отеля видно, не хуже, чем нам тут. А может, и получше -- у капитана бинокль то какой! Суси пожал плечами. -- А он и смотрел оттуда, не сомневайся, только я не уверен, что это достаточно высоко. Не сильно удивлюсь, если окажется, что он уже парочку летучих "жучков" запустил. Да видно, нужно ему, чтобы кто-то внизу пошарил. И раз уж он считает, что мы способны снабдить его полезными сведениями, мы должны постараться изо всех сил, но что-нибудь разнюхать. -- Допустим, ты прав, -- кивнул Рвач и поддел носком ботинка обломок кирпича. -- Но только что бы там капитан ни искал, этого здесь нет и в помине. -- Согласен, пока мы ничего не нашли, -- признал Суси. -- Но времени у нас еще вагон. Давай прогуляемся по этой улочке. Вдруг здесь чудом найдется открытый бар, где мы сможем сразиться с парочкой местных простаков в какую-нибудь игру, а покуда будем их обыгрывать, заодно, глядишь, и вызнаем что-нибудь насчет секретного проекта правительства. -- Ну, размечтался, -- фыркнул Рвач. -- С таким же успехом можно было бы надеться найти за ближайшим углом пару килограммчиков ничейных алмазов... Эй, а что это за грохот? Суси остановился и прислушался. Откуда-то издалека доносился приглушенный ритмичный стук. Судя по звуку, колотили большим тяжелым молотом по толстой свае. Он усмехнулся и сказал: -- Не знаю, что это такое, но взглянуть имеет смысл. Как думаешь, в какой это стороне? -- Впереди справа, -- ответил Рвач. -- Пойдем, поглядим. Друзья зашагали вдоль по улице, минуя усыпанные гравием пустые автостоянки и полуразрушенные дома, а звук, чем дальше, становился все слышнее. -- Механический какой-то звук. Копер, похоже, -- предположил Суси. -- Ну да, или великанище какой-нибудь с огромной кувалдой, -- хихикнул Рвач, стараясь скрыть волнение. -- Не хотелось бы с ним поссориться. -- Это он пусть с нами не ссорится! -- рассмеялся Суси. -- Мало того, что наша рота -- самая лучшая в Легионе, так еще я -- номер один в здешнем клане якудзы. -- Ой да, я чуть не забыл, -- спохватился Рвач и радостно добавил: -- Тогда ты иди первым. Суси поддел его плечом. -- Не дрейфь, тигр. Вот посмотришь: найдем мы там местных детишек, которые строят себе избушку. Так что в худшем случае они нападут на нас и потребуют конфеток и мелочи. -- Ладно, ты мне лапшу на уши не вешай, -- проворчал Рвач, тревожно зыркая по сторонам. -- Я в таком вот райончике сам вырос, так у меня в восемь лет уже собственный виброножичек имелся, а пушкой я обзавелся, когда еще бриться не начал. Так что если тут водятся детишки, то нам с тобой точно несдобровать. -- Но у нас с тобой перед ними есть два преимущества, Рвач. -- Да? Это какие же? -- Во-первых, ты, считай, уже пятнадцать лет учишься всяким пакостям, о которых детишкам знать не дано, во-вторых, у меня в запасе еще масса пакостей, о которых не знаешь даже ты. Рвач кивнул. -- Ну, это еще куда ни шло. Только все равно мен одна вещь беспокоит. -- Ладно, говори какая? -- А вдруг это не детишки никакие? Суси усмехнулся. -- Ну, если так, тогда уж точно бояться нужно им. Ну, давай, прибавим шагу. И напарники зашагали в ту сторону, откуда доносился стук. Шутт и Бренди сидели за столиком у бассейна на крыше отеля "Плаза", радовались солнцу и изучали рапорты об успехах новобранцев. Обучение их продвигалось настолько успешно, что к сегодняшнему дню они уже овладели большинством навыков, необходимых легионеру, и Шутт мечтал поскорее подключить их к общим делам. Вопрос состоял в том, объединить ли новичков в пары с более опытными, легионерами, или оставить прежних напарников вместе, ничего не меняя. Бренди настаивала на том, чтобы все оставалось, как раньше, а Шутт был склонен подойти к этому вопросу творчески. В данный момент дискуссия свелась к частностям. Шутт и Бренди сходились в том, что некоторых напарников разъединять нельзя ни в коем случае. Одним из таких примеров являлись Клыканини и Супермалявка. Но как быть с Суси и Рвачом? -- Я их в свое время объединил, поскольку полагал, что они кое-чему научатся друг у друга, -- ворчливо проговорил Шутт. -- Рвач был слишком вспыльчив и нечист на руку, а Суси слишком прагматичен и расчетлив. Но теперь у меня такое впечатление, что они научились друг у друга слишком многому. Думаю, если бы мы кого-то из них объединили с Махатмой, он бы мог почерпнуть целый ряд этических принципов. -- А Махатма в итоге стал бы циником, -- возразила Бренди. -- Не дай Бог, если такое произойдет. Нет, капитан, на мой взгляд, лучше их не трогать. Они вместе хороши. -- Слишком хороши, -- покачал головой Шутт. -- После того, что они учинили в день нашего отлета с Лорелеи... -- Тише, капитан, они идут, -- прошептала Бренди, глянув в сторону бассейна. -- И ухмыляются от уха до уха. -- Значит, быть беде, -- тяжело вздохнул Шутт и обернулся, чтобы посмотреть на приближавшихся напарников. -- Ну, чем вы занимались, позвольте поинтересоваться? -- осведомился он, когда легионеры остановились возле столика. -- Дело делали, капитан, -- чуть обиженно отозвался Суси. -- Разведку проводили в том парке, что правительство в секрете держит. И знаете, что нашли? -- Вот смотрю на вас, и не могу решить: хочется мне об этом узнать или нет, -- вздохнул Шутт. -- Ну ладно, докладывайте. -- Ох, капитан, ну почему вы нам не доверяете! -- обиделся Рвач. -- Вы нас уже проучили, и мы больше не балуемся. -- По-моему, капитан не хочет узнать о том что мы там нашли, -- заключил Суси и подмигнул Рвачу. -- Ну, ничего, не пройдет и полгода, как сам узнает. -- Ну да, точно говоришь, -- поддержал товарища Рвач. -- Капитан может и сам сходить да посмотреть, ежели охота. -- О, Господи, -- простонал Шутт, глянул в упор на ухмылявшихся друзей и сказал со всей искренностью, на какую только был способен: -- Прошу прощения за нанесенные оскорбление и нижайше прошу рапортовать о результатах разведки. -- Не ослышался ли я? -- прищурился Рвач. -- Мы уже помилованы? -- Вроде бы, да, -- кивнул Суси и встал по стойке "смирно". -- Сэр, позвольте доложить о наблюдениях, произведенных во время разведывания на отведенной для этого территории. Мы покинули гостиницу ровно в тринадцать ноль-ноль и направились к... -- Ну все, хватит паясничать! -- взорвалась Бренди. -- Докладывайте, что вы там нашли! -- Нет, с нашим старшим сержантом не пошутишь, -- с деланным огорчением пробормотал Рвач. -- Чтоб я в эту роту попросился, когда новый контракт подписывать буду... -- Помалкивай, а не то я тебе покажу, как я шутить умею, -- рявкнула Бренди. -- Ну, говорите! -- Ну, если вы тоже настаиваете... -- проговорил Суси и скорчил обиженную гримасу, которая вполне сошла бы за искреннюю, если бы Суси тут же не ухмыльнулся и не проговорился: -- Мы нашли... "американские горки"! -- "Американские горки"? -- в унисон воскликнули Шутт и Бренди. -- Несколько "американских горок", -- поправил себя Суси. -- Три, минимум, и все разной конструкции. Шутт от изумления широко, раскрыл рот. -- Вы... уверены? -- На все сто, -- решительно заявил Рвач -- Не верите -- можете сами сходить да посмотреть, -- пожал плечами Суси. -- Если вы как-нибудь еще назовете эти хреновины, я с. радостью послушаю. Они еще не достроены, но если это не "американские горки", то я -- французский летчик. Вот, мы их на карту нанесли, но надо учесть, что смотрели мы с крыши полуразрушенного завода. -- "Американские горки"... -- потерянно проговори ла Бренди. -- Что-то я не пойму... -- А я понимаю, -- улыбнулся Шутт. -- Теперь я понимаю, в чем состоит план правительства по возрождению национальной экономики. Они решили построить гигантский луна-парк! И как только я раньше не догадался! Как же все просто и очевидно! -- Но если все так очевидно, откуда же вся эта секретность? -- спросила Бренди и нахмурилась. -- По идее, об этом стоило разболтать всей галактике! -- Это -- по идее, -- поднял указательный палец Шутт. -- Значит, они боятся, что кто-нибудь узнает об их затее и украдет ее. Здешнее правительство относится ко всему инопланетному с предубеждением, боится принимать помощь со стороны. Что ж... Тут нам кое-что придется изменить. -- Ну да, -- кивнула Бренди. -- Но как? -- Как только придумаю, сразу скажу, -- пообещал Шутт. Дневник, запись No 393 Обнаружение того факта, что секретный правительственный проект состоит в строительстве гигантского луна-парка, давало ответ сразу на несколько вопросов. Теперь нам стало понятно, на что делало ставку ландурское правительство, предполагая в итоге завлечь на эту планету иностранных туристов. Лан-дур должен был превратиться в самый крупный парк аттракционов в галактике. Идее этой нельзя было отказать в разумности. Располагая живописными пляжами, ровным климатом и прочими природными достопримечательностями, планета сама по себе имела все предпосылки для того, чтобы стать туристической Меккой. Сочетание природных богатств планеты с аттракционами, устроенными по последнему слову техники -- такая стратегия была обречена на успех, тем более, что аттракционы были коньком ландуранцев. Увы, правительство осуществляло свои планы не в самой идеальной обстановке. Недавно отгремевшая война, сообщения (пусть большей частью вымышленные) о зловредных мятежниках -- эти факты отпугивали туристов и они искали себе другие места для отдыха. Переориентации общественного мнения могла бы помочь массированная кампания в средствах массовой информации, но правительство Ландура не предпринимало в этой связи практически никаких мер. Мой босс, хорошо знавший цену позитивным публикациям, считал такое поведение властей необъяснимым, а ситуацию безвыходной, пока в результате одного случайного разговора не наметилась перспектива возможности решения ландурской проблемы. -- Просыпайся, мой сладкий, -- послышался воркующий голосок Мамочки из динамика системы связи. Шутт вздрогнул. Он не спал, но очень глубоко задумался над тем, что означают полученные его разведкой самые последние данные. -- К тебе тут один местный просится. -- Кто-то знакомый? -- Говорит, что звать его Окидата, утверждает, что знаком с Супермалявкой и Квелом, -- ответила Мамочка. -- Молоденький такой мальчишечка, -- игриво проговорила она, -- Небось, за Малявкой приударить решил. Но говорит, что желает потолковать на предмет вступления в Легион. -- Та-ак... -- Теперь я еще и офицер-вербовщик, оказывается, помимо всего прочего, -- простонал Шутт, вспомнив о Лаверне. Сначала у него мелькнула мысль о том, чтобы передать парня кому-нибудь, у кого времени побольше, но потом он решил, что ему совсем не вредно будет отвлечься и поговорить с кем-то, кто не входит в число его обычных собеседников. "Может быть, -- решил Шутт, -- этот юноша сможет навести меня на какую-нибудь свежую мысль относительно нашей миссии на Ландуре". -- Впусти его, -- распорядился Шутт. Насколько мог судить Шутт по опыту своего общения с местным населением, Окидата приоделся специально для похода к потенциальному работодателю. Юноша несколько нервно пожал протянутую ему руку и сел на предложенный ему стул. -- Я тут кое-кем с из ваших солдат познакомился на пляже, вот... -- смущенно начал он. -- Пожаловался им, что работу у нас сыскать трудновато, ну, а они мне и сказали, чтобы я, дескать, подумал насчет того, чтобы в Легион поступить. Я не понял, серьезно они это или так просто сказали, вот и решил зайти, поинтересоваться, как и что. -- Что ж, на некоторые ваши вопросы я смогу ответить, -- кивнул Шутт. -- Но быть может, будет лучше, если вы мне скажете, какую конкретно работу вы ищете, а уж тогда я вам скажу, есть ли в Легионе подходящая вакансия. -- Я раньше механиком работал, на "американских горках", -- сказал Окидата. -- А когда работу потерял, попросился в новый парк, но мне отказали, потому что мой двоюродный брат -- в отряде мятежников. Так что, как говорится, я готов к любым предложениям. -- Что вы говорите? -- несказанно обрадовался Шутт. -- А как насчет того, чтобы я показал вам несколько снимков, а вы бы мне рассказали, чтобы вы о них думаете? За последовавшие затем пятнадцать минут Шутт узнал об "американских горках" и других экстремальных аттракционах больше, чем за всю свою жизнь. Окидата был готов, похоже, рассказывать