Роберт Асприн. Тамбу --------------------------------------------------------------- Robert Lynn Asprin "Tambu" Copyright 1979 by Robert Asprin Перевод с английского Г. Дуткиной, С. Горячевой Spellcheck: Дмитрий Карпов --------------------------------------------------------------------------- ИНТЕРВЬЮ I Когда за ним с характерным шипением закрылась герметичная дверь шлюза, репортер воспользовался минутным уединением, чтобы вытереть ладони о поверхность брюк; в этот миг ему очень хотелось быть более уверенным в своей журналистской неприкосновенности. Он и предположить не мог, что получит согласие на это интервью. Посланный им запрос был задуман просто как шутка -- короткая забавная история, на которую можно будет небрежно сослаться в беседе с другими репортерами. Он уже заранее предвкушал, как не без гордости сообщит им, что грозный Тамбу самолично отказал ему в интервью, а потом, если кто-нибудь из скептиков вдруг выразит свои сомнения вслух, лишит всех дара речи, предъявив полученный в письменной форме отказ. Однако затея его закончилась самым неожиданным образом -- просьба была удовлетворена. Главный редактор газеты удивился не меньше самого репортера; его поначалу равнодушное, даже слегка циничное отношение к этой затее уступило место внезапно нахлынувшему волнению... волнению, к которому примешивалось смутное подозрение. Интервью с Тамбу было тем самым пером в шляпе, которым мог бы по праву гордиться любой журналист, заветной целью, до сих пор остававшейся недостижимой для многих старших по возрасту и более опытных репортеров. Было нечто странное в том, что этот приз должен был достаться молодому корреспонденту, который за пять лет работы в службе новостей имел дело лишь с второстепенными материалами. В одном репортер мог быть уверен твердо: это интервью не принадлежало к числу тех рядовых заметок, какими обычно заполнялись газетные колонки. Оно обещало стать поворотным пунктом в его карьере, вызвав огромный интерес читателей и аналитиков во всей обитаемой части Вселенной и тем самым привлекая всеобщее внимание к его трудам. Если изложение материала окажется равноценным предмету интервью, его буквально забросают предложениями работы. Но не дай Бог статью подвергнут критическому разбору и найдут в ней недостатки... Несмотря на свои честолюбивые мечты и тщательные приготовления, теперь, когда миг встречи неотвратимо приближался, он чувствовал в душе все более возрастающий страх. Уж очень много было подводных камней, которые могли свести на нет нежданную удачу и в итоге привести к внезапному концу его карьеры... а вместе с нею, вероятно, и жизни. В глубине души он надеялся, что по прибытии на место его встретит лишь пустое космическое пространство. Однако звездолет уже ждал его, такой огромный, что рядом с ним его собственный корабль казался карликом. Внешний вид звездолета слегка разочаровал репортера. Он предполагал увидеть отдающего матовым блеском монстра цвета вороненой стали, украшенного знаменитой эмблемой Тамбу... изображением туманности, увенчанной серебристым черепом. Однако этот звездолет мало чем отличался от сотен других грузовых кораблей, курсировавших по межзвездным трассам, доставляя товары от планеты к планете. Единственным признаком, свидетельствовавшим о потенциальной угрозе со стороны корабля, были многочисленные орудийные башни, выступавшие на внешнем корпусе. Казалось, он готовился к бою: солнечные паруса были убраны, как перед сражением... хотя сама мысль о том, что крошечный челнок репортера может атаковать этот гигантский, вооруженный до зубов дредноут, была по меньшей мере нелепой. И вот он уже на борту личного флагманского корабля Тамбу, где ему предстоит встретиться лицом к лицу с человеком, наводившим ужас на всю обитаемую Вселенную. Лишь только он успел подумать об этом, как раздался короткий мелодичный звон и внутренняя дверь каюты открылась, пропуская его. Первое, что поразило репортера, едва он оказался в каюте, это царившая в ней атмосфера тепла и уюта. У него возникло инстинктивное желание осмотреть все более внимательно, и столь же инстинктивно он подавил свой порыв, удовольствовавшись тем, что лишь окинул беглым взглядом ее обстановку. Темно-золотистая обивка стен была сделана из незнакомого ему материала, и цвет ее был весьма необычен для привычного к белизне глаза. Интерьер каюты создавал дополнительное ощущение тишины и покоя. На стенах висели картины, полки были уставлены книгами -- слава Богу, книгами, вместо микрофиш и сканеров, обычно встречавшихся в библиотеках и рабочих кабинетах. По всему помещению были разбросаны несколько легких подвижных кресел, очевидно, в местах, наиболее удобных для чтения и размышлений. В одном из углов была складная кровать -- двуспальная, отметил про себя репортер с чисто профессиональным любопытством Единственным напоминанием о том, что это был не просто роскошный салон или комната отдыха, служил огромный пульт связи, целиком занимавший одну из стен каюты. Даже в сравнении с хорошо знакомыми ему терминалами компьютерных сетей в крупных информационных центрах, этот пульт с длинными рядами кнопок и тумблеров управления, окружавших довольно скромный по размерам экран, производил впечатление. Бросив взгляд на множество индикаторов и светящихся лампочек, он повертел головой, чтобы вновь охватить взором всю каюту. Общий вид помещения полностью отличался от того, что ожидал увидеть репортер. Оно скорее напоминало жилую комнату, чем холодную, сугубо деловую обстановку рабочего кабинета командира. В любом другом месте это только успокоило бы его, но здесь возникало ощущение, будто он находится в логове зверя. Репортер еще раз осмотрелся вокруг. Где же Тамбу? -- Садитесь, пожалуйста, мистер Эриксон. -- Услышав голос, репортер испуганно вздрогнул и обернулся к пульту лицом. Экран по-прежнему оставался пустым, однако было совершенно очевидно, что блок связи функционировал и Тамбу сейчас наблюдал за ним... наблюдал и ждал. Борясь с дурными предчувствиями, репортер уселся в кресло перед пультом. -- Я имею честь говорить с Тамбу? -- спросил он с самым непринужденным видом, который не отражал его подлинных чувств. -- Совершенно верно, мистер Эриксон. Я заметил, что вы принесли с собой видеокамеру для трехмерной съемки. Поскольку я не собираюсь встречаться с вами с глазу на глаз, в этом нет необходимости. Пульт, за которым вы сидите, имеет записывающее устройство, которое фиксирует весь наш разговор. Копия записи будет вам передана. -- Но мне было обещано личное интервью, -- не то запротестовал, не то попытался объяснить Эриксон, а затем мысленно выругался про себя. Если он не будет следить за своими словами, дело может кончиться тем, что он восстановит Тамбу против себя еще до начала интервью. -- Личное в том плане, что вы будете иметь дело непосредственно со мной, а не с кем-то из моих подчиненных, -- внес ясность Тамбу, который, похоже, не был задет замечанием репортера. -- По соображениям безопасности вопрос о личной встрече между нами не ставится. У меня есть несколько кораблей, идентичных тому, на котором вы находитесь сейчас, и главная проблема, с которой сталкиваются все корабли Оборонительного Альянса, стремящиеся захватить меня в плен, состоит в том, чтобы выяснить, на борту какого из них я нахожусь и когда. Мое точное местопребывание держится в строгой тайне даже от моего собственного флота. -- Не кажутся ли вам эти меры предосторожности несколько излишними для встречи с одним-единственным репортером, прибывшим на зафрахтованном челночном корабле? -- Откровенно говоря, мистер Эриксон, репортеры, как известно, часто отступают от своих обязательств сохранять нейтралитет... особенно в том, что касается моего флота и меня лично. А потому принятые мною перед этой встречей меры предосторожности далеко превосходят то, что вы можете себе представить. Например, вас, должно быть, удивил тот факт, что вам позволили взять это интервью на борту одного из моих флагманских кораблей, тогда как даже самый малый из имеющихся в моем распоряжении кораблей оснащен экраном, где вы могли бы выслушать меня с тем же успехом. -- Мне это приходило в голову, -- признался репортер, испытывая неловкость. -- Я решил, что вы пытались произвести на меня впечатление. -- Так и есть, -- рассмеялся в ответ Тамбу, -- но есть еще и другая, куда-более важная причина: все мои флагманские корабли. включая и тот, на котором вы находитесь сейчас, снабжены автоматической системой самоуничтожения, которая приводится в действие либо из каюты капитана, либо мною через пульт дистанционного управления. Заряд взрывчатого вещества способен привести к серьезным разрушениям любого корабля, находящегося в зоне взрыва. Если ваша просьба относительно интервью была всего лишь уловкой с целью заманить меня или один из моих кораблей в заранее расставленную ловушку, то появление крупного флагманского корабля класса "дредноут" явилось бы для преследователей весьма неприятным сюрпризом. Если бы вдруг оказалось, что число и мощность поджидающих в засаде кораблей достаточны для того, чтобы атаковать и захватить дредноут, то капитану был бы отдан приказ привести в действие механизм самоуничтожения. Это послужило бы необходимым, хотя и слишком дорогим уроком для любого, кто вздумает вынашивать подобные планы. -- А мне казалось, что команда корабля была ужасно рада меня видеть, -- пробормотал Эриксон, нервно облизнув губы. -- Значит, я сижу здесь на бомбе, которая может в любой момент разорваться? Хороший стимул, чтобы закончить интервью как можно скорее. -- Прошу вас, мистер Эриксон, вам не о чем беспокоиться. Я упомянул о системе самоуничтожения лишь для примера принятых нами мер защиты, а не для того, чтобы угрожать вам. В вашем распоряжении столько времени, сколько вам понадобится. -- Ну, если вы так говорите... -- буркнул репортер себе под нос, все еще сомневаясь. Разговор принимал подозрительный оборот, и ему не терпелось переменить тему. -- Вы расстроены, -- заметил Тамбу. -- Если вы желаете чего-нибудь выпить, на столике у раковины в ванной комнате есть бутылка скотча -- если не ошибаюсь, марки "Инвернесс", -- рюмки и лед. Чувствуйте себя совершенно свободно. -- Нет, спасибо. Я не пью на службе. -- Отлично. Впрочем, я взял на себя смелость и распорядился, чтобы люди из команды звездолета доставили ящик названного мною виски на борт вашего корабля. Пожалуйста, примите это как мой личный подарок. -- По-видимому, вы очень многое знаете обо мне, -- заметил репортер. -- Вплоть до марки виски, которое я предпочел бы выпить, если мог бы себе это позволить. -- Вполне возможно, я знаю о вас больше, чем вы знаете сами, и уж конечно, неизмеримо больше, чем вы того хотели бы. Я тщательно изучил историю вашей семьи, данные о вашем физическом и психическом здоровье, а равно копии всего, что когда-либо было вами написано, в том числе и ту серию довольно сомнительных статей, которые вы писали еще в школе под вымышленным именем. Вас проверили самым внимательным образом, прежде чем дать согласие на это интервью. Обычно я не разговариваю с любым, кто оставляет для меня сообщение. При моем роде деятельности не только мое будущее, но и судьба моего флота зависят от моей способности собирать и анализировать информацию. Не будь я уверен в вашей надежности, вас бы здесь не было. -- И все же вы отказались встретиться со мной лицом к лицу и прислали за мной корабль, снабженный взрывным устройством на случай предательства? -- Эриксон улыбнулся. -- В ваших поступках чувствуется гораздо меньше уверенности, чем в ваших словах. На какое-то мгновение воцарилась тишина, прежде чем последовал ответ. -- Я уже совершал ошибки раньше, -- произнес Тамбу наконец. -- И достаточно часто, чтобы оставить раз и навсегда идею о собственной непогрешимости. Напротив, я обязан приложить все усилия, чтобы оградить себя от возможных случайностей. Ну а теперь не пора ли нам приступить к интервью? Хотя я и постарался выделить заранее время для этой встречи, есть множество неотложных дел, которые требуют моего внимания, и я не берусь судить, как долго мы сможем беседовать с вами, пока меня не отвлекут более насущные