"Не держись устава,
яко слепой стены.
В уставе порядки писаны,
а времен и случаев нет."
Петр Первый
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Часть первая
ПОТОМ, как исстари ведётся,
Боржоми ПОЗДНО попивать.
Порой не там, где тонко, рвётся,
А там где не пытались рвать
Или без усердья рвали.
Что толку ПОСЛЕ горевать
О том, что все мы потеряли.
..."Темнят астрологи, наука
Иноземная темнит.
Никто не знает, что за штука -
Челябинский метеорит.
Но что случилось - то случилось,
Прошедшего не воротить.
Слава Богу, завершилось
Не катаклизмом, будем жить
Мы все отныне с тем, что есть.
А уж нам-то горевать
И вовсе не с чего, Бог весть
Что нас ждёт, но унывать
Нет повода. Ведь так, Муму?" -
Герасим с хрустом потянулся -
"Нам унывать не по уму", -
В ответ, оскалясь, улыбнулся
И взрыкнул чудесатый пёс. -
"Ответ на главный ваш вопрос, -
Герасим молвил вновь, - ребятки,
У меня давно готов:
Коль вновь мы вместе - всё в порядке,
Знать, был замысел таков
У того, кто Лукоморье
Придумал явно с бодуна
Его умишша кругозорье
В себя вмещало до хрена,
Того, что рядовым умам
И к старости не по мозгам.
Сей автор нашего мирка
Был гением литературы,
Ваял шедевры на века,
Был докою инфраструктуры,
И Лукоморье посему
По авторским устоям жило.
Но нынче, судя по всему,
Праправнук гения, громила-
Законодатель, ряд поправок
В текст авторский поспешно внёс
В российской Думе, и от правок
Всё пошло у нас вразнос...
Но это лишь предположенье,
Субъективное, моё
Сугубо встречное контрмненье
На многие постановленья,
Гробящие бытиё.
Ни Брюс, ни Тесла, ни Мазай
Ни хрена не понимают,
Что вдруг случилось... Наливай
На шаг ноги! - а если знают
Что-либо - нам не говорят.
Умники всегда молчат,
Когда лопочут недоумки.
Нам пора, Полкан. Девчат
Зови, пусть складывают в сумки
Остатки выпивки и снедь.
Ждут с утра вас в Жихарьграде
С Муму мы не случайно ведь
Припёрлись, не прогулки ради
На вардовский угор взошли.
Мы точно знали, где вас ждать
И вовремя сюда пришли.
Мазай Козмич просил сказать,
Чтоб не мЕшкали и шли
Все, очухавшись с дороги,
Оставив пьянку на потом,
К Фомичне в княжие чертоги
Где всё узнаете о том,
Что в Лукоморье изменилось".
Герасим, выпив, вкусно крякнул
И, улыбаясь, проворчал:
"При встрече я едва не брякнул,
Что в Иномирье подмечал
Етитский пыл в в бесплотном Духе
Нашей Клавдии не раз.
Но в этой Клаве-молодухе
Шалавной сущности сейчас
Аж преизбыток. Я ж узнал
Её тотчас издалека.
Папенька наш дело знал
И не отлёживать бока
Баб водил на сеновал.
И потому прутковский род
Не прерывается веками
И всем чертям на зло живёт,
Чему свидетели вы сами.
Поехали, Фомична ждёт.
Клавка, после потолкуем
По-родственному в свой черёд,
А ноне, жопами мы чуем -
Ведь так, Муму? - что настаёт
Время знатных перемен.
А нам-то не один ли хрен,
Где с приключениями знаться?
Чем в танке по свету мотаться
Без толку и не зная брода -
С хрена-то на рожон переть,
Для лукоморского народа
Мы как раньше, так и впредь
Всей нашей гопою послужим.
Часть вторая.
...Таких союзников иметь,
Как Владеймир, нам не зазорно,
Мы с ним пока заочно дружим,
И ладим, вроде бы, не спорно.
Пока мы все живём, не тужим,
Но ты, Полкан, себе отметь -
Мне за всем не присмотреть
Одной. Случится недород
У азиатов-курултайцев,
К примеру, и орда попрёт
Толпами неандертальцев
К нам. У малых воевод
Насчёт стратегии разброд.
В головах, несут херню
Порой по десять раз на дню.
Без Большого воеводы
Не по уму встречать невзгоды
На лукоморских рубежах.
Мотогопники, уроды,
На Жихарьград нагнали страх
Своею дракою по пьяни,
На пересменке в кабаке
ТеатраБУФ. Там эти дряни
Вели себя как в бардаке.
|
|
Мушкетонцы не признали
Своё отцовство, наваляли
Богатыри им от души,
Хоть сами тоже хороши
И часто с девками блудят.
Где живёшь - там не греши
И не плоди богатырят.