о своем увлечении вечно. Судя по шпионским снимкам, в главном столичном парке возводилась последняя модель "американских горок", так называемый "ультрарайд". -- Если вы с масштабом не напутали, значит, это будут самые лучшие "горки" на планете, -- восторженно качая головой, -- заключил Окидата. -- Этот аттракцион на десять метров выше "Королевского змея", что в парке Дрессажа стоит. А эти кабинки будут развивать просто бешеную скорость. А вы только посмотрите на эти серпантины! Да, на такой красотке каждый захочет прокатиться! -- Но здесь есть одна проблема, -- сказал Шутт. -- Судя по тому, что вы мне рассказали, жители вашей планеты почти фанатично обожают всевозможные аттракционы, связанные с острыми ощущениями. Я прав? -- Наверное, -- пожал плечами Окидата. -- Я больше нигде не бывал, судить мне трудно. Но уж, что правда, то правда, любим мы это дело. И он снова устремил восхищенный взгляд на голографический снимок "американских горок". Шутт облокотился о крышку письменного стола, опустил подбородок на руки. -- Ну, хорошо. Значит, правительство задумало построить самый большой луна-парк в истории планеты, а может быть, и самый большой в галактике. Зрелище, которое было способно заставить забыть о нехватке хлеба. При этом они держат строительство в строжайшей тайне. Вы никогда не слыхали об этой стройке ничего конкретного, хотя пытались наняться туда на работу. Да и моим людям пришлось немало потрудится, прежде чем они выяснили, что происходит на этом огромном пустыре. Почему об этой стройке века не кричат с каждой крыши? -- Ну, это мне более или менее понятно, -- сказал Окидата. -- У нас пять, а может, шесть парков с аттракционами, и каждый стремится переплюнуть остальные. Время от времени в каком-нибудь парке устанавливают новый аттракцион, и тогда народ валом валит туда, а потом то же самое происходит в другом парке. Так что, как только проносится слух о том, что где-то строится что-то новенькое, все остальные тут же подсылают лазутчиков. Скрытые камеры, все такое прочее. Все стремятся вызнать про новые "горки" еще до того, как они откроются. Какова крутизна главного спуска? Сколько переворотов делают кабинки? Используются ли видеоэффекты? Иногда на открытии нового аттракциона половина народа -- это шпики из других парков. Стараются приглядеться, нельзя ли чего-нибудь использовать у себя. -- Стало быть, правительство ведет себя точно так же, как представители частных парков, -- заключил Шутт. -- Рассчитывают на местное население, в то время, как реальная цель -- привлечение туристов с других планет. -- Я об этом как-то не подумал, -- сказал Окидата и почесал макушку. -- А в этом что-то есть. -- Но если ты хочешь привлечь туристов, им нужно рассказать о том, что ты собираешься им предложить, -- продолжал размышлять Шутт. -- Ну, а когда их наберется достаточное количество, тебя уже не волнует конкуренция, потому что работы хватает всем. Правительство до сих пор играет по старым правилам, вот только цель теперь другая. А может быть, она и еще немного изменится... -- Ну, что же... Видно, вам понадобится парень с моим опытом, -- сказал Окидата и улыбнулся. -- Пожалуй, вы правы, -- сказал Шутт и встал. -- Заполните анкету в приемной. У меня есть работа, а вы -- тот человек, который мне нужен. -- Значит, вы принимаете меня в Легион? -- спросил Окидата, не спуская глаз с Шутта. Тот принялся торопливо укладывать снимки и распечатки в брифкейс. -- Пока нет, сынок, -- посмотрев на него, откликнулся капитан. -- Ты у нас будешь гражданским консультантом. Но работа у тебя будет такая, с какой справиться сумеешь только ты. Ну, ступай, заполняй анкету. Дела затеваются интересные, и ты нам очень нужен! Дневник, запись No 405 До тех пор в общей картине Ландура мятежники оставались неизвестным фрагментом. Теоретически легионеры находились на планете для того, чтобы в равной степени защищать как. их интересы, так и интересы правительства. Однако пока мятежники себя никак не проявляли, если не считать выстрелов в космопорте, а насчет того, кто стрелял, можно было усомниться. Это положение дел никак не устраивало моего босса, и я понимал, что рано или поздно он решит оное положение изменить путем встречи с мятежниками лицом к лицу. Разгадка того, что происходило в парке "Ландур", подсказала моему боссу решение. Стоит ли говорить о том, что подобный подход к решению проблемы я счел чересчур оптимистичным. Но разве я мог рассчитывать на то, что мой босс обратит хоть какое-то внимание на мои сомнения... -- Так вот, значит, что они строят, -- задумчиво проговорил Шутт. Как только он понял, что именно нужно искать, разбросать по парку микроскопические автоматические камеры труда не составило. Через некоторое время камеры были обнаружены и ликвидированы, но для начала снабдили Шутта весомым объемом видеоинформации разведывательного характера. Теперь капитан располагал всеми сведениями о гигантском аттракционе, возводимом на деньги правительства. -- Просто удивительно, сэр, -- сказал Бикер, заглядывая через плечо капитана. -- Если вас интересует мое мнение, то я бы сказал, что затея попахивает донкихотством. -- Но по-своему блестяща, -- заметил Шутт и откинулся на спинку стула. -- Если уж рассчитывать на привлечение значительных капиталов, необходимых для возрождения экономики планеты, то такой луна-парк -- именно то, что надо. Похоже, это самое крупное предприятие такого типа, какое мне доводилось видеть. -- Вам виднее, сэр, -- осторожно заметил Бикер. Дворецкий, надо сказать, отнесся к полученным сведениям гораздо более сдержанно, чем его работодатель. -- Мне же представляется крайне рискованным вложение всего национального капитала в один-единственный проект. Как вы установили, сторонние инвесторы ландуранцев не интересуют. -- По крайней мере, в моем лице, -- кивнул Шутт. -- И это очень плохо. Похоже, из своей истории они извлекли, только один урок: нельзя допускать, чтобы экономикой правил иностранный капитал. В результате все деньги вложены в один проект, и притом -- в рискованный. -- Самая верная дорога к краху, -- покачал головой Бикер. -- И если этот проект постигнет неудача... -- Он не договорил. Фразу за него закончил Шутт. -- Если проект постигнет неудача, то правительству конец. -- Он наклонился к столу и указал на снимки. -- Самое обидное, что сама по себе идея хороша. Еще бы чуть-чуть, и она могла бы помочь ландуранцам добиться того, о чем они мечтают. Еще бы чуть-чуть... -- Взгляд Шутта приобрел мечтательность. Бикер хорошо знал, что значит такой взгляд. -- Сэр, если вы придумываете, как бы вам в очередной раз выбросить деньги на ветер, то вам было бы лучше вернуться на Лорелею и сыграть ва-банк в одном из казино Максины Пруит. Получится не так быстро и не так обидно. Шутт усмехнулся. -- Вычислил меня, Бикер, да? Но ты послушай: единственная ошибка в деятельности правительства состоит в том, что они делают ставку на этот парк, как на источник доходов для возрождения экономики. А больше ни у кого на планете нет ни денег, ни "ноу-хау" для того, чтобы это стало реальностью. -- Ни у кого, кроме вас, -- сказал Бикер. Лицо его окаменело. -- Ни у кого, кроме меня, -- не стал спорить Шутт и улыбнулся самой самодовольной из всех самодовольных улыбок. -- Вас, сэр, направили сюда для того, чтобы вы не дали местным жителям убивать друг друга, а не для того, чтобы вы пытались совершить здесь экономическое чудо, -- заметил Бикер. -- А они здесь друг друга не убивают, следовательно, мои действия оправданы. -- Они друг друга не убивают с тех самых пор, как война закончилась, -- напомнил капитану Бикер. -- А вот вас точно кто-то намеревался убить. -- Этого пока никто не доказал, -- возразил Шутт. -- Власти жаждут, чтобы я поверил в то, что эту стрельбу учинили мятежники -- надеются, что я отправлю моих людей расправиться с их противниками. А я вполне склонен допустить, что полковник Мейз мог поручить кому-то из своих подчиненных пару раз пальнуть в меня. -- Да, но это вовсе не значит, что мятежники не желают вам зла, -- урезонил его Бикер. -- Ведь они наверняка знают о том, что это вы отдали приказ об обстреле мирных переговоров. -- Да, и... Полагаю, рано или поздно мне придется встретится с этим печальным эпизодом моего прошлого, -- вздохнул Шутт. -- Ты же помнишь, жертв не было. И лучше было бы мне поскорее разделаться с этой проблемой, чем вечно прятаться от нее. А скажи, ведь недурная мысль, верно? Интересно, где у этих мятежников главная база? Бикер ахнул. -- Сэр! Мало вам деньги на ветер швырять, так вы еще решили и с жизнью расстаться? Это уж ни в какие ворота не лезет! -- Ну, будет тебе, Бикер. Что ты разволновался так? -- Шутт встал и заходил по комнате. Такое поведение неопровержимо свидетельствовало о том, что мозг его работает на предельных оборотах. -- Мы здесь не для того, чтобы работать на нынешнее правительство, как бы ему этого ни хотелось. Полученный мной приказ гласит, что я обязан оказывать помощь и поддержку всему населению, стало быть, и мятежникам тоже, если они не откажутся воспользоваться моим благородным предложением. -- Значит, вы хотите самолично предложить им накинуть петлю вам на шею, -- кивнул Бикер. -- Сэр, не ждите, что я стану стоять в стороне и смотреть, как вы это делаете. -- Безусловно, не станешь, -- спокойно кивнул Шутт. -- Я собирался прихватить тебя с собой, когда соберусь на встречу с мятежниками. Тебя и еще капеллана. -- Что? -- Бикер выпучил глаза. -- А от капеллана-то тут какой может быть прок? Шутт развел руками. -- Ну, он такой... миролюбивый. Кто еще может стать лучшим символом моих мирных намерений? Ну, а ты... ты уж точно не вояка, и от тебя не исходит никакой угрозы. Если все, что мы знаем о мятежниках -- правда, то ни тебе, ни Препу ровным счетом ничего не угрожает. К тому же вы оба сможете послужить гарантами моей безопасности. Даже если мятежники примутся высказывать мне свои претензии, вряд ли они осмелятся хоть пальцем меня тронуть в присутствии двоих ни в чем не повинных свидетелей. -- Что ж, очень хорошо, сэр. Как я вижу, вы уже все решили, -- кивнул Бикер и поднялся со стула. -- Видимо, мне пора собираться в дорогу. Когда вы намерены тронуться? Надеюсь, вы хотя бы офицеров оповестите о свое решении? Быть может, они могли бы, как люди военные, вам дать какие-то компетентные советы. Шутт покачал головой. -- Они мне наверняка посоветуют взять с собой отряд до зубов вооруженных легионеров, а как раз этого-то делать никак нельзя. Моя миссия должна ,остаться в секрете. Я познакомился с местным юношей, у которого двоюродный брат -- в лагере мятежников, и он уверяет меня в том, что знает дорогу туда. И если мы не хотим терять драгоценного времени, нам следует как можно скорей трогаться в путь. -- Как пожелаете, сэр, -- смиренно ответствовал Бикер. -- Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях. -- Еще как отдаю! -- воскликнул Шутт. -- Я намерен спасти целую планету. Разве не ради этого мы оказались здесь? Дневник, запись No 406 После нашего отбытия с Лорелеи там создалась нестабильная, я бы даже сказал, потенциально опасная ситуация. Видимо, мой босс зря так рассчитывал на своего двойника-андроида. Рано или поздно тамошние гангстеры должны были понять, что их водят за нос. А уж о том, что могло произойти потом, можно было только гадать. Максина Пруит, не мигая, смотрела на экран головизора. -- Ах, изворотливый сукин сын! Картинка мелькнула и тут же сменилась другой, но Макс слишком хорошо знала это лицо, чтобы спутать его с чьим-нибудь другим. Знала она его не хуже, чем портрет на долларовой купюре. За все те годы, что Максина возглавляла мафию на Лорелее, этот человек -- единственный, кто ее посрамил и унизил -- капитан Шутник, также известный как Уиллард Шутт, наследник монополиста по производству оружия. Вот он, оказывается, где находился! На какой-то планете в четверти галактики отсюда! Чем именно он там занимался -- этого Максина толком не поняла. Она, собственно говоря, этот выпуск новостей смотрела больше случайно. До сих пор ее глазами и ушами была Лаверна. Именно она обращала внимание Максины на