Максины, оказался охранник у двери. А было это часа четыре
назад: она выходила из гостиницы со старомодно одетым пожилым человеком.
Дворецкий!
-- Вот дрянь! -- Максина бросила на рычаг трубку коммуникатора и стала
лихорадочно соображать, что же ей ответить капитану.
-- Ты уверен, что у нас времени на это хватит? -- осведомился Рвач:
-- Все время -- наше, -- хихикнул Суси, склонившись к вскрытой панели,
за которой обнаружились многослойные микросхемы и хитросплетение проводов.
-- А теперь тихо, я должен сосредоточиться. Ты, главное, следи, чтоб не
засек никто.
-- Ага, ладно, -- кивнул Рвач и обернувшись, внимательно оглядел
короткий проулок рядом с офисами казино. Ночи в прямом смысле слова на
Лорелее не существовало, но по галактическому стандарту сейчас было самое
начало вечера. Народа на улицах в такое время было немного. Это были люди,
успевшие рано отужинать, либо работники казино, возвращавшиеся домой после
"утренней" смены. Но никто, вроде бы, не обращал особого внимания на двоих
мужчин в рабочих комбинезонах, присевших на корточки возле открытой панели и
разложивших рядом на тротуаре инструменты. "Веди себя так, словно мы на
рабочем месте", -- посоветовал Рвачу Суси.
-- Никто не пялится, -- сообщил Рвач напарнику, обернулся и посмотрел,
чем занят Суси. По замыслу он должен был вынуть один чип и заменить его
другим, немного усовершенствованным. Казалось бы, ничего из ряда вон
выходящего, но порой любая сборка оказывалась сложнее, чем было показано на
картинках в инструкции. А когда торопишься, любая, даже самая легкая, работа
не клеится. Нужно было отсоединить кабель, оставленный после предыдущего
ремонта, отодвинуть его в сторону, а после окончания работы снова
подсоединить его. На это должно было уйти несколько лишних минут. Вот почему
всегда стоит выделять на спешную работу чуть больше времени, чем, казалось
бы, хватит за глаза.
Но вот все-таки кто-то обратил на них внимание.
-- Тихо, -- прошипел Рвач и сделал вид, что сильно нервничает. --
Охранник из казино.
-- Спокойно, -- прошептал в ответ Суси, вставил в щель новый чип, а
старый убрал в карман. -- Сейчас я подсоединю аварийный кабель.
-- Поторопись. Охранник близко.
-- Ну, тогда... -- Суси взял лазерный паяльник и быстро провел им по
краю щели. Затем он встал и громко сказал: -- Ты полюбуйся, как все
запущено!
-- Что за... -- не успел выругаться Рвач, а через его плечо на Суси уже
смотрел охранник.
-- Да напортачили тут! Что удивляться тому, что все сгорело так быстро?
Кому-то лениво было в магазин сгонять за правильной микросхемой.
Суси вложил весь свой артистизм в отрицательную оценку работы
предыдущего ремонтника.
-- Поздненько трудитесь, -- отметил охранник.
-- Ну да. Ливеракос велел. (Имя хозяина казино, Суси, естественно,
выяснил заранее). "Кровь из носу, -- говорит, а чтоб сегодня починили". В
следующей смене новичок, а он что-то припозднился.
-- Ага, видал я его, -- кивнул охранник. (Новичков во все времена на
ремонтных работах хватало). -- Похоже, он не скоро пожалует.
-- Угу. Если только он не родич чей-нибудь, -- проворчал Рвач.
Они с охранником некоторое время попрохаживались на предмет вреда
кумовства и блата для такой ответственной работы, как ремонт
микроэлектроники. Суси тем временем опустился на колени и подсоединил
кабель.
-- Ну все, порядок, можно закрывать, -- сказал он. -- Ох, и нагорит
мне, поди, от жены, за то, что так поздно домой явлюсь.
-- Вот счастливчик! Жена у него есть... -- мечтательно протянул Рвач.
-- Счастливчик, говоришь? -- хмыкнул Суси, а охранник рассмеялся. Суси
и Рвач водрузили панель на место. Охранник давал идиотские советы, а Рвач
закручивал винты. Суси принялся укладывать инструменты.
-- Ладно, ребята, увидимся, -- попрощался охранник и удалился куда-то
по проулку.
-- Увидимся, -- кивнул Суси, не особенно мечтая о скорой встрече. Если
не случится ничего непредвиденного, меньше, чем через час они уже будут в
открытом космосе.
Рвач и Суси собрали инструменты, аккуратно прибрали после "ремонта" и
непринужденным шагом вышли из проулка.
На противоположное стороне улицы, скучая, стоял их знакомец, охранник.
К "рабочим" он не проявил ни малейшего интереса. Рвач и Суси быстро зашагали
прочь.
Максина еще не успела придумать, что же ей сказать Шутту, а
коммуникатор уже зажужжал. Она наклонилась и взяла трубку.
-- Да? Звонил охранник из нижнего вестибюля.
-- Босс, -- сообщил он, -- тут капитан из Легиона, с отрядом солдат.
Вооружены до зубов. Народ волнуется. Как мне быть-то?
Максина ответила, не раздумывая.
-- Придержи их. Сами пушек не вынимайте. Я сейчас же спущусь.
Она прервала связь и поспешила к двери. На полпути остановилась,
проверила свой пистолет. Заряжен, курок взведен. Мелькнула мысль: не
оставить ли его в номере.
Ведь в сравнении с вооружением легионеров пистолет был практически
бесполезен,и беды от него могло проистечь больше, чем пользы, но многолетняя
привычка возобладала над разумным порывом. Максина сунула пистолет в
потайную кобуру и выскочила за дверь.
В вестибюле ее ждал Шутт в сопровождении полудюжины легионеров. От
расположенных неподалеку игровых автоматов на нежданных гостей с испугом
посматривали игроки, но, правда, монетки в автоматы продолжали подбрасывать.
У окошка кассы сгрудились особо нервные любители азартных игр. Они спешили
на всякий случай обналичить свои фишки. В фойе на составленных в рядок
креслах вальяжно расселись охранники, нагло игнорирующие вооруженное
вторжение.
Заметив Максину, Шутт направился ей навстречу.
-- Вы очень вовремя, миссис Пруит. Я располагаю неопровержимыми
сведениями о том, что мой дворецкий побывал в этом здании. Где вы его
удерживаете?
-- Я? Его удерживаю? Вы с ума сошли? -- оскорбилась Максина. -- Зачем
он мне сдался, ваш дворецкий?
-- Вот уж не знаю зачем, но желаю, чтобы он ко мне возвратился, --
заявил Шутт. -- И долго ждать не намерен.
-- Послушайте, я понятия не имею, где он, и меня это не интересует.
Пожалуйста, можете здесь все обыскать, -- буркнула Максина.
Она была уверена в том, что все, о чем знать капитану не обязательно,
надежно спрятано. Здесь вообще все было предусмотрено на предмет
неожиданного обыска. Обыски в игорном заведении Максины имели место, но ни
один из них ничего не дал, хотя обыскивающие наведывались в те самые места,
где можно было бы обнаружить что-то противозаконное. О нет, самые главные
тайны Максины хранились в более надежных местах.
-- Вас это не интересует? -- изумился Шутт. -- Даже если он бежал
вместе с вашей помощницей? Максина усмехнулась.
-- А что такого? Она, как-никак, совершеннолетняя.
-- Если она настолько же просвещена в ваших делах, насколько он -- в
моих, нам обоим есть о чем подумать, -- процедил сквозь зубы капитан,
огляделся по сторонам и добавил: -- Есть тут место, где могли бы
переговорить с глазу на глаз? Безопасное, я имею в виду. На мой вкус тут
слишком много народа.
-- На мой тоже, -- ухватилась за последнее высказывание Шутта Максина.
-- Мне лишними кажутся ваши солдаты, если честно. Уберите их отсюда куда
подальше, чтобы мои клиенты могли дальше играть спокойно, а не дрожали бы от
вида ваших пушек. Тогда я точно найду место, где мы могли бы поговорить.
-- Это можно устроить, -- кивнул Шутт. -- Я намерен поговорить с миссис
Пруит, -- сказал он солдатам. -- Займите пост снаружи. Следите в оба. Меня
не будет полчаса. Если мне потребуется задержаться, я вам сообщу. -- Он
постучал пальцем по наручному коммуникатору. -- Если же я до этого времени
сам не свяжусь с вами, попробуйте связаться со мной. Если я не отвечу, вы
знаете, что делать. Ясно? Далее будете поступать по обстоятельствам.
Есть, сэр! -- отсалютовал командир отряда, плечистый высокий мужчина с
сержантскими лычками. Он отдал приказ солдатам, те развернулись и
направились к выходу.
Максина кивнула.
-- Сюда, -- сказала она, -- и Шутт последовал за ней в ее офис. Там он
сел на предложенный ею стул по другую сторону большого стола.
-- Итак, -- сказала Максина, -- почему вы решили, что я что-то знаю о
вашем дворецком?
-- Вы фактически признались в этом, -- заявил Шутт. Вы сказали: "Она же
совершеннолетняя", стало быть, вам известно, что они вместе. Иначе вы бы так
не разговаривали. Мы оба сбережем немало времени, если объединим усилия. Мне
нужен мой дворецкий, вам -- ваша помощница... быть может, вам она нужна по
другим соображениям, но цель у нас, так или иначе, одна. Так что мы оба
заинтересованы во взаимопомощи.
Максина не дрогнула.
-- И как вы себе представляете эту взаимопомощь?
-- Я знал, что вы сразу возьметесь за дело, как только увидите, в чем
ваша выгода, -- кивнул Шутт. -- Вот какое у меня предложение. Нашу разведку
с вашей на этой станции не сравнить. Не то, чтобы наша разведка работала
плохо -- просто ваша работает еще лучше. Пока. Тем не менее мы умеем
узнавать кое-какие секреты, которые вам недоступны, а в отношении внешних
источников информации -- вы уж меня простите, но тут вам до нас далеко.
-- Да что вы говорите? -- хмыкнула Максина. -- Ну ладно, допустим. Если
я вас правильно понимаю, вы хотите предложить, чтобы мы поделились тем, что
имеем. Но что будет толку от того, что у нас не станет никаких тайн друг от
друга?
-- Ну что вы, миссис Пруит, -- укоризненно проговорил Шутт. -- Конечно
же, мы не станем передавать вам никакой стратегической информации, и вам
этого делать тоже не придется. Однако нам имеет смысл поделиться друг с
другом сведениями, имеющими отношение к нашему общему делу. Давайте
договоримся вот как: кто бы из нас первым ни обнаружил беглецов, он
предпримет все меры для того, чтобы задержать и вернуть их целыми и
невредимыми. Мой дворецкий мне нужен живым.
-- То бишь, не застреленным при задержании, -- кивнула Максина. --
Знаете, мне будет не так-то просто связать своим людям руки таким условием.
Это дороже обойдется.
-- Не знаю, как вы смотрите на потенциальную потерю своей ассистентки,
но уверяю вас, мне мой дворецкий очень дорог, -- заверил Максину Шутт. --
Так что давайте без случайностей.
-- Случайностей не будет, -- пообещала ему Максина. -- Если вы
гарантируете мне возвращение моей помощницы, то и я гарантирую вам вернуть
вашего дворецкого, если мы его изловим.
-- Даю слово вернуть вам вашу помощницу, -- в свою очередь пообещал
Шутт. -- А теперь слушайте, вот что известно нам: мой дворецкий не вернулся,
отправившись в эту гостиницу на встречу, назначенную за обедом. Его номер мы
не так давно обыскали. Вещей взято немного, но именно такие, какие он бы
захватил с собой, если бы собирался вернуться. И еще он прихватил кое-что
из... скажем так, собственности роты, выданной ему для работы. И тогда я
позвонил вам.
-- Верно, один из наших людей видел, как они уходили отсюда вдвоем, --
не стала лгать Максина. -- Действительно, это было в районе обеда. Десять к
одному -- эта парочка сбежала. Люди они взрослые.
-- Это точно, -- протянул Шутт, -- но я думал, что Бикер... -- Но тут
зажужжал зуммер его коммуникатора. -- Шутник на связи, -- ответил он и
прижал переговорной устройство к уху в целях сохранения конфиденциальности,
но Максина все-таки слышала высокий взволнованный женский голос. -- Когда?..
Понятно... Они уверены?.. Ну, это ясно, в космосе кто их сумеет задержать. А
вот после посадки мы их непременно схватим. Кто там у нас есть знакомый?
Выясни это и держи меня в курсе. Прием.
-- Они покинули станцию, -- заключила Максина.
-- Верно. Шаттлом в два-девятнадцать добрались до лайнера "Патриот".
Тот набрал сверхсветовую скорость три часа назад. Следующая посадка --
Транне. Нужно, чтобы кто-нибудь задержал их там. У вас там кто-нибудь есть?
-- Может быть, и есть, -- уклончиво отозвалась Максина, пытаясь
припомнить, какое семейство курирует Тран-не. Если она не ошибалась, лета до
Транне было девяносто дней, что в переводе на корабельное время получится...
