События этого (2004-го, прим. ред) года так сильно повлияли на военно-историческую
реконструкцию, что я решил выделить в отдельную главу, то, что случилось в этот год. Но всё по порядку...
Я уже писал в первой главе, что всегда был уверен в том, что военно-историческая реконструкция
имеет гигантский потенциал - моральный и финансовый. Что при правильной постановке дела этим прекрасным занятием могут увлечься многие тысячи людей. Что это очень важно для государства, потому что сотни тысяч людей и, прежде всего, молодых, будут не хулиганить на улице, а изучать историю своей страны; что миллионы зрителей смогут смотреть прекрасные исторические зрелища и тем самым узнавать, что в мире есть не только бандитские сериалы и т. д. и т. п.
Словом я всегда был уверен, что при правильной постановке дела оно может стать не менее важным, чем театр, балет, опера и даже спорт.
И вот, наконец, случилось то, что я и ожидал. Хотя власти не откликнулись (пока, как мне казалось)
на мой призыв, зато появился меценат.
Где-то осенью 2004 года меня нашёл секретарь Виктора Батурина (именно нашёл - не просто позвонил,
а приехал специально в Петербург), сообщив, что его шеф очень ценит мои исторические труды и, прежде всего, "Армию Наполеона", и очень желает,
чтобы я присутствовал на открытии выставки, посвящённой 200-летию коронации Наполеона, которое должно было состояться в декабре в Москве, в
Бородинской панораме. На это открытие я приехать не смог, но контакт был установлен.
Почти целый 2005 год мы встречались с Батуриным, и я никак не мог понять, что же он мне хочет
предложить. Но, в конечном итоге, мы договорились, что будем сотрудничать по созданию исторического фонда, директором которого я буду, а
одновременно Батурин поможет военно-исторической реконструкции. Он узнал, что это такое, когда в начале декабря 2005 года приехал на поле
Аустерлица и смог посмотреть ту масштабную реконструкцию, которую мы там устроили. Говорю "мы", так как я был автором сценария битвы и командующим
самым большим соединением на поле - "корпусом Сульта", который насчитывал реально не менее тысячи реконструкторов из 3 тысяч человек, бывших в этот
день на поле. Батурин был под впечатлением, и уже 31 декабря того же года я приехал, точнее, прилетел в Москву, так как меценат послал за мной
специальный самолёт! И с 2006 года началась работа...
Правда, не всё было гладко, я бы даже сказал, всё было очень сложно, так как Виктор Николаевич -
человек очень не простой. Не могу и не хочу говорить о нём плохо уже хотя бы потому, что он сейчас переживает трудные моменты своей жизни, и потому,
что он нам многим помог. Но должен сказать, что с таким партнёром порой можно было сойти с ума...
Как-то я пожаловался охраннику и помощнику Батурина на непредсказуемость его шефа. На что тот
невозмутимо ответил:
- Олег Валерьевич, а у Вас есть другие варианты?
Других вариантов у меня действительно не было. Никто, ни государство, ни меценаты нам больше так
не помогали...
С большим скрипом, но я добился того, чтобы Батурин профинансировал огромное мероприятие летом
2006г. в Варшаве и Пултуске, посвящённое 200-летию одноимённого сражения. Действительно, деньги на это он дал щедро, но, как всегда, с безумными
нервами и в последний момент.
Но всё удалось на славу. Битва при Пултуске была грандиозной, и не столько по количеству участников,
хотя их было очень много - 1250 человек, сколько по размаху всего оформления действия. Достаточно сказать, что, так как я не нашёл необходимого нам
поля в пределах необходимого радиуса вокруг Пултуского замка, я распорядился вырубить редкий лес и выкорчевать его, чтобы освободить нужную площадку.
Так как за всё щедро платилось, лес был выкорчеван, а на поле битвы сооружены декорации, которые создавал не кто-нибудь, а главный художник фильма
"Огнём и мечом" Анджей Халинский. Лошадей поставляли те же подрядчики, что и для этого фильма.
Концепция Пултуского мероприятия была такой же, как и последующих моих мероприятий: не обкрадывать
реконструкторов, а дать им всё, что необходимо для проведения интересного мероприятия. С другой стороны, быть требовательным, ведь человеку
обеспечивается бесплатный проезд до места проведения мероприятия, бесплатное питание, и что очень важно для кавалеристов - бесплатная лошадь. О
том, насколько это важно, можно понять сейчас, когда на поле битвы под Лейпцигом нам не только ничего не дают, но и требуют до 600-700 евро за
прокат на 2 дня одного коня!
Нам, конечно, не надо было платить такую сумму за лошадей, ведь мы брали их оптом, да и в Польше
всё подешевле, тем не менее, только за коней мы отдали где-то около 100 тысяч евро! Каждый реконструктор получил бесплатное вкусное питание, мы
обеспечили отличную пиротехнику, устроили праздник в Варшаве, а для офицеров бал в Королевском дворце, и сверх того за дорогу заплатили всем по
100 евро на человека!
Вот такая у меня концепция военно-исторической реконструкции - не обворовывать людей, а находить
деньги и обеспечивать их.
Что же касается Пултуска, его последствия оказались не очень радостными для нас. Батурин пришёл в
негодование от того, что польские власти фактически запретили нам продажу билетов на реконструкцию битвы, а точнее, обставили её такими условиями,
выполнить которые было просто нереально. В результате мы потратили кучу денег, но ничего не заработали.