важные известия, а сама Максина предпочитала больше времени уделять бизнесу или наслаждаться плодами своего нелегкого (хоть и нечестного) труда. Теперь Лаверна сбежала, ив этом тоже был виноват Шутт. Одного она не могла понять: как он сумел смыться со станции так, что она об этом не знала. Шпионы сообщали Максине о том, что практически ежедневно видят Шутта в "Верном шансе", что в казино полным-полно легионеров-охранников. Так как же это могло быть -- что Шутт и его рота где-то на Ландоро? Ответ на этот вопрос мог быть только один: какой-то из двух Шуттов ненастоящий. В этом не было ничего удивительного. Она и сама в свое время проделала нечто подобное: в один и тот же вечер в трех казино, принадлежащих Максине, шло одно и то же представление. Звезда появлялась то в одном, то в другом, то в третьем шоу "вживую", а все остальное время ее подменяли дубли. Не исключено, что Шутт затеял такую же игру. Но как же Максина могла воспользоваться своим открытием? Она не собиралась упускать возможности им воспользоваться. "Дают -- как говорится -- бери". Таковы были правила игры. О, как сладко было бы наконец отомстить и отобрать у этого мерзавца "Верный шанс"! Естественно, многое зависело от того, какой Шутт был настоящим. Максина не собиралась рисковать, если на Лорелее находился живой капитан. Она уже получила урок от легионеров, и не желала повторения этого урока. Но если тот Шутт, что торчит в "Верном шансе" -- дубль... ну, тогда совсем другое дело. Выяснить это будет довольно просто. Как ни подстраховался Шутт, все равно оставались какие-то вопросы, на которые дубль вряд ли бы ответил, если бы его застигли врасплох. И для этого Максине даже не надо было встречаться с ним лично. Один телефонный звонок -- и она бы поняла, с кем имеет дело, если бы знала, с какой карты пойти. Но прежде, чем звонить, надо было узнать эту самую карту. -- Головизор, отключись, -- сердито буркнула Максина. Экран тут же погас, в комнате стало тихо. Думать стало, казалось бы, легче, но беда была в том, что прежде за Максину думала Лаверна. Как же она была глупа, когда поверила истории Шутта насчет того, что его дворецкий сбежал с Лаверной! Скорее всего, он увез с собой обоих. Что ж, это тоже будет нетрудно выяснить. А когда она их разыщет, можно будет обратиться с просьбами об услугах к людям, которые ей кое-чем обязаны. В том, что Максина властвовала на излюбленном мафией курорте, были свои преимущества. Она всегда не скупилась, принимая здесь представителей других мафиозных кланов -- предоставляла им даром лучшие номера, питание в лучших ресторанах, лучшие места на любых шоу. Все это Максина делала, естественно, из тех соображений, что в один прекрасный день ей могут пригодиться услуги этих людей. Этот день настал. Максина пыталась припомнить, кто ей был знаком на этой планете. Да как же она называлась-то? Зря она так невнимательно слушала. Но если снова включить головизор и посмотреть новости в течение еще двадцати минут, то тот эпизод непременно повторят. Нет, пусть этим займутся другие люди, которым она платит деньги. Она распорядится, чтобы кто-нибудь внимательно просмотрел новости и сделал соответствующие заметки, а она пока решит, как ей поступить с Шуттом. Максина подошла к коммуникатору и нажала клавишу. Как ни странно, трубку не сняли. Через несколько секунд после соединения раздался синтезированный голос: "Абонент не отвечает. Если хотите, можете оставить ваше сообщение после..." Максина прервала связь. Она не привыкла разговаривать с автоответчиком и ждать тоже не привыкла. Черт бы их побрал, этих идиотов, чем они занимаются, и за что она им только деньги платит? Почему их нет на месте, когда они ей так нужны? С Лаверной такого никогда не происходило. Максина подумала было набрать другой номер, но в итоге швырнула трубку на рычаг. Нет, она поступит иначе. Она самолично устроит такую выволочку тому малому, что должен был взять трубку, а вместо этого включил автоответчик. Она ему напомнит, кто в доме хозяин. Максине давненько не приходилось заниматься воспитанием подчиненных, но она не забыла, как это делается. Не забудет и этот нахал, когда она с ним покончит. Максина, мрачно усмехаясь, направилась к двери. Но дверь распахнулась ей навстречу. Максина в изумлении застыла. Эту дверь никто не смог бы открыть, кроме нее самой. Она протянула руку к потайной кобуре, но мужчина, стоявший на пороге, шагнул к ней и посоветовал: -- На вашем месте я бы не стал этого делать, миссис Пруит. Вы окружены, а наказание за нападение на сотрудника аппарата правительства карается очень сурово. -- Сотрудник аппарата правительства? -- ахнула Максина. К ней почти мгновенно вернулась обычная надменность. -- А что вы, хотелось бы знать, делаете в моем номере? Это не входит в вашу компетенцию. Согласно законам Лорелеи, я имею полное право расстрелять вас за то, что вы нарушили неприкосновенность жилища. Так что уходите, пока я не сделала этого. -- Боюсь, вы ошибаетесь. Это входит в мою компетенцию, -- заявил мужчина и, раскрыв бумажник, продемонстрировал Максине голографическую идентификационную карточку агента МНС. Под аббревиатурой значилось: "Роджер Пиль, специальный агент". -- Федерация допускает для разных планет массу автономии в том, что касается уголовного и гражданского права, -- торжественно возвестил Пиль, -- но налоговый кодекс един повсюду. -- Налоговый кодекс? Вы не можете привлечь меня к ответственности за неуплату налогов! -- возмутилась Максина. -- Это я вызвала вас сюда и натравила на "Верный шанс". Вы не за мной должны охотиться, а за этими крючкотворами из Легиона. -- Мы сами решаем, за кем нам охотиться, -- гордо заявил агент Пиль. -- Ситуация в казино "Верный шанс" находится под нашим наблюдением, и мы займемся ею в свое время. Пока же должен объявить вам со всей серьезностью, что у нас есть все основания полагать, что вы систематически утаиваете большую часть ваших доходов, попрошу вас пройти со мной, миссис Пруит. Нам нужно задать вам несколько вопросов. -- Я не стану отвечать ни на какие вопросы, пока не повидаюсь с моим адвокатом! -- вскричала Максина. -- А теперь убирайтесь отсюда, пока я не вызвала охрану! -- Ваш адвокат и ваши охранники уже арестованы, -- сообщил Пиль. -- Можете побеседовать с ними в своем кабинете. -- Он предостерегающе поднял руку. -- А теперь я предлагаю вам сдать ваше оружие, пока вы не совершили более тяжкого преступления. Максина выругалась, но отдала агенту пистолет и без слов вышла из номера. Она слишком давно была владелицей казино, чтобы научиться отслеживать те моменты, когда удача отворачивается. Сегодня был как раз такой момент. Услышав шум в приемной, генерал Блицкриг сразу понял, что ему грозит беда. Только один человек на свете мог обнаглеть настолько, чтобы ворваться к нему и требовать приема без предварительной договоренности. -- Я знаю, что он у себя, майор! Уйдите с дороги и впустите меня. Я все равно пройду к нему, хочет он этого или нет. Генерал Блицкриг уже не впервые пожалел о том, что его кабинет не оборудован аварийным выходом, которым можно было бы воспользоваться в таких ситуациях. Но даже имея такой выход, он бы только отсрочил неизбежное. А это, как визит к стоматологу, можно было отложить только ценой еще более сильной боли. Генерал нажал кнопку на пульте интеркома и как можно более сдержанно проговорил: -- Майор, не нужно удерживать полковника Секиру. Впустите ее поскорее, прошу вас. Прозвучало фальшиво -- даже для генерала. Дверь распахнулась настежь, в кабинет маршевым шагом прошествовала полковник Секира. Генерал успел увидеть расстроенное лицо своей адъютантки. Видно было, что она столь же не обрадована тем, что ей пришлось предотвращать попытки полковницы войти к генералу, сколь сама полковница тем, что ее к генералу не допускали. Блицкрикг понял, что ему достанется и за то, и за другое. Порой он гадал: какой смысл быть генералом, когда приходится терпеть нападки подчиненных? -- Доброе утро, сэр, -- процедила сквозь зубы полковник Секира и отдала генералу честь. "И на том спасибо", -- подумал генерал, отвечая ей взаимностью. "Хотя бы устав соблюдает". Судя по всему, ничего более приятного, чем это приветствие, от грядущей беседы с Секирой ждать не приходилось. -- Садитесь, полковник, -- пригласил генерал Секиру. -- Чем обязан радости видеть вас у себя? "Давай, - давай, старина, -- подбадривал он себя, -- продолжай делать вид, что ты безумно рад ее видеть, и может быть, на этот раз она не откусит тебе голову". На самом деле, он не очень верил в собственные уговоры. Полковник Секира уселась на стул напротив письменного стола Блицкрига. -- Я смотрела новости, генерал, -- сообщила она. -- Вы опять взялись за свое? Блицкриг попытался разыграть изумление. -- В Каком смысле? -- В том, что в ландурском космопорте была стрельба. Стреляли, по всей вероятности, мятежники-оппозиционеры. -- Ландур... Ландур... Знакомое, вроде бы, название... -- Еще бы не знакомое! -- хмыкнула полковник, теряя терпение. -- Ведь это вы пресмыкались перед генштабом, добиваясь того, чтобы подразделение Легиона было отправлено на Ландур в качестве миротворческого контингента. Не так часто вы занимаетесь подобными делами, чтобы забыть об этом -- если, конечно, вас не настиг скоротечный старческий маразм. Вы отправили Шуттовскую роту... то есть, я хотела сказать роту капитана Шутника, на Ландур. -- Ну да, вроде, направил, -- разыгрывая невинность, ответил генерал. -- Между прочим, это большая честь для Легиона. -- Не морочьте мне голову, генерал, -- рявкнула полковник Секира. -- До того инцидента с обстрелом мирных переговоров на Новом Атлантисе -- как тогда именовался Ландур -- о Шутнике никто слыхом не слыхивал. Последующее возвышение капитана вы восприняли как личное оскорбление. Теперь вы отправляете его на единственную планет у в галактике, где есть люди, которые злы на него сильнее, чем вы. И вы хотите, чтобы я поверила, что все это не нарочно? -- Ну, да... то есть -- нет! -- Блицкриг побагровел. -- Проклятие, полковник, к чему вы клоните? Секира встала и уперлась ладонями в крышку стола. -- Генерал, вам пора уяснить: независимо от того, нравится вам Шутник или не нравится, он -- восходящая звезда. Если бы вы смирились с этим пораньше, вся слава его подвигов досталась бы не ему одному, а всему Легиону. А вместо этого он являет собой блестящее исключение на общем сером фоне. Не могу представить, какую еще роту Легиона генштаб столь страстно пожелал бы поставить в столь щекотливое положение. Теперь, если наш Шутник с треском провалится, с ним вместе провалится и весь Легион. Быть может, вы не в состоянии видеть дальше собственного носа, но те из нас, кому это под силу, не позволят вам этого добиться! -- Секира пригвоздила генерала к стулу пламенным взглядом, выпрямилась и, подумав добавила: -- О чем я со всем уважением извещаю вас, сэр. -- Это гнусные измышления, -- залепетал генерал. -- Я все отрицаю. С его лба струями стекал пот. -- Честно говоря, генерал, ничего другого я и не ожидала, -- усмехнулась полковник Секира. -- Так вот: если с Шутником что-то стрясется на Ландуре, среди нас найдутся люди, которые позаботятся о том, чтобы за это ответил тот, кто на самом деле в этом виноват. Поэтому я и предлагаю вам позаботиться о том, чтобы с Шутником ничего не случилось. Блицкриг пожал плечами. -- Честное слово, полковник, -- сказал он, -- я совершенно не понимаю, с чего это вы так раскипятились. Капитан -- командир роты Легиона должен быть в состоянии сам о себе позаботиться. Если же он не в состоянии позаботиться о себе -- что ж, очень жаль, но нас в этом винить никак нельзя. Полковник Секира мрачно кивнула. -- Отлично, генерал. Если вы решили играть в игру по таким правилам -- по таким правилам она и пойдет. До свидания, сэр. Она отсалютовала и стремительно вышла из кабинета. Блицкриг откинулся на спинку стула. "Ну, не так уже все было ужасно", -- с облегчением подумал он, но решил, что за развитием событий на Ландуре надо будет впредь следить более пристально. "Если Шутник там угодит в беду, -- решил генерал, -- я смогу заработать немало очков за