Akselbant
Реклама в
Интернет
Все
Кулички

Gusarskij Klub






























ЛУКОМОРЬЕ ЧУДЕСАТОЕ (продолжение)
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая


Весь август в суете суетной
Промчался, как единый день,
Без событийности приметной.
Вся будничная дребедень
Варилась с бытовою хренью
В одном котле. Друзья в трудах,
Всяк чем-то занят. Я же, с ленью
Устав бороться, о делах
Весь август и не помышлял
И от безделья так устал,
Что к сентябрю осатанел.
Видимо, предел настал
Существованью не у дел.
Движенья возжелало тело,
В душе проснулся интерес,
К тому, к сему... Но, чтоб запела
Она во мне - ей нужен стресс,
Однако, эмоциональный.
Год прожив в краю чудес,
Сам я стал феноменальной
Живою копией себя,
Причём, скорей всего второго.
В миру, компьютер возлюбя,
Давно "Я-первый" делового
Дубля своего создал
И жить отправил в Интернет.
Там "Я-второй" гусаром стал,
И где-то через пару лет
Виртуального гусарства
Умудрился раздвоиться.
Плод весёлого коварства
Етических природных сил -
"Я-третий", самый раздолбайный
Из всех трёх дублей. Пошалил
Етитский случай, шедевральный
Прикол придумал, баламут:
Во мне, в "Я-третьем", ипостаси
Трёх чудиков (ну, ни хера се!)
Как в общежитии, живут.
Оригинал наш изначальный
Известен тем в тварном миру,
Что может свой прожект скандальный
Осуществить, не ко двору
И не ко времени порою.
И что смешно, осуществлял,
Как и положено герою
Скандальных хроник. Забавлял
По выходным честной народ
И мирный атом расщеплял
В НИТИ по будням, чтоб подлодки
Имели быстробеглый ход,
Как у кобылки-иноходки,
И выносливость верблюда.
В миру чудаковатость - чудо,
Но и не невидаль; границ
Им понаставила повсюду
Дурь власть предержащих лиц.
Оригинал прослыл двояким,
Но отнюдь не мудаком,

Одним на службе был; инаким
Был он вне службы. Точняком,

"Я-третий", их не различаю,
Прима кто из них, кто втора -
Какая разница? Без спора
Я их обоих привечаю
В себе самом. Я - дубль третий,
Я детище оригинала,
Давно живущего на свете,
Во мне двоякость их создАла
Такой причудливый букет
(Вкупе с бзиком "Я-второго")
Освоенной херни, что нет
Пределов поприщам! Какого...
Во-во-во, какого хера
От лени я изнемогаю,
Дурью маясь? Если вера
В чудеса жива, то в "с краю
Стоящей хате" жить грешно,
А в чудесатом Лукоморье -
И вовсе грех! Теперь смешно
Припоминать, как я подворье
Княжеское всполошил
Своим явлением с утра.
Жихаря растормошил
С трудом: князь-батюшка вчера
Вельми изрядно повечерял,
И с бодуна он мне отмерил
Щедрейшей жменей матюгов,
Не за раннюю побудку,
А за то, что я в альков,
Присесть на спину, на минутку
Зашёл - и месяц в нём валялся,
Аки падишах в гареме.
Хоть и делами занят был
По макушку Жихарь, в теме
Дел повседневных, не забыл
И о моём существованьи.
Найдя взаимопониманье,
Мы, после чарки чудо-чая,
Пообсуждали часа три
Ход смотра-конкурса, включая
Состав и качество жюри.
Мазая Козьмича в поместье
Я, хоть и чудом, но застал...
Сей муж достойный честь по чести
В усадьбе сладил мне портал