проблемы. -- Да, конечно, -- с готовностью согласился Эриксон, который был рад вновь вернуться к своей привычной роли интервьюера. -- Прежде всего, мне хотелось бы спросить вас, почему человек с вашим незаурядным умом и способностями избрал путь войны и покорения Вселенной, вместо того чтобы найти себе место в рамках существующего строя? -- Исключительно по соображениям, выгоды. Задумайтесь на минуту, и вы сможете припомнить немало людей, столь же умных и столь же безжалостных, как я, в рамках вашего так называемого существующего строя. Как вы. сами отметили, они весьма успешно поднялись до вершин влияния, богатства и власти. Я немногим отличаюсь от них -- просто я предпочел для себя то поле деятельности, где почти или совсем не было конкуренции. Зачем было пробираться вверх по иерархической лестнице, когда, сделав всего лишь один-единственный шаг в сторону, я мог создать свою собственную иерархическую структуру во главе с самим собой и с самого начала вести свои дела так, как угодно мне, вместо того чтобы подчиняться чужим правилам, пока мне не удастся подняться достаточно высоко, чтобы, заявить о себе? -- Террор и насилие как образ жизни? -- настаивал репортер. -- Мне кажется, что это слишком жестокий способ обеспечить свое существование в нашем мире. -- Террор и насилие... -- задумчиво повторил Тамбу. -- Да, пожалуй, вы можете назвать это так. Однако не кажется ли вам, мистер Эриксон, что то же самое можно сказать о действиях Оборонительного Альянса? И мой собственный флот, и флот Альянса добывают себе средства к существованию одним и тем же способом, предоставляя за определенную плату покровительство различным планетам. Альянс относит нас к числу тех угроз, от которых он призван защищать планеты. А в принципе, это лишь игра слов! "Силы правопорядка" против "Власти террора". Возможно, я слишком упрощаю ситуацию, но не считаю подобный двойной стандарт оправданным. -- Значит, вы не находите ничего предосудительного в своих действиях? -- спросил репортер. -- Пожалуйста, мистер Эриксон, оставьте эти ваши журналистские штучки и не приписывайте мне то, чего я не говорил. Я вовсе не утверждаю, будто не вижу в своих поступках ничего дурного, просто я не нахожу большой разницы между тактикой моих собственных сил и сил Альянса. -- Стало быть, вы считаете, что в данном конфликте именно вы -- герой, а Оборонительный Альянс -- просто сборище негодяев? -- подсказал Эриксон. -- Мистер Эриксон, я уже однажды просил вас об этом, теперь же предупреждаю, -- тон Тамбу был спокойным, но полным угрозы. -- Не пытайтесь искажать смысл сказанных мною слов. Если я приведу довод или выражу мнение, на которые у вас есть что возразить, вы имеете полное право добавить свои комментарии на этот счет -- либо по ходу встречи, либо в вашей статье. Однако не пытайтесь ставить мне в вину суждения, которые мне не принадлежат. Я уже проявил должное уважение к вам и вашему интеллекту, дав согласие на интервью. Будьте и вы так добры оказать мне ответную любезность, памятуя о том, что в этом интервью вы имеете дело не с каким-нибудь тугодумом-чиновником с заштатной планеты, и ведите себя соответственно. -- Да, сэр, впредь я не забуду об этом, -- пообещал репортер, внутренне успокаиваясь. Следовало более умело маскировать свои мысли и чувства, задавая вопросы. -- Надеюсь, что так. Все же вы затронули одну очень любопытную тему. Старая романтическая концепция героев и негодяев, "хороших" и "плохих" парней... Возможно, мне бы это даже показалось забавным, если б я не думал, что вы на самом деле верите в весь этот вздор. Это проявляется во всех написанных вами материалах, а я давно уже испытывал желание увидеться с кем-то, кто действительно верит в существование героев. Вот главная причина, по которой я согласился дать вам интервью -- предоставить шанс встретиться с негодяем. -- Видите ли, я... -- начал было Эриксон, но Тамбу прервал его. -- Нет ни героев, ни негодяев, мистер Эриксон. -- В голосе Тамбу неожиданно зазвучали холодные нотки. -- Есть только люди -- мужчины и женщины, в жизни которых постоянно чередуются взлеты и падения. Если они на вашей стороне и им сопутствует успех, они становятся героями, если же они на стороне противника, их объявляют злодеями. Как видите, все предельно просто. Концепции вроде добра и зла существуют лишь как рациональные объяснения, искусственные логические построения, призванные скрыть наши истинные побуждения. Зла нет на свете. Никто не просыпается по утрам со словами: "Сегодня я обязательно должен пойти и совершить что-нибудь дурное". Обычно действия людей строго последовательны и с их точки зрения вполне обоснованы. Только после того как дела приняли скверный оборот, их приписывают чьей-либо злой воле. -- Откровенно говоря, сэр, мне трудно с этим согласиться, -- нахмурился Эриксон. На этот раз он заранее рассчитал свой выпад, тщательно выбрав подходящий момент, чтобы заставить собеседника разговориться. -- Разумеется. Именно поэтому вы здесь, так что я могу, пользуясь случаем, представить вам точку зрения, отличную от той, к которой вы привыкли. Как журналист, вы, несомненно, знаете о том, что на всем протяжении моей деятельности меня сравнивали с Чингисханом, Цезарем, Наполеоном и Гитлером. Я полагаю, что, если бы вы брали интервью у одного из этих деятелей, он ответил бы вам так же, как и я сейчас: нет никакой разницы между двумя сторонами в битве, кроме понятий "мы" и "они". При всех религиозных, расовых, культурных или военных различиях единственным критерием, по которому определяют, кто является героем, а кто -- негодяем, служит то, на чьей он стороне и кто оказывается победителем. -- То есть вы утверждаете, что это исходное положение о моральном равенстве оппонентов с тем же успехом может быть применено и к нынешней ситуации? -- Особенно к нынешней ситуации, -- отозвался Тамбу. -- Сейчас, когда человечество отошло от прежнего представления о войне как о кровавой бойне, это легче заметить, чем когда-либо в прошлом. Несмотря на все леденящие кровь подробности космических сражений, которыми изобилуют сводки новостей и произведения литературы, настоящие столкновения случаются крайне редко. Это слишком дорого обходится в живой силе и технике, да в этом и нет необходимости. Каждый флот имеет примерно по четыре сотни кораблей различных типов, а обитаемых планет насчитывается более двух тысяч. Даже если принять, что на каждый корабль приходится по одной планете, все равно в любой данный момент времени более восьмидесяти процентов всех планет окажутся незащищенными. Для любого корабля, принадлежащего одной из противоборствующих сторон, перебазироваться на какую-либо новую планету означает временно оставить прежнюю. Таким образом, кораблям почти или совсем не приходится сражаться между собой. Они могут ставить перед собой две цели: либо направиться к одной из пока еще свободных систем и пополнить их данью нашу казну, либо превосходящими силами вторгнуться в систему, занятую кораблями противника, и заставить их покинуть свой пост, а не ввязываться в сражение, исход которого для них заранее предрешен. Это крупная игра, состоящая из ходов и контрходов, без какого-либо заметного перевеса у одного из игроков. -- Пат, -- предположил Эриксон. -- И все же было время, когда Оборонительный Альянс значительно уступал по мощи вашему флоту. Меня удивляет то, что вы оказались бессильны остановить его рост. -- Из того факта, что мы воздерживались от открытого противостояния с Альянсом, когда он только формировался, вовсе не следует, что мы были бессильны сделать это. Можно сказать, что в том состояла моя ошибка. Вначале я существенно недооценивал его потенциальные возможности и даже приказал кораблям моего флота избегать с ним контактов. Если вы помните, в тот период времени наши позиции уже были достаточно прочными и мы не рассматривали Альянс как серьезную угрозу для себя. -- Да, я помню, -- кивнул репортер. Это было неправдой. Он не мог этого помнить, однако при подготовке к интервью он покопался в архивах службы новостей. -- В сущности, я как раз надеялся получить от вас некоторую информацию о том раннем периоде, который предшествовал образованию Оборонительного Альянса. -- На это ушло бы слишком много времени, мистер Эриксон. Похоже, что вы сами не вполне отдаете себе отчет в том, о чем просите. Большинство людей никогда не слышали обо мне, пока мы не начали первыми предлагать свои услуги планетам. В действительности флот функционировал как единое целое задолго до этого. Что касается меня, то начало моей деятельности относится к периоду гораздо более раннему, чем тот момент, когда о нас впервые стало известно широким кругам. -- Но ведь именно за этим я, собственно, и явился сюда. Я хотел бы иметь возможность проследить всю вашу карьеру с ранних дней до настоящего времени с тем, чтобы, показать в своей статье, как развивался с годами ваш характер. -- Хорошо, -- вздохнул Тамбу. -- Мы успеем охватить ровно столько, сколько позволит нам время. Вероятно, это займет нас надолго, однако я готов рассказать вам все, если вы настроены меня слушать. -- Тогда как бы вы определили начало своей карьеры? Последовала минутная пауза. -- У меня есть сильное искушение сказать, что я начал свой путь еще подростком... -- ...рожденным в бедной, но порядочной семье? -- закончил Эриксон старую шутку, против воли улыбнувшись. -- На самом деле нет. Мои родители были людьми весьма состоятельными. Самые разные люди выдвигали предположения, будто у меня было тяжелое детство, отравленное безжалостной борьбой за существование на задворках какой-нибудь отдаленной планеты. Правда же состоит в том, что мой отец был... человеком преуспевающим, преуспевающим во всем, за что бы он ни брался. Более того, я могу утверждать, что в раннем детстве на мою долю выпало больше любви и нежности, чем обычно достается ребенку в семье. -- Тогда... что же произошло? Я имею в виду, почему вы... выбрали для себя именно такой путь? -- Почему я стал отступником? -- спросил Тамбу, словно отзываясь на не высказанные вслух мысли Эриксона. -- Прежде всего позвольте мне прояснить ситуацию, сложившуюся в моем доме. Хотя, как я уже сказал, я не испытывал недостатка в родительской привязанности, на меня вместе с тем возлагались определенные надежды. Я должен был превзойти достижения собственного отца -- задача, могу вас заверить, не из легких. Казалось, к чему бы я ни прикладывал руку, мой отец меня опережал и справлялся с делами лучше меня. -- Значит, давление со стороны отца в конце концов заставило вас покинуть свой дом? -- вставил Эриксон, когда Тамбу замолчал. -- Не в прямой форме... и не преднамеренно, -- уточнил Тамбу. -- По большей части это было следствием самовнушения и моих собственных комплексов. Когда меня выгнали за неуспеваемость из колледжа -- да к тому же на последнем курсе, -- я решил самовольно удрать в космос, вместо того чтобы вернуться домой. Я пошел на это отчасти потому, что мне было стыдно взглянуть в глаза своим родителям, отчасти из-за того, что я хотел сделать себе имя сам, а не как сын знаменитости. -- Должен признать, что в этом вы преуспели, -- улыбнулся репортер, сочувственно покачав головой. -- Итак, вы покинули родную планету и скрылись в космосе. И что потом? -- Несколько лет я работал на грузовых звездолетах. У меня был друг... очень близкий друг. Он был несколькими годами старше меня и при всей своей силе уязвим, как котенок. Мы вместе служили на разных кораблях, и, возможно, так продолжалось бы и до сих пор, если бы не мятеж... -- Мятеж? -- внимание Эриксона сосредоточилось на возможном материале для статьи. -- Не в том смысле, в каком вы себе это представляете. Не было никакого тайного заговора, никакого организованного сопротивления. Все произошло само собой. К сожалению, я не могу посвятить вас в подробности без серьезного ущерба для безопасности -- как моей собственной, так и моего флота. -- Не могли бы вы опустить некоторые конкретные детали и изменить имена? -- взмолился репортер. -- Пожалуй... В действительности самым важным событием явился не сам мятеж, а то решение, которое мы приняли вскоре после случившегося. ГЛАВА 1 Тучный краснолицый