счет разработки плана его спасения". Да, это был бы совсем неплохой способ выиграть от проигрыша врага. Об этом надо было хорошенько подумать. -- Он отправился... куда? То, насколько невероятным показался лейтенанту Армстронгу ответ, было написано у него на лице. Он еще не успел выпить первую чашку кофе, так что не успел и обзавестись обычной непробиваемостью. -- Вот записка, которую он оставил Мамочке, -- сказала лейтенант Рембрандт и протянула сослуживцу листок бумаги. -- Хотя бы записку оставил... Но я бы, конечно, предпочла, если бы он оповестил нас о своих замыслах лично. -- Мы бы стали его отговаривать. Вот почему он решил не встречаться с нами, -- проворчал Армстронг, отведя глаза от записки. -- Он взял с собой Бикера и Препа. Куда именно они отправились, можем мы хотя бы предположить? -- База повстанцев находится где-то на материке, -- отвечала Рембрандт и рассеянно махнула рукой. -- Где конкретно -- мы не знаем. Мамочка не смогла найти ни каких рапортов разведки на этот счет. Капитан все забрал. Я, честно говоря, обрадовалась, когда она мне это сказала: хотя бы этот вопрос его беспокоил, и он не отправился на материк вслепую. Но мятежники практически никак себя не проявляли все эти годы, и потому никто их розысками не занимался. Армстронг нахмурился. -- Даже к спутниковой разведке не прибегали? -- Спутниковая сеть здесь крайне примитивна, -- с тоской ответила Рембрандт. -- Капитан с этим столкнулся, когда интересовался секретным планом правительства. Здесь имеются только два старых-престарых метеоспутника, еще со времен расцвета шахтерских поселений, а на них установлены приставки для средств связи и общего назначения. Но военными спутниками и не пахнет. -- Не пахнет? Но разве здесь совсем недавно не закончилась война? -- Закончилась, -- кивнула Рембрандт. -- Она подошла к кофеварке и поставила чашку под краник. -- Но ты не забывай: на Ландуре проживает всего один народ, фактически и страна здесь одна, и у них нет врагов, за которыми нужно было бы вести слежку со спутников. Когда же здесь разразилась гражданская война, экономика пришла в упадок, а ни у той воюющей стороны, ни у другой не было союзников за пределами планеты. Война в плане уровня вооружений была самая что на есть примитивная -- ни тебе артиллерии, ни авиации, ни ракет. И шпионских спутников у них тоже не было. И даже после войны армейские бригады миротворцев никогда не относились к мятежникам настолько серьезно, чтобы запросить у генштаба денег на запуск спутников-шпионов. -- Ну что ж, -- глубокомысленно изрек Армстронг. -- Следует возблагодарить судьбу за маленькие радости. По крайней мере, здесь ни у кого не наберется оружия столько, сколько его надо, чтобы одолеть роту Космического Легиона. И на том, как говорится, спасибо. Можно и без спутника прожить. -- Согласна, -- кивнула Рембрандт и подлила сливок к кофе. -- Вот только все равно нам надо выяснить, куда направился капитан. Если произойдет что-то непредвиденное, мне бы хотелось переговорить с ним, чтобы не натворить глупостей. Армстронг оторвал взгляд от чашки. -- Не пойму, в чем проблема? Мы ведь всегда можем связаться с ними с помощью коммуникаторов, верно? Или есть еще что-то, чего ты мне еще не рассказала? -- Вот именно. Все, кроме капитана, оставили свои коммуникаторы в гостинице, -- ответила ему Рембрандт. -- А капитан свой коммуникатор выключил. Наверное, решил, что не следует рисковать. Если они попадут в плен, от одного коммуникатора для мятежников никакого толка не будет, а два -- это уже продвинутое средство связи. -- Погано, -- буркнул Армстронг. -- Стало быть, связи с капитаном нет, и она может появиться только в том случае, если он сам решит связаться с нами. -- Все так и есть, -- вздохнула Рембрандт. -- Остается надеяться на то, что у нас тут ничего дурного не случится до его возвращения. -- Давай лучше надеяться на то, что мятежники не сочтут капитана ценным заложником, -- посоветовал ей Армстронг. -- Да, об этом я тоже думала, -- кивнула Рембрандт, допила кофе и поставила чашку на поднос. -- Быть может, тебе лучше сходить в центр связи и поговорить с Мамочкой. Вдруг вы сумеете придумать какой-то хитрый способ, как найти капитана. Армстронг допил кофе и встал. -- Немедленно пойду, -- кивнул он. -- Как только будет весточка от него, сразу же сообщу тебе. -- Хорошо, -- отозвалась Рембрандт. Проводив Армстронга взглядом, она стала просматривать график мероприятий на день. В отсутствие капитана ротой предстояло командовать ей, и на этот раз -- без помощи Бикера. Хоть бы только все обошлось! Нужно было во что бы то ни стало поскорее найти капитана. До лагеря мятежников сначала добирались вдоль заболоченного речного берега. Миновали маленький торговый поселок, углубились в джунгли по широкой тропе, которая вскоре резко сузилась, а растительность подступила к ней со всех сторон. Тучами налетали всевозможные кусачие мошки. Будь тропа пошире, их, пожалуй, можно было бы обогнать. Но половину времени пассажиры аэроджипа тратили на то, чтобы отбиться от злобной мошкары. Шутт гадал, какими способами мятежники борются с мошкарой, и борются ли вообще. Может быть, мерзопакостные кровососы стали для мятежников платой за свободу? Окидата, взявший на себя роль водителя и по совместительству, проводника, остановил аэроджип на некотором расстоянии от лагеря. -- Вот не знаю, как у них там с электроникой, но наверняка какая-то техника есть, с помощью которой они могут нас засечь, -- заявил Окидата и пришлепнул очередного москита. -- Но с такого расстояния следить за нами будут так и так. -- А я в этом не сомневался с того момента, как мы покинули нашу базу, -- сказал Шутт, вытирая платком вспотевший лоб. Надо сказать, он не преувеличивал. С того самого дня, как по нему палил снайпер в космопорте, Шутт был готов снова оказаться под прицелом всякий раз, когда покидал гостиницу. До сих пор этого не произошло. Но до сих пор он и не думал топать прямой наводкой к главной базе мятежников. Что сказать? Если мятежники с уважением относились к белому флагу. Если... -- Посмотрим, не удастся ли наладить с ними связь, -- сказал он. -- Это было неплохо, а то, неровен час, напугаем какого-нибудь нервного дозорного. -- Опоздали, голубчики, -- послышался чей-то голос совсем рядом. Шутт оглянулся и наткнулся на устрашающе широкое дуло. Оружие сжимал в руках зловещего вида бородач в камуфляжной форме, с волосами, подвязанными красным плат-ком-банданой. Приглядевшись получше, Шутт рассмотрел золотые серьги в виде крупных колец и золотые передние зубы. -- Ну, давайте, как это... руки вверх, вот! -- как бы вспомнил мятежник. -- Да ладно, ты чего! -- обиделся Окидата. -- Я так вообще -- за вас. -- Нету времени у меня сейчас выяснять, за нас ты или не за нас, -- буркнул мятежник. -- Руки вверх, говорю, а там разберемся. -- Мы пришли к вам с миром, -- заметил Шутт. -- И потом, наш водитель не сможет вести аэроджип с поднятыми руками. -- Я бы не стал так уж сильно рассчитывать на этот аргумент, сэр, -- сказал Бикер и послушно поднял руки. -- У меня такое чувство, что этот джентльмен склонен настаивать на своих требованиях. -- А про аэроджипчик свой вы пока забудьте, -- посоветовал бородач. -- Лучше выходите подобру-поздорову, а то, кто вас знает? Вдруг вам вздумается резко с места тронуться? Вы же не хотите, чтобы я распсиховался, правильно? -- Зачем нам это сдалось? Не нужно нам это, -- миролюбиво пробасил Преп и поднял руки. -- Ладно, старик, не стреляй, видишь -- я выхожу. Ты сказал "выходить", я и выхожу. -- Молодец, сообразительный, -- одобрительно кивнул бородач, указал стволом винтовки в сторону, дав тем самым Препу знак отойти, и распорядился. -- Так, теперь следующий. Тот, что в котелке. Давай, двигай ногами. -- Хорошо, -- покорно кивнул Бикер. -- Только вы, пожалуйста, поосторожнее с вашим ружьем, прошу вас. Боюсь, в моем страховом полисе не предусмотрено страхование от травм в условиях войны, а у меня сильное опасение, что вы можете причинить мне травму, которая может быть классифицирована именно таким образом. В то время как под бдительным надзором бородача из джипа выходили Шутт и Окидата, из джунглей показались еще двое мятежников. Увидев людей в форме Космического Легиона, они несколько оторопели, но проворно наставили винтовки на незваных гостей и дали тем понять, что в случае чего откроют огонь. Гости делали все возможное, чтобы стрельбы не спровоцировать. Когда все четверо пленных были выстроены в ряд и встали с поднятыми руками, один из двоих мятежников, что подошли попозже, присвистнул: -- Ну, Бастер, ты и вправду отличился! -- Не сомневайтесь, отличился, -- заверил его Шутт, -- А теперь, если вы все хотите отличиться еще больше, отведите нас к вашим командирам. -- Будет сделано, -- осклабился Бастер, отвернулся, сплюнул в траву и заметил: -- Будь я проклят, но только вы какие-то странные, ребята. Двое в черной форме, а другие двое вырядились, как на бал. И видок у всех такой важный... Вы зачем сюда явились, если не секрет, а? -- Мы явились сюда, чтобы помочь вам победить, -- торжественно объявил Шутт. -- А теперь вы нас отведете к вашим командирам? -- Помочь нам победить? -- вытаращил глаза Бастер. -- Давненько мне такого не приходилось слышать. С чего это вы взяли, что вы нам можете помочь? ∙ -- Вот ответ на ваш вопрос, -- отозвался Шутт и указал на свою кожаную сумку-пояс. -- Руки не опускай! -- приказал Бастер. -- Что у тебя там? Если какое оружие секретное, то что-то больно маленькое. -- Ничего секретного там нет, -- покачал головой Шутт. -- Но это такое оружие, которое нужно каждой из сражающихся сторон больше любого другого. А теперь, если вы отведете меня к вашему командиру, может быть, он разрешит вам постоять рядом и посмотреть, когда я буду показывать ему, что у меня здесь. А если вы нас не станете без нужды задерживать, я даже словечко за вас замолвлю. Бастер расхохотался. -- Больно оно мне надо -- словечко твое! Но заливаете вы здорово, мистер, так что так и быть, все сделаю, как вы просите. Машинку вашу тут никто не тронет. А вы топайте вперед вот по этой тропке, и мигом окажетесь в лагере. Только без фокусов -- я позади вас пойду. -- Поверьте мне, друг мой, -- заверил мятежника Бикер, -- решение посетить эти места далось мне нелегко. Мы будем вам несказанно признательны, если вы не забудете о том, что мы явились сюда с самыми миролюбивыми намерениями. -- Не забуду, если вы меня не заставите забыть, -- пообещал Бастер. -- Ну, потопали. И они зашагали по тропе через джунгли. Замыкавший шествие Бастер начал насвистывать веселый мотивчик. Шутт быстро шел вперед, подняв руки вверх. Форма его насквозь промокла от пота, надоедливая мошкара лезла в лицо. Ужасно неприятно было не иметь возможности отмахнуться от мошек, но Баетер и его напарники могли любое движение расценить по-своему. В стороне послышался хоровой вой. Наверное, то были какие-то местные звери. Шутт тешил себя надеждой, что это не какие-нибудь опасные хищники. По крайней мере мятежники на этот вой никакого внимания не обращали. Очутившись в джунглях и поняв, что они собой представляют, Шутт несколько усомнился в том, получится ли все так легко и просто, как ему казалось. Если его расчет был неверен, то ему грозила куда большая беда, чем он думал... Дневник, запись No 410 Первые "американские горки" на Ландуре были установлены безработным горным инженером Дж. Т. Дрессажем. Вдохновение снизошло на него, когда он увидел, как в шахтерских городках подростки выделывают головокружителъные виражи на списанных в утиль вагонетках. Тогда Дрессаж накупил за бесценок вагонеток и рельсов, одолжил денег на покупку участка земли, сколотил кое-какие подмости и вскоре открыл аттракцион под названием "Сорвиголова". Аттракцион привлек внимание народа, и очень скоро Дрессаж сумел не только расплатиться с долгами, но приобрел еще пятьдесят акров прилегающей к его участку земли и стал владельцем первого в истории Ландура парка аттракционов. Успех парка Дрессажа привлек внимание ряда мелких бизнесменов. Они сложились и открыли конкурирующий парк в южном районе столицы -- парк "Дюны", где