Реклама в
Интернет
Все
Кулички

Гусарский Клуб Гусары в искусстве
Поэзия На главную

Андрей Белянин


Оригиналы находятся на официальной странице Андрея Белянина

Читайте также фантастический роман А.Белянина Охота на гусара


Содержание:

Любовь

      В певучих строчках рыцарских баллад,
      Под звон мечей и чаш она рождалась.
      И с каждой песней вознесясь стократ,
      Любовь с небесной сферою смешалась.
      Понятие: "небесная любовь"
      Для неба не жалело красок синих.
      И даже в очертаньях облаков
      Казались людям облики любимых.
      Как револьверной пулею в туза
      Приходит смерть и милует, и губит.
      Но даже мертвый открывал глаза,
      Поняв, что на земле и ждут, и любят.
      Понятие простой, земной любви
      Бросало порох в кровь и жар в ладони.
      Ей посвящали оды соловьи,
      К ней восходили лебеди и кони.
      И две любви над миром раскрыля,
      Их жизнь соединила в быль и небыль.
      Различные, как небо и земля,
      Единые, словно земля и небо.

Денис Давыдов

      Ах, какие струны у гитары!
      Ах, какая песня у костра!
      И молчат ахтырские гусары,
      На затылки сдвинув кивера.
      Огрубели руки от поводьев,
      Застудило рану на груди...
      Только голос медленно выводит
      Нежные слова: "О, пощади..."
      Верится, что где-то терпеливо
      Ждет нас чья-то нежная ладонь...
      Ходят кони, встряхивая гривой,
      И косят зрачками на огонь.
      Обреченно догорают чурки,
      Слушая гитарный перебор:
      В нём смешался дивный звук мазурки
      С звяканьем удил, клинков и шпор.
      Замечтались звезды в небе синем,
      Только почему-то не до сна.
      ...И Денис поет о Катерине
      В предрассветный час Бородина.

Дуровой

      "Кавалерист-девица? Как напыщенно...
      Гусар-девчонка, проще говоря..."
      Над горизонтом алой нитью вышита
      Далекая вечерняя заря.
      - Все это бред! Готов о том поспорить я.
      А сказкам верит только лишь дурак...
      - Mon cher, не забывайте об истории:
      Ведь амазонки были, или - как?
      - Ах, господа, причина спора стоит ли?
      Все это просто глупый анекдот...
      - Но женщины, при всех иных достоинствах,
      Такой непредсказуемый народ...
      - И все-таки поверить этим домыслам?
      Ну как её средь наших молодцов
      Не раскусили по походке, голосу,
      По формам, mile pardon, в конце концов?
      - А вы, корнет? Мы ждем и ваше мнение...
      Ответ остер и ум не по годам!
      - Вы правы: это недоразумение
      Пленит воображенье юных дам.
      Ах, дамы!.. Но особо не раскрутишься...
      - А помнишь ли красотку в том селе?
      - Что? Александров? Очень милый юноша:
      Гусар, храбрец, а как сидит в седле!
      - С утра в поход - мы вновь отходим к северу,
      А там, корнет, начнутся чудеса...
      ...Ты отвернулась, прислонилась к дереву:
      Шумит костер, слипаются глаза.
      Уже луна на небе тает медленно,
      Но лишь под утро стихнет споров гул.
      Ты так устала... Так устала, бедная!
      - Что Александров?
      - Кажется, уснул...
      * * *

      Поручик Лермонтов. Полковая разведка.
      Внимательный взгляд чуть прищуренных глаз.
      Чеченским выстрелом хрустнула ветка;
      Холодные звезды, дорога, Кавказ.
      Костры отдаленные, песни солдатские,
      Разлитый в дурманящем воздухе мед...
      Но вот кто-то новый, в мундирчике статского:
      "Мне нужен Лермонтов. Пусть войдет.
      Вы в красной рубашке? С распахнутой грудью?
      Ужели смерти искали взгляд?
      Ведь знали: конница и орудия
      От пули в спину не защитят...
      Поручик Лермонтов, толкуют разное.
      За что вас все-таки? Прошу как друг...
      Ах, горы любите? А не опасно ли?

      Что?! Не опаснее, чем Петербург?!!
      Шутить изволите? Напрасно, душенька:
      Гусаров-ухарей не долог век.
      Не вы ль тот юноша... ну, что про Пушкина?
      О... Вы отчаянный человек!
      К тому ж поэт. Ну и пели б всласть себе
      Про очи томные да нежность рук.
      А то вдруг на тебе: конфликты с властию...
      Vous comprene moi, мой юный друг?
      Вам, может, хочется - весь век в изгнании?
      А чтоб покаяться - так недосуг?
      Идите... душенька..."
      В глухом молчании
      Снял шапку белую седой Машук.

      Пишу стихи.
      Мой строгий капитан,
      Вы всё смеетесь? Я не ради славы.
      Они - во мне... И с горем пополам
      Учу заставы строгие уставы.
      Стихи - на турнике и на "козле"...
      Их тихий голос пробивает камень.
      И на меня шатающей земле
      Стихи растут, как мак весенний, сами.
      Вокруг одна поэзия видна!
      И я спешу, не выбирая броду,
      Сорвать цветок!
      Но рядом старшина:
      - Кру-угом! В наряд!
      Чтоб впредь ценил природу...
      Наверное, дела мои плохи -
      Здесь не ответишь:
      - Я и сам - с усами...
      А над заставой вновь летят стихи,
      Родными окликая голосами.
      Да и усов уже в помине нет -
      Гусарская краса не по уставу.
      Но красоты земной прекрасен свет,
      И я писать стихи не перестану.
      Быть может, я и впрямь не подхожу
      К армейской службе -
      Точной и суровой?
      ...Опять наряд уходит к рубежу -
      Я на ходу низаю слово к слову.