мужчина почти целиком заполнял собой крошечную каюту капитана, едва оставляя пространство для своего оппонента, сидевшего за столом. Он весь кипел негодованием, и в этом для него не было ничего необычного. Он, Доббс из фирмы "Доббс электроникс", был человеком, который сам пробил себе путь наверх; обладая известной властью, он отнюдь не собирался позволять кому бы то ни было забывать об этом -- ни своим родственникам, ни служащим его компании и, уж конечно, не капитану какого-то там второразрядного грузового корабля. Это шумное проявление возмущения стало для него своего рода фирменным знаком, так же как личное присутствие при любой сделке. Другие бизнесмены иногда могли позволить себе расслабиться и насладиться собственным успехом, перепоручая всю рутинную работу своим подчиненным, однако Доббс был скроен из иного материала. Он прибыл сюда, чтобы самому руководить разгрузкой, проделал для этого на борту челночного корабля путь от ангара звездолета до космопорта на поверхности планеты и обратно. Он сам доставил деньги -- плату за перевозку товара. Следовательно, было вполне естественно, что он считал своим долгом лично уладить последнюю неувязку. Ход работы не устраивал его и раньше, но последний промах казался ему особенно досадным. Он был не прав и сам хорошо понимал это, но осознание всего только увеличивало его горечь. Больше всего на свете Доббс не терпел, когда его уличали в какой-либо ошибке. Никогда не умевший скрывать собственных чувств, в особенности гнева, Доббс дал волю Своему раздражению. Это было заметно по его натянутой манере держаться и плотно сжатым губам, по багровому цвету лица и той резкости, с какой он швырнул на стол кожаный ручной чемоданчик. -- Вот, -- произнес он с вызовом. -- Остаток причитающейся вам платы. Насколько я понял из ваших слов, эти пятнадцать тысяч составляют разницу между первоначальной ценой и той, которую вы запрашиваете теперь? -- Не совсем так,-- отозвался человек, сидевший за столом. -- Эта сумма представляет собой разницу в валютном курсе во время отправления и в момент доставки груза. -- Слова, -- фыркнул в ответ посетитель. -- Все равно это обходится моей компании на пятнадцать тысяч дороже, чем мы рассчитывали. -- Как вам угодно, -- человек за столом вздохнул. -- Не желаете ли присесть, пока я их пересчитаю? -- Нет, я лучше постою. Сидевший за столом человек уже протянул было руку к чемоданчику, но, почувствовав укор в словах посетителя, заколебался и вновь откинулся на спинку кресла, слегка нахмурившись. -- Мистер Доббс... вас ведь зовут Доббс, не так ли? Из фирмы "Доббс электроникс"? Его собеседник сухо кивнул, явно задетый тем, что у кого-то еще могли оставаться сомнения в его личности. Ему довелось иметь дело с этим человеком в течение вот уже трех суток, считая перерывы. -- Вы, судя по всему, чем-то недовольны и, решив выместить на мне свою досаду, проявили грубость. И то, и другое мне в равной степени трудно понять. Доббс хотел было возразить, но человек за столом продолжал: -- Прежде всего, когда вы распорядились отправить ваш товар наложенным платежом, вы тем самым принимали в расчет риск, связанный с возможными колебаниями валютного курса. Это стандартное условие в контрактах подобного рода, и все же оно весьма выгодно для бизнеса. Если бы вы заплатили авансом, а наш корабль был бы атакован и захвачен пиратами, то вы потеряли бы полностью всю стоимость груза. В данном же случае вам приходится платить только за доставленные товары, даже если от вас иногда и требуют премию сверх установленного. -- Иногда! -- огрызнулся Доббс. -- А мне кажется, что это повторяется всякий раз... -- И даже если бы я считал подобную систему несправедливой, чего я сказать не могу, -- продолжал человек за столом, -- то наш корабль -- всего лишь средство доставки. Не мы устанавливаем правила. Мы только перевозим материалы из пункта А в пункт Б и получаем за это плату согласно инструкции. Теоретически мы не должны были позволять вашим людям производить разгрузку товара до тех пор, пока не получили полностью всю причитающуюся нам сумму. Он слегка подался вперед, глаза его внезапно сверкнули. -- Короче, мистер Доббс, я нахожу, что во всем этом деле мы проявили честность по отношению к вам. Если у вас есть жалоба, я советую вам представить ее в письменном виде. А пока не пора ли вам оставить свой высокомерный тон и начать вести себя, как полагается любому нормальному человеку? Доббс уже приготовился к гневной отповеди, но, вовремя сдержав себя, передумал, глубоко вздохнул и заметно успокоился. Как и большинство не в меру напористых людей, он был склонен идти на попятный, когда сталкивался с волей, не уступавшей или даже превосходившей по силе его собственную. -- Кажется, я поставил себя в идиотское положение, верно? -- пробормотал он угрюмым тоном. -- Верно. -- Человек в кресле открыл кожаный чемоданчик и принялся пересчитывать деньги. В ответ Доббс опустился в предложенное ему кресло, наклонившись вперед и слегка касаясь локтями коленей. В прошлом он уже имел возможность убедиться в том, что гораздо легче воздействовать на собеседника, когда смотришь ему прямо в глаза. -- Похоже, я забыл о том, что капитан корабля такой же бизнесмен, как я сам, -- признался он. -- знаете, за все те два последних дня, что мы с вами виделись, я так и не удосужился спросить, как ваше имя. Вас ведь зовут Блютман, не так ли? Улнар Блютман? -- Нет, мое имя Эйснер. Дуайт Эйснер. Я старший офицер на этом корабле. Капитан Блютман не любит заниматься подобными делами, так что мне пришлось позаботиться об этом вместо него. -- Мне это кажется немного странным, -- нахмурился Доббс. -- Обычно... -- Мистер Доббс, -- вздохнул Эйснер, -- если бы вы говорили с Улнаром Блютманом так же, как вы недавно говорили со мной, я готов поручиться, что он бы сломал вам переносицу и вышвырнул ваши товары в ближайший люк. Он человек, мягко говоря, не из приятных. -- Понимаю, -- отозвался Доббс, слегка озадаченный. -- Скажите, вы собираетесь брать груз на борт до отлета вашего корабля? Вероятно, я бы мог собрать для вас партию товара. Знаете, чтобы как-то компенсировать свое прежнее поведение. -- В этом нет необходимости. У нас уже есть крупная партия груза, которую мы должны забрать на следующей стоянке. -- Резким жестом он отодвинул от себя чемоданчик. -- Все верно. Погодите минуту, я только переложу деньги в наш сейф и верну вам чемоданчик. -- Оставьте его себе, -- махнул рукой Доббс. -- Считайте это подарком. Кстати, как много вам удалось выручить за этот рейс? -- Почти четверть миллиона. Немного меньше, чем обычно, но в целом не так уж плохо. -- Четверть миллиона? Наличными? -- На Доббса его слова явно произвели впечатление. -- Это же уйма денег! -- Мне бы хотелось, чтобы все они были моими,-- рассмеялся в ответ Эйснер. -- К сожалению, есть масса других людей, ждущих своей доли в конечном пункте нашего маршрута. Наша часть смехотворно мала, учитывая степень риска, на который мы идем, но если наши цены будут слишком высокими, компании начнут приобретать свои собственные корабли и нашему бизнесу придет конец. -- Да, пожалуй. Ну что ж, мне пора отправляться. Остерегайтесь пиратов, и если вы когда-нибудь снова окажетесь здесь, обязательно зайдите меня проведать. Я обещаю поставить вам бутылку хорошего вина. -- Я буду помнить об этом, -- улыбнулся Эйснер, поднявшись, чтобы пожать на прощание руку посетителя. -- Но лучше бы вам не упоминать о пиратах. Дурная примета. Доббс рассмеялся и покинул капитанскую каюту, направившись к ожидавшему его челноку, который должен был доставить его обратно на поверхность планеты. Эйснер снова опустился в свое кресло. Довольно долго он сидел, в задумчивости уставившись в стену, потом перевел взгляд на лежавший на столе чемоданчик и осторожно провел рукой по его кожаной крышке. Его размышления были прерваны долговязым юнцом, пулей ворвавшимся в дверь каюты. -- Ну, как все прошло? -- спросил он возбужденно. -- Все в порядке? Эйснер снисходительно улыбнулся. Создавалось впечатление, что Никки всегда готов был мчаться во все стороны света сразу, даже при самых обычных обстоятельствах. -- Отлично, Никки, -- заверил он его. -- Этот джентльмен был настолько любезен, что оставил мне свой чемоданчик. -- Что? -- Мальчик на миг прикрыл глаза от изумления. -- И лишних пятнадцать тысяч в придачу, -- закончил Эйснер, театральным жестом открывая чемоданчик. -- Ты сделал это! -- воскликнул Никки. -- Господи, ну и нервы же у тебя, Дуайт! У меня бы никогда не хватило духу потребовать лишние деньги. Я боялся, что он начнет нас подозревать. -- Этот человек пытался нас надуть. И у него могли бы возникнуть еще большие подозрения, если бы мы прямо не указали ему на это. -- Да, я понимаю, но... -- Послушай, Никки, все обстоит именно так, как я вам говорил. Если мы будем вести себя, будто капитан еще жив, никто ни о чем не догадается. Таким образом, мы заполучили корабль и четверть миллиона. -- Но неужели он так ничего и не сказал? -- В общем, да, -- улыбнулся Эйснер. -- Только предупредил нас, чтобы мы остерегались пиратов. -- Вот как? Они оба вдруг дружно рассмеялись, словно находя в абсурдности самой ситуации выход для накопившегося внутреннего напряжения. -- Я что-нибудь пропустила? Голос, перебивший их, принадлежал чернокожей женщине средних лет, которая уже собиралась войти в каюту, но тотчас остановилась, услышав доносившийся оттуда смех. -- Нет, вовсе нет, Роз, -- заверил ее Эйснер. -- Надеюсь, Доббс благополучно покинул корабль? -- Никаких проблем, -- Роз вошла и опустилась в кресло. -- Мне показалось, что он был куда вежливее на обратном пути, чем по дороге сюда. -- Мы с ним немного побеседовали. Я растолковал ему кое-какие житейские истины, и он сразу присмирел. -- Вот и чудненько, -- Розалин состроила гримасу -- Поскольку ты настроен все объяснять, может быть, ты растолкуешь и мне некоторые истины, например, что мы будем делать дальше. -- Мы уже знаем что, -- запротестовал Никки. -- Раз уж мы стали пиратами, будем делать то, что обычно делают пираты. -- Говоря формально, мы -- мятежники, -- возразил Эйснер. -- И не являемся пиратами до тех пор, пока на деле не атаковали другой корабль. Думаю, права Роз: в данный момент перед нами открыты несколько путей. -- Мы уже во всем разобрались, -- проворчал Никки. -- Если ты не против, Никки, -- прервала его Роз, -- я бы хотела снова вернуться к этому вопросу и обсудить его более подробно. Меня не особенно прельщает тот выбор, который мы сделали. Эйснер поспешно проговорил, пока не вспыхнула ссора: -- Прежде всего, мы можем продолжать заниматься нашим обычным делом, то есть вернуться в наш родной космопорт, доложить, что смерть капитана последовала в космосе от естественных причин, и взять руководство бизнесом по перевозке грузов в свои руки. Разумеется, это означает, что нам придется передать всю вырученную нами сумму соответствующим лицам. Никки насмешливо фыркнул, но Роз, сердито сверкнув на него глазами, заставила его замолчать. -- Во-вторых, -- продолжал Эйснер, -- мы можем продать корабль, разделить деньги между собой и затем либо разойтись каждый своей дорогой, либо основать новое дело. Главная трудность тут состоит в том, что для продажи корабля необходимы документы, подтверждающие наше право собственности на него, и, как только мы совершим посадку на поверхность планеты, обязательно найдутся любопытные, которые захотят узнать, откуда у нас эти деньги. Он сделал паузу, однако остальные двое хранили молчание. -- Наконец, мы можем разыграть те карты, которые дает нам в руки судьба, и стать пиратами, пополнив число кораблей, которые свернули на путь преступления, нападая на слабых и беззащитных. -- Тебе не стоило бы так распространяться по поводу этого последнего пункта, -- проворчала Розалин как бы про себя. -- Разумеется, но я не мог иначе, Роз, -- настаивал Эйснер. -- Именно так о нас будут говорить все вокруг, и то же самое рано или поздно нам самим придется сказать о себе. Поэтому выбор нужно сделать сейчас, пока у нас еще есть другие возможности. Потом будет уже слишком поздно менять решение. -- Ты упустил из виду еще одну возможность, мой