К концу года меценат, впрочем, сменил гнев на милость, и профинансировал съезд по превращению
Военно-исторической ассоциации России в Общероссийское военно-историческое общественное движение. Этот съезд состоялся 4-6 ноября в Сочи, в
шикарной гостинице на берегу моря. В его работе приняли участие депутаты от военно-исторических объединений со всей страны. Среди собравшихся были
господа А.В. Лужбин, А.А. Рощин, В.Е. Цеглов, В.Б. Мастерских, В.Б. Гришунин, В.В. Ковшутин, А.В. Таланов, Г.В. Истомин, Р.Н. Климов, И.Ю. Кудряшов,
С.А. Загорный, П.Г. Алёхин, С.Г. Уланович, П.А. Васин С.В. Беляев, И.В. Карасёв, О.С. Нельзин, В.А. Зевлевер, А. Руденко, О.В. Шпилёв,
А.А. Потоцкий, многие другие известные в военно-историческом мире персоны.
Интересно, что, когда мы обсудили общие вопросы нашего движения, и я предложил высказаться по
поводу вопроса выдвижения кандидата в президенты, собравшиеся просто рассмеялись и сразу проголосовали единогласно за пишущего эти строки. Увы,
нашему меценату не хотелось просто оставаться меценатом. Он давал деньги и решил, что должен контролировать всё и вся в организации. Так, несмотря
на решение съезда, г-н Лужбин уже в Москве переделал устав и подложил его Батурину. В этом уставе предполагался президент в виде английской
королевы, который имеет все почести, но мало реальной власти. Всё контролирует так называемый председатель совета, которым сам себя и назначил
Батурин, при содействии Лужбина. Так возникло некое двоевластие, которое сыграло также не самую лучшую роль в будущих событиях.
Ну, а как же год 2007-й? Подождите, всё по порядку.
Итак, мы вступили в этот год с организацией довольно странного вида, где меценат, мало понимающий
в её специфике, взял в руки бразды правления. Так мы провели 200-летие битвы при Эйлау в феврале 2007г. на территории бывшей Восточной Пруссии в
городе Багратионовск.
С первых шагов стало понятно, что при такой системе можно сойти с ума от накладок и несуразиц. Ведь
реально делать дело приходилось мне и моей команде, а Батурин не только подписывал все бумаги, но и давал ценные указания, привлекая вдобавок к
делу каких-то посторонних людей, которые вообще ни понимали, что это за штука - военно-историческая реконструкция.
Так работать было невозможно. Как кажется, это стало ясно и самому Батурину. Поэтому, когда мы
начали готовить грандиозное 200-летие битвы под Фридландом в июне 2007г., наш благодетель только подписывал финансовые бумажки и не совался более
в организацию мероприятия. Причём деньги он давал щедро! Да и как можно было обойтись без щедрости, когда пришлось гнать за наш счёт четыре
самолёта из Москвы в Калининград - три с людьми и техникой (пушками и пр.), а один с пиротехникой! Да ещё оплатил самолёт из Парижа, в котором
прилетело ещё человек сто, а кроме этого, пришлось строить мост через реку Алле, ибо согласно моему сценарию всё должно было быть как в настоящей
битве - русские войска должны были подойти из-за реки и туда же уйти. Кроме того, я настоял на том, чтобы перенесли линию электропередач, которая
мешала художественному восприятию образа битвы. Понятно, что эта операция была проведена не за бесплатно! Построили шикарный макет города Фридланда,
установили огромную трибуну для зрителей и т.д., и т.п.
В общем, битва получилась на славу, зрителей собралось невиданное для Калининградской области
количество. Что касается реконструкторов - опять-таки, дорога была для них бесплатной, питание и пиротехника обеспечены, кони (с избытком!)
доставлены. Батурин был тоже доволен, уж не знаю почему - то ли битва очень ему понравилась, то ли он заработал какие-то, как ему казалось,
политические дивиденды, то ли просто был рад за то, что мы действительно сделали большое и хорошее дело...
Ну, а теперь, наконец, и поворотное событие этого года.
Как раз летом 2007 года был впервые объявлен конкурс Федеральным агентством по культуре на
проведение Бородинского военно-исторического праздника. На это выделялся относительно небольшой бюджет в 2,5 млн. рублей. Батурин был настроен
по-боевому. Он сказал, что мы должны взять в руки проведение этого праздника. Для этого он готов дать 13 миллионов рублей. Иначе говоря, мы выходим
на конкурс, заявляем, что нам от государства нужно только символических 100 рублей, а сами вкладываем в праздник 13 миллионов! Победа на конкурсе
казалась ему совершенно неминуемой. Помню, что цифра "100 рублей" вызвала у меня сомнения, это смотрелось некоторым вызовом государству - мол, вы
бедные, а мы богатые. Но Батурин настоял, чтобы мы написали "100 рублей" - и точка.
- Вы напишете "1,5 млн.", а вдруг они (т.е. Бородинский музей) напишут миллион! Вот вы и проиграете
по формальному признаку! - говорил он, - Пишите "100 рублей"!
Пришлось так и сделать. Зато всё остальное было просто великолепно проработано. Мы приготовили
огромную папку проекта, где было предусмотрено всё, от оплаты дороги участникам, коней, конечно же, и вплоть до предварительного договора с фирмой,
которая поставляет биотуалеты. Папка смотрелась солидно и была подкреплена реальными деньгами.
Мы все улыбнулись, когда увидели, что со стороны музея на конкурс была подано три листочка и
заявлено, что им требуется 2,5 млн., т.е. вся максимальная сумма госзаказа. Батурин смеялся и говорил, что Бородино наше...