Три недели. "Лаверна это наверняка предусмотрела -- подумала Максина."
Шутт прервал ее размышления.
-- Информацию о том, когда они прибудут на Тран-не, я сообщу вам, как
только вернусь в офис, но у меня такое ощущение, что они у нас в руках.
Выйти из лайнера в гиперпространство им не удастся.
-- Отлично, -- сказала Максина. -- Считайте, мы договорились. А теперь
будьте так добры, уведите своих солдат с принадлежащей мне территории.
Клиенты пугаются.
21:48. До отлета оставалось чуть больше десяти минут. Если к десяти
часам капитан не появится, придется задержать шаттл. Приказ, полученный
Рембрандт, правда, предписывал ей старт строго по расписанию, несмотря ни на
что. Но у нее и своя голова на плечах была, и она собиралась ей
воспользоваться. Улетать без капитана -- это было не дело.
Негромкий сигнал известил Рембрандт о том, что кто-то вошел в
охраняемый ею коридор. Она отложила книгу и встала, чтобы посмотреть, кто
идет. Никаких неприятностей она не ожидала, но на всякий случай все же
вынула оружие из кобуры. На предмет всевозможных неожиданностей она была
вооружена парализатором наподобие того, что имелся у Квела. Компания
"Шутт-пруф мьюнишнз", возглавляемая Шуттом-старшим, изготовила первую партию
парализаторов собственной модели.
Широкий коридор был прекрасно освещен, и потому Рембрандт отлично
разглядела приближавшуюся к ней пару. Оба были в черной легионерской форме с
нашивками роты "Омега". Но, невзирая на это, лица их были Рембрандт
незнакомы. Стройную негритянку она вообще видела впервые в жизни, а
мускулистого мужчину с - сержантскими лычками на рукавах и окладистой
бородой... Было в нем что-то знакомое, но...
Его выдали глаза.
-- Бикер! -- прошептала Рембрандт, узнав загримированного дворецкого
Шутта. -- Что это у вас за экзотическая растительность на лице? А ваша
подруга -- кто она?
-- Это новобранец, лейтенант, -- отвечал дворецкий негромко и чуть
ворчливо. -- Разрешите проследовать на борт?
-- Разрешаю... сержант, -- ошарашенно отозвалась Рембрандт, всеми
силами стараясь не выдать охватившее ее изумление. Уж кого-кого, а Бикера в
форме увидеть она меньше всего ожидала. Что же до его спутницы, то она была
уже далеко не в том возрасте, когда принято поступать в Легион -- даже в
Легион, славившийся своими поблажками; "Сержант" и "новобранец" отсалютовали
-- торопливо и не слишком четко, но, собственно, Рембрандт была в штатском,
-- и направились к трапу.
Рембрандт вгляделась в коридор. Никого. Посмотрела на часы. У нее
оставалось время дочитать главу, и она села и углубилась в чтение.
Она успела прочесть полстраницы, когда снова сработал сигнал. Рембрандт
оторвала глаза от книги и увидела, что по коридору торопливо шагает одинокая
фигура. Капитан. Рембрандт отложила книгу и встала.
-- Рада видеть вас, сэр, -- поприветствовала она Шутта. -- Ну, как все
прошло?
-- Как по маслу, на мой взгляд, -- ответил Шутт. -- Актеры из труппы
Лекса весьма убедительно изобразили легионеров, а Максина, похоже, не
усомнилась в том, что Бикер с Лаверной удрали со станции. Кстати, они
прибыли?
-- Только что. И так отлично загримированы! Я Бикера не сразу узнала, а
если уж я его не узнала, то не узнала бы и родная мать.
-- Отлично. Ну, что же, раз все на местах, пройдемте на борт и
стартуем. Не обязательно ведь ждать до последней минуты.
-- Боюсь, придется, капитан, -- вздохнула Рембрандт. -- Суси и Рвач еще
не явились.
-- Ах, эта парочка! -- возмутился Шутт. -- Я так и знал, что они угодят
в какую-нибудь передрягу и появятся перед самым отлетом!
-- Так они просто так опаздывают? У них нет никакого задания? --
нахмурилась Рембрандт. -- А что, если они не успеют и мы улетим без них?
Шутт недовольно покачал головой.
-- Может быть, им удастся сесть на какой-нибудь достаточно быстроходный
корабль и догнать нас на станции пересадки, Белльвю, но это им влетит в
копеечку.
-- Но даже тогда они могут попасть в гиперпространственную петлю и
оказаться на станции пересадки на год позже нас -- или на год раньше, --
вздохнула Рембрандт. -- Вот уж повезет так повезет... Целый год им придется
нас ждать и платить за еду и крышу над головой.
Шутт усмехнулся.
-- Что ж, если они опоздают на шаттл, возвращение в роту им придется
оплачивать из своего кармана. Суси, спору нет, молодой человек редкостной
изворотливости, я бы даже сказал -- опасной, но у меня такое ощущение, что
пока он еще не до конца осознал смысл расхожей фразы "время -- деньги".
-- Вот теперь осознает, -- смеясь, проговорила Рембрандт, но тут же
обрела серьезность. -- Но что, если они правда попали в беду?
-- Что бы с ними ни стряслось -- если они не в состоянии выбраться из
беды сами -- этого не решить за несколько минут. Я могу немного задержать
вылет. Мы стартуем в... -- Шутт посмотрел на часы. -- Двадцать
два-пятнадцать, явятся они к этому времени или нет. Пойду, отдам
соответствующие распоряжения. И еще, Рембрандт...
-- Сэр?
-- Сами не опоздайте. Не нужно ждать их до последней секунды.
-- За тобой хвост? -- осведомился Суси, не оборачиваясь. Он так
настроил наручное переговорное устройство, что его микрофон улавливал
негромкую речь на приличном расстоянии, даже к губам коммуникатор подносить
не требовалось. Демонстрация прохожим пользования коммуникатором в планы
Суси не входила. Даже от таких переговоров с Рвачом ему пришлось бы
отказаться, если бы кто-то мог услышать, как он разговаривает "сам с собой".
Но пока все шло более или менее гладко.
-- Кто его знает, -- отозвался Рвач. -- Народу полно. Не могу долго
говорить.
-- Ладно, поторопись, и смотри в оба, -- посоветовал напарнику Суси. В
нескольких кварталах позади им показалось, будто бы за Ними кто-то следит.
Это, конечно, могло быть простым совпадением, но охрана казино и в самом
деле могла заподозрить неладное. Они разделились, что на их месте вполне
могли сделать обычные, настоящие рабочие. И Суси, и Рвач не впервые уходили
от погони. Ну, а если бы кого-то из них все-таки поймали... ну, что ж, уж
лучше одного, чем обоих.
За ближайшим углом обнаружился открытый хозяйственный магазин. Возле
него на тротуаре стояли двое оборванцев. "Бродяги", -- решил Суси. Для того,
чтобы получить вид на жительство на Лорелее, нужно было непременно иметь
работу. Уволенные работники казино были обязаны либо тут же устроиться на
другую работу, либо их выдворяли со станции. Однако попадались тут и
бродяжки. Как правило, это были неудачливые игроки, которые поставили на кон
свой обратный билет в надежде отыграться, но так и не отыгрались.
Существовали они, перебиваясь случайными заработками. Рано или поздно их
отлавливала полиция и отправляла домой, произведя солидные вычеты с их
счетов за провоз до места проживания и в качестве штрафа за что угодно, в
чем они были признаны повинными. Как правило, никакой опасности от бродяг не
исходило, но всегда могли быть и исключения. Например -- в лице вот этих
двоих. Суси слишком торопился, чтобы искушать судьбу. Он перешел улицу, и
тут же убедился в том, что двое бродяг не сводят с него глаз.
"Веди себя так, словно все в порядке, -- внушал себе Суси. -- Но будь
наготове. Придумай, как будешь действовать, если они все-таки вздумают
погнаться за тобой". Магазин располагался на углу оживленной улицы. Пара
кварталов влево, поворот направо -- и вот он, причал, от которого стартовали
шаттлы.
Суси попытался ускорить шаг, стараясь при этом не показывать, что
торопится. Бродяги по-прежнему следили за ним.
-- Эй, ты! -- крикнул один из них.
Суси припустил бегом. Позади он расслышал крики и топот ног. Обернулся,
чтобы посмотреть, близко ли погоня, и наметанным движением швырнул под ноги
ближайшему преследователю чемоданчик с инструментами. Тот запнулся, упал на
четвереньки, а его спутник споткнулся, задев за него. Это позволило Суси
оторваться еще на несколько шагов, и он не собирался уступать врагам ни
единого сантиметра.
Суси мчался вперед на полной скорости, отчаянно петляя. Он понимал, что
те парии, что гонятся за ним, не постесняются пустить ему пулю в спину. Его
преследователи поднялись и снова припустили следом за ним. Значит, это не
какие-нибудь обычные воришки. Обычные воришки обрадовались бы чемоданчику с
инструментами и прекратили бы преследование.
Суси снова обернулся и порадовался тому, что уходит от погони. До угла
оставалось -- рукой подать, а впереди маячили только двое прохожих. Может
быть, туристы. Пока они никак не реагировали на бегущего им навстречу Суси.
Он решил обогнуть их с максимально возможным запасом.
Первый из встречных прижался к стене дома, явно не желая оказаться на
пути у бегущего человека. Суси на всякий случай (то есть, именно на тот
случай, что встречный только делает вид, что опасается столкновения) вильнул
еще сильнее в сторону. Но второй прохожий застыл у него на пути. Не то,
чтобы он загораживал Суси дорогу, но и с места не сходил. У Суси оставалась
доля секунды, чтобы решить, как же ему быть, когда позади послышался грохот
и рассерженные голоса. Человек, загородивший ему дорогу, выпучил глаза и
отступил. Заметив это, Суси оглянулся. Оба его преследователя валялись на
тротуаре, а его на полной скорости догонял Рвач. Суси промчался мимо
остолбеневшего человека, пытавшегося загородить ему дорогу, а уже мгновение
спустя они бок о бок с Рвачом свернули на боковую улицу, ведущую к причалу.
Завидев бегущих подчиненных, Рембрандт закрыла книгу и встала. Успели! Еще
мгновение -- все трое нырнули в люк шаттла, задраили его и заняли места.
Шутт одарил парочку красноречивым взглядом, но промолчал. А еще через пару
минут шаттл покинул Лорелею.
Дневник, запись No 350
Отлет с Лорелеи ни в коем случае не означал, что моего босса перестало
беспокоить все, что происходило на станции. На самом деле, ряд вопросов
должен был быть решен еще до того, как наш транспортный корабль добрался бы
до первого пункта назначения...
Шутт внимательно смотрел на женщину, сидевшую рядом с Бикером. Он не
вполне понимал, как быть. Он никак не ожидал, что станет свидетелем личной
жизни Бикера. Да и вообще было трудновато свыкнуться с мыслью о том, что у
Бикера есть личная жизнь. Но теперь поздно было размышлять об этом.
Создавшуюся проблему надо было решать.
-- Итак, Лаверна, правильно ли я вас понял, что вы подумываете о
поступлении в Легион? -- спросил он.
-- Мне дали понять, что это -- единственная возможность для меня
покинуть Лорелею, -- ответила Лаверна и глянула на Бикера.
-- Ну, это не совсем так, -- улыбнулся Шутт. -- Легион, как правило,
предоставляет возможность перелета некоторым категориям гражданских лиц.
Обслуживающий персонал, родственники офицеров... Но вы ведь не относитесь ни
к одной из этих категорий, верно?
-- Вы лучше меня знаете, что не отношусь, -- вздохнула Лаверна. -- Если
вас волнует проблема оплаты, то я платежеспособна. Видимо, вы можете
организовать перевод моих сбережений так, чтобы этого не заметила Максина?
-- Конечно, -- кивнул Шутт. -- Но не думаю, что нам стоит требовать от
вас оплаты перелета. Будучи командиром роты, я располагаю некоей суммой,
рассчитанной на непредвиденные расходы, а уж на что я трачу свои личные
деньги, и вообще не должно интересовать Легион. Из этого правила существует
всего одно-два вполне очевидных исключения.
-- Если на то пошло, я готов оплатить перелет мисс Лаверны, -- подал
голос Бикер.
-- Я не нищая, -- резко проговорила Лаверна. -- И давайте пока
отвлечемся от этой темы. Мне важно знать другое. Если я решу вступить в
Легион -- чего я пока не сделала -- какой у меня будет выбор в плане
назначения?
-- Признаюсь вам честно и откровенно, -- отозвался Шутт. -- Я не в
курсе всех тонкостей. -- Но точно знаю: выбор ваш гораздо более ограничен,
нежели обычно расписывают офицеры, занимающиеся вербовкой. Можете проситься
куда угодно, но Легион вас направит туда, куда пожелает сам.
-- Так я и думала, -- кивнула Лаверна и печально усмехнулась. Она
искоса посмотрела на Бикера. -- А теперь скажите, как все сложится, если я
пожелаю пройти обучение по какой-то специальности? Легион гарантирует мне
это?