Друг. Все они обернулись в сторону массивной фигуры, появившейся в дверном проеме. -- Вы все можете просто сдать меня властям на ближайшей планете и положить себе в карман крупное вознаграждение. Они пока еще платят приличные деньги за поимку убийц. -- Абузар, об этом даже и речи быть не может! -- огрызнулась Роз. -- Мы уже твердили тебе об этом много раз. Блютман был настоящим животным. Если бы ты не потерял терпение и не убил его, это наверняка сделал бы кто-то другой. Мы ни за что не выдадим тебя. -- Но ведь это я убил его, -- настаивал великан. -- И теперь из-за меня вы все вынуждены стать пиратами. Вам никогда не убедить меня в том, будто вы на самом деле хотите этого, Роз. -- Ничего, я это переживу, -- Розалин, поморщившись, отвернулась. -- Не в первый раз мне придется зарабатывать себе на жизнь, занимаясь тем, что мне не по вкусу. -- Погодите! -- Эйснер снова откинулся на спинку кресла, слегка нахмурив брови. -- У нас есть еще один выбор, который мы до сих пор не обсуждали, -- голос его дрожал от волнения. -- Мне самому это не приходило в голову, пока Абузар не упомянул о вознаграждении. -- И что же это? -- спросила Роз. -- Никто из нас особенно не горит желанием стать пиратом. А что, если вместо этого мы начнем охотиться за пиратами? Помимо того, что мы будем иметь право на премию за спасенное имущество, наверняка найдутся бизнесмены, которые охотно заплатят нам, если мы сможем заметно сократить число кораблей и грузов, захваченных пиратами. -- Вот это дело по мне! -- воскликнул Никки с тем же энтузиазмом, с каким раньше воспринял идею стать пиратом. -- Пираты обычно отстреливаются, -- бросил в ответ Абузар. -- Но они привыкли иметь дело с грузовыми кораблями, слабо вооруженными или вовсе безоружными, -- возразил Эйснер. -- И если у нас будут более мощные орудия и более совершенные сенсоры, способные обнаружить их раньше, чем они заметят наше приближение, неприятностей им не миновать. -- Возможно, -- неохотно согласился Абузар. -- Но такое оснащение наверняка обойдется нам в целое состояние. -- У нас уже есть состояние, -- парировал Эйснер. -- Прежде всего нам нужно будет выяснить, какое вооружение и сенсорное оборудование мы сможем достать и какова его стоимость. -- В том случае, если мы согласимся принять такой вариант, -- перебила его Роз. -- Насколько я припоминаю, выбор у нас не так уж велик. На мгновение воцарилось неловкое молчание. Затем Дуайт вздохнул. -- Ты права, Роз. Я полагаю, что наступил момент, когда нам надо определить наше будущее. Все, что за этим последует, накладывает на нас определенные обязательства, и мы не вправе что-либо предпринимать до тех пор, пока не придем к общему мнению. Лично я готов попробовать себя либо как пират, либо как охотник за ними, но больше склоняюсь в пользу последнего. -- Я с тобой, Дуайт, -- прозвенел в ответ голос Никки. -- У меня нет другого выбора, -- пожал плечами Абузар. -- Рано или поздно кто-нибудь обязательно узнает о том, что я сделал, и тогда я конченый человек. Гораздо легче скрыться в космосе, чем на одной из обитаемых планет. -- Ну а ты, Роз? -- спросил Эйснер. -- Как насчет тебя? Ты присоединишься к нам, или тебя доставить на поверхность планеты? Если пожелаешь, мы выкупим твою долю. Роз некоторое время раздумывала, прикусив губу, прежде чем ответить. -- Вот что я вам скажу, -- произнесла она наконец. -- Вы можете на меня рассчитывать, но при двух условиях. -- И каких же? -- осведомился Эйснер. -- Во-первых, мы все должны здесь и сейчас же прийти к единому соглашению о том, что во главе предприятия будет стоять Дуайт. То есть отныне он официально становится нашим капитаном. -- Это еще зачем? -- подозрительным тоном спросил Абузар. -- Подумай, Абузар. Ты сам отлично понимаешь, что власть должна быть сосредоточена в одних руках. В конце концов мы неизбежно окажемся в ситуации, когда одному человеку придется принимать решения и отдавать приказы, и я считаю, что нам надо определиться с этим прямо сейчас, а не спорить из-за субординации в самый критический момент. Дуайт один вел все дела на корабле с тех пор, как умер Блютман, и превосходно справлялся со своими обязанностями. Никки слишком неуправляем, да и ты не можешь положиться на свой темперамент. Я не смогу быть капитаном, а даже если бы и могла, меня это не привлекает. По моему мнению, все это делает Дуайта единственно возможным кандидатом. И если мы не в состоянии договориться между собой даже по такому простому вопросу, нам лучше сразу оставить всю эту затею. -- Я вовсе не думаю, что я такой уж неуправляемый,-- буркнул Никки. -- Но не имею ничего против того, чтобы Дуайт возглавил дело. -- Абузар? -- Если нам вообще нужен капитан, то, по-моему, было бы логично остановить выбор на Дуайте. -- Так, понятно, -- Роз кивнула. -- А что ты сам на это скажешь, Дуайт? -- Признаюсь, я никогда не думал об этом. Я согласен с Абузаром. Вряд ли какая бы то ни было субординация действительно имеет смысл на корабле с экипажем из четырех человек. -- Но ты готов взять на себя обязанности капитана? -- Прежде чем я дам согласие, я хотел бы знать, в чем состоит твое второе условие, Розалин? -- Ах, да, -- Роз сморщила носик. -- Так, ничего существенного. Твое согласие стать нашим капитаном было главным. Второе условие заключается в том,- что, по-моему, нам всем следует взять себе новые имена. -- Ну вот еще, Роз! -- не выдержал Абузар. -- Погоди минуту, Абузар, -- вмешался Эйснер. -- Почему ты думаешь, что в этом есть необходимость, Роз? -- Я не знаю, как насчет вас и других космических бродяг, но у меня еще остались родные. И я не горю желанием впутывать их во все те сумасбродства, которые мне, похоже, предстоит совершить, и, уж конечно, не хочу, чтобы кто-нибудь из пиратов выследил и расправился с ними, чтобы отомстить мне. Кроме того, до сих пор у каждого из нас был идеальный послужной список. На тот крайний случай, если нам придется когда-нибудь бросить это занятие и вернуться к нормальной жизни, иметь в запасе хорошую репутацию никогда не помешает. Независимо от того, готовы ли вы последовать моему примеру или нет, я твердо намерена начать свою новую карьеру под другим именем. Я хочу, чтобы отныне все остальные называли меня Уайти. -- Уайти? -- Эйснер слегка приподнял брови. -- Вот именно, -- усмехнулась она. -- Всю жизнь мне хотелось, чтобы кто-нибудь звал меня так. Мне кажется, сейчас для этого самое подходящее время. -- Уайти... -- повторил Эйснер, покачав головой. -- Хорошо, пусть будет по-твоему. Ну а что вы двое думаете обо всей этой идее? -- Пэк, -- произнес Никки задумчиво. -- Что еще такое? -- нахмурился Эйснер. -- Я сказал: "Пэк", -- повторил Никки. -- Так меня в детстве называл мой отец. Это имя духа-проказника, одного из персонажей в какой-то старой пьесе. Я терпеть не мог это прозвище, но мне нравится мысль о грозном охотнике за пиратами по имени Пэк. -- Оно тебе подходит, -- поддразнила его Роз. -- Звучит не хуже, чем Уайти, -- парировал Никки. -- А ты, Абузар? -- спросил Эйснер. -- Единственным человеком, которому когда-либо удавалось побороть меня в поединке, был один слабоумный по имени Эгор. Он не умел даже считать по пальцам, но я никогда не встречал никого, кто бы дрался так отчаянно, как он. Да, пожалуй, вы можете звать меня Эгором. Мне бы пришлось это по душе. -- Как насчет тебя самого, Дуайт? -- спросила Роз. -- Ты тоже намерен участвовать в этом? -- Гм... Дуайт... -- проговорил Никки. -- Думаю, тебе стоит выбрать себе имя, которое на слух было бы грозным и зловещим! Я имею в виду, что раз уж ты собираешься стать нашим капитаном, в интересах дела тебе следует взять такое имя, которое будет внушать людям страх, едва они его услышат. -- А "Дуайт" вряд ли подходит для этого, -- согласилась Роз. -- Что ты на это скажешь, Дуайт? -- Вообще-то я не очень хорошо разбираюсь в именах. -- Может быть, Череп? -- предложил Никки с надеждой в голосе. -- Брось свои шуточки, -- отозвалась Роз укоризненно. -- А я и не шучу, -- не отступал Никки. -- Его имя должно... -- Мне кажется, я уже нашел то, что нужно, -- улыбнулся Эйснер. Он стер пыль с бортового журнала и, подняв его со стола так, чтобы остальные могли видеть, обвел пальцем логотип: "Ulnar Blutman's Moving and Transport". -- В честь нашего покойного капитана, который столь великодушно оставил нам свой корабль, я намерен использовать для своего имени первые буквы прежнего названия фирмы. -- Убмат! -- прочитал Никки. -- Я Не знаю, Дуайт. Мне кажется... -- Переставь буквы! Прочитай их наоборот, и у тебя получится "Тамбу"! -- Тамбу... -- отозвалась Уайти задумчиво. -- Что ж, мне нравится. Звучит недурно. Ты вкладываешь в него какой-то особый смысл или это просто набор букв? -- Нет, в нем нет никакого смысла, -- рассмеялся Эйснер. --- Это всего лишь имя. Ну а теперь, когда мы все решили, я, как ваш новый капитан, готов отдать свой первый приказ. -- Не говори ничего, дай мне догадаться самой, -- произнесла Уайти язвительным тоном. -- Ты хочешь, чтобы мы прекратили болтать и занялись каждый своим делом. Вот как быстро власть развращает людей! -- На самом деле я собирался предложить откупорить бутылку хорошего шампанского и провозгласить тост за наши новые имена и новое дело. -- И дружбу! -- воскликнул Абузар, опустив свою массивную длань на плечо Эйснера. -- Вот видишь, Роз? Одного только нового имени или новой должности недостаточно, чтобы изменить этого парня. Он всегда будет любить своих друзей и вино больше, чем любую работу! Все дружно расхохотались. ИНТЕРВЬЮ II -- Улнар Блютман? "Перевозка и доставка грузов"? -- переспросил Эриксон, едва Тамбу умолк. -- Не слишком обольщайтесь, мистер Эриксон. Я ни единым словом не выдал подлинное название моего первого корабля. Это было чистым вымыслом, так же как и настоящие имена всех членов экипажа, в том числе и мое собственное. Нет и никогда не было никакого Улнара Блютмана. Однако могу вас заверить, что истинное происхождение моего имени также лишено какого бы то ни было смысла. -- В любом случае, это всего лишь имя, -- пожал плечами репортер, пытаясь скрыть свое разочарование. -- Вы не совсем правы. Любое имя несет то значение, которое в него вкладывают. "Тамбу" могло бы стать подходящим названием для нового сорта мыла, но мои поступки и легенды, которыми они обросли, принесли этому имени известность совершенно иного рода. -- Похоже, вы чрезвычайно гордитесь собой, -- сухо вставил Эриксон, не в состоянии сдержать свою неприязнь. -- Ваше замечание напоминает мне вопрос типа: "Бьете ли вы по-прежнему вашу жену?" -- возразил Тамбу, -- тем не менее я попытаюсь на него ответить. Да, я собой горжусь. Для того чтобы достичь своего нынешнего положения, мне пришлось преодолеть множество трудностей и препятствий, которые могли бы остановить или даже сломить более слабого человека. Это не хвастовство, просто констатация факта. Однако я должен добавить, что из этого вовсе не следует, будто я горжусь всеми поступками, которые совершил на своем пути к вершине. -- Значит, вы все же чувствуете угрызения совести за некоторые свои поступки? -- Нет, мистер Эриксон, просто не делаю из них предмета гордости. В моей жизни были некоторые обстоятельства и решения, о которых я теперь, задним числом, сожалею. Возможно, это чисто рассудочный подход, но я никогда не считал, что такого рода сожаление свойственно только мне одному. Наверное, в вашем собственном прошлом тоже есть нечто, что вам хотелось бы изменить? -- Думаю, да, -- признался Эриксон. -- Тогда позвольте мне дать вам небольшой совет, вернее, поделиться с вами той философией, которая меня часто выручала, когда я размышлял над прошлыми ошибками. Всякий раз, когда я мысленно возвращаюсь к решению, которое приводило к отрицательным последствиям, я вспоминаю, что все определялось в конечном итоге исходной информацией. Я принимал оптимальное из всех возможных решений, опираясь на доступные мне данные, в пределах ограниченного времени. Несмотря на то, что результаты порой оказывались не такими, как я рассчитывал или как мне того хотелось бы, я утешаю себя тем, что в тот момент я не мог поступить иначе. Окажись снова в аналогичной ситуации, с теми