"Фитиль" им вставила сама,
Как смогла, собственноручно,
Но чтоб достало до ума
Вставление благополучно,
Займись, Михайло, воспитаньем.
Давно с тобою встречи ждёт,
Утомившись ожиданьем,
Министр российских воевод
Кужгет Сергеевич Шуга.
Бери министра за рога
И впрягай в круговорот
Событий лукоморских. Пьёт
Кужгет Сергеевич отменно,
По слухам, так что непременно
К министру с ПолканОм явись.
Уж, Китоврасович, не жмись,
Перцовкою Шугу уважь.
Кужгет Сергеич не алкаш
Не всё и не со всеми пьёт.
Владлена, ты же в свой черёд
Раздуй немедля штат сорОк,
Слухи, сплетни чтоб повсюду,
Причём в наикратчайший срок,
Они дотошно вызнавали:
Что, где, когда, кому, почём,
Зачем и сколько... Доставляли,
Чтоб эти вести обо всём
В приказ газетный, ты ж просей
Всю эту кучу новостей
И важные ко мне неси.
Что надо будет, не проси,
А требуй даже от меня.
Вся протокольная херня
Всем нам теперь по барабану
И, боюсь, не по карману.
В казне шиши и хрен на блюде.
Акакий, будучи мздоимцем,
По его деяньям судя,
Оказался проходимцем
И выгреб аж до дна казну.
Божился, что, мол, клептоман
С рождения, мол, всё верну
Аж до копеечки, изъян
В бюджете, мол, исправлю,
Валюту всю в казну доставлю
Самолично, мол, простите
Засранца, не меня вините,
А клептоманскую болезнь.
Пока Акакий эту песнь,
Как мантру лама, распевает,
В казне деньга не прибывает,
А время-то, увы, не ждёт,
И долг по платежам растёт.
Спросил Фомичну Мишка-брось,
Когда и где деньгу искали
Дьяки-мытари, небось,
Дом у кузена обыскали
И пары блей в нём не нашли.
Кузен пройдоха ещё тот.
Нужна деньга? Тогда пошли,
Муму, мать-перемать, вперёд!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Часть первая
Акакий Фалалеич вскоре
Нарисовался у ворот
Ему б тапёром быть при хоре
Забулдыг. Сей обормот,
Умудрившийся финансы
Из княжей выгрести казны,
Под гармонику романсы,
Напялив рваные штаны
И заплатанный армяк,
Жалостливо распевал.
"Слышь-ка, тоже мне босяк
Нашёлся, бля! Ты приживал,
Актрисок и буфетчиц, враз
Всех до единой в тайный зал,
В коем ты их соблазнял,
Зови немедля, ловелас!" -
Сказал кузену Мишка-брось.
"...Девки, слушайте приказ:
Монатки снять и ноги врозь.
Наклон вперёд и всем молчать!
Будете в казну "рожать"
То, что вставил вам Акакий.
"Роды" будет принимать
Лично, бля, на случай всякий
Тётушка сего хмыря,
Клавдия Плунжер, чтоб вы зря
Не лелеяли надёжу
На неумелость повитух".
Адаманты на рогожу
"Рожать" поштучно, счёт им вслух
И письменно одновременно
Двум понятым вести посменно".
Картина знатная предстала
Всем онемевшим понятым:
У каждой девки засияла...
Так скажем, засиял "интим".
И... и посыпались в рогожу
Сокровища из молодух.
"- Акакий, что воротишь рожу?
Выбирай одно из двух:
Сам покажешь, или как?
Всю лукоморскую деньгу
Позаныкал где, варнак?
Ты это брось, бля, я ж могу,
Кузен, внезапно осерчать.
И немедля окривеешь,
Тебе ли этого не знать.
Ты хабар хранить умеешь,
Ну а я - его искать". -
И, взяв за шиворот кузена,
Мишка-брось привёл в продсклад
Всю нашу гопу, взял полено
И баночных солений ряд,
На стеллажах стоявший первым,
Методично перебил.
Акакий, став ужасно нервным,
Чуть Фомичну не убил,
Боднув с разбегу головой,
Но та его угомонила
Одним ударом кулака.
Сильна етическая сила!
На стеллажах до потолка
Стояли банки, в них монеты
Прохиндеем впрок "солились".
А за банками пылились
Сотни гирь, и вместе с ними,
Тоже сотнями, толпились
Лыбясь рылами своими
Фарфоровые поросята.
На полу за стелажами
Был люк в подвал, а в нём деньжата.
Из подполья их мешками
Доставали понятые...
|
|
Дав Акакию по вые,
И пендалем спустив с крыльца,
Повёл кузена-стервеца
В дворницкую Мишка-брось.