Каково же было наше удивление, когда мы узнали через некоторое время, что наша заявка даже не была
допущена до конкурса!!! И всё по иезуитской причине, что на 100 рублей нельзя провести мероприятие. Но ведь у нас чёрным по белому было написано,
что мы привлекаем 13 миллионов частных средств, что мы ничего не просим у государства, а всё только даём! То, что подобное решение невозможно вне
коррупции и кумовства, совершенно очевидно. Ведь госзаказ выигрывает тот, кто предложит меньшую цену. Так всегда было в честном соревновании! Мы не
только ничего не просили, а давали всё! Более того, музей, ставший в результате этой бесчестной махинации организатором праздника, передавал
исполнение военно-исторической реконструкции МВИА, а нам предлагалось подписать договор даже не с музеем, а с гражданином Вальковичем!
Так как особенности нашего устава предполагали, что все договоры подписывает председатель совета,
это означало, что меценат Батурин, готовый дать на проведения мероприятия 13 миллионов рублей, должен был стать его субподрядчиком! Вот уж было от
чего разгневаться нашему меценату!
Но это ещё не всё. Нам стали чинить всяческие каверзы, запрещать отдельный лагерь, даже если мы за
всё заплатим, уберём территорию и т. д. В общем, начались всякие административные гадости.
Несмотря ни на что, Батурин согласился дать деньги на то, чтобы оплатить дорогу всем клубам,
входившим в Общероссийское военно-историческое общественное движение, оплатить лошадей, питание и т.д. Но хотя бы при условии, что мы будем стоять
отдельным лагерем и не будем подписывать никакого договора. Я добивался отдельного лагеря в Можайской администрации и в тяжёлом бою добился этого.
Чтобы получить разрешение расположить наши клубы отдельным лагерем, я, в частности, дал слово главе
Можайской администрации, что не буду срывать мероприятие. Это слово во многом предопределило моё дальнейшее поведение.
Когда я доложил Батурину о достигнутом небольшом успехе, он сказал, что это, конечно, замечательно,
но мы обязаны "сделать что-нибудь"...
Сделать что? Срывать битву? Я не стал требовать разъяснений, потому что понимал, чего бы он желал...
Не буду рассказывать обо всех подробностях, а перейду к главному.
Вечером накануне битвы в большой палатке, которая была раскинута в нашем лагере для собраний
командиров, собрались все руководители клубов, декларировавших тогда свою принадлежность к Общероссийскому военно-историческому общественному
движению. На богато сервированных столах горели свечи, все были в мундирах, большей частью парадных. Словом, с точки зрения эстетики всё было
достойно. Вопрос, который стоял на повестке дня, был один: "Что делать завтра?"
Возможных решений было, фактически, только три: либо вообще не выйти на поле битвы; либо выйти на
поле, продемонстрировать наше количество (а нас было подавляющее большинство) и уйти; либо выйти, встать перед зрителями, мне взять микрофон,
произнести короткую речь о безобразии, произошедшем в Федеральном агентстве по культуре, а потом, после некоторой паузы, принять участие в
реконструкции. О четвёртом возможном решении - просто выйти на поле сражения и принять участие в реконструкции без всяких манифестаций - никто даже
не говорил!
Позже, как и водится всегда и везде после всех неудачных мероприятий, сколько людей, как выяснилось,
считали мою речь большой ошибкой! Где были они тогда!? Точно, как перед походом Наполеона на Россию - почитать мемуары, так все генералы,
оказывается, были против, только один дурачок Наполеон ничего не понимал. А когда читаешь синхронные документы, не находишь ни одного осуждающего
или критикующего высказывания!
Я не помню, чтобы хоть один человек предложил четвёртое решение. Может, кто-то и промямлил
чего-нибудь невнятное, которое потом при большой доли фантазии можно было бы квалифицировать как предостережение, но тогда совершенно определённо
никто ничего подобного не слышал. Голоса разделились примерно поровну между сторонниками радикальных мер - уйти с поля или вообще на него не
выходить, и теми, кто считал, что выражение протеста перед камерами телевидения и высокопоставленными чиновниками будет достаточно.
Те, кто сейчас выставляет меня неуравновешенным тираном, увлёкшим военно-историческую реконструкцию на опасный путь, были, как ни странно, в лагере
радикалов. Теперь они, конечно, забыли, что говорили тогда, но, к счастью, камера французского телеоператора, снимавшего сюжет о реконструкции, не
забыла этого. Жаль только, что оператор снимал мало, и в объектив попало немного речей, но вот хотя бы некоторые, которые сохранились для потомства
(их можно посмотреть на you-tube, под заголовком "Военный совет у Сира"):
Дорсенн: - Ну, сколько можно! Мы-то для себя должны когда-нибудь что-то сделать! Правильно говорил Володя (Ковшутин) - для чего мы здесь вообще!?
Вот для того, чтобы он (директор Бородинского музея Черепашенец) сел нужно устроить обструкцию.
(Аплодисменты, кто-то воскликнул: "Рощин, я поддерживаю!")
Владислав Цеглов: - Мы видим внешнюю сторону этого вопроса, но если бы вы видели внутреннюю сторону этого вопроса, то многие бы просто пришли
в изумление. А изумление заключается в том, что нас здесь ни за кого не считают вообще. Сир битый час объяснял заместителю по безопасности главы
муниципального образования Можайский район, и тот только через час врубился, кто мы такие... Чиновники нас считают пыльными картонными куклами,
которые достают раз в году, стряхнули пыль, мы отыграли своё, до следующего года нас убрали. Что такое реконструкция в принципе, как движение -
людей, любящих самозабвенно историю, которые сидят в библиотеках с большими очками (показывает пальцами очки огромных размеров), а потом пишут
диссертации, которые наглядно показывают, вкладывая свои силы, плоть, кровь и свой труд... Очень грустно, очень грустно, чиновники нас не видят.