же самыми исходными данными и тем же запасом времени, отведенным мне на принятие решения, я скорее всего выбрал бы тот же самый способ действий. -- Пожалуй, в этом есть смысл, -- репортер задумчиво кивнул. -- Благодарю вас. -- Вообще-то это старая формула, применяемая для экспертных оценок. Но я нахожу, что ее с тем же успехом можно отнести и к другим областям человеческой деятельности. -- Мне хотелось бы вернуться к вашему прежнему высказыванию, -- поспешно вставил Эриксон, внезапно вспомнив об интервью. -- Вы упомянули о том, что в течение всей вашей карьеры вам пришлось преодолеть целый ряд трудностей. Хотя то, что они должны были периодически возникать, для меня очевидно, мне остается только догадываться, какого рода были эти трудности. Не могли бы вы привести несколько конкретных примеров тех проблем, с которыми вам доводилось сталкиваться? Тамбу устало вздохнул. -- Их было так много, что я уже давно потерял им счет, мистер Эриксон. Иногда мне кажется, что все, с чем мне приходилось иметь дело, состояло из одних проблем. Порой я даже спрашиваю себя, стал бы ли я с самого начала браться за осуществление своего проекта, если бы мог заглянуть в будущее и увидеть связанные с этим сложности... если бы. я знал тогда то, что знаю сейчас. -- После того, как вы приняли то самое решение, как скоро вы начали испытывать затруднения? -- Почти сразу же. То, что обычно воспринимается нами как должное, становится препятствием, когда приходится сталкиваться с ним напрямую. Взять, к примеру, хотя бы. такую важную задачу, как оснащение нашего корабля оборудованием, необходимым для поединка в космосе... ГЛАВА 2 -- Мне здесь не нравится, Дуайт, -- произнесла Уайти, окинув хмурым взглядом темное помещение бара. -- Тамбу. Ты что, забыла? -- Он лениво отхлебнул глоток из стоявшего перед ним стакана. -- Мне безразлично, назови ты себя хоть Королевой Мая, -- огрызнулась Уайти. -- Все равно мне здесь не нравится. Бар, в котором они находились, был типичным дешевым погребком, ничем не выделявшимся среди множества других подобных заведений, которыми изобиловали улицы вблизи любого космопорта. Его клиентура состояла в основном из членов экипажей звездолетов, получивших увольнительную, и обслуживающего персонала космопорта вкупе с несколькими местными девицами легкого поведения, обхаживающими посетителей за грязными столиками, расставленными вдоль стен. Одна потрепанного вида проститутка стояла неподалеку, облокотившись о стойку бара, и беседовала с буфетчиком; когда она расхохоталась, казалось, что ее отвислые груди, выступавшие из низкого выреза платья, вот-вот выскользнут наружу. -- Согласен, это местечко не из тех, что можно назвать первосортными, -- признал Тамбу. -- Но ведь мы и не рассчитывали встретить здесь изысканное общество. -- Я вовсе не это имела в виду, -- сердито бросила в ответ Уайти. -- Мне случалось бывать в местах и похуже. -- Ты все еще беспокоишься насчет Пэка? Мне это тоже не по душе. Оставить одного-единственного человека на борту корабля означает напрашиваться на неприятности, но у нас нет другого выхода. Мы трое должны быть здесь при совершении сделки: ты -- для технической экспертизы, я -- для ведения переговоров и Эгор -- для защиты. Это небезопасно, но только так мы сможем решить вопрос. -- Да я не про то. -- Тогда в чем же дело? -- Мне не нравится вся эта затея. Когда я согласилась присоединиться к вам в этой вашей погоне за пиратами, я не предполагала, что мы будем вынуждены прятаться по разным углам, словно самые заурядные преступники. -- Это всего лишь временная ситуация, -- заверил ее Тамбу. -- Только до тех пор, пока наш корабль не будет полностью оснащен. А пока у нас нет выбора. -- Не скажи. Мы могли бы приобрести нужное нам вооружение по обычным каналам, как все прочие корабли. -- Это невозможно, Уайти. Оружие того типа, которое нам требуется, нельзя достать обычным путем. -- Но как же другие корабли... -- начала было Уайти. -- Другие корабли покупают устаревшее оружие, которое оказывается совершенно бесполезным, когда им приходится отражать нападение пиратов, -- прервал ее Тамбу многозначительным тоном. -- Мы ведь не просто странствуем от планеты к планете в надежде на то, что пираты нас не заметят, а напротив, собираемся активно преследовать их. Поэтому нам требуется вооружение, не уступающее или даже превосходящее по мощи то, которое используют они на своих кораблях. -- Пожалуй, ты прав. -- Я знаю, что прав. Мы уже обращались к доброй дюжине торговцев оружием и везде получали один и тот же ответ: "Оружие с такими характеристиками достать невозможно". Они пытались всучить нам какую-то допотопную пушку или нечто подобное, цедя сквозь зубы, что такой защиты в большинстве ситуаций для нас будет достаточно. Пару раз нам шепнули о черном рынке оружия, существующем на Трепеке, и вот мы здесь. И если не найдем тут то, что ищем, нам придется обратиться в другое место, только и всего. Нам нельзя рисковать, ввязываясь в битву с устаревшим вооружением. -- Но мы могли бы уклониться от борьбы. -- Ни малейшего шанса, -- стоял на своем Тамбу. -- В первый же раз, как только мы попытаемся приблизиться к пиратскому кораблю, они сразу откроют огонь, особенно если решат, что мы уступаем им в классе вооружения. Хотелось бы мне, чтобы дело обстояло иначе, но, к сожалению, такова суровая реальность. -- Я имела в виду, что нам вообще следовало бы оставить эту идею охоты за пиратами. Тамбу откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на нее. -- Что тебя беспокоит, Уайти? Мы уже неоднократно обсуждали это -- все четверо. Ты тогда была полностью согласна с остальными, а теперь вдруг оказывается, что ты против всего -- оружия, сражений, погони за пиратами. Что случилось? Неужели ты передумала? -- Не знаю, -- призналась Уайти. -- Я никогда не была горячей сторонницей этого плана, но вы трое увлекли меня за собой, в особенности вы, мистер Тамбу. Иногда вы проявляете просто поразительный дар убеждения. Теперь же, когда мы на деле приступили к его осуществлению... я не знаю. Наверное, я просто немного боюсь. -- Ты еще можешь выйти из дела, если пожелаешь, -- предложил ей Тамбу мягко. -- Я не этого боюсь, -- Уайти неожиданно улыбнулась. -- Кто знает, в какие переделки вы трое можете попасть, если меня не будет рядом, чтобы следить за вами. Нет, хотя иногда я и позволяю себе поворчать, но мы по-прежнему вместе. -- Ты уверена в том, что я не "уговариваю" тебя снова? -- Да, конечно, но не стоит смеяться над моими словами насчет твоей способности убеждать людей. Я говорила это совершенно серьезно. В тебе есть нечто такое... не знаю как назвать, что дает тебе возможность склонить любого человека на твою сторону. Если бы ты не был таким честным парнем, из тебя вышел бы заправский плут. -- Мне не хотелось бы с тобой спорить, Уайти, -- запротестовал Тамбу, -- но ты заблуждаешься. Может быть, на тебя мои доводы и действуют, но далеко не на всех. Я помню двух девушек -- близнецов, между прочим, -- с которыми Эгор и я решили поразвлечься на Айле. Их совершенно невозможно было в чем-либо убедить, так же как и их родителей, да и полицию, если уж на то пошло. Нам еще повезло, что наш капитан вступился за нас, правда, вмешался он только потому, что не хотел потерять сразу двух людей из своего экипажа, а вовсе не потому, что я уговорил его это сделать. -- Слушай, а где же Эгор? -- перебила его Уайти, бросив встревоженный взгляд в сторону двери. -- Ему пора бы уже вернуться. -- Об Эгоре не беспокойся. Он и сам способен позаботиться о себе. Просто не привык следить за часами, но в остальном на него вполне можно положиться. -- Если ты так считаешь... Ну вот, ты опять! -- Что -- опять? -- Сказал всего лишь несколько слов -- и уговорил меня не волноваться. Как раз об этом я и веду речь. Ты бы мог успокоить даже кошку в самый разгар выставки собак. -- Не в большей степени, чем любой другой. Иногда мне это удается, иногда нет. Не стоит делать из мухи слона. -- Ты сам веришь в это не больше, чем я, -- фыркнула Уайти. -- Если бы ты не думал, что способен повлиять на большинства окружающих, зачем же тебе тогда понадобилось прийти сюда вместе с нами на переговоры? -- Потому, что я немного лучше разбираюсь в цифрах, чем большинство других людей. Если не считать этого... -- Ты и говорить умеешь гораздо лучше, чем большинство других людей. Ты чувствуешь, когда нужно нажать да собеседника, а когда дать задний ход. Это многого стоит. -- Наверное, ты права, -- признался Тамбу. -- Но зачем же делать из этого предмет для спора? Ты так хорошо разбираешься в бортовом оборудовании звездолета, что рядом с тобой я чувствую себя школьником. У каждого из нас есть своя область, в которой ему нет равных. И что с того? -- Разница состоит в том, что я работаю с машинами, а ты имеешь дело с людьми, -- отозвалась Уайти. -- Я знаю, что делаю и каких результатов можно ожидать от моей работы. Не думаю, что то же самое относится к тебе. -- Допустим, что так, -- согласился Тамбу. -- Но я все же не понимаю, почему это тебя так волнует. -- Потому, что это опасно! Тебе кажется, что ты делаешь только то, чего хотят от тебя другие, и тебе никогда не приходит в голову, что в действительности ты подчиняешь их себе. То, что мы обычно соглашаемся с тобой, когда ты заканчиваешь разговор, вовсе не означает, что мы были на твоей стороне, когда ты только начал... Внезапно Тамбу сжал ладонь Уайти, прервав ее речь. -- Внимание! Похоже, к нам пожаловали гости. Три фигуры прямиком продвигались к их столику, не оставляя ни малейшего сомнения в конечной цели их маршрута. Девушке было лет двадцать пять-тридцать; она носила короткую блузку на бретельках, шорты и сандалии; ее белокурые волосы были коротко подстрижены. Вторым был смуглолицый юноша, по виду еще подросток, в летней рубашке без рукавов, расстегнутой до талии; свободного покроя брюки и легкие кожаные ботинки, доходившие до лодыжек, завершали его наряд. Хотя одежда парочки не была форменной, их взгляды выражали нечто общее, что выделяло их среди других посетителей бара. Мужчина, возглавлявший группу, по внешности резко отличался от своих спутников. Ему было за пятьдесят, короткая стрижка в сочетании с выразительными чертами лица делала его похожим на какого-то кавказского Будду. Рабочий комбинезон механика придавал его приземистой, плотной фигуре вид толстяка-коротышки, однако в походке чувствовалась почти кошачья грация. Все трое носили на поясе бластеры. -- Не возражаете, если мы присоединимся к вам? -- осведомился их предводитель, улыбаясь и одновременно протягивая руку к одному из свободных стульев рядом со столиком. -- Раз уж вы спрашиваете -- да, возражаем, -- улыбнулся в ответ Тамбу, перехватив ногой стул и отодвинув его подальше в сторону. -- Мы кое-кого ждем. На мгновение глаза незнакомца сузились, однако улыбка не сходила с его лица. -- Это неважно, -- он пожал плечами. -- То, что мы собираемся вам сказать, не займет много времени. -- Тем лучше, -- сухо заметила Уайти. Эти слова вызвали ответную реакцию спутников незнакомца: мускулы их напряглись, глаза угрожающе сверкнули в сторону негритянки. Однако предводитель воспринял колкость достаточно спокойно. -- Не слишком-то любезна, а? -- рассмеялся он, указав на нее кивком головы. -- Вы говорили, что у вас есть к нам какое-то дело? -- напомнил ему Тамбу, в голосе его проскользнули резкие нотки. Незнакомец снова кивнул, осклабившись. -- Мы слышали о том, что вы повсюду ищете оружие, обладающее особенно большой разрушительной силой. -- Откуда вам это известно? -- раздраженно перебила его Уайти. -- Какое это имеет значение, если информация верна? -- А почему вы решили, что она верна? -- удивился Тамбу. -- Хотя бы потому, что ваша подружка не стала этого отрицать, -- ухмыльнулся незнакомец. -- Даже если допустить на минуту, что вы правы, какое это имеет отношение к вам? -- спросил Тамбу. -- Может, вы сами продаете оружие? Незнакомец запрокинул голову и расхохотался. -- Я? Черный Джек? Торговец оружием? Вот уж ни за что в жизни! -- Смех его вдруг прервался, взгляд стал настороженным. -- Ну а теперь, когда вы узнали от меня то, что хотели, может быть, вы не