С хитроумными дверями:
Стоит только дверь открыть -
И можешь смело выходить,

Перешагнув порог, туда,
Куда попасть была нужда.
Хоть в иномирье, хоть в заморье,
На выбор: в завтра, во вчера,
В любую точку Лукоморья...
Чудес на свете до хера,
Ну а с такими-то дверями
Их стало больше аж в пять раз.
Располагая козырями,
Я сделал первый ход: "Парнас".
Полукафе, полукабак?
Полупристойный пищеблок
Полубогемных бедолаг.
Легенда рока, полубог,
Гуру, лохматый, как вахлак,
Невозмутимый, словно Будда,
Вальяжно отодвинув блюдо
С травой пахучей, мне кивнул
И дланью указал на стул.
БГ ничуть не удивился
Тому, что я ему поведал,
Без выпендрёжа согласился,
Смотр пожюрить. Видать, обедал
Травой не зря, и просветлился
Рокер-вегетарианец,
Травы поев, весьма зело.
БГ, буддист-самопризванец,
Не чморит мировое зло,
И добро не насаждает,
Брадою обрамИв чело,
Под звон гитарный рассуждает,
Впадая в транс оккультный, вслух.
Все мантры рокера-гуру
Фанаты распевают хором:
Приязнь БГ в иномиру
Была бесценна! Договором
Все встречи с мэтрами вершились.
Без выпендрёжа согласились
Они войти в состав жюри.
Поэты, барды, музыканты,
Певцы, писатели - таланты
Незаурядные, при этом
Все мэтры эти - выпивохи
Те ещё, и хулиганы,
Всяк в своём жанре, ещё те!
Смотр они, как критиканы,
К финальной подведут черте,
Самородков калибруя
По весу и по чистоте,
Ничем при этом не рискуя
И в "Аксельбанте" водку пья.
А Духи, смотр критикуя
Из дворницкой, без пития,
Чай, обойдутся, нюхать станут
Барков с Петровной самогонку,
Для Духов поэтесс достанут
Из погребов кузены жжёнку
И "Наше всё" тем улестят.
Готов побиться о заклад,
Что Акакий с Мишкой-брось
В дворницкой организуют
Процесс, как надобно, небось,
Кузены бонус от Мазая
Пренепременнейше учли,
Жучилы те ещё...
        Срезая
Бездарей на первом туре,
Отсеивая мудаков,
Я нанёс своей фигуре
Ущерб, стал в талии вершков
Не мене дюжины худее.
Мне виделась порой затея
Со смотром-конкурсом бредовой,
Но промчались три недели,
И, радуясь забаве новой,
Толпою люд в утра валил
На предкрепостной пустырь.
Их взорам там себя явил,
Большущий ввысь, громадный вширь,
За ночь построенный экран

Для показа выступлений
И ублажения мирян.
Да, Николы Теслы гений,
Вкупе с гением Пруткова
И Брюса Якова посредства,
Воплотились не херово.
Я заявляю без кокетства:
Я приятельствую с ними,
Чему вельми, признаться, рад,
И с талантами своими,
Хотя и куцыми, впопад
Я умудряюсь пригождаться
Сиим мужам учёным знатно.
День равноденствия начаться
В сей год изволил презанятно,
Со смотра-конкурса на княжьем
Подворье, где для всех гостей
Стояли лавки - прямо скажем,
Сработанные без затей
Из досок, струганых рубанком.
Не дав начаться перебранкам
Из-за мест средь кодлы званой,
Князь-батюшка боярям бранной
И внятной речью сбил всю спесь,
Мол, тут не там вам, курвы. Здесь,
Чай, не застолье, чтоб рядиться,
Кому по чину где садиться.
Враз воцарилась тишина.
Ещё хреновина одна,
Излаженная Теслой Колей,
Сначало было задымила,
Но, подчинившись его воле,
Етитская послала сила
На экран, стоявший в поле,
Изображение помоста,