-- Да, -- ответил Шутт. -- Но вот относительно того, что с вами
произойдет после окончания обучения, никто ответственности не несет.
Допустим, вы подали прошение о поступлении на курсы квантовой механики и
желаете в итоге оказаться на Альтаире-IV. Вас без слов направят на курсы, но
вот после их окончания вы все равно можете оказаться на противоположном краю
галактики, где будете заниматься рытьем траншей.
-- Ясно, -- сказала Лаверна. -- Вопрос второй: если я все же решу
вступить в Легион, мое прошлое может быть сохранено в тайне?
-- Да, -- ответил Шутт. -- Но это вовсе не значит, что эти сведения не
могут просочиться наружу. Как вам, вероятно, известно, Шоколадный Гарри при
поступлении в Легион оставил кличку, под которой был известен в гангстерских
кругах и, пожалуй, не особенно скрывал кое-какие подробности своего
прошлого. В итоге его выследили его враги. Мое настоящее имя также ни для
кого не секрет. Но не думаю, что вашу ситуацию можно сравнить с этими двумя
примерами, особенно -- если вы предпримете ряд шагов по заметанию своих
следов.
-- Пойми, все это ты могла бы сделать и не поступая в Легион, --
вступил в разговор Бикер, Сказано это было негромко, но настойчиво.
-- Понимаю, -- кивнула Лаверна и посмотрела Бикеру в глаза. -- Но того,
что мне известно о делишках Максины Пруит, вполне достаточно для того, чтобы
она начала гоняться за мной. Даже тогда, когда не она будет заправлять
криминальным бизнесом на Лорелее, мне будет грозить опасность, а стало быть,
опасность будет грозить и любому, кто будет рядом со мной, включая и некоего
дворецкого.
-- Я готов пойти на этот риск, -- негромко проговорил Бикер.
-- А я не желаю подвергать тебя ему, -- горячо возразила Лаверна. --
Остаться в безопасности мы сможем только разлучившись. Тогда ты, в случае
чего, сможешь прибегнуть к своей легенде: дескать, я упросила тебя помочь
мне бежать, а потом ограбила тебя и бросила. Этому поверят, поскольку я на
такое вполне способна, и тебя оставят в покое. А ты не будешь знать, где я
нахожусь, потому и не сумеешь меня выдать.
-- Не исключено, что я пожелаю узнать, где ты находишься, -- сказал
Бикер, и на этот раз не сумел скрыть своих чувств, как ни старался.
-- Настанет время -- увидимся, -- сказала Лаверна. -- Мы оба не дети, и
знаем, что такое умение ждать. Через несколько лет я окончу службу в
Легионе, а ты через какое-то время уволишься. А уж там посмотрим. Думаю, это
самое мудрое решение.
-- Так значит, вы все-таки решили завербоваться? -- уточнил Шутт. --
Если так, и если вы не против, то базовое обучение вы могли бы пройти в
рядах вверенной мне роты, покуда будет рассматриваться ваше прошение о
направлении на дальнейшее обучение. Как только станет ясно, куда вы должны
отправиться, мы вас туда и отправим.
-- Благодарю вас за это предложение, капитан, -- сказала Лаверна. -- Но
если я на более или менее продолжительное время окажусь на одной планете с
вами и Бикером, меня непременно вычислят. Разумнее будет, если на
каком-нибудь из пунктов посадки вы направите меня на другую базу Легиона,
где я пройду основной курс подготовки. Таким образом, мы все будем гораздо
меньше рисковать.
-- Отлично, -- кивнул Шутт. -- Предосторожность вполне разумная, и я
организую необходимые приготовления. Одновременно я мог бы отправить по
инстанциям ваше прошение о направлении на специализацию, если вы уже знаете,
какая именно специализация вас интересует.
-- Пожалуй, знаю, -- ответила Лаверна. -- Мне всегда казалось, что из
меня получился бы неплохой спасатель-парамедик. Как вы думаете, есть ли у
Легиона потребность в специалистах такого профиля?
-- Думаю, есть, -- не без удивления отозвался Шутт. -- Так и запишем. А
теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, я бы предпочел заняться этими
делами, а вы можете побыть вместе до пересадки. Удачи вам, мисс Лаверна.
-- Спасибо, капитан, -- поблагодарила негритянка и улыбнулась. --
Честно говоря, я очень надеюсь, что удача мне не понадобится.
-- Я желаю получить от вас обоих честные и откровенные ответы, --
объявил Шутт. Он сердито смотрел на двоих легионеров, стараясь всем своим
видом демонстрировать праведный гнев. Правда, он не был уверен, что это у
него так уж хорошо получалось.
-- Честные ответы насчет чего? -- поинтересовался Суси, состроив столь
невинную гримасу, что стал похож на мальчика лет пятнадцати.
-- Ага, мы ничего такого не сделали, -- подтвердил Рвач, выглядевший в
той же степени невинно.
Шутт вздохнул. Он понимал, что из этой парочки ничего не выжмешь без
применения тактики выкручивания рук.
-- Ладно, -- сказал он. -- Назовем вещи своими именами. -- Оба вы
примчались к шаттлу в последнюю секунду -- язык на плече, за вами явно
гнались. Нам еще сказочно повезло, что следом за вами в люк не ввалился
никто с ордером на ваш арест, а мог бы и ввалиться, если бы не успели его
задраить и взлететь.
-- Но ведь мы же не опоздали, -- стал оправдываться Суси. -- Я не
понимаю, какая разница: за час до отлета придти или за пять секунд. Главное
-- успеть, правда же ?
-- В принципе, я того же мнения, -- кивнул Шутт. -- Вы знаете, я
человек демократичного склада, и не намерен изменять своим привычкам. Я бы
вам ни слова не сказал, если бы не те сведения, которые поступили от
команды, оставленной нами на Лорелее.
-- Что бы они вам ни сообщали, мы тут ни при чем, -- смело возразил
Рвач. Видом своим сейчас он напоминал сенатора из Совета Федерации, которого
объявили в приеме взяток от кого-то, насчет кого он был твердо уверен: этот
не проговорится.
-- Наверное, это вы нам комплимент делаете, если считаете, что мы
способны что-то вытворить на таком расстоянии, -- добавил Суси. -- Но не
можем же мы быть во всем виноваты! На Лорелее много всяких преступников
орудует, вы же знаете.
-- Интересно, как это ты сразу догадался, что я собираюсь обвинить вас
именно в преступной деятельности, -- сверкнул глазами Шутт, сделал несколько
шагов и обернулся. -- Чем вы занимались и почему так поздно явились? И с
какой стати вырядились в рабочие комбинезоны? Вы как бы что-то
ремонтировали? Я желаю знать, что именно!
-- "Как бы ремонтировали"? -- одновременно переспросили Суси и Рвач.
Затем Рвач проговорил: -- Глупости, капитан. Если бы мы на самом деле что-то
ремонтировали, теперь бы уже все было в ажуре.
-- Вот именно, в ажуре, -- прищурился Шутт. -- То самое слово. Он в
упор уставился на Суси и сказал: -- В казино "Верный шанс" происходит
медленное, но верное утекание денег со счетов. С каждого зачисления на
текущии счет уходит по капельке, по доле цента -- и эта пагубная тенденция
наметилась с той минуты, как мы отбыли со станции. В принципе, это могло бы
и не привлечь к себе внимания, однако явление это распространилось на всю
станцию и продолжается уже целую неделю. Вот я и интересуюсь, куда деваются
эти исчезающие деньги?
-- Вот интересный вопрос, капитан, -- благодушно кивнул Суси, -- Что-то
у меня подозрение такое, будто бы вам кажется, что мы к этому имеем какое-то
отношение.
-- Верно, у меня такое впечатление, что такая махинация вполне по плечу
тому, кто смог наложить лапу на мой счет "Дилитиум Экспресс", -- подтвердил
Шутт. -- Но вы должны отдавать себе отчет в том, что в данном случае крадете
у самих себя, поскольку оба вы являетесь совладельцами "Верного шанса", не
говоря уже о том, что обкрадываете вы и своих товарищей.
-- Но капитан, -- уперся Суси. -- Вы пока не доказали, что мы к этому
причастны. -- Только из того, что кто-то знает, как что-то делается, вовсе
не следует, что он это сделал. На Лорелее мошенников всяких -- пруд пруди.
-- Это верно, они туда толпами хлынули, как только станция открылась
для посетителей, -- согласился Шутт. -- Но до сих пор ни один мошенник не
додумался провернуть такую аферу, которая дает о себе знать с той самой
минуты, как мы покинули Лорелею! С той минуты, как вы, переодетые в рабочую
одежду, запыхавшись, вскочили в шатгл -- так, словно за вами свора волков
гналась. И я вновь спрашиваю вас: чем вы занимались и что такое
"ремонтировали".
Суси и Рвач переглянулись. Шутт выдержал паузу, но она затянулась
настолько, что он уже подумал, не пора ли сменить тактику, когда Суси пожал
плечами и сказал:
-- Ну ладно, капитан, если вы уже все равно догадались, нет смысла
скрывать. Мы открыли одну панельку, через которую осуществляется доступ к
системе регуляции искусственного климата на станции. Мало кто знает, что за
этой же панелькой находится система управления главным компьютером, ведающим
всеми операциями по текущим счетам, и еще уйма всякого разного, да только
нас больше ничего не интересовало. Но мы никак не должны были зацепить
"Верный шанс". Мы только другие казино хотели маленько потрясти. Вы же
знаете, капитан, я бы не стал грабить своих товарищей! -- Почему нет? --
недоверчиво пожал плечами Шутт. -- Без веских доказательств не поверю.
-- Так ведь раньше я подменил чип в главном компьютере "Верного шанса"!
Именно так я вашу карточку заморозил, когда якудзу за нос водил. Хорошо,
правда, что он не попросил меня испробовать вашу карточку в другом казино --
тогда прости-прощай вся моя работа. Но этот чип -- это одновременно и
односторонний фильтр между "Верным шансом" и всей остальной системой.
Понимаете, я уже тогда задумал эту маленькую шутку. Сам не пойму, почему все
так вышло -- не должно было так получиться!
Шутт подошел к Суси почти вплотную и процедил сквозь зубы:
-- Наверное, так все вышло потому, что мы с Бикером догадались о том,
как ты взломал мой счет, и предотвратили дальнейшие взламывания. Всю систему
мы проверить не могли, но внесли кое-какую коррекцию относительно моего
счета. Так вот, когда ты осуществлял свою "маленькую шутку", "Верный шанс"
снова соединился со всей остальной системой, и твой чип начал красть у нас,
как и из других заведений.
-- Говорил же я тебе, номер не пройдет, -- с тоской проговорил Рвач. --
Капитана нам на за что не перехитрить, Суси.
-- Похоже на то, -- кивнул Суси. -- Ладно, капитан, я вам скажу, где
находится поддельный чип, чтобы его можно было заменить. Все, что пропало со
счетов "Верного шанса", мы возместим. Тогда все будет в порядке?
-- Для начала это меня устроит, -- сказал Шутт. -- Но вам придется
сделать и еще кое-что. Я требую, чтобы вы вернули деньги, изъятые из других
казино. Я не желаю, чтобы вы вышли из этой истории, будучи в плюсе, иначе вы
так ничему и не научитесь.
-- Есть, сэр, -- кисло отозвался Суси. -- Честно говоря, это как раз
будет полегче, чем отсоединиться от системы "Верный шанс".
-- Понятно. В таком случае, этим ты и займешься в первую очередь, --
распорядился Шутт. -- Ты смог бы это сделать с борта звездолета, или нужно
дождаться, пока мы выйдем из гипердрайва?
-- Я могу сделать это, воспользовавшись вашим рабочим телефоном, --
сказал Суси.
-- Сделаешь, как только мы закончим разговор, -- кивнул Шутт. -- И еще
одно: как только мы совершим посадку, вы оба у меня будете под присмотром.
На Ландуре нам предстоит военная операция, и жить там мы будем по законам
военного времени. Это означает, что вы лишаетесь увольнительных. Ясно?
-- Ясно, сэр, -- ответил Суси.
-- Ясно, сэр, -- эхом повторил Рвач.
Не сказать, чтобы это известие их обоих несказанно обрадовало, но Шутт,
собственно, их радовать и не собирался.
-- Прекрасно, -- глядя им в глаза, заключил он. -- А теперь Суси, прошу
пожаловать к коммуникатору. Затем же мы посмотрим, сумеете ли вы работать в
команде. Искренне надеюсь, что это у вас получится.
Суси и Рвач дружно кивнули. Шутт молча указал на коммуникатор и --
опустился на стул. Он намеревался внимательно слушать все, о чем будет
говорить Суси, понимая, что у этого парня есть чему поучиться...