Доселе мне не довелось
Слышать эдакую брань,
Что орала эта дрянь
В безумство впавшая от горя:
Кстати, наш Акакий вскоре
В дворницкой угомонился
И был снова принят в штат
"Аксельбанта". Повинился
За всё содеянное. Рад
Был общенью с Алевтиной
Гегелян, порой чаи,
Управившись с дневной рутиной,
Часами распивали, и
Наливкой знатно баловались.
У Акакия остались
Огрызки яблочка когда то,
Дубля этой Гегелян
Омолодившего. У хвата,
Такого, как Акакий, план
Был и себя омолодить.
Здоровью чтоб не навредить
Своему, решил сначала
На Алевтине испытать
Огрызок. Та не возражала,
Поскольку нечего терять,
Тем паче, что давно главред,
Поскольку стала страхолюдна,
Не приглашает в кабинет
Проверку текстов делать блудно.
Будь хоть архи-деловой,
Но свой возраст вековой
С лица не смыть и не стереть,
Увы. Опять помолодеть
Кто ж откажется, стареть
Дальше некуда когда?
Когда в законе господа,
Коих в детстве ты учила,
Кривотолки - ерунда.
...Медицинские светила
Щедро в лапы получили,
За то, что якобы лечили
Гегелян в своих НИИ.
В итоге все довольны, и
Все прославились изрядно,
Академики наглядно
Прославили свои пилюли.
Сколько страждущих надули
За охрененный гонорар,
Того не ведаю, навар
Знатный, полагаю, был.
Алевтина молодела -
Огрызок знатно молодил.
Но это, так сказать, полдела,
Революционный пыл
В даме явно не остыл
И тотчас знатно проявился.
С нею переспать стремился
Весь политбомонд, и Сам,
Студент тот самый, недотёпа,
Раскаялся - и "Аз воздам" -
Сказал, устами филантропа
Нежно чмокнув Гегелян.
Знать, был у этого орла
Большой, многоходовый план
Насчёт неё, и Алевтина
Отнюдь сему не возражала.
Когда в виду такой мужчина,
Имеет даму - есть причина
Ему иметь её. "Знать, он,
По сути царь Руси всея,
Государственный резон
Имеет в этом. Значит, я, -
Владленовна соображала, -
Не в небе журавля - орла
На старости захомутала
В постели. Раз не умерла
И наперсницею стала
Я у орла, а не козла
Редакционного - мне мало
Быть штатной частью персонала..."
Владленовна себя нашла!
...Не нашего ума дела,
Что в Иноземье происходит.
Акакий же не колобродит
И не спешит омолодиться,
Но, что огрызок пригодится -
Вполне уверен. Двор метёт
И явных перемен не хочет
Для задницы своей. Насчёт
Оклада даже не хлопочет
У Рукохвоста. Знать, сечёт,
То бишь рассуждает здраво:
Затихарись, чтоб все забыли
Твои грешки, потом направо
Втихаря потопай, или
Налево, да хоть взад-вперёд
Смело делай новый ход.
Часть вторая
...В Лукоморье весь народ
Ждёт пришествия зимы.
Казна полна. В умах разброд,
Случившийся от кутерьмы
С перетасовкой территорий,
Что проявилась там и сям,
Унялся быстро. Знаю сам,
Что было странным с непривычки,
Со временем не отличить
От привычной хрени. Стычки
Были, как же им не быть,
Но в большинстве по деревням.
Знамо дело, молодёжи,
Толерантность по х*ям,
Когда они увидят рожи,
Принадлежащие парням
Не местной выделки, то враз
Засветят захожанам в глаз.
В городах народ терпимей,
Бьют не сразу, погодя,
И потехи нет любимей,
Чем кодлой, весело галдя,
"Понаехавшим тут" знатно
Навесить знатных фингалОв,
Что незаконно, но понятно.
Сие основа есть основ
Извечного мироустройства.
Слава Богу, россиянам
Испокон присуще свойство:
-
Соседи им по барабанам,
Коль те, как все, неотличимы
Повадками от них самих.
Но даже если побратимы
Особицу проявят, псих
У россиян всегда найдётся
И публично психанёт.
Ну а где тонко, там и рвётся.
"Тут понаехавших" народ
Годами терпит, но не любит,
Разом побратимство рвёт.
Пришлый сброд кто "приголубит",
Тот сам со временем поймёт
Что стал для сброда чужаком,
И там, где жил славянский род,
Делами заправляет сброд
Басурманских диаспОр.
В Лукоморье до сих пор
Не ведали такой херни,
Все МЫ и пришлые ОНИ,
Оказались одной веры
И обличьем также схожи.
Лукоморские одёжи
Иноземных попрактичней,
Но российские приличней,
Поскольку не руками шиты.
Что московские бандиты,
Что ушкуйники у нас -
Повадками неотличимы,
И попы весьма сличимы,
Коль служат в храмах вне столиц.
|
|
А уж бомжи и пилигримы
Схожестью немытых лиц
И прикидов - близнецы.