Подворье, и всех конкурсантов,
И два зеркала в три роста.
Из дворницкой, из "Аксельбанта",
Синхронно выдали два тоста
Из иномирья два жюри.
Уж, да уж, что ни говори,
За этот теле-дальномост,
Со Скайпом вкупе, тостам тост
У иномирцев получился!
Дух Баркова прослезился,
Брюса Якова узрев.
Герасим-егерь, покраснев,
Видать, за давние грешки,
Двум поэтессам поклонился.
Иномиряне-мужики,
Когда им дивный вид открылся,
Балдея, лупали глазами
На то, что увидали сами,
Поверив, видно, лишь сейчас
Что им не забывали баки.
Материл поддатый Стас
Кого-то по мобиле рьяно,

Сергей Никитин и Татьяна,
Гафт, и Жванецкий, и Шевчук,
Отпаивали Губермана
И Быкова, сомлевших вдруг
Под взорами двух поэтесс.
А Гарик Сукачёв, как бес,
Вмиг растелешившись, скакал

Вокруг припухшего Шнура.
Макар, горЕ воздев моргалы,
Шептал: "Ну ни себе хера!"
Невозмутимость аксакала
Визитной карточкой гуру

Давно Гребенщикову стала.
"А говорили все, что вру,
Что выдумал я то и сё!" -
Кричал, смеясь, Дух "Наше Всё", -
"Ан нет! Вон бабушка Яга
Живёхонькая, с нею рядом -
Царевна и Иван-царевич.
А вон на ветке кот Баюн.
А вон, а вон: Иван Сергеич,
Барков, дружище, я ли лгун?"
Пока жюри не оклемалось,
Владлена быстро пересела
Подалее от звездуна
Кучерявого. Не дело -
Как Ваньки-дурака жена
Выглядеть в глазах поэта.
...Было сплясано, и спето,
И напоказано в тот день,
Самородками немало.
И проходную дребедень,
И шедевры принимало
Всё подворье "на-ура".
Лучшие же номера
Иномирцы выявляли,
Как мэтры в жанров, на свой лад.
Зрители жюри не слали
И не в передницу, ни в зад,
Никто их мненье не оспорил,
Судейство их не освистал.
Лишь Ванька Кучерявый вздорил,
И то по делу: приз не дал
Завоевать ему дуэт
Из двух актёров-домовых.
Сам факт того, что лавров нет
У Ваньки-дурака, для них,
Известно всем - уже награда.
Народ смеялся до упада,
Когда звездун в личине принца
Во время монолога в яму,
Вырытую домовыми,
Сверзился, ещё и сраму
Натерпелся Ванька, злыми
Побитый стражами подвала.
Толпа, от зрелища балдея,
Свистела, топала и ржала,
Когда из Ванькина филея
Иглу вытаскивал сам князь.
Подробности сего вчерась
Вышли в нумере газеты
"Лукоморский вестникЪ". Там-то
Вы все подробности прочтёте.
В Иномирье "Аксельбанта"
Кто не читает - тот в пролёте
И полный сам себе мудак.
...Со смотром всё у нас срослось,
И это подтвердит вам всяк.
Жюри, как исстари велось,
К полуночи вельми упилось
В иномирье. Завершилось
Пьянкой и моё раденье
Во благо самородков здесь,
В Лукоморье. Приключенья
Дальнейшие лишь начались.
Дело, будь оно неладно,
Исполнено вполне, кажись,
Ноне мной, пусть не изрядно,
Но вполне себе пристойно.
Значит, я могу спокойно
Себе расслабиться позволить.
И пааапрааашу не беспокоить
Полкан Гусарыча три дни,
Никак не менее.
        ...Они,
Не помню, как и просвистели.
В театр-БУФете, в кабинете
У Акакия, присели
И разминались, словно дети
На вечеринке, до утра,
А далее пришла пора
И по-взрослому размяться.
Не успели разгуляться -
Маркиз заморский, сукин сын,
Изволил вспомнить, что их бин
Дей твенти файв есть День рожденья.
Михайло, аки воевода,
Довёл до нас всех наше мненье,
От имени всего народа,
Согласного с его решеньем
О проведении файв твенти
Здесь и сейчас, мол, непременно
Враг будет нами побеждён,
А кто не с нами, принуждён
Тот будет к миру пи*дюлями.
Нет лучше водки, чем "Агдам"
Всем, бля, кто не согласен с нами,
В боярский бубен щас как дам!
Мы воеводу повязали,
Взьярился в нём вдруг Мишка-брось,
Чуток с вязаньем опоздали,
И Фалалеичу пришлось
Столешницу бодать челом,
Пару плюх словить сусалом
И очутиться под столом,
Сияя свеженьким фингалом.
Великолепнейший фонарь
Кузен успел-таки повесить
Под глаз боярский, аки встарь,
Бывало, вешал. Куролесить
Мы принялись, видать, не хило,
Gulianka б завершилась мило
У нас не длительным zapoem.
Увы, мы ни хрена не стоим,
Когда етические силы
К оплате предъявляют счёт.
Куда ни ткнёшься, всюду вилы,
И так порою припечёт,
Что и сам не понимаешь,
На что, во что и с кем играешь,
Порой желанью вопреки.
...С guliankoy нашей параллельно,
В дворницкой, как мудаки,
Не сам-два квасили - артельно
Акакий с Мишкой-брось напились.
Казалось бы, херня, ан нет:
Случилось так, что к ним явились
Все аксельбантовцы, завет
Мазая Козьмича нарушив -
О непущаньи новых лиц
К порталу в дворницкой. Разрушив
Етический рубеж границ
Меж двух миров и Вальтер Глок,
И Мартин Швейк, и Мудрозадов,
Пренепременно в должный срок,
Из-за халатности камрадов,
Братьёв-кузенов-забулдыг,
Познают прелести деленья
На двух себя в урочный миг.
Немчура Глок, в своём твореньи
(Рассказ его читайте сами)
Отнюдь не всё понаписал,
О пьянке в дворницкой, местами,
Он, как Мюнхгаузен, приврал.
По сути, так оно и было,
Как написал в рассказе Глок.
Всё то, что там присходило
Австриец выдумать не мог,
А что привралось, то простимо.
Без пива несъедобен рак,
Что всем, я думаю, вестимо.
И в "Аксельбанте" точно так -
Рассказ немыслим без приврак.
Известно из псхиатрии,
Что в творчестве, кулинарии,
В криминалистике - детали
С нюансами весьма важны.
Мы из рассказа не узнали,
Что произошло в финале
Пьянки в дворницкой, когда
Аксельбантцы увидали,
Как, не ведая стыда,
В кабинете Рукохвоста
Портъеры импортные сняв,
Через двор их два прохвоста