сочтете за труд ответить на один мой прямой вопрос? -- А именно? -- спросил Тамбу. -- Ну хотя бы, пираты вы или нет? -- отозвался Черный Джек, его шустрые, как у хорька, глазки перебегали с одного собеседника на другого. -- Нет, мы не пираты. А даже если бы и были ими, вряд ли стали бы признаваться в этом открыто. -- Почему бы и нет? Я, например, этого не скрываю. Черный Джек -- мое имя, пиратство -- мое призвание. Я сколотил на этом занятии приличный капитал за последние пять лет. Теперь, когда из ваших слов я понял, что вы вне игры, у меня есть к вам деловое предложение. -- И какое же? -- осведомилась Уайти, любопытство взяло в ней верх над всеми прочими чувствами. -- Могу вас заверить, что это абсолютно честная сделка. Вы сообщаете нам по секрету, куда вы направляетесь со следующей партией груза, мы встречаем вас там, оставляем несколько живописных, но легко поддающихся ремонту пробоин в корпусе вашего корабля, освобождаем вас от груза и затем делим между собой прибыль пополам. -- Я не совсем понял вашу логику, -- произнес Тамбу. -- Не могли бы вы вернуться назад и объяснить все с самого начала? -- Послушайте, -- Черный Джек раздраженно завращал глазами. -- Если вы сами не при деле, значит, эти орудия большой мощности нужны вам для того, чтобы обеспечить сохранность груза. А раз вы готовы выложить такую крупную сумму за вооружение, резонно предположить, что и то имущество, которое вы собираетесь защищать, тоже представляет собой значительную ценность. Я прав? -- Продолжайте, -- ответил Тамбу уклончиво. -- Ваши шансы провезти ценный груз до места назначения ничтожны. Вы не сможете сохранить в тайне такое крупное дело, и каждый космический волк в этом секторе будет охотиться за вами. Если вы решитесь принять сражение, а именно так, похоже, вы намерены поступить, то, весьма вероятно, потеряете не только ваш груз, но и корабль, да и жизни в придачу. -- И поэтому вы собираетесь проявить великодушие и предложить нам более выгодную сделку, -- заметил Тамбу, скривив губы. -- Почему бы и нет? Если вы примете мое предложение, никто из нас не потеряет ни одного человека и мы оба в конечном итоге станем богаче. Все останутся довольны -- кроме страховой компании, которой придется возместить убытки. Но они и так уже получили свой куш. Он смотрел на них, весь сияя, явно в восторге от собственной изобретательности. Тамбу улыбнулся ему в ответ. -- Сделки не будет, -- произнес он коротко. Лицо Черного Джека вытянулось. -- Это еще почему? -- спросил он обиженным тоном. -- Да потому, что мы не настолько глупы. Что, если мы сообщим вам наш маршрут и не попытаемся скрыться с назначенного места встречи, как только вы появитесь? Что помешает вам тогда продырявить насквозь корабль, а заодно и нас и забрать себе весь пирог вместо половины? Черный Джек больше не улыбался. -- Я готов допустить, что в таких делах вы вряд ли станете полагаться на одно мое слово... -- Здравая мысль, -- вставила Уайти. -- Хочу только добавить, что в моих же собственных интересах превратить наши отношения в долгосрочное деловое партнерство. Четыре или пять долей в сумме составляют больше, чем две, если вы понимаете, что я имею в виду. -- Не кажется ли вам, что у страховой компании очень скоро могут возникнуть подозрения -- я уже не говорю о наших клиентах? -- спросил Тамбу. -- Мы могли бы делать небольшие перерывы, -- пояснил Черный Джек, вновь оживившись. -- Пропускать несколько грузов беспрепятственно и конфисковывать только действительно крупные партии. К тому времени, когда кто-нибудь догадается, что дело тут нечисто, вы уже успеете скопить достаточно денег, чтобы уйти на покой. -- И тем не менее сделка не состоится, Черный Джек. Я ценю ваше предложение, но мне все же кажется, что нам лучше положиться на орудия, о которых вы упоминали, чем на того, кто держит нас под прицелом. -- Вы ведь понимаете, что это значит, не так ли? -- прогремел Черный Джек, лицо его приняло мрачное выражение. -- Если мы встретим вас за пределами планеты, пощады не будет. -- Взаимно, -- подхватил Тамбу, кивнув. -- И не забудьте поставить об этом в известность вашу команду, прежде чем повернете против нас дула своих орудий. -- Это ваши трудности, -- Черный Джек развернулся, собираясь уходить. -- Одну секунду, Черный Джек, -- окликнул его Тамбу. -- У меня есть еще один, последний, вопрос, прежде чем вы и ваши приятели удалитесь. -- Что такое? -- сердито бросил пират. -- Как бы вы поступили, представься мы пиратами? -- Тогда бы я посоветовал вам держаться подальше от моей территории. Я не привык церемониться с парнями, которые пытаются вторгнуться в мою зону. -- А где находится ваша зона? -- осведомился Тамбу простодушным топом. -- Вы узнаете об этом, как только пересечете ее границу. А до тех пор почаще оглядывайтесь через плечо. -- Спросить никогда нелишне, -- пожал плечами Тамбу. Белокурая девушка что-то прошептала на ухо Черному Джеку. Он внимательно слушал, лицо его медленно расплывалось в улыбке. -- Хороший вопрос. Вооружение, которое вы ищете, стоит больших денег. Они у вас сейчас при себе или на борту вашего корабля? Внезапное напряжение наполнило воздух бара, две вооруженные группы в упор смотрели друг на друга. -- Не думаю, что мне стоит отвечать вам, -- произнес Тамбу невозмутимо. -- Почему же? Так вы могли бы избавить нас от необходимости прибегать к более жестким мерам, чтобы выяснить это. -- Потому что человек, которого мы ждали, только что показался в дверях, -- улыбнулся Тамбу, глядя прямо в глаза пирату. -- В самом деле? -- усмехнулся Черный Джек. -- В самом деле! -- отозвался Эгор, вырастая грозной тенью за спинами трех пиратов с бластером в руках. -- Эти трое причиняют вам беспокойство, капитан? -- Беспокойство? -- Тамбу снова улыбнулся, глядя на застывшую неподвижно троицу. -- Нет, ничего подобного. Собственно говоря, эти господа как раз собирались положить сюда, на стол, свое оружие и пойти выпить по стаканчику. Не так ли, Черный Джек? Пират, поджав губы, кивнул и, вынув свой бластер из кобуры, осторожно положил его на стол. Спутники один за другим последовали его примеру. -- Мне кажется, -- заметил Тамбу, -- что вон тот столик напротив, где мы сможем вас видеть, подойдет -- и держите ваши руки над столом, гм? -- Я еще припомню вам это, -- проворчал Черный Джек, направляясь во главе группы к указанному ему столику. -- Что все это значит? -- удивился Эгор. -- Так, небольшая разборка, -- пояснила Уайти. -- У меня вдруг возникло сильное желание взглянуть на них сквозь прицел орудийной установки. -- Кстати, ты нашел своего знакомого бизнесмена? -- перебил ее Тамбу, обращаясь к Эгору. -- Разумеется, -- кивнул тот. -- Он ждет снаружи. Я оставил его там, когда увидел посторонних людей у вашего столика. Он ужасно слабонервный тип. -- Ладно, веди его сюда, -- распорядился Тамбу. -- Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. -- Ты уверен, что все будет в порядке? -- спросил Эгор, указав кивком на трех пиратов, сидевших в другом конце бара и сердито поглядывавших в их сторону. -- Думаю, да, --заключил Тамбу, предварительно взвесив в руке один из бластеров и бросив многозначительный взгляд на Черного Джека. -- Давай, сходи за ним. Эгор вернулся к столу в сопровождении лысого тщедушного человечка в очках, который крепко прижимал к груди свой кожаный чемоданчик, словно утопающий, хватающийся за спасательный пояс. Пока их представляли друг другу, глаза его то и дело встревоженно обращались к бластерам, лежавшим на столе. -- Я... я надеюсь, осложнений не возникнет, не так ли? -- Успокойтесь, мистер Хендрикс, -- заверил его Тамбу. -- Все находится под контролем. -- Для торговца оружием вы, однако, уж слишком волнуетесь при виде бластеров, -- заметила Уайти. -- Из того, что я продаю оружие, вовсе не следует, что мне нравится быть поблизости, когда его пускают в ход, -- проворчал Хендрикс в свою защиту. -- Будь на то моя воля, я бы общался с клиентами только по почте. -- Я вас вполне понимаю, -- согласился с ним Тамбу. -- Ну а теперь, мистер Хендрикс, вы с Уайти можете приступить к обсуждению технических деталей, а я тем временем хотел бы поговорить с Эгором. Торговец кивнул и принялся открывать свой чемоданчик, между тем как Тамбу отвел Эгора в сторону. -- Эгор, у меня есть к тебе пара поручений. -- Я думал, что мне следует быть здесь для переговоров, -- нахмурился великан. -- Я тоже, мой друг, но это сейчас гораздо важнее. Отправляйся в космопорт и разузнай там все, что можно, о корабле Черного Джека. -- Кого? -- Эгор недоуменно прищурился. -- Того самого субъекта вон за тем столиком напротив. Постарайся, если тебе удастся, получить подробное описание его корабля и передай все данные Пэку. Предупреди его, чтобы он оставался наготове у орудий и открывал огонь сразу, как только этот корабль появится поблизости. -- Но наших орудий недостаточно, чтобы отразить атаку вооруженного до зубов корабля! -- Я знаю, но пока мы не покончим с этим делом, это все, чем мы располагаем. Если моя догадка верна, то команда Черного Джека вряд ли станет лезть в драку, пока его самого не будет там, чтобы подать сигнал. -- Ты собираешься задержать его здесь? Но тогда зачем мне... -- Он мог тайно связаться с ними через передатчик, -- перебил его Тамбу. -- Если кто-нибудь на борту его корабля подслушал наш разговор, это могло возбудить в них крайнее любопытство на наш счет. -- Возможно, как раз в эту самую минуту они преследуют Пэка! -- воскликнул Эгор. -- Верно! Так что поторопись. Времени на споры нет. -- O'key, только внимательно следи за тем столиком. Я им не доверяю. -- Я тоже, мой друг, -- отозвался Тамбу, однако великан уже спешил прочь из бара. Тамбу вздохнул и присоединился к Уайти и Хендриксону, передвинув свой стул так, чтобы наблюдать за столиком Черного Джека, не поворачивая головы. -- Прошу прощения за то, что задержался, -- произнес он извиняющимся тоном. -- Ну, как тут у вас дела? -- У Хендриксона есть то, что нам нужно, -- Уайти отодвинулась от стола. -- Орудия, совместимые с бортовыми системами нашего корабля. Если бы они обладали большей мощностью, у нас просто не хватило бы энергии, чтобы вести из них огонь. -- Вот как? -- удивился Тамбу. -- Откуда же они взялись? -- Насколько я могу судить, -- ответила Уайти, -- они были вывезены в качестве трофеев с одного из старых звездолетов планеты Тамер. Никто больше не применял орудий такой большой разрушительной силы. -- Профессиональная этика требует, чтобы я никогда не раскрывал свои источники, равно как имена своих клиентов, -- заметил Хендрикс. -- Насколько эти орудия превосходят по дальнобойности их вооружение? -- спросил Тамбу, указывая на трех пиратов, все бросавших на них гневные взгляды. -- Вы имеете в виду Черного Джека? -- осведомился Хендрикс, уставившись поверх очков в его сторону. -- Радиус действия ваших орудий будет в полтора раза больше, чем у любого из имеющихся на его корабле. -- Хорошо, -- Тамбу довольно кивнул. -- А теперь самый главный вопрос. Сколько это будет нам стоить? Хендрикс вынул блокнот и что-то быстро набросал на листке. -- Я не люблю торговаться, -- произнес он, швырнув блокнот через стол. -- Это твердая цена, включая установку. Тамбу взглянул краешком глаза на указанную на листке цифру и улыбнулся. -- Давайте будем реалистами, мистер Хендрикс. Мы собираемся приобрести орудия без корабля в придачу -- к тому же уже бывшие в употреблении. -- В отличном состоянии. -- возразил Хендрикс. -- Их хранение на складе уже обошлось мне достаточно дорого. -- Тем больше у вас оснований поскорее сбыть их с рук, -- заметил Тамбу. -- Кроме того, вряд ли спрос на залежалый товар может быть высоким. Хендрикс хотел было протестовать, но Тамбу остановил его движением руки. -- К счастью, я тоже не люблю торговаться. Вот предельная цена, которую я могу предложить, а установкой мы займемся сами. Он перечеркнул сумму, проставленную Хендриксом, и написал поверх нее собственную. -- Но это же просто смешно! -- возмутился Хендрикс, едва взглянув на листок. -- Хотя мне и приходится иметь дело с пиратами, я вовсе не намерен спокойно стоять и смотреть, как меня грабят. Пусть уж лучше эти орудия ржавеют на складе, чем... Тамбу улыбнулся про себя, слушая разглагольствования собеседника. Несмотря на обилие слов и язвительный тон возражений Хендрикса, тот даже не двинулся со своего места, когда ознакомился с их предложением. Они очень скоро пришли к соглашению. ИНТЕРВЬЮ III -- Похоже, что в самом начале вам доставалось со всех сторон, -- заметил Эриксон. Проявление сочувствия всегда оказывалось удобным приемом, чтобы ослабить защитную реакцию собеседника. -- Да, мы тогда были совершенно одни. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Наш образ действий явился в некотором роде нововведением, а любые перемены обычно влекут за собой противодействие. Те люди, с которыми нам доводилось общаться, постоянно пытались судить о нас, исходя из привычных для них установок. Единственным утешением служило то, что, если бы им стало известно о наших замыслах, их отношение к нам было бы более жестким. -- Как вы пришли к такому заключению? -- поинтересовался репортер. -- Мне долгое время казалось, что у нас могут возникнуть дополнительные осложнения со стороны Черного Джека, однако этого не случилось. Пираты -- далеко не те бесшабашные авантюристы, какими их себе представляют непосвященные. Хотя они и рискуют в схватке собственной головой, при этом ими, как правило, движет точный расчет и стремление к максимальной выгоде. Пока наш корабль не был полностью вооружен, мы могли стать легкой добычей для Черного Джека и ему подобных, но в то время у него не было причин нападать на нас. -- А как насчет мести? Тогда, в баре, вы унизили Джека в присутствии его же команды. Разве он не захотел свести с вами счеты? -- Месть -- обычай, который слишком дорого обходится, мистер Эриксон. Лишь очень немногие бизнесмены в состоянии позволить себе подобную роскошь, а Черный Джек, при всех его пороках, был настоящим бизнесменом. Нет, он был убежден в том, что мы занимаемся чистой коммерцией, и решил, что ему лучше выждать, пока однажды он не поймает нас с трюмами, забитыми грузом. Если бы он догадался о наших истинных планах стать гонителями пиратов, то, вероятно, атаковал бы нас при первой же возможности. -- Вы говорите так, словно столкновение между вашими двумя кораблями было неизбежным. Я же склонен думать, что это произошло бы очень не скоро. -- Не совсем так, -- уточнил Тамбу. -- Хотя галактика сама по себе и огромна, число обитаемых планет в ней ограничено, и еще меньше среди них таких, которые обладают развитой сетью сообщения с другими мирами. Столкновения между отдельными кораблями в большинстве случаев происходят на околопланетной орбите, а не в глубоком космосе. Если бы оба корабля, наш и Черного Джека, курсировали вдоль оживленных торговых магистралей в поисках добычи, то столкновение между нами стало бы всего лишь вопросом времени, в особенности если бы мы при этом искали друг друга. -- Понимаю, -- репортер задумчиво кивнул. -- Возвращаясь к тем проблемам, которые возникали у вас на раннем этапе вашей деятельности, не могли бы вы назвать главное из тех препятствий, которые вам пришлось преодолеть? -- Невежество. -- Невежество? -- отозвался Эриксон, застигнутый врасплох кратким и неожиданным ответом. -- Нельзя ли остановиться на этом немного подробнее? -- Да, конечно. Самой большой проблемой тогда было наше собственное невежество... наивность, если хотите. Мы намеревались победить пиратов, играя по их же правилам, но при этом не имели ни малейшего понятия о том, в чем эти правила заключаются. Черный Джек был первым пиратом, с которым мы встретились лицом к лицу, и мы бы никогда не узнали об этом, не признайся он сам. -- И это невежество на первых порах мешало вам? -- Оно не просто мешало, оно фактически сводило на нет все наши усилия. Вы уже получили некоторое представление о том, сколько времени нам потребовалось только на то, чтобы найти необходимое снаряжение. Служи кто-нибудь из нас раньше на пиратском корабле, мы имели бы соответствующую информацию и точно знали, куда и к кому обратиться. -- Но как только ваш корабль был полностью переоборудован, все стало намного проще, не так ли? -- Как раз напротив. Завершив переоснащение и отправившись на поиски нашего первого противника, мы только тогда начали понимать, как мало, в сущности, нам было известно о пиратах. Во многих отношениях, именно тогда мы впервые столкнулись с по настоящему серьезными проблемами... ГЛАВА 3 -- Сколько у нас осталось времени, прежде чем они нас увидят? Едва голос Пэка донесся через интерком, Тамбу, не отрывая взгляда от двух кораблей на обзорном экране, нажал кнопку переговорного устройства на своем командном пульте. -- Хватит болтать, Пэк, -- приказал он. -- Лучше продолжай следить за верхней орудийной башней. Как и следовало ожидать, все они порядком нервничали. В следующие несколько минут должно было произойти то, к чему они готовились почти целый год. Переоборудование корабля заняло намного больше времени, чем мог предположить любой из них, не говоря уже о расходах, значительно превысивших первоначальную смету. Однако результаты оказались обнадеживающими. Корабль, получивший теперь название "Скорпион", обладал ударной силой, с которой приходилось считаться: четыре энергетические установки поражали лучами цель на большом расстоянии. По заверениям Хендрикса, они сейчас были вооружены лучше, чем любой из зарегистрированных на данный момент кораблей, и лишь одно соображение внушало некоторое беспокойство -- не все пиратские корабли были занесены в регистрационные списки. Еще более важной частью их снаряжения, да и к тому же стоившей им в два раза дороже, были сделанные на заказ сканеры, чувствительность которых позволяла им оценить ситуацию, находясь далеко за пределами зоны обнаружения детекторами другого корабля. Такая техника плюс упорные тренировки в течение нескольких месяцев сделали "Скорпион" и его команду весьма грозным противником. Но когда все наконец сошлись во мнении, что их корабль полностью подготовлен к сражению, неожиданно возникла новая проблема. Как отыскать пиратов? Анализ имеющихся сообщений привел их сюда, к системе Вейснера, которая, судя по слухам, наиболее часто подвергалась атакам со стороны пиратов. Им даже не пришлось долго ждать. На орбите вблизи Магнуса, крупнейшей из обитаемых планет системы, их детекторы засекли два корабля, пришвартовавшихся борт о борт. Один из них был выведен из строя и носил на себе явные следы недавних повреждений, тогда как другой казался совершенно целым и имел две орудийные башни, отчетливо выделявшиеся на внешнем корпусе. Это мог быть пиратский корабль, занимающийся грабежом своей жертвы, или же просто коммерческий звездолет, ответивший на сигналы бедствия. Перед ними встал тот же самый вопрос, над которым капитаны космических кораблей бились в течение многих десятилетий. Как отличить пиратский корабль от любого другого, прежде чем он откроет по тебе огонь? Наскоро посовещавшись между собой, члены экипажа "Скорпиона" определили последовательность своих дальнейших действий. Они должны были приблизиться к обоим кораблям так, чтобы их орудия оказались на расстоянии выстрела, но в то же самое время оставались вне зоны поражения для менее мощных орудий функционирующего корабля... предположительно. С этой позиции они намеревались связаться с бортом корабля, предложив свою помощь, и попытаться оценить ситуацию, общаясь напрямую с его командой. Разумеется, ими были предприняты определенные меры предосторожности, чтобы обеспечить безопасность маневра. Во-первых, они оставили солнечные паруса убранными, положившись на имевшиеся на борту аккумуляторные батареи. Хотя это означало меньший резерв энергии для их орудии или для бегства в случае опасности, Тамбу справедливо заключил, что схватка, если таковая вообще будет иметь место, закончится очень быстро в пользу той или другой стороны. Во-вторых, они так рассчитали угол своего приближения, чтобы не оказаться на одной линии с орудиями своего потенциального противника, тем самым гарантируя себе преимущество первого выстрела, прежде чем по ним самим успеют открыть огонь. Наконец Эгор и Пэк заняли позиции у батарей, каждая из которых состояла из двух орудий, направив их стволы прямо на орудийные башни действующего корабля, в то время как Уайти непосредственно осуществляла маневры "Скорпиона". Тамбу оставался наготове, собираясь начать переговоры сразу же, как только будет налажена связь. Они приняли все возможные меры безопасности, кроме одной -- оставить все как есть и удалиться. Оба корабля на экране с развернутыми парусами выглядели слишком уязвимыми, чтобы быть готовыми к сражению. И тем не менее члены экипажа на борту "Скорпиона" были охвачены сильнейшим волнением -- вся команда в целом, и каждый в отдельности. Прошло еще несколько минут. -- Уайти? -- резко окликнул ее Тамбу. -- Да, капитан? -- Мои приборы связи настроены на нужную частоту? Это был совершенно излишний вопрос, который он задавал неоднократно. Тамбу оказался столь же восприимчивым к общей атмосфере нервного напряжения, как и остальные члены его экипажа. -- Разумеется, капитан. Теперь они в состоянии тебя услышать, если хочешь начать. Сейчас оба корабля находились уже в пределах досягаемости для орудий "Скорпиона". Тамбу прекрасно понимал, что, если он и дальше будет медлить, они станут уязвимыми для ответного огня с корабля противника. Облизнув пересохшие губы, он протянул руку к микрофону внешней связи. -- Капитан! По крайней мере два голоса вызывали его через бортовой интерком, перекрикивая друг друга так, что в общем шуме невозможно было определить, кому именно они принадлежали. -- Вижу! -- рявкнул он. -- Открывайте огонь! Одна из орудийных башен на действующем корабле, к которому они приближались, пришла в движение, плавно и беззвучно повернувшись в их сторону. Едва Тамбу успел отдать приказ, как люки орудийных башен "Скорпиона" открылись и смертоносные оранжевые лучи устремились в направлении предполагаемого врага, словно змеи, наносящие удар. Хотя экипаж "Скорпиона" часто и подолгу практиковался с этим оружием, имитируя атаки на мелких астероидах и даже иногда на поверхности какой-нибудь необитаемой планеты, им никогда раньше не приходилось наблюдать его действие на другом корабле. И вот теперь они видели все, как на ладони. Не было никакого взрыва, никакого града искр или вспышек пламени. Та часть корабля противника, которая подверглась действию оранжевых лучей, просто расплавилась, словно тонкий пластик под жалом паяльника. Один из лучей попал в парус, отрезав его верхушку. Оставшаяся часть паруса медленно обвисла, между тем как отделившийся от нее кусок начал постепенно уплывать в открытый космос. Обе орудийные башни сплавились, пораженные прямым попаданием лучей. -- Прекратить огонь! -- закричал Тамбу, обретя наконец дар речи. При звуке его команды стрельба сразу прекратилась, и воцарилась мертвая тишина; все, не отрываясь, смотрели на дело рук своих. Корпус поврежденного корабля уже начал восстанавливать свою целостность. Внешняя обшивка любого звездолета была снабжена тройным защитным слоем с автономной системой контроля, тотчас устанавливавшей новые детали на месте достаточно крупных повреждений, чтобы избежать потери давления во внутренних отсеках. Скоро корабль должен был снова обрести свой прежний вид. Что до внутреннего ущерба, нанесенного их атакой, об этом оставалось только догадываться. Взгляд Тамбу обратился к другому кораблю, беззвучно плывшему в космическом пространстве рядом со своим недавним противником. Теперь, зная, как быстро корпус звездолета мог восстановиться после нападения, капитан был в состоянии заново оценить всю мощь атаки, которая оказалась настолько разрушительной, что оставила зияющую брешь в обшивке корабля. -- Мы попали в них! -- раздался в интеркоме голос Пэка, полный благоговейного ужаса. -- Держите их под прицелом! -- в ответ огрызнулся Тамбу. -- Мы не знаем, какие еще сюрпризы они хранят для нас про запас. -- Капитан? -- вступила в разговор Уайти. -- Ты не собираешься попробовать связаться с ними сейчас? Какая-то нотка в ее голосе сразу же привлекла к себе внимание Тамбу. В противоположность Пэку, Уайти казалась почти