Бояре, те же стервецы
И рвутся в княжие палаты
Позаседать, как депутаты
Российской думы - одна масть,
Что те, что эти, та же страсть
У всех - урвать и поделить
Промеж собой. Кому не жить
В Лукоморье - лесбиянкам
С пидарасами. Поганкам
И поганцам берендеи
Гомосечные идеи
При встрече мигом пресекут:
Законопатят девкам лоно
Иль тотчас яйца оторвут
У гомосека-мудозвона:
В театр-БУФете Жихарьграда
И в театре москалей,
Ноне, бают, дел громада
Вершится споро. Фонарей
На общий двор понавтыкали,
Так, что ночью, словно днём
Двор сияет. Не видали
Горожане, чтоб с огнём
Так в Жихарьграде обходились
До сих пор, но все смирились,
Прознав, что во дворе тепло
От фонарей даже зимою
Будет, и премьере быть
Со дня на день. Враз толпою
Модным стало походить
Близ театрального двора.
Мест во дворе не до хера,
Чтоб на премьеру все попали.
Театралами все стали,
А ведь год назад не знали
О театре ни хрена
И лицедейство понимали,
Лишь как драки с бодуна
В хлам упившихся соседей,
Или же ручных медведей,
За медовый пряник, пляску.
Намедни получил огласку
Слух: закончится саммИт
Всех порубежных воевод
И посадочный лимит,
Для уважаемых господ
Во дворе театров, станет
Известен, что во двор нагрянет
Предводитель россиян,
Троноблюститель Владеймир,
После премьеры коим дан
Будет Охрененный пир.
Нам Малый пир дала Фомична,
Матерь всех лукоморчан,
По поводу того, что лично
Опечатала Госхран,
Под потолок деньгой набитый
И самоцветами в ларях.
Госдолг, излишками покрытый,
Был выдан ратникам. В мешках
С деньгой, что не вместились
В Госхран не на один бюджет,
Причём с лихвою, поместились
Банкноты и пуды монет.
Пародируя комично
Архиприватный файф-о-клок
Чуть не уписалась Фомична
От смеха, вспомнив диалог
С Владеймиром. Неспроста,
Знать, кем-то был уведомлён,
Он изрёк: "Казна пуста,
И ваш бюджет обременён
Неликвидными долгами" -
Троноблюстителю в ответ
Фомична выдала: "Бог с вами,
Коль есть нужда у вас - монет
Золотых, возов с пяток,
Могу в наикратчайший срок
Вам хоть сегодня выдать ссуду,
Пока беседа наша длится,
Причём проценты брать не буду.
Ну так что, распорядиться?"
Троноблюститель о*уел
И аж чаем попрехнулся,
Но собою овладел,
Быстро, тихо матюгнулся
И сказал, что, мол, казна
В России денежкой полна,
Но фитили он лично вставит
Разведке от своих щедрот,
В Кремле сортиры мыть заставит
С шампунем в ночь на Новый год.
Владеймир ещё сказал,
Что телепат наш де Туркот
Телепатический канал
Недавно с ним установил.
Туркот Полкану передал,
Что жив-здоров, чтоб не бранил
Маркиза за исчезновенье.
Не сам он в танке учинил
Етитской силы проявленье.
Ввиду етической причины,
Определён на поселенье
Маркиз в районе Палестины.
Чьё то было повеленье
Он сказать пока не может.
Дела такие там творятся,
Что пока он не поможет
Иномирью разобраться
С этой хренью - хрен куда
Он сможет выбраться оттуда,
А то и вовсе никогда
Не рыпнется. Идут не худо
Его делишки и дела,
Но все подробности потом.
Контачьте чаще с Владеймиром,
С не*уёвым мужиком...
...Представила нам за пирком
Фомична трёх своих подруг,
Составляющий "матком".
Они в боярский Малый круг
По чину вроде и не вхожи,
Но делают погоду всё же
Успешнее бояр порой.
Лямур Мольбертовна с сестрой
Люсиндией - и их кузина
Раскудрявая Фемина,
Под дудку Матери Фомичны
Иных бояр и поплясать
Принуждают аж вприсядку
И поменьше заседать.
С их появлением порядку
В Думе княжей больше стало,
Что уже весьма немало.
P.S.
Прошу читателей сей саги
Простить за телеграфный слог
Автора. Не жаль бумаги
И чернил, акын не смог
Украсить текст, как романист.
Главред Владлена каждый лист
Из-под рук аж вырывала
И тут же новый выдавала,
А вырванный несла в печать,
Бегом, не видя текст в упор,
Поскольку некогда читать.
В редакции, бля, форс-мажор.
Сейчас, приняв ещё стакан
За графоманство, ваш Полкан
Будет пьян как сукин сын...
Знатный графоман-акын.
Продолжение следует.
|