всевозможных аттракционов было еще больше. Через несколько лет ни один ландуранец не считал свой законный отпуск полноценным, если не побывал в одном из луна-парков Атлантиса. На самом деле, это были первые предприятия на планете, возникшие без участия могулов. Эти парки (а также и более мелкие, появившиеся впоследствии) стали важнейшим символом национальной гордости ландуранцев -- рабочих, для которых могулы были чужеземными князьками, не пустившими на их планете корней. То, что ландуранцы на сей счет не заблуждались, вскоре подтвердилось, когда могулы отправились пастись на новые, более прибыльные луга, а Ландур оставили ландуранцам. И тогда у ландуранцев оказалось столько зрелищ, что и во сне присниться не могло. Но вот беда: вскоре стало ясно, что обилию зрелищ сопутствует острая нехватка хлеба. Вот на этой-то почве и проклюнулись ростки революции... Шутт, его спутники и трое мятежников продвигались вперед по тропе сквозь густые, жаркие, душные джунгли. Кое-где попадались отдельные земные деревья, за деревьями порой мелькали земные звери. Видимо, первопоселенцы завезли на Ландур множество попугаев. А может быть, несколько парочек этих птиц в свое время улетели из клеток, и стали родоначальниками нынешней популяции. Контраст между лиловатым оттенком местной листвы и зеленью земных растений придавал джунглям необычайную живописность. Однако Шутт не мог в полной мере наслаждаться красотами природы, поскольку ему не давали покоя мысли о том, насколько теплый прием ожидает его и его друзей впереди. Наконец они вышли к реке, перешли по камням через неширокую речку и оказались в партизанском лагере, местоположение которого, на взгляд Шутта, с оборонительной точки зрения оставляло желать много лучшего. Жгучее желание правительства расправиться с мятежниками в сочетании с полным бездействием в этом направлении неопровержимо свидетельствовало о том, что оружия у правительства катастрофически не хватает. Лагерь состоял из довольно большого числа палаток из камуфляжной ткани. По всей вероятности, эти палатки или ткань для их пошива были вывезены с другой планеты, так как цветовая гамма не совпадала с цветом местной растительности. Между палатками кое-где горели костры. Тут и там сидели на земле или чем-то занимались мужчины и женщины. Одни готовили еду, другие строили более основательные жилища. Единообразной формы не было и в помине, но у многих волосы были подвязаны красными банданами. Видимо, это был неофициальный символ принадлежности к движению сопротивления. Бастер указал на большую палатку, стоявшую посередине лагеря рядом с самодельным флагштоком, на котором развевался яркий флаг -- не такой, как над зданием правительства в Атлантисе. Наверняка это был собственный флаг мятежников. -- Во-он туда, -- сказал Бастер, и Шутт со товарищи двинулись в указанном направлении. Партизаны одаривали их любопытными взглядами. Главная палатка была оборудована навесом, под которым стоял складной стол, а за столом сидел худощавый мужчина в кепи цвета хаки поверх курчавых седых волос. Одет он был по-военному, но сколько ни приглядывался Шутт, никаких знаков отличия не обнаружил. Мужчина взглянул на Бастера, который завел пленных под навес, и, прищурившись, поинтересовался: -- Кто такие? -- Я их в лесу нашел, -- сообщил Бастер. -- Приперлись на аэроджипе. Говорят, им с тобой повидаться надо. Вот мы их и привели. -- Их допросили, обыскали? -- спросил командир, подозрительно поглядывая на Шутта и Препа, одетых в форму Легиона. -- Да нет, они вели себя мирно, так что мы просто заставили их руки поднять, да и привели сюда, -- ответил Бастер. -- Говорю же, они хотели с тобой потолковать. -- Дозор организован из рук вон плохо, -- проворчал мужчина -- наверняка, это был лидер повстанцев. -- А если бы у них было припрятано оружие? -- Ой, да будет тебе, ладно? -- отмахнулся Бастер: -- Ты только глянь на этих хлюпиков? Кто бы из них решился оружие протащить? А и решились бы, только потянулись бы за ним, мы бы их тут же в куски паленого мяса превратили. Они на самоубийц похожи? -- Может быть, и не похожи, но мы не зря разрабатывали правила безопасности, -- возразил командир. -- Между прочим, Бастер, ты уже не в первый раз поступаешь необдуманно. -- Думаю, он поступил очень даже обдуманно, что привел нас сюда, к вам, -- заступился за Бастера Шутт. -- Полагаю, вам покажется очень интересным то, что я намерен вам сообщить. Помимо всего прочего, это даст вам несомненные преимущества. -- А вы кто такой, собственно? -- сверкнул глазами командир. -- Капитан Шутник, Космический Легион, -- представился Шутт и учтиво кивнул командиру. -- Меня сопровождают капеллан Преп, а также мой водитель и мой дворецкий. А я с кем имею честь беседовать? -- Водитель и дворецкий, вот как? -- хмыкнул командир. -- И еще капеллан. Это новость! Если меня кто и разыскивает, так всенепременно в сопровождении пехотного полка. -- Вспомнив, что гость назвал свое имя, командир представился: -- Меня зовут Ле Дак Тэп, я -- исполняющий обязанности президента возрожденной Республики Нового Атлантиса. -- О, значит, я попал туда, куда надо, -- обрадовался Шутт. -- Господин президент, я прибыл к вам для того, чтобы показать вам, как вам одержать победу в вашей революции. -- Что вы сказали? -- не поверив своим ушам, спросил Ле Дак Тэп и на всякий случай более внимательно осмотрел форму Шутта. -- Вы разве не из бригады миротворцев? -- Все верно. На самом деле, я командир этой бригады, -- широко улыбнулся Шутт. -- Вы! -- Ле Дак Тэп вскочил и ткнул в Шутта пальцем. -- Вы -- тот самый офицер, который раньше был известен как лейтенант Скарамуш? Шутт продолжал улыбаться. -- Господин президент, вероятно, вы не знакомы с традициями Космического Легиона. Прежнее имя для легионера перестает существовать. Даже в том случае, если поступающий в наши ряды был... -- Так ты -- Скарамуш!! -- вскричал Ле Дак Тэп, развернулся к Бастеру и тем двоим мятежникам, что были с ним, и рявкнул: -- Взять его! -- Мои приветствия, лейтенант Стронгарм! -- В центр связи, расположенный в пентхаузе отеля "Плаза", вприпрыжку вошел летный лейтенант Квел. Армстронг оторвал взгляд от распечатки. -- Доброе утро, Квел. Ну, что хорошенького? -- Если вы намекаете на новости о капитане Клоуне, то боюсь, что он скорее плохенькие, нежели хорошенькие. А, если еще точнее, то они просто никакие. Что сообщает разведка? -- Ничего они не сообщай, -- проворчал Клыканини, застывший возле системы разведывательных мониторов. -- Наилучший догадка, что мятежники держи наш капитан в плен. -- Ну, просто какая-то мелодрама пополам с боевиком, -- буркнул Армстронг и в сердцах швырнул распечатку на стол. -- Отправиться на поиски лагеря повстанцев -- это же то же самое, что пойти и попроситься плен! Остается только надеяться, что у этих повстанцев хватит ума оставить его в живых. А пока он жив, у нас есть шанс спасти его. -- Славно высказано, Стронгарм, -- похвалил лейтенанта Квел. -- Учитывая ресурсы, которыми располагает данная рота, а то мероприятие представляется осуществимым. Однако прежде всего не мешало бы составить умный план, верно? -- Прежде чем составлять умный план, неплохо было бы выяснить, где прячутся мятежники, -- проворчал Армстронг. -- Капитан, естественно, стартовал, не удосужившись оставить нам их координаты. Скорее всего, он решил их искать по наитию, а раз так, то и мы могли бы их найти по той же системе. Но даже если мы разыщем главную базу мятежников, это вовсе не означает, что капитан окажется там. -- Не означай, но это бывай хороший начало, -- заметил Клыканини. -- Мы находи лагерь, а в лагерь находи кто-то, кто знай, где бывай капитаны. -- Клыканини прав, -- кивнул Квел и улыбнулся. -- Отправьте в джунгли своих лучших следопытов, и когда они найдут лагерь мятежников, вы найдете капитана Клоуна, -- Лучших следопытов... -- задумчиво протянул Армстронг. -- В джунгли... Прежде у нас специалистов такого профиля не имелось... А теперь... Мне кажется, гамбольты вполне подошли бы для выполнения такого задания. А кто еще? -- Люди будут чувствовать себя неуверенно и неловко в этой чужеродной среде, -- заключил Квел. -- Если у вас есть желание применить на практике мои природные способности, я бы со всем присущим мне пылом вызвался исполнить это опаснейшее поручение. Армстронг потер подбородок и сказал: -- Мне нужно переговорить с лейтенантом Рембрандт. Официально в отсутствие капитана ротой командует она. Весь вопрос в том, можно ли допустить, чтобы солдаты Легиона выполняли задание под командованием иностранного офицера. -- Если Квелы самые лучшие для такая работа, почему он нельзя? Армстронг покачал головой. -- Эх, Клыканини. Тебе никогда не понять, почему нам, людям военным, что-то можно, а чего-то нельзя... -- Мы понимай очень даже великолепно, -- прогрохотал Клыканини. -- Только мы очень вежливый и потому помалкивай. -- Я восхищен высказанной тобою поддержкой, мой волтонский дружок, -- осклабился Квел. -- Но лейтенант Строн-гарм прав. Следует соблюдать повиновение командирам. Мы должны испросить одобрение нашего замысла у лейтенанта Рембрандт. Но на мой взгляд, было бы гораздо лучше, если бы мы обратились к ней, имея целиком и полностью разработанную стратегию. Скажи мне, о Та-Что-Кладет-Яйца, кто еще из легионеров этой роты родом с планеты, сходной с Ландуром по природным условиям? -- Агхидпти, -- тоненьким голоском еле слышно проговорила Мамочка из-за своего пульта. Она изо всех сил старалась не замечать присутствия такого количества посторонних возле ее рабочего места, но никак не ожидала, что к ней обратятся лично. Между тем, как только Квел и Армстронг приступили к обсуждению своего рискованного плана спасения капитана, Роза начала ввод параметров поиска на своем компьютере. Идея была чудовищная даже для роты "Омега", но просматривая наброски плана операции, Армстронг был вынужден признать, что операция может оказаться удачной. -- Чего вы ждете? -- крикнул Ле Дак Тэп, указывая на Шутта. -- Взять его, я вам сказал! В лагере воцарилась напряженная тишина. -- А, так ты в прямом смысле, Тэп? -- запрокинул голову Бастер и почесал за ухом. -- Так ведь он, можно считать, у нас в руках. Или ты хочешь, чтобы мы его связали? -- Схватите его, чтобы он не убежал, идиоты! -- заорал Ле Дак Тзп и вышел из-за складного стола. -- Этот человек -- один из самых заклятых врагов революции! Мятежники мгновенно взяли винтовки наизготовку. Бастер шагнул к Шутту и положил руку ему на плечо. -- Чтоб без шуток, ясно? Если Тэп правду говорит, то ваше дело -- труба. -- Не понимаю, почему, -- хладнокровно взглянул в глаза Ле Дака Тэпа Шутт. -- Даже если бы я признался в том, что я -- Скарамуш -- а я не признался -- мой пост в миротворческой бригаде Федерации дает мне дипломатическую неприкосновенность. С вашей стороны было бы крайне неразумно чинить мне препятствия в исполнении моих обязанностей. -- Неразумно? -- ахнул Ле Дак Тэп и прищурился. -- При чем тут разум, когда речь идет об отмщении? Я отомщу, а потом -- будь, что будет. -- Погоди минуточку, Тэп, -- вмешался Бастер. Он опустил винтовку и оперся на нее. -- Допустим, ты там за что-то отомстишь, да только я пока не понял, за что. Допустим, мы этого типа пристрелим, а Федерация отправит сюда боевой крейсер, и нас всех угробят. И какое нашим ребятам дело будет до того, кому ты там отомстил, когда по нам начнут палить из лазерных орудий? -- Они погибнут, но мы накажем самого страшного врага Нового Атлантиса! -- вздернул подбородок Ле Дак Тэп, но на этот раз заявление его прозвучало не столь уверенно. -- Вот это да! -- воскликнул Бастер, причем ухитрился так произнести это восклицание, будто на самом деле хотел сказать "ерунда". Немного помедлив, он продолжал: -- А мне все казалось, что кое-кто из типчиков, что в Доме Правительства в Ландур-сити штаны просиживают, пострашнее будут, чем этот малый. Ну ладно, пусть он даже правду вытворил что-то такое, что и пострадать за то не жалко, лишь бы его кокнуть. Но ты же молчишь. Скажи, в чем его вина? -- Ага, Тэп, -- кивнул один из двоих мятежников, которые вместе с Бастером вели пленных в