Дневник, запись No 369
Мой босс со свойственной ему скрупулезностью ознакомился со сведениями
о той планете, на которую направили его роту. Поселение на Ландуре было
основано двести лет назад, это была шахтерская колония. Могулы -- так
называли владельцев рудников -- использовали для добычи руды заключенных,
которым после непродолжительного срока работы на рудниках, были обещаны
свобода и земля. Могулы сказочно разбогатели, нажившись на чужом каторжном
труде. Столицу они разместили на девственном тропическом острове под
названием Атлантис. Этот остров стал в то время популярным курортом для
богачей.
В наше время рудники на континенте, в основном, находились во владении
инопланетных картелей, которые с каждым годом все с большим трудом извлекали
прибыль из почти окончательно выработанных пластов породы. Первоначальные
владельцы почти все разъехались на более престижные планеты, где имели
возможность без зазрения совести тратить деньги, нажитые чужими потом и
кровью. Власть осталась в руках бывших бюрократов и управленцев средней
руки. Правили они шахтерами, фермерами, заводскими рабочими и мелкими
торговцами, которым не хватало средств, чтобы удрать с Ландура.
Затем, несколько лет назад, по планете пронесся революционный вихрь, и
для усмирения повстанцев были призваны федеральные войска. Был восстановлен
мир. Оппозиционеры пришли к власти, а бывшие властители стали
оппозиционерами. Правда, некоторые, особо закоренелые противники новой
власти удрали на континент и организовали там движение сопротивления, но им
никто особого значения не придавал.
В общем, наступившему миру население радовалось, но ландуранцев в
немалой степени огорчало то, что он привнесен извне. Особенно неприятный
осадок остался после обстрела пилотами Федерации кораблей, слетевшихся на
мирные переговоры. Офицером Легиона, отдавшим приказ о начале обстрела, был
некий лейтенант Скарамуш, который исчез из рядов Легиона в неизвестном
направлении незадолго до того, как к командованию ротой "Омега" приступил
капитан Шутник. Этот факт не был широко известен на Ландуре, но ему суждено
было обрести известность.
По какой-то причине этот факт был также опущен в ознакомительных
материалах, которые генерал Блицкриг прислал моему боссу.
Космопорт Атлантис на Ландуре был типичным для третьеразрядной
развивающейся планеты. Дорожки потрескались и проросли травой, со стен домов
осыпалась облупившаяся краска... Все красноречиво свидетельствовало о том,
что здесь никогда не происходило ничего, заслуживающего внимания. Но для
служащих роты "Омега" это зрелище казалось роскошным. Выходя из
приземлившегося шаттла, легионеры первым делом поднимали головы вверх, чтобы
впервые за год полюбоваться настоящим небом. А издалека, если хорошо
прислушаться, доносился приглушенный гул океанского прибоя. Волны накатывали
на широкий песчаный пляж.
-- Как это здорово -- снова оказаться на настоящей планете, -- сказала
Рембрандт, и ей никто не возразил.
Невдалеке стояло подразделение в серой форме -- это были миротворцы из
регулярной армии, которых прибыла сменить рота "Омега". Позади можно было
разглядеть местных репортеров. Шутт позвал офицеров и они все вместе
отправились к федералам, дабы засвидетельствовать почтение.
-- Капитан Жаворонок? -- поприветствовал Шутт армейского командира.
-- Она самая. Добро пожаловать на Ландур, капитан Шутник, -- ответила
ему темноволосая молодая женщина. Она шагнула вперед и крепко пожала руку
Шутта. -- Рада вас видеть, хотя мы и сами не отказались бы остаться тут еще
на один срок.
Младшие офицеры Легиона и армии обменялись рукопожатиями. Шутт негромко
проговорил:
-- Не хотите ли сказать мне чего-нибудь особенного о местной ситуации,
капитан Жаворонок?
-- Ничего такого, чего не было бы в руководствах, которые мы вам
передадим, -- усмехнулась Жаворонок. -- Очень милая планета. Местные жители,
похоже, рады тому, что мы находимся здесь. Самый неприятный инцидент имел
место, когда нам пришлось вмешаться в слишком уж бурное празднование
праздника Победы. Погода всегда чудесная, никакой тебе кусачей мошкары,
опасных хищников. Даже мятежники на материке -- и те практически безопасны.
Так что вам тут будет легко и просто.
-- Надеюсь, что все так и есть, -- улыбнулся Шутт. -- Не сказал бы, что
я обожаю всякие неприятности, но уж лучше обо всем нехорошем узнать заранее.
Наше последнее назначение было сопряжено с целым рядом скрытых проблем.
-- Капитан, если вы на Ландуре соскучитесь по неприятностям, вам
придется здорово потрудится, чтобы их найти, -- заверила его Жаворонок. -- Я
тут пробыла целый год и никаких признаков неприятностей не заметила.
-- Что ж, если нам повезет, не заметим и мы.
Жаворонок кивнула и указала на группу людей в штатском, стоявших возле
ближайшего здания.
-- Пойдемте, я вас представлю местным властям. Не вежливо заставлять их
ждать.
-- Да-да, конечно, обязательно, -- отозвался Шутт.
Он зашагал рядом с капитаншей, за ними устремились младшие офицеры. Они
одолели уже половину расстояния, отделявшего их от местных правителей, когда
с крыши ближайшего здания послышался громкий хлопок, и почти в то же
мгновение что-то просвистело над головой Шутта и ударилось о землю позади
него.
-- Ложись! -- крикнул он. -- Стреляют! -- И сам бросился ничком на
землю. Насколько он слышал, упали на землю еще несколько человек, решивших
последовать его совету. Попал в кого-нибудь снайпер, или не попал -- этого
Шутт пока не понял.
Ближайшим укрытием была какая-то наземная машина, стоявшая футах в
двадцати от того места, где залег Шутт. Шутт быстро пополз к ней
по-пластунски. Он не знал, кому предназначался выстрел -- ему или еще
кому-то, но не исключалось, что стрелок не был особенно избирателен. Как бы
то ни было, Шутт вовсе не хотел становиться легкой мишенью для следующего
выстрела.
Он рискнул приподнять голову и посмотреть, что происходит поблизости.
Местные властители рассыпались, как горох, но, похоже, никто из них не
пострадал. Но тут прозвучал новый выстрел, и Шутт с утроенной поспешностью
пополз к автомобилю. И тут он скорее почувствовал, нежели увидел, как что-то
промелькнуло мимо него в том направлении, откуда доносились выстрелы. Это
был, без сомнения, Луи на глайдборде, с парализатором наизготовку. Шутт
надеялся на то, что Луи проделывает отвлекающий маневр. Маленький синтианец
представлял собой мелкую и подвижную цель, но стрелкам могло и повезти.
Несколько мгновений спустя над головой Шутта пролетело нечто более
крупное. На этот раз капитан отважился поднять голову. Это был Шоколадный
Гарри на своем новом мотолете. Сбоку восседал Спартак. Потенциальным
злоумышленникам теперь будет трудно улизнуть. Но если начнется
перестрелка... Шутт выбросил эту мысль из головы и поскорее пополз к
укрытию.
Капитан Жаворонок добралась до автомобиля раньше него. Она села,
прислонившись спиной к машине, и приготовила пистолет. Она встретила Шутта
взглядом и прошептала:
-- Ну, и везет же мне! Только я собралась смотать удочки, как оппозиция
решила дать о себе знать!
-- А вы оставайтесь, -- тяжело дыша, предложил ей Шутт. Затем, немного
отдышавшись, добавил: -- Насколько я понимаю, вы вряд ли знаете, кто затеял
стрельбу?
-- Понятия не имею, -- ответила Жаворонок. -- А вот ваши люди словно бы
готовы к такому обороту событий. Быстро среагировали, -- сказала она и
одобрительно кивнула.
-- Будем надеяться, что достаточно быстро.
После первых двух выстрелов наступила тишина, но это вовсе не означало,
что все в порядке. Шутт оглянулся назад, в ту сторону, где высадилась рота,
чтобы посмотреть, как себя ведут его подчиненные. Оказалось, что большая их
часть воспользовалась любыми укрытиями, какие только можно было отыскать на
летном поле. Бренди выглядывала из-за носа челнока. Она рассматривала в
бинокль крыши ближайших зданий и что-то говорила в микрофон наручного
коммуникатора. Скорее всего, руководила ротой в связи с открытой стрельбой.
Заметив Бренди, Шутт наклонился и включил собственный коммуникатор.
-- Шутник на связи. Что происходит, старший сержант?
-- Сама пытаюсь разобраться, капитан. Ш.Г. и синтианцы вылетели на
разведку. Стрелявший пока не обнаружен. Вы в порядке?
-- Целехонек. А как остальные?
-- Несколько синяков и царапин получено в поисках укрытия, но в
остальном все нормально. У Препа форма по шву разорвалась.
Шутт усмехнулся.
-- Не говори, в каком месте, умоляю! Теперь вот что, Бренди. Нужно
оцепить территорию, чтобы гражданским лицам ничего не грозило. Отправь
гамбольтов, пусть обшарят крыши. Не можем же мы тут прятаться из-за
одного-единственного снайпера.
-- Ясно, капитан. Но вы оставайтесь в укрытии, пока я не сообщу вам,
что опасность миновала. Тут, может быть, не один снайпер.
Шутт видел, как рассыпались по летному полю его подчиненные, как они
окружили здание космопорта. Больше выстрелов не последовало, но сообщение о
том, что территория совершенно безопасна, последовало значительно позже. А
снайпера никто так и не нашел.
-- Я не привык к тому, чтобы в меня стреляли, -- сказал Шутт,
взволнованно расхаживая по комнате. Их с Бикером проводили в безопасное
помещение в здании терминала космопорта, а армейское подразделение и рота
"Омега" обшаривали здание, чтобы выяснить, не засели ли где-нибудь еще
снайперы.
В другой части здания окончания разведки ожидали члены местного
правительства, включая главу госбезопасности полковника Мейза.
-- Прошу прощения, сэр, но этот вопрос вам следовало бы обдумать до
того, как вы решили поступить на службу в Космический Легион, -- высказался
Бикер. -- Это не совсем та служба, что пристала людям, которые не любят,
чтобы в них стреляли.
-- Но... Мы пока не знаем, что метили именно в меня, -- с надеждой
проговорил Шутт. -- Целиться могли в кого угодно из тех, кто находился на
летном поле.
-- Я бы не стал возлагать на это больших надежд, сэр, -- сказал Бикер.
-- В конце концов, капитан Жаворонок уверяла вас в том, что за время
пребывания вверенного ей отряда миротворцев тут ничего подобного не
происходило. Трудно отказаться от вывода о том, что сегодняшняя стрельба не
связана напрямую с нашим прибытием.
-- Но это бессмысленно, Бикер. Что кто-то на этой планете может иметь
против нас? Я тут никогда не бывал!
-- Крайне опрометчивое заявление с вашей стороны, сэр, -- заметил
Бикер. -- Не могли же вы упустить тот факт, что эта планета прежде
именовалась Новым Атлантисом. В таком случае вы должны помнить и о том, как
тут закончилась гражданская война, и как некий офицер Легиона принял решение
об обстреле мирных переговоров. Я полагал, что инцидент этот вам памятен,
поскольку из-за него вы попали под трибунал, а в качестве наказания были
назначены на тот пост, что занимаете ныне. Шутт снова нервно заходил по
комнате.
-- Этого я не забыл, Бикер. Я давно понял, почему генерал Блицкриг
отправил роту именно сюда. Это единственное место в галактике, где у меня
могут быть враги.
-- Единственное. Кроме генштаба, -- уточнил Бикер.
-- Ну да, конечно. Но одна из причин, по которой я согласился на это
назначение, состоит как раз в моем желании как-то оправдаться за то досадное
недоразумение. Но поскольку я никогда не бывал в здешней столице, я никак не
ожидал, что меня здесь кто-нибудь узнает, тем более, что я сменил свое
легионерское прозвище. Видимо, кто-то выдал меня.
Бикер грустно кивнул.
-- Знаете, я совсем не удивлюсь, если окажется, что генерал Блицкриг
самолично передал заинтересованным лицам сведения о том, что лейтенант
Скарамуш и капитан Шутник -- один и тот же человек.
-- Скорее всего, так оно и есть, -- кивнул Шутт, -- хотя пытаться
доказать это совершенно бесполезно. Гораздо важнее выяснить, какие силы
открыли пальбу в тот самый момент, как только я ступил на здешнюю землю.
-- Полагаю, что ответить на этот вопрос будет несложно, сэр, -- сказал
Бикер. -- Кто больше всех пострадал, когда произошел обстрел мирных
переговоров?
-- То есть, кроме меня? -- грустно усмехнулся Шутт. -- Скорее всего, те
люди, что больше всего теряли в ходе этих переговоров. Наверное, это бывшее
правительство. А особенно -- те непримиримые, что продолжали борьбу.
-- И я того же мнения. С их точки зрения, обстрел мирных переговоров
был провокацией.
-- Но это крайне необдуманно с их стороны, -- заметил Шутт. -- Между
прочим, залпы не были направлены конкретно против них.
Бикер довольно долго смотрел на своего босса.