Мы для них ничто и никто. И неоднократно было слышано многими старшими офицерами, когда чиновники говорили: "Какой музей молодец! Как он здорово
всё придумал!" Это он нас всех пошил! Это он нас всех научил воевать, стрелять из пушек, скакать на лошадях, ходить строем, знать команды
по-французски, по-русски! Браво ему! А мы никто. А сейчас именно тут, правильно де Брак сказал, благоприятный момент, когда мы можем заявить о
себе, что мы сила, мы движение, мы люди. И плевать на нас мы не позволим никому. Для этого мы не должны воевать завтра. Мы должны выйти показать:
президент движения скажет всё, что он считает нужным сказать, развернуться и уйти. Вот мы есть, вот мы такие!... Это наша добрая воля - прийти сюда
или не прийти, и заставить нас делать иначе никто не может. Такое моё мнение...
Д'Эрваль: - Вот знаете, замахнулись. Сделан очень большой замах, очень большой силы. Вложено много эмоционально, люди, которые приехали, они
надеются, что просто так не обойдётся. Если это пройдёт в какой-то компромисс, в какую-то полумеру... во второй раз точно не пройдёт... Вот об этом
просто подумайте... Второй раз не получится...
Ещё раз хочу отметить, что, конечно, не помню точно, кто что говорил, и приведённые речи
записаны только благодаря телекамере, но что запомнил абсолютно точно - приведённые примеры хорошо отражают общий настрой. Это именно то, что
тогда говорилось всеми. Я запомнил только, что самой резкой и бескомпромиссной была речь г-на В.В. Ковшутина, который категорически не видел
другого решения проблемы, как уход войск с поля.
Таким образом, я оказался между Сциллой и Харибдой - с одной стороны, моё обещание не сорвать
праздник, которое я дал в администрации, с другой явное желание подавляющей части командиров реконструкции, равно как и требование Батурина, об
осуществлении некой громкой протестной акции.
В результате на следующий день, когда наши "войска" встали перед зрителями, и Борис Кипнис, как
было условлено, передал мне микрофон, я, в общем, знал, что буду делать. Речь сказать я был просто обязан, но войска с поля решил не уводить -
я бы считал себя подлецом, если бы нарушил слово. Да и когда я увидел громадное количество зрителей, мне стало просто по-человечески жалко
приехавших с детьми из Москвы людей, которых мы своим уходом лишили бы зрелища. Но я ещё раз подчёркиваю - главным и определяющим для меня было
моё слово, данное администрации.
Но слова молчать, как рыба, я не давал. Поэтому я произнёс речь, несколько сбивчивую от волнения...
Но не думайте, что это было от волнения выступать перед сотней тысяч зрителей. И не от боязни ответственности, меня это никак не смущало. Я
опасался только одного: что мне не дадут договорить, например, отключат звук. Кроме того, вдобавок на меня двинулся ОМОН с целью то ли арестовать,
то ли просто отнять микрофон. Правда, стоило нескольким солдатам реконструкции решительно встать вокруг меня, как командир остановил свой отряд
от греха подальше.
Впрочем, детали речи не имели никакого значения (её можно
посмотреть в you-tube), суть была понятна - военно-историческую реконструкцию чиновники
не замечают, а при так называемом открытом конкурсе допущена явная несправедливость по отношению к тем, кто эту реконструкцию представляет.
Просим власти разобраться... Иначе говоря, это была акция в защиту достоинства военно-исторической реконструкции и реконструкторов.
Эту речь записывали на телекамеры несколько десятков тележурналистов, я попросил также Председателя
Избиркома РФ В.Е. Чурова выйти на поле и дать нам слово, что злоупотребления не останутся безнаказанными. Мне казалось, что сделано достаточно,
чтобы речь не осталась произнесенной напрасно. Я был уверен, что после неё произойдёт судебное разбирательство, в результате которого, как в добрых
сказках, зло будет наказано, а добро восторжествует...
Но увы... Жизнь - это совсем не сказка, и в ней чаще побеждает зло. Нигде по телевидению мою речь
не показали, а судебный иск был решён в суде скором и... неправом. Иск был отклонён - потому, что на 100 рублей нельзя организовать праздник! Но
ведь мы и не говорили, что организуем праздник на 100 рублей! В нашем обстоятельном, тщательно составленном проекте всё было подробно расписано -
сколько денег мы выделяем, сколько и за что будет уплачено. Ничего этого видеть не хотели. Судья отводил глаза, не смотря в нашу сторону, понимая,
что вершит неправый суд. К сожалению, у нашего мецената уже начались свои суды и проблемы поважнее (для него) наших реконструкторских дел, и он
никак не задействовал свои материальные возможности и связи, чтобы поднять прессу, телевидение и т.д.
Выстрел оказался холостым...
Но сказать, что выступление было актом неуравновешенного, непредсказуемого человека! Вот уж с
больной головы на здоровую!
Кстати, о "непредсказуемости" и "неуравновешенности" пишущего эти строки. Через несколько часов
после сражения ко мне подошёл Трейяр (В. Зевлевер), и вот что поведал:
- Когда вы уже держали в руках микрофон и что-то говорили, Валькович подлетел к артиллерии и
приказал Вам бить в спину, чтобы вас заглушить.
- Серьёзно, что ли? - ответил я изумлённо.
- Ну, по крайней мере, я так услышал, - ответил Трейяр.
Эту фразу я также бы, наверное, забыл, если бы не французский телефильм, под названием "Vive
l'Empereur!", где всё это показано (надеюсь, скоро будет в Интернете).
Я не знаю, так ли это было, например, начальник русской артиллерии А.Н. Коппелян такого приказа не
получал и ни о чём подобном ни от кого не слышал, а я, как честный историк, к одному свидетельству отношусь осторожно. Но если Трейяр прав, то, уж
точно, не я в этой истории был непредсказуемым и неуравновешенным...