лагерь. -- Чего он наделал-то? Ле Дак Тэп снова устремил в сторону Шутта указующий перст. -- Это тот человек, который отдал приказ о предательском обстреле наших позиций во время мирных переговоров, и еще сильнее унизил нас в момент капитуляции! -- Ну да, чего-то в этом духе я слыхал, -- кивнул Бастер. -- Ты и остальные командиры тогда здорово со страху в штаны наложили, верно? -- Он обернулся к Шутту. -- Он правду говорит? -- Ну... -- осторожно проговорил Шутт. -- Должен отметить, что никто не был убит... Преп положил руку на плечо Шутта. -- Не так все было просто, ребята, чтобы одним махом разобраться. -- То есть? -- прищурился Бастер. -- По мне, так он или сделал это, или он этого не делал. -- Еще как сделал! -- фыркнул Ле Лак Тэп. -- Иначе бы он просто все отрицал. -- Тут ты, само собой, прав, -- кивнул Бастер. -- Только я хочу понять, к чему клонит вот этот малый, -- и он указал на Препа. -- Ну спасибо тебе, сынок, -- улыбнулся Преп. -- А клоню я к тому, что люди-то меняются, и глядишь -- человек уже не тот, каким был когда-то. Вы судите о нем по прошлому, и кто знает... Может, вы упускаете что-то очень важное, какие-то необыкновенные возможности... -- Все равно непонятно мне, -- признался Бастер и снова почесал за ухом. -- Тэп, ты соображаешь, о чем это он? -- Он говорит о том, что чем бы я ни запятнал свою репутацию во время ваших мирных переговоров -- а я так думаю, нам не стоит ворошить былое -- я могу расквитаться за свой проступок сейчас, -- пояснил Шутт. -- Полученный мною приказ гласит, что я обязан принести мир на эту планету, но там ни слова не сказано о том, кто должен ей править. Это можете быть как вы, так и кто-то другой. И поэтому я намерен помочь вам победить. -- Не слабо сказано, -- выпятил губу Бастер. -- Взять, да и выиграть войну за нас? Интересно... -- Если вы намерены купить наше прощение... -- высокомерно начал Ле Дак Тэп. -- Ну конечно, а как же еще! -- обрадовался Шутт, опустил, наконец, руки и открыл свою сумку-пояс, из которой извлек толстенную пачку банкнот высокого достоинства. -- Я понимаю, за деньги всего не купишь, но отворачиваться от них не имеет смысла. Давайте назовем вещи своими именами. Вы сможете победить в своей революции, а я покажу вам, как этого добиться. Идет? Ле Дак Тэп посмотрел на деньги, перевел взгляд на Шутта. -- А что нам мешает взять ваши деньги, но при этом свершить возмездие? Шутт пожал плечами. -- О, деньги раздобыть нетрудно, когда знаешь, как это делается. Вы могли бы столько же заработать за несколько дней, если бы немного поработали головой. Безусловно, это капля в море по сравнению с тем, сколько вам нужно. А я намерен поддерживать вас столько, сколько нужно. -- Вы готовы купить нам все оружие, какое нам нужно для победы? -- недоверчиво осведомился Ле Дак Тэп. -- А вам не понадобится оружие, -- улыбнулся Шутт. -- Да я бы и не стал тратить мои деньги на оружие. Я собираюсь показать вам, как можно победить без единого выстрела. Вот что вам для этого по-требуется... Шутт приступил к изложению своего плана. Некоторое время командир повстанцев начал кивать. Ле Дак Тэп и Бастер, который, судя по всему, был не последним лицом в движении сопротивления, время от времени задавали Шутту вопросы. Вскоре капитан уже разложил на складном столе лист бумаги и принялся делать наброски. Вечерело... -- Ну ладно тебе, Ремми, не упрямься! Ты должна включить нас в отряд спасателей, -- настаивал Рвач. Лейтенант Рембрандт оторвала взгляд от альбома и посмотрела на Рвача и Суси. Даже сейчас, когда на ее хрупкие плечи лег груз командования ротой, она ухитрялась улучить несколько минут в день на рисование. Это занятие помогало ей хоть немного отвлечься от мыслей о том, в какую же беду на этот раз угодил капитан. -- Нет, -- решительно отвечала Рембрандт, -- Да что такое-то? -- кипятился Рвач. -- Имеем мы право вызваться добровольцами или нет? -- Имеете, -- кивнула Рембрандт и отложила альбом; -- Но я обязана сформировать такой отряд, который, на мой взгляд, справится с порученным заданием так, что никто не погибнет. Особенно -- капитан. На этот раз вы не соответствуете требованиям. -- Да почему? -- возмутился Рвач. -- Мы же такие... изворотливые. Это и сам капитан знает. И потом, мы ему так обязаны. Он нам столько всякого простил. -- Что ж, я очень рада тому, что вы это цените, -- сказала Рембрандт. -- Насчет изворотливости -- это вы верно сказали, но дело в том, что вы -- не следопыты джунглей, а на этот раз нам нужны именно они. Рвач хмыкнул: -- Подумаешь -- джунгли! Тоже мне -- напугали! Да меня куда угодно можете сбросить, и пусть меня все боятся в радиусе ста километров! Рембрандт покачала головой. -- Ответ отрицательный. Будут и другие задания... -- Не будет, если этот ваш отряд не спасет капитана, -- возразил Суси. -- Кстати, а что они намерены делать, следопыты ваши? Напасть на мятежников и открыть пальбу? Или они будут действовать хитрее? К примеру, явятся к мятежникам и станут уговаривать тех отпустить капитана? Между прочим, на мой взгляд, это единственный способ добиться того, чтобы капитан остался в живых. Договориться с кем угодно -- в этом нам нет равных, ты должна это признать, Мы из тех, кто может зимой снег продать или, как это еще говорится, змеям кроссовки сторговать. -- При чем тут змеи? -- хмыкнула Рембрандт. -- Не надо, не объясняйте, я все поняла. -- Она встала и ткнула Суси пальцем в грудь, -- Может быть, вам это и под силу, но не в этом дело. Отряд уходит в джунгли. И он не может тратить время на то, чтобы вытаскивать вас из передряг, в которые вы непременно угодите. Суси не сдавался. -- Все равно им понадобится кто-то вроде нас, когда они доберутся до цели, -- упрямо заявил он. -- Как тебе такой вариант: следопыты разыскивают капитана, а потом ты отправляешь нас вести переговоры? Как только мы будем знать, где лагерь мятежников, нас можно туда забросить на аэромобиле. Тогда нечего будет опасаться того, что нас скушают какие-нибудь бяки. -- Я никаких бяк не боюсь, -- напомнил Рвач. -- Не сомневаюсь, -- кивнула Рембрандт. -- Частично поэтому из вас и не получится следопытов. -- Рвач открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Рембрандт предупреждающе подняла руку и продолжала. -- Должна признать: идея Суси не лишена смысла. Но я не собираюсь давать вам "добро" до тех пор, покуда не узнаю, где именно находится капитан. До тех пор я не буду знать даже того, нужно ли его вообще спасать, не говоря уже о том, что до тех пор я не имею права приступать к разработке плана спасения. Может быть, мы действительно забросим вас туда для переговоров, может быть, нам придется действовать силой, может быть, надо будет применить еще какой-то вариант, о котором мы пока еще не думали. Но одно я знаю точно: вы в джунгли не пойдете. Смиритесь с этой мыслью. -- Ну ладно, лейтенант, -- пожал плечами Суси. -- На мой взгляд, ты чересчур осторожничаешь, но если ты обещаешь не забыть о моем предложении, мы уйдем и не будем тебе мешать. А тебе спасибо, что выслушала нас. -- Я не забуду о твоем предложении, Суси, -- пообещала Рембрандт. -- Но больше я вам ничего не обещаю. Кстати, не пора ли вам на дежурство? Вы же где-то должны дежурить? -- Пойдем, Суси, не будем мешать Ремми, -- вдруг заторопился Рвач, и закадычные дружки поспешно ретировались. Рембрандт вздохнула и снова открыла альбом. На самом деле, Суси подал ей довольно-таки полезную мысль. Нужно было подумать о том, как претворить ее в жизнь... -- Лейтенанты, надо говори, -- вывел ее из задумчивости знакомый баритон. -- Мятежники бери капитаны в плен. Хотеть записаться в спасательные отряды. Рембрандт вздохнула. -- Клыканини, насколько я помню, в твоем досье нет данных о том, что ты родом с планеты, поросшей джунглями. Походило на то, что ей предстояло еще много таких бесед до отправки в джунгли отряда следопытов... В конце концов Армстронг и Рембрандт совместными усилиями разработали двухэтапную операцию по спасению Шутта. Сначала Квел и гамбольты должны были употребить все свои таланты на поиски лагеря мятежников, в котором, судя по всему, держали в плену капитана Шутта, и сообщить о его местонахождении на базу. В том случае, если бы из рапорта Квела явствовало бы, что Шутт и его спутники нуждаются в спасении, к лагерю мятежников был бы отправлен вооруженный отряд с заданием отбить своих. Как только стемнело, низко над океаном от острова помчался в сторону материка аэроджип. Квел и гамбольты высадились в том районе, где, если верить слухам, располагался лагерь повстанцев. Зенобианец и трое гамбольтов исчезли из глаз практически сразу же после того, как одолели полосу прилива. Аэроджип тут же взлетел и направился обратно -- к острову, на базу Легиона. Квел проводил машину взглядом и развернулся к гамбольтам. -- Теперь пойдем тихо, -- сказал он. Гамбольты кивнули. Квел отлично видел в темноте, и дал гамбольтам знак следовать за ним. Те тоже обладали превосходным ночным зрением, и сразу же пошли за лейтенантом. Шли налегке. По замыслу пропитание они должны были добывать сами, вместо того, чтобы тащить на себе запасы продовольствия и приспособления для его приготовления. Все следопыты происходили из видов, привычных к добыванию пропитания охотой. Эксперименты показали, что всем им можно без опасности для здоровья питаться местной живностью. Гамбольты успели пристраститься к нутриям. Когда Искрима впервые включил блюдо из нутрий в меню, Дьюкс попробовал его и одобрил. "Похоже на мышь, -- сказал он. -- Только на очень большую мышь". Бренди проследила за тем, чтобы никто, не дай Бог, не передал этот комплимент Искриме. Поначалу маленький отряд продвигался вдоль широкой реки, которая сначала текла к западу, а потом поворачивала на север. Квел сразу пошел быстро, гамбольты без труда поспевали за ним. К полуночи добрались до переброшенного через речку толстого дерева. Выглядело оно так, словно могло тут упасть и само по себе, но по обе стороны от этого "моста" в джунгли уходила узкая охотничья тропка. Следопыты внимательно обследовали оба берега в поисках человеческих следов. -- Запах людей сильнее чувствуется слева, -- мурлыкнула Гарбо. -- Там скорее всего поселок. От волнения она возбужденно виляла хвостом. Квел вытащил карту и развернул ее. -- Эту карту составили люди, -- заметил он. -- Вблизи от того места, где мы находимся, не значится никаких поселков. Правда, указано несколько охотничьих лагерей и торговая фактория. -- А я чую гораздо больше людей, чем их может быть в охотничьем лагере или на фактории, -- возразила Гарбо. -- Но может быть, эти люди охотятся большими партиями, как на нашей планете гульфы. Дьюкс и Руб согласно кивнули. -- Там мужчины и женщины, -- добавил Руб, наморщив нос. -- А их охотники выходят на добычу смешанными группами? -- спросил Квел. -- У нас охотятся только мужчины, но я не могу судить о людях по себе. -- У них в армии служат мужчины и женщины, как у нас, -- заметила Гарбо. -- Может быть, они и охотятся вместе. Если мы подойдем поближе, может быть, нам удастся почуять запах капитана. -- О, хвост Газмы! Как это непостижимо, что вид со столь плохо развитыми зубами вообще предается охоте! -- сказал Квел и улыбнулся, чем вызвал у гамбольтов изумленное мурлыканье. -- Пойдем в ту сторону, куда предлагает Гарбо, обследуем тропу от левого берега. Отряд снова углубился во тьму. Ближе к рассвету следопыты спугнули какого-то небольшого прыгучего зверька. Руб ловко поймал его, и все перекусили, -после чего продолжили путь. Лейтенант Рембрандт вытиралась после утреннего душа, когда зазвонил ее коммуникатор. Она уронила полотенце и схватила трубку. -- Рембрандт слушает, -- сказала она. -- Что ты там мне приготовила, Мамочка? -- Горяченькое, Ремми, -- послышался из динамика игривый голосок. -- Наш маленький премудрый ящер и трое кисок отыскали лагерь повстанцев. Капитан там. -- Он свободен или в плену? -- спросила Рембрандт. Мамочка ответила не сразу. -- Ну, ты же знаешь, дорогуша, как витиевато выражается наш лапушка Квел... -- О Великий Газма! Мне ли этого не знать! -- воскликнула Рембрандт и рассмеялась. -- Ну, так что ты можешь мне