-- Может, и не были, сэр, но я так думаю, для большинства людей разница
в данном случае невелика. Ведь и профессиональные военные, когда в них
стреляют, считают, что стреляют именно в них.
-- Но так можно говорить, если напрочь забыть о сопутствующих
обстоятельствах, -- заспорил Шутт. -- Я действовал, руководствуясь законами
военного времени. Это совсем не то же самое, что покушение на чью-то жизнь,
если предположить, что имело место покушение.
-- Рад, что вы видите разницу, -- негромко проговорил Бикер. -- Но
похоже, не все готовы вот так легко забыть и простить.
-- Что ж, придется убедить этих людей в том, что они неправы, --
заключил Шутт. -- В некотором смысле мы для того сюда и прибыли, не так ли?
-- Сэр, у меня было почти твердое убеждение, что мы прибыли сюда для
того, чтобы избавиться от неприятностей. Видимо, глупо с моей стороны было в
это верить. Мне нужно умерить мой безграничный оптимизм.
-- А я был бы очень рад, если бы ты заодно умерил свой безграничный
сарказм, -- буркнул Шутт, -- Но с другой стороны, без сарказма какой из тебя
Бикер. Как бы то ни было, если мятежники и вправду восприняли мое прибытие,
как сигнал к возобновлению войны, я не намерен сидеть сложа руки.
-- Да уж, это не самое мудрое поведение, когда в тебя стреляют, --
согласился Бикер.
-- Вот именно. Так что первым делом мы разыщем мятежников и убедим их в
том, что я им не враг. Есть идеи, как нам это сделать?
-- С учетом сегодняшних событий, я бы счел, что мятежники не так уж и
склонны к переговорам.
-- Что ж, я буду должен сделать все, что в моих! силах, чтобы изменить
такое положение, заявил Шутт. -- А пока...
Но тут приоткрылась дверь, и в нее заглянул лейтенант Армстронг.
-- Капитан, у нас наконец, похоже, все под контролем. Если вы готовы
пойти со мной, то эти люди из правительства готовы встретиться с вами.
-- Отлично, -- кивнул Шутт. -- Остается надеяться, что они не станут в
меня стрелять.
-- Может быть, не станут, -- мрачно проговорил Бикер. -- В том случае,
если не они ее организовали. Но Шутт с лейтенантом уже вышли из комнаты.
Шутт шагал следом за Армстронгом и Рембрандт по коридору в
административный корпус. Там они вошли в большую приемную, очевидно,
арендованную именно в целях встречи гостей. Табличка на двери гласила:
"Директор космопорта". В приемной была заметна обычная для такого места
суета напряженного рабочего дня. На стенах висели фотографии в рамках с
изображениями побережий и закатов, напоминавшие о том, что этот остров --
тропический рай. То есть, был бы раем, если бы тут не шла война.
В кабинете за письменным столом восседал высокий бородатый мужчина,
куривший вонючую сигару и одетый в темно-зеленую военную форму с весьма
впечатляющим числом нашивок на рукаве. По обе стороны от него сидели двое
мужчин в точно такой же форме. Вид у обоих был мрачный. Все трое молча
взирали на вошедших в кабинет Шутта и его заместителей.
Шутт подошел к столу и застыл по стойке "смирно".
-- Полковник Мейз, я капитан Шутник из Космического Легиона, прибывший
сюда согласно приказу для надзора за исполнением мирного договора. Позвольте
вручить вам мои верительные грамоты.
Лейтенант Армстронг маршевым шагом подошел к столу и опустил на него
папку с документами, после чего столь же четко вернулся на свое место сбоку
от Шутта.
Мейз и не подумал взглянуть на документы. Он вынул изо рта сигару,
посмотрел Шутту прямо в глаза и сказал:
-- Вы -- человек, которому нет нужды представляться на этой планете,
капитан Шутник. Или мне следует называть вас "лейтенант Скарамуш"?
-- Я бы предпочел первое из упомянутых вами имен, -- полковник, --
признался Шутт. -- Традиция такова, что человек оставляет свое прошлое
позади вместе с именем, вступая в ряды Легиона. Наши бывшие имена и образ
жизни никого не интересуют.
-- Несомненно, традиция весьма романтичная, -- с | едва заметной
усмешкой заметил полковник Мейз. -- И, несомненно, вам, легионерам, легче
жить с сознанием того, что вы ушли от всего, что натворили прежде, только
потому, что взяли себе новое имя и натянули черную форму.
-- Не думаю, что кому-либо дано уйти от своего прошлого, -- возразил
Шутт, гадая, к чему приведет этот философский диспут. -- Однако, меняя
имена, мы обретаем больше возможностей сосредоточиться на нынешних
проблемах, мы не должны никому объяснять, как и почему попали в Легион. Но
это вовсе не значит, что наше прошлое время от времени не напоминает нам о
себе.
Полковник Мейз кивнул.
-- В таком случае ваша традиция мудра. Что же касается вас, то вы
обнаружите, что очень многие не забыли о том, что вы сделали. Со своей
стороны (а я выражаю мнение руководителей правительства), могу заверить вас
в том, что никаких враждебных чувств к вам не питаю, как и наш народ в
целом. Наоборот, вы один из наших национальных героев. Эта история с
обстрелом положила конец последним попыткам сопротивления со стороны
прежнего правительства. И вплоть до сегодняшней пальбы мы практически не
вспоминали о засевших на материке повстанцах. Пожалуй, стоит предположить,
что им также известно, кто вы такой.
-- Вы уверены в том, что стреляли в меня именно повстанцы? -- спросил
Шутт. -- Мои люди отреагировали на пальбу практически сразу же, но
стрелявших так и не нашли, и теперь непонятно, кто это были такие, Мы даже
не знаем наверняка, кто был их потенциальной жертвой, хотя наиболее вероятна
догадка о том, что таковой жертвой был я.
Полковник Мейз затянулся сигарой.
-- Пока вы не оказались здесь, мятежники из джунглей носа не
высовывали, -- сообщил он. -- Поддержкой населения они не пользуются. И они
об этом помнят, пока не налижутся до полусмерти. Но сегодня, когда вы
прибыли сюда -- вы, чужак, который привел их к окончательному поражению,
кто-то сразу же принялся палить в вас. Да, капитан, я тоже склонен думать,
что такая догадка близка к истине.
Двое соратников Мейза рассмеялись.
Шутт взглянул на Армстронга и Рембрандт. Ни тот, ни другая не нашли
замечание Мейза забавным.
-- А у меня есть и другая догадка, полковник, -- сказал Шутт. -- Что,
если кто-то в вашем правительстве более озабочен проблемой мятежников, чем
вы? Допустим, они инсценировали попытку покушения на меня, надеясь, что
миротворческий контингент образцово накажет мятежников за это. Безусловно,
это чистой воды рассуждения, но станете ли вы отрицать возможность и такого
оборота дел?
Мейз нахмурился.
-- Безусловно, я отрицаю такую возможность, -- сказал он. -- Мы --
миролюбивое правительство. На самом деле, согласно мирному договору, наши
вооруженные силы практически разоружены. Теперь армия занимается только
строительством и выполняет функции полиции. Так что теперь на планете
существует только два вооруженных формирования -- ваше и мятежники на
континенте.
-- Понятно, -- отозвался Шутт. -- В таком случае, с нами у вас проблем
не будет. На самом деле, чем меньше у нас будет работы, тем счастливее будут
мои подчиненные. Расскажите, пожалуйста, какую работу вы поручаете своим
солдатам?
-- В настоящее время мы занимаемся осуществлением проекта по расширению
туристического бизнеса, -- ответил полковник. -- Не знаю, насколько хорошо
вы знакомы с экономикой планеты...
-- Вас удивит то, насколько хорошо я с ней знаком, -- заметил Шутт. Они
с Бикером основательно проштудировали все имевшиеся в их распоряжении
сведения о планете Ландур с точки зрения того, чтобы пребывание на ней
оказалось, по возможности, прибыльным для легионеров (ну, и для них самих,
естественно). Особых впечатлений от изучения этих сведений они не получили,
но это вовсе не означало, что они не могли узнать что-нибудь новенькое
непосредственно на месте.
Полковник Мейз проворчал:
-- Что ж, в таком случае, вероятно, вам известно о том, что около ста
лет назад наши рудники истощились и на планете не осталось ничего такого,
что могло бы дать такую же прибыль. У нас безработица. Многие наши граждане
занимаются фермерством -- на самом деле, их можно считать счастливчиками.
Прежнее правительство пыталось наладить промышленность, но больших успехов
не добилось.
-- Догадываюсь, почему, -- сказал Шутт. -- Что бы тут ни производили,
такие же товары по той же цене и такого же качества производятся и на других
планетах, так что вы не в состоянии наладить экспорт. Вы занимаетесь тем,
что пытаетесь вытащить себя из болота, держась за собственные шнурки.
-- Верно, капитан, -- кивнул Мейз и погасил сигару. -- Домашнее задание
вы выучили. На сегодня мы имеем дело с застойной экономикой. Прежнее
правительство так и не смогло переломить создавшееся положение. Теперь
настала наша очередь попытаться сделать это. Надеюсь, нам будет
сопутствовать удача.
-- Понятно, -- сверкнул глазами Шутт. Его финансовые инстинкты
заговорили в нем. -- И какие у вас соображения?
-- Нам нужны внешние инвестиции, и один из способов получить их
заключается в том, чтобы привлечь сюда туристов с других планет, -- выразил
Мейз вполне логичную мысль. -- Мы надеемся развить туристический бизнес.
Шутт кивнул, вспомнив о том, сколь многое дал Лорелее этот самый
бизнес.
-- В принципе этот план можно взять за основу, полковник. Пожалуй, это
единственное, на что вам можно делать ставку. Но для того, чтобы ваш замысел
сработал, вам нужно предложить потенциальным туристам нечто такое, чего они
не смогут найти на других планетах. Спору нет, ваши горы и пляжи
великолепны, но в галактике полным-полно и гор, и пляжей.
-- И тут вы правы, капитан, -- усмехнулся Мейз. -- Но не думайте, что
мы этого не понимаем, капитан. Планы наши в работе, и мало-помалу работа
продвигается. Вы и оглянуться не успеете, как Ландур превратится в
туристическую Мекку в этом секторе галактики.
-- Рад слышать, -- улыбнулся Шутт. -- Стабильность зависит от здоровой
экономики. Но могу ли я поинтересоваться, в чем конкретно состоят ваши
планы? Я всегда готов вложить в выгодное дело некоторое количество долларов
-- если оно действительно выгодное и перспективное.
-- Капитан, я не уполномочен отвечать на такие вопросы, -- заявил
полковник Мейз и поднялся. -- На эту тему вам будет лучше поговорить в
министерстве развития. Не знаю, нуждаются ли они в иностранных инвестициях,
это вы сами у них спросите. Если вы спросите мое мнение, то я вам скажу:
наилучшую помощь вы окажете Ландуру, если не дадите мятежникам сорвать наши
грандиозные планы. Вы сами имели сегодня возможность убедиться в том, на что
они способны. Готовы уничтожить все на свете вместо того, чтобы вместе с
остальными гражданами радоваться процветанию планеты. Надеюсь, мы можем на
вас рассчитывать, капитан.
-- Полковник, вы можете быть совершенно уверены в том, что я сделаю
все, что в моих силах для обеспечения безопасности на вашей планете и
успехов в осуществлении ваших благих замыслов, -- торжественно пообещал
Шутт. -- Безусловно, мы будем присматривать за мятежниками и наблюдать за
деятельностью вашего правительства. А теперь, если вы не возражаете, я бы
занялся размещением моих людей и продумыванием наилучших способов
организации нашей деятельности.
Пару мгновений полковник и Шутт не сводили глаз друг с друга. Оба
понимали, что фактически они не договорились ни о чем. Затем Шутт и оба его
лейтенанта развернулись и вышли из кабинета.
Дневник, запись No 373
Мой босс был не на шутку озабочен тем, что, невзирая на хвалебные
публикации о его подразделении, все подвиги ротой были совершены на мирном
фронте. В чем-либо более или менее напоминающем военную операцию подчиненные
Шутта принимали участие во время борьбы с мафией на Лорелее. Не сказать,
чтобы тамошние гангстеры были такими уж никудышными противниками, но
опасности от них все же исходило меньше, чем от вымуштрованной роты. Теперь
же, после происшествия в космопорте, стало ясно, что назначение на Ландур
грозило стать более опасным, нежели ожидалось.
Безусловно, никто и не подумал безоглядно верить в заверения генерала
Блицкрига о том, что планета Ландур усмирена. Любой мало-мальски
здравомыслящий человек понял бы, что обстановка на планете, где
только-только отгремела гражданская война, а мир привнесен извне, чревата
всевозможными сюрпризами и нерешенными спорами. Попытка покушения и холодный
прием, оказанный моему боссу местными представителями власти, заставили
моего босса глубоко задуматься над тем, какую тактику избрать на время
пребывания роты на Ландуре.
И вот, практически сразу же после расквартирования роты на новом месте
(в отеле "Плаза", расположенном в новом квартале на западе столицы), был
отдан приказ о проведении учений, рассчитанных на подготовку к возможным
столкновениям.