Теперь, пожалуй, самое главное - о последствиях речи. Злые языки распространяют слухи, что именно
из-за неё на реконструкцию обрушились все беды. И что в результате моего дерзкого выступления нами занялись правоохранительные органы, а меня, как
хулигана, не стали допускать на мероприятия реконструкции.
Самым лучшим доказательством абсурдности этих утверждений является то, что мы провели грандиозную
битву при Малоярославце в октябре 2007г и потом в 2008 году. Провели Вохну в 2007г., провели самую большую битву на Березине в ноябре 2007г. Если
бы реконструкцию стали зажимать по своей собственной инициативе правоохранительные органы вследствие моей речи, наверное, они никак бы не дали
развернуться буквально через месяц после неё!
|
|
Но ведь гонения впоследствии действительно начались. Почему? Для этого достаточно прочитать
чудовищное письмо гражданина Вальковича, обращённое к прокурору Московской области и начальнику Главного контрольного управления Московской области
от 12 сентября 2007г. Письмо это в отсканированном виде я прилагаю к тексту.
Поистине ужасающая бумага! Здесь утверждается, что члены клуба "Легион Вислы" по моему приказу
"оказали вооружённое сопротивление представителям правоохранительных органов", что по моему приказу французские кавалеристы... нанесли
множественные удары муляжами холодного оружия представителям русской кавалерии", что я "публично оскорблял честь и достоинство администрации
Бородинского музея-заповедника", что я "незаконно привёз на территорию Музея заповедника" порох, и т.д. и т.п. Впрочем, почитайте сами
этот шедевр, возможно, лучше поймете, кто есть кто в военно-историческом движении.
Прокуратура отреагировала на писанину гражданина Вальковича весьма прохладно. Со мной провели
беседу, и, так как указанные факты не подтвердились, никакому делу ни дали хода. Я уже думал, что на этом всё кончилось, но группа людей, желавших
взять власть на Бородине, не успокоились и стала рассыпать кляузы, выставляя меня в самом диком, чудовищном виде. В Интернете полились потоки грязи,
они полились и во власть.
Это навлекло неприятности не только и не столько на меня, сколько на военно-историческое движение
в целом. Получилось по известному принципу, как в анекдоте: "Не знаем, то ли вы украли шубу, то ли её у вас украли. Но, в общем, Вы в этом деле
были замешаны".
Но что до этого было людям, которым плевать на успех движения, лишь бы потешить мелкое самолюбие и
распилить небольшие денежки! Они стали всюду муссировать образ Соколова О.В., как неуравновешенного, опасного человека, а заодно создавать образ
всей военно-исторической реконструкции, как людей потенциально опасных.
Дошло до того, что, когда я приехал на Малоярославец 2010г., чтобы увидеть, что происходит, по
указанию Вальковича и Рощина была вызвана милиция. Милиция приехала, подошла ко мне, я представил свои документы и визитную карточку... После
короткого довольно доброжелательного разговора милиционеры сообщили мне, что их вызвали, так как сообщили, что появился опасный маньяк, который
угрожает оружием!
Ну, как после таких бесконечных дрязг не перепачкать всё движение в целом!..
Более того, вся эта грязь привела и к дискредитации нашего движения, уходу из его рядов сотен
людей или переходу их из реконструкции наполеоновского периода в реконструкцию других эпох. Но некая компания своей цели добились, устранив от
организации Бородинского мероприятия человека, который мешал им прокручивать свои мелкие гешефты.
Так Бородино из всероссийского мероприятия превратилось в мелкое локальное подмосковное шоу, целью
которого является удовлетворение корыстных целей ряда лиц... Неужели рядовые члены нашего движения ещё этого не поняли!
Среди прочих страшилок, которыми стали пугать чиновников, возникла ещё одна. Соколов - чуть ли не
враг России, опасный заграничный агент.
Хочу на это ответить следующее. Если бы я не был патриотом своей страны, я бы давно уже жил во
Франции. Французский язык знаю как родной, чувствую себя в Париже так же по-домашнему, как в Питере, три раза преподавал по нескольку месяцев
историю русско-французских отношений в качестве приглашённого профессора в Сорбоннском университете. Начиная с 1990г. мне не раз поступали
заманчивые предложения интересной и высокооплачиваемой работы при условии переезда во Францию. Но я остался в России, потому что считаю, что
патриот - это не тот, кто всегда и везде хвалит всё, что есть в своей стране, а тот, кто старается в меру сил сделать хорошее для неё.
Я, кажется, сделал для своей страны немало, отдав в течение более 30 лет все свои силы развитию
военно-исторической реконструкции в нашей стране. И если никуда не уехал - то, прежде всего, по той причине, что для меня было немыслимо бросать
дело, начатое в конце 70-х годов XX века, дело, которому я посвятил свою жизнь. Вот в чём состоит, я считаю, патриотизм. Плюс, конечно, если враг
нападёт на нашу страну, защищать её до последней капли крови с оружием в руках, но это уже другое дело.
Что же касается моих исторических убеждений и той пагубной роли, которую Александр I сыграл в
истории нашего государства - они сложились на основе честного и глубокого изучения исключительно синхронных источников в архивах России и Франции,
документов, которые лично у меня никакого сомнения не оставляют, скажем, в причинах начала войны 1805г...
А что, патриот не имеет права говорить правду о не самом лучшем русском царе, правду, которая
буквально вопиет? Когда даже Пушкин написал:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щёголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
А один из самых блистательных генералов в Российской истории, Михаил Дмитриевич Скобелев, не был
патриотом? Но ведь он оценивал события истории начала XIX века точно так же, как и пишущий эти строки! А Скобелев был очень информированным
человеком, ибо знал Францию так же хорошо, как и Россию.
