это кончилось, - объявила Пенелопа, взбираясь на единорога.
     -  Эй, полегче, мисс, - остановил ее Этельред, усаживаясь на свое место
у нее за спиной. - Вы меня вконец захвалили, прямо неудобно.
     -  Этельред  сделал важнейшее открытие, - продолжала Пенелопа. - Но тут
оставаться  нельзя, - того и гляди, опять появятся василиски. Вот вернемся в
Кристальные пещеры, я вам все расскажу.
     - Тогда поехали, - скомандовал Попугай, - полный вперед.
     И они быстрым галопом устремились к Кристальным пещерам.



        6. Поющее море

     Волшебник  пришел в неописуемое волнение, когда услышал, что горностаи,
возможно,  присоединятся  к  ним,  что грифоны наверняка присоединятся и что
Этельред  открыл  средство,  вызывающее  у  василисков  приступ  сильнейшего
чихания.
     -  Лавандовая  вода?  -  повторил  он.  - Как интересно, у них, видимо,
начинается   что-то  вроде  сенной  лихорадки,  аллергического  насморка.  Я
попробую изготовить заменитель.
     - А разве у вас здесь не выращивают лаванду? - спросила Пенелопа.
     -  Она  растет  на  одном  из  островов,  - ответил волшебник, - но без
Травника мне, боюсь, не вспомнить на каком.
     -  Один раз во время отпуска у меня от какого-то растения тоже началась
ужасная сенная лихорадка, - вмешалась Табита. - Дайте мне понюхать флакон, я
скажу, оно или нет.
     Когда  ей  дали  понюхать  лавандовой  воды, та оказала на Табиту то же
действие,  что  и  на  василисков.  Расчихавшаяся Табита прожгла два дивана,
подожгла  четырнадцать  подушек  и  стол,  пока ей на голову не вылили ведро
воды.
     -  Это оно, то самое растение, - задыхаясь, проговорила она. - Ах, боже
мой, я не чихала так с того дня, как по ошибке попудрилась перцем.
     - Каким это образом? - изумилась Пенелопа.
     -  Понимаешь,  я  пудрилась  в  темноте,  -  объяснила  Табита, вытирая
катившиеся по лицу слезы.
     - В темноте? - переспросила Пенелопа. - Почему?
     -  Очень  просто:  я  собиралась  на  ночной бал, луны не было, вот я и
пудрилась в темноте.
     - Так где, ты говоришь, росло это растение? - спросил волшебник.
     - На Острове Золотого гуся, - ответила Табита. - Мы, драконы, проводили
там  каникулы, у нас был разбит лагерь под открытым небом. И мы все схватили
насморк. Представляете, как это испортило нам отдых?
     Будучи  свидетелями ущерба, нанесенного одним лишь драконом, понюхавшим
лаванды,  дети  воочию  представили  себе, какой беспорядок произошел, когда
пятьдесят драконов-туристов заболели враз лавандовой лихорадкой.
     -  Прекрасно,  вот  это  поистине  полезное  сведение,  -  сказал Ха-Ха
довольным  тоном. - Остров Золотого гуся лежит на одной прямой с Оборотневым
островом,  и  вы  сможете  набрать лаванды на обратном пути. Я сделаю из нее
экстракт, и он будет всегда у нас под рукой.
     -  Хорошо  бы  теперь продумать путешествие, - напомнил Саймон. - У вас
есть карта, Ха-Ха?
     -  Да,  и  превосходная. - Волшебник достал большую карту, изображавшую
всю  Мифландию,  с  морем  и  островами.-  Так,  мы  находимся здесь... - Он
поправил  очки. - А замок василисков - вон там. Вам надо спуститься на берег
и держать курс на юго-запад, мимо Лунных тополей, мимо Агатового архипелага,
и  тогда  слева  у  вас  окажется Остров Золотого гуся, а к северо-востоку -
Оборотневый остров.
     - Сколько, по-вашему, займет путешествие? - спросил Питер.
     - Несколько часов, не больше.
     - А у вас, случайно, нет подвесного мотора? - с надеждой спросил Саймон.
     -  Нет,  но  я  могу сделать парус из лунного желе и. дать вам попутный
ветер в помощь, годится?
     -  Еще бы, - сказал Питер. - Знаете, это, кажется, будет почти такое же
увлекательное приключение, как и нападение на замок василисков.
     -  Смотри  не  сглазь,  - предостерег Попугай. - Оборотни - типы весьма
опасные.
     -  Вы  не  поедете!  -  вдруг  взвизгнула Дульчибелла.- Вы не поедете к
оборотням!  Я  вас  не  пущу!  Я  буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в
спячку!  Я  буду  визжать,  я буду кричать! Я ни за что, ни за что, никогда,
никогда не буду с вами разговаривать, вот вам!
     Тут она расплакалась и задернула все занавески в своей клетке.
     Пенелопа подошла поближе, чтобы поговорить с ней.
     -  Дульчибелла,  дорогая, - сказала она, - мы знаем, какого ты высокого
мнения о Попугае. Мы - тоже, и мы не стали бы просить его ехать с нами, если
бы  можно было обойтись без него, пойми. Но я обещаю, если ты его отпустишь,
проследить,  чтобы  он  не  рисковал сам, а предоставил более опасную работу
моим кузенам и мне.