-- Слушайте меня внимательно, -- обратилась Бренди к новобранцам. -- Вы
все видели, что произошло сегодня утром. -- Новобранцы начали
переговариваться между собой. Поступая в Легион, каждый из них в общих
чертах понимал, что такая вероятность попасть под обстрел, не исключена, но
когда эта вероятность обернулась реальностью, все они испытали немалое
потрясение. Это сразу бросалось в глаза. -- Сегодня никто не пострадал, --
продолжала Бренди. -- Однако мы должны подготовиться на тот случай, если
снова столкнемся с обстрелом. То есть, мы должны научиться стрелять в ответ.
-- Прошу прощения, сержант, -- послышался голос из строя.
Бренди сдержала стон отчаяния. Это, конечно, был Махатма. Он вечно
улыбался и дисциплинированно исполнял приказы, но время от времени задавал
такие вопросы, ответить на которые не мог никто, но Махатма не унимался до
тех пор, пока все вокруг него не начинали терять рассудок, пытаясь объяснить
необъяснимое. Бренди почувствовала, что сейчас он задаст один из таких
вопросов. Пожалуй, она знала, как немного оттянуть время.
-- Махатма, подожди немного со своим вопросом, ладно?
-- Это приказ, сержант?
-- Сейчас не самое лучшее время, Махатма.
-- Но сержант, я просто хотел узнать...
-- Не сейчас, Махатма!
Наступила мертвая тишина. Бренди одарила новобранцев предупреждающим
взглядом, но больше никто не отважился вступить с ней в дискуссию. Бренди
покачала головой и продолжала:
-- Так вот, мы познакомим вас с новым оружием, которым обзавелась наша
рота. На самом деле мы -- первое подразделение в Легионе, получившее такое
оружие, благодаря личным связям капитана. На наш взгляд, это оружие должно
оказаться особенно эффективным в местных условиях, где большая часть
населения оружия не имеет.
Бренди повернулась к столу, что стоял позади. нее. Стол был накрыт
брезентом. Бренди отогнула брезент с краю и взяла один из предметов,
сложенных под ним, после чего развернулась к новобранцам и сказала:
-- ПЛ-1 производства компании "Шутт-Пруф". Согласно заводским
спецификациям, это первое реальное достижение в области производства оружия
профилактического характера за последние десятилетия. Я вам больше того
скажу -- это первое оружие профилактического характера. Иначе говоря --
оружие, которым нельзя убить, -- которое чего-то стоит. Я хочу сказать, что
это единственное оружие, с помощью которого вы сможете остановить того, кто
вознамерился вас убить, но при этом не убить его.
На самом деле, это было не совсем так. Если бы вы выстрелили из
парализатора в того, кто вел скоростное транспортное средство, в того, кто
плыл или, допустим, шел по канату, то этот бедолага, можно считать, был бы
обречен на смерть. Ну, и конечно, тот, кто струсил бы и со страху
промахнулся бы по противнику, целящемуся по нему с близкого расстояния,
также вряд ли спас бы себе жизнь. Тем не менее, парализатор был незаменим в
том случае, когда ты оказывался в самой гуще потасовки, где трудно было
понять, где враг, а где друг.
Бренди подняла парализатор и продемонстрировала его новобранцам.
-- Через пару минут каждый из вас получит такое оружие. Но сначала я
должна познакомить вас с его устройством. Затем каждый из вас должен будет
перечислить мне части, из которых состоит парализатор. Начнем. Итак, вот
прицел. Некоторые из вас, вероятно, стреляли из винтовки, и знают, что
прицеливание из нее требует большой точности и связано с большими
ограничениями. Здесь же, как вы видите, диапазон прицела достаточно широк.
Это связано с тем, что парализующий луч поражает все тело целиком. Вы можете
выстрелить своей жертве в ступню и добиться при этом желаемого эффекта.
Обратите внимание на регулировку луча, которая осуществляется с помощью
регулятора...
Бренди продолжала объяснения в том же духе и пустилась в зануднейшее
перечисление деталей парализатора. На самом деле, гораздо более в ее духе
было бы не давать новобранцам дремать во время занятия. Но сегодня...
В какой-то миг в комнату пулей влетела фигура в черной маске. В руке
неизвестного был зажат вибронож. Злодей устремился к новобранцам, избрал в
качестве жертвы девушку по прозвищу Каменюка (Бренди, правда, подозревала,
что у новобранцев мужского пола имеется для нее более нежное прозвище),
забежал ей за спину, обхватил одной рукой за шею и принялся устрашающе
водить виброножом у нее перед самым лицом.
-- Ни с места, -- хрипло выдохнул злодей.
Новобранцы хором ахнули и в большинстве своем отступили. Гамбольты с
места не сдвинулись и приняли такие позы, что могли, при условии допущения
злоумышленником промашки, и прыгнуть на него.
-- Только пусть кто-нибудь шевельнется -- я ее в крови умою, --
предупредил тип в маске и развернулся так, чтобы заложница прикрывала его от
Бренди. -- Пушку твою я не боюсь,
-- Вот и славно, -- кивнула Бренди и нажала на спусковой крючок.
Луч парализатора зацепил не только бандита, но и Каменюку. Они оба
обмякли и тихо, плавно опустились на пол. Вибронож, звякнув, упал рядом.
В одно мгновение рядом со злодеем оказался один из гамбольтов.
Новобранец по прозвищу Убивец проворно подобрал вибронож.
-- Эй, да он без батарейки! -- изумился Убивец и сдернул маску с лица
злоумышленника. -- Вроде, знакомая морда, -- обескураженно проговорил он.
Рядом сгрудилось еще несколько новобранцев. Все они не скрывали удивления.
-- Да, он и должен быть вам знаком, -- сказала Бренди. -- Он из нашей
роты. Его зовут Шестеренка, он механик. Он согласился сыграть роль
злоумышленника для того, чтобы я могла показать вам парализатор в действии.
Так что отпусти его, Руб. Никому он ничего плохого не сделает.
Руб отпустил Шестеренку и встал. Остальные подошли поближе. Шестеренка
и Каменюка неподвижно лежали на полу, но при этом спокойно дышали, и никаких
повреждений ни у него, ни у нее не отмечалось.
-- Я хотела, чтобы вы все убедились в том, что этим оружием можно
воспользоваться в экстренной ситуации, когда рядом с тем, в кого вы целите,
могут находиться ни в чем не повинные люди. При пользовании обычным оружием
вы бы в такой ситуации от стрельбы воздержались, но были бы вынуждены
открыть огонь, если бы террорист повел себя более агрессивно. В итоге вы
могли бы ранить кого-то из мирного населения. Но Шестеренка уже как-то раз
был задет лучом парализатора, и вызвался помочь мне в демонстрации этого
оружия в действии.
-- Все правильно, -- подтвердил Шестеренка, пришедший в себя вполне
достаточно для того, чтобы поднять голову и шевелить губами. -- С помощью
такой вот штуковины летный лейтенант Квел мне жизнь спас. Так что я, можно
сказать, большой фэн этого оружия, и сам вызвался помочь старшему сержанту
показать, как оно работает. Вреда, сами видите, никакого.
-- Встать он сумеет только через несколько минут, -- добавила Бренди,
-- так что, когда будете иметь дело с настоящим противником, успеете его
разоружить. А окажись кто-то из ваших товарищей на линии огня, риска для них
никакого. Каменюка, как ты там?
-- В порядке, серж, -- немного вяло отозвалась девушка. -- Руки и ноги,
как ватные, но ничего не болит.
-- Оттащите из обоих к стене и усадите, -- распорядилась Бренди. --
Пусть они приходят в себя, а мы, не тратя времени даром, продолжим занятие.
Теперь все вы видели, как действует это оружие, и я позволю всем вам
испробовать его.
Теперь по глазам было видно, что новобранцы гораздо сильнее
заинтересовались новым оружием. Бренди сочла это необычайным успехом
проведенной демонстрации. Особенно же ее порадовало поведение Махатмы. Он
был настолько зачарован действием ПЛ-1, что, похоже, напрочь забыл о своем
незаданном вопросе.
Дневник, запись No 376
Миротворческая операция -- это по сути своей, признание того, что
местное правительство не в состоянии справиться с поддержанием мира и
порядка своими силами. Так что, не было ничего сверхъестественного в том,
что правительство Ландура рассматривало роту "Омега" в качестве неизбежного
зла, типа ловцов бродячих собак или смотрителей в заповеднике. Все
предложения моего босса относительно подключения его людей к осуществлению
каких-нибудь социальных проектов представители власти отвергали под любыми
благовидными предлогами. Правительство не скрывало своей точки зрения на то,
чем, по его мнению, должна была заниматься на Ландуре рота "Омега". А
заниматься, на взгляд правительства, рота должна была исключительно
истреблением мятежников и их сторонников.
А вот рядовые жители Ландура, с другой стороны, враждебности к
легионерам не проявляли. Выполняя рекомендации капитана, его подчиненные
активно общались с аборигенами, тратили деньги в магазинах и ресторанах и
всеми силами старались убедить местное население, которое были призваны
защищать, в очевидных преимуществах своего пребывания на планете. Эта
тактика приносила ожидаемые дивиденды. Вскоре легионеры уже были столь же
любимы народом, сколь нелюбимы властями.
-- Эй, гляньте-ка, какое чудище с потешным носом! -- послышался
тоненький детский голосок с противоположной стороны улицы.
Клыканини остановился и присмотрелся к компании ребятишек. В несколько
кварталах от гостиницы облик столицы разительно менялся, и сразу становилось
ясно, что прежде здесь располагался рабочий район. Полуразвалившееся здание,
возле которого сгрудились ребятишки, явно должно было пойти под снос: здесь
предполагалось разбить просторный парк.
-- Приветы, -- поздоровался волтон. -- Мои имена -- Клыканини. Вы тут
жить?
Дети стали боязливо перешептываться. Похоже, они не знали, как им быть
теперь, когда они привлекли к себе внимание этого странного существа. В
конце концов вперед вышла самая бойкая девчушка.
-- Ты солдат, что ли? -- смело спросила она.
-- Не солдаты, -- гордо вскинул голову Клыканини. -- Мы Космические
Легионы, это намного лучше быть, чем солдаты.
С этими словами он направился через замусоренную улицу к детям, всеми
силами стараясь придать себе самый безобидный вид, что было не так-то легко
при росте в семь футов и внешности кабана-бородавочника. Но капитан
настоятельно рекомендовал легионерам налаживать дружественные отношения с
местным населением, и Клыканини решил последовать рекомендациям командира.
-- Меня зовут Баки, и я тебя не боюсь, -- нахмурив брови, заявила
девчушка, отважно глядя на Клыканини снизу вверх.
Писклявый голосок кого-то из ребятишек внес ясность:
-- А по-настоящему ее Клаудия звать.
-- Заткнись, Абдул, -- прошипела Баки-Клаудия, бросила на мальчишку
свирепый взгляд через плечо и снова уставилась на Клыканини. Как и остальные
ребятишки, одета она была плохонько, в латаное-перелатаное платьице. Похоже
было, что она -- не робкого десятка. Клыканини решил, что она -- лидер этой
компании.
-- Вы тут жить, Баки, или вы приходить смотреть на меня? --
поинтересовался Клыканини и опустился на одно колено, чтобы стать одного
роста с девочкой. Он уже давно заметил, что люди меньше боятся его, когда он
сравнивается с ними в росте. Бывали, конечно, случаи, когда нужно было
выглядеть устрашающе, но сейчас был совсем не такой случай.
-- Я на Гастингс-стрит живу, -- ответила девочка. -- У нас там целый
свой дом, вот! -- гордо добавила она.
-- А у вас конфетка есть, мистер? -- спросила еще одна чумазая
девчушка, осмелившаяся встать рядом с Баки. У нее были растрепанные
соломенные волосенки и пытливые голубые, непропорционально большие глаза.
-- Как твои имена? -- спросил Клыканини, уйдя от вопроса. Никаких
конфет у него с собой не было, но он решил непременно захватить их с собой в
следующий раз, когда пойдет этой дорогой. Пока же, по его мнению, достаточно
было проявить дружелюбие.
-- Это Синтия, -- сообщила Баки. -- Она моя младшая сестренка, но она
хорошая. -- Она строго взглянула на Синтию. И правда, какое-то сходство
между ними было, но не настолько явное, чтобы оно могло броситься в глаза
Клыканини. -- Опять ты клянчишь конфеты у чужих людей? Тебе мама
строго-настрого запретила!
-- А он и не человек вовсе, -- заявила Синтия с непоколебимой
уверенностью. Другие ребятишки согласно закивали. То, что Клыканини подходил
под определение "чужой", у них сомнений не вызывало, а вот относительно его
соответствия определению "человек" можно было и поспорить, тем более что тут
можно было бы схитрить и взять таки конфетку.
-- Клыканини не брать конфеты сегодня, -- смущенно проговорил волтон.