Скобелев считал, что если русско-французский союз не состоялся в начале XIX века, а вместо него
произошло военное столкновение, то только из-за непримиримой личной ненависти царя Александра, который упустил удивительный шанс для страны:
Наполеон Великий отлично понимал это, - говорил Скобелев об общих интересах России и Франции,
- он неспроста открыл карты Александру Первому. В Эрфурте и Тильзите он предложил ему размежевать Европу... Он отдавал нам Европейскую Турцию,
Молдавию и Валахию, благословенный небом славянский юг с тем только, чтобы мы не мешали ему разделаться с Германией и Великобританией... Подумаешь,
какие друзья!... Это всё равно, что я бы предложил уничтожить ваших злейших врагов да ещё за позволение, данное вами на это, стал бы сулить вам
вознаграждение... А мы то что сделали?... Побратались с немцами! Ну и досталось нам за это на орехи. Целые моря крови пролили и ещё прольются...
Так что если есть люди, которые зачислили меня во врага России, пускай отнесут туда и генерала
М.Д. Скобелева, который говорил по-французски без акцента, восторгался Наполеоном и резко отрицательно относился к Александру I...
Наконец, о властях и чиновниках. Та же группа людей, не жалеющих ничего во имя наживы, стали
сознательно вести мою дискредитацию среди чиновников, доказывая, что я опасен, и непредсказуем, и не могу работать с властями. Я, кажется, подробно
изложил причины моей речи, а также её вынужденный характер, очень далёкий от спонтанной выходки не контролирующего себя человека.
Хочу добавить следующее: я начал работать с властями нашего государства ещё в конце 80-х годов, и
делал это подчас очень успешно. Я не раз встречался с помощниками Ельцина, и даже сопровождал этого президента в составе делегации русской
интеллигенции в поездке в США, потом неоднократно меня приглашали в администрацию Путина, работал с питерскими властями, я встречался со многими
нашими министрами культуры, хорошо лично знаком и многократно встречался с главой избиркома РФ Чуровым...
Моё отношение к власти примерно такое, как у всякого человека, занимающегося большим, серьёзным, но
не политическим делом. Крупный бизнесмен, развивающий свой завод, известный физик, стремящийся создать свою лабораторию, хороший врач, желающий
построить свою клинику, - все они не могут и не должны бороться с властью. Ведь их задача - не революция или создание политических дивидендов на
борьбе с коррупцией. Они хотят делать своё дело, а все их дела - хороший завод, хорошая лаборатория, хорошая клиника или красивое историческое
зрелище - будут потребны при любой власти. Следовательно, не бороться с ветряными мельницами, не ниспровергать, а сотрудничать и находить
компромиссы.
Но компромиссы компромиссам рознь. Подобно тому, как настоящий уважающий себя бизнесмен не будет
лизать задницу всякой коррумпированной чиновной сошке, подобно тому, как настоящий учёный укажет место чиновнику-дураку, пытающемуся лезть в
научные теории, я всегда требовал уважения к нашему делу и не пресмыкался перед каждым встречным-поперечным ничтожеством. Одно дело поклониться
президенту страны, другое дело ползать на животе перед "шестёркой" из районной администрации... Я считаю, что только такое отношение к делу
приемлемо для человека, который посвятил жизнь созданию крупной военно-исторической реконструкции в нашей стране.
Возможно, я уже добился бы поставленной задачи - превращения военно-исторической реконструкции в
важный фактор жизни в нашей стране, если бы развязанная против меня начиная с 2007года кампания клеветы не помешала бы добиться этой цели, нанеся
гигантский грандиозный урон нашему делу. Именно эта кампания, а никакая не речь на Бородинском поле - вот из-за чего у нас у всех возникли
проблемы. Используя ту ситуацию хаоса и раздрая, которая сложилась в военно-историческом движении после 2007г., отодвинув на второй план и моего
оппонента и меня, контакт с властью перехватили совсем другие люди.
Но это уже совсем другая история...
Теперь в продолжение пара слов о Малоярославце 2008г. Как всегда, наш тогдашний меценат В. Батурин
обещал нам щедро профинансировать мероприятие, хотя уже по всему чувствовалось, что его дела идут крайне плохо. Нам (сотрудникам ОВИОД) уже
несколько месяцев не выплачивали зарплату, мы все были в долгах. Но Батурин уверенно говорил, что деньги будут.
Памятуя о том, что, за исключением одного относительно небольшого срыва в 2006 году, несмотря на
все сложности и задержки, деньги нам давали в последнюю минуту, я, хоть и с опаской, но принялся за подготовку реконструкции. Я вспоминал, как
деньги на реконструкцию Малоярославца-2007 были получены то ли в четверг вечером, то ли в пятницу утром, за день до самой битвы, состоявшейся в
воскресенье.
Но в этот раз дело оказалось хуже, чем раньше. Денег не было ни в четверг, ни в пятницу. Пора было
ехать в Малоярославец. Батурин уверял, что деньги пришлёт в субботу! Прислали, действительно, какие-то крохи: но это была капля в море! Я пообещал,
что выбью из него остальные деньги, и люди поверили мне на слово. Нам предоставили размещение, питание, коневладельцы дали лошадей, пиротехники
отработали всё "на пять баллов", руководство пансионата, где размещались участники мероприятия, выставило даже заказанный мной банкет для офицеров!
Прямо как в наполеоновское время - офицерам в долг!
И битва прошла просто фантастически здорово. Мне кажется, что это была одна из лучших битв военно-
исторической реконструкции, которую я организовал, и, наверное, лучшая вообще из тех, которые я видел! А я за четверть века (десять лет в подполье
я не считаю) походов, ей-богу повидал много чего! Сценарий динамичный, действия слаженные - всем в радость, и участникам, и зрителям. Такое
возможно только когда командир верит в то, что делает, а солдаты верят в командира.