сообщить, Мамочка? -- спросила она серьезно. -- Ну, в общем, капитана они нашли. Но видели его буквально пару мгновений, а потом зацепили какую-то там сигнализацию, началась тревога, и им пришлось драпать. Так что они не смогли толком понять, свободен ли капитан. Квел сказал, что один из мятежников был с ним рядом и у него было ружье, но это же вовсе не значит, что капитана держат в плену, правильно я говорю? -- Не значит, не значит, -- рассеянно проговорила Рембрандт. -- Проклятие... Теперь я понимаю, как я ошиблась, не включив в отряд ни одного человека! Тогда бы мы уже сейчас точно знали, в плену капитан или на свободе А теперь мне предстоит читать мысли зенобианца и в зависимости от того, что я там вычитаю, я должна решать, посылать мне спасательную экспедицию или нет. Размышления Рембрандт, которые она высказывала вслух, прервала Мамочка. -- Распоряжения будут, Ремми? У меня тут дел по горло. На звонки отвечать надо. Рембрандт ответила без промедления. -- Если позвонит Квел, немедленно соедини меня с ним. Если не позвонит, попытайся связаться с ним сама. Спасательный отряд собери по тревоге, пусть будут готовы вылететь в любую минуту. А я приду на командно-связной пункт, как только форму надену. -- Так ты... Может мне, кого-нибудь с камерой к тебе прислать? Рембрандт усмехнулась. -- Не стоит, если ты хочешь, чтобы камера осталась цела, -- посоветовала она. -- Так не забудь, если проявится Квел, непременно сразу соедини меня с ним. Конец связи. Рембрандт подобрала полотенце и стала поспешно одеваться, -- Сэр, меня очень беспокоит то, что вы до сих пор ни разу не связались с базой, -- заметил Бикер, войдя а палатку, которую предоставили им с Шуттом. -- На месте ваших лейтенантов я бы очень волновался за вашу безопасность, -- Мы осуществляем одну из тех операций, Бикер, для успеха которых секретность является непременным условием. -- Шутт сохранил все, что успел набрать на компьютере системы "Карманный мозг", и отодвинулся от складного столика. -- Если правительство пронюхает, что мы здесь, оно непременно захочет выяснить, чем мы здесь занимаемся, и не оказываем ли, случайно, помощи мятежникам. -- Но разве вы не этим как раз и занимаетесь, сэр? -- Этим, но не в самом широком смысле, Бикер, -- отозвался Шутт. -- Я бы мог легко объяснить, что то, что мы задумали, имеет своей целью благополучие и процветание всей планеты. Но мои доказательства будут выглядеть куда более весомо, если к тому времени, как мне начнут задавать вопросы, наш проект уже будет запущен. Взгляд Бикера стал немного осуждающим. -- Боюсь, правительство посмотрит на все это по-своему, сэр. Если они сумеют выставить ваши действия как переход на сторону мятежников, они запросто смогут отправить прошение о высылке вашей роты с планеты. Так что в итоге вы затратите множество усилий и немало денег только для того, чтобы получить, извините за выражение, хороший пинок под зад. Более того, я очень опасаюсь, что такое развитие событий -- это именно то, что нужно генералу Блицкригу для того, чтобы выдворить вас из Легиона. -- Блицкриг и ему подобные превратили Легион в посмешище в глазах Федерации, -- возразил Шутт. -- К счастью, в командовании Легиона все-таки есть настоящие офицеры. И некоторые из них, должны были заметить, что я ухитрился заработать массу положительных публикаций в средствах массовой информации, а это Легиону только на пользу. Думаю, они меня непременно выслушают, прежде чем принять решение, о котором потом придется пожалеть, Бикер. На карту поставлено слишком многое, чтобы взять, Да и выбросить меня за борт, как только на ясном небе появится первая тучка. -- Если хотите знать, сэр, я думаю, что именно это они и сделают, если вы их слишком сильно раздразните, -- вздохнул Бикер. -- Я обязан предупредить вас, сэр: не преувеличивайте своей ценности для Легиона. Вряд ли генералы единодушны с вами в мнении о том, что для них лучше. Шутт откинулся на спинку стула и усмехнулся. -- Старина Бикер, у тебя снова разыгрался комплекс наседки. Не волнуйся, дружище, на этот раз я знаю, что делаю. Мы выйдем из этой передряги со щитом, а не на щите. -- Быть может, так и выйдет, сэр, -- упрямо проговорил Бикер. -- Тем не менее, я просто обязан обратить ваше внимание на еще один вариант развития событий, который вы, по всей вероятности, не предусмотрели. -- Это какой же? -- Представьте себе: правительство узнает о вашей деятельности и решает не отправлять официальный протест властям Федерации, а нанести по этому лагерю превентивный удар. Если им таки удалось припрятать кое-какое оружие, они сравняют лагерь с землей за несколько часов. Вы станете случайной жертвой массированного обстрела. Впрочем, местные власти вполне смогут обвинить в вашей гибели повстанцев. Естественно, эту версию некому будет оспорить. Легион наградит вас медалью. Посмертно. -- Ты мне лишний раз напомнил о том, как важно хранить эту операцию в секрете, -- заключил Шутт. -- Не бойся, старина, пробьемся. Если хочешь, я могу договориться с повстанцами, и тебя доставят обратно, в гостиницу, где тебе не будет грозить опасность. -- Сэр, мне неприятна мысль о том, что вы думаете, будто бы мною движет страх за себя. Шутт вздернул брови. -- Я ошибся? Я удивлен, Бикер. Я полагал, что инстинкт самосохранения для тебя -- одно из самых главных качеств. -- Так и есть, сэр, -- кивнул дворецкий. -- Однако помимо этого меня отличает и большая забота о сохранности и росте моих сбережений. На самом деле, я подумаю о вашем предложении о доставке меня в отель. Но у меня сильное предчувствие... Словом, если все, что вы задумали, удастся, то и для меня это станет выгодным способом помещения капитала. Потому я бы хотел оказать вам поддержку и на этапе планирования. В случае моего отсутствия таковой поддержки я вам оказать не сумею. Шутт улыбнулся. -- Ага! Так я и знал, что ты клюнешь на это! Если так, то помоги-ка мне проглядеть все эти заметки. Давай посмотрим, успеем ли мы запустить проект в действие до тех пор, пока правительство нам не помешало. Шутт указал на "Карманный мозг". Бикер уселся с ним рядом и воззрился на дисплей. Через несколько минут оба уже увлеченно обсуждали оптимальные пути осуществления проекта. Об отъезде из лагеря Бикер уже не заикался. Дневник, запись No 412 В конце концов лейтенант Рембрандт решила, что будет меньше ругать себя впоследствии, если все-таки, вместо того чтобы ждать вестей от Шутта, снарядит спасательную экспедицию. Лейтенант Квел на связь не выходил. Можно было заподозрить самое худшее. Спасательную экспедицию возглавил лейтенант Армстронг. Ему удалось нанять местного жителя, владельца небольшого катера. Этот человек утверждал, что ему знакомы те места, где, согласно предположениям Армстронга, располагался лагерь мятежников. Руководствуясь скудными данными спутниковой разведки, экспедиция тронулась в путь. Оружие с собой взяли как самое обычное, так и парализаторы. Естественно, никто не предполагал, что их ждет впереди. Плоскодонный катерок быстро и почти бесшумно скользил по реке. -- Вот так и мятежники по этим плавням пробираются, -- сообщил владелец катера по имени Хансен. -- Нырнут -- и ищи-свищи. Проворней нутрий. -- Догадываюсь, почему их так трудно изловить, -- кивнул Армстронг. -- Эти протоки для меня все одинаковые. Даже представить себе не могу, как тут можно найти дорогу без ДСС. Армстронг, будучи родом с планеты с высоким уровнем развития техники, привык полагаться на информацию, получаемую с помощью совершенных технических средств, в частности -- на ДСС -- данные спутниковой съемки. -- ДСС? Ха! -- Хансен презрительно сплюнул за борт. -- Дерьмо самое свежее -- вот я бы как это расшифровал! Ну, по карте ты еще худо-бедно определишь, где находишься, но куда двинуться, чтоб добраться, куда надо -- это извини. Плавни -- они меняются то и дело, а на картах ты этих изменений не найдешь. И от ДСС твоих тоже толку никакого. Так что куда как надежнее взять с собой парня местного. -- Может, и так, -- отозвался Армстронг и натянуто улыбнулся. -- Но на местных жителей рассчитывать можно только до тех пор, пока они на твоей стороне. Не обижайся, но чаще всего так оно и бывает, и забывать об этом нельзя. Если бы ты захотел, ты бы нас завез в такое место, откуда бы нам никогда самим не выбраться. ДСС -- это хоть какой-то шанс определиться на местности. Хотя... Будь моя воля, я бы здесь побольше спутников запустил. -- Что-то впереди видеть, -- сообщил Клыканини. Действительно, впереди деревья расступались, и виднелась какая-то постройка. -- Внимание всем, -- распорядился Армстронг. Все легионеры схватили оружие и развернулись к цели. Или правильнее было бы сказать, к мишени? Это должно было стать ясно после следующей команды Армстронга. -- Да это Бобби Черного лачуга, -- спокойно пояснил Хансен. -- Живет он тут. Старина Бобби торгует понемножку. Понемножку жратвой, понемножку наживкой, горючим опять же, выпивкой. Кому за деньги, а с кем меняется. Кому продавать, что продавать -- это ему до лампочки, лишь бы в накладе не остаться. Так что вы пушки-то прибрали бы. -- Мы вообще-то попусту палить не привыкли, -- объяснила ему Супермалявка, опустив ствол автомата "Громобой", который размером был чуть поменьше ее самой. -- Но кто-то стрелял в нашего капитана в тот день, когда мы прилетели сюда, а теперь наш "Луи" думает, что его в плен взяли. Taк что пушки нам еще, может быть, очень даже пригодятся. А уж если мы примемся палить, то ты, малый, ложись на палубу и под ногами не мельтеши, понял? -- Ну, ежели после первого вашего залпа мы не перевернемся вверх дном, я так и сделаю, -- осклабился Хансен. -- Так что вы, ребята, с пальбой поаккуратнее. Эти плоскодонки -- они жуть как легко переворачиваются, когда палуба сотрясается. -- Мы тебя поняли, -- процедил сквозь зубы Армстронг. -- При необходимости приступить к стрельбе всем занять устойчивое положение на палубе. Внимание на цель. Легионеры рассыпались по палубе катерка, стараясь равномерно распределить вес. Одни присели на корточки, другие распластались на животе, дабы не превратиться, в удобную мишень для врагов. Рулевой по совету Супермалявки, тоже улегся на живот у штурвала. Только Армстронг стоял, как прежде. Вот тут-то и начались неприятности. Несмотря на то что проводник божился, будто знает эти места, как свои пять пальцев, катерок, обогнув заросли камышей, на полном ходу сел на мель. Армстронга, стоявшего на носу, от удара подбросило и швырнуло вперед. Он упал в воду в погрузился с головой. Большая часть легионеров также оказалась за бортом, на мелководье. Глубина здесь была всего с полметра, но этого хватило, чтобы смягчить падение. Только Клыканини получил солидную встряску и долго не мог отдышаться. Прилично досталось и тем, кто удержался на палубе. Только благодаря счастливой случайности не прогремело ни одного выстрела. Учитывая огневую мощь отряда, авария могла обернуться настоящей катастрофой. Даже выстрел из парализатора мог стать смертельным для того, кто ушел бы глубоко под воду. Над поверхностью воды появилась голова Армстронга. Он огляделся по сторонам и только потом поплыл к мели, где один за другим вставили на ноги легионеры. -- Что произошло? -- спросил лейтенант, выбравшись на мелководье. -- На мель налетели, -- сообщил Хансен. Он стоял на носу и перегнувшись за борт, смотрел, какие повреждения получил его катер. Гневно взглянув на Армстронга, он заявил: -- Если бы вы не велели лечь, я бы эту мель сразу углядел. Чуть не загубили посудину мою! -- Твою посудину? Это ты чуть не угробил мой отряд! -- взревел Армстронг. -- Он выпрямился во весь рост (а это нелегко, когда под ногами -- скользкий ил) и скомандовал: -- А теперь -- все на борт! -- Не стоит так торопиться! -- предостерегающе поднял руку Хансен. -- У нас пробоина. Так что вряд ли катер теперь выдержит всех. -- Не торчать же нам в воде? -- возмущенно проговорил Армстронг. -- Подбрось нас хотя бы до берега! -- Он указал в сторону торговой фактории, расположенной на берегу, примерно в километре впереди. Оттуда уже заметили севший на мель катер и людей, выброшенных за борт. -- В пробоину хлещет