-- Следующий раз, как приходи сюда, обязательно неси конфеты. Но вы
спрашивай мама, можно забирай у меня конфеты. Я не хотеть, чтобы ваша мама
на меня ругайся.
-- И разговаривает он смешно как... -- вставил слово мальчик, решивший,
что неграмотная речь -- еще одно оправдание для того, чтобы взять конфеты у
этого странного незнакомца и не получить за это нагоняй от родителей.
-- Заткнись, Абдул, -- строго приказала ему Баки. -- Он чужак. Чужаки
все странные и разговаривают смешно.
-- Он мне не нравится, -- заключил Абдул. -- Чужаки тут не должны жить.
Клыканини гадал, дипломатично ли будет указать мальчику на то
обстоятельство, что если бы не успехи, достигнутые в области межзвездных
перелетов, люди бы на этой планете тоже вряд ли бы появились, и что к любым
чужакам следует проявлять терпимость, но тут внимание детей было отвлечено
новым действующим лицом.
-- Ой, а это еще кто такой? -- ахнула Баки и от изумления открыла рот.
Клыканини обернулся в ту сторону, куда смотрела девочка, и увидел
зрелище, которое ему было очень хорошо знакомо: из-за угла вылетел на
глайдборде -- летающей доске -- Спартак, один из двоих
легионеров-синтианцев, и устремился вперед, паря над улицей,
-- Друг Спартак, летай сюда! -- позвал его Клыканини.
-- Ой, а он твой друг? -- восхитился Абдул. -- А что это за штука, на
которой он летает?
Казалось, его интересует исключительно транспортное средство,
используемое синтианцем, а на то, что водитель этого удивительного
транспортного средства напоминал гигантского слизня, облаченного в
легионерскую форму, мальчик, похоже, внимания не обращал.
-- Я летаю на глайдборде, -- добродушно отозвался Спартак. Голос его из
динамика транслятора слышался в виде приятного баритона, и неведомо каким
образом приобретал аристократический акцент, неизменно поражавший тех, кто
имел дело со Спартаком впервые. На самом деле этот выговор никак не вязался
с общим популистским настроем синтианцев, но детям этого знать было не дано.
-- Вот это штука! -- восхищенно воскликнула Баки. -- А можешь показать,
как на ней кататься?
-- Пожалуй, я мог бы предложить вам нечто поинтереснее, -- ответил
Спартак. -- Если мой друг Клыканини не откажется мне помочь, я так думаю,
капитан позволит нам захватить с собой несколько таких летающих досок, когда
мы вознамеримся в следующий раз посетить вас. И тогда вы все сможете
научиться тому, как ими управлять.
-- Ничего себе! -- восторженно вытаращил глаза Абдул. -- Ну, мужики,
вот это вы даете!
Клыканини по-кабаньи хрюкнул. Похоже было на то, что ему можно было
обойтись без лекции о расовой терпимости. Новая игрушка из рук чужака --
беспроигрышный способ завоевания детских сердец.
Дневник, запись No 378
Ландур стал не только и не просто приятной, переменой после жизни на
космической станции. Вскоре легионеры обнаружили, во время прогулок по
городу и его окрестностям, что местные пляжи и северная гористая местность
острова столь же хороши наяву, сколь и в рекламных проспектах. Неплохой
оказалась и местная кухня, впитавшая сразу несколько терранских традиций.
Ротный повар, сержант Искрима, незамедлительно принялся включать в меню
легионеров новые блюда, изготовленные по ландурским рецептам, расширяя, тем
самым, свой и без того обширный кулинарный репертуар.
Искрима обвел взглядом гостиничную кухню. Сверкающее современное
оборудование, аппетитные ароматы -- все это говорило о том, что перед ним --
кухня ресторана мирового уровня. Мало кому из поваров Легиона выпадала
возможность по-настоящему заняться приготовлением еды...
Запахи по большей части были знакомые. Пахло чесноком и лавровым
листом, перцем и луком, помидорами. Пахло вареным рисом и бобами,
варившимися в больших кастрюлях. Готовилось сразу несколько сортов мяса --
жареного, тушеного, на вертеле. Один из мясных запахов показался Искриме
незнакомым. Он решил, что скорее всего, это блюдо готовится из мяса
какого-то местного животного. Но ведь это было почти неслыханное дело! Люди
в крайне редких случаях могли без боязни за свое здоровье решаться пробовать
местную живность.
Что ж, он должен был это в самом скором времени выяснить. Ему была
назначена встреча с шеф-поваром ресторана, который не очень-то приветствовал
превращение его кухни в ротную столовую. Искрима как раз затем и явился к
нему, чтобы помочь справиться с этим предубеждением.
Он подошел к плите и приподнял крышку булькающей кастрюли, чтобы
взглянуть на содержимое. В кастрюле готовилось острое месиво из аппетитно
пахнущего мяса и лука, с добавлением каких-то специй. Искрима пошарил
взглядом в поисках ложки, чтобы попробовать незнакомое блюдо, но его
негромко окликнули:
-- А-а-а, простите, вы, наверное, армейский повар?
-- Не армейский, -- автоматически отозвался Искрима, постаравшись не
обидеть собеседника резкостью возражения. Тот выглядел как классический
шеф-повар -- белый фартук и колпак. -- Я из Космического Легиона. Меня зовут
сержант Искрима, я специалист по приготовлению пищи категории "Е-9", и
прибыл сюда для ознакомления с оборудованием. Вероятно, вы уже извещены о
том, что впредь нам с вами предстоит вместе работать на кухне?
-- Да, сержант, -- кивнул шеф-повар. -- Наверное, это будет очень...
интересно.
-- "Интересно" -- это слабо сказано! -- воскликнул Искрима. -- Да у
меня аппетит разыгрался, стоило мне только войти на кухню! Если легионеры
откажутся от вашей стряпни, их непременно надо будет обследовать на наличие
признаков жизни. А мне, как я посмотрю, придется освоить в корне новое для
меня меню. Как называется это блюдо?
-- Нутрия "джамбалайя!" -- ответил повар. -- Одно из блюд креольской
кухни. Еще мы готовим сладкую и кислую нутрию с бобами бинго, и нутрию
"пармезан". Все эти блюда в нашем меню на ужин.
-- Нутрия? -- переспросил Искрима. -- Наверняка., это какое-то мясо, но
название мне незнакомо. Оно синтезированное?
-- Ну, что вы! -- всплеснул руками повар. -- Вовсе нет! Нутрия -- наше
самое знаменитое животное, его сюда с Земли привезли могулы. В их времена
нутрии считались редкими животными, и каждое из них стоило примерно столько,
сколько лошадь или осел. Но нутрии прекрасно прижились в болотистых низинах,
и так размножились, что за их истребление опасаться не приходится. Нутрий
так много, что теперь они стали для нас главным источником животного белка.
-- Земное животное... -- задумчиво проговорил Искрима. -- Что ж, это
просто замечательно. Там, где в изобилии имеется натуральное мясо, я готов
отказаться от синтезированного белка. Но что же это за животное?
-- Я бы назвал его дичью, сержант. У мяса особенный привкус, оно хорошо
в жареном виде и под пряным соусом. Универсальное, как курятина и говядина,
но намного дешевле. "Джамбалайя" будет готова окончательно только тогда,
когда я добавлю риса к овощам и мясу. Но можно и сейчас попробовать, и тогда
вы поймете, каково это блюдо на вкус хотя бы приблизительно.
Искрима зачерпнул из кастрюли ложкой немного аппетитно пахнущего блюда
и попробовал.
-- Превосходно! -- похвалил он качество блюда. -- Вы совершенно правы,
мясо действительно универсальное. А если оно действительно дешевле курятины,
наши солдаты с огромным удовольствием будут питаться вашими нутриями.
Повар улыбнулся.
-- Вы уж мне поверьте, сержант: как только вы привыкнете к нутрии, вы
будете использовать ее во всех своих рецептах.
-- Будущее -- это хорошо, но настоящее -- еще лучше, -- усмехнулся
Искрима. -- Расскажите мне, пожалуйста, что еще вы готовите сегодня?
Уже через несколько минут повара взахлеб обсуждали преимущества разных
специй и разговаривали о местных источниках натуральных продуктов. Младшие
повара с нескрываемым восхищением слушали эту беседу двух светил кулинарии.
Похоже, готовящимся сегодня блюдам было суждено стать еще вкуснее.
Дневник, запись No 381
Прямо напротив ландурского отеля "Плаза" располагался огромный пустырь.
Он был огорожен и охранялся. Когда мой босс поинтересовался тем, каково
назначение этого пустыря, ему ответили, что пустырю предстоит стать частью
ландурского парка, и что этот грандиозный проект финансируется
правительством как один из пунктов возрождения национальной экономики.
-- Капитан, позвольте уведомить вас о том, что мы не предлагаем
иностранным инвесторам вкладывать средства в наши экономические проекты, --
объявил Борис Истмэн таким тоном, что было ясно: для него это предложение
оскорбительно. По размерам и декору его кабинета можно было заключить, что
он не вправе что-либо менять в решении данного вопроса, даже если бы он
этого пожелал. Но он оказался единственным чиновником, согласившимся принять
капитана, командира бригады миротворцев, и потому Шутт вознамерился выжать
из этой беседы максимум выгоды для себя.
-- Мистер Истмэн, я не собираюсь читать вам лекции по экономике, --
сказал Шутт, не скрывая раздражения. Он добрался до центра города, где
располагалась министерство развития -- большое здание, выстроенное в
неоконструктивистском стиле -- и, невзирая на то, что аудиенция ему была
назначена на определенный час, вынужден был довольно долго томиться в
приемной, а за это время в кабинет Исгмэна и из него вошло и вышло несколько
местных жителей. Секретарша на все вопросы Шутта отвечала с плохо скрываемым
равнодушием. Но он все выдержал и в конце концов был допущен в кабинет.
-- Это очень хорошо, -- кивнул Истмэн, -- поскольку никак нельзя
ожидать, что иностранец вникнет в нашу экономическую ситуацию. Мы прошли
долгий исторический путь, и избрали стратегию, основанную на нашем
собственном неповторимом опыте.
-- Я понимаю, что относительно знания местных традиций я вам уступаю,
-- проговорил Шутт с большей тактичностью, нежели это бывало ему свойственно
в подобных ситуациях. На самом деле, если учесть, сколько глубоко он изучил
экономику Ландура, о местных традициях он почти наверняка знал побольше
министра. -- Но быть может, вы будете настолько любезны и объясните мне, в
чем причина вашей нелюбви к иностранным инвестициям. На мой взгляд,
привлечение инопланетных ресурсов дало бы вашей экономике тот самый толчок,
в котором она так нуждается.
-- Это -- поверхностное суждение, -- презрительно фыркнул Истмэн. Будь
вы местным жителем, вы бы знали, что первоначально наша планета являлась
шахтерской колонией...
-- Да, мне это известно, я прочел вашу историю, -- теряя терпение,
прервал министра Шутт. -- Эта планета была открыта в две тысячи пятьсот
двадцать первом году космической эры экспедицией из Нового Балтимора.
Входивший в состав экспедиции геолог, Альберто Бельперио, обнаружил на
северном континенте образования вулканического происхождения (теперь носящие
его имя), в которых отмечалась необычайно высокая концентрация нескольких
редких минералов. Вместе с капитаном корабля, Мартином Ланду-ром, они
вернулись в Новый Балтимор и взяли кредит на разведку этих залежей полезных
ископаемых в размере четыреста семнадцати миллионов. Разработка началась в
две тысячи пятьсот двадцать шестом году... -- Затем в течение еще нескольких
минут капитан цитировал по памяти учебник истории Ландура, приводя одну
подробность за другой.
-- Хватит, капитан! -- воскликнул Истмэн. Он густо покраснел. -- Вы
убедили меня в том, что знаете нашу историю. -- Он отер пот со лба большим
носовым платком и продолжал: -- В таком случае, вам, вероятно, известно и о
том экономическом кризисе, который охватил планету при жизни предыдущего
поколения?
-- Да. Определенные достижения в горнодобывающей технике позволили
наладить извлечение минералов из более бедных руд на других планетах. Могулы
неожиданно в одночасье лишились своей монополии.
-- Вот-вот, а иностранные акционеры, высосавшие Ландур, как лимон,
забрали свои барыши и были таковы, -- процедил сквозь зубы Истмэн и стукнул
кулаком по столу. -- Из случившегося мы извлекли для себя урок, капитан.
Ландур никогда больше не станет заложником иностранного капитала. Разбивка
ландурского парка будет осуществляться за счет денег, получаемых от наших
людей, а не от таких, как вы.
Как ни странно, Шутт сдержался и на оскорбление не ответил.
-- Мистер Истмэн, -- сказал он, -- вы совершаете ошибку. Вы могли бы
заметить, что и я, и мои легионеры уже вкладываем немалые деньги в вашу
экономику. Если осуществятся ваши планы по налаживанию туризма, вы попадете
в еще большую зависимость от иностранных вливаний. Так почему же вы
отказываетесь от помощи, которая позволит вам встать на ноги?