Увы - это было последнее такое сражение...
Деньги у Батурина кончились. С огромным трудом удалось в течение месяца вырвать у него примерно
половину суммы, которую мы были должны, и расплатиться частично с кредиторами...
Все эти события после Малоярославца настолько сказались на мне, что я оказался с инфарктом в
больнице. Денег не было даже просто на нормальное лечение, а требовалась операция, и Бог знает - может быть, я уже не жил бы на свете, если бы не
настоящий друг, живущий во Франции.
Его зовут Жан-Луи Гуро, это известный писатель и отличный кавалерист, влюблённый в лошадей,
проехавший от Парижа до Москвы в 1990 году на коне (по-настоящему, а не как наши казаки в 2012г. на коневозах). Он заплатил за всё, и доктор с
красивой фамилией Шевалье (Рыцарь) в одной из парижских клиник красиво и мастерски сделал мне операцию.
Здоровье полностью восстановилось, а вот всё остальное - к сожалению нет. Движение,
группировавшееся худо-бедно вокруг двух центров, теперь рассыпалось на тысячу осколков...
Всё прямо как у Дениса Давыдова в его "Современной песне":
Был век бурный, дивный век,
Громкий, величавый;
...
То был век богатырей!
Но смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки да букашки.
Удастся ли нам восстановить то, что было, и пойти дальше? Посмотрим... Иногда политика выдаёт
самые неожиданные перлы и перевороты, и я надеюсь на лучшее, по крайней мере, сил ещё много...
Почти напоследок хочу вставить два слова о господине Рощине, бывшем когда-то командиром эскадрона
Дорсенном. Этого человека в далёком 1994 году приказом от 2 декабря, данным в Петербурге, я произвёл в капралы, потом в сержанты, потом он стал
вахмистром кирасир, и т.д. Я всегда считал его верным соратником и близким другом. Ещё в 2010 году он вместе с д'Абовилем написал бумагу в адрес
всех реконструкторов, призывая, чтобы автор этих строк снова встал во главе созданной им армии на поле Бородинского сражения.
Что потом с ним произошло, не знаю, но, перефразируя фразу одного великого человека, хочу сказать:
"Быть настоящим командиром эскадрона Дорсенном и стать самозванцем-"генералом" - какое падение!" Не знаю, смог ли Наполеон ненавидеть предавшего
его самым гнусным образом Мармона, который был его близким другом... Я не научился ненавидеть своих бывших друзей. Бог им судья, но хотелось бы
только, чтобы все, кто носит французские мундиры, рассматривали эполеты, которые носит на своих плечах господин Рощин, как эполеты, стоящие ровно
столько, сколько стоит их изготовление. А что касается красных ленточек со значками в виде Орденов Почётного Легиона... приличных слов о них не
нахожу, лучше промолчу.
Я слышал, что господин Рощин написал где-то на форуме в Интернете, что он признаёт мои заслуги, но
рассматривает меня, как "отработанную ступень ракеты", сам же он, видимо, считает себя той ступенью, которая поведёт армию к звёздам.
Чтобы написать такое, надо быть очень самоуверенным и, наверное, не особо дальновидным человеком.
Быть "новой ступенью" - значит быть лучше, честнее, умнее, нужно, черт побери, наконец, просто уметь руководить людьми, наполнять их верой во
что-то хорошее, дать им что-то в материальном и моральном плане! Нужно уметь командовать на поле боя, разбираться в истории армии, которую ты
хочешь воссоздавать: короче говоря, нужно уметь самозабвенно отдавать себя делу, служить ему, а не просто любоваться собой в дорогом мундире да
помогать наживаться лихим людям...
Жаль чертовски, искренне жаль командира эскадрона Дорсенна!
Ну, и совсем напоследок - несколько слов о приятном, чтобы завершить эти наброски мемуаров на
весёлой ноте.
В своей научной деятельности я всегда исходил из того, что надо писать то, что будет нужно, чтобы
помочь хорошей реконструкции. Поэтому перво-наперво я написал "Армию Наполеона", где дал самые общие понятия об истории французской армии в ту
эпоху, о её вооружении, тактике, работе штабов, моральном духе войска; рассказал о роли иностранных контингентов, о Гвардии, о военной медицине...
Словом я рассказал обо всём, что должен знать человек, начинающий заниматься реконструкцией той эпохи. Чтобы, когда в какой-нибудь полк современной
"наполеоновской армии" принимали бойца, он мог сразу ознакомиться со всем, что должен, по-моему, знать человек, любящий ту эпоху. Конечно, это
только начало, и тот, кто захочет, например, изучать униформу, должен работать с десятками других томов источников и литературы. Однако азы уже
будут. Конечно, это общие сведения, но данные не любителем, прочитавшим две английские книжонки, а специалистом. Кстати, это относится и к
иллюстративному ряду книги, где подобраны, прежде всего, источники строго той эпохи, плюс реконструкции художников-специалистов в униформе той же
эпохи.
Когда я писал "Аустерлиц", я хотел дать настоящий серьёзный анализ не только кампании 1805 года,
но и политической обстановки, которая ей предшествовала. Эта кампания по вполне понятным причинам в русской литературе почти не была серьёзно
разобрана. Ни Михайловский-Данилевский, ни даже Леер, работавший во второй половине XIX века, французских документов на руках не имели. У меня же
возможность работать во французских архивах была, и в результате, как кажется, получилась работа, которая передаёт дух времени и также помогает
в реконструкции...
Кстати, кое-что об источниках. Не помню: кто-то, на каком-то форуме, написал, что Соколов не знает
современной англоязычной литературы по данному вопросу, и потому его работа не особенно ценна, или что-то в этом роде...