Ахтырцы

      Литавры и фанфары,
      И шёлк штандартов - влет,
      Ахтырские гусары,
      Настал и ваш черед!
      Подобраны поводья,
      Опущены клинки,
      И даже мысли, вроде,
      Прозрачны и легки.
      Не поведешь и усом
      На пулю у виска,
      Чтоб не назвали трусом
      Ребята из полка.
      И от кровавых пашен
      Идя к пустым полям,
      Подсчитываешь павших
      По брошенным коням...
      Герои и повесы
      Осуждены уже
      По крови на эфесах
      И по любви в душе.

Баллада о мундирах

      Погожий день в Париже.
      И небо ярко-синее.
      Наполеон повержен.
      Окончена война.

      Великий император,
      Глава всея России,
      Рассеянно, с моноклем,
      Мечтает у окна.

      Внизу идут парадом
      Казацкие лошадки,
      Владимирские пушки,
      Смоленские полки,

      Кричат: "Виват!" трехкратно,
      И вверх бросают шапки,
      Полощутся знамена,
      Слепят глаза штыки.

      На мостовой, качаясь,
      Звенят почти как струны,
      Окованных лафетов
      Тяжелые зады.

      И синие уланы, и красные драгуны,
      Малиново-златые гусарские ряды,
      Один другого ярче!
      И царь кивнул: "Похвально..."
      А после государя чуть не хватил удар:
      Со свистом, гамом, громом,
      Проносится нахально
      Крылатая колонна...
      Коричневых гусар!
      Коричневых?! О, боже!
      Какая-то ошибка:
      Подобный цвет мундиров
      Не носят на Руси!

      И с царских губ слетело
      Подобие улыбки.
      "Вернуть сюда тотчас же!
      Вернуть и - допросить!"

      Вернулись.
      Доложились.
      И честно рассказали,
      Что были в партизанах,
      Громя тылы врагов.

      И в этой бурной жизни
      Мундиры истрепались,-
      Не уберечь костюма
      Средь леса и снегов.

      Искали матерьяла,
      Чтобы пошить другие:
      Ведь старые, ей-богу! -
      Изорваны до дыр...

      Все лавки до Парижа
      Давно стоят пустые,
      А тут попался как-то
      Девичий монастырь.

      Мундиры-то ни к черту,
      А так хотелось новых!
      Монашенки брыкались...
      Но всё ж в конце концов
      Всё то, что шло на рясы
      Пятьсот невест Христовых,
      Пошло на вицмундиры
      Ахтырских молодцов!

      И царь расхохотался:
      "Потешили, мерзавцы!
      Коричневые... чтоб вас!
      С монашенками... ах!"

      А снизу улыбался
      На вороном красавце
      Кудрявый подполковник
      С чертятами в глазах.

      Господин офицер, вы еще не одеты?
      Небо смотрит нахмуренно и свысока.
      А вдали, в розоватых брабантских манжетах,
      Облака, облака, облака, облака...

      Господин офицер, что же вы загрустили?
      Умирают не только герои в стихах.
      Видно, Бог и судьба всё же вам отпустили
      Три высоких креста на граненых штыках.

      Господин офицер, это ясно и просто:
      Революция, царь - кто там прав, кто не прав.
      Первый крест - крест Георгия Победоносца
      Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав.

      Господин офицер, руки за спину молча.
      Сапоги, гимнастерка - всё сняли: убрать!
      Крест нательный - накинулись стаею волчьей...
      Ничего: это в сердце, а там не достать.

      Господин офицер, третий крест - в изголовье.
      В небесах уже явно бушует рассвет:
      Кружева облаков наливаются кровью,
      Принимая багрово-торжественный цвет,

      И несутся принять под защиту и стражу,
      Но надежен затвор и проверен прицел,
      Отработанный залп! А поэзия как же?
      Господин офицер... Господин офицер!

      По аллее шел гвардейский полк,
      Тихо шел, без труб и без знамен.
      Городок провинциальный смолк,
      Чуть прищурив ставенки окон,
      И ни смех не слышался, ни плач.
      Чувства оставались на потом.
      На лафете спал седой трубач
      Самым тихим, самым вечным сном.
      Оставляли русские Смоленск.
      Горько-тих чеканный шаг солдат.
      Аксельбантов порыжевший блеск
      Как-то был не к месту и не в такт.
      Небосвод так безнадежно сер.
      Да и все хватили через край.
      Но усталый бледный офицер
      Вдруг взмахнул рукою: "Запевай!"
      Вицмундиров черное рваньё!
      Не до песен тем, кто чудом цел.
      Гаркнуло злорадно вороньё,
      Только полк собрался и запел...
      Пели в исступленье, как в бреду.
      Голоса охрипшие сорвав,
      Пели, спотыкаясь на ходу,
      И безбожно путая слова.
      Пели так, что слезы на щеках
      Ни один за слабость не считал.
      Поднималась песня на штыках,
      И дрожал нагревшийся металл.
      Ветер в нетерпении звенел,
      Напоенный болью и свинцом.
      И, едва поющий, офицер
      Рухнул в гриву мраморным лицом.
      Гул орудий плыл издалека.
      Ничего... Вернемся... Ничего...
      И несли солдаты на руках
      Тело командира своего...
Белянин


Истоpический музей:
[Индекс] [Новости] [Кто такие гусаpы?] [Мундиpы] [Галерея славы] [Гусары в войнах] [Гусары в искусстве] [Ссылки] [Контакты]

Наверх


Реклама в Интернет