Истмэн покачал головой.
-- Капитан, мы ценим тот факт, что ваши солдаты тратят деньги на
Ландуре и тем самым способствуют развитию местного бизнеса. Но вы, конечно
же, отдаете себе отчет в том, что это -- капля в море. Ваши солдаты оказали
бы нам куда более весомую помощь, если бы вы отправили их на материк, где бы
они раз и навсегда расправились с мятежниками.
-- Вот как? -- удивился Шутт. -- А у меня создалось такое впечатление,
что все разговоры о мятежниках -- шутка, не более того, судя по тому, что о
своем житье-бытье на Ландуре мне поведала командир предыдущей бригады
миротворцев. Получается, что за все время они и выстрелили всего пару раз --
по мне в космопорту, да и то промазали.
-- Они -- это символ всего дурного, что было в старом правительстве! --
продолжал распаляться Истмэн. -- Крича о том, что их цель -- освобождение
народа, они стоят за основной массой преступлений в столице! Они постоянно
саботируют наши попытки восстановления экономики. Уже три вывески
национального парка сломали!
-- Я видел это, но счел проявлением самого элементарного вандализма, --
заметил Шутт. -- Но меры я, безусловно, приму.
-- Примете меры? -- побагровел Истмэн. -- Наилучшими мерами, которые вы
могли бы принять, было бы полное и окончательное истребление мятежников!
-- Мистер Истмэн, порученное мне задание состоит в другом, -- возразил
Шутт. -- Согласно полученному мной приказу, мне запрещено осуществлять
боевые операции на вашей планете. Если мятежники нападут на столицу или
предпримут еще какую-то вооруженную акцию, мы, естественно, дадим им отпор.
С другой стороны, если же таковую акцию в отношении мятежников предпримете
вы, мы будем обязаны дать отпор вам. Положа руку на сердце, должен
признаться, что мне не хотелось бы ни того, ни другого. Гораздо больше по
душе мне было бы вложить мои деньги в вашу экономику. Потому я и пришел
поговорить с вами.
-- Как я вам уже сказал, ваши деньги нам не нужны, -- объявил Истмэн.
-- Полагаю, говорить больше не о чем, капитан.
-- Полагаю, вы правы, -- кивнул Шутт и встал. -- Полагаю, это
единственное, в чем вы оказались правы.
С этими словами он вышел из кабинета и хлопнул дверью.
Пляжи восточного побережья Атлантиса считались самыми роскошными на
Ландуре. Широкие полосы янтарного песка", теплое море, неглубокие бухты,
возможность всерьез позаниматься виндсерфингом за полосой рифов, а также и
умеренная цивилизованность -- наличие набережных, кафешек, кабинок для
переодевания. И вот, как только быт легионеров наладился настолько, что они
получили возможность получать увольнительные, на государственный пляж
"Рассвет" прибыло такси -- аэробус, из которого высыпали легионеры в плавках
и купальных костюмах, с полотенцами, сумками-холодильниками и всевозможными
пляжными штуками.
Было довольно-таки рано, и легионеры были не ограничены в выборе места.
Бренди выбрала высокую дюну, там сложили съестные припасы, потом старший
сержант смело спрыгнула вниз. Подчиненные последовали ее примеру, и вскоре
все уже весело плескались в прибрежных волнах. Немногие отдыхающие поспешно
убрались подальше. Они бросали на шумливых чужаков опасливые взгляды.
Через некоторое время двое местных жителей -- юная парочка --
отважились подойти к группе легионеров, которая в тот момент загорала.
-- А вы, ребята, видно, не местные, -- заметил один из них, глядя на
летного лейтенанта Квела.
-- Вам не откажешь в наблюдательности, -- отозвался Квел и обнажил свои
устрашающие зубы в улыбке.
Парень отступил на шаг, но заметив, как хрупкая девушка бесстрашно
посыпает песком чешуйчатое пузо ящера, вернулся и попробовал завести
разговор заново.
-- А вы здорово говорите, хоть и инопланетянин.
-- О, потороплюсь заверить вас в том, что на моей планете говорить
умеют все без исключения, и. некоторые делают это гораздо лучше меня, --
отозвался Квел и весело хохотнул. -- Вот бы вам послушать нашего главного
властителя, Корга, когда он дает волю своим челюстям!
-- Ну, тогда он, наверное, точно мастак поболтать! -- усмехнулся
ландуранец -- худощавый юноша с асимметричной стрижкой, которую давно
следовало бы подправить. -- Кстати, меня зовут Окидата, а это -- моя
подружка, Вандалуне. Мы из Южного Вортона, что за парком "Дюны".
-- Эта область мне незнакома, -- признался Квел. -- Пожалуй, теперь я
мог бы и нанести туда визит, когда у меня имеются оттуда знакомые.
-- Между прочим, когда кто-то называет тебе свое имя, следует в ответ
назвать свое, -- рассмеялась Супермалявка. -- Это Квел, -- сообщила она
молодым ландуранцам. -- Он пока не очень хорошо знает человеческие обычаи. А
меня зовут Малявка. Мы остановились в "Плазе", в западном районе столицы.
-- О, я слыхала, что это шикарное местечко, -- выпучила глаза
Вандалуне. -- А вы кто? Богатые туристы?
-- Вовсе нет, -- мотнула головой Малявка. -- Работа у нас здесь, вот и
все. Сегодня наш босс дал нам выходной, вот мы и решили посмотреть, что у
вас за пляжи тут. Что и говорить -- пляжи просто супер!
-- Добрый, видно, босс у вас, -- отметил Окидата. -- Я вот работал у
одного типа, так он меня знаете за что с работы погнал? За то, что я на
похороны сестры родной у него не отпросился. Уволил он меня не по закону,
потому я сумел пособие себе выхлопотать, но работу у нас теперь днем с огнем
не сыщешь. Новое правительство набирает людей для строительства парка, да
только они еще когда начнут работу. Ждать замучаешься. Я с утра до ночи ищу
хоть какую-никакую работенку, да боюсь, так и не найду, а пособие, того и
гляди, платить перестанут.
-- Не позавидуешь, -- сочувственно кивнула Малявка. -- А кем ты
работал?
-- Механиком в луна-парке, -- ответил Окидата. -- Вернее будет сказать,
учеником механика. Инструменты подавал, шестерни протирал да смазывал, в
общем, всю самую грязную работу делал. Знаете, когда начальство знает, что
тебе податься некуда, так и грязная работа будет такая грязная, что грязней
не бывает. Ну, а кушать-то охота, и будешь делать, что скажут. Куда
деваться-то? -- Окидата усмехнулся. -- И потом, я только об этом и мечтал с
детства. Старик мой хотел, чтобы я печатником стал, как он, но мне самому
всегда так хотелось в луна-парке работать! -- Тон его голоса немного
изменился, он прищурился. -- Ну а вы-то, ребята? Вот не знал, что у нас
нынче иностранцев стали на работу нанимать. Сами в безработных ходим, а
тут...
-- Знаешь, мне можешь об этом не рассказывать, -- нахмурилась
Супермалявка. -- У меня на родине тоже безработица была, потому я и подалась
в Космический Легион. А работа у нас тут такая, чтобы не давать вам друг в
дружку палить. Может, хочешь присоединиться и помочь нам?
-- Ну, если и вся работа, так к вам много бы кто пошел, -- сказал
Окидата. -- У нас с самого конца войны стрельбы не слыхать. Правда, больше
ничего хороши нету. А если платят исправно, я не против.
-- Я тоже, -- с готовностью подхватила Вандалуне. -- Я окончила школу
год назад, и с тех пор ищу работу. Бывало, удавалось где-то пристроиться, но
не больше, чем на пару недель. И у всех моих друзей точно так же. Многие уже
отчаялись, перестали работу искать.
-- Ага, -- понимающе кивнула Малявка. -- Ну, что я вам могу сказать? В
Легионе жалованье платят аккуратно, питание трехразовое, да еще и на других
планетах побывать возможность есть, если дома прискучило. Может, вам и стоит
потолковать с нашим капитаном. Разберетесь, да и поймете, то ли это, чем бы
вам хотелось заняться в ближайшие несколько лет.
-- А что, это можно, -- не слишком уверенно проговорил Окидата.
-- Это была бы большая честь и удача для вас, -- отметил Квел, у
которого только голова из песка торчала. -- Капитан Клоун предоставляет
своим подчиненным редчайшие возможности. Он не какой-нибудь амбициозный
интриган.
-- Мы подумаем, -- сказала Вандалуне и взяла своего друга за руку. --
Пойдем, Оки, посмотрим, открыли уже аттракционы или еще нет.
Парочка отправилась вдоль по пляжу к расположившемуся неподалеку, за
набережной, небольшому парку с аттракционами.
Как только они удалились, из моря вышел Клыканини. С него ручьями
стекала вода, глаза прятались за толстенными солнцезащитными очками.
-- Какие это люди? -- поинтересовался он, заметив, что его напарница
нахмурилась. -- Они приставай к тебе, Малявка?
-- Не в том смысле, -- ответила Супермалявка. -- Я вот о чем думаю...
Если они говорят правду, стало быть, тут просто толпы безработной молодежи.
А если это правда, то нам тут придется непросто.
-- Ты хочешь говорить, они моги подумать, мы отнимай работу у них? --
уточнил Клыканини. -- Это неправда бывай. Мы сюда прилетай, привози свои
деньги. Больше деньги становись для все здесь.
-- Все равно. Они вряд ли нас сильно полюбят, глядя на то, как мы
тратим свои деньги, когда у них самих нет ни гроша.
-- Да, это может продуцировать определенные проблемы, -- согласился
зарытый в песок Квел. -- Однако наши возможности разрешить их ограниченны.
-- Это точно, -- кивнула Малявка, -- Будем надеяться, что наша здешняя
миссия окажется нам по зубам.
-- Не бойся, маленькая отважная девушка, -- осклабился Квел. -- У моего
народа есть поговорка: "Лучше болото, чем пустыня, но река еще быстрее".
-- То есть? Как это понять? -- спросила Супермалявка. Она порой
сомневалась в точности перевода в исполнении транслятора эенобианца.
-- Это не важный есть, -- вмешался Клыканини. -- Мы сейчас на пляже
бывай, и я не желай волновайся. Пошли купайся?
-- Давай наперегонки, -- предложила Супермалявка, вскочила и побежала к
морю. Клыканини, неуклюже переваливаясь, устремился за ней. Квел проводил их
взглядом и усмехнулся.
Дневник, запись No 387
Отношение моего босса к нынешнему правительству Ландура стало до
некоторой степени скептическим. Несмотря на искреннее желание моего босса
помочь ландурским властям в деле восстановления экономики планеты, чиновники
не желали посвящать его в конкретные планы развития индустрии туризма --
отрасли, в которую они прежде всего намеревались осуществлять вложения
капитала. Моему боссу дали понять, что не желают, чтобы он вкладывал деньги
в строительство ландурского парка.
Его подозрения относительно местного правительства только усилились
после неуклюжей попытки Бориса Истмэна превратить, выстрелы в космопорте в
основание для принятия мер в целях обуздания мятежников. Однако, насколько я
догадываюсь, именно желание вложить деньги в строительство и заставило моего
босса предпринять действия в щелях точного выяснения того, что происходит в
главном ландурском парке. Не получив практически никакой информации из
межпланетных баз данных, мой босс решил прибегнуть к собственному
расследованию непосредственно на месте.
-- Кстати о птичках, а что мы ищем-то, Суси? -- поинтересовался Рвач.
Он и его всегдашний напарник, выряженные в штатское, шагали по некогда
промышленному району Ландур-Сити. На грязных улочках им почти не встречалось
прохожих. Те же, что попадались на глаза, старались поскорее перейти на
другую сторону или скрыться в переулке. Можно было не сомневаться:
добропорядочные граждане этот район обходили стороной.
-- Капитан и сам толком не знает, -- отозвался Суси, вглядываясь вдаль
сквозь колья проржавевшего забора, на котором красовался гордый знак
"Строительство парка "Ландур". У облупившейся заводской стены под
загадочными граффити лежала горка битого бутылочного стекла. На травяной
кочке рос какой-то высокий сорняк с крупными голубыми цветами. Словом --
ничего ценного и интересного.
-- Нет слов! -- хмыкнул Рвач. -- Сам не знает, что искать, а нас
посылает в самый жуткий райончик, какой мне доводилось видеть после болот на
планете Хаскина. А мы-то как узнаем, то мы нашли или не то?
-- Мозгами шевели побольше, -- посоветовал другу Суем. -- Насколько мне
известно, у тебя имеется некоторое их количество. Капитан считает, что
здешнее правительство проворачивает какой-то секретный проект. Что за проект
-- этого капитан не знает, но похоже, бабок в это дело вложено немеряно. А
раз так, значит это не какая-то мелочь, а что-то заметное. Тем более в этом
районе, где ларек с хот-догами поставь, так его за три версты унюхать можно
будет. Рвач нахмурился.
-- Если это что-то такое, мимо чего просто так не пройдешь, так это
должно быть и с крыши