Я знаю англоязычную литературу, но посчитал бы себя жалким компилятором, если бы её переписывал.
В задачу историка входит не списывание у других авторов, а работа, прежде всего, с первоисточниками. Всё, что находится за пределами
первоисточников - это более поздние рассуждения, хорошие или плохие, не важно, но это не источник!
Более того, чем дальше, тем больше я прихожу к выводу, что нужно отдавать полное предпочтение
только синхронным источникам, то есть тем, которые написаны во время самих событий. Всё что написано позже, часто совершенно трансформировано под
влиянием более поздних событий, а особенно под влиянием того, что результат самого действия, являющегося темой повествования, уже известен. Так,
война 1812 года - ярчайший пример. Сравнить, что думали и писали люди о том, что они действительно делали накануне этой войны и то, что они
написали потом о том, что они якобы думали и делали накануне - можно только прийти в изумление.
Итак, если самым главным для историка является первоисточник, зачем же мне, русскому человеку,
знающему французский как родной, щеголять знанием английских книжек о войне, где сражались русские и французы! Английских первоисточников о войне
1805 года (на суше) быть не может. Это наше русско-французское дело, англичан и американцев не было (слава тебе Господи!) ни под Шенграбеном, ни
под Аустерлицем и мне, пардон, плевать, что они там думают за морями о наших отношениях и наших войнах. Вот здесь я не просто патриот - я
архипатриот! И без этого в мире дикое засилье англо-саксонской культуры, а точнее бескультурья, и я не собираюсь в очередной раз лить воду на их
мельницу.
Там, где это надо - например, в политической предыстории войны, в истории злодейского убийства
государя Павла Петровича, английские источники и литературу, конечно, надо изучать, что я и делаю (взять хотя бы работу английского историка
Элизабет Спэрроу, которая выпустила в свет большой научный труд "Secret Service: British agents in France 1792-1810", посвященный деятельности
английской разведки в конце XVIII - начале XIX века. Книга написана на основе изучения огромного количества неизвестных ранее архивных документов,
и она не оставляет сомнения в причастности британских спецслужб к организации заговора против Павла I)... Но я слишком уклонился от темы, вернёмся
к ней.
Совсем скоро выйдет моя новая книга, а точнее интереснейшие мемуары о наполеоновской эпохе, перевод
которых я сделал, и написал к ним, надеюсь, полезные комментарии. Это воспоминания Октава Левавассёра, сначала офицера артиллерии, а потом
адъютанта маршала Нея. Уверен, что хороший перевод мемуаров очень нужен, чтобы почувствовать дух эпохи и, следовательно, лучше её реконструировать...
Наконец, самое последнее. Желая всегда писать книги, полезные для реконструкции, я решил написать
роман! Да, как это не покажется странным. Почему!? Очень просто - я подумал: а почему я занялся историей и реконструкцией? Потому, что прочитал
роман Дюма "Три мушкетёра"! Почему мы пошли в Копорский замок - из-за повести "Инес де лас Сьеррас"!
Каково же было моё удивление, когда в недавней беседе с председателем Государственной думы Сергеем
Евгеньевичем Нарышкиным я узнал, что он также увлёкся историей, прочитав "Три мушкетёра"! А руководитель Федерального агентства по печати и
массовым коммуникациям Михаил Сеславинский, который был награждён Орденом Почётного Легиона, в своей речи в посольстве также заявил, что самым
важным для него в интересе к истории был... роман "Три мушкетёра"! Такое я слышал и от многих других людей, и я подумал, что если для уже
состоявшегося историка и реконструктора роман будет просто неплохой забавой, то для молодого человека, впервые столкнувшегося с историей, он может
стать поворотным моментом в жизни. Иначе говоря, даст нам нового рекрута!
Так что, с целью помочь притоку свежих сил в движение, я написал роман, который похож по стилю
немного на Дюма, немного на Переса Реверте. Называется он "Испанская война и тайна Тамплиеров". Надеюсь, издатель это название сохранит! На обложке
будет написано примерно следующее:
В ходе войны в Испании французским и испанским войскам пришлось сражаться за те замки, которые
когда-то принадлежали Тамплиерам. Могущественный и окутанный тайной орден имел в Арагоне, на севере Испании, почти что своё государство, а о его
богатствах ходили легенды.
В ходе работ в замке Монсон французы находят таинственный документ, сохранившийся со времён гибели
Ордена Тамплиеров, послание, которое, возможно, может указать, где спрятаны несметные сокровища и даже сама чаша Святого Грааля, которую, согласно
многим свидетельствам, хранили суровые воины военно-монашеского ордена.
Так начинается роман. Но действие не ограничивается поисками сокровищ. Сюжетная линия становится
только поводом для исторической фрески, которая рассказывает о великой войне великой империи, практически неизвестной российскому читателю. Роман
повествует об увлекательных приключениях молодого офицера французской армии и его друзей, о страстной и благородной любви к девушке из стана
врага...
В общем, испанская "Война и мир"... Шутка, конечно, но, что точно, исторический фон будет классный!
Сарагоса, год 1810-й. Не штурм Сарагосы, а Сарагоса, ставшая наполеоновской столицей севера Испании, опорным пунктом французов в Арагоне. Не смог
совсем прекратить быть историком - использовал синхронные документы, предоставленные мне в Сарагосе. В результате даже погода в те дни, которые
указаны в романе, соответствует действительности. Всё начинается в воскресенье 25 марта 1810 года...
Ну вот, мне кажется, что вы уже хотите увидеть, что будет дальше. Подождите немного, роман скоро
выйдет...
Всем реконструкторам удачи в будущих сражениях!
От редакции: мы надеемся на скорую публикацию книги и на разрешение уважаемого
автора опубликовать отрывки из нее.
|