     -  Ну, если так... - Дульчибелла приподняла край занавески и вытерла им
глаза. - Если ты обещаешь присматривать за ним...
     - Обещаю, - повторила Пенелопа.
     -  А  теперь,  если  вы  окончили свои женские разговоры, - от смущения
громко объявил Попугай, - может быть, продолжим обсуждение похода?
     -  Я  думаю,  - сказал Саймон, производивший какие-то расчеты на клочке
бумаги,  - я думаю, что, если Ха-Ха обеспечит нам завтра на рассвете ветер в
четыре  узла,  мы  в  случае  удачи  достигнем  Оборотневого  острова к трем
тридцати  дня.  А  это  означает,  что  мы соберем руту и, проплыв всю ночь,
вернемся сюда послезавтра на рассвете.
     - Ты думаешь, вы сумеете обернуться? - с сомнением спросил волшебник. -
Вы  ни  в коем случае не должны высаживаться на остров ночью, оборотни ночью
опаснее всего.
     - Дайте только нам ровный ветер, - сказал Саймон, - и мы сумеем.
     -  За  ветром  дело  не  станет,  -  проговорил  Ха-Ха.  -  Скажите мне
направление и силу ветра, и я запущу его - ничего нет проще.
     - Возьмите с собой таблетки от морской болезни! - неожиданно прокричала
Дульчибелла.
     -  Женщина, помолчи! - прикрикнул на нее Попугай. - Мы обсуждаем важные
вещи.
     -   Таблетки   от   морской  болезни  тоже  важная  вещь,  -  возразила
Дульчибелла.  - Если вас укачает и вы не сможете убежать от оборотней, - это
разве не важно?
     -  Я  прослежу,  чтобы  он  их  принял, - успокаивающим тоном пообещала
Пенелопа.
     -  Как я хотела бы пойти с вами и тоже помочь, - сказала Табита, - но я
слишком велика и не помещусь в лодке.
     - Ты слишком велика, а я слишком стар, - сказал волшебник. - И все-таки
я  чувствую  себя  виноватым  из-за  того,  что взваливаю на вас, детки, всю
работу и подвергаю таким опасностям.
     - Ерунда, - возразил Питер, - я бы ни за что на свете не хотел упустить
такое приключение!
     - Я тоже, - подхватил Саймон.
     - Не беспокойтесь о нас, - утешила его Пенелопа, обвивая его шею руками
и  целуя  в  розовую  щечку.  -  Нам  нравится вам помогать, и мы вам вернем
Мифландию, вот увидите.
     - Троекратное "ура" мисс Пенелопе! - закричал Этельред, хлопая в ладоши.
     -  Вы  очень  добры,  очень. - Ха-Ха снял очки, которые вдруг почему-то
запотели, и громко высморкался.
     -  Мисс,  -  горячо  сказал  Этельред, - можно и мне с вами, мисс? Я не
больно велик, много места не займу, а вдруг и пригожусь?
     - Конечно, пусть едет, - сказал Саймон,.- наш храбрый мистер Жаб.
     -  Разумеется, - подтвердил Питер, - как же без нашего сообразительного
Этельреда.
     -  Ты  будешь  моим  личным защитником, - заключила Пенелопа, - ты наша
гордость, Этельред.
     Этельред  от  полноты  чувств  раскраснелся,  как  восемь  кило  спелых
помидор,   и   был  вынужден  отойти  в  сторонку  и  тоже  очень  энергично
высморкаться.
     Итак,   на  следующее  утро,  попрощавшись  с  волшебником,  Табитой  и
неутешной  Дульчибеллой, дети вместе с Попугаем и Этельредом вышли по одному
из многочисленных туннелей прямо на берег моря.
     Песок  словно  состоял из крошечных жемчужинок, а небольшие волны цвета
шампанского  разбивались  о  берег  с  мелодичным  звоном,  как будто кто-то
пробегал  пальцами  по  струнам арфы. "Неудивительно, - подумала Пенелопа, -
что море это называют Поющим".
     На  поверхность  этого  кроткого  музыкального моря они и спустили свою
надувную  лодку,  и  тут  же,  как обещал Ха-Ха, задул теплый ветерок. Парус
выгнулся,  как  лук,  и  лодка  быстро  заскользила  вперед, унося Пенелопу,
мальчиков, Попугая и Этельреда, а также большую корзину с провизией, которую
дал им в дорогу Ха-Ха. С собой они взяли также серпы для того, чтобы срезать
руту и лаванду, и большие мешки, чтобы их туда складывать.
     - Скажи, Попутай... - Пенелопа не в первый раз с тех пор, как очутилась
в  Мифландии,  задавала  подобный  вопрос. - Кто такие оборотни? Я как будто
читала про них, но плохо помню, что именно.
     -  А  я  помню,  -  вставил  Саймон.  -  Это,  кажется, люди, которые в
полнолуние якобы превращаются в волков, так?
     - Совершенно верно, - ответил Попугай. - Безобразное суеверие, и притом
глупое.  Но  в  те  времена, когда Ха-Ха создавал Мифландию, множество людей
твердо  верили  в  существование  оборотней,  и  поэтому  их водилось в мире
довольно  много.  Они  умоляли  разрешить  им  жить в Мифландии, так как они
начали  вымирать.  И  наш  Ха-