Несли в охапках. Заорав:
"- Стоять, мерзавцы!" - табуретку
Варфаламей метнул в окно,
Но метнул её не метко,
Что после чачи не грешно.
"Пидсрачником" контузив Глока,
Многопудовый чачагонщик,
Смахнул Копорского жестоко
С пути, как опытнейший гонщик,
Стартуя с места. Дверь с петель
Снёс Мудрозадов своим лбом
И вышиб из себя весь хмель,
Столкнувшись с собственным челом.
...В театр-БУФете роguljali
Мы так, что не припомню я,
Как домой ко мне попали
С маркизом мы, и на х*я
Нас к пятидверью "Проходимец"
Подвёз в портальном коридоре?
Редакционный наш любимец
Вместе с нами влип, и вскоре
Сам превратился в чемодан,
А нам с радистом-телепатом
И шторокрадникам пейсатым
Етическою силой дан
Был урок весьма занятный.
...Отдачею невероятной
Мудрозадов был заброшен
В Московию - и огорошен

Купаньем в собственном бассейне.
В либавской махонькой кофейне
Фон Швейк с трудом в себя пришёл.
Владлену Гегелян нашёл
Рукохвост в своей постели.
Распив бутылочку пивка,
Они друг друга поимели.
Контуженные не слегка
Варфаламеем, Глок с Полканом
Аж в зоопарке оказались,
Потом по кабакам прошлись.
Когда до дворницкой добрались -
Пути их резко разошлись:
Копорский сгинул, Глока Вена
В свои объятья приняла.
Нашлись в столице два кузена,
Их обоих занесла
Туда етическая сила.
Почти неделю два орла
Коротали время мило:
Побирались, бомжевали.