вода, -- объяснил Хансен. -- Если я заберу всех, катер потонет еще до того, как мы доплывем до фактории. Пожалуй, я смог бы захватить пару-тройку людей, доплыть с ними до берега и послать местных за остальными. У них там найдется парочка каноэ. Либо вы все хватайтесь за планшир, чтобы осадка была поменьше. Промокнете, конечно, но зато до берега быстрее доберемся. Стоило Хансену закончить фразу, как совсем рядом с катером послышалось три громких всплеска подряд. -- Что это было? -- с опаской спросила Супермалявка -- одна из тех немногих, что чудом остались на палубе. Она перегнулась через поручни, чтобы посмотреть, что вызвало всплески, но не увидела ничего, кроме расходящихся по воде кругов. -- А это нутрия, -- небрежно отозвался Хансен. -- Они тут просто кишмя кишат. Так что лучше бы вам всем за планшир ухватиться, а? Не хотелось бы с нутриями связываться. -- Быстрее, -- распорядился Армстронг. -- Оружие забросьте на палубу, чтобы сильнее не промокло. -- Эй, погодите, я же не знаю, выдержит моя посудина такой вес! -- крикнул Хансен. -- Оружие я могу взять только если все, кто сейчас на палубе, спрыгнет в воду. -- Я не полезу в воду, где нутрии, -- заявила Супермалявка. -- А веса во мне совсем немного. Хансен кивнул. -- Ладно, мадамочка, оставайтесь, да смотрите в оба, как бы нутрии не напали на ваших приятелей, ну а остальные пусть положат пушки на палубу, а сами -- за борт. Доставим с музыкой. Хансену повезло. Супермалявка так озаботилась проблемой нутрий, что пропустила мимо ушей слово "мадамочка". Рвач и Усач собрали оружие у тех легионеров, которых выбросило за борт, и сложили горкой на фордеке,, после чего, недовольно ворча, спрыгнули за борт. Хансен завел двигатель на небольшую мощность, чтобы не увеличить течь, и катер поплыл к берегу, где собралось уже с полдюжины зевак. Нутрии больше не давали о себе знать. Наконец ноги легионеров, державшихся за планшир, коснулись дна, и они, оторвавшись от катера, пошли к берегу вброд. Хансен указал вперед и сказал Супермалявке. -- Бери канат и кидай ребятам на берегу. Они нас подтянут. Супермалявка положила на палубу свой автомат и отвернулась, чтобы подобрать свернутый канат. А когда она обернулась, наткнулась на дуло собственного автомата, зажатого в руках Хансена. -- Ну, мадамочка, а теперь без глупостей, -- распорядился он. -- Пушка теперь только у меня одного. Не хотелось бы стрелять в такую красотку. -- Ты обманул нас! -- вскричала Супермалявка. -- Ты нарочно налетел на эту мель! -- Ну нет, мадамочка, это просто у меня ошибочка вышла. Но мне до сих пор в жизни везло как раз потому, что я умею из ошибок выгоду извлекать. Ну, а теперь, ручки вверх, быстренько, ежели не возражаете. На борт уже забирались парни с фактории и расхватывали оружие. Армстронг развернулся в воде и одарил Хансена гневным взглядом. -- Ты что же -- сдаешь нас мятежникам? -- Не совсем так, мистер, -- осклабился Хансен. -- Я сам мятежник, так оно верней будет. И доставлю я вас к Ле Даку Тэпу, а уж он решит, что с вами делать. Скажет -- отдать вам ваши пушки, нет вопросов, мигом получите их обратно. А пока что рисковать не стоит. В это мгновение ярдах десяти впереди из леса к берегу вперевалочку спустился крупный грызун. -- Что это за тварь? -- спросил Рвач. -- Это? А, это нутрия, -- небрежно отозвался один из "факторщиков", поигрывая парализатором. -- Вкуснятинка, пальчики оближешь. Мухи не обидят. Никакого вреда от них. Супермалявка была готова испепелить Хансена взглядом. -- И про нутрий наврал! Хансен самодовольно ухмыльнулся. -- Не без того. На промокших пленных надели наручники и повели по узкой тропке к лагерю повстанцев. Шли без особой спешки, так что добирались до лагеря почти целый час. Их окликнул дозорный. -- Кого ведешь, Хансен? -- Да вот, солдат веду. Шлялись, искали лагерь. Что за дело у них, не знаю, но негоже, чтобы они с пушками тут разгуливали, верно? Вдруг поранят кого. -- Еще как поранят, когда я до тебя доберусь! -- процедила сквозь зубы Супермалявка, гневно глядя на Хансена. -- А форма на них -- совсем, как у того капитана, с которым Тэп уж, считай, неделю как разговоры разговаривает, -- заметил стражник. -- Если это подчиненные того капитана, ему, может, и не понравится, что они в наручниках. -- Знаешь, ежели они чьи-то там дружки, нечего с пушками по лесу разгуливать, -- буркнул Хансен. -- Тэп сам решит -- на то он и командир. Ну, чего встали, топайте, -- и он поторопил пленных к командирской палатке. У палатки на складной табуретке сидела женщина в красном платке, повязанном поверх пышных черных волос. Она держала наперевес старое охотничье ружье. -- Привет, Хансен, -- сказала она. -- У Тэпа совещание по делам бизнеса, так что придется обождать. -- По делам бизнеса? -- не веря своим ушам, пер спросил Хансен. -- Какого черта, Пилар, что у вас творится? Тэп не тронулся ли умом на старости лет? -- Наоборот. Умом на старости лет обзавелся, -- проговорил человек в повстанческом камуфляже, выйдя из палатки. А следом за ним вышел мужчина в черной форме Космического Легиона. -- Тэп! -- ахнул Хансен. -- Прощеньица просим, я тебя не хотел обидеть. -- Капитан! -- почти одновременно с Хансеном проговорил Армстронг. -- Скажите этому человеку, пусть нас освободят! -- Вам знакомы эти люди? -- вздернув брови, спросил Тэп у капитана. -- Безусловно, знакомы. Надеюсь, если они не совершили ничего более ужасного за исключением попытки разыскать меня, вы освободите их. -- Только мадамочку эту не отпускай, Тэп. Или дайте мне фору, чтоб я деру дать успел, -- попросил Хансен, с ужасом поглядывая на Супермалявку. -- Это я виноват, -- признался Шутт и обнял Тэпа за плечо. -- И я должен извиниться перед всеми вами. Мне представлялось крайне важным сохранить все в секрете, но видимо, я несколько переусердствовал. Я должен был предвидеть, что мои люди отправятся разыскивать меня, если я не дам о себе знать, и что при их столкновении с вашими людьми могут возникнуть серьезные недоразумения. -- Сохранение военной тайны -- это мне понятно, -- сказал Армстронг, потирая затекшие запястья. Только что, повинуясь кивку Тэпа, Хансен снял с него наручники. -- Если мой командир мне чего-то не говорит, значит, у него на то есть веские причины. Значит, вы по очень важному делу отправились к этим мятежникам, иначе не стали бы рисковать, капитан. -- Все правильно, -- улыбнулся Шутт. -- И вы прибыли как раз в то время, когда мы занимались окончательной шлифовкой деталей. Мятежники согласны прекратить мятеж! Они вернутся в Атлантис и начнут мирное соревнование с правительством! -- Правда? -- У Армстронга отвисла нижняя челюсть. -- Ну, это просто блестяще, сэр, просто блестяще! Но как же вам удалось уговорить их? -- Это было не так уж и сложно, когда я понял, какова ментальность ландуранцев, -- сказал Шутт. -- Мне только и нужно было -- пообещать им, что я им посодействую в сооружении самых грандиозных "американских горок" в галактике. Дневник, запись No 420 Решение моего босса вступить в деловые отношения с мятежниками оказалось правильным. Отбросив былую враждебность, Ле Дак Тэп продемонстрировал завидный прагматизм. Мой босс с радостью следил за тем, как Тэп вникает во все детали, как он проявляет готовность отказаться от всяких догм в пользу достижения реальной цели. Они вдвоем засели за проект возращения повстанческой армии к мирной жизни -- в качестве предпринимателей. Отработав вчерне главные пункты плана, мой босс вернулся на базу Легиона и приступил к своей части работы по созданию альтернативного парка аттракционов. Начал он с того, что приобрел большой участок земли, расположенный прямо напротив того, где велись работы по сооружению муниципального парка. Настоящими владельцами этого участка стали лидеры повстанцев, теперь составившие корпорацию. Надо сказать, эта деятельность им приглянулась куда больше, чем жизнь в лагерях посреди джунглей. Поскольку ландурские законы не позволяли иностранцам покупку земли и участие в местных предприятиях, моему боссу приходилось действовать через подставных лиц. Он щедро одалживал деньги новообращенным владельцам парка и приглашал на Ландур экспертов для оказания помощи в строительстве. Естественно, местные власти ото всего этого были не в восторге. Шутт только успел приноровиться к ритму гребного тренажера, установленного в фитнесс-центре отеля, как зазвонил его наручный коммуникатор. У Шутта было большое искушение не ответить на звонок. Так хотелось целиком отдаться тренировке -- ведь у него выпала целая неделя, проведенная в лагере повстанцев. Но на табло красовались буквы "СРОЧНО", а это значило, что Мамочка сочла дело достаточно важным для того, чтобы прервать тренировку командира. -- Шутник слушает, -- сказал Шутт отложив одно весло и поднеся руку с коммуникатором к губам, -- Ужасно неловко отвлекать тебя, милашка, -- проворковала Мамочка. -- Но тут притащились две большие местные шишки, говорят -- срочно надо повидаться с тобой. Они у тебя значатся в списке тех, кого можно впускать, так что я тебя извещаю. Ну, так их впустить, или ты приоденешься для начала? Они такие злющие -- просто Дым из ноздрей валит. -- Все зависит от того, кто это такие, и по какому делу, -- спокойно отозвался Шутт. -- Надеюсь, ты спросила у них об этом? -- А как же, миленький, сейчас посмотрю. Та-ак... -- Противного зовут полковник Мейз, а уродливого -- Борис Истмэн. Говорят, ты их знаешь. Насчет того, по какому делу они приперлись -- Мейз упомянул подкуп, шпионаж и пособничество преступным элементам. Так ты, что же, опять напроказничал? -- Да не сказал бы, -- уклончиво ответил Шутт. -- Но повидаться с ними все-таки придется. Через пять минут буду в кабинете. -- Так им и передам, -- сказала Мамочка и после небольшой паузы добавила: -- Но ведь привести себя в божеский вид ты не успеешь. Или ты не собираешься переодеваться для встречи с ними? Ай-яй-яй, нехорошо. -- Если им не терпится повидаться со мной, не стоит заставлять их ждать, -- объяснил Шутт. -- И потом, если я явлюсь перед ними в спортивном костюме, это будет означать, что я так спешил их принять, что даже не допустил мысли о том, чтобы потратить время на переодевание. Шутт отер вспотевший лоб полотенцем и отправился по хитросплетению коридоров к своему кабинету. Мейза и Истмэна он обнаружил в приемной. Истмэн сидел, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, а Мейз мерял приемную шагами. Вид у него был, как у хищника, посаженного в клетку. Шутт стремительно вошел в дверь. Оба незваных гостя резко обернулись. -- Простите, джентльмены, что заставил вас ждать, -- извинился Шутт. -- Мы -- люди военные, приходится держать себя в форме, а в последнее время со временем было туговато. Чем могу служить? -- Он любезно указал на дверь, ведущую в его кабинет. -- На то, чтобы не в свои дела соваться, у вас времени очень даже хватило, -- бросил Истмэн. Он резко встал, сжал кулаки. -- Все зависит от того, что именно вы вкладываете в понятие "соваться не в свои дела", -- заметил Шутт, держась настолько сдержанно, насколько возможно. -- Прошу вас, проходите, мы с вами все обсудим. Полковник и министр, сердито ворча, прошли в кабинет, Шутт закрыл дверь. Затем он предложил гостям сесть на удобный диван, сам устроился на краешке письменного стола и сказал: -- Джентльмены, у меня для вас хорошие новости. Я только что вернулся с переговоров с Ле Даком Тэпом. Переговоры увенчались успехом, и он готов прекратить мятеж. Уверен, вы порадуетесь известию о том, что Ле Дак Тэп сейчас занят разоружением своего войска. Отказавшись от попытки свергнуть правительство, бывшие мятежники готовы принять участие в восстановлении национальной экономики. -- В восстановлении экономики? Было бы правильнее сказать: в ее разрушении! -- вскричал Истмэн. -- Нам все известно. Эти преступники собираются построить свой луна-парк и противопоставить его тому парку, что воздвигается на средства правительства. Это грозит срывом проекту, в который правительство вложило миллионы! Шутт улыбнулся. -- Новый парк Ле Дака Тэпа -- это множество новых рабочих мест. Думаю, вы от этого только выиграете. -- Он переманит