грустной. -- Тебя что-то беспокоит? -- спросил он. -- Ну... мне вдруг пришло в голову, что, если не считать стрельбы, ничего по сути не изменилось, -- ответила она нерешительно. -- Мы так и не выяснили, были они пиратами или нет. Какое-то мгновение все молчали, как громом пораженные. Потом команда разразилась дружными протестами. -- Черт побери, Уайти! -- вскричал Эгор -- Они собирались стрелять в нас! -- Верно! -- подхватил Пэк. -- Они бы не стали этого делать, если бы... -- Конечно, стали бы, -- перебила его Уайти. -- Так же, как и любой из нас. Если бы неопознанный корабль приблизился к нам с убранными парусами и орудиями наготове, как бы мы поступили? Мы бы тут же развернули стволы наших орудий и держали на прицеле ублюдков, пока они не сообщат нам, кто они такие и что им от нас нужно. Экипаж того корабля не мог знать о том, пираты мы или нет, так же как мы не знали, были ли они пиратами на самом деле, -- и нам это по-прежнему неизвестно. -- И что же мы, по-твоему, должны были делать? -- огрызнулся Эгор. -- Ждать, пока они откроют огонь и разрежут нас пополам? -- Уайти права, -- произнес Тамбу мягко. -- Но... капитан... -- запротестовал Эгор. -- Она права. -- В голосе Тамбу теперь слышалась мрачная решимость. -- Нам пока ничего не известно. Мы должны будем все выяснить это, если только еще не слишком поздно. Уайти, мы по-прежнему настроены на частоту связи? -- Да, капитан. Тамбу медленно поднял микрофон, поколебался немного, потом нажал кнопку передатчика. -- Говорит Тамбу, капитан "Скорпиона". Назовите себя и доложите о вашем состоянии. Ответа не было. -- Говорит капитан "Скорпиона", -- повторил он. -- Мы хотим установить название одного или обоих кораблей в пределах видимости. Вам не требуется помощь? Это казалось по меньшей мере странным -- предлагать помощь кораблю, по которому они стреляли лишь несколько минут назад. Однако ответа не последовало, и по-прежнему не было заметно ни малейших признаков активности ни на одном из двух звездолетов, плывущих на экране. Отложив в сторону микрофон, Тамбу щелкнул несколькими переключателями на пульте управления и уселся во вращающееся кресло, положив руку на небольшую приборную панель. -- Эгор! -- вызвал он через интерком. -- Слушаю, капитан. -- Я займусь батареей вместо тебя. Возьми челнок и обследуй борт звездолета -- того, в который мы стреляли. Проверь, есть ли там уцелевшие, и постарайся найти бортовой журнал или какие-нибудь другие записи, которые позволят нам установить, что это был за корабль. И вот еще, Эгор... -- Да, капитан? -- Захвати с собой оружие и ручной коммуникатор. Я хочу, чтобы ты все время поддерживал со мной связь. После этого им ничего больше не оставалось, как только ждать. Тамбу все свое внимание сосредоточил на том, чтобы уловить хотя бы малейшее движение со стороны того или другого звездолета, не отвлекаясь ни на что другое. Даже когда на экране наконец появился челнок, направлявшийся, чтобы выполнить его поручение, он никак не отреагировал на это. Тамбу задумался. Их тактика оказалась неверной, однако иного пути не было. Они действовали наугад, форсируя столкновение независимо от того, был ли их противник пиратским или обычным легальным коммерческим кораблем. Даже застигнув пирата в момент совершения преступления, они не могли с уверенностью его идентифицировать и определить истинные мотивы его действий. Предпринимать какие-либо шаги вслепую, как поступали они до сих пор, было ошибкой, однако команда не могла позволить пиратам перехватить инициативу. В подобных случаях, если дело доходило до прямого столкновения, выживал, как правило, тот, кто стрелял быстрее и точнее. Что же касается другого... Как могли они со стороны определить, являлся ли корабль пиратским? Как обычно действовали пираты? Волей-неволей, а придется научиться ставить себя на место пиратов. Главным оружием пиратов были не столько пушки, сколько их анонимность. Приблизившись к другому звездолету под прикрытием сигнала бедствия -- возможно, просьбы о медицинской помощи или запасных частях, -- пиратский корабль мог нанести свой первый и единственный удар прежде, чем его жертва осознает угрожающую ей опасность. Это только усугубляло стоявшую перед ними проблему. "Скорпион" не мог дожидаться, пока по нему откроют огонь, чтобы выявить своих врагов. Как сорвать с них покров секретности? Как можно предвидеть заранее... Возможно, в этом и заключалось решение вопроса. Как пираты узнавали, где им ловить добычу? Безусловно, они не могли полагаться на простое стечение обстоятельств в поисках предполагаемых жертв. Им необходима была определенная методика, чтобы находить объекты нападений, в особенности корабли с крупными и дорогостоящими партиями грузов. Если бы экипажу "Скорпиона" удалось выяснить, как именно пираты расставляют свои ловушки, если бы они сумели предугадать появление пиратов и успели на место раньше их, чтобы устроить там засаду, тогда, пожалуй, у них был бы некоторый шанс. Но каким образом могли они узнать о том, как ведут себя пираты? -- Вы что-то уж слишком притихли, капитан, -- прервал его размышления голос Уайти. -- Я просто задумался, -- отозвался он рассеянно. -- Надеюсь, ты не осуждаешь себя за то, что случилось, а? О, черт, ведь мы все участвовали в этом. Если мы и совершили ошибку, то виновны в этом все без исключения. -- Вот именно! -- вмешался в разговор Пэк. -- Ты даже не сделал ни единого выстрела. Орудия были пущены в ход Эгором и мной. -- По моему приказу, -- произнес Тамбу многозначительным тоном. -- И напали мы на эти корабли тоже по моему приказу. -- Но, как уже сказала Уайти, -- настаивал Пэк, -- мы все принимали в этом участие -- и в разработке плана, и в его осуществлении! -- Корабли не управляются группой лиц, -- напомнил ему Тамбу. -- Именно поэтому вы и выбрали меня своим капитаном. Помимо того, что па долю капитана достается львиная доля славы и материальных благ в случае удачи, не говоря уже о праве решающего голоса во всех принципиальных вопросах, ему одному приходится отвечать за всех, если дела принимают скверный оборот. Без этого в пашей работе не обойтись. Разве я не прав, Уайти? У тебя самой хватило ума, чтобы отказаться от поста капитана. Не было ли одним из главных мотивов твоего отказа стремление избежать ответственности? Тогда не надо читать мне нотаций на этот счет. -- На это у меня есть ответ, -- отозвалась Уайти, -- и зовется он Нюренбергским процессом. Бремя ответственности лежит не только на том, кто отдавал приказы, но и на каждом из его подчиненных, кто эти приказы исполнял. Если мы совершили ошибку и вместо пиратов расстреляли в упор обыкновенный коммерческий корабль, то, значит, мы сами являемся пиратами -- все до единого. И если нас поймают, то повесят всех, а не только тебя одного, капитан. -- Туше! -- рассмеялся Тамбу. -- Но мне бы не хотелось, чтобы ты приводила столь жуткие примеры в свое оправдание. -- Не к тому, чтобы сменить тему, капитан, но нельзя ли нам установить у себя на борту еще несколько обзорных экранов? Тогда мы могли бы сохранять одно изображение на главном экране и в то же время иметь в запасе пару дополнительных экранов меньшего размера для переговоров друг с другом. Не знаю, как ты, но я лично предпочитаю видеть лица людей, когда беседую с ними. Иначе я не всегда могу утверждать с уверенностью, говорят они серьезно или шутят. -- Все будет зависеть от того, что нам удастся найти на борту этих двух кораблей, -- ответил Тамбу. -- Являемся мы пиратами или охотниками за ними, я считаю, что в любом случае мы имеем право на спасенное имущество обоих кораблей. -- Думаю, мы сможем выручить кругленькую сумму, когда продадим их, -- заявил Пэк. -- Посмотрим, -- вымолвил в ответ Тамбу. -- Что ты имеешь в виду, говоря "посмотрим"? -- спросила Уайти, голос ее вдруг стал резким. -- Разве мы не собираемся их продать? -- Тамбу, это я, Эгор. Ты меня хорошо слышишь? -- Голос Эгора, внезапно раздавшийся из динамика на пульте, положил конец дискуссии. -- Тамбу на связи. Продолжай. -- Наша совесть чиста, капитан. Все верно, это на самом деле был пиратский корабль. Чувство облегчения охватило Тамбу, подобнее прохладной волне, освобождая его сознание от медленно накапливавшегося напряжения. -- Звездолет, о котором идет речь, носит название "Мангуста", -- продолжал Эгор. -- Это он нанес такой урон другому кораблю. Тот, второй, называется "Язычник". -- Погоди минутку, -- прервал его Тамбу. -- Откуда у тебя эти сведения? Почему ты решил, что "Мангуста" -- пиратский корабль? -- Здесь, на борту, есть уцелевший. Я нашел его спрятавшимся в коридоре. Он на грани истерики. Постоянно бормочет, что не хочет идти на виселицу, и клянется, что готов сообщить нам все и сделать что угодно, лишь бы мы не выдавали его властям. Тамбу наклонился вперед, оживившись. Этот уцелевший человек, возможно, способен дать ответы на некоторые из возникших у них вопросов относительно образа действия пиратов. -- Он единственный, кто остался в живых? -- Да, на этом корабле, кроме него, больше никто не спасся. Остальные трое получили свое, когда мы превратили их в космическую пыль нашими энерголучами. Но есть еще шесть человек на борту "Язычника". -- Что? -- Тамбу был не в состоянии скрыть свое удивление. -- Да, это так. Часть команды взяла челнок, чтобы осмотреть груз на "Язычнике" как раз перед нашим появлением. Среди них и капитан "Мангусты". Тамбу сделал паузу, погрузившись в размышления. С одной стороны, пленные пираты могли снабдить их столь необходимой сейчас информацией, но с другой -- их было семеро против четырех человек команды "Скорпиона", что обеспечивало им численное превосходство и могло привести к осложнениям, особенно если с ними по-прежнему был капитан, готовый их возглавить. -- Ты хочешь, чтобы я отправился туда на своем челноке и приказал им очистить корабль? -- спросил Эгор, нарушив молчание. -- Нет! Оставайся там, где ты находишься сейчас. Ты нужен мне, чтобы удостовериться в том, что ни один из них не попытается тайком проникнуть обратно на борт. На самом деле Тамбу опасался, что пираты могут одолеть Эгора, едва тот окажется на борту "Язычника", но не желал признаваться в этом. Эгор до такой степени гордился своими бойцовским качествами, что мог воспринять его слова как вызов и пойти на рискованный шаг по собственной инициативе. -- У тебя есть какой-нибудь способ связаться с группой на борту? -- осведомился Тамбу. -- Одну секунду, я должен проверить. Последовала короткая пауза, затем Эгор заговорил снова: -- Они используют ручные передатчики, такие же, как у нас, правда, работающие на другой частоте. Я могу настроить свой передатчик на их волну, если ты хочешь связаться с ними напрямую. -- Только передай сообщение капитану пиратов. Пусть их челнок немедленно доставит его к нам на корабль -- одного. Я хочу с ним побеседовать. Дай мне знать, как только получишь подтверждение. Не сводя глаз с кораблей на обзорном экране, Тамбу отложил в сторону микрофон внешней связи, который он использовал для переговоров с Эгором, и нагнулся, чтобы включить динамик бортового интеркома. -- O'key, вы уже знаете план, -- произнес он. -- А теперь слушайте мои распоряжения. Пэк, ты должен повернуть свои орудия так, чтобы держать под прицелом "Язычник". Уайти, оставайся рядом с пультом управления маневровыми двигателями, но будь готова взять под свой контроль батарею Эгора, если что-то случится на борту "Мангусты". Орудия уже должны быть наведены на цель, но, пожалуйста, проверь еще раз, просто чтобы убедиться в этом. Я хочу, чтобы они были установлены таким образом, что для стрельбы тебе останется только нажать кнопку. Сам я спущусь в док для челночных кораблей и попытаюсь разобраться с пленником. Вызовите меня через интерком, если начнет происходить что-нибудь странное. Вопросы есть? -- Только один, который я уже задавала раньше, -- протянула Уайти. -- Я все еще жду ответа. -- Извини, я совсем забыл, в чем состоял вопрос, -- признался Тамбу. -- Я спрашивала тебя, собираемся мы или нет продать эти два корабля, и если нет, то почему? -- напомнила ему Уайти. -- Мы обсудим это после того, как я поговорю с капитаном "Мангусты". -- О чем тут говори