Их по заданию главреда
В столице Мюнш нашёл с трудом
И депортировал, зловреда,
Кузенов в дворницкий "дурдом".
...Сама собой открылась дверь,
"Проходимец" наш, как зверь
Перед прыжком, припал на лапы
И прыгнул, гад, в дверной проём.
Два раздолбая и растяпы
Влетели в темноту на нём.
Из темноты мы вчетвером
Из кресла в море выпадали,
А может быть, и впятером,
Это как считать. Едва ли
Теперь двуглавого меня

Одним Копорским станут звать.
Уж, да уж - море по колено
Всем алкашам, гребёна мать!
Рядышком, как два полена,
Бултыхались дядя Юзик
С подельником, в лопсердаках,
С тяжёлым грузом на руках.
Намокли мигом в море шторы,
Стыренные в кабинете
У Рукохвоста. В прокуроры
Я не гож, но курвы эти,
Должны судимы быть, как воры
И тавром заклеймёны даже!
Казалось бы, видЫ видали
Бабёнки на нудистском пляже,
И всё же с визгом дёру дали,
Спортивный показав стриптиз,
Меня, двуглавого, узрев.
За ними побежал маркиз,

То ль от стриптиза ох*ев,
То ли бабёнок успокоить,
Чтоб те не вызвали ментов,
Ажанов, бобби, бля, а то ведь
С испугу копы без понтов
Стрельнут мне на хрен в обе бОшки.
И, кстати, интересно знать
Куда етитские дорожки
Вывели наш "Проходимец",
Здесь ставший чемоданом вдруг?

То ль хватил его "родимец",
То ль "Проходимец" на испуг
Отреагировал, балда?
То, что мы не в Лукоморье,
Понятно. Здесь мы навсегда -
Иль проездом? В чьё Заморье
Етический забросил случай
С етитской силой зло#бучей?
Копорский-первый, тот что слева,
(Я - справа на плечах), сказал:
"Сейчас бы выпить для сугрева.
Жаль, что приятель твой сбежал"
"- Маркиз не сбёг, пошёл в разведку,
А тебе пить меньше надо."
"- Эх, мне сейчас бы табуретку,
Я б пейсатого бы гада,
Ворюгу Юзика пришиб
Враз, вместе с компаньоном!" - "Ты б,
Как эти курвы оказались
С тобой в компашке, пояснил".
- "Когда они вдвоём смывались,
А Мудрозадов дверь открыл
Во двор из дворницкой - наверно,
И к вам портал открытым был.
Нас выдуло, а дядю Керна
Вдуло в дворницкую с этим
Его подельником. Я третьим
В кодлу их не набивался.
В амнезии на пару с Глоком
Пребывая, я попался,
Когда переступил порог
Дворницкой, вновь на крючок
Етитской силы. Вальтер в Вену
Был ею выброшен, в портал,
С раскрытой пастью во всю стену,
Когда я птичкою влетал,
Видимо, у вас открылся
Портал в межмирье в тот же миг,
И ты со мною совместился.
У етитской силы бзик -
Над людьми поизгаляться.
Два этих пошлых клептомана
Вполне могли бы бултыхаться
Не здесь, а возле Магадана".
Полкан заткнулся. А на пляж,
Бывший только что пустым,
Прервав разведочный вояж,
Выбежал маркиз, интим
Морской фуражкой прикрывая.
Вопя, визжа и завывая,
Ругаясь нецензурным матом,
Вдогон неслись за телепатом
По пляжу, в полном неглиже,
В экстазе, в раже, в кураже
Бабищи, бабы и бабёнки,
Бабульки, бабочки, бабчёнки -
Нудистки, бля, на вкус любой.
Когда маркиз нырнул в прибой,

Вся гопа бабья хором взвыла...

Продолжение следует.











Реклама в Интернет